stay magic

      Сокджин глубоко вдыхает через нос и крепче сжимает трясущиеся руки в кулаки, пряча их в карманы своей толстовки. Они стоят на безлюдной автобусной остановке примерно в квартале от дома Сон Аён и уже пропустили два автобуса, что спокойно могли бы доставить их в район, где расположился магазинчик Джина. Сокджин даже не смотрит на проезжающие мимо автобусы, потому что слишком поглощен попытками успокоить опасно бурлящую внутри него магию. И, на самом деле, он рад, что Шуга ничего не говорит и ни о чем не спрашивает, а просто спокойно стоит в нескольких шагах от него, прислонившись к стеклянной стене кабинки остановки. Сокджин не очень настроен разговаривать. Пока. Ему просто… нужна минута. Или две. Чтобы перевести дух и переварить все то, что произошло в том доме.       Сокджин чувствует, что спина его неестественно прямая в этот момент, а широкие плечи с потрохами выдают напряжение, которое он ощущает в каждой мышце тела. Знает, что с кончиков его пальцев, несмотря на все его старания, все равно нет-нет да срываются отдельные разозленные золотые искры, и дышит он через нос неровно и рвано, что отчетливо слышно даже сквозь гул проезжающих машин. И обычно, Сокджин не позволяет никому видеть себя в таком состоянии.       Он настороженно краем глаза смотрит на невозмутимого Шугу рядом, запрокинувшего голову и как-то отрешенно разглядывающего темное беззвездное небо сквозь стеклянный козырек остановки. В свете вечерних огней его кожа кажется еще бледнее, почти болезненно бледной. Если бы кто-то спросил Сокджина в это мгновение, он ни за что не смог бы предположить, что стихия Шуги – огонь, если бы не знал этого и не видел своими глазами. Потому что Шуга – само олицетворение льда в этот момент.       Обычно, Джин способен не показывать своих настоящих эмоций, когда хочет этого, способен замаскировать их шуткой и своим обманчиво-небрежным дурачеством. Сокджин умеет притворяться. Он настолько хорош в этом, что некоторые и не предполагают, что он вообще способен на обман. И он знает, что вновь запихнет все свои нынешние эмоции куда-нибудь глубоко на задворки сознания, когда вернется домой и расскажет все друзьям, потому что последнее, что ему нужно – чтобы младшие начали волноваться за него. В конце концов, он – Ким Сокджин, зрелый и опытный маг, который и не такое видел и пережил, он самый старший и обязан быть сильным перед этими детишками. Потому что, если он не будет таковым, эта ситуация напугает их еще больше.       Но сейчас, стоя посреди полупустой улицы и поглядывая искоса на этого странного беловолосого демона, которого так-то должен сейчас как никогда сильно опасаться, Сокджин с удивлением осознает, что ничего не может поделать со своими эмоциями. В нем не возникает той привычной почти бессознательной необходимости скрыть их и сделать вид, что он в порядке.       И это так странно.       Может, вся эта ситуация слишком сильно впечатлила и задела Джина, может, это дело стало для него слишком личным, поэтому он так растерялся и забыл возвести ментальные щиты? Может, Сокджину подсознательно кажется бессмысленным притворяться перед Шугой, который был с ним в том доме и видел то же, что и он? Или Джин просто слишком устал за этот долгий день, и сейчас он слишком истощен эмоционально, чтобы быть в силах держать себя в руках? А, может, все вместе? Сокджин не знает, и ему думается, что это неправильно. Ему думается, что он должен это знать. Потому что это важно – понять доверяет ли он этому демону, вопреки собственным предрассудкам и настороженному голосу разума или всему виной всего лишь его уязвимость.       - О чем думаешь, Сокджин? – раздается спокойный голос Шуги, который, однако, заставляет Сокджина вздрогнуть и удивленно моргнуть несколько раз. Демон не поворачивается в его сторону, но у Джина все равно создается впечатление, что его поймали с поличным, пока он тайком задумчиво разглядывал профиль парня. Джин неловко передергивает плечами, глубоко вздыхает и отворачивается, не зная, что ответить на этот вопрос. Было бы очень странно, скажи Сокджин, что думал о самом Шуге.       - О том, что так и не успел приготовить рамен Чонгуку. Он наверняка уже всем надоел своим нытьем, и кто-то из этих идиотов полез на кухню, только чтобы его заткнуть. Если это не Намджун, то мне придется убирать весь тот бардак, что они развели, - Сокджин тяжело, с нотками обреченности в голосе вздыхает, когда представляет себе эту картину. Сколько прошло времени, с тех пор, как Сокджин покинул свою квартиру? Он уверен, что более чем достаточно, чтобы эти дети перевернули его кухню вверх дном. Интересно, Хосок уже поднял на уши весь город в его поисках? Наверняка.       - А если все-таки Намджун? – интересуется Шуга, опуская голову и поворачиваясь, чтобы посмотреть на Джина, глаза которого расширяются от неподдельного ужаса после этих слов.       - Тогда никакая магия не поможет мне восстановить дом, - крайне серьезно произносит Сокджин, и нет, он даже не так уж сильно драматизирует, как может показаться. - Не смотри на то, что он такой умный, он – стихийное бедствие в обычной жизни, а на кухне просто катастрофа. Наблюдать за тем, как он готовит - это как смотреть на гибель Помпей. Ужасающе в своей обреченности, - Сокджина невольно передергивает, когда у него в голове само собой возникает воспоминание о последнем разе, когда он умудрился оставить Намджуна на кухне одного. Больше Сокджин такой ошибки совершать не хотел. Сокджин любит жизнь и свою уютную кухню, на восстановление которой у него ушло несколько дней после той ужасной катастрофы.       - Неужели все так плохо? – неверяще приподнимает бровь Шуга.       - Поверь, все хуже, чем ты сейчас себе представил. Если бы я не знал, что Намджун не может колдовать, я бы подумал, что у него какой-то дар разрушения или что-то вроде того, - горячо заверяет Сокджин, кивая собственным словам.       - Так Намджун это… - Шуга выжидающее смотрит на Сокджина, который с мгновение непонимающе хлопает глазами, пока его не озаряет:       - Высокий парень с круглым личиком и ямочками на щеках, оккультист, - поясняет он, на что демон чуть хмурится, прежде чем понятливо кивнуть.       - А Чонгук… - на этот раз Сокджин отвечает сразу же.       - Оборотень. Он только недавно обратился и совсем еще ребенок. Второго мага, который был с нами сегодня, зовут Тэхен, а охотника – Хосок.       Шуга медленно кивает в такт его словам, задумчиво поджимает губы и окидывает Джина каким-то странным испытывающим взглядом, который заставляет Сокджин немного нервно сглотнуть.       - Значит, ты все еще собираешься заключить со мной контракт, раз даже решил их представить? – проговаривает демон, склоняя голову набок, кошачьи глаза его как-то очень уж таинственно поблескивают, отражая блики уличных фонарей.       Сокджин закусывает губу и пожимает плечами как можно беспечнее, хотя внутренне вновь невольно напрягается. Он, конечно же, понимает, что им нужно поговорить о том, что произошло у Сон Аён, но ему малодушно хотелось затронуть эту тему как можно позже.       - Разве у меня есть выбор? – произносит он и сам морщится от того, как именно это прозвучало. Будто Сокджина изначально кто-то под страхом смертельного проклятия заставил согласиться на этот контракт. Поэтому он немного поправляется: – То есть, ты выполнил свою часть сделки, я обязан выполнить свою. От моего желания ничего не зависит, - Джин поджимает губы и настороженно поглядывает на демона. Это правда, Сокджину, по сути, некуда деваться, но… это не совсем то, что он хотел сказать. Он не знает, что именно хотел сказать, но явно не то, что выставляло бы его жертвой, которой он не является.       - Ты прав. Условия магической сделки нельзя изменить. Мы все равно заключим контракт, хочешь ты того или нет, - неожиданно совершенно спокойно соглашается демон, Сокджин удивленно поднимает брови, глядя на его невозмутимое лицо. – Но от твоего желания будет зависеть характер наших отношений.       Сокджин часто моргает, совершенно сбитый с толку. Кажется, он замирает на мгновение, не совсем понимая, о чем именно говорит сейчас Шуга.       - Что ты имеешь в виду? – мотает он головой, пытаясь сосредоточиться. Шуга выразительно закатывает глаза, словно Сокджин спрашивает его о чем-то очевидном.       - Я могу и не находиться рядом с тобой постоянно, если у тебя есть проблемы со мной, Сокджин. Ты не обязан терпеть мое присутствие, если для тебя оно совсем невыносимо.       - Разве это не одно из условий связи? – немного растерянно спрашивает Сокджин, хмурясь.       Он знает, что маг и демон, связанные контрактом, не склеиваются воедино в одно мгновение, не становятся неразделимыми сиамскими близнецами, но они и не могут находиться слишком уж далеко друг от друга. Это приносит физический дискомфорт и просто-напросто неудобно с практической точки зрения, ведь обычно маг и демон в таких отношениях часто обмениваются энергией, а для этого необходимо тактильное взаимодействие. Поэтому обычно нет никакого смысла после скрепления магической связи избегать друг друга.       - Оно ведь необязательное. Уверен, можно будет найти оптимальный вариант для нас обоих. Лазейки есть во всех правилах и соглашениях, Сокджин, даже в магических, - пожимает Шуга плечами. Сокджин устало сжимает переносицу пальцами и тяжело вздыхает, когда понимает, что этот парень, в самом деле, сейчас серьезен. Так не пойдет. Определенно точно, не пойдет.       - Слушай, да, то, что произошло у Аён, мне не очень понравилось, - демон скептично выгибает бровь и хмыкает на эти слова, Сокджин кривится и неохотно покачивает головой. – Ладно, я испугался. Но это только потому что я не ожидал этого, я никогда раньше не видел этой твоей стороны. Я вообще сегодня впервые тебя встретил, и демонстрация силы в таких обстоятельствах как-то не способствует развитию доверия, знаешь ли, - поняв, что начал тараторить, Джин судорожно выдыхает, стараясь успокоиться, и нервно откидывает челку со лба. Он отчасти благодарен Шуге за то, что тот терпеливо слушает его и не пытается перебить, потому что в противном случае Джин точно окончательно сбился бы с мысли и не сказал бы, в конце концов, того, что хотел произнести. – И то, что ты сделал, напомнило мне… - он запинается, но, судорожно сглотнув, все же заставляет себя продолжить: – Напомнило про мой плохой опыт с контрактом. Тот демон тоже был сильнее меня, и все закончилось действительно плохо. Для меня. Поэтому я и отреагировал так… так, - Сокджин беспомощно всплескивает руками и самоуничижительно и ломко усмехается, ощущая себя непривычно уязвимым. Он действительно не любит говорить про тот случай и вообще тот период его жизни.       Бесстрастная маска на лице Шуги дает трещину после этих слов, он моргает, затем хмурится, во взгляде его появляется нечто похожее на сожаление и понимание. И если до этого момента Сокджин не мог понять, почему с самого начала так откровенен с этим демоном, то сейчас, увидев, что-то вроде искреннего сочувствия в его темных глазах, у него находится ответ. Этому парню не все равно, пусть он и старается этого не показывать.       И даже если все это очень тонкая актерская игра, даже если Шуга обманывает его и просто втирается в доверие, как делают иногда некоторые демоны, Сокджину отчего-то кажется, что риск стоит того. Пусть он и не знает, что за приз может выиграть, доверившись Шуге, и есть ли он вообще, Джину все же очень любопытно попробовать выяснить это, хотя бы просто ради того, чтобы узнать, куда это может его привести.       - Но ты применил силу, чтобы защитить меня, и я не стану делать вид, будто это ничего не значит или что я не понимаю разницы, - произносит Сокджин, он и сам не замечает, когда успевает понизить голос почти до шепота, полностью развернуться к демону и даже подойти к нему на шаг ближе. Он, кажется, слишком сосредоточился на этих темных, так мало и одновременно так много выражающих глазах, пытаясь убедить и заверить их обладателя в своей искренности. Он сам не до конца понимает, почему ему это так важно. – Ты не убил ее, хотя наверняка хотел и мог. И это само по себе о многом говорит, - Джин, отчего-то занервничав, поспешно облизывает губы и продолжает: – Я ведь сказал, что хочу попытаться довериться тебе, Шуга. И это не изменилось. Я все еще хочу узнать тебя лучше.       Сокджин улыбается немного нервно, немного уязвимо, немного ломко. Он не знает, почему чувствует такую неуверенность, почему вообще так отчаянно пытается развеять напряжение, повисшее между ними невидимым, но давящим облаком, почему ему кажется таким важным и необходимым сделать это. Возможно, Джин делает это, потому что отзвук чужой магии все последние часы приятным теплом греет его грудную клетку, возможно, он делает это, потому что блеск этих темных кошачьих глаз напротив завораживает его. Или же, потому что Сокджин знает, где-то в глубине души он знает - у него не будет другой возможности узнать этого демона, если он упустит эту. И что-то подсказывает Джину, что он будет жалеть, если это, в самом деле, произойдет.       - Юнги, - произносит Шуга каким-то сдавленным, немного хриплым голосом. Демон смущенно проводит ладонью по задней части шеи, щеки его совершенно неожиданно опаляются румянцем, и Сокджина настолько поражает своей внезапностью это зрелище, что у него перехватывает дыхание на пару долгих мгновений. Он замедленно моргает несколько раз, пытаясь прийти в себя и сосредоточиться.       - Что? – выдавливает он, наконец. Шуга кидает в его сторону быстрый взгляд, а затем поспешно отводит глаза, чуть капризно и недовольно морщась.       - Мое настоящее имя, - будто нехотя поясняет он. – Меня зовут Мин Юнги.       Сокджин оторопело смотрит на демона несколько долгих секунд, а затем медленно и неуверенно губы его растягиваются в широкой улыбке. Он отчетливо ощущает, как внутри него разливается мягкое, искрящееся тепло, которое не имеет ничего общего с теплом его родной магии. Его затапливает каким-то странным ощущением, незнакомым и совершенно новым, которому он не может дать название и которое заставляет что-то в районе груди Сокджина нерешительно затрепетать. Он смотрит на Шу… Юнги сияющими глазами и улыбается, потому что не может ничего с собой поделать.       Он не знает, как именно все устроено у демонов в плане имен, но, судя по реакции, самого Юнги, настоящее имя – не пустой звук для них. По крайней мере, кажется, для Юнги оно имеет особое значение. И то, что он назвал его Сокджину… это же что-то значит? Это же особый жест? Сокджин же верно понимает?       - Юнги, - произносит Сокджин тихо. Демон чуть вздрагивает, услышав его. Сокджин улыбается еще шире, глядя в чуть расширившиеся от удивления глаза демона. – Юнги. Отлично. Это имя нравится мне больше.       Демон моргает, а затем медленно и нерешительно улыбается. По-настоящему улыбается странной, но, на удивление, очаровательной улыбкой, в которой видны десны и его маленькие зубы. Улыбкой, которая преображает все его лицо, мгновенно делая его мягче и будто освещая глаза изнутри.       Сердце Сокджина сбивается с ритма и пропускает несколько ударов, застигнутое врасплох этим странным и неожиданным преображением. И Джин не винит его. Потому что он в это мгновение также растерян и парализован этой улыбкой, как и оно.

***

      Они доезжают на автобусе до остановки рядом с магазином Сокджина в, на удивление, успокаивающей тишине, которая как-то умиротворяюще влияет на бушующие внутри Джина противоречивые и слишком сильные эмоции. Сокджину не хочется возвращаться в квартиру, где его ждут младшие, пока он не разберется с этим штормом, поэтому он и не создает портал к порогу своего магазина и поэтому эти полчаса в полупустом автобусе ему так необходимы. Ему нужно время, чтобы эмоции в нем успели хотя бы отчасти перегореть и припорошить пеплом то возмущение и беспомощность, что раздирают его изнутри. Потому что Сокджин понимает – вещи, подобные тем, свидетелем которых он стал в доме Аён, происходят и будут происходить, и Сокджин не в силах как-либо повлиять на это в глобальном плане.       Сокджин старается не сосредотачиваться на этих мыслях, потому что знает – нет смысла сокрушаться из-за того, что все равно не можешь изменить. Это никому не поможет. Так что Сокджин решает сконцентрироваться на единственном интересном в этом автобусе. На Юнги, дремлющем на соседнем сидении рядом с ним.       Демон, стоило им только сесть в задней части автобуса, зарылся маленьким носом в воротник своей куртки и, скрестив руки на груди, невозмутимо заснул, прислонившись лбом к темному оконному стеклу. И Сокджин далеко не сразу может поверить, что он действительно спит. Рядом с Джином. С магом. Если это не показатель доверия или хотя бы расположения, то Сокджин явно как-то не так понимает значение этих слов.       Возможно поэтому, несмотря на то, что последние несколько часов были откровенно ужасными и воспоминание обо всем, что произошло в доме Аён, неприятным, прогорклым послевкусием омрачает его мысли, Сокджин, глядя на это бледное лицо, на то, как равномерно и спокойно поднимается и опускается грудь демона, ощущает почти что спокойствие. И тепло чужой магии. То самое, что свернувшись клубочком где-то в районе его солнечного сплетения, продолжает мягко и ненавязчиво согревать Джина изнутри.       И Сокджин не совсем уверен, как именно это работает и, может, все дело в том, что они с Юнги соприкасаются плечами и это каким-то образом усиливает влияние магии демона на него, но что он точно знает, так это то, что это тепло успокаивает магию Джина. Каким-то образом Сокджину в это мгновение мир кажется чуть менее пугающим и ужасным местом, не настолько сильно наполненным жестокими и несправедливыми вещами. Каким-то образом Сокджин чувствует себя не так уж сильно раздавленным своим разочарованием, как час назад. Может, только наполовину раздавленным.       Ему невольно думается, что, возможно, для мира, в котором демон может без опасений и скрытых мотивов заснуть рядом с магом, еще не все потеряно. Сокджину думается, что, возможно, не все демоны такие, какими их привыкли воспринимать, так же, как и не все маги одинаковы. И, возможно, вид, раса и даже наличие или отсутствие магии не играют такой важной роли, какую им часто приписывают.       Так что да, все эти полчаса Сокджин проводит в каком-то оцепенении, отчетливо переживая странность и сюрреалистичность всего этого долгого дня и раскладывая его по полочкам в своем сознании. Но, что более странно – Сокджин ловит себя на мысли, что не испытывает никакого дискомфорта в этот промежуток времени. Он с любопытством разглядывает профиль Юнги, вновь отмечает глубокие, усталые темные круги под его глазами и неровную, закрывающую сейчас половину лица белую челку, которую Джину очень хочется смахнуть, потому что демон то и дело морщится из-за лезущих ему в глаза волос. И да, это действительно как-то странное, невыразимое ощущение: Сокджин знает этого парня всего несколько часов и, даже опуская его демоническую природу, этого срока недостаточно, чтобы Джин начал ощущать себя комфортно рядом с ним. Сокджину обычно нужно некоторое время, чтобы по-настоящему привыкнуть к человеку и спокойно реагировать на его присутствие в своем личном пространстве, поэтому он не может понять почему…       У Сокджина так много вопросов, но что-то ему подсказывает, что он не получит ответа ни на один из них, даже если задаст их Юнги или непосредственно самому себе. И, возможно, пока Сокджину они и не нужны. Всему свое время и место и к откровениям это утверждение также более чем применимо.       Сокджин поспешно трясет демона за плечо, когда они подъезжают к нужной остановке. Юнги недовольно хмурится и поглубже зарывается носом в свой воротник, что-то невнятно ворча и очень напоминая в это мгновение недовольного и сонного кота. Джин настойчиво сжимает плечо парня и позволяет нескольким искрам магии сорваться с кончиков пальцев. Он знает, что вложил совсем мизерное количество силы, но Юнги все равно неохотно вскидывает голову и смотрит на него прищурившимися и полными осуждения глазами, Сокджин поджимает губы, сдерживая улыбку. Кажется, этот парень действительно не любит, когда его сон прерывают.       Демон сонно моргает, потирает слипающиеся глаза, при этом уже более отчетливо бормоча себе под нос что-то о кофе и извергах-магах. Сокджин лишь усмехается и качает головой на это. Не церемонясь больше, он тянет Юнги за руку и едва ли не выволакивает за собой из автобуса, вытаскивая на холодный вечерний воздух, который явно не приходится парню по душе. Беловолосый плотнее запахивается в свою куртку, закрывает нижнюю часть лица воротником и буравит Сокджина недовольным взглядом.       - Это наша остановка, мы не могли ее проехать, - защищаясь, со смешком разводит руки в стороны Сокджин. Юнги фыркает на это, но ничего не говорит, лишь засовывает руки в карманы поглубже и медленно плетется в направлении магазина Сокджина. Джин даже не думает задаваться вопросом, откуда демон знает, где он вообще живет, или почему так хорошо ориентируется в городе. Джин очень устал и не видит смысла тратить энергию на бесполезные расспросы, за этот день он потратил ее так много, что, честно говоря, не знает, как до сих пор стоит на ногах.       Вместо этого Сокджин в несколько шагов догоняет демона и быстро приноравливается к его темпу, уже через пару мгновений начиная шагать с ним нога в ногу.       - Ты же огненный демон, разве тебе не должно быть постоянно тепло? – с любопытством спрашивает Сокджин, глядя на то, как зябко демон поводит плечами. На улице действительно прохладно, но не настолько, чтобы кутаться в верхнюю одежду, Сокджин вполне нормально себя чувствует в одной лишь толстовке. Юнги, поворачивает голову в его сторону и чуть склоняет ее набок, выразительно приподнимая при этом бровь.       - А зачем тебе одежда, Сокджин? Ты же маг, разве не можешь наколдовать вокруг себя сферу с теплым воздухом или что-то вроде того? Разве тебе нужны какие-то тряпки, чтобы греться? Просто ходи голым.       Сокджин озадаченно моргает, а затем задумчиво поджимает губы, делая вид, что действительно раздумывает над этими словами.       - Хмм, а это хорошая идея, Юнги, - и когда демон на это, сдаваясь, качает головой, Джин беспечно улыбается. – По крайней мере, если я сделаю что-то подобное, всем вокруг, определенно, станет жарко.       Юнги смеряет его не впечатленным взглядом, который заставляет Сокджина коротко и отрывисто рассмеяться.       Сокджин ожидал, что на него накинутся с расспросами сразу же, как он пересечет порог своей квартирки, поэтому совсем не удивляется когда именно это и происходит. Не успевает он открыть дверь, как натыкается на хмурый и обеспокоенный взгляд Чонгука, который уже стоит в прихожей, скрестив руки на груди и явно поджидая его. Наверняка, оборотень учуял Сокджина еще за километр или услышал шаги этажом ниже.       - Хен, куда ты пропал? Хосок-хен и Намджун-хен чуть с ума не сошли, - не давая магу даже зайти, нетерпеливо набрасывается парень с вопросами, он скрещивает руки на груди, однако во взгляде явно читается облегчение, его напряженные плечи также чуть расслабленнее опускаются, когда он спешно осматривает мага.       - Только Хосок с Намджуном? – немного лукаво дразнит Сокджин, пытаясь потянуть время.       Он заходит в квартиру и принимается неторопливо снимать обувь. Юнги молча переступает порог следом и опускается на корточки, чтобы без магии расшнуровываться. Возможно, не один Сокджин тут тянет время. Чонгук немного напряженно оглядывает демона и расширившимися глазами, в которых так и читается огромный вопрос, смотрит на Джина. Однако, заметив, что Сокджин остается совершенно расслаблен, находясь в непосредственной близости от демона, парнишка немного успокаивается и выразительно выгибает бровь, безмолвно требуя пояснений. Чонгук тяжело вздыхает, когда так и не дожидается ответа, и, явно сдаваясь, решает подыграть Сокджину.       - Тэхен-хен сказал, что в его видении не было смертей, а, значит, с тобой все будет в порядке, поэтому мы продолжили рубиться в приставку. Я сначала немного волновался, а потом Хосок-хен приготовил мне рамен, и все как-то наладилось, - дерзко ухмыляется парень, небрежно пожимая плечами. Сокджин с притворным возмущением давится воздухом и прижимает ладонь к груди.       - Йа! Я вырастил тебя, и так ты мне отплачиваешь! Я твой самый красивый и заботливый хен! Ты должен был волноваться и места себе не находить! – Сокджин драматично всплескивает руками, состроив обиженную моську, и резко разворачивается к демону. – Скажи же, Юнги-я?       Демон поднимает белую макушку и смотрит на Джина снизу вверх, очень озадаченно поднимая брови, и только в этот момент, видя действительно растерянное выражение на его лице, Сокджин понимает, что только что применил слишком уж близкое и неформальное обращение к существу, которое знает всего несколько часов. Ни с того ни с сего. Сокджин поспешно моргает и нервно облизывает губы, его уши обдает жаром, но он мужественно делает вид, что вовсе не смутил сейчас самого себя. Если верить ранее сказанному, Юнги плевать, как именно его будут называть, но демон отлично понимает, что Сокджину есть до этого дело, и, судя по насмешливо сощурившимся темным глазам этого парня, просто так эту оговорку Джину с рук не спустят.       - Юнги-я? Это кто? – непонимающе переводит взгляд с одного на другого Чонгук, делая ситуацию еще более неловкой. Юнги отворачивается от Сокджина, разрывая затянувшийся зрительный контакт, и сосредотачивается на оборотне, что позволяет Джину, наконец, с облегчением выдохнуть.       - Конечно, нужно быть уважительным к старшим, Чонгук, - серьезно кивает Юнги. Чонгук удивленно моргает, явно изумляясь тому, что демону известно его имя. – Особенно к таким древним созданиям, как Джин.       Глаза Чонгука комично расширяются, и через мгновение он громко и довольно смеется, сгибаясь пополам. Как самый настоящий мелкий предатель, коим он и является. Сокджин возмущенно прижимает руку к груди.       - Йа, ты должен был поддержать меня, а не примыкать к врагу, - надув губы недовольно ворчит Сокджин, обращаясь к демону, полностью игнорируя хохочущего Чонгука и прибежавших на шум Хосока и Намджуна, которые удивленно и обеспокоенно застывают в прихожей и во все глаза пялятся на эту сцену. Из глубины квартиры раздается радостный лай Ёнтана и стук его маленьких коготков по полу.       - Я так и сделал, думаю теперь Чонгук понял, насколько в твоем возрасте важны помощь и внимание окружающих, - без какого-либо выражения в голосе произносит демон.       - Да, ты, наверняка, старше меня, что за дела! – восклицает Сокджин уже по-настоящему возмущенно.       - Я же говорил, у демонов не такое представление о времени как здесь, так что у меня нет возраста, Джин-а, - пожимает Юнги плечами, расправившись, наконец, со шнурками и стянув ботинки. Он особенно выделяет слишком личное обращение и поднимает голову, чтобы посмотреть на Сокджина лукаво поблескивающими глазами. Сокджин буквально давится воздухом и смущенно откашливается, поспешно отводя взгляд. Он чувствует, как жар перекидывается с его ушей на щеки.       В этот момент в прихожую влетает радостный Ёнтан и со всего маху кидается к ногам Юнги, воодушевленно лая и виляя хвостом. Все в прихожей изумленно застывают, когда демон невозмутимо, будто делал это каждый день, сидя на корточках, принимается ласково гладить песика по темной шерстке и трепать за ушами. Ёнтан, совершенно счастливый, облизывает ему руки, при этом выражение лица Юнги остается бесстрастным, разве что взгляд становится гораздо теплее и мягче.       - Хен, где ты был? Почему ничего не сказал прежде, чем уйти? Мы так волновались, я обзвонил всех охотников и… - первым приходит в себя Хосок и принимается обеспокоенно сыпать вопросами и порывисто взмахивать руками, как делает всегда, когда слишком взволнован.       - Хоби, погоди, дай хену спокойно сесть и рассказать нам все, - вмешивается Намджун, положив руку на плечо охотника и мягко сжимая пальцы.       Они оба довольно напряженно и красноречиво посматривают в сторону демона, явно не зная, чего от него ожидать. Сокджин замечает, как осторожно Хосок укладывает ладонь на рукоять своего заговоренного кинжала, который всегда прячет в ножнах под своей кожаной курткой, а Намджун тянется к одному из многочисленных амулетов на шее. Вряд ли что-то из этого действительно остановит Юнги, если он вдруг захочет напасть на кого-то в этом доме, но Сокджин, конечно же, понимает желание друзей сделать хоть что-то, чтобы оградить их всех от потенциальной опасности.       - Погодите, вы что, были в месте, где растет аконит? У меня пальцы немеют. А еще вы пахнете какими-то противными духами, - очень недовольно морщится Чонгук, и Сокджин тут же вздрагивает и ахает. И как он мог об этом забыть? У дома Аён же как раз рос аконит.        Он поспешно щелкает пальцами, полностью сменяя на себе одежду. Он даже не слишком сильно удивляется, когда почти одновременно со своим слышит еще один щелчок, и видит что на Юнги также теперь совершенно другая одежда – простая, мешковатая, темная худи и джинсы с прорезями на коленях.       - Вау, это так себя ведут маг и демон с контрактом? Вы теперь все будете делать синхронно? – впечатлено протягивает оборотень. Сокджин небрежно отмахивается.       - Мы пока еще не заключили контракт.       Хосок с Намджуном явно напрягаются после этих слов еще больше, судя по тому как поспешно они переглядываются. Одно дело стоять в одной комнате со связанным контрактом демоном, маг может сдерживать и контролировать его, и совсем другое – с демоном, совершенно свободным в своих действиях. Сокджин видит, как рука Хосока на рукояти кинжала сжимается сильнее, и даже Намджун озабоченно поджимает губы. Все ощущается немного иначе, когда видишь демона не через тусклое свечение сдерживающей пентаграммы, а всего в паре шагов от себя.       В этот момент в комнату просовывает свою лохматую голову Тэхен, выглядывая из гостиной, глаза у него тревожно расширены, губы напряженно поджаты, что сразу же настораживает Джина. Редко когда можно увидеть такое выражение на лице провидца, так что можно не сомневаться в том, что произошло что-то серьезное. Сокджин хмурится и внутренне подбирается. Что еще готовит ему этот сумасшедший день?       - Джин-хен, тут к тебе гости, - произносит Тэхен, полным нескрываемого беспокойства голосом.       Сокджин удивленно обводит друзей взглядом, но те лишь также непонимающе смотрят на него, явно сбитые с толку этой новостью. Значит, еще буквально мгновения назад в квартире никого кроме них не было. Чонгук втягивает носом воздух, но лишь отрицательно качает головой в ответ на безмолвный вопрос Сокджина, запах гостя парню не знаком. Хосок с Намджуном озадаченно переглядываются.       Как любой уважающий себя маг, Сокджин, едва заселившись, оградил свою квартиру множеством защитных полей и сложными чарами, которые не пропустили бы никого из тех, кому Сокджин не доверяет. На первом этаже, занятом магазином, установлена более простая защита, чтобы покупатели могли спокойно переступать его порог, но свое личное жилище Сокджин оградил не хуже крепости. И если кто-то смог мгновенно обойти охранные заклинания и спокойно материализоваться в гостиной Сокджина…       Джин просматривает свою квартиру внутренним взором и вздрагивает, увидев в соседней комнате слишком хорошо знакомую ауру. Он медленно выдыхает через нос, пока руки его сами собой сжимаются в кулаки. В самом деле, ему стоило ожидать этого визита. Возможно, Джин просто наивно надеялся, что ему придется столкнуться с этим человеком чуть позже, а, возможно, Сокджин вообще не хотел сосредотачиваться на мысли, что его ожидает эта встреча, и старательно гнал ее от себя.       - Он сказал, что ему нужно? – нахмурившись, спрашивает у Тэхена Сокджин и сам морщится от того как холодно и напряженно звучит его голос. Потому что всех в прихожей это заставляет насторожиться еще больше. Провидец отрицательно качает головой.       - Только то, что не хочет, чтобы вам мешали, - Джин недовольно поджимает губы. Это его дом, а этот человек, мало того, что самовольно ворвался к нему, так еще и раздает приказы, едва заявившись. Не то чтобы Сокджин ожидал другого поведения, но менее раздражающим из-за своей предсказуемости оно не становится.       Это явно будет не самый приятный разговор. Сокджин знал, что он в любом случае может быть только таким, но Джин действительно очень устал и предпочел бы сейчас поспать, а не заниматься выяснением отношений. Однако, конечно же, магическая община Сеула всегда поразительно быстро решает проблемы, которые касаются непосредственно ее членов. И, возможно, это к лучшему. Они просто покончат со всем этим сегодня же.       - Это… - вопросительно поднимает бровь Юнги, и Сокджин, не глядя на него, кивает. Демоны также отлично видят ауру, так что нет ничего удивительного, что Юнги сразу же догадывается, что происходит.       - Главный маг Сеула, Ким Соджун, - подтверждает Сокджин.       Хосок морщится как от зубной боли, когда слышит это имя, а Намджун устало потирает переносицу и тяжело вздыхает, даже Чонгук раздраженно стонет, запрокинув голову, достаточно громко, чтобы его услышали в соседней комнате. Оборотень никогда лично не встречался с этим человеком, но, кажется, после многочисленных жалоб на него от Хосока автоматически недолюбливает его.       - Что ему здесь нужно? – спрашивает Хосок, непонимающе нахмурившись.       - Это не займет много времени, - заверяет Сокджин и направляется к гостиной, сейчас у него нет времени объяснять все, нужно выпроводить Соджуна как можно скорее. Сокджин чувствует себя очень некомфортно, зная, что этот мужчина сейчас находится в его доме. Джин действительно не любит посторонних. Особенно таких.       Сокджин слышит за собой шаги и, повернувшись, сталкивается взглядом с Юнги, маг удивленно останавливается и недоуменно моргает. Демон невозмутимо поводит правым плечом, но ничего не говорит и не поясняет, просто выжидающе смотрит на Сокджина в ответ своими темными, спокойными глазами. Джин поджимает губы, чтобы сдержать невольную улыбку, что так и норовит растянуть их. Он не знает, зачем Юнги это делает, когда Сокджин не просил его ни о чем подобном, но он не может отрицать, что это приятное ощущение. Это почти похоже на поддержку. Сокджин может справиться и без нее, он справлялся тысячи раз прежде и нынешняя ситуация – не самое тяжелое, через что он проходил, даже не близко. Это просто раздражающее и бесполезное взаимодействие, которое, Сокджин знает это, окончательно вымотает его эмоционально. Это просто очередная встреча с прошлым, которой Сокджину хотелось бы избежать. Это не тот случай, когда ему жизненно необходима моральная поддержка, но… это неплохо. Даже если не так уж и тяжело, проходить через это не в одиночку действительно неплохо.       - Ладно, - чуть качая головой, соглашается Джин, все же улыбаясь краем губ. - Только на этот раз без насилия, Юнги-я.       - То есть мне нельзя его расчленить и повесить кишки себе на шею вместо бус? – ровно тянет демон, не поменявшись в лице, разве что глаза его лукаво начинают поблескивать, что видит только Сокджин. – Ты вообще не умеешь веселиться, да?       Юнги, вскинув голову, невозмутимо проталкивается мимо Сокджина, словно это его дом и именно маг мешает ему, встав посреди прохода, и скрывается в гостиной. У Сокджина создается четкое впечатление, что он ненароком приютил наглого дворового кота, который уже самовольно решил обжить его квартиру.       - Он же сейчас шутил, верно? – напряженно спрашивает Хосок, сжимая крепче рукоять кинжала.       - Да, Хосок-а, не волнуйся, он не причинит никому вреда. Возможно, - успокаивающе заверяет Сокджин. По лицу охотника очевидно, что Сокджин не очень преуспевает в своей попытке приободрить. Джин усмехается, когда видит как вытягивается лицо друга, и входит в собственную гостиную.        Как только он закрывает за собой дверь, он отчетливо ощущает, как по комнате прокатывается волна магии, запечатывая ее и ставя звукоизолирующие чары на стены. Джин сжимает трясущиеся от раздражения руки в кулаки, но подавляет желание возмутиться таким вопиющим самоуправством в его собственном доме. Ставить заклинания на территории другого мага, как минимум, неуважительно и невежливо, хотя это явно не та ситуация, когда о правилах приличиях стоит вообще говорить. Учитывая причину, по которой они здесь собрались.       Сокджин поворачивается к высокой прямой фигуре мужчины, что стоит посреди комнаты напротив широкого окна, открывающего вид на небольшой парк через дорогу, что в это позднее время суток окутан вечерними сумерками, разрезаемыми только светом нескольких тусклых фонарей. Ким Соджун одет в деловой, отлично сидящий на нем, темно-синий костюм, явно сшитый на заказ, рукава которого украшают золотые запонки с драгоценными, напитанными магией, камнями. Сам он хорошо сложен, лицо с заостренными чертами немного вытянуто, широкие темные брови делают взгляд более властным и подавляющим, а черные, небрежно откинутые со лба волосы придают всему его образу немного пижонский вид. Ким Соджун, на самом деле, больше похож на богатенького отпрыска из семьи чеболей, чем на могущественного и умудренного опытом главу одного из самых влиятельных и могущественных сообществ сверхъестественного мира.       Сокджин невольно ощущает как неприятной дрожью разливается напряжение по его телу, что происходит всегда, когда он встречается конкретно с этим человеком, это что-то вроде выработанной рефлекторной реакции. На подсознательном уровне Сокджин не ждет от этого мужчины ничего кроме неприятностей, потому что за последние десятки лет ничем другим их встречи не заканчивались. Так что Джин не думает, что его можно винить за настороженность и подозрительность, что даже почти перевешивают в нем раздражение.       Он поспешно оглядывается, и, заметив Юнги, умастившегося в любимом кресле Сокджина, с таким видом, будто это место всегда принадлежало ему, Джин невольно чуть расслабляется. Возможно, все дело в том, как равнодушно Юнги рассматривает Главного мага Сеула из-под челки, скучающе подперев подборок рукой, будто перед ним сейчас не признанный всеми, один из сильнейших волшебников региона, а ничем не примечательный фикус или неинтересный пейзаж за окном. А может, спокойствие демона само по себе заразительно. Сокджин не знает, да ему и не нужно знать, пока это помогает ему.       Он садится на диван напротив Юнги, складывает руки на коленях в замок и небрежно откидывается на спинку дивана.       - Думаю, чай тебе можно не предлагать. Раз ты сам себя пригласил ко мне домой, сможешь и чай налить себе самостоятельно, - проговаривает Сокджин, обращаясь к своему незваному гостю. Получается вполне себе ровно и даже не так уж и раздраженно. Джин мысленно себя хвалит за сдержанность.       Соджун разворачивается к нему лицом, смеряет холодным взглядом и испытывающее смотрит на Юнги своим самым властным и подавляющим взором. Возможно, Соджун искренне считает, что все обязаны падать в обморок от этого взгляда, но Сокджин смеялся над ним еще когда они были подростками, и с тех пор более устрашающим он не стал. Хотя Джин сам видел, как у многих подгибались под ним колени, так что, может быть, это с самим Джином что-то не так или просто тот факт, что он знал Соджуна задолго до того, как тот занял такой высокий пост, также влияет на его восприятие.       Очевидно, что на Юнги этот прием тоже не работает, демон не только спокойно выдерживает этот взгляд, но и награждает Главного мага таким равнодушным и невпечатленным взором в ответ, что Сокджин поспешно поджимает губы, чтобы сдержать смешок. Соджун раздраженно хмурится и возмущенно обращается к Сокджину.       - Я ясно выразился, что хочу поговорить наедине, - сверкнув глазами, произносит он. Сокджин невозмутимо пожимает плечами.       - Это мой дом, Соджун. И я не обязан заботиться о твоем комфорте, раз ты самолично решил его посетить, - холодно отвечает Джин, чуть прищурившись. Он небрежно взмахивает рукой, продолжая: - И мы с Шугой связаны контрактом, - невозмутимо врет Джин. – Он был сегодня со мной у Аён, так что ничего нового он сейчас не услышит.       Соджун быстро окидывает Юнги оценивающим и настороженным взглядом, после чего едва заметно кривится.       - Ты завел демона? – неверяще выгибает аккуратную бровь мужчина. Соджун пристально разглядывает Сокджина, а затем хмыкает себе под нос и качает головой. – И ты еще устраиваешь такой беспорядок у Аён, когда сам также пользуешься услугами демонов.       Сокджин сжимает руки в кулаки и медленно выдыхает, стараясь успокоить взметнувшуюся внутри него магию.       - Не делай вид, что не понимаешь, что именно делала Аён, - откровенно начиная злиться, рычит Джин, магия в нем уже бурлит, он ничего не в силах поделать с этим, Соджун всегда умел выводить его, своей способностью с невозмутимым лицом выворачивать правду так, как ему будет удобно.       - Сокджин, давай опустим, что ты ворвался в дом моей дочери, твой демон ее едва не убил, а после этого ты еще и угрожал ей, - мужчина морщится и со снисходительным видом скрещивает руки на груди. – Я готов оставить весь этот инцидент в прошлом, памятуя о нашей былой дружбе. Однако, вы оба должны принести Клятву, что также не станете распространяться о нем.       - Нет, - твердо произносит Сокджин, мотая головой. – Если я это сделаю, Аён сразу же возьмется за старое. Я уже сказал ей, что думаю по этому поводу. Если тебе нравится каждый раз прибираться за ней, это твои проблемы, но в этот раз ничего не выйдет, Соджун. Аён не получит назад свои игрушки.       Джин видит, как впиваются пальцы Соджуна в его собственные предплечья, как сжимается челюсть, как взгляд становится холодным и угрожающим.       - Кажется, ты забываешь свое место, Сокджин, - негромко произносит он.       - Вовсе нет, я отлично его помню, - Джин насмешливо, но немного грустно усмехается. – А еще я помню, что не обязан тебе подчиняться, потому что давно не являюсь частью общины.       - Ты все еще в моем городе, - низко рычит Главный маг, хмурясь.       - Он такой же твой, как и лидера охотников или главаря местной стаи оборотней, или главы клана вампиров, - Сокджин поднимает на мужчину горящие глаза, из-за злости и раздражения его голос повышается на октаву или две. – Кажется, это ты здесь забываешь свое место, Соджун. Этот город не принадлежит тебе. Это место обитания всех сверхъестественных существ. Никто не может изгнать меня из Сеула, если я не представляю опасности для всего магического мира.       Несколько напряженных и долгих мгновений они смотрят друг другу в глаза, и Сокджин отчетливо ощущает как электризуется воздух в комнате, напитываясь магией и раздражением. И Сокджин вполне себе готов к тому, что они просто разнесут сейчас его гостиную, но Соджун медленно выдыхает через нос, явно с трудом сдерживаясь, и отводит взгляд.       - Это не значит, что ты можешь делать все, что тебе заблагорассудится, - холодно бросает он, темно-карие глаза мужчины загораются яростными огоньками.       - Как и Аён не позволено делать все, что она хочет. Например, убивать другого мага, - особенно подчеркивает последнюю фразу Сокджин, выразительно приподнимая бровь.       Соджун раздраженно стискивает зубы и всплескивает руками.       - У тебя нет доказательств, чтобы утверждать подобное, Сокджин.       - У тебя тоже в свое время не было никаких доказательств, но тебя это не остановило, Соджун, - выплевывает Сокджин, и недовольно морщится, сразу же после того, как эти слова срываются с его губ. Потому что прозвучало так, словно он пытается с помощью этой ситуации свести с Соджуном счеты. Сокджин медленно выдыхает нагретый магией воздух, крепче стискивает руки вместе, делая вид, что не замечает пристального взгляда Юнги, и продолжает, холодно глядя на Главного мага. - Если Аён никогда больше не вызовет демона, подобных слухов о ней и не появится, - спокойно, насколько может в этот момент, проговаривает Джин. – Я не стану давать Клятву, но могу дать слово, и, если для тебя этого недостаточно, Соджун, то это уже не мои проблемы. Соджун смеряет его долгим, испытывающим взором, явно пытаясь найти подвох в его словах. Спустя несколько минут, он медленно и неохотно кивает.       - Хорошо, я наложу Печать на эту часть ее сил и дам тебе убедиться в подлинности заклинания. После этого мы сможем оставить сегодняшний день в прошлом?       Сокджин поворачивается к Юнги, который наблюдал за всей сценой, казалось бы, без всякого интереса. И хотя это и не бросается в глаза сразу, но Джин замечает, насколько темным и сосредоточенным стал взгляд демона.       - Что думаешь? – спрашивает Сокджин, полностью игнорируя Главного мага, будто его и вовсе нет в комнате, что, судя по пораженному вздоху, не остается незамеченным. Сокджин едва давит ухмылку.       Юнги смотрит на Джина несколько долгих секунд, после чего задумчиво покачивает головой.       - После этого он, наконец, уйдет? Он так раздражает, – лениво проговаривает Юнги, отрывисто кивая в сторону Соджуна. Сокджин хмыкает, ощущая, как часть напряжения покидает его тело, когда Главный маг свирепо скрипит зубами в ответ на эту реплику.       - Думаю да, - отвечает Джин, но тут же, серьезнея, закусывает губу и виновато смотрит на демона. – Но Аён не получит реального наказания, ты разве не против этого?       Юнги вскидывает темные брови в искреннем удивлении.       - Джин, не знаю, кем ты меня считаешь, но я - демон, а не благородный мститель. Мне все равно, – а затем, он неожиданно широко ухмыляется. – К тому же это ваше соглашение, меня оно никак не касается.       Сокджин поджимает губы, скрывая улыбку, что так и норовит растянуть его губы. Действительно, это Сокджин обещает отпустить всю эту ситуацию, а вот Юнги никому и ничего не должен. Соджун нетерпеливо притоптывает ногой, видимо не поняв или не обратив внимания на последнюю фразу демона и не уловив ее двойного смысла и скрытой за ним угрозы. Забавно, как сильно маги ненавидят и боятся демонов, но при этом всегда недооценивают их.       - Хорошо, тогда я приду к Аён через три дня, чтобы проверить Печать, - кивает Джин, обращаясь к Главному магу. Мужчина кривит тонкие губы в странном изломанном выражении и взмахивает рукой, сотворяя портал - обычную деревянную дверь, появившуюся из воздуха.       - Не создавай больше проблем, Сокджин. Живи тихо, как мы и договаривались изначально, - бросает мужчина напоследок, прежде чем скрыться за дверью, которая растворяется в воздухе, едва захлопнувшись за ним.       - Вау, а он мудак, - произносит Юнги ровным, безэмоциональным голосом, глядя на место, где мгновение назад была дверь. Сокджин просто молча соглашается с ним, испытывая острое желание проветрить комнату и очистить ее от следов чужой и неприятной магии.

***

      - Что? И ей за это ничего не будет? – возмущенно восклицает Чонгук, со своего места на полу у дивана. Он настолько поражен, что даже откладывает ножку жареной курочки, которую не успел донести до рта, что поистине самый верный показатель того, как сильно парнишка сбит с толку. Обычно ничто не может отвлечь Чонгука от еды.       После ухода Главного мага, Сокджин взмахом руки разогревает еду из доставки, к которой его друзья благородно не притронулись, дожидаясь его, Джин никогда бы не признался, насколько сильно это его тронуло, и они все рассаживаются в гостиной на диване и полу перед заставленным едой и напитками журнальном столиком. Кухня Сокджина слишком мала, чтобы вместить в нее шестерых за раз. И, несмотря на то, что все кроме Тэхена и Чонгука, который всегда стесняется поначалу малознакомых людей, поэтому избегает зрительного контакта, все еще напряженно и подозрительно косятся в сторону Юнги, парни забывают обо всех своих тревогах и подозрениях, стоит только Сокджину начать рассказывать, где он провел последние пару часов.       Как Джин и подозревал, его друзья возмущены всем услышанным.       Намджун минут десять с горячностью и нескрываемым негодованием в голосе распинается о том, почему это так аморально - использовать демонов подобным образом, и проводит параллели с рабством. В процессе своей страстной и воодушевленной речи он ненароком смахивает пару статуэток с тумбочки Сокджина, которые с жалобным звоном разбиваются об пол, но даже не обращает на это внимания. Джину ничего не остается, кроме как тяжело вздохнуть и, покачав головой, восстановить бедные безделушки магией. Кажется, под конец своего монолога, Намджун всерьез вдохновляется на написание целого опуса на эту тему.       Хосок недовольно хмурится и раздраженно кусает губы. Он очень агрессивно отпивает из своей банки с газировкой и тихо жалуется, что они зря не купили соджу.       Однако, все на мгновение пораженно застывают, когда после рассказа Сокджина, Тэхен со злостью громко выругивается и погружается в мрачное молчание. Он рассеянно гладит обеспокоенно и встревожено вертящегося вокруг него Ёнтана, который явно чувствует его хмурое раздражение и не может понять, чем оно вызвано.       - Это несправедливо! – продолжает Чонгук, порывисто всплескивая руками. На самом деле, Чонгук не часто бывает настолько активным и громким, особенно когда в компании есть кто-то, кого он не знает, но в этот момент, поглощенный эмоциями, парнишка явно забывает о присутствии Юнги в комнате. – Разве ты не можешь ничего сделать, Хоби-хен? – Чонгук поворачивается к охотнику и с надеждой смотрит на него расширившимися глазами.       Хосок тяжело вздыхает, с сожалением закусывает губу и медленно качает головой.       - Это не моя юрисдикция, Гук-а. К тому же, это дела магов, если охотники вмешаются, это приведет к конфликту между двумя фракциями, а у нас с магами и без того напряженные отношения, - Хосок недовольно кривится и отпивает из банки. – Джин-хен не относится к какому-либо магическому сообществу, поэтому Ким Соджун не может на него повлиять, и его вмешательство можно расценивать как действия третьей, незаинтересованной стороны. Теперь понятно, хен, почему ты ушел один и ничего нам не сказал, - обращаясь уже к Сокджину, серьезно кивает Хосок. - Но, пожалуйста, не делай так больше. Могло произойти все, что угодно, и мы бы даже не узнали об этом. Мы переживали, хен, - проникновенно говорит охотник, глядя Сокджину в глаза.       Уголки губ его грустно опускаются, а глаза становятся очень печальными, и это нечестный прием, потому что на грустного Хосока невозможно смотреть, не ощущая невольно вины. Охотник сжимает на пару мгновений руку Сокджина, и Джин поспешно кивает ему, молча заверяя, что в следующий раз он даст знать, куда направляется. Он не говорит, что Юнги, на самом деле, просто не дал ему времени на раздумья и самовольно переместил на другой конец города, новость о том, как легко Сокджина можно похитить – явно не то, что Хосоку сейчас хочется от него услышать.       - Но охотники ведь должны обеспечивать безопасность всех сверхъестественных созданий, ты сам мне говорил, хен, - с искренним непониманием склоняет голову набок Чонгук. Хосок поджимает губы и отводит глаза.       - Так и есть. Просто демоны не входят в их число, - подает голос демон, спокойно попивая непонятно откуда взявшийся кофе из странной и нелепой кружки с Кумамоном. Сокджин точно знает, что такой у него никогда в доме не было. Юнги невозмутимо устроился, поджав под себя ноги, в любимом кресле Сокджина, и что-то подсказывает Джину, что больше это не его любимое кресло.       Хосок резко оборачивается к демону, чуть морщится и неохотно кивает головой. У него странное выражение в этот момент, будто он испытывает очень противоречивые эмоции.       - Да, - медленно и осторожно произносит Хосок, явно пытаясь осторожно подбирать слова. – В этой ситуации, демоны – пострадавшая сторона. Но, Чонгук, они не являются частью нашего мира и сами наиболее часто выступают агрессорами. Ты и представить себе не можешь те ужасы, что они способны творить, - Хосока передергивает явно от какого-то воспоминания, Сокджин более чем уверен, что их у охотника за всю его карьеру накопилось порядочно. – Единичный случай не опровергает общее правило и не делает демонов менее опасными для людей и остальных магических созданий, поэтому охотники не могут их защищать и беспокоиться об их безопасности.       - Верно, Чонгук, - невозмутимо кивает на это Юнги, невесело приподнимая уголки губ. Его темные, почти черные сейчас глаза, тускло и отстраненно поблескивают. – Именно поэтому такие люди, как Сон Аён, и не должны быть по-настоящему наказаны. Формально она не нарушила никаких правил, и, если так подумать, в ее размышлениях есть логика. Как она там сказала? «Они просто дикие животные, которые только и могут, что убивать»? «Что плохого в том, чтобы убить одного или двух монстров»? – Юнги равнодушно усмехается и задумчиво проводит кончиком большего пальца по кромке кружки. – Действительно, что плохого в том, чтобы избавиться от одного или двух вредных паразитов до того, как они успеют вас убить? И что плохого в том, чтобы извлечь максимально пользы из ублюдка перед его смертью? Как демон, я более чем понимаю такую позицию. Это очень… соотносится с нашим, демоническим мировоззрением.       Сокджин медленно выдыхает и до боли закусывает губу, то, как горько и разочарованно Юнги поджимает на мгновение губы после этих слов и как поспешно прячет это выражение за невозмутимой маской, неприятно и жалостливо стягивает что-то внутри мага. Кружка из рук Юнги испаряется за секунду до того, как он одним плавным движением встает на ноги. Он поворачивается к Сокджину лицом и спокойно произносит:       - Я приду через пару дней, чтобы мы могли заключить контракт. Надеюсь, к тому времени ты приготовишь для меня в своем подвале камеру, где мне и место.       Сокджин медленно моргает и растерянно качает головой.       - У меня нет подвала, - отвечает он, все еще сбитый с толку, на что Юнги приподнимает бровь.       - О, тогда тебе лучше обзавестись им, Сокджин, пока я не стал агрессором. Все демоны, в конце концов, ими становятся – это общее правило, не так ли? - кинув выразительный и тяжелый взгляд на Хосока, говорит он.       Сокджин не успевает ничего ответить или как-то отреагировать на это, но Юнги явно и не нужна его реакция, потому что уже через мгновение он просто растворяется в воздухе, словно его никогда и не было. Джин поджимает губы и немного неловко ерзает на своем месте на полу рядом с Тэхеном и Чонгуком. Ему становится очень неспокойно на душе, потому что после ухода Юнги в комнате повисает довольно напряженная тишина.       - Это было не круто, Хосок-хен. Совсем не круто, - негромко проговаривает Чонгук, неодобрительно насупившись и расстроено вгрызаясь в куриную ножку.       Хосок крепче сжимает банку и устало проводит по лицу рукой свободной рукой, он действительно выглядит очень изможденным. Это был тяжелый день не только для Сокджина.       - Это не то, что я имел в виду. Я не оправдываю Сон Аён. Ни в коем случае, - с тяжелым вздохом, произносит он, откидываясь на спинку дивана. Намджун рядом с ним мягко укладывает руку ему на плечо и сжимает в поддерживающем жесте.       - Мы знаем, хен, но прозвучало все равно не очень хорошо, - подает голос Тэхен, задумчиво нахмурившись и прижимая Ёнтана к своей груди, чтобы рассеянно погладит его по макушке. - Вообще-то Ёнтан тоже демон, которого я сделал своим фамильяром, - сделав небольшую паузу, продолжает он. – Но он никому никогда не причинил бы вред. И если бы с ним, кто-то поступил так, как Аён с этими демонами, - челюсти его сжимаются от злости, а взгляд леденеет, – я бы проклял этого человека, - бесстрастно заявляет Тэхен и от него, всегда такого беззлобного и отходчивого никто не ожидал подобных слов, поэтому все в комнате впиваются в него изумленными взглядами.       - Ёнтан – собака, Тэ, - осторожно напоминает Хосок, Тэхен невозмутимо пожимает плечами и разворачивается к нему всем корпусом.       - И что? Думаешь, что он не смог бы перегрызть мне горло во сне, если бы захотел? – глаза провидца упрямо сверкают. – Еще скажи, что ты ненавидишь его, потому что он демон. Или, что если бы, кто-то сделал ему больно, этого урода можно было бы не наказывать. Это все бред, хен, и ты это знаешь. Потому что любой, кто причиняет боль тем, кто слабее его, заслуживает наказания, - с жаром произносит провидец. Он поджимает губы и медленно выдыхает, когда Ёнтан на его коленях начинает встревожено ерзать. - Не все демоны хорошие, большинство не такие, и я это знаю. Но если человек убивает, калечит и мучает других, только потому что может и хочет, только потому что у него есть возможность делать это безнаказанно, чем он отличается от монстра, хен? Разве Сон Аён чем-то отличается от демонов, которых она так ненавидит? В моих глазах она гораздо хуже их всех, потому что делает ужасные и эгоистичные вещи, прикрываясь благими стремлениями.       После этих слов, комната надолго погружается в молчание. Сокджин не может припомнить, чтобы ранее между ними повисала такая напряженная и полная разочарования тишина, и это отвратительное ощущение, которое совсем не кажется правильным. Сокджин тяжело вздыхает, взмахом руки материализует на столе несколько бутылок соджу и громко хлопает в ладоши, что заставляет Хосока и Чонгука рядом подпрыгнуть от неожиданности.       - Мы все сегодня устали, особенно я, - произносит Джин, внимательно оглядывая притихших друзей. – Но мы разобрались с этим бардаком, так что давайте просто сейчас это отметим, а философские вопросы оставим на потом.       Намджун согласно кивает, Хосок немного настороженно наблюдает за Тэхеном и только после того, как провидец спокойно поводит плечами, тянется за одной из стопок, что, позвякивая, появляются на столе из воздуха. Чонгук также протягивает руку к столу, но Сокджин быстро шлепает его по пальцам, что заставляет парнишку ойкнуть, обиженно надуть губы и посмотреть на старшего с недоумением и немым упреком во взгляде. Сокджин бесстрастно игнорирует эту возмущенно надувшуюся моську.       - Никакого алкоголя для детей, - строго сдвинув брови и поднимая палец в воздух, заявляет Джин, потому что, что бы там про него ни говорили, он – ответственный взрослый, который очень не хочет возиться потом с прилипчивым и неподъемным оборотнем. Сокджин слишком хорошо знает – в бессознательном состоянии Чонгука из-за его нереальной силы буквально невозможно сдвинуть с места.       Чонгук с негодованием давится воздухом.       - Что? Я уже совершеннолетний, хен! - восклицает он и поспешно оглядывается в поисках поддержки на остальных своих хенов, которые уже невозмутимо разбирают закуски.       - Совершеннолетние люди не выламывают дверь в ванную своих хенов, только потому что забыли в какую сторону нужно повернуть ручку, чтобы ее открыть, - Сокджина невольно передергивает, когда он вновь вспоминает тот случай. Именно после него он действительно осознал, что странные байки про пьяных оборотней, которые ходят в магическом мире, не так уж и далеки от истины. Ему раньше казалось, что все они очень преувеличены, но нет, ничего подобного.       - Ну, хееен, я был совсем немного пьян тогда, - горестно стонет Чонгук.       - Вот именно. Именно, Гук-а. Немного, - комично широко распахнув глаза, кивает Сокджин. – Я не хочу знать, что может произойти, если ты, в самом деле, напьешься.       - Джин-хен прав, Гук-и. Оборотни во всех аспектах гораздо восприимчивее обычного человека, поэтому алкоголь действует на тебя сильнее и быстрее, чем на кого бы то ни было, - подтверждает Намджун, раскладывая перед каждым тарелки на журнальном столике. Хосок отрывисто кивает, принимаясь сосредоточенно разливать соджу по стопкам, а Тэхен невозмутимо играет с радостно потявкивающим Ёнтаном и даже не поднимает головы, чтобы взглянуть на макнэ, так что Чонгуку ничего не остается, кроме как запрокинуть голову и расстроено простонать, неохотно признавая поражение.       - Какой смысл быть оборотнем, если я даже выпить не могу? – вопрошает он у потолка.       - Ну, ты можешь быстро сбегать в магазин, когда мы захотим добавки, а я буду слишком пьян, чтобы колдовать, - отвечает Сокджин, пожимая плечами, и когда младший прожигает его недовольным взглядом, с удовольствием смеется над ним своим громким и дребезжащим смехом.

***

      Юнги не дает о себе знать пять дней. И Сокджина бы удивило то, что из-за этого он все никак не может прекратить волноваться, если бы не был слишком занят тем, что волновался. Джин все чаще ловит себя за задумчивым разглядыванием собственного запястья с золотой руной сделки на нем и странными попытками определить, не тускнеет и не исчезает ли метка. И лишь убеждаясь, что ничего из этого не происходит, что магия их договора все также ровно и спокойно переливается в знаках на его коже, он ненадолго успокаивается. Пока в очередной раз не чувствует, как тепло чужой магии в его груди становится более тусклым, более слабым с каждым днем, словно медленно затухающий огонь в покинутом очаге, в который больше не подкидывают дрова. И Сокджин ничего не может поделать с беспокойством, что невольно охватывает его, когда он ощущает это, потому что ему не кажется правильным это ощущение.       Он старается этого не показывать и не концентрироваться на этом чувстве. Потому что… из-за чего бы ему вообще волноваться и беспокоиться? Из-за того, что он не имеет представления, где пропадает Юнги? Он и не должен этого знать. Юнги не должен отчитываться ему, он вообще ничего Сокджину не должен теперь, когда выполнил свою часть сделки. Наоборот, это Сокджин должен ему. Из-за того, что демон мог передумать заключать контракт? Юнги все равно не сможет избежать этой процедуры, даже если изменил свое мнение. Таковы условия магической сделки и их нельзя переписать или переиграть на полпути. Так что у Сокджина нет реальных причин для этого беспокойства, и поэтому он не показывает его и старается вести себя как обычно.       Он встает с утра по будильнику, умывается, завтракает, пополняет запасы зелий в кладовой партиями, которые сварил предыдущим вечером, протирает полы и прилавок и открывает магазин. Он работает до обеда, а затем уходит на перерыв, просиживает около часа на кухне, только затем, чтобы понять, что так ничего и не съел и спускается вниз, чтобы вернуться к работе в магазине или в своей мастерской, если посетителей в это время нет. В шесть вечера он закрывается, иногда даже раньше, в зависимости от того, есть ли у него покупатели. Обычно после этого Сокджин уходит в мастерскую, где варит новые партии зелий, которыми он должен пополнить на следующий день полки своей кладовой, или занимается выполнением магических заказов.       Раньше в свободные вечера он наведывался в лагерь охотников к Хосоку или заваливался домой к Тэхену, с которым они пили вишневый эль и обсуждали аниме до ночи. Иногда он пробирался к Намджуну, чей дом больше похож на свалку для книг, стопки которых угрожающе высятся над головой, чем на жилое помещение. С Намджуном они обычно говорили про сверхъестественный мир и обсуждали разные магические теории и явления, Сокджин часто консультировал оккультиста в вопросах, которые не могли разъяснить древние талмуды. И не то чтобы Сокджин хвастается, но он считает себя в достаточной мере компетентным, чтобы давать советы в определенных областях, к тому же получать информацию от него – быстрее и проще, чем из старинных книг, которые были написаны столетия назад. К Чонгуку было бы бесполезно идти, потому что младшего всегда можно было найти в одной из этих трех локаций, если он не ошивался в это время в магазине Сокджина, поэтому Джин никогда специально и не искал его. Однако в эти дни Сокджин, вопреки обыкновению, не может приняться за зелья и артефакты после закрытия магазина, не может заставить себя пойти к друзьям и провести время с близкими людьми, чтобы отвлечься и сбросить груз беспокойства, давящего ему на плечи.       Сначала Джин не может понять, почему проводит так много времени в своей квартире, но в какой-то момент, примерно день на третий, он осознает, что ждет. Действительно ждет, когда Юнги появится, и переживает, что, покинув дом, может разминуться с демоном.       Это странно и нелогично, но, чувствуя постоянное волнение, Сокджин уже перестал задаваться вопросом, почему вообще его испытывает. В конце концов, он списывает свое состояние на сделку и ее магию, которая, видимо, требует от Сокджина выполнения его части договора. Но без Юнги Сокджин не может этого сделать, поэтому он и дергается целыми днями и чувствует себя так, словно все его внутренности стягивает пружиной, которая вот-вот, в любой момент может распрямиться. Это объяснение, найденное все в тот же третий день, более чем удовлетворяет Джина, потому что оно логично, в отличие от всех остальных, что приходили ему в голову прежде.       Все на тот же третий дня Сокджин вновь оказывается у дома Сон Аён. Он был уверен, что ему будет тяжело оказаться вновь в этом месте, да еще и так скоро, однако, к своему удивлению, Джин не чувствует ничего кроме раздражения и желания поскорее покончить с этим делом. Сокджин отлично осознает, что Аён не испытывает никакого раскаяния, и ему не хочется убеждаться в этом лишний раз, ему действительно не хочется окончательно разрушать образ той маленькой девочки, которая восторженно плела ему венки из васильков и ромашек, что до сих пор, даже после их последней встречи, живет в его воспоминаниях.       Это больно - понимать, в кого этот ребенок вырос, и Сокджин не может не думать, что в этом, возможно, есть часть его вины. Даже если это объективно не так. Джин никак не мог на это повлиять, но мысль, что, возможно, будь он рядом все эти годы, Аён могла бы вырасти другим человеком, все равно не покидает его.       Его никто не встречает в пустом холле, хотя алые защитные поля спокойно пропускают внутрь дома, намекая, что Джина явно ожидали. Дом кажется покинутым и безмолвным, словно в нем никого нет. Сокджин настороженно осматривается вокруг внутренним взором, чтобы понять, где хозяйка особняка и не поджидает ли его за углом какое-нибудь подлое заклинание. Мало ли. Было бы странно со стороны Сокджина не подозревать человека, в подвале которого он обнаружил насильно удерживаемых демонов.       Он находит Аён на втором этаже в просторной и минимально обставленной комнате, что открывается сразу же при подъеме по лестнице. Колдунья стоит спиной к нему, отрешенно смотрит на вид, открывающийся за высоким, огромным окном. За стеклом Сокджин замечает пейзаж, напоминающий пики Альпийских гор, и невольно одобрительно поджимает губы, очень даже неплохая оптическая иллюзия, Аён явно постаралась, создавая ее. Выпрямив спину и обняв себя за плечи руками, девушка неотрывно смотрит на покрытые снегом, ярко поблескивающим на ненастоящем свету, горы. Шея ее плотно обвязана алым шелковым платком, что особенно бросается в глаза из-за собранных в высокий хвост темных волос.       В этот короткий миг она невольно напоминает Сокджину ее приемного отца. У Ким Соджуна было такое же отрешенное выражение лица в тот самый день, когда Сокджин осознал, что больше никогда не сможет назвать этого человека другом.       Аён вздрагивает, когда Джин громко откашливается, привлекая к себе внимание, однако, стоит ей только развернуться, как маска холодного спокойствия закрывает ее лицо, а губы изгибаются в снисходительной и презрительной гримасе. Она окидывает Сокджина нечитаемым взглядом и молча протягивает ему правую руку запястьем вверх.       На чуть загорелой коже высечена круглая печать багрового цвета, изнутри расписанная витиеватой вязью древних рун. Джин также безмолвно обхватывает запястье колдуньи и очень внимательно изучает каждый символ, проверяя его по несколько раз, чтобы быть точно уверенным, что Соджун не сжульничал и действительно выполнил свою часть их договоренности, запечатав отдельные магические возможности дочери. Минут через десять Аён начинает раздраженно ерзать в его руках, но Сокджин невозмутимо продолжает проверять подлинность печати. Когда он, наконец, удовлетворенно кивает, Аён поспешно выдергивает руку и растирает кожу под печатью нервным движением.       - Это ничего не меняет, оппа, - проговаривает она, яростно сощурив глаза. Она действительно напоминает разозленную лисицу в этот момент. – Даже если не смогу вызывать их сама, я найду другой способ.       Сокджин поджимает губы и медленно выдыхает через нос, он действительно не хотел сюда приходить.       - Да, скорее всего так и будет, - соглашается он, засунув сжавшиеся в кулаки руки в карманы своей джинсовой куртки. – Но, уверяю тебя, Аён, я сделаю все от меня зависящее, чтобы это произошло еще очень-очень не скоро, - он смотрит в ее глаза долгим и, насколько он знает, подавляющим взглядом, без слов заверяя, что он действительно серьезно настроен.       Он уже разворачивается, чтобы уйти из этого дома, но негромкий голос Аён заставляет его остановиться и обернуться обратно.       - Я всегда жалела тебя, оппа, - тихо и хрипло произносит колдунья, и, к своему удивлению, Сокджин слышит нотки горечи в ее словах, что невольно заставляет его внимательнее прислушаться к ним, даже если уже интуитивно понимает, что они сделают ему больно. – Ты был так добр ко мне, когда я была маленькой. Я защищала тебя, когда отец говорил, что тебе не место среди магов, просила его простить тебя и вернуть в общину. Я не верила… не верила в то, что о тебе говорили, - она глубоко вздыхает, руки ее подрагивают. Аён поднимает на него глаза, и Джину приходится приложить усилие, чтобы не отшатнуться и остаться невозмутимым, потому что она смотрит на него с болью и прогорклой злостью в этот момент. Совсем как ее отец когда-то давно. – Но теперь я понимаю, что папа имел в виду, когда ругался со мной из-за этого. Ты действительно готов пожертвовать семьей ради своих идеалов. Никогда прежде я не думала, что ты можешь причинишь мне боль, оппа. Я никогда не думала, что ты разрушишь мою жизнь.       Сокджин судорожно сглатывает, он чувствует, как с его пальцев срываются искры магии и впитываются в кожу его ладоней. Легкие его стягивает тугим жгутом опустошение, разочарование и боль. Старая, знакомая, почти отболевшая, но никогда по-настоящему не исчезающая, боль. Она всегда была и будет частью Сокджина, ведь, что бы Джин ни говорил себе и другим, он никогда на самом деле не мог отпустить то, что произошло годы назад, и, скорее всего, никогда не сможет. Не потому насколько все это было несправедливо, даже не потому что он до сих пор не в силах до конца смириться. Он не может отпустить произошедшее, потому что оно навсегда изменило Сокджина. Переломав и вывернув наизнанку в процессе, но изменило. И если Сокджин не хочет вновь стать тем, кем был раньше, ему нельзя забывать то, что случилось. А Джин не хочет, действительно не хочет быть тем человеком.       - Община магов – это что угодно, но не семья, Аён. Семья не имеет с этим ничего общего, - Сокджин покачивает головой и горько улыбается ломанной и печальной улыбкой. – Мне не с чем было сравнивать, поэтому у меня ушло много времени на то, чтобы это понять. И на самом деле… я рад, что сумел осознать разницу, - Сокджин поджимает губы и строго хмурится, прежде чем продолжить: – Аён, ты, возможно, никогда этого не поймешь, но… не ты здесь жертва. И не я разрушил твою жизнь. Твои неверные решения привели тебя сюда. И ты так навсегда и останешься ни на что не годной пиявкой, способной только выкачивать из других силы, пока не перестанешь винить других в своих грехах.       Аён презрительно фыркает, но Сокджин и не собирался ее в чем-либо убеждать. Это бесполезно, она все равно не поверит ему, и, честно говоря, ему и не нужно, чтобы она ему верила. Потому что больше Сокджин не хочет и не будет заботиться или переживать об этой девушке.       - Кстати, - неожиданно вспоминает он, и быстро еще раз осматривает дом внутренним взором. – А где твой ученик?       Аён морщится и скрещивает руки на груди.       - Он отказался от ученичества, еще в тот день, когда ты ворвался ко мне, оппа, - она небрежно пожимает плечами, кажется, это действительно не сильно ее волнует. – Он все равно был бесполезным слабаком, пусть катится. Сомневаюсь, что с теми рекомендациями, которые я ему дала, он сможет найти себе учителя, - усмехается она, глаза ее на короткое мгновение злорадно вспыхивают.       Сокджин смотрит на нее несколько мгновений, затем поджимает губы и молча уходит. Он не может не задаваться вопросом: останься он тогда, годы назад, в общине, смог бы он действительно как-либо повлиять на нее? Потому что сейчас, в это мгновение, он не уверен, что способен был бы что-то изменить. Джину жаль ту маленькую девочку, которую он когда-то знал. Жаль, потому что, кажется, сегодня ее образ исчез безвозвратно из его воспоминаний. И это, наверное, самое печальное во всей этой ситуации. Всегда легче думать, что люди просто рождаются злодеями, и, возможно, было бы куда проще, будь мир устроен действительно так.       Вернувшись домой, Сокджин некоторое время проводит, сочиняя письмо для старинного друга своего наставника. Это один из самых древних из ныне живущих волшебников, с которым Сокджин знаком лично. Он стар, даже по меркам магов, и уважаем в их среде, несмотря на довольно уединенный образ жизни, Сокджин знает, что к мнению этого старца до сих пор, пусть и не очень охотно, но прислушиваются, так что именно его он хочет попросить помочь подыскать Ёнджуну нормального наставника. Джин не хочет, чтобы мальчишка с таким талантом лишился возможности получить нормальное обучение и построить карьеру только из-за обиды и злости Аён.       Ответ на его просьбу приходит только через несколько часов, что довольно продолжительное время для магической почты. Старец неохотно и только из уважения к почившему наставнику Сокджина, соглашается оценить способности парнишки и после этого дать точный ответ, будет ли ему помогать. Сокджин решает, что эти слова смело можно приравнять к согласию, зная упрямого старика, так оно и есть, и с облегчением садится писать письмо Ёнджуну. Лучше бы парнишке запомнить, какую услугу Сокджин оказал ему по доброте душевной.

***

      На четвертый день Тэхен заходит в магазин Сокджина, чтобы выклянчить себе бесплатные зелья, но посмотрев на то, как старший натянуто улыбается покупателям и носится от одной полки к другой, провидец глубоко вздыхает и молча накидывает на себя рабочий фартук. Он ничего не говорит, но так красноречиво обеспокоенно поглядывает в сторону Сокджина на протяжении всего дня, что тот не выдерживает и закрывает магазин на час раньше обычного, как только поток покупателей становится реже, лишь бы спровадить младшего пораньше и избавиться от его проницательного взгляда.       - Хен, почему ты не сказал, что у тебя тут завал? Тебе просто стоило позвонить мне или Чонгуку, а не пытаться справиться со всем в одиночку, - непонимающе хмурится Тэхен, когда Сокджин закрывает дверь магазина. Джин поджимает губы и неопределенно поводит плечами.       - Я был слишком занят, прыгая от одного покупателя к другому, Тэхен-а.       Тэхен забавно надувает губы и недовольно покачивает головой. С минуту он молчит, задумчиво нахмурив густые брови, и Сокджин сразу же понимает, что младший хочет о чем-то с ним поговорить. Он не торопит его, давая Тэхену время подумать и собраться с мыслями, порой провидцу это бывает необходимо.       - Я пытался войти в транс, - проговаривает, наконец, провидец, слишком тщательно и аккуратно складывая фартук, который он обычно просто бросает на прилавок в конце дня. Сокджин вскидывает голову и внимательно смотрит на младшего. – Хотел посмотреть что-нибудь на ближайшее будущее.       - Получилось? – заинтересованно спрашивает Сокджин, хотя уже по виду Тэхена подозревает, какой будет ответ. Провидец отрицательно качает головой и расстроено вздыхает.       - Нет. Ничего, - он поспешно поводит плечами и встряхивается, будто отбрасывая плохие мысли в сторону. – Хен, я тут хотел спросить… - он мнется, но тут же притворно беспечно улыбается, маскируя некоторое стеснение. – К тебе не заходил… ну… тот парень.       - Из твоего видения? – лукаво усмехается Сокджин, Тэхен лишь отрывисто кивает, хотя щеки его чуть розовеют, а глаза выжидающе сверкают. – Нет, Тэхен-а, его не было.       Провидец грустно опускает голову, надувает губы и неловко теребит ткань форменного фартука, как расстроенный ребенок, Сокджин мягко и сочувствующе улыбается ему и ободряюще похлопывает его по плечу.       - Ты же знаешь, что вы еще встретитесь. Ты видел это. Разве твои видения когда-нибудь врали тебе? – Джин наклоняется, чтобы заглянуть младшему в глаза, и с некоторым облегчением выдыхает, когда видит, что взгляд Тэхена заметно проясняется.       - Нет, но непонятно, когда еще это случится. Хен, это так сложно – ждать, - капризно тянет парень, недовольно поигрывая тесемками фартука. Сокджин невольно усмехается. Казалось бы, будучи магом, Тэхен может ждать долгие годы, у него в запасе более чем достаточно времени, но он все равно сгорает от нетерпения. И да, кажется, Сокджин действительно может его понять. Ждать действительно не так уж и просто.       - Вы с Хосоком так и не разговариваете? – решает перевести тему Сокджин, чтобы немного отвлечь парня. Тэхен удивленно поднимает брови.       - С чего бы нам не разговаривать, хен? Мы с ним и не ссорились, - немного озадаченно пожимает парень плечами. – И ты разве не помнишь, хен? В тот вечер он напился и полчаса обнимал Тан-и и вопил, как сильно любит его, - Сокджин чуть хмурится, точно, кажется, он припоминает что-то такое, но довольно смутно. Скорее всего, к тому времени он уже дремал, слушая воодушевленные речи Намджуна о природных духах. - Хоби – самый светлый человек из всех кого я знаю, просто порой он… - Тэхен неопределенно взмахивает рукой в воздухе, пытаясь подобрать верные слова, но не преуспевая в этом. – Ну, ты знаешь.       Сокджин кивает. Хосок всегда очень сильно переживает за тех, кто ему близок, и все делает для того, чтобы защитить их. Будучи охотником, ему приходилось терять родных людей, поэтому Хосок старается сделать все возможное и невозможное, чтобы уберечь свою семью и всех, кого он к ней причисляет, от любой даже потенциальной опасности. Сокджин знает Хосока и знает, что друг никогда не причинил бы вред кому бы то ни было без веской на то причины. Хосок осторожный, но очень теплый и заботливый человек, который не так уж сильно держится за свои предубеждения, как может показаться поначалу.       Так что да, Сокджин знает, что порой Хосок бывает слишком уж защищающим, но так же Джин знает, что Хосок всегда и все в своей жизни делает ради своих близких и друзей.

***

      Пятый день ожидания выпадает на выходной, поэтому Сокджин сидит в своей мастерской, пытаясь понять, как подступиться к созданию заказанного ему пару дней назад оберега. Сокджин довольно часто берется за заказы обычных людей, потому что создание подобных вещей не требует реальной растраты сил и вливания в них большого количества магии, которой его заказчики все равно не смогут воспользоваться. Такие обереги и талисманы для своих владельцев в основном выполняют декоративную функцию, большинство его смертных клиентов даже не верит по-настоящему в их чудодейственный эффект, они лишь хотят приобрести какое-нибудь необычное украшение или сделать интересный подарок близкому человеку. Поэтому Джин вкладывает в эти вещи самые простые чары, чаще всего защищающие от злого умысла или привлекающие удачу, ведь, честно говоря, ему и не платят за настоящую магию, ему платят за что-то напоминающее людям магию. Он с таким же успехом он мог бы продавать этим клиентам украшенные росписью деревяшки, называя их талисманами, и ничего не изменилось бы, ему платили бы за них ровно столько же.       Но иногда к Джину приходили люди, которые искренне верили в магию, по крайней в то, что считали магией. И у таких покупателей всегда были довольно своеобразные требования, как, например, у нынешнего клиента, заказавшего оберег, полностью вырезанный вручную из куска дерева. И в самой этой просьбе нет ничего такого уж необычного, конечно, дерево – не самый лучший проводник для магии, по мнению Сокджина, металлы и драгоценные камни куда лучше удерживают в себе энергию, но использовать его для создания простейшего оберега более чем нормально, так что не это составляет основную сложность для Джина.       Обычно Сокджин заказывает готовые болванки и заготовки для деревянных оберегов и уже после вливает в материал свою магию, но этот конкретный клиент попросил использовать кусок дерева, что растет, по словам мужчины, в саду его предков уже несколько веков. Не то чтобы это совсем не имело смысл, деревья действительно могут впитывать магию места, в котором она циркулирует веками, как, например, в тех же Святилищах, но конкретно в этом куске дерева, что вручил Сокджину клиент, определенно точно нет ни капли магии. Это просто кусок дерева. Из которого Джину нужно как-то вырезать, что-то вроде подвески.       Сокджин понятия не имеет, с чего этот человек решил, что дерево в его фамильном саду имеет какие-то волшебные свойства, и он мог бы сообщить клиенту, что тот ошибается, придавая особое значение совершенно обычным вещам, но некоторые люди слишком сильно верят в то, во что хотят верить, и не способны подвергать свои убеждения сомнениям. Джин давно научился быстро определять таких людей и по опыту знает, что лучше не пытаться им что-то советовать или объяснять, обычно ему не говорят за это спасибо. Некоторые смертные просто не в силах смириться со своей заурядностью. И сам Сокджин не видит в заурядности ничего плохого, но, справедливости ради, он никогда и не был простым человеком, так что явно не ему судить насколько благоприятно подобное существование. Поэтому, когда, после осторожного предложения Сокджина выбрать другой материал для оберега, он получает шквал критики и обвинений, Джин почти сразу же решает отступиться. В конце концов, клиент всегда прав, разве не так? Дерево так дерево. В конце концов, не самому же Сокджину это носить.       Так Сокджин подумал тогда.       Сейчас же он, закусив губу, задумчиво проводит пальцем по бруску, что лежит перед ним на рабочем столе, аккуратно очерчивает круг, который тут же отпечатывается и выжигается, словно невидимым лазером, на твердой деревянной поверхности. Выходит неровно, и Сокджин разочарованно стонет, запрокинув голову. Он не очень хорош в подобных вещах, потому что он все-таки маг, а не плотник, и, как и абсолютное большинство волшебников, Сокджин привык очень многое в своей жизни делать с помощью магии, а такая тонкая работа как резьба по дереву требует определенного навыка.       Наставник Сокджина был довольно хорош в этом. Он пытался научить своего воспитанника, но Джину всегда не хватало усидчивости и терпения, он не видел смысла тратить время и силы на создание чего-то такого, когда ему достаточно всего лишь щелкнуть пальцами, чтобы получить готовую болванку изделия. Раньше Сокджин не мог понять, почему его учитель убивает так много времени на простые обереги, которые все равно не прослужат долго. Раньше Сокджин вообще очень многое не в силах был понять.       - Такие вещи лучше вырезать вручную, если хочешь, чтобы вышло красиво, - неожиданно раздается низкий голос позади мага. Сокджин испуганно подпрыгивает на стуле и резко разворачивается всем корпусом, чтобы встретиться с темными кошачьими глазами и заинтересованно склоненной набок беловолосой головой.       Джин чувствует, как сами собой расширяются его глаза, он поспешно моргает, после чего на его лице появляется удивленная улыбка, а в груди разливается нечто похожее на облегчение. Потому что Сокджин отчетливо ощущает, как огонек чужой магии в нем напитывается энергией и с прежней успокаивающей силой начинает согревать Джина изнутри, словно одно только присутствие рядом Юнги помогает ему разгореться заново. И в этом есть логика, конечно, есть. Вполне естественно, что магия демона живо реагирует на своего хозяина, но все равно… Это непривычное и довольно странное ощущение. В этот момент Сокджин действительно осознает, что они с Юнги, и в самом деле, связаны. Он знал это и прежде, но именно в этот момент действительно проникается осознанием этого простого факта. Они уже связаны и от этого никуда не деться.       - Я не очень хорош в таком, - проговаривает Сокджин, все еще ошеломленно и немного растерянно разглядывая Юнги, который вновь просто беззвучно, без всякого предупреждения появляется перед ним из воздуха, словно в этом нет ничего особенного и необычного. Сокджин отмечает краем сознания, что разнообразных браслетов на бледных запястьях демона сегодня меньше, чем в их прошлую встречу, однако на шее болтается несколько простых кулонов, Сокджин видит на них вязь довольно сложных заклинаний, но решает не прочитывать их. Это кажется довольно… невежливым - делать что-то подобное.       - Зато я в этом неплох, - произносит Юнги, уверенно усмехаясь и протягивая руку за деревянным бруском, который до сих пор держит Сокджин. Глаза Джина удивленно распахиваются.       - В самом деле?       Демон только кивает и сам вытягивает деревяшку из несопротивляющихся рук мага, когда спустя мгновение Джин так и не двигается. На короткое мгновение Сокджин ощущает прикосновение его прохладных пальцев к своей коже и быстро моргает. Демон, не глядя, спокойно усаживается на материализовавшийся по левую руку от Джина табурет, опирается локтями на рабочий стол волшебника, заваленный травами, книгами, эскизами и рецептами зелий, и вертит брусок в руках, внимательно осматривая его. Юнги вытягивает ближайший к Сокджину эскиз, спешно нарисованный им пару часов назад, и пристально изучает его, сосредоточенно хмуря брови. И Сокджина не может не удивить то, что демон очень быстро и невозмутимо включается в работу, будто занимается чем-то подобным постоянно. Через мгновение он уже что-то быстро вырисовывает на бруске карандашом, который также сам собой появляется в его руке, сосредотачиваясь лишь на этом занятии.       Сокджин молча наблюдает за тем, как методично и спокойно демон принимается за работу, сдерживая при себе все вопросы, что возникают в его голове. Кажется, Юнги придерживается той же последовательности действий, какую пытался соблюдать Джин, он так же магией отсекает части от бруска, так же вырезает небольшой плоский кругляш, так же проводит над ним рукой, полируя дерево и придавая ему товарный вид. Но у Юнги все это выходит настолько ровным и красивым, что Сокджин никогда бы и не подумал, что это не было сделано на специальном станке. А затем в руке демона сам собой появляется резец с острым лезвием, и Юнги начинает неторопливо вырезать без магии, вручную, тонкий витиеватый узор на деревянной поверхности будущего оберега, сверяясь время от времени с довольно примитивным рисунком на эскизе. Сокджину только и остается, что заворожено и удивленно наблюдать за этим, не зная, как реагировать и что ему делать.       Юнги полностью концентрируется на работе, а Сокджину совсем не хочется его отвлекать, поэтому маг принимается за свой следующий заказ, чтобы хоть чем-то занять себя. Не то чтобы он не доверяет Юнги, но и оставлять его одного в собственной мастерской, в своем личном пространстве Джин пока еще не готов.       Он отодвигается, предоставляя Юнги достаточно места для работы, и, немного помедлив и нерешительно проведя ладонью по шее, отходит в противоположный конец мастерской в уголок, отведенный под его занятия зельеварением. Здесь расположились высокие стеллажи, заставленные различными ингредиентами, и стол, одну часть которого занимает небольшая переносная газовая плита, обычно люди берут такие в походы, с округлым котелком на ней, потому что, было бы просто странно и нелепо варить волшебные зелья в обычных кастрюлях. На остальной поверхности стола покоится разделочная доска, стоят в ряд различные пухлые склянки с сыпучими компонентами зелий, употребляемые Сокджином настолько часто, что для удобства они всегда должны быть у него под рукой, несколько каменных и керамических ступок и даже электронные весы, без которых в его работе просто никак нельзя обойтись.       Взмахом руки Джин перемещает на стол перед собой все необходимые ему сейчас ингредиенты и приспособления и на следующие полчаса погружается с головой в успокаивающий и гипнотизирующий процесс измельчения крупных семян, корней и стеблей разных трав. Сокджин любит эту часть работы, потому что обычно совершение одних и тех же механических действий оказывает определенный медитативный эффект, позволяющий ему какое-то время ни о чем не думать. Его руки автоматически совершают привычные движения, по привычке режут, измельчают, растирают и ссыпают с разделочной доски аккуратно нарезанные и растертые травы в котелок. Однако сам процесс создания и варки зелья требует максимальной сосредоточенности, поэтому Сокджин стряхивает с плеч оцепенение, когда, наконец, разжигает под котелком огонь.       Зелье глубокого сна, за которое он взялся, довольно капризно и нуждается в постепенном вливании магии через каждые пятнадцать минут, а также последовательного добавления определенных компонентов, одна неточность могла ввести беднягу, принявшего снадобье, в незапланированную кому. Пример со Спящей Красавицей все еще был показательным для всех зельеваров, работающих с этим зельем. Пусть Сокджин и не уверен, был ли это действительно реальный случай или, в самом деле, просто драматический прием, придуманный создателем сказки, однако он лично был свидетелем последствий неправильного приготовления этого зелья, поэтому Сокджин отвлекается от процесса только после того, как полтора часа спустя зелье оказывается почти готово, и Джин решает, что может со спокойной душой оставить его настаиваться.       Сокджин растерянно ахает, взглянув на настенные часы, он совершенно не заметил, что настолько увлекся, хотя, кажется, изначально должен был понимать, сколько времени у него займет это зелье. Джин поспешно оглядывается и видит, что Юнги все также сидит за его рабочим столом только теперь в руках у него совершенно готовый оберег, на котором искусно вырезаны рисунок и защитные письмена, сам кругляш обрамлен узкой полоской серебра, к которой приделано крепление для цепочки.       - Ух ты, - искренне восхищается Сокджин, подходя к демону и разглядывая оберег через его плечо. Юнги едва заметно вздрагивает и поворачивает в его сторону голову.       Не то чтобы Сокджин не видел ничего подобного прежде или результат оказывается очень уж красив, но у самого Сокджина, определенно, так не получилось бы и он, честно говоря, не ожидал особенно тщательной или детальной работы. Он не ожидал, что Юнги действительно приложит усилия больше необходимого минимума, хотя бы потому что демон не обязан этого делать, это вообще не входит в сферу его основной деятельности. И к тому же Джин может по достоинству оценить мастерство другого в той области, где он сам не силен. Его амулеты и обереги, конечно же, работают и будут работать, несмотря на их внешний вид, но, хотя бы себе Сокджин мысленно может признаться, что эстетически они не так уж и привлекательны, по крайней мере, не так как работа демона.       Юнги одобрительно приподнимает уголки губ, после того, как критично со всех сторон осматривает творение рук своих.       - Кажется, это примерно то, чего ты хотел, - пожимает он плечами и протягивает кулон Сокджину, который Джин, усмехнувшись, осторожно берет в руки и разглядывает поближе. Ему действительно остается только напитать его магией, и оберег будет готов к использованию. У Сокджина буквально уйдет на это не больше десяти минут. – Ты был занят, и мне стало скучно, когда я закончил, так что… - Юнги неловко растирает пальцами шею и кивает на стол перед собой.       Сокджин поднимает голову и удивленно рассматривает небольшой браслет в виде полоски серебра, расписанной выжженными письменами, и ограненный, красивой формы черный агат. Это части, необходимые для его заказов, к которым он собирался приступить на следующей неделе, и Сокджин точно помнил, что камень был необработан, когда сегодня утром он доставал его из своего тайника.       - Ты сделал все это за полтора часа? – спрашивает Сокджин, изумленно моргая. Юнги лишь поводит правым плечом и немного хмурится.       - Я все еще не совсем понимаю, как работает время в вашем мире. Это хорошо или плохо?       - Хорошо. Конечно, это хорошо. Даже очень хорошо, - заверяет его Сокджин, поспешно кивая и проводя кончиками пальцев по совершенно готовому браслету, ощупывая его рельефный рисунок. Юнги понятливо мычит и кивает головой. Кажется, теперь Джин куда лучше осознает, почему маги-ремесленники с такой охотой связывают себя с демонами. Это в разы повышает продуктивность. За годы работы в одиночку он успел совсем позабыть об этом очень полезном и удобном аспекте сотрудничества с демонами. Сокджин поднимает на Юнги глаза и спешно облизывает губы, немного нервничая из-за вопроса, который хотел задать последние дни. – Эм… Юнги? – зовет он.       Демон выжидающе смотрит на него и чуть склоняет голову набок, побуждая мага продолжить.       - То, что сказал тогда Хосок… - начинает неловко Сокджин, но Юнги перебивает его, недовольно поморщившись.       - Высшие силы, Сокджин, серьезно? Надеюсь, ты не собираешься извиняться за своего друга? – Юнги чуть насмешливо приподнимает брови, на что Сокджин лишь облегченно выдыхает. Он и сам, честно, не знает, что именно хотел сказать, потому что не желает занимать чью-либо сторону в этом вопросе. Но Сокджин действительно, действительно терпеть не может напряженность в отношениях. – Ну, не то чтобы он или та сучка были совсем уж не правы, - совершенно невозмутимо продолжает демон, равнодушно поводя плечами. Сокджин невольно хмурится, потому что Юнги произносит это совершенно обыденным, почти скучающим тоном. - К тому же я понимаю его позицию. Он охотник, ему и не стоит думать иначе. Если он начнет сочувствовать нам и защищать, первый же демон воспользуется этим и разорвет его на кусочки. И если мне лень этим заниматься, это не значит, что все демоны такие же, - разводит он руками в воздухе.       - Тогда, почему ты ушел тогда так внезапно? – с любопытством спрашивает Сокджин, демон в ответ задумчиво поджимает губы и касается пальцами правой руки мочки уха.       - То, что я его понимаю, не значит, что мне понравились его слова. Думаю, я просто хотел его пристыдить и заставить почувствовать себя неловко, поэтому немного подраматизировал. Получилось забавно.       Сокджин удивленно моргает несколько мгновений, потому что такого ответа он точно не ожидал, а затем совершенно неожиданно начинает смеяться своим икающим, громким смехом. Надо же, этот Мин Юнги оказывается действительно такой странный. Юнги сначала просто смотрит на него, а затем отрывисто усмехается себе под нос и отворачивается.       - Мин Юнги! Ты и в самом деле демон! – все еще улыбаясь, выдыхает Джин, отсмеявшись.       - Вау, какое проницательное замечание, - равнодушно протягивает Юнги, саркастично приподнимая бровь. С губ Сокджина срывается еще один смешок. Затем демон выпрямляется на своем табурете и подбирается, глаза его серьезно и немного напряженно поблескивают. – В общем, в эти дни я был занят, собирая свои вещи и решая все с квартирой…       - У тебя есть квартира? – ошеломленно распахивает глаза Сокджин. Юнги явно озадаченный и сбитый с толку его реакцией осторожно склоняет голову набок.       - Ну, я снимал квартиру…       - Погоди, - вытягивает руку маг, останавливая его. – Снимал… То есть…То есть ты живешь здесь, в человеческом мире? – уточняет он.       Юнги хмурится еще сильнее.       - Да?       - Но… - Сокджин растерянно моргает, потому что это вообще никак не укладывается у него в голове. Чем больше он общается с Мин Юнги, тем больше сложившиеся в его голове представления о демонах трещат по швам. – Но зачем?       - Зачем что?       - Зачем тебе жить в человеческом мире? Демоны не могут жить здесь, - Сокджин медленно мотает головой, а затем, с подозрением сощурившись, смотрит на Юнги. – Тебе нужна магическая энергия, чтобы находиться в этом измерении. Значит, ты… - Сокджин замолкает и поспешно закусывает губу, неуверенный, что на самом деле хочет знать ответ на этот свой невысказанный вопрос.       Он не думает, что хочет знать, убивал ли Юнги и как много. Ему действительно не нужны такие подробности, если он собирается начать жить с этим созданием под одной крышей. По крайней мере, не сейчас. Сокджин не настолько хорошо знает этого парня, чтобы быть в силах смириться с этим знанием, а ему придется смириться, потому что Джин не может не заключать этого контракта.       - Я ведь уже говорил, для этого мне и нужен контракт. Потому что это постоянный источник энергии, - невозмутимо объясняет Юнги. Голос его ровен и спокоен, но глаза холодно сверкают, и Сокджин интуитивно понимает, что этой темы ему лучше пока не касаться, и от этого понимания странным образом ему становится одновременно и легче и в то же время неспокойнее на душе. Сокджин более чем уверен, что этот разговор еще всплывет, просто потому что такие вещи всегда рано или поздно всплывают, но малодушно решает, что лучше это произойдет поздно, чем рано.       - Что ж, значит теперь тебе нужно пристанище, - желая сменить тему, проговаривает маг, хлопая в ладоши и кивая головой в такт своим словам. Затем он притворно тяжело вздыхает. – Эх, я слишком добрый, не могу даже демона оставить на улице. Придется мне позволить тебе стать моим соседом. Позаботься обо мне, Мин Юнги.       Сокджин широко улыбается и протягивает демону руку для рукопожатия. Юнги усмехается и обхватывает ладонь мага своими длинными бледными пальцами. Сокджин невольно вздрагивает от странного контраста; кожа демона прохладная на ощупь, а магия, что передается ему от Юнги, теплой волной прокатывает по руке Джина и оседает где-то в районе его груди умиротворяющим пламенем. Только на этот раз она двигается дальше, заполняя собой всю грудную клетку Сокджина, переплетаясь с его собственной магией, которая недовольно ворчит и взволнованно всколыхивается, но, что удивительно, совсем не противится и не борется. Джин затаивает дыхание, ожидая взрыва, и его магия действительно вся бурлит в нем короткое мгновение, но довольно быстро успокаивается и замирает, с явным любопытством изучая новую связь, сплетающуюся внутри Джина.       Сокджин, все еще немного удивленный и сбитый с толку, поднимает глаза и вздрагивает, когда сталкивается с выжидающим и пристальным взглядом темных глаз. Юнги вопросительно склоняет голову набок, и Сокджин только неловко улыбается в ответ немного нервной улыбкой.       - Мне нужна была минутка, - оправдываясь, шепчет он и поспешно вливает свою магию в их связь. Юнги едва заметно вздрагивает, и это заставляет Сокджина невольно задаться вопросом: как его собственная магия ощущается для Юнги? Похоже ли на то, что чувствует Джин от магии демона или она причиняет ему боль? Сокджин очень надеется, что нет, потому что он не хочет, действительно очень не хочет делать Юнги больно.       Через мгновение Сокджин видит, как с их запястий одновременно исчезают золотые руны одноразовой сделки, постепенно осыпаясь золотой пылью, и почти тут же на их месте проступают знаки новой, теперь уже постоянной связи.       Сокджин впервые заключает контракт без помощи пентаграммы и, честно говоря, он не был уверен, что это сработает, однако, видимо, условий, оговоренных еще во время их первой сделки, оказывается вполне достаточно для образования долгосрочных уз. Сокджин с любопытством рассматривает отметку появившуюся на его коже, когда магия в нем окончательно успокаивается и замирает, и они с Юнги разрывают рукопожатие.       Обычно знаки контракта были витиеватыми и сложными, с абстрактными загогулинами, рунами и письменами, подробно объясняющими условия соглашения, но их с Юнги метка отчего-то оказывается максимально простой и минималистичной. Золотая лента, напоминающая виноградную лозу и, очевидно, олицетворяющая магию Сокджина, тесно обвивает обрисованный черной густой прерывистой линией круг и визуально будто бы скрепляет его воедино, залатывая все прорехи в нем. Ни одной руны или символа. Просто круг. Сокджин удивленно моргает, непонимающе и удивленно глядя на знак.       - Кажется, так не должно быть, - с сомнением тянет Сокджин, растеряно поднимая глаза на демона. – Здесь нет условий.       Сокджин осторожно прислушивается к магии внутри себя. Да, он точно чувствует магию связи, чувствует нити уз, что тянутся от него к Юнги и обратно, остро ощущает магию демона и вообще гораздо отчетливее чувствует присутствие Юнги рядом. Контракт однозначно заключен и функционирует так, как и должен, по идее, функционировать, поэтому Джин совершенно не может понять, что именно обозначает эта метка. Юнги в ответ на его слова лишь спокойно пожимает плечами.       - У нас их и не было, Джин.       Сокджин хмурится и с сомнением смотрит на демона. Даже если они оба и не выдвигали каких-то особых требований, метка все равно должна отражать главные постулаты их соглашения. Это ведь что-то вроде официального документа, который они теперь постоянно будут носить на руках, и который будет напоминать, в первую очередь, им самим, что они должны и не должны делать в этих взаимовыгодных отношениях. Это их страховка. И сейчас, глядя на свое предплечье, Сокджин совершенно не представляет, что это все может значить.       Возможно, каким-то образом что-то пошло не так, но Джин не может не признать, что как бы там ни было они с Юнги теперь связаны. Правильно или нет был заключен этот контракт, но он заключен, и теперь с этим ничего нельзя поделать. Сокджин вздрагивает, когда Юнги встает со своего табурета и останавливается перед ним, внимательно глядя в глаза. Чужая магия вновь успокаивающе согревает Сокджина изнутри, но теперь она ощущается во всем его теле, почти также отчетливо, как и его собственная. Это очень странное ощущение, Сокджину с непривычки кажется, что в нем сейчас слишком много магии, больше, чем ему когда-либо было нужно.       - Позаботься обо мне, Ким Сокджин, - неожиданно проговаривает Юнги, пристально глядя прямо в глаза мага.       Сокджин не может понять, что именно мелькает в этом взгляде, какая конкретно эмоция, но болезненно и остро осознает, что у него мурашки пробегают по рукам от этого взора и того, насколько сильно им овладевает желание дотронуться до демона, в успокаивающем жесте. Сокджин не знает, откуда появляется это странное чувство, ведь Юнги выглядит абсолютно спокойным, совсем не так, будто его нужно успокаивать. И поэтому Джин игнорирует это стремление, давит его в себе, прячет то беспокойство, что оно пробуждает, и просто улыбается демону, как можно мягче и теплее.       - Конечно. Давай вместе постараемся, Юнги-я.       Сокджин действительно понятия не имеет, что из всего этого выйдет, но, вопреки собственным ожиданиям, он не чувствует беспокойства или страха по этому поводу. Его не пугает это незнание, наоборот. Когда он смотрит в темные и гипнотизирующие глаза Юнги, ему становится очень любопытно, и нечто похожее на предвкушение скручивается пружиной внутри него. Потому что что-то подсказывает Сокджину, что Юнги, определенно, еще не раз его удивит.

Конец 1 части