***
В командном центре места для всех было куда меньше, чем в БИЦе. Возможно, Шепард выбрал это помещение именно потому, что здесь складывалось чувство некоего единства, общности, и теперь, когда он дал каждому право уйти, но каждый, кто присутствовал сейчас здесь, все же остался, Джон мог с полной для себя ясностью осознавать, что эта она и есть, его команда. Может, тут ему будет проще рассказать о том, о чем он собирался, и у Хестром были некоторые догадки. Поэтому она слегка волновалась, но совсем не за себя, а за него, за то, как ему тяжело это дастся. Или он просто хотел оповестить всех о чем-то не столь значительном? Но у Шепарда не было привычки сообщать незначительное вот таким образом, собрав всех в одном месте. Хейс знала, что половина команды уже покинула «Нормандию». Но это была та половина, рассчитывать на которую не стоило. Новенькие, за исключением отдельных, вроде слепо преданного идеалам и самому коммандеру Боца, Сантьяноллы или юной Риордан, нашедшей причину остаться, или же Райз, чья причина была вполне понятной и не только сводилась к Вакариану, и даже Киррахе, несмотря на свою трусость, внезапно принял решение остаться — все новенькие, кроме этих, решили сойти. Оно и было понятно. Несмотря на огромный и тщательно лелеемый Альянсом культ личности Шепарда, сам он оказался для многих не подарком, а настоящим воплощением многих кошмаров о неприветливом, вечно хмуром капитане, выдержать которого могли немногие. Теперь не было ясной цели сплочения, угроза Жнецов не маячила над собственным домом и головой, и довериться лишь неясной цели капитана, пойти против приказа Нового Галактического Альянса, лишившись при этом, как следствие, всех заслуг, жалований и карьеры, возможно, и свободы и даже жизни – это было под силу не каждому. Слишком мало времени они провели с Шепардом, чтобы понимать, что он не попросил бы о подобном, не будь у него на то весомой причины. Но все же костяк команды остался, и этого было даже больше, чем достаточно. Вакариан, который и не думал никуда уходить. Аленко, нашедший причину остаться куда более серьезную и логичную, чем предполагала сама Хестром, отчего до сих пор испытывала легкое смущение. Картер, несмотря на несогласие со многими происходящими на «Нормандии» вещами. Лиара, выглядевшая куда лучше и намного счастливее теперь, когда Явик был рядом. Протеанин стоял горделиво и как обычно заносчиво, словно все вокруг представляли собой всего лишь нерадивых младенцев. Но никому уже не мешало такое к себе отношение, и это в очередной раз лишь укрепляло мысль о том, что вот он, самый костяк команды. Доннели, кому не оставили выбора, но Кеннет сразу заверил, что никуда и не собирался. Грант, занимавший слишком много места, истосковавшийся по боям, на что постоянно жаловался. Джокер, несмотря на начальные выкрутасы и разногласия с Шепардом, похоже, пережил утрату своих надежд на возрождение прежней СУЗИ и смирился с этим. Трейнор, чьи глаза были полны небывалого энтузиазма, и Кортез, чья вежливость и такт не позволили ему встать чуть ближе к столу, загородив остальных. Конечно, Вега, в чьей преданности сомневаться не приходилось. А теперь еще и Криз, оказавшаяся на этом фрегате по велению Призрака, но настолько прикипевшая ко всем, и особенно капитану, что теперь никто не мог от неё избавиться. Хейс тихо усмехнулась от этой мысли. Ведь многие пытались, включая её саму и Шепарда. Джон слегка заставил себя подождать. Но Хейс зря волновалась за то, каким может быть тяжелым для него будет этот разговор. Он обещал разъяснить команде, что происходит, и должен был выполнить это обещание. Несмотря на её опасения, Шепард выглядел собранным и хладнокровным. Наверняка он проигрывал эту сцену много раз в голове и уже смирился с возможной реакцией. Попросту закрыл ото всех любое проявление чувств, понимая, что эмоциям здесь не место и не время. Он мог лишь немного приоткрыть их существование для Хестром, рассказывая о прошлом. Но не для своей команды, хотя никто из прежней команды не был дураком, и все знали, что коммандер — не бездушная машина для убийств. Поприветствовав всех сухим кивком головы и оглядев каждого, Шепард подошел к столу. С ним, на правах главного преданного союзника, горделиво шествовал рядом варрен. Джон оперся одним кулаком о стол, и это его въевшаяся в кожу привычка была знакома тут уже всем. Другой рукой он вставил какой-то чип в голопроектор. Наконец, после непродолжительного молчания, прерываемого лишь обрывистыми звуками аппаратуры и ворчливым рычанием варрена, Джон твердо проговорил: — СУЗИ? Сделай запись всего разговора, чтоб у каждого потом была возможность еще раз его прослушать. — Слушаюсь, коммандер, — ответил ИИ, и Джокер, сидевший неподалеку, снова фыркнул. Риордан пробежалась по нему глазами. Шепард выдержал небольшую паузу. — Я приказал Джокеру взять новый курс. В данный момент «Нормандия» летит сюда, — он развернул голокарту, обнажив взорам не всем знакомую систему. – Это система Енох, Туманность Розетка, на планету Жоаб. Наверняка вы знаете, что это планета находится в Терминусе и довольно далеко, почти на границе нашей галактики. Но прежде чем объяснить, зачем мы туда летим, хочу начать немного с другого. Пару часов назад со мной связался Режиссер, — в этот момент Шепард посмотрел на Хестром, но так быстро, что она не поняла зачем. — Он предоставил мне очень тревожные данные с Реновацио. Там был совершен политический переворот, с использованием перехваченных у криптов гетов. Власть захватила Советница Колумбия Риос, которая ныне скрывает свое местонахождение, и от её лица действовал адмирал Михайлович… — Вот это да, — протянул Аленко. – Этот старый пройдоха совсем обезумел? — Не по своей воле, — загадочно ответил Джон, но лишь Хейс уловила скрытый в этих словах смысл. – Он с помощью гетов сумел захватить часть станции, Новый Президиум, главный пункт управления, заблокировать доки, переходы, двери. Взять в заложники Советников. Всех, кроме Виктуса, который недавно связывался со мной и тоже подтвердил, что произошло. Он жив, улетел со станции и в настоящий момент в безопасности, — Хестром заметила, что Шепард говорил это преимущественно Райз, которая в ответ кивнула. — Так вот, почему уехала Тали, — проговорила Лиара. – У неё там семья. — Да, — подтвердил Джон, не меняя интонации. – Но не только поэтому. Сейчас станция оккупирована гетами, при этом Риос и Михайлович прилагают все усилия, чтобы поддерживать видимость своей легитимности и не допустить возмущения в войсках Альянса. Для этого они даже заставили прочих Советников записать официальное обращение, что НГА теперь утратил свою силу, поскольку не справлялся с врученными ему обязанностями, и пришло место новому политическому образованию – Триумвирату Свободы, как назвали они это сами, — Шепард зло хмыкнул, очевидно, поражаясь фантазии политиканов. — Как они смогли активировать гетов? – спросил Кайден. – Орловский говорил, что наработки велись, но они были слишком опасны. Шепард сразу ответил: — Я спрашивал о том же у Тали. Она сказала, что, по данным кварианцев, с криптами мог работать один из её сородичей, некий Дил’Хагара, её бывший помощник, некогда изгнанный с Ранноха как раз за стремление возродить гетов. Орловский же признавался, что кварианец работал на пару с Дэвидом Арчером. Если помните, именно его «Цербер» использовал в своем проекте «Властелин», пока я не освободил Арчера. С тех пор, как он десять лет назад сошел с Кали Сандерс с «Нормандии», его след затерялся. И лишь недавно я услышал от «криптыша» Орловского, а его отец это потом подтвердил, что именно Арчер на пару с кварианцем разрабатывали способы активации гетов, но не как единую сеть ИИ, а под управлением специальной программы. Задумки кварианца были опасны, Арчер не позволял их осуществить. Очевидно, Риос дала зеленый свет этой задумке, когда гетов перехватил Альянс. Для этого Михайловичу пришлось подкупить множество криптских офицеров. — Криптов же нельзя подкупить, — усмехнулась Хестром, вспомнив их идеологию. Ничего не меняется в этом мире! — Ты сама знаешь, насколько это не правда, — проговорил Джон. — Я все равно не понимаю, на что они рассчитывают, — нахмурилась Лиара. – Республики никогда не признают их легитимности! — Как и Иерархия, — согласился Гаррус. — Это не столь важно для них. Захват власти был осуществлен не для того, чтобы вести гражданские войны и заигрывать с прочей галактикой. Это лишь временная мера, — пояснил, точнее, больше запутал Джон. И похоже, не одну Хестром. — Но зачем? – озвучил Вакариан общую мысль. — Затем, чтобы не пустить меня на Землю, — сказал Джон, но поскольку никто ничего не понял, он глубоко выдохнул. – Чтобы понять мотивы Риос и Михайловича, а также причину, по которой мы летим на Жоаб, я должен начать совсем уж издалека… Он сделал небольшую паузу, а потом активировал другой файл. Над столом развернулась проекция некое существа, и Хестром сначала решила, что это Жнец. Не одна она. — Причем тут Жнецы? – несколько напуганно спросила Трейнор, совсем не желая возвращаться в ту часть своего прошлого. — Это не Жнец, Саманта, — терпеливо пояснил Шепард, увеличив изображение и покрутив его так, чтобы остальные заметили разницу. Хейс даже прильнула ближе к столу, чтобы разглядеть отчетливее. Она заметила, что сквозь оранжевые наслоения проекции Шепард внимательно наблюдал не столько за реакцией остальных, сколько за её реакцией. Все еще думал, что она не поверила в его историю? Хестром, конечно, поверила. Но не могла осознать до конца. — Это Левиафан, — сказал Шепард. – Немногие тут были в курсе насчет моей миссии десять лет назад. Она была строго засекречена от остальной команды по приказу Альянса. В курсе был Аленко, заменявший меня на «Нормандии», Вакариан и Вега, Кортез, которые помогали мне искать доктора Брайсона, занимавшегося изучением этих существ. — То, что я сейчас вижу их проекцию, меня несколько пугает, — проговорил Кайден настороженно. — Существ? То есть они органические? – удивилась Райз. — Да, целиком и полностью из органической плоти. Но они не просто обычные существа. Эта раса, некогда властвовавшая галактикой, и именно они создали Жнецов миллионы лет назад, — Шепард пальцем указал на проекцию. – Высшая и самая могущественная органическая раса, умевшая путешествовать по разным галактикам и подчинять себе всевозможные народы, которые называли «низшими». Но они оказались слишком самоуверенны, создав некий ИИ, Катализатор, который в свою очередь их и уничтожил, собрав первого Жнеца. Его мы знали как Предвестника… Тут Шепард вынужден был кратко рассказать им все то же, что рассказывал и Хестром: про планы ИИ уничтожать органическую жизнь, вышедшую на высокую технологическую ступень, чтобы спасти всю жизнь от полного вымирания; про уничтожение Левиафанов, про то, как трое из них скрылись на одной из планет и благополучно пережидали там все прежние жатвы, опасаясь, как бы Жнецы не обнаружили их присутствие. Но заметив в какой-то момент, что лица окружающих стали уж совсем пораженными, Шепард тихо и немного зло засмеялся: — Понимаю, что все это звучит, как бред. Сам не мог поверить долгое время. Но вы, кажется, слегка забыли за эти десять лет, с какой угрозой мы тогда столкнулись. Кого мы пережили. Это были не просто понятные нашему пониманию геты, созданные нами же, я имею в виду разумными, населяющими галактику. Это были разумные машины, прибывшие из темного космоса, чтобы уничтожить и переработать нас. На этом фоне моя история про тех, кто создал эти машины, звучит уже не так бредово, да? Задав этот риторический вопрос, Шепард дал каждому немного времени, чтобы переварить ответ у себя в голове. — Гребаный левиафан, — сглотнула пораженно Трейнор. – А я-то думала, что после того вашего отсутствия, это просто такое новое ругательство вы выдумали, которое потом все повторяли. Выходит, бредни Бернарда Плима были совсем не бреднями! Ненадолго повисла гнетущая тишина, но Джон быстро её развеял. — Я говорил с ними тогда. Не так, как мы с вами говорим сейчас. Они общаются ментально. Я просил их помочь в борьбе против Жнецов, полагая, что любая помощь будет неоценима. На самом деле, я всего лишь заглядывал в пасть к тигру, предлагая ему помочь мне победить медведя. Тигр тогда отказался, и я был крайне зол и разочарован тем, что они отсиживались в безопасном месте, пока мы все воевали. Я был идиотом тогда, — внезапно сделал ударение на последнем Джон. – Думал, что им плевать. Но я всего лишь не мог постичь их замысла, ведь, по сути, они ничего не теряли. Веками они наблюдали за жатвой, но века для них – это лишь минуты для нас. Если бы они действительно хотели помочь, они бы это сделали. Но они решили просто дать мне напутствие, уверив меня в своих благих намерениях, но при этом остаться в стороне. Наблюдать за развязкой. Если бы меня постигла неудача, они бы просто это пережили и стали бы ждать новый цикл. Но так как я… — он сделал паузу и сразу же исправился: — Так как мы победили, у них снова появился шанс. И они намерены им воспользоваться. — Шанс на что, Шепард? – уточнил, нахмурив брови, Аленко. – Еще вчера я думал, что главная угроза для галактики – это тот, кому достанутся геты. Я ошибался? — Ты очень ошибался, Аленко, — кивнул Джон. – Геты лишь способ достижения цели. Теперь они у Риос, и она ими воспользовалась. То же самое планировал сделать и я. — Ты не собирался их уничтожать? — Нет, конечно, — ответил Шепард совершенно спокойно. – Мне они были и самому нужны. Хотя, если бы мне не удалось их активировать правильно, я бы всех уничтожил. — Получается, ты ввел не только меня, но и Орловского, и остальных в заблуждение? – недовольно спросил тот. – А сам планировал что… захватить с их помощью что-нибудь? На что мы все подписались, Шепард? — Если ты перестанешь задавать вопросы, генерал-майор, то, может быть, и узнаешь, — холодно отпарировал Джон. — Тогда говори, коммандер, — прозвучало с такой строгостью, словно приказ, но, если Кайден рассчитывал таким образом задеть Шепарда, то зря старался. Джон лишь слегка усмехнулся, потом развернул новую проекцию. На ней было изображено крайне загадочное, непонятное устройство конусообразной формы, очень сложное по конструкции, учитывая многочисленные ответвления характеристик и пояснений, но очень простое по виду. По поверхности шла какая-то рябь, голопроекция не передавала цвет, но три были указаны рядом, как основные: черный, зеленый, серый. Хейс быстро отложила общую схему в памяти, а также некоторые участки, потратив на это несколько бесконечных секунд, пока Шепард молчал. Сделав это, она вдруг обнаружила, что он терпеливо смотрел на неё. — Закончила? – спросил он, но без толики издевки. — На всякий случай, — пожала она плечами, и Вега рядом хмыкнул. — Ничего не напоминает? – вдруг спросил Джон, как школьный учитель, прокрутив схему с разных ракурсов и оглядывая каждого «ученика». Один из них оказался как обычно чуть сообразительнее других. — Мне напоминает Горн, — ответила Картер, и Джон кивнул. — Похоже, — подтвердил он. – Но по размерам вдвое больше. Эту схему скачал Вакариан, когда в прошлом месяце выполнял одну очень интересную задачу с Вегой. Вакариан издал какой-то хмурый вздох, как если бы не очень хотел вспоминать об этом времени, а вот его напарник придерживался другого мнения. — Веселое было времечко, — вспомнил ностальгически Джеймс, вздохнув. – Иногда скучаю по буферам миссис Сандры… — Скучать будешь в ангаре, — отрезал Джон, чей уголок рта издевательски поднялся. Сегодня, кажется, у Шепарда, несмотря на общую серьезность его рассказа, было все-таки неплохое настроение. Возможно, в тех картинах, которые он представлял, готовясь к этому разговору, вокруг него было чуть меньше членов команды, и сейчас то, что никто из его друзей не решил сбежать, поджав хвосты, располагало его на общую, вполне неплохую волну. – Это так называемое Устройство, — пояснил он. — Его вот уже около трех лет строит Винсент Бейлор, глава конгломерата «Да Винчи Креэйтинг». Вы наверняка про него слышали. Так вот, Бейлор строит это Устройство, — Джон указал пальцем, — в то время как еще два почти таких же и в функционирующем состоянии, были найдены в двух скоплениях, в Центре Аида и Пороге Вальхаллы. Рядом с проекцией незнакомого Устройства появились два скопления, о которых говорил Джон. Уже то, что у него заранее были заготовлены все проекции, говорило о долгих часах или даже неделях подготовки к этому разговору. Шепард дал каждому время рассмотреть скопления и задаться закономерными вопросами. Варрен рядом облизал ему ботинок. — В Центре Аида случилась Трагедия Уайт Чепел, расколовшая НГА и криптов, — констатировала хмуро Картер. — Верно, — согласился Джон, а потом тон его несколько изменился. – А это Лаан, колония азари в Пороге Вальхаллы, в Терминусе, которая была полностью перебита в 2192 году и отдана во власть пиратов. Республики Азари не пожелали возвращать её, чтобы избежать дальнейшего кровопролития… В этот момент голос все же подвел Шепарда, он слегка откашлялся. По щекам забегали желваки, и Хестром, понимая, что этот момент давался ему особенно тяжело, подбадривающе ему кивнула. Он посмотрел на неё исподлобья, но решил все же избежать некоторых подробностей, за что винить его она не могла. — И там, и там трагедии случились именно из-за того, что были найдены Устройства, — быстро заключил Шепард, передвигая акцент разговора на другую сторону, и получил предсказуемый вопрос от Доннели: — Что это за Устройства, коммандер? — По своим характеристикам и внешнему виду, как я могу судить только по украденным Вакарианом и Вегой схемам – это нечто, что и являлось прародителем Горна. Если, найдя схемы на Марсе, мы сначала думали, что Горн – это некое спецоружие огромного масштаба, могущее уничтожить Жнецов именно буквально, оружие, созданное протеанами, то это не совсем так. Протеане не создавали Горн. — Как последний из них, я заверяю, что мы не создавали Горн, — громко заявил Явик. – Но мы пытались. — Горн – не оружие, — уже снова обретя равновесие, стал рассказывать Джон. — Об этом мне сказал сам Катализатор. Когда была произведена активация, вы все видели, что такое Горн. Всего лишь огромный ретранслятор, генерирующий и перенаправляющий мощный поток энергии на всю галактику. По этому же принципу, как я понимаю и как мне пояснили, работают и эти Устройства – перенаправляют энергию. Когда я был на Деспойне и искал их, я наткнулся на «осколки» — так левиафаны называли эти мини-устройства. Через них они могли наблюдать за «низшими народами» и одурманивать их. А теперь смотрите, — Джон развернул галактическую карту и уменьшил её. Потом нашел три точки, поочерёдно называя их: — Уайт Чепел, на границе Траверса. Лаан, колония располагается вот тут, на границе Терминуса. Ну и наконец Земля, где и строит устройство Бейлор. Закончив отмечать, он голопроекционным карандашом соединил три точки, получив огромный треугольник, почти охвативший всю галактику. Потом замолчал, дав всем время подумать или хотя бы задаться парочкой вопросов. Сегодня Джон явно не планировал завалить всех сухими фактами, сознавая, что в эти факты довольно трудно поверить и что они вызовут больше непонимания. Поэтому он хотел, чтобы все задавали вопросы и вникали в суть, чем если бы он просто сказал им: «Лечу туда – незнамо куда. Выполняйте приказ, я капитан, иначе в шлюз». Нет. Каждому он дал выбор, а тем, кто остался с ним теперь, он давал возможность все-таки узнать, что происходит, и спросить, как это происходит. — Кхм… кхм… – пробасил Грант впервые за весь разговор, решив тоже отличиться от других «учеников». – Похоже на гнездо молотильщика. Только без углов. — Треугольник без углов называется круг, Грант, — хохотнул Вега. — И чо, — прорычал тот. – Все равно похоже. — Или на большой бермудский треугольник, — вставила Картер, постоянно хмуря брови. Кажется, о многих вещах она тоже слышала впервые, пусть и была в курсе насчет левиафанов. — А станцию Реновацио захватила группа, назвавшая себя Триумвиратом, — проговорила Райз, которую, видимо, волновало это больше остальных. — И вы упоминали о трех оставшихся левиафанах, сэр, — задумчиво продолжил анализ Кортез. – Это не может быть совпадением. — На самом деле, может, — усмехнулся Джон, привлекая внимание к начерченному треугольнику на карте. – Вообще-то, левиафанов не три. А четыре – но об этом я расскажу чуть позже. Но отчасти вы все в чем-то правы: три устройства, три левиафана. Так, как я полагаю и как мне пояснили, они действуют в разных галактиках. — Кто пояснил? – подозрительно зацепился Аленко. – Ты уже два раза употребил это слово. — А я все думал, когда кто-нибудь спросит, — ответил Джон. – Я не сам до все додумался. Мне помог один человек. Доктор Энсил Вишнёв, с которым я говорил пару часов назад. — Стой, подожди… — не понял Кайден. – Тот самый Вишнёв, который исчез? — Да, тот самый. Которого с Картер и Вакарианом я похитил почти два месяца назад со станции НКР. Которого мы большую часть времени держали в плену на «Сибири» и который оказался настолько любезен, что пояснил мне некоторую часть из того, что я объясняю тут вам, — совершенно не таясь уже, произнес Шепард. — Ученый галактического значения, который и открыл новое свойство эффекта массы? — возмутился Аленко. – Вакариан? Картер? Вы трое его похитили? Это что, шутка? И теперь я замешан еще и в похищении? — Да ты вляпался в самое дерьмо, хе-хе-хе, — заржал низко Грант. – Надо было сходить раньше со всеми пыжаками. А мне такое дерьмо по нутру! — Я называю их вашааками, — вдруг вставил Явик. – То, что вы говорите, коммандер, вполне возможно. Еще наши протеанские ученые, когда мы строили Горн, выдвигали предположения, что это не оружие, а своеобразный ретранслятор. Но мы никогда… по крайней мере я никогда не слышал про этих существ, о которых вы говорите. Если именно они создали Жнецов, надо их немедленно уничтожить, и я готов сделать это прямо сейчас, как истинный воин Империи! — Не все так просто, Явик, — уклончиво отозвался Джон. – Но я все же ценю твою готовность. Касательно Вишнёва: да, Аленко, теперь ты замешан и в похищении. Но я должен был это сделать, чтобы, пока я все не выяснил, этот идиот не вытворил еще что-нибудь… Касательно устройств: Вишнёв пришел к выводу, что эти Устройства образуют между собой единую сеть, усиливающую ментальную силу левиафанов. Огромные артефакты — «осколки», позволяющие контролировать рабов. Так раньше левиафаны могли управлять «низшими» народами, находясь далеко от самой галактики. Образно транслировать «низшим» свое влияние, усиливая его с помощью этих устройств, даровать им «Картины Радости», как они их называют. У нас это называется проще. Одурманивание. Это слово возымело куда больше эффекта, чем все услышанное ранее. Повисла напряженная тишина, в течение которое Джон наблюдал за общей реакцией и не торопился ничего пояснять. Добившись нужного эффекта, он начал: — Теперь перейду к самой неприятной части этого разговора. И она дастся мне нелегко, поэтому оставьте вопросы на потом. Или задавайте, но лишь по необходимости. Потому что поверить во все это – еще сложнее, чем об этом говорить.***
— После того, как Жнецы были повержены, Левиафаны поняли, что теперь ничто не мешает им вернуть главенствующее положение в галактике, – начал Джон, решив зайти издалека. Хестром напряженно вглядывалась в лицо Шепарда, ловя ушами каждое произнесенное слово и в беспокойстве за рассказчика сжав кулаки. — И они приступили к своей задумке. Но сами они не обладают физическими и биологическими возможностями собрать, к примеру, армию и захватить что-то. Они умеют только властвовать и подчинять, то есть одурманивать, низшие народы, как они называют это сами. Уайт Чепел был лишь их первой попыткой, тех троих, с которыми я говорил ранее еще во время войны со Жнецами. Они одурманили всю колонию через устройство, чтобы те начали раскопки, что вскоре и произошло. Их влияние на разум велико, но все-таки не безгранично. Они могут дарить свои «Картины» многим разумным, но не всем сразу. Их осталось мало, всего трое Старших. Несмотря на свою одурманивающую мощь, подчинить себе всю галактику разом они не могут. Так было и раньше, но тогда, за миллиарды лет до нас, левиафанов было много. Каждый имел несколько тысяч своих низших народов, попросту рабов, но даже тогда они не могли управлять всеми галактиками. Чтобы усилить влияние в каждой, они приказывали рабам строить устройства, «осколки», своеобразные ретрансляторы, усиливающие влияние одурманивания. Такова была их природа – они умели только управлять. Но Жнецы их уничтожили, и лишь трое Старших скрылись от жатвы. Спрятались под толщами океана на планете, названной 2181 Деспойна. Именно там я был, когда искал их, — уточнил Джон, сложив руки на груди. – Именно эти трое и пытались откопать устройство в Уайт Чепел. И в Лаане, заразив всех ученых небывалым энтузиазмом. Но есть еще один левиафан, который попытался помешать своим Старшим Братьям. На Земле. Он скрывается в единственно возможном для этого месте, в Марианской впадине… Тут Хейс снова услышала эту невероятную историю Шепарда о том, как на Земле почти миллионы лет скрывался целый левиафан, который приложил не одно, а много щупалец к становлению Человечества. Отступник, изгой, ренегат, который пытался предупредить остальных об ИИ, устроил настоящий бунт, но, потерпев поражение, вынужден был убегать от своих собратьев. Ждать своего часа, когда же на Земле появится разумный вид, за которым можно будет наблюдать и который, судя по всему, можно будет в конечном итоге сделать своими рабами. Много деталей, поведанных ей самой, сейчас Шепард предпочел не рассказывать, лишь посвятив всех в суть. Дальше он рассказывал уже то, что не было известно даже ей. — Бейлор одурманен, — заговорил Джон снова после непродолжительной паузы. – Он свято верит, что с ним говорит Бог. В его понимании так и есть, но это не христианский бог, а всего лишь левиафан-отступник. Он называет себя Айин, названий у него полно. Именно по указаниям своего «Бога», Бейлор и стал главой корпорации, а теперь строит и почти закончил Устройство на Земле. Оно необходимо Айину, чтобы расширить свое влияние над нашей галактикой. Из всех левиафанов он был изгоем, при этом никогда не обладал достаточной мощью, чтобы властвовать над целыми галактиками. Устройство, которое строит Бейлор, должно замкнуть сеть из таких же и усилить его одурманивающее влияние на всех нас… Джон рассказывал подчеркнуто сухо и медленно, как если бы излагал уже неопровержимые факты. Для него они и вправду были неопровержимыми, для всех же остальных – пока его воображением, но все же каждый помнил, что случилось десять лет назад. А еще раньше никто вообще не верил в существование разумных машин. — Это его основная цель – властвовать в нашей галактике. Хотя очень долго я был уверен, что цель у него другая: он якобы хотел спасти нас, избавив от господства своих Старших Братьев, — тут голос Джона слегка охрип, но на мгновение. Дальше он снова заговорил четко и твердо: — У вас у каждого мог уже давно возникнуть вопрос, откуда я все это знаю. Ответ лежит на поверхности. Со мной произошло все то же самое, что и с каждым, кто подвергался влиянию Жнецов или теперь – левиафанов. Я был одурманен. Но прежде чем вы посмотрите на меня другими глазами, я расскажу, как вообще выжил после уничтожения Цитадели и Луча… Тут Шепард перешел уже к более личному рассказу, затрагивающему его собственную судьбу и уже слышанный Хейс. Про свое чудесное воскрешение на подводной станции «Челленджер-7», про Вишнёва и его участие в проекте «Лазарь», благодаря чему доктор и смог восстановить его тело, про работников космической станции «Феникс», нашедших его в обломках Цитадели. Про попытку бегства и момент, когда узнал правду о том, кто вообще помог ему выжить. И о совершенно незаметном переходе от мысли, что ему нужно бежать, к мысли, что ему нужно во что бы то ни стало спасти галактику от Старших Братьев. — Я был уверен, что я в своем уме, — говорил Джон мрачно, чуть склонив голову и глядя на всех исподлобья. Хестром заметила, что многие были ошарашены такой новостью: Трейнор даже приоткрыла рот от ужаса; Вега состряпал на лице что-то вроде крайнего непонимания, почесав затылок; Грант, подозрительно прищурив глаза, что-то очень тихо прохрипел про «оторвать голову»; глаза Лиары стали чуть шире, она прошептала «так вот, что я почувствовала…», а её рука непроизвольно потянулась к руке Явика, который ответил ей взаимностью, но при этом, приспустив веки всех четырех глаз, глядел на Шепарда и явно оценивал. Лоб Джокера вспотел и пришлось даже снять бейсболку, чтобы вытереть пот, так как в помещении вдруг стало жарче, а Риордан, стоя рядом широко раскрыла глаза. Боц, Сантьянолла и Доннели каждый по-своему удивлялись словам коммандера. Киррахе трусливо жался в углу. Райз жалась к Вакариану, а тот хмуро глядел на своего друга. Аленко приложил кулак к подбородку и почти что заледенел. Картер же угрюмо глядела на Шепарда, прищурив глаза, и по её взгляду Хестром сразу поняла: это не было для неё такой уж неожиданностью, она явно догадывалась о чем-то подобном. И лишь двоим присутствующим было все равно на слова Шепарда. СУЗИ, которая явно все слушала, но, обладая теперь несвойственным ей тактом, молчала, и варрену, кто все так же преданно прижимался к ногам Джона под столом. Гортаку было безразлично, что говорил его хозяин, лишь бы иметь возможность просто облизать его ноги. Хестром же, слушая снова эту историю, по-прежнему не могла избавиться от леденящего и жуткого страха перед тем, что ей было совершенно непонятно. Она лишь один раз столкнулась с доказательством существования одурманивания, своими глазами увидев, как Джек Харпер, растеряв последние остатки себя, стал всего лишь прислужником разумных машин, свято веря, что это и его цель. Если Жнецы могли управлять разумом такого человека, как Харпер, а левиафаны - как Шепард, то что говорить про остальных? Несомненно, об этом сейчас думал каждый. И каждый, слушая историю, непременно спрашивал себя, а тот ли коммандер стоит перед ними, что и раньше? Шепард же терпеливо и почти безэмоционально дошел в своей истории до той части, где оказался с помощью очень неожиданной помощи таинственного друга и менее таинственного, но все же друга Курта, на астероиде N-175 и понял, что влияние левиафана там исчезло. — Подожди, Шепард, — впервые встрял из всех Аленко, возможно, чувствуя, что у него единственного есть такое право, как у генерала и друга, который вечно задает такие вопросы. – Ты сказал, что избавился от одурманивания. Но… Как ты можешь быть в этом уверен? — Я ждал, что именно ты задашь этот вопрос, — кивнул Джон, принимая этот факт недоверия. – Все дело в «редкоземельном элементе-112». Минерале, окаменевших кусках слизи, найденном на этом астероиде. — И? — Это слизь Королевы Рахни. Когда-то рахни, как я догадываюсь, Королевы, еще не имея выхода в космос, распространяли королевские яйца в огромных сгустках слизи, отправляя их в космос на астероидах. Так они хотели увеличить популяцию до рахнийских войн, может, и во время, когда кроганы начали планомерно уничтожать их. Не все яйца выжили. На астероиде N-175 остались сгустки этой слизи, которую предприимчивые копатели нашли и стали добывать, продавая в качестве... драгоценного металла. Сейчас так называемый «эль» – камень, блестит не хуже бриллианта при правильной обработке – довольно редкий и дорогой, но их владельцы даже не подозревают, какими свойствами он обладает, — Шепард усмехнулся. – Так как это некогда было продуктом выделения Королевы, ему передались и некоторые свойства её организма. Я не знаю, в курсе вы или нет, но Королевы Рахни не подвержены одурманиванию Жнецов. И значит левиафанов. — Тогда чо случилось с Королевой, которую мы нашли на Утукку? — не понял Грант, вспомнив эпизод прошлого. – Она же служила Жнецам! Хотела нас убить! — Она была выведена искусственно, о чем сама и говорила, — спокойно опроверг Шепард. – Поэтому была и с понятными дефектами. Но та Королева, которую я нашел на Новерии и отпустил, о чем жалел много лет… Она настоящая. Больше я не жалею о том поступке, поскольку она вернула мне долг и помогла мне. Именно о ней я говорю, когда упоминаю таинственного друга, который помог мне избавиться от власти Айина. Именно она, как я понимаю, в благодарность попыталась привести меня в чувство, поскольку я постоянно на протяжении нескольких месяцев… хотя мне трудно говорить о самом понятии времени, поскольку одурманенные его зачастую не чувствуют, — именно её «Песню» я слышал. Именно она очистила мой разум настолько, чтобы я подговорил Курта доставить меня на астероид. Про астероид я узнал тоже от неё, она показала мне его, — тут Шепард указал на висок. – И именно к ней мы сейчас и направляемся. — Зачем? – нахмурилась Картер. — «Эль», — Шепард вытащил из кармана форменных альянсовских брюк кусок этого камня и продемонстрировал, а потом перебросил Картер. Та быстро поймала и покрутила в руках, потом передала остальным. – Слизь, которая каким-то образом «закрывает» Королеву и всех, у кого она есть, от ока Левиафана. Создает своеобразную пустоту, в которую левиафан не может заглянуть. Поэтому я уверен, что не подвержен влиянию больше. Никто из вас не подвержен, поскольку что на «Нормандии», что на «Сибири» повсюду стоят закрытые ящики с этим камнем. Те самые, с радиационными отметками. Каждый должен был их заметить. Я практически скупил все, что мог, на рынках, но кредиты быстро закончились. Поэтому вскоре я просто вежливо забирал все запасы у пиратов, торговцев и везде, где мог найти. Таким образом я создал пустоту на том месте, где есть «Нормандия» и «Сибирь». — Здорово, теперь я еще замешан и в рэкете, — тяжело выдохнул Аленко. — Добро пожаловать в мой мир, — прошептала Хестром и слегка улыбнулась. — Проклятые молотильщики, а я проиграл двести кредитов! – рассерженно проворчал Грант. – Я думал, там освежеванные трупы врагов Шепарда! — Они бы воняли, тупица, — хмыкнул Джефф, получив камень по очереди и, слишком быстро рассмотрев его, передал Риордан. Хейс отказалась, так как у неё был свой, полученный ранее от Шепарда, про что она промолчала. Явик почти что благоговейно рассмотрел камень с Лиарой, а потом передал Боцу, который, не придумав ничего лучше, вставил его в глаз наподобие монокля и резюмировал с умной рожей, что он не прозрачный. — Я тоже проиграл сто кредитов, — поделился Вега. – Я поставил на то, что там оружие. — Я думала, там припасы, — вздохнула Трейнор. – Стивен предположил, что в них оборудование. — Я поставил на то, что там все же радиоактивный материал, — задумчиво проговорил Доннели. – И все никак не понимал, зачем их выставлять напоказ на каждой палубе. Пятьдесят кредитов. — Далатресса… — ойкнул Киррахе, прижав руки к груди и отказавшись рассматривать камень. – А я думал, что там сокровища… Я поставил пятьсот. — Киррахе, откуда там могли быть сокровища? – хмыкнула Трейнор. — И только я выиграл, став на кучу кредитов богаче, поставив на то, что там очередная неизвестная херня коммандера, — самодовольно усмехнулся Джефф. – Это же можно считать херней? — Ты сначала говорил, что там порно журналы и… хм… всякие штучки… — смутился слегка Кортез. Наблюдая за ними, Хестром вдруг пришла к поразительному выводу: если Шепард опасался, что после его признания на него будут смотреть как-то по-другому, то он ошибся! Они быстро приняли то, что он рассказал им, и, если и даже были обеспокоены, предпочли это скрыть от самого коммандера, что свидетельствовало об удивительной вещи: они не хотели причинять ему боль или неудобство. Они приняли его. И глядя на то, как они переговариваются, передавая друг другу камень, Шепард почти благодарно улыбнулся. Но передышка была недолгой. Картер не хотела уходить с темы. — Если камень создает так называемую пустоту, — сказала она, снова привлекая внимание и настраивая на серьезный лад, — зачем мы летим к рахни? Джон глубоко вздохнул. — Я не могу быть уверенным на все сто процентов, что никто из нас не одурманен, даже имея «элемент-112». Чем ближе к левиафану, тем сильнее его влияние и меньше защиты от камня. Королева поможет определить, находится ли кто-нибудь под влиянием противника, и, как только она скажет «нет», мы продолжим наш путь. — Путь куда? – Аленко, наверняка уже мысленно составив список преступлений, в которые оказался вовлечен, пришел, явно, к выводу, что одним больше, одним меньше – какая разница? Все одно теперь. — Как я уже сказал, Бейлор одурманен, — снова вернулся в прежнее серьезное русло Шепард. — Поэтому строит для Айина устройство. Риос и Михайлович, да еще и хрен знает кто, кто им помогает, тоже под действием левиафана, но не под столь жестким контролем, каков был у меня. Я слишком много сопротивлялся, и Айину пришлось усилить влияние, уплотнить его, выгнав из разума все лишнее. У Риос, подозреваю, ситуация другая: она не против выстроить новый мир, где будет во главе всего. «Картины» ей могли подкинуть какие угодно: от мира во всем мире до безграничной власти. Но факт в том, что теперь у них геты. И станция Реновацио. А значит, они заблокируют любой транспорт, ведущий на Землю. Они хотят защитить Устройство, чтобы я не смог его уничтожить. Строительство уже почти завершено. То же самое происходит и на Деспойне, о чем мне сообщил Орловский. Черный флот криптов, как и их лидер Макс Кендалл, одурманены. Теперь этот флот перекрывает путь к Деспойне, чтобы я не смог туда пробраться. Левиафаны намерены защищаться. Они знают, что я вышел из-под контроля. Шепард обвел всех взглядом. — Раньше у меня, так называемого «Протектора», была одна цель: я должен был подготовить все к власти Айина, защитить его от Старших, и самое главное – изъять из древнего корабля Старших, похороненного под водой, некий Артефакт. Источник энергии, который они использовали для оснащения своих кораблей. Он основан на свойстве эффекта массы, что открыл Вишнёв. Точнее, что позволил ему открыть Айин, дабы вывести человечество и галактику из кризиса после Луча и снова обеспечить их возможностью перемещения с помощью ретрансляторов. Этот Артефакт я должен был извлечь из их корабля и вернуть на Землю. Тогда, как я думал, можно будет уничтожить левиафанов на Деспойне и, отдав Источник Бейлору, в галактике воцарится мир и справедливость… Но это были не совсем мои мысли. Айин заставлял меня так думать, — Шепард сжал один кулак и слегка ударил по столу. – На самом деле, он выбрал меня, чтобы я решил две его проблемы: убил его Старших Братьев, а потом дал ему безграничную власть над галактикой, где бы мы все, каждый наш народ, стали бы просто рабами. Для этого ему и нужен был Источник – чтобы запустить устройство и возобновить сеть. — К сожалению, я понял это слишком поздно, — признался Шепард, скривив лицо от злости. – Я долго скрывался от него на астероиде, пытаясь понять, как провернуть то, что я задумал. Я хотел уничтожить и Айина, и его Старших Братьев. Это моя главная цель и сейчас. Но тогда, чуть больше полгода назад, Айин сумел выманить меня, и мне пришлось пойти на уступки. Я убедил его, что как только решу свою личную проблему, сразу же вернусь к нему и выполню миссию Протектора. Он мне поверил, — Шепард развел руками. – Несмотря на абсолютную власть над низшими, они их совершенно не понимают. Разумеется, я его обманул. Теперь, когда он это понял и понял, что я замыслил, он решил действовать по-другому: левиафаны объединились, чтобы остановить меня. Теперь ни на Землю, ни на Деспойну не попасть просто так, нужно пробиваться с силой. Одному мне это не по плечу. Поэтому мне нужна и моя команда, и Виктус, и даже крипты. Я намерен посвятить каждого из них в суть этого конфликта, рассказать им то же самое, что рассказал вам, чтобы мы сделали так, как и левиафаны – объединились. Если не хотим стать рабами. Поэтому Орловский, после того, как высадит сошедших с «Нормандии», отправится к Основателям. Тали – к кварианцам. Виктус объединит те части НГА, которые еще не признали власть так называемого Триумвирата. Орловский возглавит криптов. Но прежде чем это произойдет, я должен быть уверен, что никто на моем борту не одурманен, как и я. Поэтому мы и летим к рахни. И на этом я, пожалуй, закончу, чтобы каждый смог обдумать услышанное. Но еще раз повторяю: ничто не должно выйти за пределы «Нормандии», никто не должен ни о чем сообщать. Я сам открою лишь несколько карт и Советнику, и криптам. Не все, но все и не нужно, это даже может навредить. Несколько. Райз, у меня будут с тобой проблемы? – вдруг строго спросил Джон, глядя на неё. Она какое-то время молчала. Вакариан слегка повернулся к ней, но ничего не сказал. — Нет, коммандер, — ответила она. – Раз Виктус говорит теперь с вами напрямую, пусть так и будет. — Отлично. А с кем-то другим? – Джон поочерёдно посмотрел на каждого. – Может, кто-то другой хочет высказаться? Или спросить? Или у кого-то вдруг появилось резкое желание теперь сбежать с «Нормандии»? Что насчет тебя, Аленко? — Я не крыса, чтобы бежать с судна, — возразил тот, задетый. – Но да, мне не понравилось то, что я услышал. — А я и не говорил, что вам понравится, — отрезал Шепард, потом указал на проектор. – На этом чипе представлена вся имеющаяся у меня информация. Так называемый «Кодекс Левиафанов». От доктора Брайсона, дополненная информацией Вакариана и моя собственная. Все, что удалось мне собрать. Каждый может скачать себе и ознакомиться, даже должен это сделать. Считайте это приказом. За исключением тебя, Боц. Для тебя рекомендация. Ты все равно ни хаска не поймешь. — Ваша правда, сэр, — совсем не обиделся тот, но это можно было растолковать как очень прямолинейную, но все же шутку Шепарда. Еще раз всех оглядев, он кивнул. — СУЗИ, когда мы прибудем на Жоаб? — Через шесть часов и двенадцать минут, коммандер, по стандартному времени. — Тогда будьте готовы. На этом все свободны. С этими словами он решительно ушел, оставив всех хмуро переваривать то, что пока ни у кого не укладывалось в голове. Даже у Хестром, хотя она уже это слышала. Шепард рассказал им не все. Он не рассказал им, как, будучи под одурманиванием, убивал. Убивал жестоко, без разбору, без сомнений. Таким он смог поделиться только с ней, и осознание этого факта грело что-то внутри, заставляя испытывать вязкую, пусть и призрачную надежду. Пока все обсуждали услышанное – и если сначала мало кто осмеливался, то, осмелившись, зажег настоящее пламя споров – Хестром под шумок выскользнула из командного пункта и, недолго думая, а, точнее, совсем не думая, поднялась на лифте на «чердак». Пусть все остальные переваривали, прожевывали и разжевывали услышанное, знакомились с файлами и задавали вопросы. У неё был только один вопрос, который вряд ли зададут ему остальные. Поэтому, когда она постучалась в его каюту, а он открыл – ей оставалось лишь зайти и задать главный вопрос.***
— Ты как? – спросила она, проходя внутрь. Шепард сидел на диване, расслабленно и устало откинувшись назад. Он сделал предупреждающий жест варрену, который сразу же навострил уши и теперь пару раз недовольно прорычал, но с места – у ног хозяина – так и не сдвинулся. Перед Шепардом на столе стояли бокал и бутылка бренди. Налил он себе не слишком много, но Хейс все же подняла брови. — А как же «я капитан» и «пить нельзя на посту»? – хитро спросила она. Он скривил лицо и молча поставил перед ней второй бокал, уже заготовленный. — Я знал, что ты непременно поднимешься, чтобы задать еще пару вопросов, — почти устало сказал он, наливая ей все тот же крепкий бренди. – Ты становишься предсказуемой, Хестром. — Ха-ха, — улыбнулась она, взяла бокал, но садиться напротив не намеревалась. Слишком тесно, лично, а она еще не научилась полностью отключать все свои чувства. Поэтому подошла к аквариуму и слегка пригубила. Взгляд её непроизвольно упал на кровать, но она быстро отвела глаза. Не хватало еще, чтобы Шепард заметил! — Я только что угнал корабль, признался в одурманивании, рэкете, похищении и вообще много в чем, — усмехнулся Джон, все-таки, похоже, не заметив этого её предательского взгляда. – Теперь я не коммандер Шепард, а преступник номер один. Стану им, когда Риос поймет, что я ослушался её приказа. Поэтому немного выпивки мне не повредит. — Ты молодец, Джон, — искренне похвалила она. – Что рассказал им все. — Ты знаешь, я рассказал не все. — Эти детали им бы не понравились, — отмахнулась она, прислонившись боком к перегородке, разделявшей жилую зону от рабочей. Дощечка под покрытием под ногами не скрипнула как раньше, но Хейс все же с удовольствием уселась на ступеньки. Идеальное место. Не так близко, как в кресле напротив, но и не так далеко, чтобы не нарушать эту потрясающую атмосферу какой-то незримой общности. И не злить проклятого варрена. Джон внимательно оглядел её новое место обитания, но ничего не сказал. Налил себе еще, а потом упрямо закрыл бутылку и отодвинул в сторону. — Тебе я тоже рассказал не все детали, — вдруг сказал он серьезно. – И до сих пор не уверен, а стоит ли. — Если бы ты не хотел это рассказать, не начинал бы так интригующе говорить, — вздохнула Криз. – Ты же знаешь, что я теперь не успокоюсь, пока не выясню эти детали. Но ты можешь не утруждаться: я знаю, что ты с Ниро заключил сделку, вы намеревались натравить Арию на Альянс и натравили. Я понимаю, зачем это Ниро. Но зачем тебе? — Рассчитывал, что Михайлович увязнет в бою с ней за гетов. Не вышло. У Арии случился переворот, и, как сообщил твой дружок Режиссер, теперь Череп, который тоже твой дружок-турианец, как я догадался, владеет всем Терминусом. — Ясно. На переговорах Тройки, значит, тоже немного вышло не так, как ты планировал. А знаешь почему? Потому что ты и Ниро — вы оба редкие засранцы. Джон сморщил лицо. — Я все-таки не такой засранец. — Ну да, — не стала спорить она и залпом допила остатки бренди. В груди сразу же потеплело. Рыбки в аквариуме как-то странно на неё вылупились, словно спрашивая, зачем она пришла, а вот варрен смотрел на неё со вполне читаемой эмоцией: «Не подходи, не то загрызу, он мой!» — Что еще ты знаешь? – уточнил Джон с любопытством. — Что ты попросил у Ниро небольшой флот, и теперь мне стало ясно, для чего, — пожала она плечами. – Хочешь пробить оборону Деспойны. — Да, — согласился он. – Сначала хотел просто подлететь на «Сибири». Потом, когда заварилась вся эта каша с коммандером, гетами и прочим, понял, что уже поздно. Хотел забрать себе гетов для этой цели. Тоже не вышло. Пришлось торговаться с твоим дружком. — Хватит его так называть, — фыркнула Хестром. – Это он мне все рассказал, не ты. И отпустил. — Хорошо, буду называть его редкой сволочью, — усмехнулся Шепард. Потом после непродолжительного молчания его рука снова потянулась к бутылке и, словно сдавшись, он открыл её и налил себе новую порцию. Уже по одному этому Криз могла определить, насколько все же ему нелегко дался этот день и особенно – разговор в комцентре. Видимо, теперь, когда он распрощался с личной святого коммандера и понял, что он окружен теми, кто не предаст его, он решил разрешить себе эту слабину. — Налить еще? – предложил он. Кивнув, она поднялась и подошла к столу. Передавая бокал, она сделала это не слишком аккуратно опять, и их пальцы ненадолго переплелись. Хестром обдало таким жаром, что она стиснула зубы, поспешила взять бокал и позорно бежать обратно, но Джон перехватил её руку и задержал. — Хватит, Хестром. Сядь нормально. — Не хочу, — заупрямилась она. — Это мой приказ, — строго сказал он, не отпуская её руки и указав кивком в кресло напротив. – Я не собираюсь на тебя нападать или случайно целовать. У меня нет таких намерений. «Ну ты и осел!» — рассердилась она. Но, состряпав на лице равнодушную мину, все-таки послушалась и села, откинувшись назад как можно дальше. Расслабиться все равно не получалось, так что она выпила еще и демонстративно поставила бокал на стол. Если уж случайно целовать её никто не намерен, то пусть хотя бы наливает! Шепард со скептичным выражением посмотрел на пустой бокал. — Мы прибываем на Жоаб через шесть часов. Боюсь, скоро закончатся препараты от похмелья. Вы что, решили с Аленко напиваться по очереди? — А что, неплохая идея, — хмыкнула она, одобрительно кивнув, когда Джон все-таки налил ей еще, а потом немного себе и в конце концов, закрыв бутылку, откинул её подальше. – Тем более мы все теперь преступники. Пособники главному вселенскому злу – Коммандеру Шепарду, посмевшему ослушаться приказа. Никогда же такого не было! — Твоя язвительность сейчас ни к чему, — покачал он головой. – Я все равно не налью тебе больше. Ты мне нужна в трезвом уме. — Зачем? – совершенно искренне спросила она. – Теперь все знают, что с тобой было. Каждый может выполнять врученную тобой ранее мне работу. Каждый сможет определить, что с тобой что-то не так, если вдруг вместо угрозы вышвырнуть кого-нибудь в шлюз ты предложишь ему букетик картеровских цветочков, разве нет? Шепард наконец улыбнулся. — Не все так просто. Трезвая ты мне нужна не поэтому. Я не знаю, что нас ждет на планете. Я лишь получил приглашение, а там может оказаться все, что угодно. — Приглашение? — Да, я иногда слышу эту же… песню, — нахмурился он. – По крайней мере, так называют этот жуткий звук рахни. Я иногда не понимаю, что он означает. Сейчас влияние Королевы не такое сильное, как раньше. Лишь какие-то отголоски, но я понял, что это приглашение. А вот куда оно вело – не понял. Поэтому пришлось подключать кроганов и участвовать в Играх, чтобы получить точные координаты. Я не специалист по песнопениям рахни. По мне, больше похоже на скрип очень ржавых качелей, на которых кто-то внезапно, несмотря на скрип, решил прокатиться. — Мне иногда нравился скрип качелей в детстве, — поделилась вдруг Хейс. – Особенно на том закутке возле свалки на окраине, где были свалены груды мусора, старые машины и оборудование. А какой-то добрый человек выкинул и старые качели. — Я знал это место, — серьезно проговорил Шепард, глядя на неё с каким-то новым выражением. – Странно, что мы оба знали одно и то же место в детстве. Внезапно Хейс посетила неприятная мысль. — А ты не думал, что это все не случайно? Ты как-то говорил в прошлый раз, что левиафан направлял тебя? Что, если мы знаем одно место, потому что и тебя, и меня туда направляли? Или, например, Марс? Кто бы мог подумать, что я и ты там окажемся? — Это не левиафан, Хейс, — покачал он головой, усмехнувшись. – Это называется случайность. Или совпадение. Откуда у тебя такие мысли? Ты же вроде не верила во что-то подобное. — Нет, — пожала она плечами. – Хок верил во Вселенную, в то, что она всегда сводит наши с кем-то пути. О чем-то подобном я от него слышала, и с тех пор Хоковская вселенная не раз доказывала мне, что она та еще стерва! — Подозреваю, что тот бедолага тоже был в тебя влюблен, поэтому городил эту чушь, — проговорил Шепард, а потом, как бы невзначай, чтобы она не прицепилась к одному неосторожному или, как ей могло показаться, красноречивому слову «тоже», решил добавить: — Как и твой дружок, редкая сволочь Ниро. Есть ли в этой галактике мужики, которые не были в тебя влюблены, Хестром? — Очень смешно, — недовольно фыркнула она. – Таких мужиков было полно. Куда больше тех, кто хотел меня убить. — Включая меня, — напомнил он хитро. — Ты сказал, что иногда слышишь отголоски песни Королевы, — осторожно начала она, поджав губы, так как это была хрупкая почва. – А левиафана… ты тоже слышишь? — Да, — кивнул он серьезно. – Скорее, ощущаю. Холод и тьму. Смерть. Одиночество. Это как неприятная тень, падающая изредка на лицо. Но чем дальше я от него, тем мне легче. А вот на Земле было особенно тяжело. В ту ночь, когда твой очередной дружок, уже тот, что псих, похитил тебя, я ощутил прикосновение к своему разуму. Очень сильное. Айин пребывал в нетерпении, искал меня. Я пытался успокоить его бдительность. Конечно, мысленно. При этом профукал, как Фина провернула все свои делишки, к которым и ты приложила руку. — А с Расой? Что ты проделал с ней? Он тяжело вздохнул. — Времени было мало. Лиара могла погибнуть. С этой женщиной я ничего не сделал. Я лишь попросил Айина вытащить из неё точные сведения. Он это сделал, её разум повредился от такого напора. — Хаск тебя дери, — пораженно фыркнула Хестром. – А я думала, это какие-то новые методики таинственного Блэквотерса. Шепард усмехнулся. — Быть им было куда проще. Можно было не отвечать на твои вопросы. — И вспомни, куда это нас завело, — отпарировала она, кисло скорчив лицо. – Нас едва не убил религиозный фанатик, я хотела уйти, а ты… Кажется, ты попросил меня остаться? Не напомнишь? Улыбка на его лице стала шире. — Ты права. Если бы я не вел себя, как редкая сволочь Блэквотерс, ничего такого не случилось бы. Но и здесь мы бы не сидели сейчас, Хейс. Еще вопросы? — Да. Почему тест Вишнёва-Красильникова, который ты должен был проходить перед тем, как получить «Нормандию», не сработал? Его должны были проходить все члены экипажа, кроме «специальной гостьи», конечно. Но должны были. А теперь ты говоришь, что не уверен, одурманен ли кто-нибудь на «Нормандии». — Потому что тест – дешёвка, — пожал он плечами. – Всего лишь большая афера Альянса. И Вишнёва. Но на этот вопрос у меня нет ответа. Уверен, на Жоабе мы встретим того, у кого будет ответ. — И кого же? Шепард покачал головой. Потом, спустя какое-то затянувшееся и немного неловкое молчание, он сказал: — Это не те детали, о которых ты не в курсе, Хейс. Она глубоко вздохнула. — Хочешь мне о чем-то рассказать еще или просто ставишь в известность, что я знаю далеко не все? Он какое-то время буравил её внезапно тяжелым взглядом, а потом поднялся. Подошел к шкафчику у кровати и извлек оттуда что-то. Что-то небольшое, черное, и Хестром сразу же поняла, что это, хотя таких старых моделей давно не видела и даже не встречала. Сев обратно, Шепард положил на стол этот предмет. — Купил его у одного приезжего торговца на астероиде, — сказал Джон, и Криз, чуть наклонившись вперед, рассмотрела оружие внимательнее. Это был очень старый, но, похоже, вполне рабочий револьвер, какие она лишь в старых фильмах видела. С тех пор как в галактику пришел эффект массы, огнестрел утратил актуальность. — Отдал всего триста кредитов, — продолжил Шепард, как будто изучая её реакцию, но Хестром совершенно не понимала, к чему он ведет. – Торговец, какой-то саларианец, случайно нашедший его на «распродаже», но, подозреваю, что просто выкупивший с остальным хламом у пиратов, не знал даже, куда вставлять патрон. Относился к нему, как к ерунде, так что я быстро избавил свой карман от трех сотен, а торговца – от этого сокровища. — Ты ведь купил его не для того, чтобы перепродавать, — то ли вопросительно, то ли утвердительно сказала она. – Не замечала за тобой тягу к антиквариату. — Её и нет, мне плевать на сам револьвер, — усмехнулся Джон, умелыми движениями взяв оружие и откинув цилиндр. Продемонстрировал его Хестром. Она все еще никак не могла понять, что вообще его сподвигло, как какого-то мальчишку, хвастаться такими игрушками. Это, скорее, было ожидаемо от Ниро, но никак не от Шепарда! Только взглянув на барабан, где был вставлен лишь один патрон, она в нехорошем предчувствии облизала внезапно пересохшие губы. Шепард вставил барабан обратно, прокрутил, отчего раздался щелкающий звук, и снова положил оружие. — Помнишь, что я говорил тебе на «Кроносе»? – спросил он, наводя её на определенную мысль. – Про одурманивание? И единственный способ понять, одурманен ты или нет? Хейс затаила дыхание, сообразив, о чем он. — Ты не должен… — Я делаю это каждый день вместо завтрака, Хейс, — мрачно прервал он. – Если мне везет, значит, я не одурманен. Если не повезет, хотя бы освобожусь. А если не захочу это сделать – значит, есть повод для тревоги. Я не могу быть абсолютно уверен в том, что «элемент-112» работает. Кто знает, может, это всего лишь сказка от самих левиафанов, чтобы успокоить меня? Может, они всего лишь таким образом создают мне иллюзию свободы выбора, чтобы я не сопротивлялся? Я могу быть их куклой до сих пор и даже не понимать этого, Хестром. — Это не так, — она взволнованно поддалась вперед и положила свою ладонь поверх его руки, лежащей на столе. – Джон, я знаю, что ты – это ты. Каждый из команды заметил бы, если бы ты стал другим или что-то было с тобой не так! Ей не понравилась его злая усмешка, как если бы она сморозила какую-нибудь глупость. — Никто не может этого знать, Хестром, — покачал он головой, высвободив руку, но это было даже лучше, что он откинулся назад, подальше от оружия. – Поэтому мне и нужна Королева. Чтобы быть в этом уверенным, в том, что я не одурманен. До тех же пор лишь мой нажимающий на спусковой крючок палец может мне это гарантировать на все сто процентов. — Ты сумасшедший, — прошептала она пораженно. – Все это время… Я что, могла случайно найти тебя с продырявленной головой?! — Как я говорил когда-то: выстрел в голову может решить любую проблему. Как видишь, мне пока везет, — жёстко усмехнулся он. – Уж лучше так, чем снова позволить кому-то овладеть разумом. Ты не представляешь, что это такое, Хейс. И я надеюсь, никогда не узнаешь. Я забыл практически всех, даже тебя. Точнее, тебя я видел постоянно… — О чем ты говоришь? – сглотнула Хейс, так как разговор, начавшийся так спокойно и почти подаривший ей ощущение какого-то нереального единения, вдруг превратился в ночной кошмар. Шепард не собирался останавливаться, омрачая его еще больше. — Когда левиафан овладевает разумом, он может посылать тебе образ человека, которого ты либо боишься, либо любишь, либо уважаешь… Тут, наверное, все индивидуально. Вишнёв постоянно видел свою мать, которая била его в детстве до потери сознания. Через страх Айин управлял им. Я же мало кого боялся. Но он нашел другую лазейку – он нашел тебя. И я постоянно видел Хестром Криз, которая говорила, что мне нужно делать, злилась, когда я задавал вопросы, и нежно хвалила, когда я делал то, что нужно. Ради Цели. В какой-то момент я даже забыл, кто ты вообще такая, но все равно знал, что ты мне дорога, и поэтому мне надо тебя слушать. В последний раз твой образ, превратившийся почти в тень, истошно кричал, запрещая мне ползти к куполу на астероиде N-175. Так что… уж лучше каждый день играть в русскую рулетку и, если повезет, быть уверенным в собственном разуме, чем постоянно гадать, не является ли все это, — Шепард сделал жест рукой, указав на окружение, — всего лишь моим вымыслом или спектаклем, в котором я принимаю участие, сам того не понимая. Я могу быть каким угодно страшным и безжалостным для других, ничего не боятся, но эти мысли — что я могу потерять над собой контроль – вводят меня в непередаваемый ужас. Так что лишь Королева Рахни может точно сказать, что я не одурманен. — Пообещай, что ты больше не станешь этого делать, — строго потребовала она. — Я не могу такого обещать, Хестром, — устало выдохнул он. – Я не исполняю свои обещания, сама же знаешь. — Иди ты к своим хаскам, Шепард! — выругалась она. – Если ты еще раз это сделаешь, клянусь, я повторю за тобой, просто из вредности! Но мне может не так повезти, я всего лишь бывшая наемница и диверсантка «Цербера», а не герой всея галактики! Хоковская вселенная может невзлюбить меня с первого раза! — Не шути так, — угрюмо проговорил он. – Тебя это никак не касается. — Ты идиот, если так думаешь, — прошипела она зло. – Я с места не встану, если ты не пообещаешь мне больше так не делать! И не отдашь мне этот свой сраный антиквариат… — она потянулась к револьверу, чтобы забрать его, но Шепард грубо перехватил её руки и зажал. — Я рассказал тебе это не для того, чтобы ты ставила тут свои условия, специальная гостья Криз, — со вполне ощутимой злобой сказал он. — А я ставлю, — упрямо возразила она. – И сделаю то, о чем сказала! Если ты еще раз хотя бы попытаешься, я повторю за тобой… На какое-то мгновение ей показалось, что он сейчас сломает ей локоть – так сильно он сжимал. Но Шепард быстро её отпустил, усмирив гнев, и махнул рукой. — Хорошо. Мы все равно уже скоро прибудем к рахни. — Отлично, — процедила она, забирая револьвер. – Может, мне забрать у тебя все оружие, и ты в бою будешь кидаться камнями? Все безопаснее, чем коммандер Шепард, играющий в русскую рулетку! — Стой, — уже спокойно велел он. – Вытащи патрон. Ты привыкла к другому оружию и ненароком можешь продырявить себе что-нибудь. Дай сюда. Она, прищурив глаза, словно оценивая, не уловка ли это, чтобы попросту забрать оружие, все же после некоторых колебаний отдала револьвер. Джон молча вынул патрон и отшвырнул его в сторону. Потом отдал ей револьвер обратно. — Довольна? – немного резко спросил он. — Вполне, — в таком же ключе ответила она, забирая револьвер и спрятав его за спиной. Несколько секунд она еще была крайне возмущена и раздражена, отвернувшись и проигрывая в голове, чтобы еще такого сказать, чтоб он понял, каким ослом был! Потом подняла глаза и увидела, что Шепард уже совсем не злился. Просто сидел напротив и, сложив руки на груди, наблюдал за ней. — Тебе нужно поспать, Шепард, — наконец сказала она и поднялась, зажав оружие в руке. – Тогда, быть может, ты перестанешь вести себя, как полный идиот. Скоро прибудем, так что поешь, отоспись и снова стань собой! И даже не вздумай подумать хоть о чем-то подобном! – она подняла револьвер чуть выше. — Иначе, клянусь, я с тебя сама шкуру спущу! С этими словами она поднялась и направилась к выходу. Потом остановилась. Шепард, провожая её взглядом, почти что улыбался, скептично скривив губы в усмешке. — СУЗИ, — позвала Хейс командным голосом. – Следи за ним! И если он хотя бы притронется к оружию до посадки на планету, немедленно вызывай меня! Я, как назначенный им же бортовой врач, сразу же принесу ему смирительную рубашку и успокоительное! — Отрицательно. Если капитан прикажет мне проигнорировать ваш приказ… — Прикажи ей, чтобы она послушалась меня! — Хестром еще раз пробуравила все еще молча сидящего Шепарда взглядом. Он вдруг кивнул и уже абсолютно ровно сказал: — Все понял, док. СУЗИ, в этом вопросе приоритет у нашего доктора Латвил. То есть бортового врача Хестром Криз. — Принято, коммандер. — Вот и хорошо, — прошипела Хейс, смерив его очень злым взглядом, и быстро ушла. За спиной она услышала его смех. И смех этот был совсем невеселым.