2192 г,
Колония Лаан
Джон молча смотрел, как нанятые им наемники перебивают охранников, почти смеясь над слабыми попытками тех защитить колонию. Проходя мимо мобильных блоков, где ученые со своими семьями жили уже несколько лет, а теперь все было охвачено огнем, он почти с недоумением глядел на разбросанные вокруг остатки нормальной, но внезапно прерванной жизни: небольшие стульчики, ящики, потерянные кем-то датапады, записи, стаканчики. Внутри мобильных блоков кто-то все еще молил о спасении, но постепенно умирал от огня. Ступня в тяжелом бронированном ботинке обо что-то ударилась. Джон опустил голову, и сквозь черное стекло шлема увидел чье-то тело. Азари. Убита. Перешагнув его, он продолжил свой неспешный путь вглубь колонии, слыша, как где-то впереди идет ожесточенная схватка между пиратами и колонистами. Или ожесточенная расправа пиратов над колонистами. При этом Джон не ощутил ничего, ведь Цель оправдывала средства. В его душе уже давно поселилось странное, но такое приятное спокойствие. Умиротворение. Он достиг пика своего самосознания, как некогда Госавара. Айин не только помог ему воскреснуть, но и очистил его душу от всех гадостей, которые причиняли ему чувства вины, сомнений, сожалений, разочарований и даже любви. Теперь он мог мыслить трезво, рассудительно и разумно. Никаких спонтанных порывов, необдуманных действий больше не существовало. Никакой тревоги. Никаких вопросов. Лишь Цель. Трупы то и дело попадались под ногами, но их раскрытые в ужасе и страхе глаза Джона уже не трогали. Они все умерли ради Цели, а значит, не зря. Одна азари пыталась отползти. Джон поднял пистолет и выстрелил два раза, чтобы она навсегда затихла. Остановившись у окраины колонии, он принялся мирно глядеть, как пираты добивали последние остатки сопротивления колонистов. Всех, кто остался жив, они согнали в одно место. Преимущественно там были плачущие азари-ученые, их дети, несколько саларианцев и пара человек. Все они так раздражающе ныли и хныкали, совершенно не понимая, что всех вокруг рано или поздно ждет смерть. Но умереть во благо Цели было куда лучше, чем от старости или голода, или даже просто от рук пиратов, которые не служили Цели. Почему же они так плачут? Собрав всех выживших, пираты замерли, ожидая дальнейших приказов. О чем-то переговорили, и Джон ощутил небольшое недовольство. Главарь пиратов стал направляться к нему. —Эй! Мас’Ани! – позвал бородатый пират, приближаясь. Он указал на выживших. —Вот этих мы хотим взять в рабство! Мои ребятки говорят, что за таких дают хорошую цену. Джон ощутил слабое дрожание внутри от недовольства. Пираты были ненадежны, они не понимали, что делают и ради чего. Их можно было за это простить, но терпеть неповиновение Джон не хотел и не мог. —Я уже заплатил вам хорошую цену, —ответил он. —И это только половина. Я говорил: никаких свидетелей. Ни единого выжившего. —Половину тебе. Товар отличный, —не сдавался тот. — А за этих детей богатые похотливые морды отдадут кругленькую сумму, они любят азари... —Либо как я сказал, —отрезал Джон, ощущая, как внутри разрастается что-то холодное и недовольное. Никто не должен был знать о том, что колонисты нашли. —Либо никак. А ты знаешь, что если «никак», я убью вас прежде, чем ты решишься кинуть меня... Пират это знал. Джон уже не в первый раз прибегал к помощи этой группы наемников, только вот… почему-то не помнил уже, как он их нанял. Пират без шлема, под которым оказалась густая борода, кивнув. Потом повернулся к своим людям и приказал убить всех. Какое-то время раздавались громкие вопли выживших, когда наемники их добивали. Джон, глядя на это, опять ощутил странное непонимание. Почему они кричат? Почему все, кого приходилось убить, кричали? Они должны были радоваться, что служат общей Цели. Подойдя к трупам, он педантично осмотрел все. Никто не выжил. В этот момент внутри что-то подсказало ему, что кто-то остался. В пещере. Возле находки археологов. Тот, чей крик слился с криками остальных, но не был замечен. Джон направился в пещеру, идя медленно и осторожно. Но осторожность он соблюдал не из-за страха или боязни заблудиться, оступиться или подхватить пулю. Страха не было вообще. Он просто давал своему разуму проанализировать, куда идти, чтобы достигнуть цели и найти того, кто спрятался. Разум подсказывал ему. Откуда он знал? Разумеется, интуиция. Интуиция подсказывала ему многое. Опыт давал ему знания. Поэтому никаких вопросов и не было. Что бы сказала Хестром? Она часто подсказывала ему путь. Указывала дорогу, очищала его мысли от скверны сомнений. Говорила, что делать. Сейчас её тень, скользящая рядом, поскольку лица Джон уже и не помнил, указывала дорогу. Потом её тонкий черный палец указал куда-то в сторону, где Джон увидел азари. Она лихорадочно закапывала что-то в землю. Рука сама поднялась, чтобы позволить пистолету выстрелить. Никого не должно было остаться – так сказала Хестром. В этот момент на него набросился какой-то мальчишка, и Джон отстранённо даже подумал, как это странно: вот так бросаться на того, кто сильнее и мощнее тебя. Он быстро ударил мальчишку и отшвырнул в сторону, намереваясь убить. «Да, убей его! – потребовала тень Хестром. – Никого не должно остаться!» Так бы она ведь сказала? Да, так. Но вдруг… какое-то странное воспоминание озарило мысли, какая-то картина. Джон увидел себя, точнее, свои руки, обнимающие кого-то. Странная планета, засушливый ветер. «Обещаешь?» «Обещаю», —говорит кто-то. Что это за картина? Он увидел скорчившегося мальчишку под ногами. Раскрытые от страха глаза. Вытянутую руку с пистолетом. Что?.. Зачем он его убивает?... Он попробовал опустить руку, но это далось ему с великим, просто титаническим трудом! Почему?! Почему он не может опустить руку?! Как если бы кто-то управлял ею. Внезапно он все понял. Та часть, которая оставалась им, все поняла. —Хватит! —зло прошептал он в никуда. —Я не хочу!.. Он запутался. Очень сильно. Чтобы хоть что-то понять, рука принялась долбить по шлему. Странная картина на засушливой планете не желала покидать разум, оскверняла его! Что происходит?.. Как он здесь оказался?! Что он делает?! Рука снова поднялась. Хестром требовала, чтобы он убил кого-то. Но… разве она бы так сказала? Разве хотела бы?.. Рука снова опустилась. Потом принялась долбить снова по шлему, а в какой-то момент и вовсе пистолет потянулся к виску. Тут кто-то вскрикнул, а тень Хестром, любя и защищая его, схватила его за руку и отвела пистолет. «Я помогу тебе, Джон… Только слушай меня. Я подарю тебе очищение…» Да, это и было ему нужно. Только покой. Только мир. Только Цель. Теперь он стал совсем другим: лучше, полноценнее. Теперь он Протектор всей галактики, у него не было права на сомнения. Подняв руку, Джон послушался тени и выстрелил, убив кого-то у своих ног. Потом снова убил, какую-то азари. Хестром велела уничтожить датапады. Он так и сделал, ведь его Хейс никогда не ошибалась. Она заботилась и подсказывала ему, давала ему смысл. Снова обретя покой, Джон вышел из пещеры. Пираты грабили все, что было. Нужно еще кое-что сделать. Джон наклонился над одним из трупов и просунул пальцы в открытую рану. Обагрив пальцы кровью погуще, он подошел к одному из блоков и стал что-то чертить. Рука сама знала, что именно. Тень говорила, что надо замести следы. Указать на того, кто и будет ответственен за все происходящее. Рука начертила какое-то слово. Когда сюда прибудут другие, они найдут эту подпись. Сделают очевидные выводы. Они слишком примитивны, чтобы сделать другие. Их всех надо спасти от собственной глупости, но пока… пока она послужит хорошую службу. Закончив, Джон взглянул на большую кровавую надпись. Там было какое-то непонятное слово. «Мас’Ани». Что это значит? Кто это?.. Что-то знакомое, но в то же время… Хестром призвала к молчанию, приложив палец к губам. Джон послушался. Он слишком любил её, чтобы не слушать её советов.***
Корабль мирно гудел. Джон открыл глаза. Над ним был лишь низкий потолок его каюты, исцарапанный временем и случайными прикосновениями. Ему что-то приснилось, нечто странное, в чем он разобраться не мог. Какой-то странный незнакомый звук в голове, такой отдаленный, что казался просто мыслью, а не элементом сна. Джон не мог даже его вспомнить. Сейчас, когда он выполнил задание в колонии так, как ему велели, он просто лежал в своей каюте уже несколько дней и много спал. Его разум нужно было очистить. Пираты, управляющие кораблем, делали остановки, жили своей жизнью, проматывали кредиты, которые он им платил. Никто не мешал ему думать, не вторгался в каюту – им было плевать, кто он такой, главное, чтоб платил. Джон же выходил лишь изредка, и всегда только в бронекостюме и шлеме. Он не доверял им. А еще… нельзя, чтобы кто-то его узнал, хотя почему его не должны узнать? Воспоминания были как в тумане. Кто он?.. Почему ему лучше скрывать свое лицо? Хестром лишь говорила, как лучше, но не говорила зачем. Он привык доверять ей, как делал это уже много… хм… недель? Месяцев? Он точно не знал. Он вспомнил случившееся в колонии. Странную картину на планете, где кто-то кому-то говорил про обещания. Но ничего конкретного Джон не помнил, это было не нужно. Все, что ему требовалось для достижении Цели, было при нем. Но тем не менее… во сне он что-то ощутил. Какое-то шевеление внутри. Странное слово, как паук, прокралось в его разум. Каа… кро… Кааргота. Что это такое?.. Не находя ответа, Джон поднялся. Огляделся вокруг. Странная обстановка каюты, как будто здесь никто и не жил. Ни личных вещей, ни фотографий. Лишь бронекостюм на стойке и остатки еды на столе. Ни единого зеркала. Зачем-то Хестром потребовала, чтобы он разбил все зеркала. Это было давно уже, но Джон терялся во времени. Однако сейчас он вдруг ощутил резкое желание посмотреть на себя. Ничего похожего на зеркало больше не было. Тогда он медленно подошел к своему черному шлему, с непроницаемым блестящим стеклом. Кое-где остались засохшие пятна крови, но чьей – он даже не помнил уже. Время как будто изменило для него свое течение. Он, кажется, вот недавно очнулся. Тренировался на станции. Говорил с кем-то. Дал свое согласие на что-то. Открыл разум… Сняв шлем со стойки, Джон взял его двумя руками и поднес к лицу. В тусклом отражении и полумрака он увидел что-то… Какие-то безжизненные, странные глаза. Откуда они взялись?.. Они ему не понравились, и он отбросил шлем в сторону. Тот упал, издав громкий скрежещущий звук. Внезапно Джон что-то снова услышал. Какой-то неясный, тихий звук, хотя в каюте было очень тихо, лишь гудел двигатель. Пираты спали. Звук был почти неуловимым, неосязаемым, но чем дольше Джон прислушивался, тем сильнее звук нарастал. Было похоже… Какое-то время он подбирал сравнение. Вдруг вспомнил, на что это было похоже. Когда он был ребенком, то много бродяжничал по улицам. В одном месте, каком конкретно, Джон не помнил, стояли ржавые качели. Он любил там качаться, поскольку на эту ржавчину никто не претендовал. Дети нормальных семей гуляли только на своих, новеньких площадках. Джон же любил эти качели, с облупившейся, потресканной краской. Со старым деревянным сиденьем, на которое он вставал ногами. Потом раскачивался, и… да, звук был очень похож. На скрип старых ржавых качелей, которые он любил в детстве. Затишье, когда он достигал пика своего полета, потом летел вниз, и качели издавали этот громкий, непротивный, но слегка раздражающий скрип от несмазанных болтов. Почему Джон слышал его сейчас? Он прислушался внимательнее. И вскоре понял, что скрип шел не извне, как он сначала подумал. А звучал прямо в его мыслях! Взгляд Джона упал на угол каюты. Там давно никто не прибирал, и теперь угол зарос большой, жирной паутиной. Паук, сидя на своих владениях, плел ловушку для кого-то. Кааргота. Это слово означало «паук», что-то похожее, но откуда Джон об этом знал? И что это был за язык? Нужно было подумать и успокоить мысли. Он сел за стол, только сейчас заметив, что на остатках его еды копошатся черви. Странно… Он ведь ел пару часов назад! Или… прошло несколько дней?.. Тогда почему он этого не заметил? Почему не помнил? Скрежет в мыслях нарастал. Джон вдруг ощутил голод. Пожалуй, он ел уже давно, хотя ему казалось, что еще не прошло и трех часов. Со временем было что-то не так. Что с ним было не так?.. Джон встал. Снова уселся. Снова встал и принялся ходить по каюте. Он чувствовал, что что-то случилось, нечто странное. Замер на полпути, посмотрел на свои руки, потом на тело. Каждый свой шрам он видел будто впервые, татуировка на плече его почти напугала. Рука потянулась к шее, и пальцы ощутили старый шрам. Откуда он взялся?.. Джон силился вспомнить что-то конкретное, но паззлы памяти, которые он когда-то восстанавливал, были покрыты густым слоем тумана. Чем дольше и сильнее он напрягался, тем сильнее путался. Тогда он сосредоточился на одной картине. Засушливая планета. Обнимающие его руки. Чьи-то слова. Кааргота сплел эту картину в глубинах подсознания, а скрежет в голове как будто помогал ему в этом! —Хватит! – взмолился Джон, закрывая уши руками, хотя это было бесполезно. – Хватит! Он упал на кровать и зажал голову руками. Внезапно скрежет, словно кто-то услышал его мольбу, прекратился. Джон снова ощутил, как им завладевают волны умиротворения и абсолютного покоя. Никаких тревог, никаких сомнений. В то же время ему стало что-то не хватать, и, пока покой окончательно не захватил его, Джон прошептал: —Что?.. Что со мной? Ответ не заставил себя ждать. Скрежет снова возник, но теперь уже настойчивее, как если бы пытался ему что-то сказать. Снова и снова, а потом звук качели разразился настолько, что Джону показалось, будто его голова сейчас взорвется и разлетится на части! «Просыпайся», —это слово пришло из скрежета. Джон даже не услышал его, а почувствовал его смысл. «Просыпайся». Он нахмурился. Что это значит? Он ведь и так бодрствует! Скрежет снова зазвучал и вылился в целую фразу: «Просыпайся, друг… Я помогу тебе… Но пока я должен уйти, иначе меня заметят…» Скрежет резко оборвался, и Джон глубоко вздохнул. Волна покоя унесла прочь все вопросы. Ему снова стало поразительно хорошо. Вскоре появилась Тень, но её имени Джон уже вспомнить не мог. Она приказала поесть и снова спать. Ему нужно было накопить силы, впереди к Цели его ждало новое задание. Ведь он Протектор всей галактики. Ему нужно сделать невозможное. Ему нужно всех спасти.***
2193 г,
Земля.
После долгих лет изоляции и отчаяния галактика снова расцветала. Ретрансляторы строились, все больше систем было объединено в общую сеть. Требовались долгие годы, чтобы восстановить все ретрансляторы, но это было уже не за горами. И теперь Джон, путешествуя по галактике под разными именами, должен был защитить её от тех, кто посягал на её самостоятельность. Это была его благая цель. —Заходим! – объявил главарь пиратов, все тот же бородач, и его люди стали прорываться сквозь ограждение. Это была Земля. Психиатрическая больница «Фэй». Тень в сознании Джона потребовала, чтобы все пациенты были убиты, а клиника сожжена дотла. Требовала зло, почти агрессивно, и Джон понял, что существование пациентов мешало достижению Цели. Он не понимал, как и почему, но подчинялся. Пираты подчинялись ему, пока он платил кредиты. Кредиты появлялись на его анонимном счете неизвестно откуда, но Джон и не задавал вопросов. Если так было нужно для достижения Цели, то пусть. Земля представляла собой печальное зрелище, даже спустя шесть лет после Луча. Города переполнены, нищета и разруха, безработица и отчаяние. Глядя на это в иллюминатор аэрокара, Джон испытывал лишь слабые отголоски чего-то навсегда утерянного. Печали ли, или, возможно, стыда. Он и не хотел ничего чувствовать, так что почти с благодарностью принимал воцарившийся в душе чужеродный покой. С тех пор, как он стал слышать «Песню» – а он назвал этот скрежет качелей именно так – в его душе иногда просыпались чувства. Но они захлестывали с такой разрушительной силой, что почти ошеломляли, обескураживали, и он трусливо избавлялся от них, отказываясь слушать незнакомую мелодию в голове. Мелодия тем не менее не сдавалась. Иногда монотонно, иногда сильнее, она постоянно звучала в мыслях, сопровождала его везде и всюду. Он отказывался слушать её, как мог, но в то же время… кааргота, паук внутри, плел свою паутину и вбрасывал в разум все новые и новые картины. Джон постепенно стал вспоминать имена и лица. Засушливая планета – Интай’Сей. Там он оставил что-то ценное для себя, но память отказывалась вспоминать, что именно, да и когда он пытался вспомнить, скрежет становился громче и невыносимее. Как если бы мешал ему вспомнить, и Джон, решив, что это подождет, не сопротивлялся. Ночами незнакомая Песня изводила его во снах. В кошмарах. Днями звучала эхом в голове, словно скрежет набата. Несмотря на все попытки Джона избавиться от наваждения, скрежет не уходил. Он мог исчезнуть ненадолго, когда Джон совсем уставал от него, но потом снова появлялся и мучил. Что это было?.. — Трое к черному входу! Остальные – со мной! Убиваем всех, кто внутри!.. – приказал своей шайке главарь пиратов, и все ринулись к психиатрической клинике. Вынесли двери, потом начался хаос. Пираты расстреливали всех, не щадя никого – таков был приказ. Приказ Джона. Тень в облике незнакомой женщины приказала Джону приказать это пиратам. Сам Джон, облаченный в свой черный бронекостюм, шел позади всех, медленно, почти неохотно. Снова натыкаясь на трупы, обходя их, наблюдая за ходом этой операции. Ему было неважно, зачем нужно убивать пациентов и докторов. Он не хотел спрашивать. Но вот снова возник скрежет. Звук качели. Сначала в отдалении, потом все нарастая, и Джон, оставив пиратов, поднялся на второй этаж. Там он машинально убивал попадающихся на пути санитаров. Они должны быть ему благодарны – он даровал им смерти ради Цели. Где-то начался пожар, дым стал обволакивать все вокруг. Джон совсем не боялся. Просто шел и убивал тех, кому не посчастливилось здесь оказаться. «Но зачем?! … —скрежет в голове снова превратился в чьи-то слова. – Ты хоть понимаешь, что тут происходит?!» Джон замер в раздумье. Нет, он не понимал, да и нужно ли руке понимать, что она делает, когда мозг приказывает ей это?.. Тень бы сказала… «Тень говорит только то, что выгодно ей, —Песнь, звучавшая в голове, слагалась в слова. – Ты боролся против этого. Ты всегда хотел быть собой… Так проснись же, Джон Шепард». Джон нахмурился. Видимость из-за дыма снизилась почти до нуля, в шлеме и вовсе он видел плохо, но снимать его было нельзя. Во-первых, фильтры не позволяли ему задохнуться. Во-вторых, никто не должен узнать его. «Но почему?! – почти закричала Песнь. – Ты даже не помнишь почему!» Немного озадаченный этим, Джон стал спускаться по лестнице. Тут он увидел женщину в респираторе, которая на корточках пыталась выбраться наружу. Ползла она к эвакуационному выходу, и он как раз стоял у неё на пути. Он сразу понял, что желание убить её стало слишком велико. Её надо было убить. — Нет!! – громко закричала она, когда он схватил её и содрал с лица респиратор. – Нет!! Снова ты!! Джон присмотрелся внимательнее. И память, подгоняемая скрежетом, сразу же нашла старое воспоминание, казавшееся сейчас почти чужеродным… Вот эта женщина сидит на стуле. Через неё говорят Они. Некто, обладающие властью. А он сам, не щадя её, требует ответа, снова и снова. Некто просит его остановиться, но он, озлобленный, яростный, не желающий отступать, снова и снова требует ответа, отчего из носа женщины бежит кровь. Глаза закатываются в приступе. Он пытается ей помочь, но уже поздно – разум её поврежден. Он получил сведения, но ценой её разума. А еще… он был очень зол, опечален и разочарован, но касалось это кого-то другого… Хестром? Его обдало ледяным холодом, несмотря на полыхающий вокруг пожар. Как если бы его спящего выкинули в ледяное озеро. Память почти агонизировала, туман над паззлами рассеялся, Джона окутало ужасом. Рука его в противовес мыслям раскрыла резотрон и попыталась убить женщину. Но Джон остановил её, сменив траекторию, и лезвие прошлось совсем рядом. Энн?.. Он вспомнил её. Эту женщину, чей разум он повредил. А теперь зачем-то пришел убивать её?! Тень, стоявшая рядом, вдруг рассердилась. Потребовала тут же убить пациентку. —Стой! – Джон заставил себя свернуть резотрон. Потом схватился за голову, пытаясь слушать только скрежет и прогнать Тень. – Не говори мне, что я должен убить её! Мне плевать! Она ни в чем не виновата! Я и так превратил её жизнь в ад!.. В бешенстве он пару раз вонзил резотрон в стену. —Беги! Чего смотришь, дура?!.. – прокричал он, боясь, что его сознанием снова завладеет покой и пустота. – Беги!! Женщина послушалась и скрылась. Джон какое-то время лупил стену, повредил большую её часть, выломав огромную дыру, и только потом немного успокоился. «Уходи!» —Тень предупредила его, что крыша скоро обвалится. Джон поспешил покинуть горящее здание, и уже на улице, садясь в транспорт пиратов и оставляя после себя трупы и хаос, позволил себе выдохнуть. Уловив его послушание, Тень исчезла. Тут же появился скрежет. Песня далекого друга. Очень осторожно, почти играючи, она прошлась по разуму. «Я помогу тебе. Научу тебя. Покажу, как скрыться», —в голове Джона паук кааргота сплел новую картину, уже совсем чужую. Какой-то огромный астероид, парящий в космосе. «Найди это место», —слова Песни стали тревожными. – «Он уже знает, что я пытаюсь разбудить тебя. Скорее, Джон Шепард! Найди это место!» Джон закрыл глаза. Кажется, он сходил с ума. Но он не мог сдаться.***
Чтобы найти это место, ему требовалась помощь. И скрытность. Пока скрежет звучал сильно, Джон вышел из каюты в бронекостюме и шлеме и направился на камбуз. При виде странного нанимателя пираты, с наслаждением поглощавшие пищу, тут же смокли и насторожились. Не обращая на них внимания, Джон сразу же сел за стол к их главарю. Тот удивленно смерил его взглядом. Этот взгляд показался Джону знакомым, но почему – он так и не помнил. —Мне нужно найти одно место. Срочно, —сказал он, торопясь, пока скрежет не покинул его и не вернулась Тень. – Вот описание, —он достал небольшой датапад. – Это явно астероид. Там идет добыча полезных ископаемых. Я видел кинетический купол и промышленную зону. —Таких астероидов тысячи, —пожал плечами пират. – Есть что конкретнее? —Да, —Джон напряг память. – Название… что-то вроде «Тен»… «Тенкарра…». —Ну, с этим можно работать, —пожал плечами пират. – Сколько заплатишь? Тут Джон нахмурился. Кредиты всегда приходили на счет, когда Тень что-то требовала. Сейчас же, когда ему помогала Песнь, счет был пуст. —У меня сейчас нет кредитов, —признался он. – Но я заплачу. Как только найдешь это место. —Не-а, —покачал головой главарь пиратов, покосившись на своих людей. – Уговор был другим: даешь половину суммы, мы делаем дело, что прикажешь, потом ты отдаешь еще половину. Сделка завершена. Мы не для того руки мараем обо все это дерьмо, чтобы верить обещаниям. Джон ощутил, как внутри вскипает гнев. Поделать с этим он ничего не мог, но, может, убить этого главаря, чтобы другой был посговорчивее? «Сними шлем, Джон Шепард», —Песнь снова обрела слова. Джон нахмурился. Он знал, что нельзя допустить, чтоб его узнали. Но почему?.. Это он помнил плохо. —Прикажи своим людям убраться отсюда, —сказал он. —Зачем? – Главарь пиратов напрягся, но ухмыльнулся сильнее, чтобы продемонстрировать свою смелость. В густой бороде застряли остатки пищи. Золотые зубы сверкнули под губами. —Просто поговорим тет-а-тет, —заверил Джон. – Или что, боишься? Такой открытый вызов сделал свое дело. Пират снова ухмыльнулся, но все же приказал наемникам убраться. Спустя полминуты они остались вдвоем. «Сними шлем, Джон», —звучали в голове слова из странной Песни, и Джон, лишь слегка поколебавшись, потянулся рукой к креплению на шее, отстегнул и стал медленно снимать шлем. Пират не двигался, наблюдая за его действиями с некоторой опаской, но нескрываемым любопытством. Джон снял шлем и положил его рядом. Потом хмурым взглядом посмотрел на пирата. И что дальше? В Песне этого не говорилось. Но вряд ли пират, увидев его лицо, передумает, да и с чего бы это! Джон даже позабыл причину, по какой всегда носил шлем. Эта причина была скрыта пеленой тумана. Однако эффект превзошел все его ожидания. Лицо пирата вытянулось в крайней степени изумления. Какое-то время бородач не мог вымолвить ни слова. Потом наконец недоверчиво прошептал: —…Малыш Джонни?.. Это что, ты?.. Теперь настало время удивляться Джону. Как его назвали? Почему так назвали? Кто перед ним? Он пригляделся внимательнее в лицо пирата. Обычное, малоприятное, почти уродливое лицо разбойника, асоциального элемента, в чьем прошлом, возможно, были наркотики, а в настоящем – много выпивки. Тот, кто привык убивать за деньги, без морали и страха. Тот, кто убьет детей и женщин, стариков, слабых и психически больных – за очень большие деньги, которые Джон ему платил. И все же сейчас в глазах пирата отразилась почти забота. Забота?.. Джон не помнил этого человека, но не стал утруждать себя, просто кивнув. —Мне нужно найти этот астероид, —повторил он твердо. – И как можно быстрее. Я заплачу. Пират, переборов первое удивление, растянулся в страшной улыбке, обнажив местами золотые зубы. —Это я сделаю для тебя бесплатно, малыш Джонни, —заверил он. – Надо же как-то отплатить моему пацану за то, что спас меня и моих ребяток от хасков. Если б не малыш Джонни, нас бы всех сожрали в Лондоне. —Хорошо, —снова кивнул Джон, не представляя, о чем говорит пират. – Тогда сделай еще вот что…. Песня пропела ему странные слова. Но Джон решил довериться тому, что в ней поется. —Это покажется странным, но сделай так, как я сказал… Дав указания, он поднялся и, взяв шлем, быстро надел его. Потом, больше не сказав ни слова, направился в свою каюту. Там внезапно почувствовал странное удушение в груди, ему стало тесно. Он принялся скидывать с себя элементы бронекостюма, все до последней части, пока не остался в одних шортах и футболке. Дышать стало легче. Джон опустил взгляд на свое тело. Сначала рассмотрел руки. Ногти отрасли, под ними забился слой грязи. Кожа на теле покрыта испариной и грязью. Шорты имели такой вид, словно он не снимал их уже давно. Он понюхал локоть, приблизив его к ноздрям. От него воняло немытым уже много дней или даже недель телом. И это странно – он ведь был в душе несколько часов назад. Потом взгляд его упал на каюту, в которой он проводил время между заданиями. Здесь не было разбросанных вещей, она была прибрана, но создавалось впечатление, что в прибранной каюте никто не появлялся уже много месяцев. Углы затянуло паутиной. На маленьком шкафчике, прикрепленном к стене, лежал жирный слой пыли. Постельное белье, натянутое на матрас и подушку, стало почти желтым. Джон неподвижно стоял в центре всего этого запустения и в непонимании глядел на самую обычную каюту, где-то на маленьком пиратском судне. Все указывало, что он не проявлял никакой активной жизни здесь. Только спал и ел. Вонь от тела говорила, что он давно не мылся. Его маршрут на этом судне был только до трапа, чтобы выполнить очередное задание, и до гальюна, когда совсем припекало. Но разве люди живут подобным образом? Что-то было не так. Правая рука задрожала. Её охватил появившийся уже давно… или недавно тремор. Время перестало быть понятным. То, что происходило, по его мнению, вчера или несколько часов назад, по фактам и наблюдениям было уже очень давно. …Малыш Джонни? Что это значит? Джон подошел к своей узкой кровати и сел. Какое-то время неотрывно глядел в одну точку, пытаясь разобраться. Песнь в голове имела одинаковую громкость мотива, не отступала, а, когда он начинал рассуждать, думать и напрягать разум, даже усиливалась. Почему его так назвали? Кто мог его так назвать? Только тот, кто знал бы его в детстве, ведь во взрослой жизни Джон уже давно не был «малышом». Значит, этот кто-то, то есть пират, знал его в детстве? А что Джон делал в детстве? Джон напряг память. Туман, который он стремился разогнать с поверхности памяти, не желал сдаваться. Приходилось очень сильно концентрироваться, чтобы понять, вспомнить хоть что-то. Грязные улицы. Дождливые дни. Он голоден. Он всегда был голоден, еды не хватало на всех. Полицейские, бегут за тобой. Он удирает, да так, что болят ноги. Резкие рывки, он старается запутать своего преследователя… «Молодец, Джон. Вспоминай дальше», —ободряющие слова из Песни, она слегка усилилась, направляя его попытки. …Какой-то уже взрослый пацан, подросток лет семнадцати, хлопает его по плечу. Улыбается, несколько зубов у него выбиты. «Крутяк, малыш Джонни, —говорит подросток. – Теперь мы все сможем нажраться». Малыш Джонни из прошлого протягивает лидеру несколько бутылок пива. Он хочет есть, но сегодня ничего не перепало, и утешает себя тем, что хотя бы пиво сможет заглушить ненадолго чувство голода. «Дай мне, Курт», —просит мальчишка, и, получая, жадно прикладывается к бутылке… Курт. Из тумана просочилось это имя. Он вспомнил. Когда-то о нем заботился подросток с таким именем. У него были выбиты зубы. А у пирата вставлены золотые, примерно в таких же местах. Не может же быть, что это и есть тот парень?.. «Вспоминай дальше, Джон», —скрип качели из детства усилился. Джон вытер пот со лба, он обильно взмок, руки задрожали сильнее. Он чувствовал, что если сейчас сдастся, потребовав привычный покой, он так ничего и не вспомнит, окончательно потеряет себя… Вдруг он вспомнил еще кое-что. Вот он на Земле, уже взрослый, в своем привычном бронекостюме, бродит по каким-то трущобам. Натыкается на вооруженных бандитов. Те хотят его убить, но он что-то говорит им – и они отступают. Появляется другой бандит. Этот тот главарь с выбитыми зубами. Джон, не снимая шлем, о чем-то договаривается с ним. Это Курт, и, что странно, тогда Джон это знает. Он специально нашел своего старого знакомого, ему нужны были люди, те, которые умеют убивать… С тех пор он с ними на этом корабле. Отдает приказы, потом платит. Никто не знает, кто он такой. Но он знал… Почему он это забыл?! Сколько времени прошло с тех пор?! Джон снова ощутил удушение. Дышать стало совсем трудно, словно тиски стягивали грудь, мешая воздуху пробиться в легкие. Смертельный холод окутал его, тремор усилился, стал совсем бешеным. Голова закружилась, перед глазами все поплыло, Джон ощутил настолько сильный страх, что пришлось схватиться за кровать, чтобы не рухнуть на пол и не потерять сознание. «Успокойся, Джон! – зазвучало в Песне. – Не бойся. Просто подумай. Вспомни ленточку». Ленточку? Джон пару раз глубоко вздохнул, закрыл глаза и какое-то время выравнивал дыхание. Паническая атака прекратилась, безумный страх постепенно отступил. Снова напряг память, пытаясь представить в голове какую-нибудь ленточку, но не понимая, что это значит. Желтая? Розовая? Или… черная? Нет. Белая. Иногда грязно-белая. Он привязывает её на ручку какой-то двери. Зачем? Чтобы предупредить остальных. Сюда не соваться. Мужчина, хватающий его при побеге. Строгие глаза. Он зол. Джон его разочаровал. Мальчишка в памяти вдруг куда-то бежит. Кто-то протягивает ему руку. Девочка. С большими голубыми глазами. Она обижена. «Как ты мог забыть меня, Джон?» Кто это? Что все это значит?!.. Джон простонал. От попыток вспомнить голова, казалось, сейчас разлетится на части, он сжал её руками. Песня сводила его с ума. —Перестань, —наконец взмолился он. – Я не могу… не могу… «Ты можешь. Ты должен. Если не сейчас, то никогда, Джон! —Песня стала почти агрессивной. Скрежет качели разрывал мозг. – Вспомни девочку! Вспомни девочку! Именно девочку, не женщину!» Джон предпринял последнюю попытку вспомнить. Образ девочки был расплывчатым, переливался во мраке, почти исчезал. Голубые глаза смотрели на него с надеждой, но он так и не мог вспомнить, кто это… Внезапно внутри стал разливаться покой. Умиротворение. Образ девочки расплывался, пока не исчез во мраке. Джону стало необыкновенно легко и спокойно, он глубоко, с облегчением вздохнул. Женская тень, чье имя он уже и не помнил, одобрительно закивала. «Забудь обо всем. Это лишь причиняет боль. Слушай только меня». Песня стала утихать. И прежде чем навсегда затихнуть, Песнь в предсмертном крике издала последний, пронзительный скрежет, обратив мелодию в слова: «Найди астероид, Джон! И ты проснешься». Когда Песнь исчезла, Джон испытал облегчение. Он залез на свою кровать, даже не спросив себя, почему так взмок от пота, почему упал на пол. Ему было плевать. Главное – только Цель. Он должен защитить всех. Спасти галактику. Он сразу же провалился в глубокий сон.