***
За три часа её отсутствия на «Нормандии», слава богу, не произошло никакой новой ерунды. Потому что Шепард с Вакарианом до сих пор тренировались на специально отведенной для этого площадке. Вот только сейчас они сменили проецировочные пули на обычные, что одновременно и настораживало, так как по правилам безопасности это была строжайше запрещено, и понятно, поскольку проецировочные пули не передавали всех оттенков настоящей стрельбы. Попрощавшись с Сайласом, Картер отпустила его, и вскоре челнок покинул ангар «Нормандии». Сама же она, под пристальным взглядом ожидавшего очереди Шепарда, направилась к ним, на ходу отметив, что барьеры, окружающие самоназванное стрельбище, были довольно прочными и, кажется, внутренней обшивке фрегата ничего не грозило. Вакариан отстреливал дальнюю дистанцию, умело орудуя винтовкой. В уголке за барьером, как преданная фанатка, сидела Райз. Шепард же, опустив стволом вниз винтовку, ожидал, когда Алекс приблизится. От его недавнего ранения не осталось и следа, ради состязания он даже на целый час залез в медкапсулу, чтобы нога, которую он подвернул, больше его не беспокоила. Возле его ног преданно скулил варрен, который, увидев Картер, тут же подбежал к ней и принялся лизать её ботинки. Она, улыбнувшись, погладила его по отросткам на голове. — Развеялась? – спросил Джон без толики упрека. — Три часа ночи, — констатировала она и без того известный всем факт. – Состязание в девять. — У нас еще куча времени, — усмехнулся он. – Я научился высыпаться и за меньшее время. Так что еще задержимся на часок. — Он держит меня в плену, помоги, Картер! – хохотнул Вакариан, отстрелявшись и выйдя из-за внутреннего барьера, приглушавшего звуки. – Сказал, что если выбьем всю серию без единого промаха, то тогда мы свободны и вольны отдохнуть. При этом сам же и промазал в последних двух, и мне кажется, что намеренно. Чтоб потренироваться еще пару раз. — Я просто устал, — пожал плечами Шепард, то ли подтверждая подозрения друга, то ли оправдывая свои промахи. — Ну да, конечно, — хмыкнул турианец. – Я видел, как ты с безумной рожей и брешью в броне уложил того Протожнеца на базе Коллекционеров. И я должен поверить, что ты устал после нескольких часов на стрельбище? — Я постарел, — все таким же тоном повторил Шепард. — Твоя серия, — указал Вакариан. — Сделай ты две, — предложил Джон. – Мне нужно кое-что сказать Алекс. — Понял, — ответил Гаррус с таким выражением, как будто и вправду все понял. А вот Картер не поняла. Неужели великий Шепард хочет извиниться? Но нет, это было бы слишком хорошо для правды, поэтому она услышала другое: — Что там Вишнёв? — Пляшет с ворка под звуки балалайки, — буркнула она. – Если хочешь спросить, выпытывала ли я у него что-нибудь, то спрашивай. — Выпытывала? — Нет. Но мое терпение на исходе, Шепард. — Я знаю, — просто ответил он. – После состязания. — Ты говорил недавно «после Тучанки», — строго напомнила она. Оторвав одну руку от винтовки, он провел ею по голове, скорчив досадливое лицо. — Знаю. Но я не виноват, что на «Нормандии» всегда что-то происходит. Хотя нет, виноват. Но факта это не отменяет: на «Нормандии» события происходят слишком быстро, всем что-то нужно, то взрывы, то СУЗИ, то прямиком в ловушку наемников. Обещаю, что, как только разберемся с этим Режиссером и состязанием, я сделаю объявление команде. — Очень надеюсь, — процедила она сквозь зубы. – Что-то еще, капитан? — Когда будешь подниматься в каюту, зайди в смотровую. Проверь, все ли там под контролем. — А что там может быть не так? – нахмурилась она. — Когда я три часа назад случайно заглянул туда, увидел Аленко и Орловского, они распивали виски. — И ничего не сказал? — Я позволил им отдохнуть, — ответил Джон, а потом усмехнулся: — К тому же, я всего лишь коммандер, я не могу приказывать генералу не пить, если он хочет. — Ты сам знаешь, что это не совсем так, — сложила она руки на груди, глядя как Райз, словно девчонка, радуется, хлопая в ладоши, когда Вакариан попадал в цель без промаха. – Твое звание вывели из табеля. — Но забыли указать, где именно оно должно позиционироваться, — скривил в досаде лицо Шепард. – Да, я все еще Спектр, но кому от этого легче, — он кивком головы указал на Райз. – И я капитан, но, по словам Аленко, который явно решил напиться сегодня, кому до этого какое дело? — Хм, не похоже на него, — задумчиво покачала головой Алекс. – Он строго следит за собой. — У него такое раз в пятилетку, но случается, — со знанием дела ответил Джон. – Сегодня, наверное, тот самый раз. Проверь их. Не хочу, чтобы кто-нибудь что-нибудь разболтал. Если ты увидишь, что они уже «готовы», прекрати балаган, разведи по «комнаткам», у них пара часов, чтобы протрезветь. — Ладно, капитан, — буркнула снова Алекс, будучи не в восторге от этой новой своей обязанности. Ведь, если непьющий генерал вдруг решил напиться, что она могла сделать? Она уже намеревалась уйти, но вдруг Джон схватил её за руку. — И еще, Алекс… — выдавил он из себя. – Извини. За те слова. Я был зол. Она просто кивнула. Извинения давались ему с трудом, и то, что он все-таки понял, как она в них сейчас нуждалась, уже было похвально. — Все в порядке, — сказала она и зашагала к лифту, по пути почему-то не услышав привычный и весьма заборный храп Веги, который обычно раздавался в ночное время в ангаре, так как лейтенант предпочитал спать прямо тут, в довольно просторном и прохладном помещении, говоря, что это его «личный выбор». Однако храп Гранта, тоже разместившегося в ангаре, стоял такой, что по нему можно было объявлять боевую тревогу. На «Нормандии», несмотря на то, что Шепард любил субординацию, все равно то тут, то там проглядывались моменты того самого «личного выбора». То Вега спал, где ему вздумалось, то Джокер отпускал едкие или чаще тупые шутки, то вот Аленко решил напиться. Лиара устроила из починки дрона самый настоящий кабинет психотерапии, Тали позволяла себе перелопатить всю инженерную панель на четвертой палубе, Криз изображала из себя доктора, Грант науськивал Гортака охоте на пыжаков в ангаре, используя вместо пыжаков чьи-то сворованные носки, Вакариан вообще в романтическое путешествие по галактике отправился… При этом такое выражение «личного выбора» было позволительно только членам бывшей команды Шепарда, но совсем не новеньким – от новеньких Шепард требовал много и даже больше, а Т’Афари, видя, какой творится беспредел, даже уже писала три раза прошение о переводе, но Трейнор удавалось перехватывать прошения, а Картер — уговаривать её остаться. Такая себе дедовщина на самом знаменитом корабле галактики, к которому многие оказались не готовы. Но создавалось впечатление, что Шепарда это не очень-то и волновало. В последнее время он вообще ослабил хватку, позволяя друзьям куда больше свободы, и у Картер роилось смутное подозрение, что делал он это тоже неспроста, потому что Шепард никогда ничего не дает просто так! Очевидно, зная, что близится главная часть их пути, Джон таким образом решил задобрить бывших членов экипажа, чтобы… хм, что? Размышляя об этом, Картер поднялась на третью палубу и уже из лифта услышала веселый смех, доносившийся из смотровой каюты. Обычно оттуда доносилась только тишина, поскольку никто из команды не позволял себе не то чтобы выпить, но даже воспользоваться игровым столом. Если только Вега в ангаре устраивал «подпольные картишки». Все знали, что капитан это запрещает. Но только не сегодня. Сегодня, судя по смеху, там было очень даже весело. По крайней мере тем, кто участвовал в местной версии Содома и Гоморры, как окрестила бы это Т’Афари, если б знала религиозные мифы людей. В смотровой, когда Алекс туда вошла, удобно расположившись на диванчиках, сидели Аленко, Орловский и Вега. Первый был, судя по счастливой физиономии, уже изрядно выпившим, второй – умеренно, так как держался все еще сдержанно, ну а по третьему было плохо понятно, так как Вега явно умел пить много и так, чтобы никто не понял, как много. Поэтому-то его храп и не раздавался в ангаре наравне с храпом Гранта, потому что лейтенант сейчас задорно наливал всем в бокалы очередную порцию, и, судя по тому, что бутылка была почти пустая, выпили они достаточно. Вега был единственным, кто при её появлении попытался встать и отдать честь, в то время как Орловский просто вежливо кивнул. Ах да. Тут еще была и Криз. Без неё, похоже, в галактике вообще не обходилась ни одна вечеринка, и в отличие от преданно влюбленной Райз, хлопающей в ладошки, когда объект её обожания попадал в цель, Криз предпочитала свободных мужиков, когда один был занят тренировкой, чтобы в случае проигрыша не сбагрить её другим мужикам… А может, это все был гениальный план Шепарда, чтобы наконец от неё избавиться? Тогда браво!.. Картер остановила этот невесть откуда взявшийся поток очень токсичных, едких мыслей, обычно ей не присущих. — А, наш старпом! – воскликнул Аленко, когда увидел её, и поднял бокал. – Не желаете присоединиться? — Нет, спасибо, — отказалась она, встав у дверей. – Мне приказано проверить, все ли у вас в порядке. — Еще в каком порядке! – Аленко, нахмурившись, что Вега до сих пор стоит, схватил его за шкирку и потянул вниз. Лейтенант послушно сел. – Нам всем очень весело! Можете передать, старпом, вашему капитану, что все мы чувствуем себя прекрасно! — Я уж вижу, — выдохнула Алекс, понимая, что растащить их по «комнаткам» и «прекратить балаган» будет намного труднее, чем она предполагала. Знал ли об этом Шепард, поручая ей это? Может, и сам бы попробовал? — На «Нормандии» нельзя пить, — напомнила она. – Это устав. А теперь команда это слышит и задается вопросом, почему одним можно, а другим нельзя. — Потому что, чтобы когда-нибудь осмелиться, им всего лишь надо дослужиться до старших званий, — развел руками Аленко, совсем не смущенный. – Да ладно, Картер. Можно подумать, что на «Сибири» никто не пьет. Помнится, когда меня похитила Хестром, — он перевел взгляд на Криз, которая молча слушала и теперь просто усмехнулась, — и повела без того очаровательного мешка на голове по «Сибири», я отдаленно слышал песню крогана о том, как важно напиваться время от времени. Картер вдруг грустно улыбнулась. Это была любимая песня Актора, которую он постоянно напевал. — Так что, — заметив эту слабину, продолжил Аленко, — присаживайся к нам и выпей немного. — Я не могу. — Это приказ, Картер, — настоял Аленко. – В уставе еще сказано, что нужно выполнять приказы старших офицеров. — А если на нас внезапно нападут? Что тогда скажут старшие офицеры? Мы всего лишь в окружении криминальных боссов и их флотов. — Если бы они хотели нас уничтожить, давно бы это сделали, — проговорила Криз. – Но наемники, как и кроганы, любят состязаться кто круче. И пока они это не выяснили на стрельбище, не будут выяснять и с пушками калибра посолиднее. — Ла бруха глаголет истину, — ляпнул Вега очень умную, по его мнению, мысль. — Вот-вот, — кивнул Аленко. – Ну а если такое случится, что на нас все же нападут, тогда бравый коммандер всех нас спасет! Чего же тогда бояться? Ну так что, старпом: выполняешь приказ или мне написать на тебя жалобу? Аленко, улыбнувшись во всю физиономию, ожидал ответа. Как и другие, а в глазах Криз было столько насмешки, что Картер не выдержала. — Хорошо, — сказала она, проходя внутрь. Ей тут же освободили место возле Веги на диванчике, и таким волшебным образом она оказалась напротив генерал-майора и полковника. Криз сидела в отдельном кресле, но тоже рядом. У Картер перед носом сразу же неизвестно откуда материализовался стакан, в который Вега заботливо налил крепкий виски. — За «Нормандию», — произнес Аленко тост, и все выпили. Алекс слегка пригубила напиток. — Ну уж нет, старпом, никогда не поверю, что ты так пьешь, — не согласился Аленко, который сегодня, очевидно, изрядно выпив, играл роль основного заводилы. – Давай залпом. Это тоже чертов приказ! — Полагаю, старпом сама знает, как ей пить, — миролюбиво проговорил Орловский, и Аленко пожал плечами и отстал. Тут Вега принялся рассказывать очередной анекдот, и Алекс была вынуждена признать, что ей этого очень не хватало – просто вот так сесть и выпить. Интересно, что на это сказал бы Шепард, ведь он послал её разогнать всех, а не примкнуть к ним, став собутыльником. Когда-то, еще на «Сибири», еще до того, как из ниоткуда, словно черт из табакерки, появился Шепард, она с командой часто садилась вот в такой тесный кружок на «Сибири», и они тоже выпивали что покрепче. Актор травил пошлые анекдоты, а Фина показывала, как умеет завязывать языком черенку от вишенки, и все были в восторге. В тот день они, помнится, поймали каких-то непутевых пиратов-контрабандистов, изъяли у них продовольственный груз для передачи Альянсу, но Гектор разлил на один из ящиков машинное масло, так что пришлось открыть ящик и посмотреть, что там. Там оказалась отборная вишня, похищенная у колонистов. Команда так захотела попробовать, что Картер не устояла перед их мольбами и разрешила взять горстку. Она навсегда запомнила их довольные лица при поглощении этого деликатеса, которого в космосе было днем с огнем не сыскать… — …Я начну, — вдруг сказал Вега, и Картер вернулась к реальности, нахмурившись, так как упустила нить разговора. Но быстро поймала опять, когда лейтенант, подняв футболку и обнажив хорошо накаченный торс, указал на один из своих шрамов. — Этот вот получил на Марсе, так, ерунда, — потом указал на другой, пониже. – Этот уже посерьезнее был, мы с коммандером тогда на Раннохе весело проводили время. — Да, я там тоже помучался, — кивнул Аленко, глаза которого стали томно сверкать при свете, сигнализируя, что их обладатель хорошо уже принял. — Вот этот, — продолжил Вега, указав на запястье. – Это битва за Землю. На ноге еще есть, туда осколок попал от гранаты. Еще на Фел Прайме заработал небольшой шрам под мышкой. Ах да, еще на пятой точке, пониже спины, неудачно упал от взрывной волны. Могу показать. — Мы и так тебе верим, Вега, — хохотнула Хестром. — Ну и все. Кто следующий? – Вега задумался. – Ла бруха, давай ты теперь. Криз пожала плечами. — Ну хорошо. Их не так много, хотя было, конечно, больше. Но в «Цербере» было неоспоримое преимущество: у них были первоклассные медицинские капсулы. Картер хмыкнула. Ну не могла она вот так спокойно реагировать на слова о «Цербере»! — Так что у меня осталось мало старых напоминаний, — продолжала Криз, не обратив внимания. – Здесь, — указала она на левый выбритый висок, где по-прежнему красовался шрам от рассечения после взрыва. – Сами знаете. — Потом задрала рукав обтягивающей водолазки на левой руке, показав всем уродливый шрам. – Здесь была когда-то татуировка «Синих светил». Пришлось вывести кислотой, как делали наемники. Своего рода печать уважения среди них. — Да, у твоего дружка такая же, — заметила Картер, вдруг почувствовав, что от виски стало намного теплее и легче. — Точно, Ниро всегда ей гордился. Еще на ноге небольшой шрам от подкожного кармана, где я носила либо датчики, либо секретные чипы. Тоже от «Цербера». Ну и руки. Их я обожгла на «Кроносе». — Да, я помню, как мы пробивались в доке через ряды церберовцев, пока вы с коммандером отключали пэмы, — вспомнил Вега. – Веселенькие времена были. — Но у вас еще и сверху шрам, миз Криз, — заметил Орловский. – На левой ладони. Как если бы ладонь проткнули чем-то острым. Шрам не такой старый. — Было такое, — прищурила Криз глаза, взглянув на Картер. – Своего рода подарок от моего друга. — Странные у вас друзья, миз. — Очень, — не стала углубляться она в тему, явно не собираясь напоминать Картер о том, какой именно её друг проткнул ей ладонь, но Алекс и без её слов это помнила слишком хорошо. – Теперь вы, полковник. — У меня не так много шрамов. Я был крайним везунчиком и попадался редко, — неохотно поделился он. – Самый последний – от пули в грудь, ну если не считать царапины на лбу. А вот шрам от пули заработал на Арене. Тогда меня спас генерал-майор… — Я просил называть меня по имени, мы здесь уже все друзья, — отозвался Аленко. — Конечно, — кивнул тот. – Так вот, Кайден тогда меня спас, хотя в то время особо не любил криптов. — Я их и сейчас особо не люблю, — хохотнул тот. – Но для вас, Никлас, сделал исключение. — Ну что ж, спасибо, — улыбнулся полковник, а Картер, глядя на этого лощеного и безусловно красивого мужчину, вдруг напомнила себе, что его считали главным террористом галактики, уничтожившим огромную колонию. А она тут, видите ли, теперь с ним виски распивала. – Есть два шрама на животе, раны, полученные при битве за Землю. Тогда я еще не был презренным криптом… — Ха-ха, хорошая шутка, — ухмыльнулся Аленко, хотя шутка была, по мнению Картер, и не шуткой вовсе, а иронией. — Ну и, пожалуй, все. Я же говорю: я везунчик по этой части. — Чья теперь очередь? – заполнил небольшую паузу Вега. – Старпом? — У меня слишком много шрамов, — буркнула Картер, не собираясь углубляться в дебри прошлого. – Займут слишком много времени, как старые, так и последний, что поймала на Тучанке. — А мы что, куда-то торопимся? — Нет. Но я не буду рассказывать про все. — Тогда расскажите, старпом, про этот шрам на брови, — не сдавался Вега, и Картер, вздохнув, сказала: — Пират постарался, полоснул по лицу. Едва глаза не лишил. Ничего интересного. Точка. Теперь очередь за генерал-майором. — Я же просил… — Хорошо. За Кайденом, — исправилась Картер, хотя ей было непривычно называть некоторых по имени. — Мне вам нечего сказать, — расплылся тот в улыбке. – Я из вас самый девственно чистый. У меня нет шрамов. — Как это так? – удивился Вега. – Не может быть такого, чтобы за столько битв у вас не осталось ни единого шрама! — Может, — кивнул Орловский. – Вспомните солдатский вальс. Я и вправду не увидел ни единого шрама и тогда решил, что Кайден… тогда еще он был генерал-майором, свел все шрамы. — До единого, — подтвердил Аленко. – Даже тот, что получил в Лондоне. А ранее заплатил за удаление всех предыдущих триста пятьдесят тысяч кредитов. За два часа интенсивной терапии в медкапсуле на Бекенштейне. — И на кой черт ты это сделал? – нахмурившись, спросила Криз. – Шрамы только украшают мужчину, разве нет? Аленко издал какой-то разочаровывающий звук и скривил досадливо уже изрядно напившуюся физиономию. — Моя жена так не считает, — ответил он. – В высшем обществе Президиума и толстосумов главное не количество шрамов, а количество кредитов на твоих счетах. — Ясно, — как-то слишком уж коротко кивнула Криз, и повисшая неловкая пауза снова просигналила Веге, что пора бы уже и конкурсы тамаде придумать. Лейтенант нашелся довольно быстро. — Что-то затоскливело все, — проговорил он, разливая последние порции виски, так как довольно большая бутылка уже закончилась. – Предлагаю такой вариант: моя любимая игра в хорошей компании «Я никогда не…». Каждый говорит, что никогда не делал, ну а кто делал – тот пьет. — Может, хватит уже? – Картер сложила руки на груди. Она терпеть не могла такие вот игры и прибаутки, считая их глупой тратой времени. – Мы же не какие-нибудь студенты. — А почему бы и нет? – усмехнулась Криз. – Струсила? — Еще чего. Но в отличие от тебя я знаю, сколько времени. Лучше бы сказала спасибо, что Вакариан с Шепардом не спят уже который час, пока ты тут в игры играешь, — сказав это, Алекс захотела себе язык откусить. Прозвучало все-таки слегка ядовито. — Я и собиралась, пока меня не выгнали из ангара, сказав, что я их только отвлекаю, — отрезала та довольно резко, и Вега, ощутив перемену, тут же встрял: — Я начинаю! С самого легкого: я никогда не присутствовал на женских боях в грязи. Но очень хотел бы посмотреть на это, только не сегодня и не на «Нормандии»! Кто такой везунчик, кто видел? — Я видел однажды, еще в юности, когда сбежал из семейного поместья погулять и увидеть настоящую жизнь, — признался Орловский. – Мне пить или нет? — Пить, конечно! – обрадовался Вега, что его поддержали. – Кто такой же остолоп, как я, что еще не видел такого зрелища? Тем не пить! Полковник… — Никлас. — Никлас, дружище, теперь ты. Начинаешь: «Я никогда не…» — Я понял, — полковник слегка откашлялся, ненадолго задумавшись. – Ну может… Я никогда не выигрывал в лотерею? Все, кроме Веги, воздержались. Сам же Джеймс сделал пару больших глотков и улыбнулся: — Постоянно выигрываю! Но все по мелочи какой-нибудь. Однажды хотел выиграть себе квартирку на Бекенштейне, но не хватило одной – одной! – счастливой цифры. Я даже их запомнил: «4, 8, 15, 16, 23 и 98». А нужно было 42! Криз почти беззаботно засмеялась. — Вега, неужели ты веришь в лотереи? — А как же, ла бруха? Мой отец всегда играл, всю свою жизнь. И бабка! Ты бы видела, сколько у бабки было использованных лотерейных билетов «Счастливого шанса»! Ими можно было бы всю «Нормандию» обклеить! — И после этого ты по-прежнему веришь в лотереи? — хмыкнула та. — Ха-ха, — слегка обиделся он, но у лейтенанта обида всегда продолжалась не больше двух секунд. – Теперь ты, ла бруха. Криз вздохнула, прикинув в уме, что такое сказать. Наверное, сейчас прозвучит нечто подобное: «Я никогда не поступала честно» или «никогда не получала честной зарплаты», но Криз вдруг решила быть неоригинальной и выбрала почти безобидное: — Я никогда не видела фильмы с Бласто. — Ты серьезно? – удивился Вега. — Не может быть, — не поверил Аленко. – Это же были самые настоящие хиты до войны! — Я была несколько занята, — пожала она плечами. – А вы что, все видели? Тогда пейте. Даже Картер была вынуждена выпить, так как она посмотрела одну часть, еще давно и почти что случайно, когда кто-то пригласил её на свидание, а она взяла и согласилась. Фильм был ужасно глупым, кавалер – ужасно нудным, а когда она вспомнила одну солдатскую шутку про виды окопов, наряд вне очереди и стрельбу сидя на лошади, он даже не понял, в чем была суть. Потому что никогда не копал окопы и вообще был далек от всего военного. Больше они не встречались. — Старпом, теперь вы, — указал Вега, и Алекс, пожав плечами, так как более глупой игры и не сыскать, выдала первое, что пришло в голову: — Я никогда не ела суши… Потом все узнали, что Аленко не ел устриц, а Орловский не бегал нагишом по дому, и все звучало несколько уныло, что тамада-Вега, переняв у уже изрядно подвыпившего Аленко бразды правления, решил подсуетиться: — Эх, нудятина пошла. Давайте поострее, что ли? Например, хм… Я никогда не спал с Шепардом. Как вам такое? Повисла настороженная тишина. Все переглянулись, а потом Криз смело отпила свою порцию. И красноречиво уставилась на Картер. — Глупая игра, — выругалась Алекс, но так как виски слегка подкорректировал её поведение, все же придав игре какой-то азарт, то, глядя на Криз, тоже сделала глоток. Та просверлила её острым взглядом. — Ага, так я и знал! – обрадовался Вега. — Хочешь по-взрослому, Вега? – хитро улыбнулась Криз. – Тогда так: я никогда не пряталась в гальюне «Нормандии», чтобы потеребить своего дружка, забыв при этом закрыть двери! — П-ха-ха-ха, — вдруг заржал Аленко, чья рука автоматически потянулась к выпивке, но вдруг замерла, и он, сообразив, что едва не сделал, сказал: — То есть я не прятался. Значит, не пью. — Ла бруха, это вышло всего один раз и то случайно! – снова обиделся Вега, но потом выдохнул. – Я ж мужик, а замок просто заел! К тому же, я тут один что ли такой, кто это делает?.. — Ладно, теперь я, — вошел во вкус Орловский. – Я никогда не употреблял запрещенных средств. Вопрос явно был уже поинтереснее. Все стали переглядываться, и вот Вега отпил, а за ним уже и Криз. А потом и Аленко, на что все сразу же удивились. — Что? – пожал он плечами. – Я курил травку перед тем, как попал на станцию «Гагарин». Биотика была не самым безболезненным занятием тогда. — Теперь очередь старпома, — передал ей палочку откровений Орловский, и Картер произнесла довольно четко: — Я никогда никого не убивала ради удовольствия. Все сразу же призадумались, вспоминая свои бои. И лишь рука Криз уверенно потянулась вверх. — Кто бы сомневался, — фыркнула Алекс. — Какая уж есть, — выдохнула та. – Побегай от церберовцев по колониям – еще и не так захочешь убить какого-нибудь козла-смотрителя. — Это не оправдание. — Это факт, — отпарировала она, но не стала настаивать, переместив взгляд ведьминских глаз на очередного заколдованного: — Кайден? Он думал смертельно долго, почему-то глядя в основном на Криз. Потом выдал какую-то ахинею слегка заплетающимся языком: — Я никогда… никогда… никогда не ставил на кон любимую женщину на каком-то сраном поединке! При этом называясь сраным героем и вообще ведя себя так, словно пуп Земли! При этом никогда… ничего не утаивал от своей команды, думая, что все и так обязаны бежать за мной по пятам и целовать мои геройские пятки!.. И никогда не врал любимой женщине, и в тот день, в Интай’Сей, никогда не врал и говорил всю только правду, и никогда не утаивал и никогда не хотел утаивать, что с тех пор что-то изменилось!.. Вот! Повисла очень неловкая гнетущая тишина. Потом Вега недоуменно спросил: — Кто чо понял? — Так, — Орловский вдруг встал. — Похоже, генерал-майору пора поспать… — Кайдену, я же говорил, ты, крипт! — Да, Кайдену пора поспать. И нам всем тоже, — с этими словами полковник подхватил Аленко под руку, а тот непонимающе возмутился: — А что я сказал? Я же играл просто!.. – но он позволил себя вывести, и Картер вздохнула с облегчением. — Согласна с полковником. Пора трубить отбой. Вега, спустись в ангар и скажи, что в смотровой все тихо. А если Шепард еще не спит, напомни ему, сколько осталось времени, — говоря это, Картер поглядывала на Криз, которая, после слов Аленко, внезапно посерьезнела и даже покраснела. Щеки её горели, и Алекс поняла, что Аленко явно выболтал какой-то секрет, который поняли лишь они оба. Но её это мало волновало, так что она тоже поднялась, когда Вега, кивнув, быстро поспешил выполнить приказ. Криз же явно была другого мнения. Она с шумом прокатила по столу бокал Алекс и поглядела на неё с самым серьезным вызовом: — В бутылке еще осталось, — сказала она ровно. — Слушай, Криз… — Продолжим игру, Картер, — настояла она, поднявшись и сжав бутылку. – Садись, я тебе налью. Хватит играть в добросовестного старпома. Хоть раз побудь простой стервой, какая ты есть. Пора поговорить по душам. Или ты снова струсила? Картер сжала челюсти. Внезапно она ощутила желание ей врезать, даже кулак сжала, а виски явно не пошел на пользу её сдержанности. Она решительно села. — Наливай, Криз. И начинай.***
Хестром, прищурив глаза, произнесла первое, что ассоциировалось у неё с Александрой Картер: — Я никогда не считала себя выше и чище других. Видя, что Картер не шевельнулась, Хейс слегка улыбнулась. — Пей, Картер. Ты ведь всегда проводишь грань между плохой Криз и хорошей Картер, считая себя чище меня. — Так и есть, — ответила та, которая явно была сейчас намерена все же поговорить, а не как обычно умалчивать мысли, чего Хестром и добивалась. Вся эта игра до момента с очередным признанием Аленко была почти веселой, но потом нещадно загубленной. В то же время Хейс посетила неприятная, но вполне полезная мысль, что, возможно, им с Картер тоже пришло время много чего разжевать. Она все же получила подтверждение своим догадкам: у них с Шепардом был роман, — но вот когда и длился ли сейчас, сказать точно не могла. Но ревность внутри все же колола сердце, так что Криз решила, что лучше выяснить все сейчас, чем никогда. Сама обстановка располагала. — Почему ты так считаешь? – спросила Хестром, действительно желая это услышать. — Потому что однажды Фина сказала, что твоя суть, Хестром Криз, прогнила настолько, что ты даже уже не замечаешь, какого это – делать что-то просто так, без выгоды для себя. — Фина меня недолюбливала, так что не удивительно, что не могла судить объективно, — усмехнулась Криз. – Ты тоже недолюбливаешь, но в отличие от азари, ты все же обладаешь способностью к объективному взгляду со стороны. Так что не повторяй слова Фины, а скажи сама. — Ты сама упомянула, что убивала ради удовольствия. Этого мне достаточно. Хестром обреченно вздохнула. Картер была неизлечимой моралисткой. — Да, бывало, — не стало утаивать Хейс. – Однажды я даже убила человека, с которым переспала, в приступе гнева просто потому, что он сморозил какую-то глупость, выведшую меня из себя. Зарезала его же ножом. — И ты еще спрашиваешь, — покачала головой Картер. Криз почти грустно улыбнулась. Переубеждать она никого не собиралась, тем более Картер. Та была столь же упряма, как и Шепард. Но при этом её облик морального мира сформировался настолько, что теперь, оказавшись в одной лодке с героем всея галактики, Картер не знала, как вырулить из опасного потока, несшего её на скалу. Всячески пыталась работать вёслами и надрывалась, приказывая всем грести в нужную сторону, но поток при этом оказывался сильнее, и гибель была неминуема. Хейс сделала приглашающий жест, давая Картер понять, что теперь её очередь. Та думала недолго: — Я никогда не манипулировала чувствами человека, который был в меня влюблен, ради своих каких-то эгоистических целей, не давая ему вернуться к жене и ребенку. Прикусив губу, так как прозвучало это крайне грубо и жестоко, Хестром нахмурилась, а Картер, увидев её смущение, серьезно приказала: — Пей, Криз. — Нет, Картер, ты ошибаешься. Я никогда не давала ему надежду, не держала. У меня никогда не было намерения удерживать Аленко на какой-то там цепи. — Пей, Криз, — настояла та. – Я видела, как ты спрашивала его о шрамах. Может, ты делаешь это неосознанно, но все мужики ведутся, как пчелы на мед. Видела я и этого пройдоху-парня, который уже в могиле. Про Санборна говорю. Он вляпался в это дерьмо только из-за того, что ты поманила пальчиком. А теперь его нет. Как и его сестры. — Ты была там, — Хейс вдруг почувствовала себя неуютно. – Ты видела, что она сделала. Я лишь подарила ей быструю смерть. — Может, и так. Но если бы ты не появилась в их жизни, они были бы еще живы. — Тут ты права, — вынуждена была признать Хестром. — Как и в жизни моей команды, — Картер наверняка решила окончательно её добить. – Если бы все шло по плану еще в Башне Президиума, когда ты только появилась, все они были бы живы. — Или нет, тут никогда не узнаешь, — хмыкнула Хестром, не собираясь взваливать на свои плечи все грехи в мире. – Возможно, если бы я не переманила Уильяма на нашу сторону, мы бы все были уже мертвы. Он разорвал бы нас на куски, как котят. — Уильям, — зло пробормотала Картер. – Вот поэтому нам с тобой так сложно принять друг друга. Ты видела там какого-то Уильяма, а я видела убийцу, который мало того, что убил членов моей команды, но и сделал много другого, что навевает ужас: например, перебил всю колонию азари на Лаане. — Ты только что пила с человеком, который считается террористом и убийцей Уайт Чепел, — сразу же нашлась Хестром, решив благоразумно умолчать о том, что Кэннон не имел отношения к той колонии азари. Их убийца сейчас тренировался в ангаре под другим именем. Но она не имела права даже заикаться об этом. — Тут права ты, — не стала оправдываться Картер. – Но у меня есть нюх на людей. Я сомневаюсь, что Орловский виноват. — Что, если твой нюх ошибается? — Тогда я признаю, что ошибалась, — просто ответила Картер, пожав плечами. – Я умею признавать свои ошибки и недостатки, Криз. А вот ты – нет. — С чего ты взяла? — Ты так и не выпила насчет Аленко. Можешь сейчас это исправить и признать наконец очевидное. Несколько мгновений Хестром молча смотрела на эту злобную стерву. Наконец-то та начала говорить, но, как и ожидалось, это были не самые приятные вещи. Все же, возможно, в чем-то Картер и была права, и диалог не сложится, если Хейс не признает действительно очевидного. Хестром медленно сделала глоток. — Моя очередь. — Давай. — Я никогда не осуждала Шепарда за его поступки, — сказала Хейс, внимательно наблюдая за женщиной напротив и гадая, будет ли та отрицать тоже весьма очевидную вещь. Картер не стала. Просто сделала большой глоток, и Криз усмехнулась. — В этом твоя проблема, Картер. Считая меня настолько ужасной, ты автоматически должна считать и Шепарда таким. Но не можешь испытывать к нему неприязнь. Осуждаешь, но любишь. — Все мы не без греха, — ушла та от прямого ответа. — Это точно. Но я должна предупредить тебя, Картер, и это от чистого сердца… — Хейс, услышав, как та усмехнулась при этих словах, ядовито исправила: — Хорошо, это от моего заляпанного кровью и грехами сердца. Если ты хочешь удержаться на плаву, тебе придется принять его таким, какой он есть. — С чего бы мне слушать твоих советов, Криз? — С того, что мне небезразлична его судьба, — не стала юлить Хестром. – И если он выбрал тебя, хочу быть уверена, что ты не убежишь, испугавшись всей его подноготной. Ты будешь ему необходима. Картер смерила её непонимающим и подозрительным взглядом. — Что ты несешь, Криз? Напилась уже что ли? Хестром нахмурилась. Потом облизала губы, так как говорить такие вещи было нестерпимо больно, но в то же время она чувствовала необходимость уточнить. — Вы же… вместе сейчас, разве нет? Картер долго сверлила её глазами, ища подвох в этом вопросе, но, не найдя, решила сделать так, как и всегда делала – честно ответить: — Нет. И уже давно нет. Как только ты появилась, все было кончено, хотя он пытался заверить меня, что это совсем не из-за тебя. Но я не слепая, Криз. Я все вижу. Вижу, как ты постоянно путаешься под ногами, учиняешь какие-то неприятности, дурацкие сделки, вирусы и прочую хрень – но он по-прежнему смотрит под ноги, переступая очень осторожно, чтобы не наступить на хвост кошке, стараясь балансировать и переставлять ноги, как заправский клоун, чтобы ты, то есть кошка, могла пройти. Короче, не знаю, что на тебя нашло, Криз, но нет. Тебя это волновало? — Хм, — только и смогла выдать Хестром, так как и не рассчитывала на такую откровенность. Услышанное её и обрадовало, и развеселило, и вообще осчастливило, но в то же время крайне озаботило, ведь у неё теперь не было никакого разумного объяснения тому, почему Джон Шепард по-прежнему отвергает её? Он рассказал ей даже про свое одурманивание, про ужасные поступки под чужой властью, раскрыл свою цель, даже признался, что она ему нужна, пусть и огласил для этого весьма странную причину. Но при этом его что-то останавливало, отдаляло, как если бы истинная причина его отстраненности была не настолько легкой и простой, нежели другая женщина. Подобное открытие заставило Хестром всерьез задуматься, что она не знала еще многого. Что он еще скрывал? Или стоило смириться, поскольку объяснение было еще проще и он просто охладел к ней? Но Хейс чувствовала, что это не так. Она видела, как он изредка на неё смотрел, как говорил, а случайные прикосновения рассказывали ей больше, чем слова. Или она все это надумала? — Ты заснула, Криз? – вернула её к реальности Картер, внимательно её разглядывая. – Полпятого утра. Давно пора спать, осталось лишь пара часов перед тем, как состоится состязание. Ответь мне на еще один вопрос, Криз: зачем ты на это согласилась? Ты же, если б хотела вернуться к своим дружкам, могла бы просто сказать об этом и покинуть «Нормандию». И не было бы никакого спектакля со ставками в виде бывших подружек. Или тебя это все забавит? — Шепард никогда не согласился бы на такую ставку, — ответила Хестром. – Будь дело во мне или в ком-то еще из команды. Мне пришлось влезть самой и согласиться за него. — Но зачем? — Ради капсулы. Если Шепард выиграет, она достанется ему. Ниро не хотел уступать. Эти двое невероятно упрямы. А Лиара заслуживает того, чтобы получить капсулу, а Шепард – своих гетов. Видишь, Картер, не такая я уж и безнадежная: ради них я даже поставила свое пребывание на «Нормандии» под вопрос, хотя я совсем не хочу покидать это судно. — И что будет, если вдруг Шепард проиграет? – иронично усмехнулась Картер. — Мне придется остаться на «Синей стреле», чтобы «Нормандия» и «Сибирь» смогли уйти невредимыми, и поверь, я так и сделаю, — просто ответила Хейс. – Но я очень надеюсь, нет, я верю, что Шепард с Вакарианом победят. — Тогда выпьем за это, — предложила вдруг Картер и подняла бокал. – И за то, что в тебе еще остались проблески света… — Потом, подумав, добавила: — Под очень, очень толстым черным стеклом. Криз скривила губы. Ну хоть за это спасибо. — Обещай кое-что мне, Александра Картер. — Обещать? С какой стати? — Обещай, что, если я завтра уйду, а ты останешься – ты поможешь Шепарду с его задачей. Та, услышав это, кивнула. — Обещаю. — Вот теперь можно попробовать поспать. Полпятого утра ведь.