***
У Хелли перед глазами все почему-то расплывалось, мешая видеть. Не сразу она поняла, что это просто слезы застилают ей глаза такой плотной пеленой, что ей пришлось ненадолго остановиться, чтобы успокоить разрывающие её изнутри рыдания. Вытерев глаза, она пару раз глубоко вздохнула, потом посмотрела на время. Оставалось сорок три минуты. Этого должно было хватить, чтобы бежать со станции. Если, конечно, Мас’Ани выполнил свое обещание и отправил батискаф обратно, в чем лично Райз сильно сомневалась! Но ей было почти все равно. Почти. Она хотела жить, очень хотела, но чувство несправедливости её переполняло настолько, что она вздохнула бы с облегчением, если бы не увидела транспорт. Почему, почему такие, как Гаррус Вакариан, должны были погибать? Пусть погибают Шепарды! Они это заслужили! Даже несмотря на то, что именно коммандер спас всех на Элизиуме! Или наоборот, всех погубил? Хелли тихо выругалась, когда поранила руку до крови. Слишком сильно сжала края двери, которую ранее выломал киллер. Быстро сжав ладонь, она какое-то время смотрела на кровь, спрашивая, где её перчатки? Ах да, кажется, она сняла их, когда оказывала помощь Вишнёву. Почему, почему?.. В гидрозале, где недавно кипел бой с гетами, было тихо, необычайно тихо. Взгляд её сразу же упал на бассейн, и Райз с чувством досады и одновременно небывалого облегчения увидела, что батискаф был на месте. Выходит, Мас’Ани сдержал слово? Но при этом ублюдок сбежал со станции, а Гаррус должен был остаться! Рыдания все равно душили, но Хелли подавила их и стала пробираться сквозь груды уничтоженного металла и обломков укрытий к бассейну. Он представлял собой печальное зрелище: поверхность воды покрыта обломками, деталями, кусками оборудования. В стороне из воды торчал магнитный зажим, ставший виновником тому, что Вакариан был вынужден остаться! А он не должен был! Хелли пробралась к батискафу и взобралась на него, чтобы открыть люк. В этот момент она услышала чьи-то шаги, но было уже поздно: кто-то позади ударил её по затылку, и она, не удержавшись, рухнула в бассейн. Она попыталась выбраться наружу, но чьи-то крепкие, очень сильные руки, схватив её за одежду, снова и снова погружали её в воду, а она, растерявшись от такого напора, только и была вынуждена, что отчаянно глотать воздух, когда удавалось пересилить захват и всплыть наружу. Мас’Ани! Это мерзкая тварь или вернулась, чтобы убить её, или никуда не уплывала, чтобы убить её! Внезапно руки, которые топили её, резко выдернули её из воды. Помогли вылезти из бассейна и отшвырнули прочь. Райз принялась сильно откашливаться, встав на корточки и ощущая небывалое жжение в груди. Потом наконец подняла голову, намереваясь высказать будущему убийце все, что о нем думает. И недоуменно замерла, широко раскрыв глаза от удивления. Так как рядом, присев на корточки и выставив пистолет вперед, сидел некто иной, как батарианец Морван! — Какого черта… — прошептала она, приводя себя в чувство. — Не дергайся, Райз! – приказала четырехглазая жаба. Очень опасная жаба! Все четыре глаза подозрительно и внимательно уставились на неё. Хелли никогда не могла понять, как можно было считать батарианцев привлекательными. У неё один лишь их внешний вид вызывал отторжение. – Не то получишь пулю в лоб. — Я думала, ты уже сдох вместе с Риос, — процедила она сквозь зубы. – Должна была догадаться, что ты её бросил, когда припекло… — Она совсем съехала с катушек, — не стал отпираться он. – Стала мне бесполезна. А я хочу служить тому, кто еще может мне заплатить. — Ты же Спектр! – выплюнула она. – А не наемник! — И ты Спектр, Райз, — усмехнулся он. – А не пират, захватывающий базы. Но мы оба здесь и, судя по всему, скоро тут все взлетит на воздух, раз ты решила свалить, да? Турианец хочет все взорвать? — Да. Так что самое время бежать! Осталось меньше получаса. Но ты все равно ждал, чтобы убить меня? – нахмурилась она, присев на пол и глядя, как пистолет угрожающе качнулся, молчаливо велев ей не шевелиться. — Мне плевать на тебя, Райз, — пожал плечами Морван. – Я лишь хочу свалить. Я сдал Риос этому маньяку, он меня не тронул. Но свалить с этого уровня можно только на батискафе, который он и забрал, говняный жмут. Тягаться с ним самоубийство, поэтому пришлось искать другой способ свалить, но его нет. А потом батискаф вернулся. — Тогда почему ты не сбежал? – непонимающе воскликнула она. — Там небольшая загвоздка, Райз, — проговорил Морван, поднимаясь, но не убирая пистолет. – Залезай, я покажу. Но если дернешься или сделаешь, что мне не понравится – убью. Хелли, сглотнув, стала подниматься. Потом принялась открывать люк. Посмотрела внутрь: там никого не было, все чисто. Обернулась к Морвану: он дал пистолетом знак, чтоб она спускалась. Райз так и сделала, сразу же ощутив внутри спертый и душный воздух. А еще знакомый запах, почти мимолетный, который заглушал в последние недели все остальные запахи в её памяти. Турианцы пахли по-особенному, как-то странно, но в то же время чарующе. Этот навсегда утерянный запах Вакариана больно отозвался внутри, но Морван, спустившийся следом, пистолетом ткнул её вперед, и ей пришлось подойти к панели. Там она увидела, что так озадачило батарианца. На панели было чьей-то кровью нарисовано кокетливое сердце. — Эта мразь заблокировала панель управления, — проговорил Морван. – Оставил послание. Кажется, оно для тебя. Так что слушай и соображай, Райз, какой ввести код. И соображай быстрее! Морван начинал слегка паниковать. Даже у бывалого Спектра потихоньку сдавали нервы, когда дело касалось неминуемой гибели. Он быстро включил запись. По тесному помещению раздался знакомый развязный и насмешливый голос: «Мой дорогой Спектр. Я обещал Вакариану вернуть батискаф, да и по условиям контракта я должен был обеспечить вам отход. Я это сделал. Но чтобы воспользоваться транспортом, нужно ввести код, известный лишь тебе. А почему бы и не поиграть, да? Мне все равно уже нечего делать, я убил всех, кто мешал мне выйти, теперь жду свой челнок. Любила загадки в детстве? Ну так отгадай и мою:Он съест глаза, он съест броню,
Он съест тебя, твою семью,
Он съест детей, твоих соседей,
Сдерет живьем с тебя он кожу,
Не Шепард это. Он без рожи».
Хелли сделала глубокий вдох, внезапно ощутив снова тот ужасный, мифический запах горелой плоти. Её слегка затрясло. — Ну, что это? Что за идиотские людские стишки? – потребовал Морван ответа, снова ткнув её пистолетом. – Вводи код, Райз, или убью тебя сразу же! Хелли вдруг ощутила, как изнутри вместо рыданий теперь вырывается смех. Она громко расхохоталась. — Если ты убьешь меня, Морван, ты никогда не узнаешь ответа и сдохнешь вместе со взрывом! Это такие, как ты, должны дохнуть тут! А не такие, как Вакариан! — Да пошла ты! – рассерженно ударил он её по лицу, но в этот момент в Райз вселился настоящий бес, пахнущий горелой плотью. С рыком бешенства и дикой ненависти она накинулась на батарианца, выбив из его рук пистолет, и попыталась придушить его. Но он оказался достаточно крепким, чтобы не позволить ей это сделать, поэтому перехватил её руки и теперь крепко удерживал. Но Райз лишь сильнее обезумела, услышав в ушах крики из дома Уоллерсов. Она освободила руки, быстро подняла их и, обхватив ладонями голову батарианца и ощутив его отвратительную холодную кожу, со всей силы вдавила большие пальцы ему в нижние глаза. Да так глубоко, что ей самой стало тошно. Морван закричал от боли, и, пока он отвлекся, Райз тут же развернула резотрон и вонзила ему в горло. Потом снова и снова, уже в мерзкую жабью физиономию, в частности в то место, где были его глаза, помня, что говорил коммандер Шепард о верованиях батарианцев на Луне-15. Колола лезвием и разрезала так, как никогда бы не подумала, что могла сделать! — Ненавижу!! Ненавижу!! – кричала она, и голос почти сорвался от крика. Она била его до тех пор, пока не услышала какой-то звон в ушах, и лишь потом поняла, что это собственные крики оглушили её в таком тесном помещении. Запахло кровью, какой-то слизью и распоротой плотью. Этот запах перекрыл запах паленой плоти из воспоминаний. Сладковато-приторный. Месиво у её ног, имеющее очертания батарианца, почему-то еще содрогалось от конвульсий, хлюпало, брюзжало. Райз трясущимися руками какое-то время усмиряла внутри себя подступившую к горлу тошноту. Удержаться все же не смогла, её вырвало прямо тут же, и она, отвернувшись, закрыла глаза, чтобы вообще суметь о чем-то подумать. Удивительно, но крики Уоллерсов в ушах затихли. Запах паленой плоти исчез. Ей стало необычайно спокойно и тихо. Она посмотрела на инструментрон: оставалось лишь пятнадцать минут до окончания отведенного часа. Быстро приняв решение, она закрыла люк батискафа, уселась в кресло пилота и быстро ввела в поле, требующее ввода кодового слова, отгадку: «Огонь». ВИ тут же разблокировался. Проверив системы, он оповестил, что можно погружаться. Хелли указала точку где-то подальше от эпицентра взрыва, а потом дала команду на старт. И удовлетворенная, откинулась в кресле. Ей нравился новый запах. Запах долгожданного, бессмысленного и жестокого возмездия. Кажется, теперь она действительно прошла крещение.***
— Нет… нет… я не хочу умирать… Шепот Вишнёва не прекращался. Доктор скорчился на полу в тесном батискафе, закрыв голову руками. Руки его сильно дрожали и иногда дергали за волосы. Он уже не плакал, как все двадцать минут, что длился спуск, а просто что-то шептал постоянно, тихо всхлипывал и иногда переходил в тихие бормотания, не обращая ни на что внимания. Под ним образовалась большая лужа мочи и крови от ранения, и в таком тесном транспорте этот запах ощущался крайне омерзительно. Гаррус, глядя на постоянно увеличивающуюся отметку глубины, напряженно молчал. Все внутри как будто окаменело, и он был этому даже рад. Он не хотел чувствовать сейчас, ни жалость к Вишнёву, ни презрение к себе, ни чувство потери по отношению к Райз, ни даже надежды, что она выберется. В батискафе повисла страшная, гнетущая тишина, прерываемая лишь бормотаниями Вишнёва, звуком механизма двигателей и изредка – какими-то странными стуками о корпус, как если бы транспорт натыкался на что-то. Может, это были всего лишь рыбы, хотя глубина, на которую они спускались, ставила под сомнение, что в такой тьме и под таким давлением могли вообще существовать какие-то формы жизни. Поля эффекта массы, опутывающие батискаф, снижали и показатели давления, с каким вода охватывала маленький транспорт в безжалостных объятиях, и Вакариан был рад, что хотя бы за это можно было не волноваться. Им нужно спуститься как можно глубже, туда, где предположительно мог обитать огромный полукилометровый кальмарообразный монстр. Судя по топографической карте Марианского жёлоба, именно в так называемой Бездне Челленджера было достаточно места для того, чтобы спрятаться от обнаружения в течение многих тысяч лет. Погружение давалось Вакариану нелегко. Он ощущал внутри себя то, что пока мог контролировать и что полностью захватило Вишнёва, почти сделав его неадекватным. Страх. Животный, ослепляющий разум страх. — Нет, мама… ты же говорила… ты же говорила… нельзя связываться с плохими людьми!.. – бредил Вишнёв. – И я слушался… слушался! Но они все равно меня достали!.. — Вишнёв, — позвал Гаррус безжизненным голосом. – Очнись! Мне нужно знать, какую отметку достичь, прежде чем… — он не смог договорить. — Нет, нет, нет, не скажу, не скажу!! – замотал тот головой, и внезапно у него начался приступ паники. Он принялся хвататься за стены, ощупывать их, а потом, схватившись за маховик кремальеры люка, принялся его открывать, начав орать в полном безумии: — Выпусти!! Выпусти меня отсюда!! Я хочу к маме!!.. Люк все равно был блокирован. Но Гаррусу стало тошно. От себя и своего поступка. Он поднялся и, подойдя к воющему человеку, снова ударил его в висок. Тот сразу обмяк и затих. Тогда Гаррус перетащил его в кресло второго гидронавта, пристегнул крепко ремнями и убедился, что тот не сможет шевелиться и причинить вреда ни себе, ни ему. Только после этого воткнул ему в ногу последнюю дозу панацелина и быстро обработал рану в ноге доктора гелем, но не слишком тщательно. Все равно бесполезно. Пять минут мертвой тишины, пока Вишнёв приходил в сознание. Когда же пришел и понял, что связан, начал дрыгаться из стороны в сторону, пищать и пытаться укусить ремни, которые его сдерживали. — Успокойся, доктор, — проговорил Вакариан, не в силах избавиться от мрачного хрипа в голосе. – Ты все равно уже не выберешься. Деваться некуда, мы на глубине восьми километров. — Нет, Вакариан… — зарыдал тот. – Отпусти меня! Еще можно повернуть назад и вернуться! — И что тогда? – усмехнулся Гаррус. — Придумаем новый план! — У нас уже есть этот. Другого шанса не будет. Глаза доктора забегали по всему транспорту, ища выхода. Не найдя, снова сосредоточились на Вакариане. — Ты мерзкий убийца!! Сволочь! Гадкая мразь!.. Вишнёв принялся поливать его отборным матом. Гаррус терпеливо дождался, когда поток ругани постепенно сойдет на нет. Это случилось довольно быстро, и доктор, не добившись ничего, снова заплакал. — Так какая отметка нужна? – спросил ровно Вакариан, указывая на показания ВИ. – Десяти будет достаточно? — Нет, нужно на самое дно… — проплакал тот, шмыгая носом и опустив голову, словно смирившись с судьбой в виде Гарруса Вакариана. – На самое дно… — Почему? Чтобы еще прошла пара минут или есть какая-то веская причина? — Ударная волна… сначала пойдет вверх, во все щели и пространства, что сумеет достать… — заикающимся голосом отвечал тот, необычайно послушно. – Потом разбежится в стороны, когда достигнет жёлоба. Если не достичь дна… он может спрятаться… Господи Боже… — снова зарыдал он. – Я не хочу умирать… — Дурацкий ты придумал таймер, Вишнёв, — грустно констатировал Вакариан. – Ненадежный. — Это лишь прототип!.. Я не думал, что Шепард воспользуется им!.. Я его не доработал! — А бомба точно взорвется так, как надо? В этот момент на заплаканном, грязном от крови и боя лице, из носа которого текли сопли, так как теперь Вишнёв не мог размазывать их по щекам, наступил момент просветления. Гаррус все ждал, когда доктор перейдет к фазе шантажа. Дождался. — Я не скажу, как запустить бомбу! – дрожащим голосом проговорил Вишнёв. – Я.. ха-ха, турианец, я не скажу!.. ха-ха!.. — Тогда мне придется делать то, что мне совсем не хочется делать, — ответил Вакариан, и глаза Вишнёва снова вытаращились на него с нескрываемым страхом. – Мне придется пытать тебя до такой степени, чтобы ты сам начал умолять меня активировать бомбу. Я знаю слишком много болевых точек у людей, меня этому учили. Знаешь, Вишнёв, при всей нашей готовности сотрудничать с людьми, турианцев в училище слишком подробно обучают, как убивать людей и причинить им максимальную боль. Я хорошо усвоил те уроки. Мне начать сейчас? — Ты… ты не станешь! — Я уже прострелил тебе ногу, — указал Гаррус на затянутую гелеобразным составом панацелина рану в колене человека. – Но я всегда могу оторвать гель и запустить в рану свой коготь. Тебе будет очень больно. — Нет, — простонал Вишнёв, теряя последнюю надежду на спасение. – Отпусти меня! Я расскажу, как правильно активировать! Объясню все! — На это уже нет времени, да я и не силен в таких науках, — оборвал, уже сердясь, Вакариан. – Разве ты не рад выпавшему тебе на долю шансу? — Рад? Чему? Какому шансу? — У моего народа нет ничего страшнее и позорнее бесславной смерти, — проговорил Гаррус, глядя в черную пустоту снаружи. Чем глубже они погружались, тем больше скрипел батискаф: несмотря на защиту, давление пыталось сделать с ним то же самое, что и со всем остальным, осмелившимся спуститься так глубоко – раздавить, как консервную банку под прессом. Фонарик лопнул еще два километра назад, но второй фонарь, попадавший под поле эффекта массы, держался стойко. — Тебе же и мне выпал редкий шанс погибнуть достойно, — продолжил Вакариан, ощутив, как в горле пересыхает. Как бы он ни убеждал себя в этом, страх все равно никуда не девался. Но Гаррус был рад, что имел возможность хотя бы ненадолго, но ощутить истинное счастье, как в бою с Шепардом снова, так и в объятиях Райз. Это придавало его жизни хоть какой-то смысл. – Ты убьешь самую древнюю тварь, которую мог выдумать. Древнее, чем сами Жнецы. Убьешь того, кто мучил тебя десятилетие и даже больше, промывая мозг. Это стоит того, чтобы отдать жизнь. — Нет, нет, отпусти меня!! – снова заплакал тот, но Гаррус, уже не обращая внимание на это нытье, отстраненно смотрел в иллюминатор. Было похоже, что там скрывалась сама Смерть. Она заглядывала в иллюминатор батискафа своим черным, безликим одним глазом. Отметка глубины показывала уже почти одиннадцать километров, скоро они должны были достигнуть дна. Внезапно транспорт сильно сотрясло от удара. Вишнёв заорал от страха, ВИ сразу же предупредил об опасности столкновения, и Гаррус, схватившись за ручной штурвал управления, посмотрел наружу. Ничего там не было. Тогда он проверил все показатели систем: и увидел на гидролокаторе, что неподалеку от них находится какой-то огромный объект. — Он здесь, — прошептал Вакариан. – Ему не нравится наша затея! — Выпусти меня!! Выпусти!! – орал Вишнёв в полном безумии. Объект стал приближаться, и Гаррус внезапно ощутил, как в его голове стали появляться странные, подозрительные мысли о том, что им нужно срочно подниматься, спасаться, уходить! Яркий образ, вспыхнувший в голове, буквально ослепил его своим восхитительным великолепием: вот он, Гаррус Вакариан, на главной батарее «Нормандии», которую он считал домом, а рядом, смеясь, что-то говорит Хелли… Ведь он может вернуться ко всему этому снова, зачем бросать любимую и друзей?.. — Пошел вон! – очухался Вакариан, быстро отыскал в кармане несколько камней «элемента-112» и крепко сжал их в ладони. Шепард предупреждал, что действие «эля» может ослабевать, когда они приближались к левиафанам все ближе. Чтобы не потерять разум, Вакариан стал проговаривать данные показателей ВИ, как внезапно – и он даже резко отшатнулся – сбоку раздался страшный, нечеловеческий голос: — Уходи, низший!! Вакариан, вскрикнув от неожиданности, рефлекторно вытащил пистолет и направил на Вишнёва. Тот закинул голову назад, глаза его закатились, и рот, уже ему не принадлежавший, проговорил: — Уходи, низший! Я дам тебе все, что ты хочешь. Любую мечту. Только уходи, иначе тебя ждет только смерть и холод! Духи, Шепард предупреждал. И Гаррус был готов к такому повороту событий. Он быстро извлек из сумки небольшой станнер и пустил несильный разряд тока по телу Вишнёва. Тот, дернувшись пару раз, кажется, пришел в себя. Вакариан сразу же положил ему в карман еще один из камней. Возможно, ненадолго, но это спасет их разумы. За это время они должны сделать то, что намеревались. Однако монстр снаружи так не думал. Он стал быстро приближаться, явно желая раздавить их своей массой, раз уж не мог завладеть головами. — Держись!! – крикнул Гаррус, и, схватившись за штурвал, резко направил транспорт в сторону, потом вниз, молясь всем духам, чтобы они не столкнулись с какой-нибудь скалой. Уйти от сильного удара все равно не получилось: батискаф, сильно задетый, стал переворачиваться. Вакариану пришлось со всей силы удерживать штурвал, чтобы хоть как-то выровнять транспорт, и, когда ему это удалось, новый удар по корпусу, чуть меньше по силе, чем предыдущие, заставил его громко закричать: — Проклятая тварь! Ты не сможешь меня остановить!! Привязанный Вишнёв тем временем просто орал. Во всю глотку, оглушая уши. — Заткнись! – выругался Гаррус, выравнивая транспорт и уводя его как можно дальше от огромного оранжевого пятна на локаторе. – Раскрыть карту! ВИ, подчиняясь приказу, раскрыл перед иллюминатором полотно, изображающее топографическую карту дна. Сбоку была высокая скала, вдоль которой Вакариан гнал транспорт. Пятно не отставало, и Гаррус понимал, что через пару минут левиафан просто прибьет их, раздавив мощными щупальцами. Но даже такой древней и могучей твари было тяжело поймать юркую, ловкую муху сразу! Просмотрев карту, Гаррус обнаружил небольшую щель в скале. Достаточную, чтобы туда смог проникнуть батискаф. Он направил транспорт туда, но в этот момент левиафан, вдруг сделав резкий рывок вперед, стал неминуемо догонять их. — ВИ, увеличить скорость до максимума! — Скорость максимальная, — доложил тот равнодушно, и Вакариан снова выругался. Потом, даже как следует не подумав, резко увел батискаф вниз, отчего механизмы двигателей почти что завопили от перегрузки. Данные стали тревожно мигать. — Внимание! – все так же равнодушно предупредил ВИ. – До столкновения с поверхностью осталось пятьсот тридцать два метра! Немедленно измените курс! Гаррус, окончательно запутавшись, в какую сторону направить транспорт, снова лихорадочными движениями передвинул карту. До щели оставалась пара десятков метров, но она была чуть выше – поэтому он стал выравнивать и поднимать батискаф, потеряв на сонаре и местонахождение левиафана. И зря! Перед тем, как влететь в щель, твари удалось снова ударить транспорт, да так, что Вакариан совершенно потерял управление. Батискаф бешено завертелся по оси, летя на огромной скорости внутрь щели. — Дер… жись!! – кричал Вакариан то ли доктору, то ли самому себе. Даже голос ВИ как будто приобрел тревожные нотки: — Немедленно: выровняйте положение! Немедленно!… До столкновения осталось тридцать метров!.. Они преодолели это расстояние за пару секунд. Вакариан, как мог, пытался остановить и замедлить разогнанный ударом батискаф, но удалось ему это лишь отчасти. А потом последовал новый удар, и транспорт врезался в скалистую стену. Гарруса едва не распилило пополам ремнями. Перед глазами все погасло, расплылось. На несколько минут он, похоже, потерял сознание, и лишь стоны и плач Вишнёва пробудили его от беспечного беспамятства. Он еще не все сделал! Духи, дайте только сил! На лицо капали брызги. Его оглушило, и сквозь пелену медленно, но стал пробиваться пугающий звук просачивавшейся сквозь корпус воды. Открыв глаза, Гаррус увидел, что иллюминатор был поврежден: треснут в нескольких местах, и из одной небольшой щели хлыстала тонкая, острая, как игла, струйка воды. Пробивалась так, словно жаждала и пылала от счастья, чтобы наконец расправиться с ними. Поврежденное стекло под давлением издавало неприятные, трескающиеся звуки. Батискаф, врезавшись в скалу, ненадолго завис в таком положении, поддерживаемый работой двигателей и полей эффекта массы, но вот в какой-то момент двигатели, издав последний клацающий звук, отключились – и транспорт стал медленно проваливаться вниз, на дно. Вакариан ощутил чувство свободного падения. Снова удар, уже не такой мощный, но все же ощутимый. Батискаф рухнул в мягкую иловую поверхность, перевернувшись и упав на бок. В стекле иллюминатора, торжествуя, появилась новая струя. Откуда-то справа тоже хлыстала вода. Она стала быстро затоплять транспорт. — Вишнёв! – позвал Гаррус, ощущая во рту вкус крови. Он попытался быстро отстегнуться и помочь доктору, который, привязанный, быстро уходил под воду. Отстегнув его, Вакариан из последних сил вытащил его на более сухой край транспорта. Вода была ледяной. Не просто холодной – адски ледяной, и Вакариан вскоре почувствовал, как сильно затрясся. Бронекостюм слегка спасал его, но вода из щелей повсюду – а появлялись они неминуемо быстро – заливалась внутрь сверху. Привычный визор на правом глазу давно отключился. — Очнись!! – шлепнул его по щеке Вакариан. – Очнись! Пора активировать устройство! — Нет… мамочка… я хочу спать… — стонал он в полубреду. Вакариан снова ударил его по лицу. — Приходи в себя! Пока нас не раздавило или эта тварь не придумала, как добраться до нас! У нас в запасе пара минут! — Убей меня… — хныкал тот, уже даже не сопротивляясь. – Я не хочу просыпаться… Мне страшно… — Скоро твое желание исполнится! – хмыкнул в злой усмешке Вакариан, ища под водой прикрепленный к панели корпус бомбы. Найдя же, быстро открепил её, казавшуюся почти хрупкой в руках, но таившую – теоретически – в себе огромную мощь. Вытащив её на панель сверху, где ВИ еще подавал какие-то признаки жизни, искрившись, Гаррус проверил целостность корпуса и устройство активации. Слава духам! Все было целым. В отличие от дистанционного таймера, который вообще не подавал признаков жизни и который стал роковой причиной тому, почему они оказались здесь! Вакариан посмотрел на время. Час, отведенный Райз для побега, уже давно прошел. Гаррус очень, очень надеялся, что она успела это сделать, но узнать правду ему, к сожалению, уже не суждено. — Давай, говори, что надо делать! – приказал дрожащим от холода голосом Вакариан, уже переставая ощущать ноги. Вода заполняла батискаф слишком быстро, стекло трещало подозрительно громко. — Не хочу! – плакал доктор. – Не хочу! Я не хочу умирать! — Посмотри вокруг, Вишнёв! – ухватил его за грудки Вакариан и встряхнул. – Мы сейчас утонем! Или нас раздавит! Спасения уже нет! Так что говори мне, что делать, чтобы успеть захватить с собой эту тварь!! Вишнёв был смертельно бледным. Его губы дрожали, глаза были широко раскрыты, едва не выкатывались из орбит. Обведя вокруг взглядом, он наконец понял, что ему говорили. Сглотнул. — Устройство активации тока… — начал он. – Убедись, что оно подсоединено к корпусу бомбы. Гаррус быстро проверил. — Есть! Что дальше? — Активируй его… Вв.. введи показатели… — продолжал тот дрожащим голосом. – Двенадцать. Пятьдесят три. Шестнадцать… Семнадцать... Будь аккуратен! Отклонение от показателей изменит разряд тока! Нам нужен только… только определенный импульс… Вакариан, не обращая внимания на трясущиеся руки, то ли от холода, то ли от страха, попытался выставить шкалы на устройстве подачи тока нужные показатели. Слегка переборщил, руки не слушались. Сжал их в кулаки, пару раз вздохнул. Воздуха становилось все меньше, вода уже заполнила половину транспорта. Гаррус попробовал еще раз, проверил, что все сделал правильно. — Дальше! — Дальше… — безжизненным голосом продолжал Вишнёв, глядя на свое отражение в подбирающейся к нему воде. – Дальше вводи снова значения… Минус. Десять. Плюс. Восемь. Одиннадцать. Минус. Минус… — Есть! Дальше! — Перемести катушку, дождись, когда генератор тока загорится зеленым… — Готово! Что дальше? — Дальше… нет, я не могу, — простонал доктор, и Гаррус понял, что дальше будет то самое, последнее. – Я не хочу… умоляю… пожалуйста… отпусти меня домой, к маме… Вакариан переместил катушку, и генератор тока стал медленно набирать мощность. Это длилось не дольше тридцати секунд, но за это время Гаррус сделал единственное, что мог в этой ситуации. Положил правую руку на плечо Вишнёва и подбадривающе сжал. — Ты молодец… доктор, — проговорил он дрогнувшим голосом. – Ты достойно сражался. Тот не ответил. Лишь тихо хныкал, зовя маму. Гаррус закрыл глаза. Тянуть уже было нечего, но ему вдруг очень захотелось, чтобы эта минута никогда не кончалась. Хотелось представить в голове образы тех, кто был ему дорог. Запомнить и запечатлеть в памяти надолго. Хотелось представить, какой бы могла быть его жизнь, если бы он встретил Райз раньше. Хотелось обдумать, какие моменты он мог бы изменить, что исправить, где поступить иначе. Но все это было тщетными попытками продлить то, что все равно рано или поздно закончится. Бежать было некуда. Да он бы и не стал – он здесь именно потому, что задание должно быть выполнено. Он его выполнит. — Духи войны… — прошептал он старое, древнее воззвание турианских воинов. – Пусть гибель моя будет не напрасна. Пусть честь моя будет чиста, а имя мое – вечно. Пусть поле усеют светом. Пусть свет дарит жизнь. Пусть жизнь победит смерть… Эраш, Монтегю, Мирин, Грундан Крул, Меленис, Риппер, Сенсат, Ворташ, Батлер, Уивер… — …Нет, нет, нет!! – вдруг заорал Вишнёв, бросившись на него, чтобы остановить, с такой яростью и злобой, что Гаррус даже удивился. Но это лишь придало ему уверенности. Палец, замерший у кнопки активации импульса, быстро нажал. Генератор тут же принялся выпускать последовательную серию разрядов на оболочку бомбы, и глядя на это, Вакариан подумал, что ничего красивее он, пожалуй, не видел… если только… Но в этот момент перед глазами мелькнул белый свет. И это было последнее, что он вообще увидел.