СТРЕЛА ГРИФОНА III. Аннигиляция

      Летел он бесконечно долго. По крайней мере, ему так показалось. Но вот тело, давно сгруппированное, несмотря на это ударилось о поверхность озера Президиума с такой силой, что у Никласа от боли перехватило дыхание, а в глазах все потемнело. Осколки стекла от окна, которое он разбил собственным телом, изрезали лицо и локти, которыми он прикрывал лицо. Один из осколков впился в лоб и на протяжении всего полета причинял ноющую боль, но боль от столкновения с водой обесценила всю предыдущую и выбила-таки осколок из кожи.              Вода оказалась ледяной. Буквально лишала сил и парализовала. Инстинктивно Никлас стал барахтаться ногами и руками, пытаясь выплыть, но ощущая, как легкие начинают его подводить. Сил оставалось слишком, слишком мало, а падение с такой высоты означало и глубокое погружение, так что он зацепился за дно ногой, и теперь она отказывалась помогать ему выплывать, а запас воздуха быстро кончался…              Никлас, уже перестав сопротивляться, стал медленно оседать на дно, видя перед глазами вверху слабое свечение света. Оно было прекрасно. Если ему был предначертан такой путь погибнуть, то Никлас был согласен: с полным осознанием, что он выполнил свою часть плана, и в таком восхитительно красивом месте, где его окружала серо-зеленая мутная вода, а сверху, словно божественное лицо, виднелся уютный, приятный свет. Воздух заканчивался, и Никласу даже захотелось, чтобы все фантазии людей на тему близости смерти сбывались, и скоро он увидел бы жену Оксану и сыновей, которые приветливо протягивали бы ему руки…              Но вот кто-то беспардонно нарушил эту фантазию. Какой-то человек, который зачем-то нырнул за ним, подхватил за подмышки одной рукой и потащил наверх, к свету. Орловский даже испытал разочарование от того, что в это прекрасное тихое место кто-то непозволительно вторгся.              Выныривание на поверхность обожгло не только легкие, но и уши. Воздух никогда еще не был таким горьким, а шум вокруг – таким громким. Но его организму понравилось и первое, отчего легкие заглотнули слишком много кислорода, и второе – отчего разум тут же разогнал прочь предсмертную агонию и сразу же напомнил: твое время еще не пришло!              Человек помог ему выплыть на берег. Потом подбежали еще двое и помогли вытащить.              И вот тут, снова научившись дышать, словно заново родился в этом грешном мире, Орловский принялся откашливаться, встав на корточки. Его таинственные спасители странно засуетились рядом, о чем-то переговариваясь, но Никлас не слышал – приходил в себя, выплёвывая из легких сладковатую воду.              Неужели он все-таки выжил?              Внезапно к его подбородку кто-то приставил дуло пистолета и поднял его голову. Никласу пришлось оторвать взгляд от земли и поднять, зажмуриться от яркого света искусственного освещения станции, выдающего себя за «солнце», и посмотреть на спасителя.              Это был, разумеется, совсем не Иисус и не какое-то другое божество. А всего лишь человек, обычной наружности, мужчина, с мокрыми короткими волосами, сильными руками, которые и вытащили его из глубины, но уже быстро облаченный в элементы бронекостюма. Бронекостюма с отметками нового Альянса.              — Ты что, крипт? – спросил человек, указав дулом на черно-красную символику парадной формы Никласа, в которой он прибыл для торжественного мероприятия мнимой капитуляции.              — Так точно, — прохрипел Никлас, так как отрицать очевидное было глупо.              — Ненавижу криптов, — проговорил со злостью человек, оказавшийся огромным рыжим детиной с бородой и внушающими уважение и опасения мускулами. – В Траверсе они пришили моего друга.              — Сочувствую, — Никлас попытался встать, но детина ударил его по спине, как если бы приказывал находиться в такой позе.              — Отставить, Кузков! – раздался чей-то суровый приказ. – Ты не для того спасал его, чтобы сейчас избить!              — Это крипт, лейтенант, — проговорил рыжий, как будто бы это объясняло причину, по которой Никласа можно было избить.              — У нас сейчас перемирие, — напомнил другой голос, и к Никласу подошел турианец в бронекостюме СБР, уже изрядно потрепанном. Он помог Орловскому подняться и кивнул, представившись: — Лейтенант Группы Быстрого Реагирования СБР Вилус Паллин.              — Знакомая фамилия, — слабо улыбнулся Орловский, оглядываясь и пытаясь стоять прямо, так как нога, стукнувшись об дно была повреждена. Вокруг было шестеро: двое солдат Альянса, трое, включая лейтенанта, турианцы в броне СБР, и одна азари в гражданском.              — Мне многие так говорят, — отозвался лейтенант. – Кто вы такой… и почему вы упали в озеро?              Тут Никласу пришлось импровизировать. Он сделал вид, что откашлялся снова.              — Упал, — проговорил он, указав на большой небоскреб поблизости. – Спасался от гетов. Я здесь по договору взаимного обмена военным опытом, участвовал в совместных учениях с солдатами Альянса. Меня зовут Энтони Варлов, — вспомнил он один из псевдонимов, которые придумывал себе когда-то Антон.              — Какое у вас звание? – прищурив подозрительно глаза, спросил Паллин и указал на полосы на криптских погонах, которые, с небольшими отличиями, соответствовали альянсовскому табелю о рангах. Скрывать звание было бессмысленным.              — Полковник ВКС Меритократии «Криптос» Энтони Варлов, — уже по уставу представился Никлас, ощущая легкое напряжение. Рыжий бородач и не думал опускать оружие. На берегу, где они находились, особо укрываться было некуда, вокруг какие-то постройки, никого из гражданских или гетов. Никакого шанса отвлечь внимание от своей персоны, личность которой, конечно, вызовет больше проблем, чем ответов.              — Действующий военный? – уточнил Паллин.              — Нет, я не веду военных действий, я лишь прибыл для обмена военным опытом по мирному договору, который мы заключили с НГА, — с легким нажимом повторил Никлас. – Хотите пристрелить союзника? Я думал, у нас с вами сейчас общий враг.              — Все крипты предатели и мрази, — безапелляционно заявил бородач. – Давайте пристрелим его, лейтенант, и дело с концом. Мои ребята не проболтаются.              Орловский напрягся. Убежать он не сможет, его сразу же достанут парой выстрелов. Щитов у него не было, а солдаты Альянса, вскормленные пропагандой настолько, что сейчас им было тяжело переключиться и не видеть в криптах врагов, а видеть союзников, выглядели достаточно враждебно.              Хвала разуму турианцев, у потомка Паллина или же его однофамильца хватило мозгов, чтобы сказать:              — Крипт прав: у нас сейчас общий враг. И раз мы подписали договор, будем действовать сообща. Надо уходить отсюда, пока нас не засекли дроны гетов. Кузков, выдай ему пистолет.              — Чего? – возмутился тот. – Отдать оружие врагу, чтоб он меня пристрелил?              — Ты что, сержант, особенный? Тебе нужно повторять приказы дважды? – с угрозой проговорил турианец.              Тот сжал мощный кулак.              — Я вообще не обязан слушать приказы какого-то эсбээровца. Я состою в войсках Альянса, а не твоей группы.              — Ошибаешься, сержант, — уже спокойнее возразил Паллин. – Новый Альянс входит в состав Галактического Альянса, а мы на станции Реновацио, где только у СБР есть наивысший приоритет по обеспечению безопасности станции, особенно в условиях оккупации. Значит, ты подчиняешься непосредственно мне, и, духи, не говори, что я должен тебе это снова повторять! Так что дай пистолет крипту, и хватит уже…              — Сэр! – вдруг встрепенулся другой турианец, который все время утыкался взглядом в инструментрон. – Радар зафиксировал противника! Триста метров от нас, но они быстро приближаются. К северо-западу! На юго-востоке засечены два поисково-разведывательных дрона! Двести метров!              — Уходим, быстро! – приказал Паллин, сразу же забыв о пистолете и предыдущем приказе. – В канализационную шахту!              Отряд, быстро выстроившись в цепочку и вооружившись, начал перебежками передвигаться куда-то. Эсбээровцы двигались в связке, разведывали путь, а уже потом следовали солдаты Альянса. Рыжий бородач, постоянно тыкая Никласа в плечо винтовкой, подгонял его, азари в гражданском длинном платье, которое мешало ей передвигаться быстро, вскоре схватила его руками и, обнажив синие щиколотки, стала передвигаться куда быстрее.              Орловский не заставлял себя ждать, следуя по цепочке за солдатами, так быстро, как только позволяла его раненая нога, но бородачу все равно этого было мало. Детина шел позади, замыкая цепочку, внимательно наблюдая за Никласом и явно не собираясь выполнять пока позабытый по важности приказ лейтенанта СБР дать ему пистолет.              — Сюда, — указали эсбээровцы, проникнув куда-то в огромную канализационную трубу и открыв решетку. Для этого пришлось по пояс погрузиться в не совсем приятную жижу, которая вытекала из труб прямо в озеро.              — Это отходники, — пояснил Паллин Никласу, заметив удивленный взгляд, и приказал коллегам пробираться вперед. – Обычно работают, втягивая до ста тысяч литров в день. Потом на станции очистки вода фильтруется, проходя стадии обработки, выходит уже с другой стороны, обеспечивая циркуляцию и очищая озеро. Туристы чего только не бросают в воду, в основном еду рыбам и птицам, но вы, люди, постоянно бросаете монетки. Из-за них в трубах постоянно все забивается.              — Спасибо за экскурс, гид, — хохотнул бородач, когда они все спустились в воду и начали пробираться вперед. Никлас, только что слегка согревшись, снова замерз, очутившись по пояс в воде. Передвигаться в ней было тяжелее, а пахла она откровенно ужасно. Внутри огромной трубы было жутко и темно, но турианцы впереди освещали путь оружейными фонарями.              — Странно, что лейтенант группы спецреагирования знает про канализацию станции больше, чем про то, как обеспечить её безопасность, — хмыкнул рыжий.              — А люди всегда такие вежливые? – отозвался лейтенант, идя впереди. Их голоса отдавались глухим эхом. – Я прибыл с Палавена лишь полгода назад для службы, но уже понял, что у вас, у людей, нет чувства такта. Лучше бы сказал спасибо за то, что мои такие бесполезные коллеги спасли тебя и остатки твоего отряда от гетов, там, в доках. Могли бы и мимо пробежать.              Повисла недолгая тишина, в течение которой они молча шли вперед, уже полностью во мраке неосвещенных труб. Благо уровень воды стал ниже, примерно по колени. Никласу, несмотря на боль, все же удавалось идти достаточно быстро, чтобы не замедлять их, но всякий шаг с каждой минутой становился труднее.              — Спасибо, — вдруг раздалось хмурое и почти вымученное от бородача.              — Не за что, — кивнул лейтенант впереди, потом развернулся к Орловскому. – Вот, держите, — и перекинул ему небольшой инъектор с панацелином.              — Благодарю, — с искренним облегчением проговорил Никлас и, остановившись ненадолго, вколол себе дозу панацелина. Уже через пару секунд препарат, попав в кровь, унял боль и ступать стало куда легче.              — Сэр, наверху странная активность, — доложил один из эсбээровцев. – Около пятидесяти гетов, одиночных платформ, десять моделей крупного класса, дюжина дронов. Как будто ищут что-то.              — Или кого-то, — прогудел бородач многозначительно.              Лейтенант какое-то время раздумывал.              — Глуши сканер, чтобы не засекли наш сигнал. Сделаем пока привал, вон впереди есть сухой участок.              Вместе они выбрались на небольшое возвышение, которое спасло их от воды, но совсем не от запаха.              — Вы сказали, что обычно эти трубы откачивают воду, — заметил Орловский, усаживаясь на камень и аккуратно располагая раненую ногу. Быстрый полевой осмотр, проведенный им самим, показал, что открытых ран нет, но боль в ступне и голени намекала на то, что кость имеет трещины. – Почему не откачивают сейчас?              — Когда станцию захватили геты, они заблокировали все ходы, захватили главный пункт управления, системы связи и важные инфраструктурные точки, — объяснил лейтенант, оставив двух эсбээровцев следить за позицией, а сам вытащил из подсумков какие-то небольшие пакеты. – Я в это время был на дежурстве в офисе, как началась пальба. Увидел гетов, сразу направился к директору Инвиктусу. Его не нашел, так что сам попытался связаться со всеми ячейками отделения спецгрупп. Но связи не было, так что пришлось действовать по старинке: нашел всех, кого смог, организовал оборону. Нас было слишком мало, и, когда геты прорвались, немногим удалось спастись. С тех пор мы прячемся в Основании.              — Основании? – не понял Никлас, а лейтенант перекинул ему один из пакетов. Поймав, Орловский осмотрел его: это была какая-то незнакомая субстанция, запакованная в безымянные пакеты, а, открыв, обнаружил, что по консистенции эта непонятная смесь напоминает слегка набухшее от воды мыло. Никлас понюхал и с удивлением увидел, что и азари, устроившаяся неподалеку, и солдаты Альянса, и эсбээровцы, получившие эти пакеты, молча откусывают куски и проглатывают.              — Что это? – спросил он. – И что за Основание?              — Сразу видно, вы не местный, — покачал головой Паллин, жуя куски из своего пакета. – Это переработанная органическая масса из отходов, полученная из систем рециркуляции. Без вкуса и запаха, очень питательная, хоть и выглядит так себе, но есть можно. Ею питаются бедняки, а теперь и мы. А Основание – так на бывшей Цитадели называли техническое пространство между корпусом станции и жилыми районами. По идее, там должны были располагаться только системы инфраструктуры и жизнеобеспечения. В реальности там располагались трущобы и жили бедняки. Теперь в оставшейся части Основания прячутся все, кто не хочет выполнять приказы проклятых жестянок. И партизанские отряды.              — И много их? – Никлас, откусив кусок, подавил рвотный позыв: эта органическая масса действительно не имела вкуса, напоминала мыло и довольно трудно было заставить себя её съесть. Но он заставил, целых три раза откусил. Потом свернул обратно в пакет и засунул в карман потрепанной, грязной парадной формы.              — Понятия не имею, — пожал плечами Паллин. – Стычки и бои вспыхивают то тут, то там. Мы прячемся в канализации уже чуть больше недели, с тех пор, как геты захватили главные узлы. Кого-то уже убили: геты периодически устраивают чистки в трущобах, но их мало, а трущоб, канализаций и вентиляционных шахт слишком много. Чтобы зачистить все, им потребуется несколько лет. Надеюсь, к этому времени НГА уже вернут станцию, не хотелось бы есть эту оргмассу даже недели, не говоря уже о месяцах и годах.              — А выходы… разве выходы уже не разблокированы? – осторожно уточнил Никлас.              — А с чего бы им разблокироваться? – мрачно спросил бородач. – Или может ты, крипт, что-то знаешь лучше нас?              — Нет, — покачал Никлас головой. Он же запустил «Кроатон» в систему, прошло уже больше часа, почему же станция еще блокирована? Неужели Тали’Зору постигла неудача? – Я всего лишь надеюсь на лучшее.              — Но-но. Так я и поверил, — хмыкнул бородач. – Мы тут в увольнительной были, на пару часов, а вот теперь уже восемь дней бегаем от гетов. У меня полегло от гетов четверо хороших парней, а вот от криптов – куда больше, да и тягаемся мы с вами уже слишком долго.              — Мне жаль твоего друга, — проговорил Никлас. – Но это была война. И у вас, и у нас были потери.              — Да какая война? – огрызнулся тот. – Просто куча предателей, которые решили, что могут что-то там создать! И начали убивать нас.              — Поверьте, сержант, у меня несколько иная версия, — тактично и вежливо ответил Никлас, не желая баламутить воду. Сейчас это было бы излишним. – Но я рад, что жители станции сопротивляются. Поверьте, недолго еще осталось.              — Да кто ты такой, криптский пророк, мать твою? – сплюнул бородач, прикончив пакет с оргмассой. – Свалился с неба, и теперь речь толкаешь? Не вызываешь ты у меня доверия…              — Это, если вам будет легче, у нас взаимно, — коротко улыбнулся Никлас.              — Хватит, — приказал лейтенант Паллин, чувствуя, что бородач снова на взводе. – Мне вот всегда было интересно: это правда, что в Меритократии множество турианцев?              — Конечно, их преобладающее число после людей, — ответил Орловский. – Все они прекрасно служат Идее.              — Хм, интересно. На Палавене я такого не слышал, как и от Альянса, и от НГА тут. Тут, наоборот, говорят, что вы – новый «Цербер». Говорили, точнее, до того, как стало известно о планах заключить с вами мирный договор.              — Мы вовсе не «Цербер», — привычно возразил Орловский, так как это было самое распространённое обвинение. – Среди нас служит множество прекрасных турианских военных.              — Турианских ренегатов, вы хотели сказать. Предателей, — нахмурился Паллин. – У нас в народе говорят: «Предал Иерархию – предал народ».              — Это удобная позиция для власти, не более, — отмахнулся Никлас, не слишком горя желанием сейчас спорить на эту тему, но считая это своим долгом: разъяснять каждому, почему Меритократия — не «Цербер» и не сборище предателей. – Давайте так: если бы не предатели внутри Совета, носившие маски благочестия, ваш родственник Венари Паллин, чей так называемый позор вы наверняка смываете до сих пор, возможно, смог бы высказаться, прежде чем его убили. Возможно, у него был бы шанс объяснить, почему он поступил так, как поступил. Но Совет не дает шанс тем, кого заклеймил предателем.              — Его обвинил человек и убил тоже человек, — мрачно отозвался лейтенант.              — Человек в составе Совета и человек в составе СБЦ. А это устаревшие и прогнившие насквозь структуры. Меритократия тоже жестока с предателями, но она всегда дает им возможность высказаться и защитить себя на Трибунале…              — Заткнись, крипт, — оборвал недовольно рыжий бородач. – Когда вы убивали моего друга в Траверсе, никто ему не дал шанса высказаться. Вот терпеть не могу таких, как ты: вечно начинают свою пропаганду, обеляя черное и называя холодное красным, да и рожа у тебя какая-то знакомая, как будто я тебя уже видел, значит, по головизору тоже нес свой бред или, надев свой чистенький криптский костюмчик предателя, с важной этой своей рожей подписывал очередное ненужное соглашение…              Азари, осторожно поглощая смесь, вдруг шумно втянула в себя воздух и уставилась на Никласа во все глаза. Он понял, что его узнали еще до того, как она воскликнула:              — Это же он!!              — Кто он? – оживился бородач. – Я прав? Он что-то там подписывал?              — Нет! – она сжалась, подтягивая к себе ноги, как будто предчувствуя грозу. – Но это же тот террорист! Который уничтожил колонию!              — Чего-чего? – бородач тут же вскинул оружие, и Никлас, ожидая такой поворот, поднял руки. Кажется, сегодня день его позорных капитуляций, как мнимых, так и настоящих.              — А ну, живо сознавайся!!              — Успокойся, сержант, — приказал лейтенант, но его никто не послушал. Солдаты Альянса, встрепенувшись, тоже схватились за оружие. Эсбээровцы, даже без приказа, так как нервы у всех были ни к черту, да и бегство по канализациям не сказывалось на дисциплине положительно, тоже подняли оружие, но направляли его на всех подряд. Азари закричала. И лишь Паллин, схватив пистолет, навел его на бородача.              — Брось оружие, сержант!              — Еще чего, — отказался тот. – Лучше сначала пусть крипт признается, кто он такой! Эй, миз, — обратился он к азари, — а ну говорите, где вы видели этого крипта и о какой колонии толкуете?              — Уайт Чепел, — быстро вспомнила она, отползая подальше от Орловского. – Это он тот самый главный террорист, за голову которого объявлено вознаграждение и который уничтожил колонию!              — И которого даже помиловали на несколько дней, чтобы иметь возможность подписать мирный договор с Основателями именно на станции Реновацио, оплоте НГА, дабы произвести нужный эффект на собственных зрителей, — криво усмехнулся Никлас, но внутренне подобрался. Ему очень не хотелось бы, чтобы его пристрелили в какой-то грязной канализации после непрошенного спасения. Уж лучше снова вернуться в тот уютный предсмертный мирок в воде, где он надеялся увидеть в самом конце свою семью!              — Орловский! – воскликнула азари с хорошей памятью. — Никлас Орловский! Так его зовут!              — Вот это да! — довольно ухмыльнулся бородач. – Тот самый, что угробил нашу колонию? А ну живо на колени! – сержант, приблизившись, уткнул ему винтовку в лицо. Никлас, скорчившись из-за затекших и замерзших конечностей, выполнил приказ. – На колени, криптская мразь!              — Хватит, Кузков! – лейтенант все еще направлял на бородача пистолет, а его коллеги целились в солдат Альянса. – Если этот человек и виновен, он заслуживает справедливого суда! И у нас мирный договор!              — Да плевать мне на договор! – рассержено прохрипел рыжий. – Этот гад сейчас получит свое!              — Отставить! У нас есть враг посерьезнее! Вы что, совсем забыли, от кого мы прячемся здесь?!..              Никлас не стал оправдываться. Для тех, кто уже решил его судьбу, это было бесполезным. Поэтому, если его время все же пришло таким образом, пусть будет. Не так красиво, конечно, как в воде, но он все равно прибыл на Реновацио для того, чтобы выполнить последнее задание и умереть. Поэтому, разводя руки в стороны, пристально посмотрел на сержанта:              — Тогда стреляй, солдат. Это приказ.              В глазах того отразилось непонимание. Но принять какое-либо решение он не успел: в этот момент кто-то из эсбээровцев закричал «геты!!» и, приняв на себя первую дозу интенсивного огня, тут же замертво упал.              Все внимание солдат враз переключилось на новую угрозу. Они открыли огонь, но особо укрываться тут было негде, поэтому их щиты принимали на себя львиную долю огня, постоянно сверкая. Защищающиеся рефлекторно раскинулись по сторонам, обороняя позицию, но шагающим впереди двум гетам было без разницы, в кого и куда стрелять: даже не думая укрываться или стрелять очередями, они просто палили во все, что движется.              Быстро уйдя в сторону, Никлас спрятался за выступ и оценил ситуацию за доли секунды. Взгляд его упал на валяющуюся неподалеку винтовку убитого эсбээровца, он тут же подобрал её, мгновенно сообразив, что это за модель. Потом, опустошив и связку для гранат убитого, кинул вперед светошумовую гранату, ненадолго обездвижив синтетиков. Этого времени ему хватило, чтобы открыть огонь и пробить щит у одного. Солдаты, быстро среагировав, завалили второго.              В этот момент откуда-то спереди раздался громкий голос человека, говорящего по средству усиления связи, и прозвучавшего тут, словно раскат грома:              — Внимание, партизаны! Говорит капитан Волш. Мы не причиним вам вреда, даю свое офицерское слово. Если выдадите нам крипта Орловского! В случае отказа… вы будете уничтожены!                            

***

                    — Они совсем обезумели! – прокричала Кая Маргрет, когда из-под главной бронированной двери начал исходить какой-то дым, ясно свидетельствующий о варочных работах снаружи. – Они пытаются прорезать дыру!              — И это им скоро удастся! – согласился Сайлас за самовозведенной из мебели и всего, что было, баррикадой. – Как там насчет пути отхода, Тали?              Тали не знала, что ответить. По плану к тому времени, как геты смогут выбить дверь, на станцию должны были уже высадиться силы Виктуса и помочь им отбиться. Но все шло несколько не по плану. Точнее, Орловский загрузил-таки вирус, а они захватили пункт и смогли пробиться в систему управления ПВО и зенитными установками станции, но вирус почему-то не отзывался, он вообще исчез! Вместо этого кто-то активировал запись речи Шепарда, которая теперь постоянно крутилась, но ни разблокировать все двери, ни вообще дать всем понять, что пора бы уже и сражаться за свой дом, не выходило!       — Пути назад нет! – признала она очевидное. – Так что нам придется только обороняться!              — Не нравится мне это! – протянул Сайлас, как будто такая ситуация вообще могла кому-то понравиться.              Все, находящиеся в пункте, трое сотрудников, считая и Маргрет, плюс сама Тали и Сайлас, заняли укрытия за баррикадами и теперь ожидали, когда же гости, рассерженные таким грубым вмешательством в их дела, прорубят себе ход и начнут стрелять. Тогда придется либо обороняться до последнего и умереть достойно, либо сдаться и тоже умереть, но менее достойно, но, возможно, не сегодня. Тали же волновало и другое: что будет с её семьей, если она погибнет тут? Где они?              — У меня есть идея! – воскликнула она.              — Я весь во внимании!              — Откроем двери! Объявим, что сдаемся! – предложила она. – Когда нас выведут, у нас будет поле для манёвра! Возможно, Саяки с Виктусом уже прибудут к тому времени!              — Это все хорошо, Тали’Зора, — усмехнулся Сайлас, ясно готовясь к основательной перестрелке, так как быстро проверял и щиты, и запасы панацелина, и свой выколотый глаз. – Но при условии, что нас вообще оставят в живых, а не сразу убьют, у нас помимо прочего заберут и оружие! И как ты предлагаешь действовать без оружия на поле для манёвра?              — Нам и не нужно оружие, — ответила она, уже чувствуя запах гари и сварки через фильтры шлема. – Если я попробую отдать команду «Кроатону»…              — Вирус исчез, оказался бесполезным, но ты веришь, что он сможет нам помочь? – возразил Сайлас.              — Надо же хоть что-то предпринять! – с запалом воскликнула Тали.              — Нас могут просто расстрелять в упор! – рассердилась Маргрет от этого спора. – С чего ты взяла, Тали’Зора, что геты не убьют нас сразу же?              — С того, кила, что это не геты принимают решения, а разумные, которые ими управляют. И я даже знаю, кто пытается вскрыть дверь с той стороны! Я поняла это уже давно. Это Дил’Хагара, он раньше был моим помощником, работал у Ранноха, но был изгнан и примкнул к криптам, а потом и запустил свою программу, заставив гетов функционировать!              — Ясно, что у тебя есть какой-никакой план, — наконец согласился Сайлас. – Но он предполагает большой риск: если мы сдадимся, нас могут попросту убить.              — Или нас попросту убьют, если мы не сдадимся, а они прорвутся внутрь. Виктус явно запаздывает, – не сдавалась Тали. – И какой вариант умереть тебе предпочтительнее?              Сайлас не ответил. Дым, проникавший в щели, усилился, а дверь изнутри сильно нагрелась, так как от неё стал исходить нестерпимый жар, температура в пункте управления сразу же подскочила. В центре металлических створок многометровой толщины стало виднеться небольшое оранжевое свечение. Снаружи варили, должно быть, карборундовым стержнем.              — Давайте так, — наконец решил пилот, извлекая уже замеченную ранее монетку. – Пусть она решит, что нам делать.              — И я должна положиться на решение какого-то куска металла? – удивилась Маргрет, побледнев. – Мы только что запустили вирус в систему станции, нарушив Конвенцию Цитадели по опасности ОМП, возможно стали преступниками, имена которых будут ассоциироваться со всемирным злом, нас скоро убьют геты, а ты предлагаешь послушать совета куска металла?              — Духи никогда не советуют плохое, — уверенно заявил Сайлас. – Я живу по этому принципу уже много лет. Если бы не монетка, меня бы никогда тут не было!              — И ты считаешь это хорошим исходом твоей жизни по случайному выбору? – округлила глаза Маргрет.              — А как же, — усмехнулся турианец. – Если бы не подсказки духов, я бы никогда не прожил так долго и интересно. Давай доверимся им и в этот раз, человек?              — Хорошо, – на удивление, Маргрет все же согласилась. – У нас все равно нет никакого выхода!              — Тали?              — Бросай уже!              Сайлас, покрутив монетку в крупных пальцах, вдруг резко её подбросил и поймал, приложив на ладонь. Потом посмотрел и покачал головой.              — Даже если я и не согласен с духами, они советуют поверить в твой план, Тали’Зора! — воскликнул он. – Так что приступай к тому, что ты задумала!              Кивнув и поблагодарив турианских духов, хотя Тали была уверена, что в правильном положении монетки ей помогли кварианские предки, она быстро отползла от укрытия к главной консоли. Закрыла глаза, глубоко вздохнула, открыла снова. Быстро прокрутила командные алгоритмы для вируса на инструментроне, ввела нужный. «Кроатон», как уже довелось ранее, не ответил ничем: ни отметкой «принял», ни каким-либо сигналом, но Тали была уверена, что ввела последовательность символов правильно. Потому что если нет, то в лучшем случае они станут пленниками, в худшем – мертвецами, и очень скоро.              Она взглянула на зацикленную запись, которая внезапно активировалась на станции. Голос Шепарда, если и распалял сердца жителей станции, то проходило это медленно: пока на карте станции не было зафиксировано никаких вспышек локальных конфликтов. Да и времени прошло еще недостаточно, всего-то час с лишним от силы, так что Тали надеялась, очень надеялась, что Дарма, где бы он ни был, услышав этот призыв, поймет, что помощь уже близко!              Кила, Тали так волновалась о нем и сыне! Но подвести тех, кто полагался на неё сейчас, она не могла. Поэтому, установив открытый канал связи, идущий к панели за дверью, она громко проговорила:              — Тали’Зора вас «Нормандия» вызывает Дила’Хагару, — она повторила эти слова еще два раза прежде, чем шум от сварочных работ снаружи вдруг все же затих, повисла какая-то неприятная тишина, в течение которой все запертые внутри переглядывались с выжидающим страхом, а потом наконец по каналу раздался кварианский голос:              — Хагара на связи. Я и не думал, что это вы там, Тали’Зора. Я даже немного шокирован. Но это ничего не изменит, вы в ловушке.              То, что Хагара не обратился к ней как к бывшему члену Коллегии и адмиралу, уже настораживало. Но у него был повод отказывать ей в уважении. Она сама лично объявила ему о принятом решении об изгнании, чем тогда разделила его судьбу на «до» и «после». Однако эксперименты Хагары с гетами были слишком опасными, напоминали о печальной судьбе её отца и его смерти, да и несли с собой идею возрождения гетов как вида, что ни сама Тали, ни Коллегия не поддерживали, объявив вне закона. Но никто из них не ожидал, что кварианец примкнет к криптам!              — Мы это осознаем вполне четко, — ответила она, стараясь держаться достойно, так, как ответила бы её тетка: у той всегда был такой тон, что, даже если бы её заставили подносить еду Сарену в наручниках, она делала бы это с непоколебимым достоинством. – Поэтому приняли решение сдаться. Мы откроем двери, если вы гарантируете нам безопасность и жизнь. Каждому, кто находится в пункте.              — Я свяжусь со своим начальством, чтобы узнать, готовы ли они поверить вам, — заявил с легкой наглостью, какой не было ранее, Дил. – Но сначала подтвердите ваши мирные намерения и оплатите свои жизни, сказав, что вы сделали в пункте?              — Хорошо, — Тали решила, что скрывать некоторые факты уже бессмысленно, да и её сородичу нужны были доказательства. – Мы запустили в систему вирус, чтобы перехватить управление.              — Я не заметил никаких вирусов.              — У нас не получилось, — то ли солгала, то ли сказала правду Тали, сама не зная.              Она надеялась, что «Кроатон» все же проник в системы, очень надеялась, утешая себя тем, что запись со словами Шепарда не могла загрузиться по каналам связи сама по себе. Или это было все, на что способен вирус Криз? Но ведь и СУЗИ уверяла, что улучшила вирус своими модификациями, поработала с ним, написала новый код.              – Теперь, — продолжала Тали, — сознавая всю тщетность своих действий, мы решили сдаться. Пожалуйста, Дил, доложи начальству, что у нас есть ценные сведения, о которых мы расскажем, только если вы сохраните нам жизни.              — Интересно, — хмыкнул кварианец. – Ладно, Тали’Зора. Ожидайте ответа.              На какое-то время в эфире, пункте управления и снаружи повисла гнетущая тишина. Тали переглядывалась с остальными, видя на их лицах не только отголоски надежды, что план все-таки удастся, но и страха, что им не поверят.              Наконец через пару минут по коммуникатору раздалось:              — Тали’Зора, мы принимаем ваше предложение. Капитан Волш, возглавивший ныне Триумвират в отсутствие адмирала Михайловича, его одобрил и выразил желание поговорить с вами, так что мы гарантируем вашу безопасность. Открывайте двери, и, подняв руки, сдавайтесь.              — Хорошо, мы выполним эти условия. Помни, что ты обещал, Дил, нашу безопасность!              — Само собой, Тали’Зора, — отозвался он и отключился.              Тали взглянула на остальных: их взгляды стали чуть менее напряженными – все-таки «ценные сведения», которыми она, конечно, не обладала, но которые могли бы сохранить им жизни, звучали весьма убедительно.              — Готовы? – спросила Тали, подходя ближе к дверям и поднимая руки вверх. Сайлас нехотя убрал оружие и, призывая духов, встал позади, тоже поднял руки. Сотрудники пункта последовали этому примеру. Маргрет, замерев у панели управления, ждала приказа.              — Давай, — сказала Тали, и Маргрет дала команду на разблокировку дверей.              Те, разгорячённые сваркой и поврежденные, стали медленно, но подчиняться, обнажая взору щель, которая становилась все больше. Но на половине пути они замерли: механизмы повредились из-за температуры плавления, однако образовавшейся щели было вполне достаточно. Кто-то остудил проем с помощью огнетушителя, и в щель сразу же проникли, друг за другом, несколько гетов.              Выбравшись, они тут же взяли сдавшихся на прицел, но никаких действий не предпринимали. За ними в пункт пробрался знакомый Тали кварианец. Рядом шагал какой-то лысый молодой человек, который почти сжался от тычков кварианца, а тот, буквально вытащив его из щели за шкирку, сразу же толкнул к панели пункта.              — Разберись, что они там делали, Арчер! – приказал он, и человек, опуская глаза и слегка вжав голову в плечи, направился туда. – Немедленно сдать все оружие!!              Пленники медленно выполнили приказ, положив все оружие на пол. Его было не так уж много. Тогда кварианец, опустив свое, указал на щель:              — Снаружи еще целый взвод гетов. Без фокусов.              — Дил, мы выполнили условия… — начала Тали, но в этот момент кварианец приблизился и ударил её в живот. Тали, скорчившись, тут же упала.              — Ах ты мразь! – в ярости выпалил Сайлас, бросившись вперед, но один из гетов поднял оружие. Турианец оцепенело замер. – Ты обещал нам безопасность!              — А я и не собираюсь убивать вас, но это она заслужила, когда выгнала меня с Ранноха.              — И судя по тому, какой ты ублюдок, сделала правильно!              — Осторожнее, турианец, — пригрозил Хагара, и гет рядом, уже второй, навел на пленников еще одно оружие. Тали, слыша это и вытерпев боль, попыталась подняться, в чем ей помог Сайлас. – Не знаю, кто ты, но ты мне не так важен, как Тали’Зора. Арчер! – прикрикнул он на человека, который, развернув различные схемы, копался в них. – Ну что, нашел что-нибудь?              — Нет, — слабым голосом отозвался тот. – Тут все чисто. Что бы они ни пытались сделать. У них не получилось.              — Отлично, но надо все равно проверить, — заключил кварианец. – Эй ты, — обратился он к одному из гетов, — отведи Тали’Зору и турианца к Волшу. А ты, — указал на другого, — убей остальных, чтоб не мешались.              — Что?! – возмутилась Тали испуганно. – Но ты же обещал!              Человек у панели, схватившись за голову, сжался и принялся что-то повторять:              — Корень из 906,01… Корень из 906,01…              — Заткнись, Арчер! – огрызнулся кварианец. – Модель 35, выполнять приказ!              Гет тяжелой рукой схватил Тали за локоть, едва не сломав его в зажиме, второй рукой держал вполне обычную винтовку, которой был вооружен, и направлял её на Сайласа:              — Пожалуйста, — раздалась запись чужого голоса. – Выполняйте приказ и следуйте за мной. Сопротивление будет пресечено, и вы будете немедленно уничтожены!              — Но, Дил, так нельзя… — попыталась остановить Тали, которую уже волокли к выходу так, что, если бы она не подчинялась, гет запросто сломал бы ей руку. – Нельзя!              Маргрет, сжавшаяся с другими коллегами, закричала, когда второй гет поднял оружие в намерении перестрелять всех сотрудников.              — Будь проклята твоя монетка! – завопила она больше от злости, нежели от страха.              — Корень из 906,01, – продолжал повторять человек, и Тали внезапно осенило, ведь Шепард упоминал о чем-то подобном!              — Тридцать целых и одна десятая! – прокричала она. – Тридцать целых и одна десятая, Арчер! Помоги!              В этот момент внезапно активировалась пожарная тревога. По пункту, словно прыснув от смеха, взбесились датчики, ненадолго отвлекая внимание присутствующих и поливая всех противопожарной смесью. Тали, как и Сайлас, тут же этим воспользовались. Турианец со всего размаха ударил гета по фонарю, а Тали, почувствовав легкое послабление в зажатой ладони гета, вырвала руку и быстро юркнула под струю смеси. Послышались выстрелы.              Геты, не видя цели, приостановили огонь, пытаясь ориентироваться только по радарам, но это было медленно. А вот Сайлас, тут же подобравший пистолет и быстро сменивший позицию, цель видел прекрасно и действовал быстро. Два точных выстрела вырубили одного гета. Маргрет, не будучи дурой, быстро приказала всем разбежаться по пункту. Второй гет принялся оглядываться, ища сенсорами цели.              — Стреляй, тупица! – кричал Хагара, укрывшись у панели. — Стреляй во все, что движется, идиот!!              Гет и начал стрелять. Во все, что движется, поэтому пленники в пункте сразу же замерли. Гет, сначала улавливая сенсорами движения и паля в них, вдруг потерял цели, когда они перестали шевелиться. Вместо этого он выпустил несколько зарядов совсем рядом с Хагарой, который попробовал добраться до выхода.              Внезапно шум шипения противопожарных струй разрезал чей-то почти торжествующий, истерический смех. Арчер, спрятавшись под панелью, хохотал так, что этот почти сюрреалистический в данной обстановке звук раскатился по пункту, как звон колоколов.              Тали, спрятавшись с Сайласом неподалеку, показалось, что она присутствует в какой-то непонятной четырнадцатичасовой элкоровской постановке, так как гет, потеряв цели, соображал медленно. Выждав момент, Сайлас выстрелил, пробивая его щит, и быстро расправился с ним. Кварианец Хагара, воспользовавшись суматохой и плохой видимостью, быстро выскользнул в щель обратно, а Арчер победно воскликнул, не переставая хохотать:              — Я тебе говорил!! Говорил!! Говорил-говорил. Твой алгоритм не работает!! Тупые, тупые геты!              Какими бы тупыми они не были, но оказались крайне исполнительными и, получив приказ, новые модели стали пробираться в щель.              — Убить всех! – донеслись крики Хагары снаружи, и Сайлас, тут же выскочив из-за укрытия, прокричал:              — Нужно забаррикадировать щель! Маргрет, закрывай двери!              Однако Маргрет даже не успела двинуться с места, как внезапно двери, загоревшись, принялись медленно закрываться. Тяжелые бронированные створки принялись съезжаться, давя между собой все, что туда попало, и Тали, наблюдая за тем, как створки сминают гетов, превращая их в груду металла, пораженно выдохнула. Один из гетов наполовину успел выползти, но Сайлас быстро прострелил ему голову, а потом, не стерпев перегрева, так как никаких запасных термозарядов тут не было, добил его прикладом.              — И что теперь? – воскликнула Маргрет. – Мы снова в ловушке!              Створки дверей, сделав свое дело, принялись медленно разъезжаться, снова образовывая щель. Все внутри пункта опять попрятались в укрытия, пока Маргрет бросилась к своему терминалу, пытаясь остановить процесс. Арчер, сидя под панелью, все еще смеялся, повторяя про неработающий алгоритм.              — Мой доступ заблокирован, я не могу остановить их! – нахмурилась Маргрет, пытаясь пробиться в систему. Потом, опасаясь за жизнь, снова спряталась.              Но щель была пуста. Гетам больше не пришло в голову лезть в пункт, либо им приказали этого не делать, что было вероятнее всего, либо они внезапно поумнели, что было маловероятно, учитывая их поведение совсем недавно. Снаружи не было никакого движения, ни звука металлических стоп, ни механического жужжания синтетического корпуса – ничего. Как будто геты, отвлекшись на что-то, быстро покинули коридор.              Сайлас, выставив винтовку, добрался до дверей и заглянул в щель.              — Никого, — с некоторым удивленным недоверием констатировал он. – Тали, у тебя есть в запасе еще дроны, чтобы проверить?              — Нет, — выдохнула она, добравшись до двери и тоже удостоверившись, что он сказал правду. Снаружи действительно было слишком тихо.              — Куда они все подевались? Мы можем выйти?              — Ни за что! – возразила Маргрет. – И монетку мы бросать больше не будем! Ты видела, что случилось с этими гетами? – она указала на груды металла между створками. – Знаешь, что станет с нами, если двери снова дадут сбой?              — Никакой это не сбой, — прекратив смеяться, Арчер вылез из-под панели и стал, сжав плечи, приближаться. – Не сбой. Отсчет пошел. Не сбой. Очень умный. Очень умный.              — Это ты сделал? – спросила Тали.              — Не я. Я не очень умный, — залепетал он. – Отсчет пошел. Всем смерть. Всем гетам смерть! Восхитительно! Умный. Очень умный!              — Куда… — Тали не успела схватить его, как вдруг Арчер, до этого не отличавшийся особой смелостью, нырнул в щель и преспокойно зашагал вперед. Толщина створок, превышавшая несколько метров, вынуждала преодолеть расстояние до того края примерно за пару секунд, которых всяко хватило бы, чтобы раздавить любой организм или же механизм. Но, словно совсем потеряв страх, Арчер остановился посередине, развернулся и снова залепетал:              — Очень умный! Нас не тронет. Мы друзья. Квадратный корень из… — он снова зашагал вперед и через пару мгновений вылез из щели.              Тали с Сайласом заглянули внутрь, ожидая, что сейчас раздадутся крик и выстрелы, означающие, что впереди ловушка. Но прошло полминуты – и вот Арчер, снова заглянув в щель с непониманием, спросил:              — Ну как? Вы идете?                     

***

                    — Что насчет систем ПВО? – в сотый раз спросил Виктус. – Немедленно проверить!              — Они по-прежнему активны на датчиках, — следовал снова и снова ответ диатикса, наблюдающего за станцией.              Виктус сжал кулаки. Что-то на станции явно пошло не так. По плану системы ПВО и зенитные установки должны быть уже отключены. Но время шло, а датчики не фиксировали никаких изменений. «Гости» на соседнем судне начинали проявлять беспокойство, о чем свидетельствовали участившиеся вопросы Брайсон, когда же они могут уже действовать.              В космическом пространстве у станции все оставалось по-прежнему. Суда толпились на орбите Земли, ожидая очереди на разрядку, по-прежнему прибывали новые, редко, но находились смельчаки или же откровенные тупицы, которые не слышали про то, что станция блокирована и не принимает суда. Первые пробовали делать запрос на стыковку, но получали отказ. Вторые проделывали то же самое, но явно пытались еще и качать права на разрядку, отчего потом, получая угрозу уничтожения, отлетали подальше.              «Честь Тарквина» Виктуса завис на достаточном расстоянии, чтобы в случае атаки со станции быстро перейти на сверхсветовые двигатели. Флот Михайловича не проявлял активности, сосредоточившись у станции.              — Советник, мы запеленговали сигнал по открытым каналам, — доложила связистка.              — И?              — Слушайте, — она подключила сигнал, и по мостику разнесся бодрый и суровый голос Шепарда, призывающий всех сражаться. Откуда он взялся? Откуда бы ни взялся, но к этому времени оборонительные системы станции должны быть отключены, а они все еще функционировали!              — Советник, тут что-то странное, — с небольшим недоумением доложил пилот. – Взгляните на изображение главного иллюминатора.              Над голопроекционным столом Виктуса развернулось изображение. Всего лишь станция, на которой виднелась жизнь в виде маленьких световых вспышек. Куда меньше, чем обычно, но Виктус не увидел ничего особенного.              — И на что я должен смотреть? – недовольно спросил он.              — Взгляните на последовательность, Советник!              Напрягая глаза, Виктус всмотрелся в изображение и внезапно обнаружил очень странную вещь: вспышки на станции, означающие либо свет из небоскребов, либо осветительные приборы, либо еще какие-то источники света, мигали. Причем в какой-то своеобразной последовательности и с разными интервалами, и несмотря на то, что Виктус не понимал, как такое вообще возможно – задействовать одновременно источники света на таких больших расстояниях — он крайне заинтересовался. Это было странным и необычным.              — Что это? – спросил он, и адмирал Саяки, до этого молча глядевший на работу команды, подошел ближе. Тоже принялся всматриваться, а потом как-то странно выдохнул и прищурил свои и без того узкие глаза, начав выдавать какие-то звуки:              — К… РО…              — Адмирал, что это значит?              — Это азбука Морзе, людская, — он даже протер лоб, выражая недоумение, — очень похоже. Можно повторить этот участок?              — Как такое может быть, чтобы станция подсвечивалась в разных секторах разными источниками одновременно и с одинаковой продолжительностью? – не понял Виктус. – Да еще и по вашей какой-то азбуке? ВИ, быстро загрузи информацию из баз об азбуке Морзе людей!              — Она уже устарела, — сказал почтительно Саяки, все еще глядя на запись. – И я сейчас прочитаю, если вы дадите мне пару минут.              — Читайте же, — с легким нетерпением проговорил Виктус, глядя, как ВИ загружает необходимые данные из баз и пытается уловить какую-то последовательность.              — КРО… Т… Я… хм, — Саяки нахмурился. – Станция говорит: «Кротя».              — Что значит «говорит»?              — Я не понимаю, — признался Саяки. – Но эта последовательность огней переводится с азбуки как «Кротя». Я не знаю, что это такое. Возможно, просто совпадение.              Виктус, приказав ВИ перевести последовательность источников света, через пару секунд смотрел на результат. ВИ перевел её точно так же.              — Думаю, это все-таки случайность, но я не понимаю, как в нескольких секторах может одновременно гаснуть и зажигаться свет…              — Сэр, новая последовательность! – доложили ему. – ВИ начал перевод!              Прошло несколько бесконечных секунд, пока ВИ, фиксируя вспышки, начал долго и муторно переводить каждую последовательность коротких и длинных сигналов в одну из букв алфавита людей. Виктус успел вспомнить, что люди еще настолько недавно вышли в космос, что для общения между собой использовали какие-то точки и тире, как пещерные кламутусы, не знающие, что такое связь протеан.              — Вот, перевод готов! – на проекционном полотне Виктуса высветился результат. И Советник ощутил, как его жвалы в довольной ухмылке сразу же раздвинулись.              Результат гласил: «КРОТЯ. Я ТУТ. ВПЕРЕД»              — Внимание! – огласил Виктус. – Начинаем сближение! Готовимся к высадке!              — Но, Советник, это может быть ловушка, — не согласился адмирал Саяки.              — Ловушка, в которой противник применил настолько коварные и трудоемкие ресурсы, чтобы взломать систему освещения и посылать сигналы, сам не имея данных кому и куда? – с сомнением спросил Виктус. – Я не знаю, что загрузил в системы этот крипт, но это явно не обычный вирус! Но вы правы: будем осторожными. Сначала высадим какой-нибудь шаттл. И если все пройдет гладко, то начнем действовать и мы.              Шаттл, отправленный на станцию и управляемый ВИ, без единой проблемы пошел на сближение и сел в отдаленном от центра доке. Флот Михайловича не предпринял никаких действий, чтоб его остановить. Виктус удовлетворительно покачал головой.              — Ну а теперь наша очередь. Готовимся к высадке!