***
2197 г.
Астероид N-175,
«Горнодобывающий консорциум «Тенкарра»
Работа на астероиде приносила облегчение. Она была тяжелой, очень, долгой, но Джон был счастлив. Каждый день, идя на прииск, он ощущал себя свободным, несмотря на то, что повсюду была охрана компании «Тенкарра», он проходил проверку до и после работы, а его день был наполнен только работой, едой и сном. И все же это была восхитительная свобода. Консорциум «Тенкарра» делал раскопки на нескольких астероидах в системе Тета Стикса. Искали залежи платины, нулевого элемента, да и много чего еще, но на этом астероиде шла работа по поиску еще мало изученного, редкоземельного элемента, названного «Элемент 112», работники и служащие называли его «элем». Это был твердый минерал, пригодный для использования в промышленности, по прочности не уступающий алмазу. Было у камня еще одно свойство, о котором никто, кроме Джона, не знал. Джон сам догадался об этом лишь спустя много месяцев работы, проведенной за раскопками. Он много думал – думал! – над тем, почему здесь его не мог достать Айин. Ему стало ясно еще в ту минуту, когда он попал под купол, что он был одурманен. Так же, как те люди на Магавиде, когда он искал профессора Гарно во время войны со Жнецами. Но здесь… астероид, точнее, купол каким-то образом защищал его от влияния левиафана. Сначала Джон решил, что купол экранирован, и растлевающая сила одурманивания сюда не проникала. Потом Джон понял, что всему виной элемент-112. Здесь располагались крупные его залежи, но стоит выйти за предел действия камня – и все начнется сначала. Левиафан сможет ощущать местонахождение Джона, управлять им, стирать его память, эмоции, направлять на выполнение лишь ему известных целей. Джон осознал, что не сможет и не захочет покидать астероид. Возможно, уже никогда. Здесь его знали как Джон Блэквотерс, и, что удивительно, никто не спрашивал ни о его жизни, не проверял его личность. Руководству было плевать, кто он. Работа была тяжелой, оплачивалась плохо, так что простые работяги неохотно на неё соглашались. А вот для тех, кто хотел скрыться, лучшего места было не найти. Странное дело — Джона не узнавали. Не признавали в нем некогда погибшего Коммандера Шепарда, сплотившего всю галактику. В самом начал кто-то что-то говорил, больше в шутку, но Джон сводил все к абсурду. Разве мог он быть Шепардом? Вскоре он отрастил бороду, волосы на голове, мало стригся, а потом не стригся и вовсе. Спустя полгода никто уже и не вглядывался в его лицо, пытаясь понять, на кого он похож. И это несмотря на то, что по головизору, установленному для рабочих в столовой, то и дело показывали бравого коммандера. То на упаковке новых печений, то в очередной социальной рекламе, призывающей сосунков вступать в ряды Альянса. Даже порно рабочие смотрели, где огромные мужики с огромными причиндалами, надевая на голову голопроекцию с рожей «Коммандера Шугарда», имели всех, кого угодно. Джон обычно не оставался на таких ночных сеансах. Сначала ему было тошно от того, что Коммандера превратили в цирковую мартышку. Но очень скоро он просто привык, отрешившись ото всего, что некогда связывало его с Шепардом. Теперь он стал Блэквотерсом, и это его устраивало. Иногда, холодными ночами, он вспоминал прошлую жизнь. Особенно часто во снах он видел залитую светом квартиру на Цитадели, подаренную ему Андерсоном. Там ему улыбалась она. Хестром. Но он сознательно подавлял все мысли и чувства, связанные с ней, и даже когда она приходила во снах, он, просыпаясь, старался тут же отвлечься. Вскоре сны стали посещать его все реже и реже. Он не мог вернуться. Он был опасен. Единственной его ниточкой связи с окружающим миром стал Курт, который выжил все же в тот день. Вылечившись, он вернулся в Лондон, к своим старым приятелям. — Я у тебя в долгу, — на прощание сказал Джон ему, когда тот улетал, уже будучи почти здоровым. — Да уж… херня какая-то была. Но это я вернул тебе долг, малыш Джонни. За то, что ни я, ни мои парни в Лондоне не были переработаны в хасков. Так что все долги списаны. Что мои, что твои. Но если еще что-то нужно будет безумное… — он усмехнулся, обнажив золотые зубы, — то только за кредиты. — Идет, — попрощался Джон с ним с легкой душой. А услышанная если не благодарность, то слова о долге отразились внутри теплом. Многие вокруг ненавидели Шепарда за то, во что он превратил галактику. Но, оказывается, были и те, кто его благодарил за спасение. И даже Курт, подлый, мерзкий пират и убийца испытывал благодарность. С тех пор прошло много лет, в течение которых Джон был Блэквотерсом. В конце концов он настолько привык к новой жизни, что почти не вспоминал старую. Условия на прииске были тяжелыми, рабочие получали крохи, работали много, болели часто, отчего сменялись тоже часто. Трупы шли на переработку. Выздоровевшие шли снова работать. Блэквотерсу повезло: его организм был крепок, вынослив, работа лишь закаляла его, а когда Джон не работал в смену, он закалял организм тренировками. Он окреп настолько, что все рабочие, кто был до него, уже сменились несколько раз. Осталось лишь двое-трое таких же крепких и выносливых, но он мало с ними общался. Он вообще мало с кем общался, предпочитая одиночество. На помощь приходили книги. На заработанные еще в самом начале кредиты он выкупил у одного рабочего старенький датапад, скачал из Экстранета множество книг и теперь убивал время за их прочтением. Он сам не знал почему, но скачал себе и вскоре изучил все, что мог найти, про новое оружие, технику, характеристики. Он оправдывал себя тем, что это ему просто интересно, но на самом деле он понимал, что рано или поздно ему придется покинуть астероид. Внутри креп вместе с яростью и желанием отомстить и другой глагол — уничтожить. Вот только он еще не понял, как избежать влияния левиафана, как осуществить задуманное. Однажды ему надо было на ровере проверить показания дрона. За куполом. Его назначили на это, несмотря на все его отказы, директор и слышать не хотел оправданий. Джону пришлось подчиниться, пока его совсем не выперли из-под купола за непокорность и уволили. Однако выйти наружу означало снова подвергнуться риску попасть под влияние Айина. Он долго думал, что же ему делать, пока не решился попробовать отколоть специальным резаком кусок элемента-112. Пронести его было сложно мимо пунктов досмотра, но Джон сумел: уже знал пару фокусов о том, куда можно спрятать небольшие предметы в организме. Он надеялся на то, что его предположение сработает. Если же нет – он обречен. Вряд ли второй раз фокус с куполом пройдет. Он был уверен, что Песня больше не заиграет в голове. Сработало. Пока он был за куполом, а камень спрятан в одежде, он ни разу не ощутил постороннего присутствия в голове. Справедливости ради, и до этого, будучи одурманенным, тоже не ощущал. Поэтому не был ни в чем уверен. Он заранее записал видео, послание самому себе, в котором объяснял возможно одурманенному Джону, что с ним происходит. Когда он вернулся, на всякий случай пересмотрел это видео. Потом вытащил из тайника в стене небольшой незарегистрированный револьвер, очень старый, тайно купленный на базе у торговца-саларианца почти за бесценок из-за своей древности, вставил один патрон, крутанул барабан, взвел курок. Приложил к виску. Прислушался. Никто не отговаривал его нажимать на спусковой крючок. Глубоко вздохнув, Джон нажал. Щелчок – его сердце, казалось, остановилось, а кровь отхлынула от лица. Но он все еще дышал. Никто не шептал на ухо, чтобы он этого не делал, никто не обманывал его речами. Джон был еще Джоном. Спрятав револьвер, он продолжил жить своей новой жизнью. Время, которое он ощущал теперь каждой клеткой тела, проходило. Рабочие менялись, но Джон оставался, став тем, кто задержался тут дольше остальных. Директор Ричардсон ему благоволил, хотя, по мнению Джона, был редким засранцем: часто обманывал рабочих, наказывал их, диктовал свои порядки. Но того, кого называли Блэквотерсом, он не трогал. Даже испытывал к нему уважение. Дни тянулись. Превращались в месяцы. Месяцы сложились в годы. Джон отстраненно следил за тем, что происходило в галактике. Вишнёв стал легендой научного мира. «Инженеры» восстанавливали все больше ретрансляторов. Айин готовил себе поле для царствования. Джон готовил свою месть. Выносил тайно столько «эля», сколько мог. Маленький кусочек, спрятанный в стене, вскоре стал одним из маленьких кусочков. Вместе они образовывали горсти, но больше тащить было нельзя, негде прятать. Физическая форма Джона достигла своего совершенства, он стал даже выносливее, чем был. Глаз не терял меткости: он много тренировался на самодельном стрельбище в бараках рабочих. Бег на дистанцию в десять километров стал для него легкой пробежкой. Подтягивания с личного прошлого рекорда в сто восемьдесят три увеличились почти на треть. Все это молча. Утирая пыль со лба. Готовясь к мести. Джон даже придумал план. Он хотел сбежать с прииска, воспользовавшись шаттлом. Взять столько элемента-112, сколько мог. Отправиться на Землю. И уничтожить левиафана. Вот только в его плане было слишком много дыр: он не знал, как добраться до Айина, как его убить, зачем тому нужен Источник, как найти и убить левиафанов на Деспойне. Главным в его плане было слово «уничтожить». Оно гнало его вперед, сквозь кровь и пот, усталость и боль. Но, конечно, его план пошел к черту, когда в дело вмешался случай. Или сука-Вселенная. Или Бог-Идиот. Или еще хаск знает кто. Как-то он сидел в столовой за своей книгой. Она была необычайно скучной, но открывала такие секреты стратегии и тактического ведения боя, что Джон внимательно и крайне скрупулезно изучал каждую страницу. Тут он получил сообщение с Земли. От Курта. Раскрыл его: «Малыш Джонни, очередное письмецо-отчет по твоей просьбе. Раз в месяц, как и договаривались сотню лет назад. Все еще не кончились кредиты? Даже жалко их принимать, ведь я знаю, сколько ты там зарабатываешь. Ну да ладно. Первое: в колонии С. все отлично. Скучно и нудно. Мой информатор там каждый раз пишет одно и то же. «Нападений не было», «с провиантом все в порядке», с твоей миз, за которой ему приказано присматривать, «все в порядке, но она та еще сучка». Её обхаживает какой-то солдат, возможно, скоро она перестанет быть «сучкой», ха. Второе: я скупаю весь «эль», что могу. Но этот минерал – довольно редкий и дорогой, нужно еще время. Третье: твой Гений работает на НКР. Ничего особенного не делает, но, как пишет мне уже третий купленный ассистент, «он сволочь и дерьмо». И четвертое… Только убедись, что ты сидишь. Я скупаю у Режиссера все сводки за неделю, обычно там все спокойно. Но в этот раз появилось кое-что интересное. Один альянсовский солдат с Иден Прайм недавно анонимно продавал информацию о том, кого он встретил в колонии пару недель назад. Он клянется, что это был «Коммандер Шепард», но я-то знаю, что это был не Шепард, а какая-то херня. Поэтому закупил дополнительную информацию об этом парне. Нашел его на Земле, пощекотал ножичком, все как полагается – ну этот дебил и рассказал. Божился, что он и его товарищи встретили на Иден Прайм пару недель назад не кого-нибудь, а «святого Коммандера Шепарда», прикинь? Я сначала не поверил. Но потом я любезно попросил доказательства, а он великодушно мне их дал – это была размытая фотка на инструментрон. И знаешь что? По роже – вылитый Шепард. Вот и сообщаю, что какая-то херня опять происходит. Брат-близнец что ли? Забавно, что солдат этот через неделю сиганул из окна. Я-то его не трогал. То ли он сам, то ли ему подсказали, что молоть языком не очень хорошо… Будь осторожен там, малыш Джонни. Брат-близнец это что-то новенькое». Джон еще раз перечитал последнее, ощущая, как по спине пробежали мурашки. Он сразу понял, кто это. И только сейчас осознал, что не вспоминал о нем все эти годы, ни разу. И тут такое! — Нет… — вдохнул он. – Не может быть!! Внезапно его охватила долго контролируемая все эти годы ярость. Она была настолько велика и сильна, что он не смог сдержать её и раздолбал датапад к чертовой матери, а потом перевернул и стол. Прибежавшие охранники, ничего не понимая, скрутили его, долбанули разрядом станнера, чтоб успокоился немного. Перепуганный директор Ричардсон долго орал на него, спрашивая, что на него нашло и угрожая вычесть из зарплаты стоимость стола. Джону было плевать. Он глядел в никуда, переваривая прочитанное. Коммандер Шепард должен быть мертвым. Он мертв! Джон сам похоронил его, став кем-то другим. Никто не мог заменить его. Никто не должен был воскрешать его. Никто не должен был пользоваться этим именем. И уж точно им не должен был пользоваться этот чертов ублюдок, которого вырастили на замену органов! Клон. Это, на все сто процентов, был он. Джон провел два дня за решеткой. Потом его отпустили, предупредив, что еще одна выходка и он лишится места. Но Блэквотерсу было на это плевать. За этот срок, проведенный в одиночестве, он уже знал, что сделает. Ночью он покинул каюту в рабочем бараке. Преодолел пост охраны и приблизился к куполу. Выйти он не мог, барьер не пропускал ничего, создавая герметичный пузырь с воздухом. Поэтому Джон, заранее выведав у одного из охранников код к двери пропускного пункта, смог незаметно переодеться в скафандр и выйти за пределы купола. У него с собой была только горсть «эля», привязанная к поясу. И револьвер, заряженный лишь одним патроном. Отойдя метров на сто от купола, Джон глубоко вздохнул и отвязал мешочек с камнями. Отложил подальше от себя и отошел. Стал ждать. Сначала не происходило ничего. Потом он ощутил чужеродный холод внутри, как будто кто-то протягивал свои коварные, липкие руки к его разуму. Едва ощутив это, Джон приложил револьвер к шлему. «Не делай этого! Ты не можешь умереть! – сразу же зашептал его собственный голос в ушах. – Зачем так категорично? Можно же просто опустить руку…» — Я хочу поговорить, — сказал Джон твердо. – Но не так. Приведи завтра кого-нибудь к куполу. Пусть дожидается ночи. Он увидел, как впереди материализовалась какая-то фигура. Это была Хестром, такой, какой он запомнил её на Интай’Сей. Джон зажмурился. — Я буду говорить только с другим, кем ты управляешь. Только через коммуникатор. Приведи кого-нибудь. В это же время. Быстро проговорив это, Джон почти молниеносно схватил мешочек с минералами и сразу же ощутил, как цепкие липкие пальцы, овивающие его разум, исчезли. Он поспешил обратно в купол, надеясь, что никто не заметил его отсутствия. Там, в своей каюте, он снова приложил ствол револьвера к своему виску. Взвел курок. Сглотнул. Выдохнул. Нажал. Щелчок. Он все еще дышал. Никто не отговаривал его не стрелять. Только тогда Джон позволил себе лечь в постель и попытаться уснуть. Сон, правда, пришел только под утро.***
Весь день Джон существовал почти машинально, выполняя все привычное, как робот. Завтрак, приветственные кивки таким же работягам, как и он. Спуск к прииску. Тяжелая физическая работа. Он откалывал скалу с помощью оборудования, кусок за куском, потом проверял все куски на наличие «эля». Маленький кусочек, пока никто не видел, засунул себе в рот, спрятав за зуб. Это было куда лучше, чем выносить камни как раньше, пользуясь другими отверстиями тела. Охранники проверяли его уже лениво и без тревог – настолько привыкли к его роже за это время, к его безукоризненной работе и послушанию. Недавний инцидент со столом был списан на выпивку, и Джону запретили алкоголь. Ночью, пополнив запас элемента-112 украденным сегодня кусочком, как если бы этот кусок мог спасти его, Джон так же выбрался наружу. За пунктами прохода следили из вон рук плохо – никто не мог быть настолько безумным, чтобы покидать единственное место на астероиде, где есть воздух. Изнутри никто не мог выйти, не зная код. А охранник любил много спать на посту, и чтобы его сон не был потревожен, Джон накануне подсыпал ему в чашку с чаем немного снотворного. Так он мог быть хоть частично уверен, что никто не помешает разговору. Облачившись в скафандр, он с усилием орудовал утяжеленными ботинками на ногах, передвигаясь крайне медленно, хотя все внутри подгоняло его, торопило. Уже издалека он увидел, что его ждали. Какая-то фигура в бронекостюме. Стояла она неподвижно, столбом, и Джон сразу понял, что это тело было одурманено. По разношерстной броне он определил, что это скорее всего был пират, случайно обитавший неподалеку от астероида. Айин нашел его и сразу же очистил его разум, чтобы этот разговор состоялся. Джон приближался, и увидел, что глаза пирата закатились. Не каждый мог выдержать такое быстрое одурманивание, и скорее всего, этот случайный бедолага после такого воздействия просто скончается от кровоизлияния в мозг или еще чего. Его разум просто не сможет выдержать такой силы. Жнецы одурманивали годами. Призрака. Сарена. Бенезию. При этом каждый из этих одурманенных полагал, что думал самостоятельно. Левиафаны, как понял Джон, могли действовать как сильно, так и слабо. В первом случае их марионетки часто умирали. При среднем воздействии обретали вид болванчиков, какими некогда были люди Гарно или рабочие на подводной станции. С Джоном было что-то другое. Его одурманили так, чтобы заблокировать его память, но заставить его думать, что он думает и принимает решения сам. Это было похоже как раз на случаи Сарена или Призрака. Но произошло куда быстрее, возможно, левиафаны знали в этом толк чуть лучше, чем Жнецы, поскольку тоже были органическими существами. Пират медленно поднял руку и нажал что-то на инструментроне. Джон принял входящий сигнал, и его коммуникатор принял код доступа на общую связь. — Я пришел, — в динамике раздался жуткий, нечеловеческий, неправильный голос, хотя он был изрыгаем человеческими связками. – Зачем ты прячешься, Протектор? — Ты обманул меня, — проговорил Джон в свой коммуникатор, решив не приближаться больше, чем на десять метров. – Ты говорил, что я смогу думать сам. Что я не одурманен. Это была ложь! — Ложь во спасение, — ответили ему. – Ты не слушался моих приказов. Задавал вопросы. Задавал много вопросов. Я просил тебя перестать. Довериться. Но ты не послушался. Хотел сбежать. Мне пришлось завладеть твоим разумом. Ты стал послушным и служил мне во благо нашей Цели. — Твоей цели, — усмехнулся Джон. – Но теперь ты не можешь завладеть мной. — Печально. Если бы я знал, что Королева вздумает пробудить тебя, я бы нашел и убил её заранее. — Но благодаря ей, я могу думать сам, — процедил сквозь зубы Джон. – Это ты сделал? — Что именно? – голос был настолько неприятен, что Джон ощутил, как по спине пробежали мурашки. — Вытащил из загашника клона. Хотел выманить меня? — Я давно слежу за ним, — признался левиафан. – Я хочу сделать его Протектором, если твоя игра в прятки не прекратится. — Тогда я убью его. И буду убивать каждого, кого ты вздумаешь сделать своим Протектором. — Досадно это слышать. Это займет много времени. Мои Старшие Братья время зря не теряют, они уже нашли себе новый низший народ. Они планируют скоро возвышение. Джон сжал челюсти. Он боялся это услышать. — Отпусти меня, — проговорил он. – Дай покинуть купол. Не вмешивайся в мои дела. Я убью клона. А потом сделаю то, что тебе нужно – найду Источник. Верну его тебе, если пообещаешь, что не станешь предпринимать попыток одурманивания. — Ты нашел слизь Королевы. Я не могу одурманить тебя. — Но если я её случайно потеряю… обещай, что не тронешь мой разум, позволив свободно путешествовать по галактике. Когда я убью клона, я сделаю то, что тебе нужно. — Я устал ждать, Протектор. — Я постараюсь убить клона быстро. Ну так что? Договорились? Я предлагаю тебе сделку – так это называется у низших народов. Ты мне, я тебе. Болванчик-пират какое-то время раздумывал. Его тело, заключенное в броню и чужую волю, сотрясла мелкая дрожь. Джон уже начал сомневаться в том, что левиафан вообще понял, что такое сделка. Наконец он ответил: — Хорошо. Я тебе, ты мне. Убей клона. А я буду ждать твоего призыва. Тело, до этого сдерживаемое чужой волей, тут же рухнуло на поверхность. Пират забился в судорогах. Джон быстро приблизился к нему, хотел донести до купола, но тот быстро скончался. Бросив труп, Джон какое-то время смотрел на звезды. Он не был в новом мире сознательно с того самого дня, когда выбрал красный Луч. Под чужим влиянием, он совершил много ужасного, где-то был, что-то видел. Но это был чужой опыт, разум ему не подчинялся, и Джон, несмотря на то, что помнил совершенное, не мог понять, какие чувства это в нем вызвало. Теперь он готов был прочувствовать все сам.***
Он уволился на следующий же день и, тайно прихватив с собой мешочек с камнями, покинул астероид на шаттле, доставляющем новых рабочих и увозящем тех, кому работа была не по нутру. На чипе старого инструментрона было всего сто двадцать кредитов. Но их хватило, чтобы прикупить себе билет до Реновацио. Курт еще в самом начале сделал ему поддельный идентификатор, загрузил в базу НГА его биометрические данные, которые, разумеется, совсем не совпадали с данными новоиспеченного Коммандера Шепарда. Станция Реновацио была ужасна. Но в то же время полыхала, буквально кишела жизнью. Теперь, под личиной другого человека и с очень отросшей бородой, Джон мог передвигаться спокойно. Никто не пялился на него, никому он был не нужен. Приятное чувство. Джон уже знал, к кому пойдет. Лишь в самом начале мелькнула мысль о дальней колонии в Ро Аргоса, куда теперь он при желании смог бы добраться. Но едва он взглянул на свое отражение, с которого на него глядел почти старик с седыми проблесками на висках, и ощутил тяжесть «эля» в кармане – эта мысль тут же была подавлена, выброшена, растоптана. Он был опасен. Он был заложником. Он был мертв. И будет лучше, если так и останется. Но ему нужна была помощь. Кто-то, кто смог бы прикрыть, направить, не задавать вопросов. Это, конечно, был Вакариан. Тот едва не убил его при встрече, решив, что это шутка. Потом, когда понял, что нет, долго обнимал. Лишь спустя четверть часа он смог вымолвить хоть слово. И сразу же удивил Джона своими словами: — Ты щас только не ругайся, Ше… то есть Блэквотерс, — довольно улыбнулся Гаррус. – Но у меня встреча. Я спешу. Пойдешь со мной, и у нас будет кто-то третий, чья помощь неоценима. — И кто же? – нахмурился Джон. — Тот, с кем я и так планировал убить клона, — хмыкнул Гаррус. – Если бы я знал, что ты внезапно воскреснешь, назначил бы встречу прямо у себя в квартирке. Джон окинул взглядом маленькую, пребывающую в беспорядке квартирку, где негде было даже присесть, поскольку повсюду были какие-то записи, ножи, запчасти винтовок. — Думаю, лучше все же пойду с тобой. Я голоден. — Она тоже не откажется от плотного обеда. Только не пугай её сразу, ты выглядишь, как грязный кроган, заросший волосами. — Она? Кто она? Вакариан пожал плечами. За время столь плотного заселения с людьми он научился и их жестам. — Картер, конечно. Кто еще захочет убить клона так же сильно? Незавершенные дела, знаешь ли… Джон не был рад это услышать. Но в то же время он знал, что трое — это лучше, чем двое и один. Так у него был выше шанс достать клона, куда быстрее. Намного быстрее. Прежде, чем о «Коммандере Шепарде» узнает Хестром и ввяжется во все это дерьмо, как обычно.