СТРЕЛА ГРИФОНА III. Аннигиляция

      Полковник-лейтенант Брайт, получив приказ Коммандера Шепарда, имел множество вопросов. Ему было совершенно непонятно, что происходит.       Коммандер приказывал немедленно транспортировать «все платформы до единой» по указанным координатам, при этом требовал, чтобы эти координаты хранились в строжайшей тайне и были известны только ему, самому Брайту и нескольким капитанам в Белом Флоте, ответственным за навигацию и транспортировку. При этом сообщать координаты Основателям было запрещено, чтобы «избежать риск утечки». По прибытии следовало начать процесс минирования и передать право принимать решения коммандеру, когда он туда прибудет.              Официальный приказ, одобренный и скрепленный электронными метками-подписями всех Основателей, включая полковника Орловского. Все по правилам, и, казалось, нечего тут думать. Но Брайту это все равно не нравилось, особенно после того, как он прочитал личное сообщение полковника.              Тот написал немного другое: «Брайт. Приказываю начать минирование незамедлительно. Сообщи мне координаты. Не доверяй никому».              От такого расхождения в этих приказах Брайт испытывал легкое раздражение и тревогу. Было ясно, что Основатели не договорились, и ему следовало выполнить именно официальный приказ. Это было разумно, ведь минировать грузоходы во время полета и тем более перехода между ретрансляторами, было крайне опасным. Однако Орловский не стал бы понапрасну подвергать криптов риску, если бы у него не было на то серьезной причины. Так что Брайт, обдумывая некоторое время приказ, все же решил довериться старому другу.              Капитан Листус будет в совершеннейшем недоумении. Он был ответственен за транспортировку гетов с самого начала. И не был в восторге, что ему на смену прислали Брайта, а потом еще Брайту в помощь Волша, который прибыл, чтобы сообщить о провале на Арене и помочь Брайту с процессом руководства.              Но Листус, памятуя о провале в виде упущенного капитана Джесси Джеймса, что вылилось в большие неприятности, принял это достойно. И все же будет в недоумении: столько сил потратить на охрану и транспортировку груза, чтобы в конечном итоге его уничтожить.              Но приказ есть приказ. Капитан это знал, так что, когда Брайт связался с ним и передал указания, воспринял это не без удивления, но с выдержкой. Хотя не мог не озвучить связанные с этим опасности:              — Если мы заминируем все грузоходы, существует риск, что они могут сдетонировать при переходе через ретрансляторы, подполковник.              — Я знаю, капитан, — ответил Брайт. – Но мы сделаем так, как приказано. Немедленно приступайте к минированию. Сведите все риски к минимуму, снизьте численность экипажа на грузоходах до минимально возможного. Как только работа будет закончена, немедленно выдвигаемся по новым координатам.              — Могу я узнать, куда, сэр?              — В Туманность Пилоса, — ответил Брайт. – Точные координаты я вам вышлю, но кроме вас и других капитанов никто не должен знать. Это приказ Коммандера. Там нас будет ожидать он сам, и дальнейшая судьба груза уже будет его заботой. Вы все поняли?              — Так точно, подполковник.              — Тогда приступайте. И благодарю за службу, — решил не лишним добавить Брайт, так как капитан Листус, даже несмотря на провал с Массани, выполнял все инструкции крайне прилежно и ответственно. У всех бывают неудачи. Но Меритократия верила в честность и преданность Идее, а у Листуса этого было в избытке и стоило это поощрять.              О чем-то подобном когда-то говорил Орловский. Он и сам воплощал в себе эту идеологию, и Брайт всегда за ним шел. Даже тогда, когда полковника назвали военным преступником и террористом, Брайт пошел за ним, ведь он знал, что Орловский невиновен.              Отдав приказ, Брайт направился из своей каюты на палубу ниже, где на крейсере располагалась большая лаборатория с не менее внушительным по размерам полигоном для испытаний. Для этих целей пришлось даже снести несколько переборок и полностью переоборудовать помещения, чтобы обеспечить экипажу защиту.              В лаборатории трудились несколько научных сотрудников. Они сдержанно поприветствовали его, но Брайт, сухо ответив, поспешил к главному офису. Там, как всегда, разгорался очередной спор.              — …Почему нельзя, Арчер? – кварианец Хагара, некогда изгнанный из Ранноха за эксперименты с моделями гетов, широко разводил руками над какой-то частью гетского туловища, наверное, головной. Она была вскрыта и раскурочена. – Нельзя-нельзя? Мне всегда так говорили! Но мы ничего не добьемся, если не попробуем!..              — Слишком высокий риск, примерно 99 и 75 сотых процента, — послышался немного странный, почти безжизненный голос. Арчер, стоя рядом в неестественной для обычных людей позе: слишком прямо, ровно, — казался больше неживым, особенно на фоне темпераментного кварианца. Брайт когда-то читал его дело, и был крайне поражен прочитанным. Тем, что его старший брат проводил над ним аморальные эксперименты, соединяя его разум с внеискусственным интеллектом или что-то вроде этого… «Цербер» был еще той помойкой в кадрах и возомнил себя спасителем человеческой расы, при этом губя людей просто пачками, и оттого, что многие сравнивали «Криптос» с этой прочеловеческой садистской организацией, Брайт приходил в возмущение.              Меритократия была куда большим, нежели «Цербер». И намного лучшим образованием нового мира.              — Арчер, Хагара, о чем спор? – спросил он, разглядывая головешку гета и многочисленные провода, мониторы, вычисления – в общем, все то, чем эти двое занимались последние полтора месяца, желая раскрыть секрет ИИ гетов и как-то суметь управлять ими без участия этого ИИ. Но дела шли не очень. Модели были лишь просто функционирующими роботами, тупо выполняющими приказы и алгоритмы, но не умеющими тактически думать и стратегически размышлять, либо… А другого «варианта» еще не было. Они только-только начали разрабатывать другие стратегии подключения, и еще не успели реализовать успешно ни одну. А гонка за гетами уже велась вовсю, и, похоже, окончательно вышла из-под контроля, раз приказано заминировать все модели.              Для Брайта цель такого приказа была ясна. Лучше уничтожить оружие, чем отдать его врагу.              — Дил считает. Подключить все модели к единому интерфейсу. Попробовать запустить по его еще не законченной программе, — начал объяснять Арчер. – Неверное решение. Риск спровоцировать возникновение сбоев велик – 3,2 процента. Для нашей задачи это недопустимо.              — Моя программа закончена! – возразил Хагара.              — Это не так. Много переменных данных. Она больше вирусна, чем закончена.              — Иногда нужно рисковать!              — Но не с гетами, — ровно возразил Арчер. – Их ИИ был квинтэссенцией технического мышления. Нельзя случайным образом возродить его. Мы даже не понимаем, как ИИ осознал себя. Какая ошибка кварианцев допустила. Нам нельзя допустить. Следовать строгой последовательности при запуске моделей. Разрознить их по численности и группам, сделав их автономными, обезопасить возможное заражение других групп. Мы даже не знаем конкретно, не были ли эти модели заражены кодом Жнецов…              — Да не были, это же очевидно, Арчер! – сокрушался Хагара. – Они не были подключены к сети! Поэтому-то их микросхемы и остались в порядке!              — Кстати, — встрял Брайт, – я так и не понимаю, почему геты их не использовали.              — Есть теория, полковник, — сказал Арчер. – Я считал. Склонялся. К мысли. Вирус с улучшением Жнецов был слишком заразителен и губителен. Консенсус, еще не подверженный ему, допустил вероятность. Вирус заразит все уже готовые и имеющиеся платформы. Поэтому. Изготовил в тайне. Несколько тысяч «чистых» платформ. Планировал поддерживать численность. Предотвратить исчезновение расы. Возможно, планировал скопировать собственные данные на серверы кораблей-носителей. Подключиться к «чистым» моделям, но не успел этого сделать из-за Луча…              — Вот поэтому-то они и были не подключены! И дрейфовали в космосе почти десять лет, как призрачные жестяные банки! Так что нет никакого риска!.. – всколыхнулся Хагара.              — Мы не можем этого знать с точностью ста процентов…              — Проценты, проценты! Ты апеллируешь только ими! А как же светлая вера в успех? Да половина открытий были совершены просто потому, что ученые очень хотели в них верить.              — Это вызвало Утреннюю Войну, — не сдавался Арчер, говоря почти что механическим тоном. – Мы не можем так рисковать. Решение принадлежит не нам. Только Совет Основателей должен принять это решение. Или на крайний случай коммодор Кендалл.              — Тут ты прав, Арчер, — кивнул Брайт. – Но коммодор сейчас недоступен для связи. Поэтому вам придется выполнить приказ, который приняли Основатели.              — Уже? – заволновался Дил. – Подключать всех или группами, как настаивает Арчер?              Брайт втянул немного воздуха.              — Приказано отдать Шепарду и уничтожить.              Повисла недолгая тишина, которую вскоре разрушил полный недоумения и недоверия возглас Хагары:              — Что?!..              — Я не обязан объяснять вам, но я все же это сделаю: за гетами началась настоящая охота. Крипты не в состоянии постоянно транспортировать их, играя в прятки со всеми, кто горазд, пока вы не можете найти решение. Коммандер Шепард лично выступил с этой инициативой.              — Но как же… — кварианец, конечно, был поражен. Арчер воспринял это куда спокойнее.              — Это одно из возможных развитий ситуации, — сказал он. – Я вычислял такую вероятность. Она сводилась к ничтожным — нулю целых и пяти сотым процентов, но в дело вступили непредсказуемые факторы. Однако тайна наличия гетов у криптов перестала быть тайной. Теперь вероятность войны за обладание ими возросла до восьмидесяти трех процентов. Со стороны коммандера это крайне логичное решение.              — Логичное? – не согласился все еще пораженный Хагара. – Мы угробили полгода, чтобы найти их! И еще кучу времени, чтобы хотя бы понять, как они устроены! Нам не хватило лишь чуть-чуть! Подполковник, вы не можете всерьез требовать этого от нас!!              — Таков приказ Основателей, — тут Брайт слегка слукавил, ведь заминировать сразу — это приказ Орловского. – Не забывайте, что вы, вступив в наши ряды и дав присягу служить нашей Идее, обязаны следовать приказам Основателей. Вам придется прекратить всю вашу работу сегодня же. Все данные немедленно зашифровать и, если потребуется, немедленно уничтожить.              — Но мои наработки!.. – воскликнул Хагара.              — Мне жаль, — чуть мягче сказал Брайт, видя, как сильно расстроился кварианец. – Но проект признан неудачным. А теперь он прежде всего опасен для Меритократии. И если возникнет риск, его необходимо уничтожить. У вас есть время, чтобы это сделать.              Этот приказ ему самому не нравился. Но его дело было выполнять, а не задавать вопросы. К тому же, он всецело доверял полковнику.              Выйдя из лаборатории, он увидел статного офицера невысокого роста, который, увидев его, тут же выпрямился и отсалютовал. В нос пахнуло резким запахом парфюма.              — Майор Волш, — поприветствовал он. – Капитан Листус уже передал вам мои указания?              — Да, сэр, — шумно сглотнул тот, выглядя отчего-то крайне бледным. Брайт нахмурился.              — Все в порядке, Волш?              — Все хорошо, сэр, — кивнул тот, постаравшись взять себя в руки. – Просто… ваш приказ несколько озадачил меня, сэр. Я полагал, что до этого не дойдет.              — Полагать – это не наша с вами забота, — отпарировал строго Брайт. – Наша забота выполнить приказ. Пока капитан Листус занят грузоходами, вы должны проследить, чтобы все данные о наработках ученых были зашифрованы и уничтожены, если будет таков приказ. Дайте им немного времени смириться с этим, но заблокируйте связь и передачу данных в Эстранет. Временно возьмите их под наблюдение, но как только они выполнят свою работу, можете их освободить.              — Есть, сэр, — Волш снова сглотнул, по его виску вдруг стекла капля пота, и Брайт растолковал это только одним возможным способом. На палубе было жарко: ради своих экспериментов Арчер и Хагара оттянули мощности как из вентиляционной системы, так и из других, неприоритетных, так что вентиляция стала работать из рук вон плохо.              — Мне жаль, Волш, — выдохнул Брайт. – Пока криптам придется еще подождать.              — Мне тоже… тоже очень жаль, сэр, — повторил тот, глядя в глаза и как будто собираясь что-то сказать. Губы его слегка вздрогнули, но вот он поджал их и глубоко вздохнул.              — Разрешите приступить?              — Разрешаю.              — Есть, сэр!              Не заподозрив ничего, Брайт направился на мостик.                     

***

                    Это было немыслимо. Возмутительно. Крайне позорно.              Адмирал Саяки не находил себе в своем кабинете места. Обычно небольшое, лаконично и аскетично обставленное помещение давало ему возможность спокойно подумать, упорядочить мысли и найти какое-то решение. Но сейчас ему стало невыносимо душно в кабинете, хотя ВИ поддерживал подходящую температуру, и нестерпимо тесно в этой рубашке, застегнутой так прочно, что адмирал тут же расстегнул свой китель и верхнюю пуговицу воротника форменной рубахи, а потом глубоко вздохнул, обретая утраченное равновесие.              Это было невозможно! Она не могла с ним так поступить!              Но факт оставался фактом. Советница Риос отстранила его от дел, прямо намекнув о будущей отставке. Такими полномочиями она не обладала, но обладала другим – давлением на Командование, и то поставило адмирала перед фактом. Все годы, которые он потратил на службу, бессонные ночи в погоне за безупречной репутацией и службой – все это кануло в Лету только потому, что так захотела Риос!              Она его недолюбливала. Саяки много кто недолюбливал за его принципиальность и стремление делать все педантично, точно и по правилам. Командование поручало ему всегда самую сложную работу – поддерживать безупречную репутацию Альянса, следить за кадрами, офицерами, искоренять низменные инстинкты в солдатах к личному обогащению или собственной выгоде, настраивать военную машину так, чтобы общее дело всегда было важнее личного!              Саяки посвятил этой идее много лет. Он выкидывал офицеров, которых считал неспособными к дисциплине, со службы под своим началом, оставлял только самых стойких, ответственных, безгрешных. Он практически не допускал ошибок. Почти.              Во время войны он вел секретное расследование, касающееся коммандера и Призрака. Он искал клона. Потом воевал вместе со всеми в Битве за Землю. Потерял почти весь свой флот, но выжил. Воссоздал из пепла прежнюю структуру, внутренний Отдел Собственной Безопасности, чтобы следить за теми, кого он искренне презирал: шпионами, диверсантами, двойными агентами, нечистыми на руку офицерами. Он копал землю носом, чтобы найти улики, доказать их виновность и отдать под честный Трибунал!              Но несмотря на это его все ненавидели в Командовании. Все его опасались, поскольку знали, что его нельзя подкупить. Пытались – множество раз! – убрать, сделать условия службы совершенно невыносимыми. Он все стойко терпел, как учил его отец, как учил его отца дед, а того – предки и его народ.              Не все складывалось так, как хотелось бы. Приходилось подчиняться Командованию в решениях, которые он не одобрял. Все, что касалось Коммандера Шепарда, Саяки терпеть не мог, как и личность коммандера. Потом его поставили перед выбором: Коммандер Шепард снова возвращался, точнее, его клон. Саяки сразу говорил, что это дурная, очень дурная идея, но его не послушали.              Он был вынужден следить теперь и за клоном. Все складывалось отлично, пока Риос не написала ему длинное письмо-ультиматум: либо добровольная почетная отставка, либо позорное отстранение и обвинение в некомпетентности. Она даже нашла повод, срок давности которого был уже давно забыт!              Когда-то Саяки отстранил одного офицера от основной службы, отослав подальше из-за одной неприятной личной истории, про которую сейчас уже никто и не помнил. Тот офицер потом стал национальным героем, чью тактику командования теперь изучали на лётных курсах. И Риос, не найдя повода крупнее, решила заняться столь недостойной, пусть временами и эффективной мышиной возней!              Что теперь скажет его семья? Что подумали бы предки? Его служба всегда была безупречна, соответствовала всем правилам и нормам, придуманным политиками. Но сами политики не любили его, так как, придумав правила, временами требовалось от них отступать. Саяки не умел отступать от правил.              Он всегда знал, что его держали на службе не только из-за безупречности, но и как диковинную зверюшку, пока это было выгодно зоопарку. Это смущало Саяки, но он искренне верил, что своим примером сможет укрепить в глазах как своего, так и всех народов Альянса образ безупречного, благородного офицера.              Для всех остальных делишек Альянса были другие. Раньше многим заправляли Райс и Дрешер, погрязшие в политической грязи, которая преследовала их долгие годы до самой смерти. Теперь подобным занимался Михайлович и ручные Спектры Риос.              Если раньше Саяки опасался, что его рано или поздно уберут, то после войны, ощутив свою полезность и нужность, как и всякого честного офицера, он допустил ошибку: расслабился, забыл об этом, самонадеянно решив, что теперь его положение стало слишком прочным, когда ему поручили вести дела ОСБ. Он считал, что только ему это и под силу, ведь кто должен выискивать шпионов, диверсантов и нечистых на руку вояк, если не тот, у кого была чистейшая репутация?              А Саяки блюл свою, как зеницу ока. Никаких порочащих его связей, никакого шпионажа, никаких заговоров. Только кристально чистая, достойная и прозрачная служба.              Теперь же его гнали метлой, как какого-то нашкодившего щенка. А все почему?              Риос посчитала, что пришло время его убрать? Значит, своими действиями он её утомил или… что-то нащупал?              Усиленные меры безопасности в корпусе Альянса на станции – это лишь полдела. За последние недели Саяки требовал от своих подчиненных вдвое больше отдачи, вдвое больше усилий, ведь та новость о похищенном у НКР прототипе бомбы Вишнёва его всерьез обеспокоила. Беспокоило и то, что клон, завладев «Нормандией», самым быстроходным кораблем в галактике, теперь беспрепятственно занимается, чем хочет, убрал все камеры и жучки, оскорбил адмирала в самой постыдной форме, и, как было замечено, на его борту даже присутствовала та самая женщина, из-за которой когда-то перед войной коммандер Шепард совсем потерял благоразумие.              Все сообщения адмирала проклятый клон теперь попросту игнорировал или присылал издевательское: «Извините, я слишком занят, спасаю мир, знаете ли», — отчего Саяки впадал едва ли не в ступор. С ним никто и никогда не говорил подобным образом!              От этого Саяки больше сердился, больше требовал от своих людей, больше рыл носом землю, чтобы докопаться до сути.              Кажется, это-то и не понравилось Риос. Но вот почему?              Что он скажет семье? Как объяснит свою вынужденную отставку старому, доживающему последние годы отцу, уверенному, что его сын достиг просветления, только не в храме Будды, а на службе государству? Что подумали бы предки?              Теперь, когда его опозорили таким ультиматумом, он может очистить совесть и честь только так, как и много веков назад делали его предки. Теперь, когда он чувствовал себя оплеванным, он хотел стереть с себя этот позор.              Саяки закрыл дверь, ведущую в его кабинет. Подошел к висящей над его столом катане, оставшейся еще от далекого предка. Бережно снял её с крепления, обнажил её и какое-то время глядел на поблескивающий в свете прекрасного дня металл.              Потом расчистил себе место на полу у стола, аккуратно заложил его специальным ковриком, чтобы не доставить хлопот секретарю и коронерам. Сел в ритуальной позе, сжал катану в руках и долгое время молился Будде, прося принять его акт очищения. Совершить сэппуку он считал своим священным долгом, теперь, когда его лишили всего, чем он так долго жил.              Ритуальное самоубийство должно было очистить его честь от скверны несправедливых обвинений, и, поскольку уходить в отставку он все равно не собирался, Риос не оставила ему другого выбора.              Время, казалось, замерло. Закончив долгую молитву, Саяки глубоко вздохнул и…              Тут пиликнул вызов от секретаря.              — Адмирал, к вам пожаловал один гость. Это Советник Виктус, он стоит за вашей дверью и требует личной с вами встречи.              Саяки открыл глаза и нахмурился. Что вдруг Советнику тут потребовалось? Зачем он отвлекает его от молитвы?              — Хорошо. Я сейчас открою, — ответил Саяки, нехотя поднимаясь. Он быстро убрал коврик и привел кабинет в прежний порядок, убедившись, что не оставил следов своего намерения. Потом так же бережно повесил катану обратно. Сам открыл дверь и поприветствовал незваного гостя.              — Советник Виктус, — слегка поклонился он по обычаям своего народа высокому турианцу, которого часто видел в Президиуме, но мало общался. – Прошу вас, проходите.              Он указал Виктусу внутрь, а потом и на стул, приглашая сесть, а сам обошел стол.              Виктус слегка удивился отсутствию обуви у адмирала в кабинете, так как по старой привычке Саяки всегда снимал её, заходя в помещение, но ничего не сказал. Сам же Саяки уже давно не ожидал от гостей соблюдения старых традиций, тем более что в таком месте, как Президиум, даже в отведенном Альянсу крыле, никто о такой традиции вообще не знал. И было бы невежливо требовать её соблюдения.              — Присаживайтесь. Я немного озадачен вашим неожиданным визитом, но и крайне рад вас видеть в добром здравии.              — Неужели, — с какой-то непонятной иронией протянул турианец. – Надеюсь, вы не против, если моя охрана проверит помещение?              Саяки еле сдержался, чтобы не отказать сразу, а сделать это вежливо.              — Не совсем понимаю, зачем возникла у вас такая необходимость, — проговорил он, тщательно подбирая слова. – В Президиуме превосходные меры безопасности.              — Затем, адмирал, что чуть больше недели назад меня пытались убить, и я теперь везде жду подвох, — просто ответил Виктус. Его охрана осмотрела кабинет Саяки с непристойной наглостью, от чего адмирал ощутил оттенки возмущения, а потом дала Советнику разрешение проходить дальше и сесть.              Проделав это, Виктус что-то приказал охраннику на турианском, нечто, что автоматический переводчик Саяки даже не разобрал, и охранник вытащил из емкости своей брони какое-то небольшое устройство. Подключил, поставив перед Виктусом на стол, потом что-то проверил и, подтвердив готовность, ушел, тихо закрыв за собой дверь, но явно оставшись охранять вход.              — Присаживайтесь, адмирал Саяки, нам надо поговорить, — с нетерпением проговорил Виктус, как будто это был его кабинет.              Адмирал не особо любил таких вот вояк. Что Виктус, что Шепард, что некогда Райс с Дрешером – все они были одного поля ягоды. Вояки до мозга костей, но в отличие от доблестных воинов, берегущих свои честь и репутацию, этим ничего не стоило принести в жертву пол отряда или полгалактики, чтобы добиться цели. Саяки когда-то читал о том, что, еще будучи генералом, Виктус оставил ценные укрепления врагам, дожидаясь, пока они перебьют друг друга. Со стороны стратега ход был гениальным. Со стороны доблестного самурая – позорное бегство.              Саяки сам не знал, какая сторона ныне Советника нравилась ему больше.              — Это глушащее устройство, — указал Виктус, проследив за взглядом Саяки, упавшим на небольшой предмет на столе. – Тут могут быть жучки.              — Уверяю вас, Советник, в моем кабинете нет жучков, — ответил адмирал. – И не потому, что я наивный. А потому что я как раз ловлю шпионов, а шпионы очень любят ловить меня.              — Ловили, хотите сказать. Я слышал, что Риос выдвинула вам неприятный ультиматум.              Саяки ощутил, как его лицо помрачнело. Нижняя губа слегка дернулась.              — У вас хорошие информаторы.              — Я в отличие от вас, адмирал, не ловлю шпионов, а плачу им в два раза больше, чтобы они шпионили на меня, — просто ответил Советник, оглядывая кабинет.              — Могу я узнать, для чего вы пришли?              — Сначала я пришел к адмиралу Хакету, поскольку крайне уважаю этого человека и доверяю ему. Но адмирал уже отошел от дел, сказав, что не желает больше связываться с политикой, как и некогда ваш другой герой Гриссом. Он не пожелал говорить со мной, сославшись на то, что цветы в его саду не любят разговор о политике и тем более членов Совета. Так, я подозреваю, он тактично намекнул мне, чтобы я убирался. Однако он не был бы собой, если бы не дал мне имя человека, которому я могу довериться так же открыто, как и ему. Он назвал ваше имя, адмирал.              — Очень странно, — заметил Саяки. – Мы не особо дружили с адмиралом Хакетом. У нас было много разногласий относительно… некоторых моментов.              — Или одного очень крупного момента, называемого Шепардом, я в курсе, — Виктус развалился на стуле. – Но ваши разногласия как раз и сделали вас человеком, заслужившим уважение такого, как Хакет. А если он доверяет вам, значит, и я мог бы попробовать.              — В таком случае я готов вас выслушать, Советник, — вежливо ответил Саяки, тоже усаживаясь поудобнее. – Предложить вам воду или турианский чай?              — Нет, спасибо. После недавнего покушения я решил, что буду пить только виски и только неразбавленный. Но не на службе.              — И почему же вы решили, что вас пытались убить?              — Потому что, когда твой собственный охранник пытается тебя продырявить резотроном, сомнений тут быть не может. Только с помощью благословения Духов мне удалось уцелеть. Духи направили когда-то ко мне в посольство на службу человека по имени Пакстон – он пожертвовал жизнью, чтобы защитить меня. Я выражаю вам, как представителю его расы, свое глубочайшее почтение. Когда-то люди пугали меня. Теперь пугает только часть людей.              — Интересное замечание, — кивнул Саяки. – Я позабочусь о семье этого человека.              — Не стоит, я уже позаботился. Но я здесь не для того, чтобы скорбеть о Пакстоне, а благодаря ему. Меня пытались убрать, и теперь я точно знаю, куда ведут ниточки. Поэтому с ними и пришел к Хакету. Мне нужен авторитетный человек, который сможет подтвердить эти доказательства. Сейчас они будут у вас, — Виктус что-то скинул ему на инструментрон, и Саяки быстро пробежался по файлам глазами.              — Что это?              — Мои ниточки. Ознакомьтесь с ними подробно и очень внимательно. Здесь есть подозрительный банковский перевод, идущий моему охраннику каждый месяц на протяжении уже полугода, все от одной неизвестной фирмы с Иллиума. Мои техники отследили перевод оттуда – он шел со счетов другой компании, зарегистрированной на какого-то человека-торговца. Мои шпионы нашли этого торговца и допросили его. Результаты допроса у вас так же в файлах. Он сказал, что эти кредиты ему переводит некто по имени Колум Росс, известное имя в криминальных кругах, некто, промышляющий заказами в виде ликвидации, отмывания денег и прочего. Далее мои ищейки вышли на текущий заказ этого странного господина – там шла речь об убийстве киллера — и отследили источник заказа. Вышли на другого дельца. А он уже любезно назвал имя того, кто отдает ему приказы.              — Вы проделали такую работу всего за несколько дней? – удивился Саяки. – Я впечатлен.              — За три дня, — уточнил Виктус. – Оставшиеся дни я разгребал дела и на всякий случай писал завещание. А вчерашний день я посвятил визиту Хакету и делам семьи Пакстона. Спросите имя, на которое я вышел?              — А мне нужно спрашивать? – нахмурился Саяки. – Уверен, вы пришли, чтобы как раз его и назвать.              — Действительно. Имя это Морван. Батарианец-Спектр. А прислуживает он только одному человеку.              Когда до Саяки дошло, куда клонит Советник, он покачал головой.              — Это крайне серьезное обвинение, Советник. А ваши доказательства и догадки лишь косвенны.              — Поэтому я и пришел к вам, а не обратился к остальным Советникам и Командованию Альянса, — ответил Виктус, и его маленькие глазки в черных белках пристально уткнулись на Саяки. Тот слегка сглотнул. – Уже давно, получая разнообразную информацию от своих шпионов, я склоняюсь к мысли, что Советница Риос ведет свою игру. Какую – я еще не знаю. Но я не могу предоставить четкие доказательства ни остальным Советникам, ни выборному наднациональному Совету Альянса, чтобы просить их об отстранении и аресте Риос. Поэтому, для начала, я хотел бы заручиться поддержкой тех лиц, которые ставят свою честь выше политики. Вы как раз из таких, если верить адмиралу Хакету. И вы можете выступить со своими опасениями перед Наднациональным Советом Нового Альянса, чтобы выразить свои опасения насчет Советницы. Я не могу, вы – да.              — Боюсь, в свете последних событий мое вмешательство может выглядеть предвзятым, — осторожно напомнил Саяки. – Банально сойти за мелкую месть.              — Почему же не сделать эту месть более крупной? – усмехнулся Виктус. – Но да, я уже понимаю, что это не в вашей натуре, адмирал. Но в вашей натуре защищать свою расу, всеми силами и ото всех угроз. Как насчет того, чтобы выступить именно с таким мотивом? Я дал вам ниточки, ваше дело ознакомиться с ними, проверить, если нужно. Если они покажутся вам хоть на каплю похожими на правду, ваша честь потребует от вас вмешательства. Если вы вызовете у Наднационального Совета сомнения и потребуете разбирательства, они будут вынуждены отстранить Риос на это время, выдвинув в Совет НГА новую кандидатуру Советника – и это уже здорово затруднит то, что она задумала.              — С чего вы взяли, что она что-то задумала? – спросил Саяки, которому перспектива ввязываться в эти игры совсем не нравилась. Но если в словах Виктуса была хоть доля правды, Советница могла представлять опасность для всего человечества, компрометируя его в целом и частности. Ведь заказать убийство члена Совета – это немыслимо!              — С того, что я привык верить своей интуиции, адмирал. А духи направляют её. В последнее время Риос часто общается с адмиралом Михайловичем.              — Адмирал Михайлович – достойный военный. Не без своих недостатков, конечно, но чтоб участвовать в таких делах…              — Я еще не совсем понимаю, в чем он участвует и как связан с Советницей, — признался Виктус, — но факт их частого общения наводит на неприятные мысли. К тому же, адмирал недавно выходил на связь, зашифрованную, конечно, но моим техникам удалось отследить сигнал. Он шел в Вуаль Персея, а там разведка фиксировала большое присутствие криптов. Совсем недавно состоялись очень важные торги в Траверсе, на так называемой Арене. Слышали когда-нибудь об Арене?              — Да, слышал. Я неоднократно просил Командование выделить флотилию, чтобы захватить это место и пресечь эту незаконную деятельность. Но получал отказ. А недавно крипты в знак мира сами захватили базу и эту Арену и преподнесли её в дар Альянсу, в качестве доказательства стремления о мире. Так было сказано в официальных источниках. Там же упоминалось участие в операции и генерала Аленко. Я следил за его действиями какое-то время, еще до упоминаемых вами событий, но генерал вел себя крайне… цивильно.              — Все верно, — подтвердил Виктус. – Но база не представляет такого интереса, какой представлял один лот. Это был один человек, утверждающий, что знает координаты. Весьма любопытные. О местонахождении некоего груза, который крипты охраняли, как кламутус свой хвост, и пытались перевезти. Ради этого они даже уничтожили весь экипаж этого капитана, Джесси Джеймса, но ему удалось скрыться. Эту тайну он и продавал на Арене, возможно, не сам, а под принуждением. Я отправлял кое-кого, торговца из Гильдии Свободной Торговли Матешту, чтобы он выкупил этого человека. Но торговцу это не удалось, и сейчас он мертв. Мои агенты доложили, что в тот день, когда проходили торги, крипты и захватили базу «Катран», где располагалась Арена. Капитану, судя по всему, удалось скрыться с помощью своих связей с Черепом, ныне крупнейшим криминальным авторитетом в Терминусе. Вы понимаете, что происходит?              — Не совсем, — вынужден был признаться Саяки, получив столько информации. Он слишком углубился во внутренние дела Альянса, чтобы так пристально следить за внешними. – Я пока не вижу тут связи с Советницей Риос.              — Я вам её проведу. Тут происходит то, что я и вообще Совет беспечно плетемся в самом конце за всеми важными событиями, глотая пыль, — заявил Виктус с недовольством. – На торгах случилась небольшая дележка, между Терминусом, криптами и даже, возможно, Альянсом. Но суть в другом: груз, представляющий такую ценность – это не что иное, как геты.              — Геты? – удивился адмирал, ощутив неприятное покалывание в затылке. Гетов он никогда не жаловал.              — Да, обычные модели гетов, ранее не подключенные к единому разуму. Так я предполагаю. Не так давно во время Торжества Памяти СБР были найдены обгоревшие обломки новых моделей, один Спектр делала об этом доклад, но Советница Риос перепоручила это расследование своему Спектру. Тому самому Морвану. А потом Советница таинственно исчезает, и даже её помощница не знает, куда она подевалась. Потом увольняется и её помощница. Это нехороший знак. Что, если Риос хочет завладеть гетами? Или выкупить их у криптов?              — Но, оя, зачем ей это понадобилось бы?              — Адмирал, проявите фантазию, — усмехнулся Виктус. – У неё могут быть различные цели, вплоть до единоличного захвата власти.              — Это будет сумасшествие. Никто не признает её легитимности!              — Когда за твоей спиной стоят полчища гетов, могущих дать отпор любой армии – это ускоряет процесс.              — Это все ваши фантазии, не мои, — почти рассердился Саяки. – Я ни за что не поверю, чтобы Советница пала так низко!              — Я тоже полагал, что она не решится на мое убийство, пока на собственной шкуре не испытал это, — отпарировал Виктус спокойно. – Дело ваше, Саяки. Возможно, это всего лишь мои фантазии, навеянные шальными духами. Но я предоставил вам данные, теперь прошу вас ознакомиться с ними и прийти к решению: достойны ли они того, чтобы вызвать ваши сомнения. Если да, то пообещайте запросить выступление в парламенте Альянса, подняв эти вопросы. Быть может, это уже насторожит Риос, и она допустит ошибку. Тогда я получу более крепкие доказательства и уже представлю их в Совет НГА. Но прошу вас, адмирал, не распространяйте информацию, о которой я вам сегодня поведал. Мне далось это нелегко, я везде вижу шпионов, так что не обманите мою веру в таких честных людей, как вы. Пакстон уже доказал мне, что люди не все одинаковы, и есть крайне смелые их представители. Шепард не раз доказывал, что среди людей есть герои. Вы же докажите, что люди умеют сдерживать обещания.              — Обещаю, я обойдусь с вашими данными крайне аккуратно, — уверил Саяки. – Но информация о гетах меня сильно смущает, Советник. Может, стоит еще раз поднять этот вопрос на обсуждение Совета?              — Пока, я считаю, не стоит. Лишь взбаламутим воду, предупредив Риос о том, что я работаю в этом направлении.              — А вы работаете в этом направлении?              — Да. По нескольких линиям. У меня есть свой агент, занятый этим вопросом. К тому же, я направил Тали’Зору к коммандеру, чтобы она выяснила положение дел у него.              — П-ф-ф-ф, — Саяки не удалось сдержать слегка презрительную интонацию. – Вряд ли стоит привлекать к этому коммандера Шепарда.              — Почему нет? Я крайне доверяю ему, еще в годы войны он многое сделал для галактики. Вы не можете отрицать это.              Саяки нахмурил брови. Потом, чувствуя за собой долг так же проявить доверие, медленно протянул:              — Думаю, коммандеру все же не стоит доверять, Советник. Если правда все то, что вы сказали, а я, несмотря на свое нежелание верить в услышанное, не считаю вас лгуном или выдумщиком, то коммандер Шепард – не лучшая кандидатура для таких тайн.              — Духи, почему вы так говорите? – поразился Виктус. – Это же ветеран войны, герой Альянса и Совета, он спас всю галактику!              — Шепард, которого вы знали, и спас, хотя и он был неприятным типом, — сказал Саяки. – Но сейчас… Ладно, Советник, я тоже доверюсь вам, как и вы мне. Долг чести, доверие за доверие. Нынешний коммандер – не тот, что был раньше. Это клон. Но прошу вас, сохраняйте и вы эту информацию в тайне. Она не должна выйти за пределы кабинета, как и та, что вы мне предоставили… но, судя по вашему лицу, — Саяки слегка запнулся, поняв, что его подловили. – Вы и так это уже знали?              — Благодарю вас за честность, — кивнул Виктус. – Да, у меня были подозрения. Я знал коммандера какое-то время, и тот человек, с которым я пересекался, вел себя немного по-другому. Сначала я думал, что это последствия времени и травм. Потом стал подозревать, что тут дело нечисто. Теперь же вы полностью подтвердили мои догадки. И тут я склонен с вами согласиться: пока я не знаю, что представляет из себя новый Шепард, я не могу и доверять ему. Но уверен, Тали’Зора, как и мой агент, скоро ответят мне на эти вопросы…              В этот момент в дверь трижды постучали. Дверь приоткрылась, и в щель пролезла турианская физиономия охранника.              — Советник, время вышло. Если мы задержимся тут дольше, о нашем визите сюда узнают.              Виктус поднялся.              — Проследи, чтобы секретарь поняла, почему нужно хранить его в секрете, — приказал он. Саяки тоже встал.              — Вы что, угрожаете моему секретарю?              — Разумеется, нет, адмирал, — успокоил турианец, забирая черный прибор. – Я всего лишь даю рекомендации, и, если ваш секретарь шпионит за вами, например, докладывая кому-нибудь о вашей попытке самоубийства, то лишь потому, что этот кто-то, давая рекомендации, платит чуть больше.              — Что? – возмущенно вспыхнул Саяки, побагровев. – Откуда вы?..              — Неужели вы думаете, что я не перекупил лояльность вашего секретаря прежде, чем вознамерился поговорить с вами? – усмехнулся Виктус. – Я хоть и закоренелый вояка, но и в политике уже не один год. Ваша секретарь предупредила меня, что вы были в гневе и возмущении, а потом закрылись в кабинете. Предупредила и о том, что по обычаям вашего народа вы можете воспользоваться своим холодным оружием, — Виктус указал на катану. – Я узнаю людей все больше, и эта традиция мне по душе — у турианцев тоже есть что-то похожее. Но прошу вас, адмирал, повремените с этим. Если уж так хотите – выступите с докладом о Риос, вынесите это на всеобщее обозрение, добейтесь её отстранения – а уже потом делайте, что хотите. Хотя я надеюсь, что к тому времени вы уже перемените свое решение. До встречи, адмирал.              С этими словами Виктус удалился. Охранник за ним вежливо закрыл дверь.              Пораженный тем, как легко разгадали его задумку, Саяки медленно опустился на стул. Какое-то время размышлял, а не стоит ли переиграть всех и все-таки совершить сэппуку? Это удивило бы Виктуса, явно решившего, что знает обо всех лучше их самих.              Но потом Саяки отказался от этой затеи. Если Виктус говорил правду, Советница совершила против закона величайшее преступление. А если совершила, то могла осуществить что угодно, вплоть до безумных предположений Виктуса.              И теперь, когда Саяки об этом знал, он не мог уйти вот так, не предупредив свою расу о коварной обманщице.       Адмирал раскрыл файлы Виктуса и вознамерился их очень тщательно изучить.              Но прежде он набрал секретаря.              — Сонота?              — Да, адмирал?              — Вы уволены.