7
Когда захлопнулась тяжелая на вид дверь гостиницы, Уилл не мог выдохнуть пропахший гнилью и смертью воздух раннего утра. Ему попросту не хотелось осквернять тот аромат, что витал в воздухе, пожалуй, то, чего ему давно не хватало, было свежестью. В просторном холле огромного размера люстра напоминала труп высушенного кальмара. Он вспомнил бушующее море, ощутил солоноватый вкус на губах, как при сильной качке. Уилл вовремя опомнился, подумав, что со стороны он напоминает пьяного. Для него неожиданным потрясением стало то, что здание жило на его глазах, тут поддерживался порядок. В холле слева находилась барная стойка с мини-баром, где на стеллажах стояли бутылки и горящие свечи. Там кто-то копошился и гремел посудой. Непривычный звук прошлого. С правой стороны читательский уголок возле камина, где тлели бревна. По квадрату стояли диваны, и Уилл заприметил одного человека, чем-то явного озабоченного, судя по тому, как быстро летели в камин вещи. — Проходи и чувствуй себя не скажу, как дома, но точно в безопасности. Ганнибал напрямую обращался к Уиллу, встав таким образом, что его ключица упиралась Уиллу в плечо. На секунду ему показалось, что его обнюхали. Он запоздал с реакцией, необдуманно подходить так близко к человеку без предупреждения, это и опасно, но Ганнибала это нисколько не останавливало. Ганнибал прошел вперед. Уилл не видел, что он делал с руками, якобы не чувствуя, как он провел ими по пояснице, но сам предпочел остаться на месте. — Дамы, к нам с вами пришел гость, думаю, нам всем следует познакомиться с человеком. Дамы? Уилл удивился. Никакого официоза, слегка повышенный тон и то для привлечения внимания. Они живо оторвались от своих дел. За барной стойкой оказывается стояла женщина, держа в руках полотенце. Сидящая на диване женщина оторвалась от дела и резко встала. Уилл хоть и спрятал револьвер, но в любой момент мог его достать. Рука дрогнула при виде стольких людей, хотя он знал, что их будет предостаточно. По оживленным лицам дам Уилл предположил, что все рады узнать его поближе. Сам бы он предпочел не подходить к себе подобному, уж больно воняли вещи и само тело, и от стыда сжимались ягодицы. — Это наш новый друг, Уилл Грэм. Ни одна из дам не стала протягивать руку. Ганнибал повернулся к Уиллу, в его прищуренных глазах сложно было распознать знакомые ему эмоции, но он явно смотрел не по-доброму, больше со странным интересом. Уилл понял, что он его изучал, смотрел на реакцию, вел же себя улыбчиво только взглянув на девушек. — А это Марго, младшая сестра Мэйсона, — Ганнибал указал на красивую стройную блондинку в кожаной куртке и слегка рваных на коленях черных штанах. Она ничего не сказала, только кивнула головой и измученно улыбнулась. — А это Беделия, — Ганнибал следом указал и на женщину средних лет с такими же светлыми волосами, немного кудрявыми на концах. — Бар — это ее зона, как и все здесь, что отвечает за приятный досуг. Мы не обделены спиртным, так что все можно попробовать. — Я и отсюда вижу, что парня пора в ванну швырнуть. — В ванну? — удивился Уилл. Девушки переглянулись за спиной Ганнибала и на лицах появились улыбки. Судя по их реакции, не одного Ганнибала забавляли его вопросы. — Конечно, водонапорная башня стоит целой, вот и пользуемся на здоровье, никто не мешает, — ответила Марго. — Скорее даже с нами делятся, но это уже не столь важно, — заметила Беделия. — Вы, конечно, молодцы, что решили поменять улицу на дом, если вы не будете против, я наберу ванну, все-таки чистота, сами понимаете. Беделия развернулась в берцах, с заправленными в них коричневыми брюками, свободными по всей длине ног, но узкими на талии. Такого же фасона кожаная куртка, как у Марго. Она посмотрела на Уилла и ушла. Уилл проследил, как Беделия грациозно поднималась по ступенькам, подозревая, что она могла заниматься когда-то боевыми искусствами или танцами. Никто не стал спорить и предлагать другой вариант. Уилл и сам был не прочь набрать воды, занять руки и постараться поверить, что он не умер и не попал в рай. Ганнибал не внушал доверия и между тем в нем узнавалось нечто любопытное. — А вы не бойтесь, проходите к диванам, — обратилась Марго. — Он правда ваш брат? Уилл глазам не верил. Да, некая схожесть просматривалась во внешности, если не считать светлых волос, но в остальном ничего. — Да, кровный. Не самая радостная новость с утра пораньше, — Марго двинулась вперед к диванам. — Как напоминание о том, с кем я жила и продолжаю жить все эти годы. — У него сложный характер, но ужиться вполне себе возможно, если не замечать мелкие шалости, — учтиво сказал Ганнибал. — Вы обязательно найдете с ним общий язык, он немного странный, хотя кто из нас не может этим похвастаться? — Марго заметно напряглась, присаживаясь на край дивана. Она закинула ногу на ногу и дернула головой так, словно хотела отогнать непрошеные мысли. Со стороны напоминало нервный тик, и Уилл сочувственно посмотрел на нее. — Предложила бы уже парню пройти и сесть, а то больно на него смотреть, — прозвучало со стороны лестницы, Беделия столь же грациозно спускалась, как и поднималась. — Да, верно. Марго не твердо стояла на каблуках кожаных сапог. Она немного постояла, погруженная в мысли, и пересела на другой диван. — Что ж, я тогда оставлю на вас нашего гостя и немного отвлекусь на свои дела, — Ганнибал слегка наклонил голову, словно японский самурай в знак уважения. Он сдвинулся с места, оживая, как каменное изваяние. Покинувший их Ганнибал скрылся по левую сторону от лестницы. Никто из дам не стал его допытывать, узнавать подробности. Видимо отложили на потом, но даже так Уилл не верил в их холодное приветствие и мелочный разговор. Уилла смутило поведение всех собравшихся, но он не стал придавать этому какой-то смысл. Он боязно смотрел на пол и те следы, что оставались после него. Было жалко садиться и на диван, но Марго сама настояла, указав на одиночное кресло, вставшее между диванами. Уилл какое-то время молчал. — У нас там кухня, это зона Ганнибала. — Запретная в чем-то, — к ним присоединилась Беделия, присев на второй диван, закидывая ногу на ногу, — пока вода греется, можно и пообщаться, если вы не против. — Нет, я буду только рад. — Зачастую у нас все делают все сами, но поскольку ты новый, я помогла раз. Не думай, что это будет всегда, — Марго говорила спокойно и непринуждённо, пристально рассматривая Уилла. — Думаю, что это и без того понятно, Беделия. Не смущай человека, он устал. Уилл сразу и не снял рюкзак, на который и откинулся в кресле. Зашуршал полиэтилен. Неловкая пауза была такой только для него. Дамы сидели с ровными спинами и спокойно ждали, когда он заговорит дальше. — Спасибо, что впустили. — Сейчас как никогда раньше стоит держаться вместе, — Марго тяжело вздохнула и Уилл услышал хрипы, — во всяком случае не все теряют человечность. — Смотря что именно называть человечностью, милая, — Беделия перебирала пальцами, смотря на камин, — много же ты закинула в этот раз, будет долго тлеть. Когда глаза Уилла привыкли к тусклому свету холла, он заметил необычные барельефы с головами диких зверей на стенах над барной стойкой. Их ярко выраженную уродливость не скрывал полумрак. Уилл предположил, что это выбиты не головы благородных львов и тигров, а кошачьих монстров с искаженными мордами. Он с некоторым удовлетворением отметил в них одушевленность, странную жизнеспособность в переплетенных линиях фигур. По ту сторону бара немного выше были ступеньки. Они обрывались в неосвещенном углу, заставленными деревянными коробками. Снова неловкая пауза. Уилл показательно не выдавал из себя бродягу и отшельника, но год, проведенный в лесах и в постоянном страхе за жизнь отразились на его поведении. Он не знал куда себя деть и что сказать. У Уилла было вопросов больше, чем у Марго и Беделии к нему. Чистая одежда, опрятный вид. Нет ничего на первый взгляд опасного в них и окружающей его атмосферы, от чего так резво отказалась Алана и ее, возможно, покойные друзья. — Вы всегда были в городе? — Марго прервала неловкое молчание. Ей не терпелось узнать подробности, читалось по глазам и ерзанье по дивану выдавало в ней несдержанность. — Нет, я зашел в эти окрестности чуть меньше четырех дней назад. Пришел сам и жил тоже в одиночестве, — Уилл решил не отягощать девушек и не заставлять задавать вопросы, на которые ему не хотелось отвечать, — хотел скрыться от непогоды, но случай привел сюда. — От Бури невозможно спрятаться. Хорошо, что вы нашли нас. — Смотрите, как бы потом не стали жалеть, — Беделия встала с дивана, — пойду за водой послежу, приятнее будет на вас взглянуть как на человека. — Понимаю. Она неплохо так намекала на то, что Уилл выглядел мерзко. В его планы не входило встречаться с людьми, но и оставаться в опасной близости с военными частями не утешало и не внушало безопасность. Он хотел скрыться от бури, но не людей, а получилось наоборот. Бесшумная ходьба Беделии впечатляла. Мысль о горячей воде впервые за долгое время не казалась очередной фантазией. Все еще опасаясь, что все вокруг обман, он поглаживал револьвер в кармане. Незамысловатое движение пальцев, их скольжение по гладкому стволу успокаивало, как колыбель. Марго не торопилась, но ждала чего-то большего. — Вы давно здесь живете? Марго немного опечалилась. Судя по тому, как поникли плечи, она не собиралась рассказывать, больше хотела слушать. Уилл не стал поддаваться на ее провокацию, и, хотя она быстро взяла себя в руки, по ней было видно, что она раздосадована. — Можно сказать, что да. Первые месяцы мы с Мэйсоном жили в своем поместье с отцом, пытались держать оборону против этих трупов. Но их с каждым днем было все больше и больше, пока случайно кого-то из охраны не задело на очередном обходе вокруг забора, они прорвались, хлынули волной. В доме началась паника. Те немногие из прислуг предпочли размазать свои мозги, другие стали едой. Мы остались с отцом, больным человеком, прикованным к кровати и не знали, куда бежать. К счастью, нам удалось вырваться, спасибо Ганнибалу, — произнося это имя, Марго опустила глаза. Замолчала, но пауза была недолгой. — Он вытащил нас из самого пекла. Мэйсон обязан ему своей жизнью. — Вам повезло остаться в живых. — Повезло ли? — Марго прищурилась. — Вопрос, конечно, интересный, как и ваш вывод. Я благодарна, что в живых остался мой брат, и, хотя мы потеряли отца, но я все еще не одна. Она говорила это неискренне, Уилл наблюдал за тем, как она держалась, но был в ней страх, ничем не похожий на тот, который можно было встретить в дороге. Она словно боялась не «что-то», а «кого-то». Словно некто вмешался в ее жизнь и держал за поводок против ее желаний. При том на глаза попадалось все больше деталей довольно скудного интерьера. Уилл упорно рассматривал стены, чтобы не глядеть на Марго. Она делала вид, что сидит смирно, но ее выдавали легкие покачивания и игра пальцев. Марго нервничала и Уиллу пришлось оторваться от бессмысленных разглядываний потолков. — Вы хорошо здесь обустроились, никогда бы не подумал, что еще повезет увидеть свет, чистую одежду, воду, — на этом слове Уилл хмыкнул сам себе и недавние воспоминание об океане стали как наваждение, но при этом не пытался насмехаться. — Поразительно. — Здесь много чего интересного, поверьте. — Одно из таких интересных явлений, это вкусная еда! — к дивану подошёл Ганнибал и взявшись за спинку рядом с местом, где сидела Марго, посмотрел прямо на Уилла. — Я люблю удивлять. Уилл, настроенный положительно, был рад предложенной еде любого вида. Одним критерием оставалось ее съедобность. — Хорошо, — Ганнибал оторвался от разглядывания в упор Уилла и переключился на Марго, — милая, не могла бы ты помочь Уиллу с одеждой? Что-то можно отыскать в шкафах. Уилл не мог разобраться, что же так подействовало на Ганнибала, что в один миг взгляд его стал холоднее. Держался он спокойно и старался, именно старался, смотреть на Марго нежно, обходя диван, чтобы присесть. — Да, да, конечно. Марго менее грациозно, чем Беделия, но без тяжести в движениях, подорвалась с дивана. Уилл смотрел ей в след дольше, чем планировал. Она все-таки хромала на ногу. Ему не было чуждо любопытство, но и отговаривать Марго в помощи не стал. О ней упоминала Алана и как видимо, не соврала насчет ее отзывчивости и доброты. Уилл остался один на один с человеком, по одному взгляду которого можно было догадаться о его сдержанности и высоком интеллекте. Уилл почему-то видел в нем врача, художника, мыслителя, хотя и знал от силы двадцать минут и все ещё сидел перед ним страшнее вида помойной тряпки, а тот никак не придавал этому значение. Холл медленно наполнялся светом, лучи солнца тянулись в разные стороны. Огромная многоуровневая люстра, возможно, из стекла, висела кусками над полом и все равно выглядела безупречно на фоне уютного гостиничного холла с барельефами. Приятные бордового цвета стены сочетались с темными коврами и плиточным полом. Чувствовалась старина, сырость. — Уилл, скажи, ты с нами надолго планируешь остаться? — Пока не закончится буря. Меньше всего мне хочется остаться без крова в дни ее буйства, — было нелегко скрывать его неуверенность, но и не хотелось скрывать правду, от того Уилл снова отвел взгляд. — В прошлый раз она затянулась. Было множество потерь. Бедняги, не сумевшие остаться с нами, были раздавлены под завалами. — Значит, здесь жили еще люди? — Да, постоянно кто-то приходил и уходил, — ответил Ганнибал. — Настоящая община. Множество женщин и мужчин, никогда бы не пересекнувшихся в обычной жизни. — Он помолчал, а затем добавил, — Как давно ты одинок, Уилл? Уилл внимательно смотрел немного в сторону от Ганнибала и думал о том, встретившись бы они в нормальной жизни, он бы задумался о целесообразности постоянного наблюдения, но в данный момент от этого нельзя было скрыться. Уилл сморщил лоб, проступили складки. Он почувствовал привычный вкус крови со слюной. Он сильно стиснул зубы и слабые десна заныли, словно он колол острой иглой беспрерывно и все в одно место. Рука рефлекторно потянулась поверх груди к рюкзаку, но он остановился. Жевательная резинка подождёт, а вот Ганнибал Лектер судя по всему не станет долго ждать ответа. — Если вопрос смущает, то не стоит отвечать, — Ганнибал не проигнорировал недовольство Уилла и ответил за него. — Все в порядке, задумался о прошлом, — Уилл зашел издалека, дав себе возможность разобраться со всем, о чем стоило бы поведать, — о своей работе. Вспомнил, как все началось и почему я остался один. Наверное, не было никого рядом, кто мог бы быть со мной на равных и в постоянном поиске дороги. Ветер. Он гулял за окнами и стенами, но и в гостинице тоже — бушевал под потолком. Потолком, который превратился в бесконечную тьму, несмотря на светлое утро, солнечные лучи не доползали до люстры, взбудораженной ветром. Ганнибал и сам обратил внимание на потолок, куда смотрел Уилл. Горела бы люстра, она высветила бы все трещины стен, где гуляли сквозняки. — Понимаю, — заговорил Ганнибал, — порой ничего так не печалит, как опустошение разума, когда привычная деятельность резко превращается в пыль. Печально осознавать, что с каждым днём своим бездействием усугубляешь и без того ужасное положение вещей, а потом находишь иную цель для себя. — Этот мир не спасти, хотя бы потому, что нет в этом смысла. Уилл не стал углубляться в тему, сказав лишь несколько общих слов, как было в разговоре и с Аланой. С самого начала было ясно, что человеку придется выживать в новом мире, а не подстраивать его под себя. И те немногие, кто смирились с этим, прокладывали свои пути к выживанию, а не исправлению ситуации. Отсутствие ответа Ганнибала Уилла никак не смутило. Они пытались узнать друг друга и молчаливость Ганнибала немного раздосадовала. Он держал руки в замке над коленями и смотрел в сторону, выше плеча Уилла. Не прямой взгляд, а все равно прожигал, оставляя след на коже. Уиллу захотелось прикоснуться к щеке, проверить, действительно ли все, что он чувствует, реально и проступила ли кровь. — Что ж, пожалуй, да, я соглашусь. Мы действительно рады видеть нового человека и потом, — Ганнибал встал, — правильно, что не стал ждать бурю один. Надеюсь, тебе будет комфортно. — Верно, — Уилл вспомнил, как нужно говорить, языком проводя по зубам, — благодарю. Ганнибал подошел к камину. Он собрался уже уходить, как вдруг обернулся. — Уилл, скажи, а ты не встречал людей в городе? — Нет. — Скажем, этим днем или раньше? — Одни мертвецы, — чуть помедлив, ответил Уилл, не решаясь заговорить о встрече с Аланой, о ее наводке и обо всем том, о чем она просила не упоминать. — Я всегда предпочитал обходить всех стороной. — Значит, мы первые, кого ты посетил в городе? Провокационный вопрос. Несмотря на ниспосланные трудности пережитой ночи, Уилл был уставшим, но все еще способным лукавить. Он умело избегал подробностей, и Ганнибал это проглотил без всяких подозрений. — Я шел вслепую в поисках укрытия от бури, — в очередной раз повторил Уилл, — хотел остановиться в доме, но заметил человека на смотровой башне. Решил обратиться за помощью. Уилл отвёл взгляд и был рад тому, что не посмотрел на Ганнибала, на странного во всех смыслах мужчину, пробуждающего у него в душе смутные подозрения. Он улыбнулся, отчего рот как-то странно стянуло. Очередная недосказанность во имя спасения. — Хорошо. — Там уже готова ванна, — Марго крикнула, стоя на лестничном пролете второго этажа, держась за перила. Уилл боялся в очередной раз сказать «спасибо», но всё-таки кивнул головой и поднимаясь по лестнице, превозмогая нашёптывание здравого смысла о безопасности, посмотрел в сторону, замечая широкую спину уходящего Ганнибала. Замечательно, меньше переживаний. Поднимаясь по лестнице, он думал об Алане и мысленно перебирал варианты, что могла натворить троица, решив оставить свой дом и своих друзей. «А может не дом, а тюрьма?», подсказывал внутренний голос, и почему-то Уилл решил, что скорее всего так оно и есть и ему самому стоило быть начеку.8
Настоящая ванная комната, чистая и обложенная светлой плиткой с незамысловатыми узорами. Сама по себе небольшая, в два раза меньше спальни, к которой она примыкала. Раковина, вмурованная в стену, под ней ящик из темного дерева. Чуть выше крана квадратное зеркало, сбоку унитаз и сама ванна, белая, почти до краев наполненная водой. Предвкушение оказалось мучительно долгим и отвратительным. Марго предложила оставить рюкзак в комнате, заверив, что никто к нему не прикоснется. — Этот номер ничей и в тоже время общий. Во всех остальных номерах можно пользоваться туалетом разве что, — Марго поставила поближе к ванной наполненное водой ведро, — но надолго ты не задержишься. Как со всем закончишь, твоя комната будет напротив. — Спасибо, — Уилл нерешительно улыбнулся, боясь показаться ненормальным. Марго подмигнула. — Я все понимаю, сложно знать, что в городе осталась вода, и к тому же вот здесь, горячая, но поверь, это реально и пока не захочешь узнать откуда все, просто наслаждайся. Марго вышла из ванной и немного прикрыла дверь. Уилл к тому моменту оставил рюкзак на застеленной пледом односпальной кровати. — Одежда перед тобой, должна подойти. Уилл обомлел. На горло словно накинули ремень и что есть силы сдавили простуженное горло. Он захрипел в руку, откашливая липкую мокроту. Гадость. Он повернулся к Марго. — Что я за это должен? — Ничего, — Марго выставила руки, разводя их в стороны, — постарайся расслабиться и не думать о выгоде для нас. Это гостиница то самое место, где отдых будет отдыхом и не придется бежать от мертвецов. Уилл все равно не поверил. Из такой крепости, где на блюдце приносят все недоступное не хотелось бы бежать без причин, а он их пока что не замечал. — Новые ботинки лучше всего подойдут тебе. Она не переставала улыбаться. Ее явно что-то мучило. При свете комнаты он заметил, как вокруг глаз залегли черные тени, а сама она выглядела заторможенной, словно все ее тело становилось тяжелым и неподвижным. Опущенные по бокам руки заметно подрагивали. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что Марго была не в себе. Кажется, она чему-то сопротивлялась, постоянно прислушиваясь. Говорить она не могла, взгляд блуждал по сторонам, но ни на чем не фокусировался. — С тобой все хорошо? Обращаясь к Марго напрямую, Уилл остался стоять в стороне, не заслоняя собой свет. Она в миг сократила между ними дистанцию, обращаясь к нему тихо и с опаской: «Ты говорил правду Ганнибалу или что-то скрываешь?». — О чем ты? — Не притворяйся, — Марго схватила его за раненное плечо, вдавливая пальцы. Заныла рана и Уилл слегка опустился под давящей болью, не отталкивая от себя нападавшую. Он опасался, что рана начнет кровоточить. — Ганнибала не стоит обманывать, но он тебе поверил только потому, что ты говорил и правду и ложь. Зачем? — А тебе зачем это знать? — Ты явно кого-то встретил, иначе бы это место так просто не нашел. Люди в округе знают, кто здесь живет и лишний раз не суются. Мы незаметны, — Марго продолжала давить и радостно заглядывать в глаза, зная, что на чем-то сумела его подловить, — стоит спросить Мэйсона откуда ты шел и я все пойму. Дверь она закрыла. Их никто не мог услышать и в другой раз Уилл бы дал отпор женщине, но стоя перед ней практически на коленях, подавляемый упорством, решил не скрывать ничего. Алана предупреждала, что доверять Марго можно. — Мне подсказали, как сюда дойти. — Кто же? Кто? — Марго стиснула зубы. — Говори! — Она сказала, — начал Уилл, едва сдерживаясь, чтобы не накричать на нее в ответ от боли, — что ты единственный человек, кому можно доверять. — Она так и сказала? Марго отпустила, разжала руку и осталась стоять на месте. Улыбалась, словно озаренный светом демон, нашедший свой рай. Она выглядела озадаченной, но куда больше Уилла удивила ее воодушевленность. Марго вздохнула, сложив руки в замок. — Я знала, что она жива. — Несомненно, — начал Уилл, но Марго не позволила договорить, шикнув на него. — Не сейчас! Не хочу задерживать тебя и себя, а ты и без того сказал мне уже многое. Оставим на потом разговор. Марго вышла в коридор столь стремительно, что было удивительно, как она сохраняла ясность зрения и не врезалась в стену. Уилл с минуту постоял, держа ладонь на револьвере. Он ждал скорейшего прихода Ганнибала и всех остальных для расправы над ним по причине чего-то тайного, но так никто и не пришел. Он принялся раздеваться, не желая терять секунды. Если не сегодня убьют, то и отказываться от всех благ глупо. Снимая с себя вонючие, хрустящие от налипшей грязи штаны, Уилл сразу принялся и за трусы. На это было страшно смотреть. В последний раз ему удалось искупаться и кое-как постирать вещи в разгар сентября, ещё теплого месяца осени, до дождей. Тогда-то он ликовал, купаясь в холодных водах реки и пил дождевую воду. Уилл не стал класть тряпьё рядом с чистым комплектом вещей, оставляя куртку, а все остальное сбрасывая на пол, на ходу разуваясь. От того-то по ногам пробежал холод. На бледных стопах под кожей проступили жирные вены. Как бы не так, чувствовал он себя не разбитым. Постоянная дорога и тренировки натощак укрепили тело, а любезно оставленные Аланой обезболивающие продолжали притуплять боль. Вылив на себя ведро теплой воды, Уилл не стал закрывать глаза, смотрел, как мутная вода ручьями стекала с тела, как хлюпала под стопами. Вода закрутилась едва видимым водоворотом у слива и тихо ушла в канализацию. Уилл залез в ванную, осторожно, сначала одна нога, затем вторая. Непривычно хорошо. Вода была не такой горячей, но кожу болезненно защипало, стоило Уиллу опуститься на ягодицы. Уровень воды поднялся и теперь он был погружен в неё по шею. Многолетний опыт профайлера, да и сам здравый смысл, подсказывали ему, что дело нечисто в гостинице. В голове не укладывалось поведение Ганнибала. Он, подобно демону, подстраивался под общее настроение или задавал его сам, направлял напуганных людей. Умело скрывал раздражение и выставлял напоказ вежливость, гостеприимство и что-то ещё, от чего у Уилла бежали мурашки вдоль спины. Он был впечатлен силе воли, собравшихся в гостинице, где не витал дух одичания, наоборот, все были как гиены. Но оставался вопрос о том, почему Алана всё-таки решила уйти отсюда со своими друзьями. Если ответ и был где-то на поверхности, знать об этом Уиллу не стоило ради сохранности жизни. Профессиональное чутьё человека, в лоб сталкивавшегося с убийцами. Время будет разобраться, буря близко, а пока он расслабился и закрыл глаза.9
Новые ботинки с чарующим треском пружинили под его весом. Уилл не стал заострять внимания на всем, что ему преподнесли, как жест доброты, а он и сам решил, что в долгу не останется и за все сумеет расплатиться трудом. К тому моменту, как пришлось спускать воду, он смотрел в расплывающееся отражение и не верил, что настолько постарел. Черные мешки под глазами раздулись едва ли не как на все область под глазом. Некогда аккуратно подстриженная щетина превратилась в ужасную бороду, похожую на кустарные заросли. Он выглядел мучеником. Подойдя до двери с номерным знаком «21», опомнился, что Марго сказала дверь напротив. Пришлось отойти в сторону. Обычная дверь, без узоров из черного дерева, как и все тянущиеся в ряд ей похожие. Она со скрежетом распахнулась и Уилл почувствовал запах пыли и сырости и хлорки. В какой-то момент ему показалось, что он что-то услышал, как длинный, гнетущий вой раненой собаки и прямо над головой. Под самим потолком. Уилл резко поднял голову, ошеломленный тем, как искажались звуки. Он решил, что это ветер. Ему вспомнился день, по-настоящему холодный весенний день. Он выехал с группой криминалистов на место преступления, просматривая накопившиеся по делу документы. По счету третья жертва за месяц, почерк идентичный. Уилла вызвали только на четвертый случай, властям уже надоела отговорка ФБР о том, что поиски затянулись не из-за некомпетентности сотрудников, а из-за самого преступника, неуловимого гения. Уилл читал между строк и видел подделку. Подобного рода зверские убийства не ограничивались одним штатом. Все, что произошло за месяц, хотели причислить к новому образу убийцы, но Уилл ехал на место преступления с четкой и понятной мыслью — это все делал один человек, и имя его, Чесапикский Потрошитель. Тот, за кем охота велась не первый год. Он объявился в Вирджинии спустя некоторое время, чему Уилл был рад, не из чувства справедливости, а из-за личных мотивов. Тогда ещё была жива Беверли, но и это оказалось хрупким элементом всей мозаики. Его собственный друг, разрезанный слой за слоем лежал в стеклянному гробу в лесу. Уилл тогда смотрел в один глаз Беверли и не знал, что ему делать. Боль утраты оказалась сильнее проигрыша серийному убийце. Протянутая к ней рука хватала лишь воздух. Он потерял ее и именно тогда, в последний момент Уилл увидел оленя, выходящего из-за угла, прикрытого строительным полиэтиленом. Черные рога торчали, как ветки дерева, тянулись к потолку. Олень встал на задние копыта и с ужасным криком уменьшался до размера безротого человека, с того дня преследующего его в кошмарах и наяву и как же он насторожился, увидев что-то знакомое на потолке.10
Уилл спустился в холл в абсолютной тишине. За барной стойкой не было никого, у камина, где хорошо горели бревна никто не сидел. Он уже приготовился повторять, как попугай, слова благодарности, но почувствовал руку на плече и обернулся, приготовившись нанести удар. — Ух ты, ну у тебя и реакция, парень, — Беделия вскинула руки и широко раскрыла глаза, — неплохо так для странника. — Она подмигнула. На груди висел небольшой фонарь. — Меньше думай, больше прислушивайся. Куда направлялся? — На кухню, — Уилл медленно опустил руки. — Тебе бы не мешало убрать все это безобразие с лица, а так пошли, чай выпьешь. — Чай? — Нечему удивляться, есть и кофе. Алкогольных напитков вдоволь, к тому же на любой вкус. Не спрашивай откуда и как, просто нужно знать где достать и как хранить. Уилл согласился и молча последовал за ней. Кухня показалась просторной, без забитых досками окон. Кухонная мебель стояла вдоль стены, посередине широкий деревянный стол на восемь, а то и больше персон, но сейчас стояло пять стульев. За столом сидел Ганнибал, погруженный в некий транс. Свет хорошо бил ему в спину и затемнял лицо, но Уилл почему-то не сомневался, что он находился не здесь и не с ними. Беделия закинула ногу на ногу, положив на стол ладони с тончайшей, практически прозрачной кожей. Уилл видел все кости и показавшиеся от напряжения вены. Уилл бросил на нее взгляд и казалось, что одежда прибавляла ей веса. Беделия криво усмехнулась, в глазах собрались слезы, но она отвернулась, прежде чем Уилл стал всматриваться в чужой омут боли. — Чем правдивее начинает человек рассуждать о жизни и видеть все ошибки, совершенные и предвидев исход, пытается все исправить. Простите, я подслушал разговор. Уилл от неожиданности дернулся. Беделия же фыркнула, как лиса, и посмотрела куда-то в сторону, явно не желая отвечать. Да и все слова, судя по всему относились не к ней, а ко всем и ни к кому конкретно. Ганнибал смотрел на Уилла, смятенного столь резким заявлением человека, с которым стоило вести себя осторожно. — Я рад видеть тебя Уилл, как спалось? — На удивление спокойно и без происшествий. Ганнибал отодвинул стул и встал. Длинными и изящными пальцами музыканта, он упирался в поверхность стола, посматривая на Беделию. — Приближаются морозы, а это всегда самое голодное время года, — Ганнибал не сутулился, плавно передвигаясь по кухне. Они говорили о своих проблемах в присутствии Уилла, словно знали его не пару часов. — Все равно проживем и спокойно встретим зиму, — встряла Беделия. Она успела достать из кармана штопор и теперь крутила его по столу, как пустую бутылку. — Пережить бы бурю. — Угощайся, Уилл, овощное рагу с мясом, — сказал Ганнибал, обрывая им же начатый разговор. «Мясо?», подумал Уилл и сглотнул. Ему не хотелось отказываться от такого деликатеса, но что-то одолевали сомнения. Он сощурил глаза, видя перед собой глубокую тарелку, до краев наполненной аппетитной на запах едой, настоящей и не той, что из консервов. — О чем задумался? Беделия перестала играться, поглядывая на Уилла. Она напоминала хищную и опасную лису, поджидающую возле норы зайца. Она переменилась, ей стало веселее, чем до этого он мог наблюдать. Интересная смена настроения и Уилл кажется, догадывался к чему она клонит. — Да так, о своем. — Мясо в тарелке увидел, — Беделия продолжала язвительно обращаться к нему, уходя прочь, — не делай вид, словно ты удивлен. Тебя это жутко портит, прямо как борода. Вместо того, чтобы отказаться, Уилл взял вилку и забыл обо всем. Ел медленно, раздраженный желудок не привыкший к разнообразию еды урчал и толкал обратно по пищеводу все пережеванное. Поставленная рядом кружка теплой воды помогла Уиллу справиться с тошнотой. Странным образом нависшая тишина пугала Уилла. Будь оно так, что он действительно ел курицу, вопросов от того меньше не становилось. С другой стороны, Ганнибал был похож на человека, способного искусно врать и недоговаривать. — Приятного аппетита. Уилл не хотел быть загнанным животным. Сжимая вилку, Уилл поднял глаза и не стал отворачиваться. Не один Ганнибал был способен устрашать. — Будь это человечина, не вижу разницы. Еда есть еда. — Приятно слышать, что вы не брезгуете этим, — Ганнибал особо подчеркнул последние слова и уронил голову, словно захотел рассмотреть получше кружку. Рагу оказалось вне всякого сомнения лучшим, что доводилось есть Уиллу за последний год. Тушёные овощи таяли во рту, пережевывать их было одно удовольствие. Несмотря ни на что, мясо нежное, сочное и хорошо проваренное. Уилл ел с огромным наслаждением, не позволяя Ганнибалу отвлекать его от трапезы разговорами. Хлеб он запил горячим чаем, листовым с ромашкой. — Еды хватит на всех, не вижу смысла ее прятать или беречь. Нужно уметь экономить, но с пользой для себя. Уилл выпрямился, от затекших мышц больного плеча вся верхняя часть тела словно отяжелела и под своим весом тянула вниз. Он нахмурился, хватаясь за рану. Ни единого пятна крови. — Все в порядке? — Что? — Ты держишься за плечо, ты ранен? — Ганнибал за пару шагов оказался ближе, чем того хотелось. Уилл рефлекторно отодвинул голову, стоило Ганнибалу подойти к нему вплотную. — Я могу осмотреть? Уилл озадаченно смотрел снизу-вверх, встретившись с карими глазами, настороженно опустил руку, сжимающую плечо. Он забыл о еде и неприятном разговоре с Беделией, о собственной несдержанности, отдаваясь ощущениям. — Я врачевал в прошлой жизни, Уилл, тебе не стоит меня бояться. Если ранение серьезное, могут быть страшные последствия. Я не смогу помочь, когда пойдет заражение крови. Уилл слушал, как околдованный. Этот голос, он явно слышал его раньше, давно, и с неким трепетом отнесся к жесту помощи. В его словах не было лжи и все-таки Уилл задумчиво открыл рот, но вовремя стряхнул с себя наваждение. Прежде чем сказать, стоило еще много раз подумать. — Хорошо. — Придется снять вещи. Уилл стянул свитер, оставаясь в майке, от чего прохладный ветер, дующий отовсюду быстро охладил разгоряченное тело. Ганнибал не стал спрашивать лишнего, а осторожно прикоснулся пальцами к месту зашитой раны. Уилл почувствовал прикосновение и сжался, боясь дернуться. Почему-то, как и при встрече с Аланой, он доверился и не стал возражать и отказываться от медицинской помощи, понимая всю важность проблемы. — Рана хорошо зашита, не вижу никаких отягощающих последствий. Синяк со временем исчезнет, припухлости нет, ничего не разорвано, — Ганнибал осторожно провел указательным пальцем вдоль всей раны. — Сам сделал? Нити совсем свежие. Уилл задергался на стуле. Прикосновение было холодным, словно к ране приложили кусок льда. — Не без посторонней помощи. — Что же с тобой произошло? — Ганнибал отодвинул стул, где сидела Беделия и быстро присел напротив Уилла так, что их колени практически соприкасались. Уилл почувствовал себя как на приеме у психотерапевта. После случившегося с Беверли Катц весь отдел настоятельно рекомендовал ему обратиться к специалисту. Уилл тогда счёл это неразумным решением. Многие, кто терял на работе напарника, тем более, когда дело было сложным и постоянно приходилось оглядываться по сторонам и надеяться, что никто не охотится на тебя, обращались за помощь штатным психиатрам. Как бы не так, но из-за ночных кошмаров он не высыпался. Будучи весь день дерганный и отстранённый, он не пытался как-то помочь себе отдохнуть, направить силы в другое русло. Джек тогда не выдержал этого и направил его к психиатру с безупречной репутацией. Уилл не мог вспомнить его имени, хотя их встреча так и не состоялась. — Уилл? — Напоролся на нож. Не будь я резвым, исполосовали бы живот. — На тебя наткнулись в дороге? Уилл не хотел говорить всей правды, этими словами он уже опроверг собственную недосказанность часами раньше. — Нет, когда спал, они пришли, — Уилл уверенно смотрел Ганнибалу в глаза, мысленно считая настолько же его хватит, — в лесах такого не встретишь. Будь равнина или дорога, ты всегда прикрыт, спрятан. — Но ведь там открытая местность и найти тебя шансов больше. — В городе то же самое, — Уилл пожал плечами и неосознанно дернул глазом, закрывая его рукой. — Всегда стоит быть готовым к удару. — Уилл тер глаз, давил на слезное мясцо, стряхивая непрошенную слезу. — Я спал. Они наткнулись на меня случайно, как на мешок, брошенный на полу. Могу предположить, что подумали, будто бы я ходячий и замахнувшись ранили. Я бежал. — Не было желания остаться и принять бой? Уилл без тени сомнений разорвал зрительный контакт. Ему хотелось ответить нет, ни за что, лучше сохранить свою жизнь и жизнь другого человека, но не стал делать на этом акцент. Он как рыба, шевелил губами и не мог подобрать слов. Позади послышались шаги. Уилл посмотрел поверх головы Ганнибала и на секунду, на долю секунды ему показалось, что Ганнибал оскалился. Он был не рад появлению третьего? За него отвечать Уилл не мог, и не хотел, зато сам испытал облегчение при виде Беделии и зажатой в ее руке бутылке. — Простите, что так долго. Запасы не редеют, а глаза постоянно разбегаются. — Ничего, думаю, ты составишь неплохую компанию новому другу, а мне нужно оставить вас на некоторое время. Уилл, — он произнес имя так, что Уилл испугался, как бы не навлек за время беседы беду или что еще хуже, он сумел понять, что рассказ был туманным. — Если за это время усилится боль, поднимись ко мне. Я найду лекарство. — Какой добрый доктор! Беделия обошла Ганнибала, закрывая свободной рукой рот. Она заразительно зевала, но длилось это недолго. Уилл натянул свитер, как раз в тот момент, когда Беделия поставила перед носом бутылку. — Предлагаю все-таки выпить. Не все блондинки те еще черти.