По прошествии не такого уж большого промежутка времени Дазай с Кюсаку добрались до кухни. По дороге Осаму даже успел прихватить халат, что вообще-то принадлежит Чуе. Но понятие частной собственности у шатена снесло уже давно, как и инстинкт самосохранения.
Дазаю захотелось как можно быстрее скрыть руки хоть чем-то.
Если при Чуе он ещё может некоторое время, не считая ночи, обходиться без бинтов, то вот перед кем-то другим нет. Ему... Некомфортно. Не столько от чувства, что его тело кто-то видит, сколько от того, что чего-то не хватает, даже если это что-то причиняет ему дискомфорт.
Пояса на симпатичном и насквозь пропахшем гелем для душа чёрном халате Накахары не оказалось, поэтому Дазай просто надел его поверх футболки. Не сказать, что во взгляде Чуи не читалось возмущение, но Осаму свято верил, что при ребёнке, за которым Дазай стоял, напарник его не тронет.
А Юмено, в свою очередь, начал чувствовать ещё более дикий дискомфорт и страх от понимания, что за ним кто-то идёт.
Под длинными рукавами рубашки этого, конечно, не видно, но ногти уже впились в кожу чуть выше внешней стороны запястья. И так на каждой руке.
Это вдвойне больнее. Но если так есть хотя бы шанс не поддаться панике, то он готов терпеть.
Юмено
ненавидит боль. Ненавидит и боится, когда её причиняют другие. Но сам делает это, мысленно умоляя самого себя, чтобы в случае, если к нему прикоснутся, способность не сработала.
Он не хочет этого. Не хочет ещё даже один раз испытать и увидеть это. Не хочет больше видеть этих глаз, из которых льются густые, кровавые, но, к счастью, лишь иллюзорные слёзы. Не хочет больше слышать эти крики и проклятия, адресованные тем, кого человек видит, находясь под способностью.
Не хочет, чтобы
из-за него страдали и мучились другие. Нет... Только не это... Только не снова... Только...
– Чем вы там так долго занимались? – спросил Накахара, ставя тарелку на стол и приземляясь на один из стульев. – И какого чёрта на тебе мой халат? – Чуя положил одну руку на стол и внимательно осмотрел недавно прибывших.
Дазай с их крайней встречи на этой кухне не изменился. Разве что теперь на его щеке красуется красный след, что благодаря Чуе заметен не так сильно, как мог бы. Ударь Накахара со всей силы, с парочкой зубов напарнику бы точно пришлось попрощаться. А так это в качестве предупреждения.
Кюсаку же выглядел... Не очень. Честно говоря. Вчера Чуе удалось хоть немного рассмотреть его, и парень сразу же отметил болезненный вид ребёнка. На совсем нестандартную внешность Накахара старался не обращать внимания, мысленно надеясь, что в скором времени привыкнет.
Но даже если не заострять внимание на волосах и глазах, которые ни в какую не хотят смотреть ни на кого, Чую всё равно смущает внешний вид Кюсаку. Если Накахара допустит, что якобы не замечает, насколько он маленький и хрупкий, глаза всё равно зацепятся за
слишком бледную кожу, на которой очень отчётливо видны тёмные пятна под глазами.
Упавшая на лицо растрёпанная двухцветная чёлка, несомненно, кое-что прикрывала. Но и так Чуе удалось без труда разглядеть помимо синяков, судя по всему от недосыпа и не очень хорошего состояния организма, ещё и красноту вокруг глаз. Вряд ли это из-за воды, часть которой немного намочила волосы.
В ответ на изречение Накахары Дазай промямлил что-то очень отдалённо напоминающее оправдание по поводу причины их задержки. А вот про халат промолчал. Но Чуе и не нужен был ответ на этот вопрос. Он сам догадался, почему Осаму решил надеть его на себя.
– Ладно, – этой фразой Накахара не напрямую попросил заткнуться. – Садитесь, – парень разломил две деревянные палочки, тем самым отделив одну от другой с характерным щелчком.
Эти остались у них ещё после недавней доставки еды на дом. В одном из шкафчиков стоит целый стаканчик этих палочек, громче всех говорящих о том, как здешние жители любят заказывать еду и брать её на вынос. Но, а что делать? Свободное время не резиновое, а питаться им нужно.
Дазай послушно замолчал, но ни в коем случае не из-за слов рыжеволосого. Просто он слишком голоден, чтобы спорить, а потому под слышимые только ему звуки своего пустого желудка двинулся вперёд, прекрасно понимая, что стоящий перед ним Кюсаку сделает так же.
Юмено, как и ожидалось, снова дёрнулся и пошёл к столу, понимая, что сокращает ту крошечную дистанцию между собой и вторым человеком с яркими волосами.
Кюсаку успел заметить, что теперь на шее этого парня не было того, как он решил в полумраке кабинета, ошейника.
Значит, он снял его? Но почему тогда его шея такая бледная и
чистая, без единого следа? У него другой? Но в чём тогда смысл этой вещи? К тому же Юмено самому никогда не разрешали снимать свой. Ничего не понятно, и от этого беспокойство только нарастает.
Перед тем как сесть на свой стул, Дазай обогнал Кюсаку и после сел ближе к Чуе. Ребёнку же осталось сесть на оставшееся место. Из-за маленького роста нормально сесть получилось не с первого раза, но Юмено не хотелось мешкаться. Кое-как он всё-таки уселся.
Ноги свободно висели, ведь до пола мальчик ими не дотягивался. Куклу он так и продолжал прижимать к себе и утыкаться в неё своим маленьким носиком. Кто-то из парней придвинул к нему тарелку с каким-то блюдом. Ранее Кюсаку не видел такого. Посему доверия это ему не внушает. Но пахнет приятно.
Кюсаку поднял правую руку и немного потрусил ей, чтобы ткань рукава опустилась, и поднёс тонкие пальцы с чуть отросшими ногтями к лицу. Он начал чесать щеку, от чего на ней оставались белые полосы на пару секунд.
Внимание Дазая привлёк небольшой красный след от зубов, хорошо заметный на бледной ручке среди царапин.
Как Дазай и ожидал. Он царапает себя. Плохо, но помимо царапин есть ещё и этот след. Кюсаку укусил себя? И судя по следу, довольно сильно и больно, но зачем? Ответ очевиден шатену. Ему это слишком знакомо.
Юмено, видимо почувствовав на себе чужой взгляд, неуверенно поднял глаза на Дазая и тут же снова опустил их, убрав руку. Ему не нравится, когда на него смотрят. Это... пугает и никогда не предвещает ничего хорошего.
– Кюсаку, – голубоглазый решил обратить на себя внимание ребёнка, который тут же замер, перестав моргать. – Держи, – Накахара протянул мальчику его уже заранее разделённые палочки.
Кюсаку немного смутился от того, как к нему обратились. До недавнего времени он даже толком не знал, как его зовут. К нему никогда не обращались ни по имени, ни по фамилии. Было только прозвище, которым пользовались почти все. «Кью» — так его называли. Иногда было просто «эспер» или ещё что-то в этом духе.
Появилось оно, когда Кюсаку начал что-то бормотать, смотря на куклу. Постепенно бормотание переросло в более-менее понятное слово. «Кью» он называл именно куклу, но позже его самого начали называть так же.
Осознавать, что тебя и какую-то страшную куклу называют одинаково, никогда не было приятным. Но так было. Поэтому ему жутко непривычно, когда к нему обращаются фактически незнакомым словом. Но ему
придётся привыкнуть к этому.
Накахаре очень хотелось верить, что Кюсаку умеет есть палочками. Но Чуя уже не удивится, если окажется, что он не знает, как их взять.
Однако Кюсаку принял их из чужой руки и правильно расположил в своей.
Чуя успел заметить, как эта маленькая костлявая ручка дрожала. А ведь он просто передал палочки. Накахара тоже увидел красные отметины на крохотной ручке. След от зубов ему заметить пока не удалось, но и царапин хватило.
Мафиози перевёл взгляд на своего напарника, что уже успел подхватить палочками часть яичного рулета, что ещё был немного горячим. Дазай тоже посмотрел на Накахару, тем самым переглянувшись с ним. Оба понимали, почему они делают это без слов, спрашивая и убеждаясь, что они оба приметили.
Осаму отвёл взгляд от Чуи и, вернув его к своей тарелке, наконец, отправил кусочек омлета в рот. Либо это он слишком голоден, либо Чуя слишком вкусно готовит, ибо зная себя, Дазай бы запорол и обычный омлет. А уж о том, который состоит из слоёв, и мечтать нельзя было.
Как хорошо, что Чуя умеет готовить.
Накахара тоже приступил к своей порции, наблюдая за их подопечным. Кюсаку прижимал к себе куклу левой рукой, а правой работал палочками. Вполне умело, но из-за волнения руки тряслись, а из палочек периодически что-то выпадало.
Кюсаку никогда не пробовал такое. Поэтому первый кусочек омлета клал в рот с опаской. Он оказался немного горячим, но несмотря на неприятное жжение на языке вкусным. Кюсаку редко доводилось есть еду, про которую он бы мог сказать, что она вкусная. Он ел то, что ему приносили.
Практически вся еда была пресной, и отличие первого приёма пищи от последующих было минимальным.
Если вообще было. Но он всё равно предпочитал есть еду, к которой привык за годы, чем терпеть болезненные капельницы с глюкозой.
Иногда в его жизни присутствовал даже назогастральный зонд, когда состояние организма доходило до критического уровня. Эта трубочка причиняла Кюсаку много дискомфорта, ведь сначала его нужно было правильно поставить. Это было мучительно. Поэтому он был готов есть всё, лишь бы ему больше никогда не ставили эту жуткую штуку.
Но то, что он ел сейчас, было вкусным и приятно насыщало организм, не отдаваясь мерзким чувством тошноты. Юмено без понятия что это, но может с уверенностью сказать, что это лучшее из того, что он когда-либо пробовал.
Все трое ели молча, что в общем-то не было чем-то удивительным. Кюсаку смотрел в свою тарелку, по-прежнему не рискуя смотреть на своих новых опекунов. Накахара с Дазаем тоже в основном смотрели в свои, но периодически посматривали и на мальчика, не дававшего им покоя.
Начинать разговор казалось бессмысленным, поэтому все просто молча жевали омлет, почти не обращая друг на друга внимания.
Дазай закончил со своей порцией. Накахара немного отставал, но эти пару кусочков тоже особо долго не задержались на тарелке. А вот Юмено съел в лучшем случае половину от своего завтрака. И тут дело не в изначальном размере порции.
Чуя никогда не готовит объёмные завтраки, дабы избежать последующего ощущения тяжести. На тамагояки для всех он потратил около шести или семи яиц, которых вполне достаточно, чтобы не чувствовать голода в ближайшие пару часов. Но и переесть от такого количества еды слишком нереально.
Тем не менее Кюсаку не ел, а просто сидел и иногда ковырялся палочками в еде. На самом деле он наелся, и если съест чуть больше, то ему, скорее всего, станет плохо. К тому же он не привык к такой еде. Но мог ли он не есть это?
Раньше такого не позволялось, поэтому Юмено колебался делать хоть что-то.
– Ты наелся? – Чуя уже несколько минут наблюдает за тем, как он просто ковыряется в еде, даже не думая о том, чтобы отправить её себе в рот.
Кюсаку снова вздрогнул от того, что к нему обратились, и как-то машинально кивнул. Он не знал, что будет за это. Он наелся и надеялся, что его не заставят доедать.
– Можешь не есть, если не хочешь, – пояснил Чуя, вставая из-за стола со своей тарелкой в руках. – Если ты закончил, то можешь идти.
Дазай в это время водит палочками уже по пустой тарелке, которую у него буквально через секунду забрали. Палочки из рук тоже выхватили.
Вот же наглость.
На мгновение Юмено поднял глаза на Накахару с нескрываемым удивлением в них. Раньше ему не позволялось подобного. Если на тарелке была еда, то он был обязан съесть её даже через силу. Но в этот раз было по-другому.
Его могли вообще не кормить несколько дней, а буквально на следующий почти заставлять принимать пищу пять раз в день.
Кюсаку привык к чувству голода, которое постепенно проходит. Но привыкнуть к тому, как его тошнило от того количества пищи, которое нужно было съесть, он так и не смог.
Ему не так много нужно, чтобы насытиться. Маленький желудок одна из причин того, как мало он ест. Кюсаку привык, а учитывая, что его не заставляют доедать свою порцию, можно немного расслабиться и не бояться, что в него насильно запихнут это.
– Спасибо, – очень тихо и робко проговорил Кюсаку, откладывая палочки на тарелку и стараясь как можно аккуратнее спуститься со стула.
Дазай с Накахарой тут же обратили на него внимание, потеряв всякий интерес к остальному миру. Как-никак только что произошло знаменательное событие. Они
впервые услышали голос Кюсаку, хоть и очень тихо. Метеорит с неба вроде ещё не упал, но это всё равно выглядело как что-то максимально необычное.
– Пожалуйста, – голос мафиози звучал как-то очень неуверенно.
Добравшись до раковины, Чуя сгрузил в неё посуду, а использованные палочки отправил прямиком в мусорку под ней. И тут Накахара кое-что вспомнил.
– Стой, – парень развернулся на пятках, чтобы видеть мальчика.
Кюсаку сразу же остановился, как можно сильнее прижимая куклу к себе. Зачем к нему обращаются? Что сейчас будет?
Что...
– Посиди пока в гостиной, – попросил Чуя. – Нам с Дазаем ещё нужно будет кое-что сделать в твоей комнате, – сразу после этих слов рыжеволосый уловил на себе взгляд напарника. – Можешь идти, – похоже Юмено ждал разрешения, ведь сразу после него быстрым шагом двинулся в названое место.
Гостиная... Это вроде та комната с диваном, да? Юмено хочется в это верить. Неизвестно, чем может обернуться ошибка. Но мальчик уверен, что уж точно ничем хорошим. Губу он вновь закусил, а глаза заслезились, но он изо всех сил постарался сдержаться, идя к нужной комнате.
Дазай повернул голову к Накахаре.
– Я думал, что ты хотел, чтобы сначала я...
– Сначала мы вытащим из спальни оставшиеся коробки, а потом ты пойдёшь в магазин, – разъяснил Накахара, подходя ближе к напарнику. – Ну а сейчас... – Чуя начал дёргать кулаком ровно так же, как и сидящий напротив Осаму.
Ещё буквально секунда и оба раздвигают пальцы, показывая ножницы. Затем ещё раз, только уже оба показывают камень. Оба шипят себе под нос и совершают ещё одну попытку. Раз, два, три и... Это, конечно, издевательство, но от Дазая сегодня явно отвернулась фортуна.
У Осаму ножницы, а у Чуи камень. Вот же!
– Милости прошу, – проговорил голубоглазый эспер, указывая рукой по направлению к раковине.
Дазай встал на ноги и, закатив рукава халата, поплёлся к ней с грязной посудой, жалуясь себе под нос, какая же эта жизнь несправедливая сволочь. А сегодня так тем более. Но что делать. Камень, ножницы, бумага это вам не письменный договор или сделка с дьяволом.
Это серьёзнее.
Что это только что был за детский сад, разыгранный между двумя сильнейшими эсперами всей Портовой Мафии? Ну, мафиози они или нет, а посуду мыть нужно.
Никто из них не любит и никогда не моет чужую посуду добровольно.
Каждый моет сам за собой. Что же касается общей, типа кастрюль, сковородок и прочей дребедени? Кто моет её, решается двумя способами. Первый – моет тот, кто не готовит. Но так как с таким раскладом Дазай был бы обречён на веки заниматься этим, они придумали ещё один вариант.
Если посуды много, то на камень, ножницы, бумага решается, будет ли Дазай мыть всё или только половину. Таким же способом решается, кто будет мыть то, в чём еда стояла в холодильнике. Только так можно избежать конфликтов на почве этой чёртовой посуды.
Сейчас проиграл Дазай. Поэтому Накахара ставит тарелку с недоеденной порцией Кюсаку в холодильник и оставляет напарника наедине со столь чудесным занятием. Нет, он не злорадствует. Ну, если только совсем немного. Ладно, так и есть.
Между прочим, выиграть у Осаму в этой простой игре, известной каждому, не такое уж и частое явление. Так что Накахару совесть не грызёт.
Совсем. Должна же быть от Дазая хоть какая-то польза в этой комнате? К тому же он сам придумал этот поединок за грязные тарелки. Так что пускай жалуется молча.
Дазай пробыл на кухне не так уж долго. Ещё бы. Там помыть нужно было сковороду и парочку тарелок. Не перетрудится.
Всё с тем же недовольным лицом Осаму вошёл в спальню, где его уже ждали ранее вскрытые и проверенные на содержание Накахарой коробки. Схема со вчерашнего дня не поменялась.
С таким вздохом, как будто он уже отработал смену грузчика мебели, Осаму присел на корточки и, подхватив два картонных ящика, направился с ними в коридор.
Просто взять и выбросить это всё захотелось ещё больше. А идея сжечь всё к чертям собачьим уже не кажется такой уж безумной.
Чуя же снова уселся на полу в позу лотоса вскрывать коробки. Сегодня их уже значительно меньше. Перед этим парень успел заправить кровать. Вообще-то, он рассчитывал, что это сделает Дазай. Но как говорится, мечтать не вредно. Ещё как вредно в их случае.
К своему же удивлению парни справились довольно быстро, успев пару раз едва не прибить друг друга. Немного довольно громкой ругани с далеко не самыми лестными словами с обеих сторон на всю квартиру. Ещё немного шума и матерных слов на почве очередной перепалки. Ну, таков уж их дуэт, что поделать.
Дазай за это короткое время успел вывести Накахару, за что получил довольно сильный пинок. Осаму аж оттолкнуло настолько, что он проехался по линолеуму почти до входной двери, ощущая будущий синяк. Ну, сам виноват, что полез туда, куда его не звали.
Участь пылесосить Чуя, так и быть, взял на себя, позволив напарнику скрыться за дверью ванной, чтобы, так скажем, зализать раны и обмотаться своими драгоценными бинтами. Правда, перед этим Накахара стянул с него
свой халат, а то мало ли.
– Чуя, ты сегодня такой добрый, – проворковал шатен, наблюдая, как напарник идёт включать пылесос.
– Это была единоразовая акция, – парень наступил на кнопку, тем самым включив прибор, что должен привести заново испачканный пылью и мелким мусором ковёр в божеский вид. – Не мозоль мне глаза, – а то Накахара может и передумать.
Дазай, дабы не получить в очередной раз, скрылся за дверью ванной комнаты, в то время как его напарник довольно быстро начал пылесосить. Всё-таки в этой комнате будет жить ребёнок, которому вряд ли будет очень полезно дышать пылью. Закончил Накахара почти так же быстро, как и начал, мысленно выдыхая.
Они
наконец-то закончили с комнатой Кюсаку. А он там, сидит и, похоже, не издаёт ни звука, что уже почти не удивляет. Хотя нет, удивляет. Вплоть до вчерашнего вечера Дазай с Накахарой были уверены, что дети это основной источник шума в этой вселенной.
Но здесь совершенно не так. И обоих это сильно настораживает.
Закончив бинтовать шею и руки, Осаму покинул ванную и отправился на поиск подходящей для своего похода одежды. Нужно что-то удобное и не нуждающееся в глажке, которой Дазай заниматься, разумеется, не собирается.
Быстренько прокрутив в голове варианты, Дазай решил надеть чуть ли не первое, что попалось под руку и даже не принадлежало ему. Да, опять вещи Чуи.
У них не такая уж большая разница в размерах одежды. Там буквально на пару размеров больше, и то за счёт того, что Дазай выше. С обувью, конечно, уже другая история, но сейчас не об этом.
И у Дазая, и у Накахары есть вещи, которые, мягко говоря, совсем им не по размеру. Касается это не только толстовок.
Поэтому как Дазай, так и Чуя иногда таскают друг у друга одежду, не видя в этом ничего такого. Будь это домашняя футболка, которая на Осаму смотрится как раз, а на Чуе висит, что его совсем не напрягает. Или свитер, в котором можно утонуть, натянув и до бёдер, и до колен. Смотря кто наденет.
Так что Дазай не особо заморачивался, когда натягивал поверх домашней футболки толстовку Накахары, что оказалась ему почти в пору, и ещё кофту. Правда, уже свою. На улице сегодня прохладно, поэтому есть смысл напяливать на себя столько одежды.
В домашних штанах Дазай, подумав, решил не идти и быстро заменил их на удобные чёрные штаны. Правда, помятые, но кому он нужен. Так шатен и решил, шагая за дверь со всем нужным, чтобы сделать закупку на ближайшие пару дней.
Лифт, прибывший ровно после того, как парень закрыл дверь, был как раз кстати.
***
Шагнув в один из ближайших к дому супермаркетов, Дазай принялся вспоминать, куда он дел ту бумажку, на которой Накахара недавно настрочил наименования того, что он должен купить. Составлением подобного списка, как и его написанием всегда занимается именно Чуя. Неважно, кто идёт за покупками, потому что:
– От меня зависит благополучие твоего желудка.
Дазай не спорил, хотя пару раз и пытался. Но готовить он бы от этого не научился, поэтому как тогда, так и сейчас послушно взял одну из тележек и направился прямиком к товарам. Список он нашёл, что было очень хорошо, ибо звонить Чуе с просьбой пересказать всё, будет себе дороже.
Ближе всего к Дазаю оказался отдел с овощами, в который он и направился, выбирая всё по списку и складывая в тележку. Дальше пошла всякая бакалея, потом мясо и яйца, которые Осаму положил аккуратно, а не швырнул, как всё остальное.
Сделай он так с яйцами, ему либо здешние работники вывернут эту омлетную смесь на голову, либо, если он каким-то чудом останется не замеченным и доберётся до дома, то ровно тоже самое провернёт Накахара. Так что с ними Дазай крайне аккуратен.
Увидев в списке следующий пункт, тонкие губы Дазая невольно скривились.
Молоко. Как же Осаму его не любит.
Если так задуматься, то Дазай сам не знает, почему так невзлюбил этот питательный и, без всяких сомнений, полезный напиток. Это всегда было загадкой даже для него самого. Но менять что-то или ломать себя, насильно вливая молоко, не хотелось.
Поэтому его он берёт исключительно для Накахары, который иногда добавляет его себе в кофе или использует в готовке, что случается не так часто. Или, как вариант, иногда заливает им хлопья, но это уже какой-то уникальный случай.
Ни Дазай, ни Накахара не питают слабости к этому типичному американскому завтраку в виде хлопьев с молоком, любимым многими детьми. Если они покупают их, то едят сухими прямо руками из коробки под какой-нибудь фильм или просто от нечего делать.
Но иногда Чуя всё-таки ест их, как велят в рекламе, под взгляд Дазая, который морщится, только почувствовав этот отвратительный на его вкус запах. Запах молока, да ещё тёплого.
Фу. Но так как этот пункт есть в списке, Дазай отправляет его ко всем остальным товаром, что уже заполонили собой дно тележки.
Дальше по списку идут бумажные полотенца.
С фруктами. Чем точно такие же полотенца, но с рисунком цветов отличаются от тех, что с фруктами, Дазай без понятия. Но Накахара велел купить именно с фруктами. Значит, Осаму берёт и отправляет их в тележку.
В этом же отделе неподалёку Дазаю удалось разглядеть всякую бытовую химию и самые разнообразные средства гигиены. Этот отдел тоже требует внимания. Правда, всего на две позиции в длинном списке. Осаму наивно полагал, что список короткий, пока случайно не перевернул его.
Дазай взял и отправил в тележку зубную пасту с ароматом ментола и отбеливающим свойством. Насчёт второго, конечно, есть большие сомнения, но каким наивным нужно быть, чтобы пытаться отбелить зубы таким способом?
А вот чтобы найти второй пункт под названием стиральный порошок в этом отделе, пришлось уже напрячь зрение и попытаться высмотреть его среди множества коробок и пакетов, от запаха которых уже начинает кружиться голова.
Дазай с Накахарой давно верны одной и той же фирме стирального порошка и изменять ей в ближайшее время не собираются. Один раз уже попробовали, хватило.
Мало того, что они чуть не задохнулись от вони этой лаванды или с чем там был этот порошок, провонявший, как казалось, каждый миллиметр ванной. Это было только начало, как потом выяснилось.
Ну воняет, и воняет. Завтра купим другой подумали Осаму с Чуей и, открыв на ночь все окна, легли спать на диване с недавно выстиранным постельным бельём. А ночью оба проснулись от чувства
жуткого зуда на теле.
Включив свет, парни увидели, что буквально все участки кожи, что не были защищены одеждой, стали красными и чесались до такой степени, что хотелось содрать кожу. Порошок был выброшен на улицу этой же ночью, а Дазай с Чуей были вынуждены попросить отгул. Своим внешним видом напугали бы даже бывалых сотрудников Мафии.
Так что отныне они больше не экспериментируют, и Дазай отправляет к себе только подходящий порошок, на который у них нет аллергии.
Мысленно Осаму надеялся, что Юмено он тоже подойдёт и им не придётся разбираться ещё и с его аллергией. Но мальчик вроде проснулся чистый. По крайней мере, Дазай никаких пятен не заметил.
Так в тележку отправилось почти всё, что было в списке, и Осаму направился на кассу, где выгрузил это всё, не слабо так удивившись от количества. Чуя вроде бы ещё недавно говорил ему, что это будет
небольшая закупка на пару дней, а не
ежемесячная скупка на пару огромных пакетов.
Размер чека тоже получился внушительный, как и сумма этого всего. Расплатившись, Дазай отправился распихивать всё это добро по пакетам, параллельно думая, как он будет тащить это обратно.
Осаму, в отличие от Чуи, который всегда распределяет покупки по пакетам так, чтобы всё влезло и при этом не разбилось, раскладывает как попало. Нет, очевидно, додуматься до того, чтобы не класть яйца в самый низ пакета, он смог уже давно.
Спасибо неудачному опыту и Накахаре, очень доходчиво объяснившему ему, что во-первых, перед тем как брать яйца нужно открыть коробку и проверить их на целостность. И во-вторых, класть в пакет со всей осторожностью.
Но всё остальное чаще всего летит в пакет абсолютно хаотично в силу его лени, а также с нежеланием тратить на это ценное время. Сейчас так же.
Кое-как взяв все эти пакеты в руки, Осаму, к своему огромному огорчению, направился в ещё один небольшой магазинчик за маленькой радостью жизни. Здесь эта радость, именуемая печеньем, причём именно таким, увы, не продаётся.
Пришлось Дазаю попыхтеть и добраться до своего следующего пункта назначения за одним единственным товаром.
Вот вроде бы ничем не примечательное печенье в такой же непримечательной упаковке. Но, зараза, вкусное!
А появилось оно в их жизни совершенно случайно. В один день парням одновременно захотелось чего-нибудь сладкого. Уже это было совсем не типично для них обоих, ибо Чуя сладкое не любит и ест его крайне редко.
Осаму к сладкому более благосклонен, но назвать себя сладкожрешкой не может. А тут их обоих укусила какая-то сладкая муха.
Душа просила долго.
Целый один день. Утренний кофе был выпит, дневной кофе тоже, а вот вечером душа не выдержала и понесла их в небольшой круглосуточный магазинчик недалеко от дома.
Но как оказалось, приходя почти в час ночи, полагать, что вы найдёте что-то приличное, было не совсем логично.
Среди всего, что осталось за день, не было ровным счётом ничего примечательного. Выбор стоял между: леденцы какие хочешь, зефир, шоколад с карамелью, пастила, лимонное печенье и шоколадное печенье с орехами.
Ничего из всего этого добра сомнительного качества и цены Чуе не приглянулось, и он уже собирался покинуть это место, чтобы завтра купить что-то получше.
Ну, согласитесь, что пачка нормального печенья весом шестьсот грамм не может стоить, как пара упаковок жвачек. Накахара оповестил об этом напарника и уже было развернулся, чтобы уйти, но тут Дазай протянул ему пачку печенья.
Обычная синяя прямоугольная упаковка с изображением двух круглых печенек, названием фирмы и кучей надписей. Обычное, одно из самых дешёвых шоколадное печенье, только с добавлением орехов.
Серьёзно? Из этого
богатого ассортимента Дазай взял именно то, что ни он, ни Накахара никогда не едят и не покупают.
А у самого шатена так и вовсе должна быть личная неприязнь к орехам после того, как он чуть не сломал себе зуб, а позже ещё и подавился. Да так, что пришлось экстренно «спасать».
Кстати говоря, в прошлый раз это был похожий продукт, купленный впопыхах для перекуса после работы. Только другой торговой марки.
Рыжеволосый хотел закинуть пачку обратно, но встретился с глазами Осаму, в которых читалось: «От покупки этого печенья зависит моя жизнь!»
Скрипя сердцем и боясь за свой желудок, Накахара оплатил эту несчастную сладость, в очередной раз убеждаясь, что жизнь Осаму ничему не учит.
А может, и учит, но он старательно пропускает это мимо ушей.
Собственно, купили и ушли, а по прибытии домой решили попробовать. И какого же было общее удивление, когда оказалось, что всё не так плохо. А очень даже вкусно.
Таким образом, вечер, который оба собирались провести с алкоголем и сериалом, превратился в вечер с чаем и печеньками под какой-то фильм. Пачка улетела за полчаса.
Возможно, в этом виноваты усилители вкуса и ароматизаторы, но с того дня парни стабильно ходят в этот магазинчик ради этого печенья. Благо цена и доступность позволяют, а на сомнительный состав никто даже не обращает внимания, ибо лучше туда не заглядывать.
Второй раз.
***
Как только за напарником закрылась входная дверь, Накахара мысленно прикинул, что он будет сегодня готовить из того, что принесёт Дазай. Делать что-то замудрённое не хотелось, поэтому Чуя решил ограничиться тем минимумом, что спокойно смогут есть и они, и ребёнок.
Кстати о нём. Осаму с Чуей как-то совсем позабыли о том, что Кюсаку уже больше часа, как сидит один в гостиной. Один в незнакомой комнате, в то время как недалеко периодически были слышны угрозы и всяческие ругательства с последующим рукоприкладством.
Плохое сочетание.
Загрузив в стирку те вещи, которые вчера благополучно так и остались валяться на полу ванной, Накахара направился в гостиную. Нужно бы придумать, чем можно заняться с Кюсаку. Просто отправлять его сидеть одного в комнату Чуе упорно не хотелось, но и идей в голову не приходило.
Единственный ребёнок, которого Чуя видел регулярно это воплощение способности их босса. Но не то, чтобы Элис можно было назвать полноценным ребёнком, который имеет определённый характер не потому, что Огай создал её такой.
Насколько Накахара знает, Элис занята целыми днями только поеданием бесконечных сладостей, о вреде которых ей постоянно напоминает Мори-сан.
И зачем он это делает, если она даже не человек и, соответственно, пострадать никак не может?
Ещё она рисует везде, где только можно и нельзя. Но, как известно, Элис в Мафии можно всё. Ну и, разумеется, большую часть времени она тратит на капризы и попытки отделаться от назойливого Огая, упрашивающего её примерить очередное платьице.
Вряд ли всем этим можно будет заняться с их подопечным.
– Кюсаку... – Накахара уже вошёл в гостиную и даже собирался попытаться начать диалог.
Но он остановился, когда понял, что не наблюдает мальчика в комнате. На мгновение по спине пробежался холодок, и Чуя принялся крутить головой во все четыре стороны. Так... Куда он делся?..
