Скрыты бурей

17

Мерклые лучи, просачивающиеся из-за спины Ганнибала, высветили за дверью малую часть коридора. Уилл смог различить смутные очертания столика у стены с телефоном, который ранее не заметил, темный дверной проем справа и возможно, что открытой комнаты и несколько квадратных метров пола в сторону стеклоблочного окна. Ганнибал расставил там пару ламп. Удобно и практично. Остальное пространство терялось в тенях картин, на фоне Ганнибала нагоняя страха. При хорошем освещении на картинах была заметна россыпь грибковых спор. Еще несколько лет и от портретных работ останутся лишь потеки и разные лица станут пятнами и дырами, съеденные грибком. Возможно от того, что он это представил, и появилось некое чувство, сравнимое с подозрением, что за ним следят сквозь тени, но кто или что это могло быть, не знал. Ему удалось еще раньше заметить странные звуки и все бы ничего, будь это ветер. Переменчивый ли. Уилл так и не смог понять причину их возникновения, но наверху отчетливо слышались шорханья и гул, похожий на игру ветра с дудочкой. Мрачная мелодия. Ничего, что его окружало в гостинице не казалось приветливым и сами неумолкающие звуки настораживали. Здесь в атмосфере витала настороженность. Уилл нахмурился. — Что-то вспомнил? — спросил Ганнибал. — Я не терял памяти. «Скорее увидел», — хотел сказать Уилл, но сдержался, переживая, как бы не получилось наговорить лишнего. Ганнибалу незачем было знать о его навязчивых видениях. Он по горестному опыту помнил, как сильно это могло подпортить впечатление о нем, хотя Уилл и не старался казаться тем, кем не являлся. Он почувствовал себя беззащитным перед Ганнибалом и где-то глубоко в душе был рад такой эмоциональной встряске. Ему не хватало ночных кошмаров. Видеть нечто интересное и в обычное будничное время добавляло остроты ощущениям. — Что ж, это радует, к тому же в такое темное время не страшно что-то и забыть, что снедает тебя. Появились другие заботы. В руках Ганнибала кроме керосиновой лампы было замотанное в тубус полотенце. Уилл успел заметить, что Ганнибал переоделся. Куртка оставалась прежней, а вот под ней был другой свитер. Он бы и сам не отказался от такого шерстяного на вид одеяния. У самого-то вещи стали половыми тряпками. — Люди научились выживать, — ответил Уилл, обходя кровать, — это и есть второй шанс. — Я бы предпочел это назвать «спасением», но боюсь, что ты не захочешь углубляться в эту тему. — Произнес Ганнибал. — Каждый сам для себя решит, опасно ли ему жить бок о бок с новым видом хищника. Таков наш реальный мир. — Суровый реальный мир, — добавил Ганнибал, особо подчеркивая последние два слова. Уилл удивлялся тому, что при виде этого человека фантазировал о персидском бессмертном воине, кто своим видом внушал мысль о невозможности его смерти. Одного взгляда, обращенного в сторону Ганнибала, хватило, чтобы усомниться в собственных мыслях. Это было крайне необычно, учитывая то, что Ганнибал ничего особо не делал, а Уилл не знал, с кем лучше его ассоциировать. С дьяволом? С психом? С божеством? — Нам не помешало бы еще зеркало, чтобы ты мог все видеть, но придется работать без него, или, — Ганнибал задумался, это было видно, как он смотрел в одну точку, — всё-таки хочешь себя видеть? — Нет, — Уилл протер глаза и отлепил от спины немного влажную майку. Именно в этот момент он вспомнил о боли в плече. Не такая сильная, как была утром, да и жар тела не огненный, совсем ничего. Уилл чувствовал себя лучше и все-таки это никак не соотносилось с тем, что он все ещё был высушенным и измотанным дорогой человеком. Он часто задышал, стараясь перебить нахлынувшую на него дерганность. — Не стыдись своей внешности. Для настоящего охотника, кем я тебя вижу, такие сомнения в собственной красоте непростительны. Уилл отчаянно хотел дотянуться до лампы, рассмотреть поближе, но слова Ганнибала остановили его. Он планировал сам, в ванной комнате обрезать все лишнее на голове, пускай и неровно, сбрить бороду и на том закончить. Как ни странно, но такое событие не было бы столь важным, не согласись Ганнибал принять в этом участие. Хоть Уилл и боялся увидеть в зеркале страшного и ранее непонятого им человека с тусклым взглядом полного страха, и отчаяния, то сейчас не отказался бы ни от чего. Не исключением было и то, что исхудавшее лицо станет еще худее из-за потраченной густоты бороды. — Я не задумываюсь об этом. — Это ли не признак неуверенности в себе? — спросил Ганнибал с явным безразличием, за которым маскировал интерес. — Неуверенность в себе толкает на страшные поступки, — без энтузиазма ответил Уилл, — ко мне это не относится. — Охотно верю, — Ганнибал улыбнулся и поставил на пол лампу. Не закрытая тенью кровати, она хорошо освещала комнату. Буря. Редкие вспышки молнии просвечивали штору. Они изредка округлялись из-за дующего в стекло ветра, напоминая набухший гнойник. Дождь не прекращался и, затихая на время, он лишь усиливался, но с новоявленным раскатом грома. Еще пару часов непрерывного дождя и по улицам города потекут серые реки, смывая всю грязь. В очередной раз затопит все подвальные помещения, метро, поднимая на поверхность новых мертвецов, впитавших в себя подземную сырость, грибки и плесень. Несмотря на болезненную ломоту и тяжесть в плече, Уилл оставался на ногах и ждал. Ждал всего. Разговор с Ганнибалом был сродни эксперименту, от которого нельзя отказываться и не только из-за интереса. Уилл хорошо знал свой бзик: помногу обдумывать разговоры с другими, анализируя поведение собеседника. Он видел малое, но ему хватило понять всю уникальность Ганнибала, его отношение к остальным, к нему самому. Ганнибал не мог врать, но многое скрывать — вполне. Уилл считал его странным, но в этом не было чего-то ненормального, он и сам бы не назвал себя типичным индивидуумом. Отвлекаясь от таких мыслей, Уилл дошагал до двери, чтобы закрыть ее, и черт дернул посмотреть поверх плеча на Ганнибала. Он был там, этот человек с рогами, стоял как тень и чего-то ждал. Уилл не стал задерживаться, выглядывая в последний раз в пустой и хорошо освещенный коридор и прикрыл дверь. Уилл решил, что ему привиделось движение позади Ганнибала, словно что-то стучалось и билось в судорогах. Видимо это был оглушающий стук в ушах от тока крови и яростного биения сердца в груди. Очередные галлюцинации. — Как не хватает музыки, — пронзительно точно заметил Ганнибал, избавляя Уилла от тишины и ее навязчивых ужасов. — Музыки? — переспросил Уилл, поворачиваясь к Ганнибалу. Он только сейчас заметил свою куртку, сброшенную с кровати. — Да. Это лучшее утешение для опечаленного человека. — Слова Мартина Лютера, — подхватил Уилл, кивнув в знак согласия. Последний раз он что-то так слушал в машине, поехав по напутствию Джека Кроуфорда (некогда начальника поведенческого отдела ФБР) к психиатру на прием. Это должна была быть их первая встреча. Странно, что он вспомнил об этом так внезапно, увидев человека с рогами и Ганнибала в одном лице. Он немного напрягся, что между бровями пролегла щель, как глубокая морщина. Кажется, что последней песней на его памяти была композиция: Julie London — I'm Glad There Is You. Он тогда выкрутил радио погромче и с нескрываемым удовольствием подпевал, но одними губами. Настроение прошлых лет через песню отвлекало его от собственных забот в настоящем. Это были счастливые три минуты полного забвения на пороге страшных событий. С этим удавалось справляться, но вот с печалью куда сложнее, чем с музыкой. Ее невозможно было изжить и уничтожить. Она преследовала его, от события к событию оставаясь неизменной по своей природе. Уилл чаще стал думать, что неизбежная встреча со смертью не будет для него столь огромной неожиданностью. Он печалился по-своему, проживая старые события во снах и мыслях, как обычный человек в поисках слабого утешения. Уилл предпочитал повторять это, как мантру, в течение дня, чтобы отогнать жалость к себе и людям. «Что же чувствуешь ты, Ганнибал?», подумал Уилл и хотел спросить, но Ганнибал заговорил первым. — К сожалению, в этой гостинице не нашлось граммофона, — он провел пальцем по губам и Уилл при виде такого жеста сглотнул и отвел взгляд. — Все готово, можем приступать, но я рад знать, что ты не лишен вкуса. На спинке стула висело полотенце, а под ним готовая клеенка. В руках Ганнибала были ножницы, из кармана брюк торчала ручка от складного лезвия. Уилл сразу и не заметил, как он снял и отложил куртку, как вообще все приготовил и стоял ждал его. При закатанных под локоть рукавов свитера Уилл увидел сильные, натренированные руки с гладкой кожей, без ран, покрытой негустыми волосами. В голове сразу вспыхнула мысль, появился сам образ, как эти же руки брали его за плечи и осторожно, спустя некоторое время, поднимались к шее и дальше к щекам, хорошо все массируя. Уилл думал о руках Ганнибала на своей шее. Захотелось накричать на самого себя и упомянуть черта. Не о том думал. — Верно, пора, — Уилл сбросил поступившее возбуждение, отдающее ноющей и сладостной дрожью в паху, и наконец-то пересилив себя, сделал шаг к Ганнибалу с улыбкой на лице, — я запомню этот день, когда лишился бороды. Он никогда раньше не признавал в себе порочность. Его отношение к мужской красоте, силе, всегда оставались для него поверхностными, пока не случилось такое, что попадался на пути человек, способный приковать к себе внимание Уилла. В прочем, как было с Чесапикским Потрошителем, с человеком, с весьма изысканным вкусом, с умением продумывать все настолько безупречно, что Уилл никогда при этом не чувствовал сокращения дистанции между ними. Он профессионально им манипулировал и тем самым пытался узнать, о чем Уилл понял, увидев труп Беверли Катц. Он проверял его на выдержку и способность противостоять страху утраты. Уилл же давал ему хороший отпор и тем самым подвигал к раскрытию личности. Он был так близок. Воспоминания о Беверли вернули его к реальности и тому, что он неотрывно смотрел на руки Ганнибала. Все еще хороши. — Говоришь, как пират, — широко улыбаясь, ответил Ганнибал и продолжал смеяться глазами. — Не хватает только шляпы и бинокля. — Куда же в таком случае без попугая? — Я больше люблю собак, — сказал Уилл, присаживаясь на стул. Он не видел лица, но затылком ощущал на себе взгляд Ганнибала. Приятно и весьма загадочно, поскольку не было никаких ещё прикосновений, но он чувствовал их на себе и интуитивно понимал, что Ганнибал и сам слегка взвинчен. Он твердо решил узнать истину, собираясь как минимум два дня провести в его обществе. — Похвально, — Ганнибал сопротивлялся, не желая ничего сказать против животных, которых особо и не любил. — Они преданные создания. — Да… Уилл уже как год не испытывал тяги к человеку, захваченный идеями о его настоящей прошлой жизни. О забытых ценностях. Конкретно сейчас больше воображал о Ганнибале Лектере, при этом норовил не думать о собаках. О своей стае. Из головы все не выходили просмотренные им ранее данные из папок. Как-то было, Беверли безобидно подметила его тягу к убийствам, приравнивая это к страсти в постели. Уилл тогда посмеялся, но счел это неразумным, хотя в каждой шутке была доля правды. И вот вспомнил. — Пожалуй, я все еще благодарен за гостеприимство и еду, оказанную помощь. — Не стоит, тебе бы не мешало набрать веса. — Это все равно много, как для одного человека. — Ты крепкий и сильный мужчина, тебе нужны силы. Как твое плечо? — спрашивал Ганнибал, словно не желал слышать Уилла. — Терпимая боль. — Мы быстро справимся с прической, а вот с твоим лицом придется быть осторожным, — Ганнибал дотронулся до кудрявых волос, едва ли сдерживая себя, чтобы не сжать их в кулаке, оттягивая, как веревку. Он не отказался бы от возможности притянуть к себе Уилла и при виде открытого рта накрыть его губы своими. Он бы упивался сопротивлениями и сумел бы и подавить их. — Острое лезвие? — уточнил Уилл. — Несомненно. Ситуация стала неловкой. Уилл оставил это без ответа. Он вдруг решил, что легче будет сказать утром о том, что он готов приложить руки к работе в гостинице, вести хозяйство, в целом принимать участие в жизни людей, которые согласились его приютить. Хотя он еще не пережил и ночи. Револьвер он спрятал за пояс штанов под свитер с майкой, но теперь он мешался у ноги. Уилл намеревался перетерпеть это чувство стесненности, поправив рукоятку, чтобы не давила на живот. Кое-как, но поправил. С первыми упавшими волосами на плечи, Уилл ни о чем другом не думал, как о Ганнибале. Он слышал «хруст» ножниц и с каждым новым «чик-чик» расслаблялся. — Мы не с того начали наше знакомство, я подозреваю, ты успел представить наши будни не в лучшем свете. Столкнулся с грубостью некоторых из нас. — Нет, с этим все в порядке, — Уилл опасливо сжал костяшки. Болезненно, но любопытно. Ганнибал сказал ровно о том, о чем он и думал. — Не стоит переживать, все, что происходит в этом мире я бы сравнивал с серостью бетонных стен. Нам уже не спрятаться от этого. — Мы хоть и живем в страшном мире, но забывать о манерах не в моих правилах. Порой сам себе удивляюсь, настолько же огрубели чувства. Мы привыкли прятаться и потому всякий раз в страшных поисках себя, — сказал Ганнибал, едва касаясь ушного завитка Уилла, подхватывая двумя пальцами пучок волос. — Я долго без общения, уже и забыл, как это, но вот начинаю вспоминать. Губ Ганнибала тронула улыбка. Он уловил настроение Уилла по неспешной речи и выделительной интонации в местах, где стоило добавить больше эмоций. Это уже и не такая необходимость в дружбе, что ж, Ганнибал не мог не поспорить, но продолжал отрезать длинные локоны. — Скучаешь по прошлой жизни? Чего хотелось бы попробовать? — Скучаю по кофе. Он был простым, но черт, как же скучаю по крепкому эспрессо. — Кофе с сахаром? — спросил Ганнибал, с вновь пробудившимся в нем азартом и интересом. Им обоим не хватало по стаканчику виски со льдом, как считал Уилл, мягких кресел, солнца за окном, и главное, спокойной жизни. Он хорошо чувствовал некую двойственность, одновременно умиротворение и страх, и все при общении с Ганнибалом. Что-то было не так, но что? — Без разницы, главное чувство бодрости и раскрепощения, особенно, когда этого требует работа. — Возможно, повторюсь, но чего бы хотелось попробовать снова? — Я… Я не знаю, — Уилл замялся, перебирая сотню вариантов, — наверное, съесть сочный стейк с овощами, — он пожал плечами, — в нормальное время я не баловал себя изысканными блюдами. — Похвально, что ты признался в этом. — Комплимент твоему мясному рагу. Уилл издал звук похожий на смешок и мигом прикусил язык. Он прекрасно понимал, что утром съел мясо человека и все равно не отказался от этого. Не хватался нервно за голову от ужаса. Это было честно. В данный момент слова о стейке больше походили на желание подшутить над самим собой, и ранней ситуацией на кухне, но он сдержанно прервал все рассуждения. Беделия вроде бы упоминала о том, что кроме чая и вин у них есть и кофе. Вот лучше подумать об этом. — Сколько же в тебе талантов, Уилл? — Подозреваю, что масса и все полезны, — ответил Уилл, увидев перед собой Ганнибала. Он строго смотрел на его голову, улыбался и орудовал ножницами не хуже, чем языком. Уилл честно хотел остановиться, мысли смущали, но он думал и сводил все к алкоголю, хотя знал, что трезв. От вина ему никогда не быть навеселе. Но мысли, черт, Уилл смотрел на Ганнибала и ждал ответа. — Я и сам забыл, когда вот так спокойно и свободно смеялся и шутил. Мы ничем не смущенные люди, Уилл. Нужно уметь трезво оценивать себя и свои желания и брать все, — Ганнибал говорил это так, словно признавался в чем-то страшном. — Никто уже не остановит. Признаюсь, мне бы хотелось и раньше с тобой встретиться, в более формальной обстановке. Не зря сам дьявол кроется в мелочах. Странно, знакомая фраза, это Уилл сразу понял, представив образ Джека Кроуфорда в черном смокинге под галстук ранним утром, когда нашли новую жертву Потрошителя. Именно тогда он сказал, что не раз прибегал к поддержке психиатра и что в скором времени хотел предложить ему включиться в группу. Снова он. Человек с рогами в глазах Ганнибала. Уилл представил себя плывущим к берегу наперегонки с неторопливой лодкой черного человека. Он уступал ее спокойным качающимся движениям, легкому скольжению по воде. Уилл проморгал видение недавнего сна. Ганнибал и сам замолчал, отвлекаясь на что-то свое. К его и без того необычно чистому наряду не хватало бокала в руке, книги на коленях и сонно играющего на заднем фоне фортепиано. Живые картины, статуи, покрытое золотом дорогие вещи, это все, думал Уилл и было реальностью Ганнибала. Говорил один дождь и «чик» ножниц звучал куда четче, чем во время разговора. Ганнибал интенсивно работал руками, без расчёски, он выровнял низ и убрал лишние волосы на макушке, по бокам, получая неистовое наслаждение от прикосновения к этим закрученным каштановым локонам. Все закончилось быстро, не успев и начаться. Уже стряхивая с плеч Уилла волосы, Ганнибал задумался о возможности сказать все прямо в лицо, признаться в половине совершенных им поступков. Раскрыть глаза спустя столько времени. Их связь существовала сама по себе с того момента, как Уилл начал заниматься поиском Потрошителя. Ганнибал чувствовал, что проявил неосмотрительность, за что ему хотелось поплатиться всем на свете, лишь бы сберечь уединение с ним. Ганнибал знал, что переключил Уилла на его кошмары. Не сложно было догадаться, он хорошо помнил, как проводил много времени за наблюдением и изучением Уилла Грэма, точного в своих наблюдениях и выводах профайлера. Была в этом всем нотка иронии. Они снова встретились, теперь лицом к лицу и все еще скрывали правду. Ганнибал закончил стряхивать волосы, оценивая свою работу. Хорошо получилось. — Спасибо, — ответил Уилл на выдохе. — Теперь борода. Ганнибал обошел Уилла спереди и присел на корточки, игнорируя кровать. Ему ничего не стоило сесть на матрас и попросить подвинуться поближе к нему, но он не стал этого делать, словно так и хотел, стоять перед ним едва ли не на коленях. Уилл смекнул, что взгляд Ганнибала был на уровне его ширинки. Это было то, что он отчётливо понимал и представлял себе большее, чего и хотел, и не хотел допустить в жизни. Ганнибал обнажил тонкое лезвие, прикасаясь к лицу Уилла немного резче, чем к волосам, поддерживая за подбородок. — Придется сначала отрезать лишнее и насухую провести лезвием. Как оказалось, в полотенце было смоченное водой ещё одно полотенце и крем. Уилл при виде всего этого просто кивнул и предпочел закрыть глаза. Он понимал, что довериться незнакомцу орудовать перед лицом лезвием было крайне непрофессионально и стоило бы сжать его запястье и повалить на пол, но он сам не отказался от помощи. Клеёнка прогнулась под ногами Лектера и зашуршала, как полиэтилен. Привычный для него звук смешался с ещё чем-то глухо отдаленным, словно кто-то наверху выпустил слона. В сознании Уилла снова возникло дурное предчувствие, как и в коридоре при виде освещенных стен. — Что это? — Без понятия, возможно, вылетели стекла. — Ганнибал перестал орудовать лезвием и поднял голову к потолку. — Третий этаж нежилой. «Нежилой», повторил Уилл и задумался. Ганнибал закончил так же быстро, как и со стрижкой. Напоследок прикоснулся к верхней губе, проверяя гладкость кожи. Ни одного пореза. — Все готово. Уилл открыл глаза и взволнованно сглотнул. Мысли скреблись и скрежетали, но он всё-таки дотронулся до лица. Как приятно и в новинку. Ничего не мешало. — Выглядишь лучше, чем думал и могло тебе показаться. Не помешало бы и зеркало. Ганнибал улыбнулся, и улыбка вышла приятной. Уилл ощутил себя немного лучше, соглашаясь со всем, когда заметил, что лезвие было убрано, а Ганнибал уже поднимался и закручивал влажное полотенце. Он замешкался, и этого хватило, чтобы погрузиться в резко упавшую тьму, порожденную бурей за окном, что не спасла лампа. Ее жалкого света попросту не хватало. — Спасибо! Уилл смотрел на окно, небрежно касаясь волос. Звуки, звуки. Уилл отказывался верить, что это были проделки бури. Даже если бы что-то падало, особо тяжёлое, не трясло бы потолок. Окинув взглядом комнату, Уилл поднялся со стула и похлопав себя по икрам, решил немного размяться. Ганнибал тихо присел на кровать. — Знаешь, Уилл, а я ведь правда хотел с тобой познакомиться и раньше. Уилл резко остановился, смотря Ганнибалу в спину. Он с трудом поборол в себе желание подойти и присесть рядом, заглянуть в мужское, бесстрастное лицо и замолчать. Его жалкие реплики смущали не меньше, чем мысли о красоте. Комната, в которой они находились, выглядела как потенциальное место убийства, после длительного пребывания среди стен, шатких из-за серии страшных взрывов в прошлом, словно это было последним пристанищем последнего человека. — Ты о чем? — Уилл вернулся к Ганнибалу, понимая, что такими мыслями загоняет себя в угол. — О том, наверное, что Джек Кроуфорд правильно поступил, направляя тебя ко мне для обсуждения твоих проблем. Имя Джека из уст Ганнибала прозвучало как-то насторожено. Уилл не знал, что и подумать. Он воспринял это с неким холодом и равнодушием, как ему показалось. Пусть, такие совпадения не случайность. Уилл напряг слух. Его взгляд бегал, искал что-либо существенное в интерьере, только бы зацепиться за образ. Интересное развитие событий. Он и не выдавал смущение, его больше всего поражал сам факт их встречи спустя столько времени. — Значит, вот с кем я должен был познакомиться, — он посмотрел на прохудивший пол. Прозрачная клеенка пестрила переливами света на темном полотне, к которому тянуло, как на дно при приливе в открытом океане. — Не шокирован? — Ганнибал сидел неподвижно, ожидая подходящего момента для более сильного и крышесносного признания, но Уилл не спешил его слушать дальше, занятой своими мыслями. — Нет. Это, конечно, звучит нереально, но это ещё не лишено смысла. Мы встретились в городе, в котором и жили, — Уилл пожал плечами, хотя знал, что Ганнибал ничего не видит, слышит его голос, а потому он метался, не зная, как поступить: взять револьвер или отбросить эту затею. Впрочем, зачем прибегать к оружию? Вдруг он тот самый человек, с кем суждено было подружиться, но все пошло не так и выпал второй шанс? Все возможно. — И не злишься, что я сразу не сказал, что ты мне знаком? — удивился Ганнибал. — Разве это важно? — с таким же удивлением ответил Уилл. Уилл вздохнул, решив переключиться на природу. Стоило выглянуть в окно и раствориться во вновь нахлынувшем страхе. Гроза озарила уходящую ненависть, освещая на секунду силуэт человека с рогами, занимающее все полотно неба между высотками. Его безротое лицо с красными глазами, как показалось Уиллу, повернулось к нему, выставляя вперёд рога. Гром сотряс здания, вибрацией расползаясь по всем предметам. Оно все равно рядом. Близко. Ближе, чем того хотелось… С громким стуком капель по стеклу, Уилл отдаленно слышал вой, но не ветра (как слышалось ранее), пробирающего до костей. Это был вой раненого, как он часто видел во снах, самого себя, брошенного на мох под деревьями. Его остывшее тело украшали прорастающие рядом грибы. Всякий раз при виде опасности, нельзя было и подумать, почему он видел себя мертвым. Это было неизбежно? Вполне себе. Уилл опустил руки, посмотрел на Ганнибала так, что и не знал, чего ещё ожидать от человека, который хорошо его помнил, досконально изучал в прошлом. Ради пациента, пускай такого, как он, никто бы не стал настолько долго хранить в памяти образ и столько незначительных данных. Не тот, кому бы это не приносило удовольствие. — Я тот, с кем пришлось бы проводить время за беседами. Развязывать клубок боли, избавляться от прошлых потрясений, начиная жить заново и не терзаться поисками монстра, — этот человек, сидевший перед ним спиной, лишь немного повернулся, чтобы было видно нижнюю часть лица. Уилл вел себя все это время осмотрительно, но что-то ему подсказывало, что не все так просто, что говорит Ганнибал. Он все чётче слышал, как шелестел ветер и бились оконные ставни. Мертвый город с выбитыми витринами, брошенными машинами с сумками, с гнилыми фруктами, мясом — многого из этого не останется на своих местах после бури — она сметет все, выбрасывая новый мусор, новые трупы. Прикрывая штору, Уилл часто моргал, унимая жжение в глазу. Резкий окрик отвлек Уилла от страшных мыслей. Он стремясь ничего не упустить, был убежден, что звуки становились все громче и именно в коридоре. Странные такие, вперемешку с человеческим воплем, это не было за окном, оно находилось внутри, в гостинице, и звучало так, словно в стену били копытами пару лошадей. Послышался хлопок, затем ещё один. — Выстрелы? — Уилл нахмурился, уже протягивая руку дверной ручке, как на запястье опустилась ладонь. Он не понимал, почему Ганнибал схватил его и так сильно сжал, что на руке вздулись вены и она утратила возможность сгибаться. Затвердели пальцы. — Сначала выслушай меня. — Снаружи что-то происходит, нужно узнать, что именно, — ответил Уилл, но это не возымело никакого эффекта на Ганнибала. — Лучше лично признаваться в чем-то до полного разоблачения, — с таким же невозмутимым лицом, Ганнибал отпустил Уилла, понимая, что тот не станет противиться его желанию говорить, не сейчас. — Уилл, как ты думаешь, что именно произошло с Беверли Катц год назад? Почему Потрошитель убил ее? — Что ты сказал? Он впервые услышал ее имя не в своих мыслях, а вот так, стоя рядом с мужчиной средних лет, загородившего своим телом свет лампы. Уилл не видел ни глаз, ни губ, всматриваясь в самое настоящее безэмоциональное лицо. Откуда он знал о ней? Снова слова Джека Кроуфорда? Нет, не так, что-то иное. В голосе Ганнибала с его естественной хрипотой появились грубые нотки. — Смерть Беверли Катц разве не была предупреждением человеку, который все ближе подступал к настоящему дьяволу? Она должна была умереть, ты так не думаешь? — О чем ты?.. Ганнибал подвинулся и Уилл инстинктивно потянулся за револьвер, но не успел схватиться за рукоятку. Рука соскользнула и потерлась об ремень брюк. Не отрывая взгляда от Лектера, он вдруг задержал дыхание, когда его сухих губ коснулись влажные и мягкие губы, под напором раскрывая рот Уилла. Лёгкий и требовательный поцелуй ничего не стоил. Все произошло так быстро, что он и не успел подумать. Он невольно подчинился ощущениям, уцепившись за локоть Ганнибала. Уилл даже представить себе не мог такое, но больше всего, его пугала собственная реакция — он поддался на провокацию, не сопротивляясь, но чувствуя язык на зубах, замахнулся от злости. Кулак пришелся Ганнибалу в щеку и, ударив со всей силы, Уилл оттолкнул его от себя. Секундное помутнение разума стоило Ганнибалу вкусного поцелуя и взвинченный Уилл вел себя так, как он и не мог представить. В темноте ничего разглядеть не удавалось, да он и сам слышал звуки, как и понимал, кто в этом виноват, но происхождение тех же выстрелов его не волновало так, как Уилл Грэм. Внизу были люди, умеющие справляться с проблемами, а он отдался ощущениям и сделал это так аккуратно, что никак не подозревал получить по лицу. Что ж, кровь на губе была малой платой его желаний больше не сдерживаться при виде Уилла. Этот поцелуй, кажется, был лучшим, что случилось с ним. Он задушил в себе эту мысль. Жаркая волна стыда пришла на смену внезапному испугу. — Какого черта? Что ты творишь? — возмущался Уилл. — Будь ты мертв, я бы никогда уже не смог тебе так в открытую объясниться, — Ганнибал прижал кулак с разбитой губе. До этого уложенные волосы стали растрепанными. Он не хотел прикасаться к щеке, но чувствовал жар от удара. — До этого я и считал тебя мертвым и потерянным, как и все, что нас с тобой связывало. — Связывало? — Уилл хмурился и нервно сжимал и разжимал кулак. — Мы даже не встретились, раз ты должен был быть моим психиатром. Это прошлое. Это совершенно ничего, Ганнибал Лектер. — Я знаю, что делаю, Уилл, и какие будут последствия. Стараясь не замечать стука собственного сердца, Уилл сделал пару шагов назад, поясницей упираясь в дверь. Быть замкнутым между странным за дверью и чем-то личным, в отношении с Ганнибалом Лектером хуже не придумать ситуации. — О чем ты говоришь? «Он догадался? Алана? О чем он?», промелькнула мысль в голове, но Уилл не позволил ей развиться. Ему слишком не нравились звуки за дверью. Стрельба участилась и сам Ганнибал, прислушиваясь, повел себя не так безумно и враждебно, как минутой ранее. Он спокойно достал оружие из-за пояса и на ходу, прямо над лампой, проверил магазин. — Пистолет? — Уилл не присматривался, но всего-лишь предположил. — Кольт 1911, лучший в своем роде, — Ганнибал вставил магазин в рукоятку, а затем оттянул и отпустил затвор, покрепче сжав опущенный пистолет. — Семь патронов. — Должно хватить, — сказал Уилл, но подумал, что этого будет недостаточно. — Есть еще в запасе? — Есть, — ответил Ганнибал, — но совсем ничего. Уилл быстро обошел Ганнибала, поднимая свою куртку и его заодно, одним махом бросая ему. К сожалению, Ганнибал поймал куртку даже не повернувшись, едва ли слышно сказав: «благодарю». Пусть так, думал Уилл, сейчас куда важнее разобраться с выстрелами и главное, понять, почему Беделия или Мэйсон, а может все сразу, включая Марго устроили пальбу и не прекращали. Он услышал, как в ход пошел дробовик, на что Ганнибал громко фыркнул. Уилл потянулся в карман за таблеткой. Он при Ганнибале их проглотил, поморщившись от горького вкуса, и накинул на себя куртку. — Не разумно так притуплять боль. — Мне некогда о ней думать, когда внизу может быть что угодно, — Уиллу больше стало казаться совсем не то, о чем он говорил, но все равно продолжал, — Мэйсон не контролируемый. Если эта драка, то разберутся. — А если дело не в людях? — от настойчивости Ганнибала ему едва ли не стало хуже. — Тогда мы в большой заднице, — спокойно ответил Уилл. — Это был его дробовик, — согласился Ганнибал, — но меня волнуешь и ты. — Хочешь, чтобы я ещё раз врезал тебе? — Уилл на ходу перезарядил револьвер, проверяя положение спускового крючка. Он возвращался к двери и поравнявшись с Ганнибалом, не мог не добавить: — То, что тебя волнует, подождет, когда угроза может быть прямо перед носом. — Пожалуй. Они смотрели друг другу в глаза, так близко и напряжение между ними только нарастало. Оба вооружены и Уилл не исключал возможным быстрее скрутить Ганнибала, нежели выстрелить. Но хуже было от того, как Ганнибал при этом улыбнулся, словно прочел мысли. Он думал о том же. Уилл быстро расслабил лицо и переменил тактику. Он собирался забыть все это — на такие выражения лица, как у Ганнибала, он за свою жизнь насмотрелся и не мало, когда удавалось побеседовать с убийцами, кого он вел под суд. Уилл открыл дверь в коридор. Быстро проверил оба направления. Справа пусто. Слева по-прежнему стояли лампы, но что-то было не так. У прохода к лестнице ничего, но его смущала неосвещенная часть. Уилл не рисковал выходить, тьма приковала его взгляд, но стоило выйти из комнаты, как то, что смущало его, сама тьма, начала двигаться и наступать неуверенной походкой, вытягивая руки. Ходячий мертвец!

18

Уилл поморщился, нахмурившись так, что сведенные брови заболели. В воздухе чувствовался тот самый противный сладковатый трупный запах. Он не стал тратить время на убийство надвигающегося на него зомби, а мигом вернувшись в комнату, метнулся к рюкзаку. Забрасывая его на спину, встретился с немым вопросом Ганнибала. Он то и делал, что говорил себе под нос. Его меньше всего волновал Ганнибал с его поцелуем и упоминанием рогатого, кто не был виноват в их бедах. Нужно было спускаться вниз, прочь. Запереться в комнате не вариант. Звуки сверху могли означать лишь то, что они всё-таки были окружены мертвецами и, возможно, бой велся и наверху и страшный звук — это падающие замертво дохлые тела. Во втором неосвещенном участке коридора по левую сторону могли скрываться еще трупы, хотя там была стена и закрытые комнаты. — Что там? — спросил Ганнибал, подходя к Уиллу со спины. — Зомби. Увидел только одного, но, возможно, их там гораздо больше. — Интересно, — ответил Ганнибал и в интонации его голоса было слышно разочарование и смятение. — Не думаю, раз в вашей гостинице появился труп. Откуда? — Вот это я и выясню, прежде чем убью всех, кто мне помешает закончить мои дела! Уилл крепко сцепил челюсть и часто заморгал. Заряженный револьвер уперся Ганнибалу в грудь, когда он обернулся, но вскоре быстро убрал его, не извиняясь. Он заглянул в лицо странному человеку, которого неплохо было бы считать психопатом и искусителем и двинулся к двери, стараясь не переживать о том, что оставил Ганнибала позади. Когда он приблизился, за дверью послышались шорохи. Стоило подвинуться ещё ближе, как он понял, дверь была не полностью закрыта. «Черт, черт, как ты дошел так быстро?» От слабого удара дверь распахнулась. По силе казалось, что там стоял маленький ребенок, желающий поспать этой ночью в комнату родителей. Прямо перед ними стоял мужчина, широкоплечий и давно уже неживой. Он кое-как волочил ноги, раскрыв пасть. Эта небрежность в походке сыграла на руку по времени. Все инстинкты Уилла кричали, чтобы он не мешкал и выстрелил, но это сделал Ганнибал и не с помощью пистолета. Оказавшись в опасной близости с раскрытым ртом зомби, он воткнул ему в лоб острую бритву и что есть силы надавил, рукой толкая зомби. Для большего эффекта, Ганнибал пару раз дёрнул дверь, проезжая по распухшей голове и шее до створа. Получилось звучно, Уилл почему-то вспомнил, как в былое время рубил свежей рыбе плавники острым ножом, а потом топориком отбивал голову. — Идём! По Ганнибалу было видно, что он решил все важные дела оставить на потом, сталкиваясь с неприятностью в лице зомби. Потому, что он сделал, Уилл не заметил приступ агрессии. Все это напоминало его недовольство, что выплескивалось через убийство, но Ганнибал как быстро начал, так и закончил и без лишнего шума. Он спокойно переступил труп и намеревался позвать Уилла, но было поздно. Уилл и сам вышел в коридор, поправляя лямку рюкзака. — Как ты это объяснишь? — Хочешь спросить, откуда они пришли? — переспросил Ганнибал с сомнением в голосе. — Так я тебе скажу, что удивлен так же, как и ты. — Нет никаких подозрений? Уилл хотел всего лишь уточнить, но при виде падающего предмета с лестничного пролета третьего этажа перестал и дальше задавать вопросы. — Нет, — Ганнибал ответил Уиллу, следуя за ним. Чем ближе они подходили к лестнице, тем сладковатый запах усиливался. Воняло так, как на скотобойне в летний день. Пахло и порохом и выстрелы, которые Уилл слышал в комнате, все ещё не прекращались. Уилл видел массовость мертвецов не один раз, но именно сейчас, растерянный стоял у перил и смотрел наверх. Он заметил десяток рук в пустоте. — Они будут прибывать, — ответил Ганнибал, и Уилл вернулся к нему, замечая такое же отвращение, как и у него самого и растерянность. — Падают, как спелые яблоки. Не факт, что они от таких падений умрут. Выходила сплошная бессмыслица, зомби кубарем летели с третьего этажа, поднимались цепляясь за уже упавшие тела и летели вслед за первыми. Спускаться вниз было поздно: уцелевшие с облезлой кожей зомби поднимались и шли на звуки выстрелов. Кто-то внизу кричал, срывался на кашель и вместо привычного звучания дробовика, он услышал автоматную очередь, как и хрипоту мужского голоса, Мэйсона, повторяющего банальное «о боже» после каждого нового выстрела. В холле ощущался жар битвы не на жизнь, а на смерть. Двое против такого изобилия трупов не гарантия победы. Отстоять гостиницу, как понимал Уилл, будет невозможно. И между тем он не оставался стоять, как напуганный малец, а с приближением к нему ходячего, отдаленно напоминающего женщину, он что есть силы разозлился и толкнул ее в грудь. Из них двоих Ганнибал сохранял самообладание, и этим стоило бы гордиться. Этой уверенностью заряжался и Уилл, когда Ганнибал прострелил пару голов, идущих на них из тьмы с левой стороны от лестницы. Когда один набросился на спину Уилла, он с криком повалил его на пол, в одно мгновение разворачиваясь, как юла. Казалось, существо с головой окунули в машинные отходы, его лысый череп покачивался на шее, готовый отпасть в любой момент. Несмотря на это, тело выглядело как у обычного человека. Уилл отошел назад, готовясь к очередному броску разлагающегося зомби, но он не успел — Ганнибал выстрелил и кровь попала на одежду Уилла и руки. — Иди за мной, — скомандовал Ганнибал, и двинулся в сторону, откуда они держали путь к лестнице. Они возвращались обратно. — Там ведь стена! — Тут есть запасной выход, тянется до четвертого этажа, а начинается на уровне входной двери на улице, в стене. Сложно заметить. — Потайной ход? — Да, — коротко бросил Ганнибал. — Мы спустимся вниз. — А дальше что? — Уилл следовал за Ганнибалом, прекрасно понимая, что это не выход, уходить через какие-то запасные пути, не попытавшись при этом помочь своим, что его настораживало. Он заговорил об этом вслух, дергаясь при каждом выстреле пистолета по лампам. Они снова остались в полнейшей темноте и, яростнее удаляясь от вспышек яркого света, Уилл ужаснулся. Ганнибал едва ли реагировал на него самого, открытая дверь, намного уже в пролете, едва ли они смогли втиснуться в него. — Зачем такие ходы в гостинице? — Для администрации, а может быть шутка застройщиков оказалась выгодной первым владельцам. Была легенда, что заложивший фундамент этого здания был психически больным человеком и часто любил помучить кого-то ещё, кроме себя и своей супруги. Он натягивал маску добряка, желающего помогать всем прибывшим в город отдохнуть от дороги, а сам любил их резать, как фрукты. Мне нужно наверх, кое-что проверить, а ты спускайся вниз. Уилл не ожидал такого поворота. — Прости, что? Зачем тебе идти к зомби в гости? — Я должен кое-что проверить, — продолжал Ганнибал. Он не кричал, но уже взбирался по ступенчатой лестнице. — Будь наготове и жди внизу. Вполне возможно, что Беделия и Мэйсон присоединятся к тебе. — Это и есть твой план спасения? По мне настоящее безумие. Даже если ты и сможешь выжить, я сомневаюсь, что надолго. Его замечание заставило Ганнибала подумать, что он часто сталкивался с людьми, которые были с ним не согласны, и он быстро кончал с ними. Были и такие, кому не приходилось и рта открывать, как они шли на стол в блюдо. Но Уилл… Он его мучил и радовал. Ганнибал уже ничего не ответил Уиллу, но он и не планировал этого делать. Несмотря на маленькую хитрость, тот самый первый поцелуй, он рассчитывал задержаться там намного дольше и ближе к ночи, когда буря уже настигнет подступы к городу, предложить Уиллу компанию за кружкой чая со всеми остальными, включая и Марго. «Чертово семейство Верджеров», вторил себе Ганнибал и резко остановился, когда Уилл вцепился в его бедро. — Идём на улицу, нечего там делать! Ты просто умрёшь и не поймёшь, что случилось с другими. Им тоже нужно помочь. — Мэйсон справится и без нас, а Беделия, что ж, она не оставит в живых даже трупа, раз того захочет! — Мы ведём себя как безумные беглецы, — продолжал Уилл, — нужно уходить. Ганнибал усмехнулся, опуская его руку. — Может произойти все, что угодно, но не со мной. Уилл стоял на распутье у закрытой двери. Он снова вспомнил тот день в полицейском участке, когда он боролся за свою жизнь, раненный в плечо, в нем было больше уверенности в попытке бегства, чем сейчас. Сама угроза не была столь опасной, как сейчас и тогда он не мыкался. Дверь позади него оставалось открытой, и он слышал слабый кряхтящий голос мертвецов, где-то на подходе к нему. Если оставаться на месте, они начнут ломиться и бежать за ним, как обезумевшие. Его вкусный аромат живого тела оставался для них маятником в поиске еды. Режущая боль в плече. Он покрепче сжал револьвер и осторожно закрыл за собой дверь, понемногу привыкая к полутьме запасного выхода. Он попытался ухватиться за то, что посчитал поручнем, но промахнулся. Попытка оказалась неудачной. Уилл не стал больше ждать чего-то, чего и сам не понимал и сняв с плеч рюкзак, достал зажигалку. Стук в дверь стал настойчивее. Громче. Он казался Уиллу более осмысленным, словно стучался живой человек, но он прекрасно знал, что это было не так. Дверь подпереть было нечем, а потому и оставаться на площадке не было смысла. Уилл спустился к следующему лестничному пролету и понял, что спускаться нужно ещё ниже, словно уходить вглубь подвальных помещений. Встревоженный, но все ещё способный ясно думать, Уилл дошел до двери, задумываясь, хватит ли ему сил в ногах, чтобы выбежать во двор, миновать забор и успеть ускользнуть от уличных стай зомби. Он задушил в себе мысли, что не сможет сбежать и что не дождется Ганнибала, хотя ему то ничего не обещал. Оказавшись на улице под холодным проливным дождем, Уилл множество раз протирал глаза, пытаясь получше рассмотреть двор. Он всячески уворачивался от мороси, все ещё находясь в тени выпирающей части гостиницы, что спереди напоминала бетонный навес над входной дверью. Вдоль стены высокого фундамента разрослись мхи, ворсистые, прибитые и тяжёлые из-за нескончаемого дождя. В тех местах, где скапливалась вода, тянулись коричневые лужи. Буря была все ближе. За сорванными с верхних этажей валунами в воздухе кружились и обломки машин, двери, всякий мусор. Ветер все кружился и в вихре Уилл заметил отражение существа с рогами без глаз на фоне темно-зеленых и желтеющих облаков. Это явление чем-то напоминало по зарождающейся красоте радиационный выброс с не менее губительными последствиями. Сколько Уилл всматривался, ни разу на глаза так и не попалось ничего, что могло бы двигаться. Оставалось только подумать, как перелезть через забор, ведь если стая зомби оставалась в гостинице, уже совсем скоро Беделия, Мэйсон и Марго поймут, что давать отпор бессмысленно и выпустят их на улицу. Нужно было бежать и скорее, спрятаться поблизости в глубь здания и подождать, пока все или те, кто выжил, выйдут на улицу. Он прекрасно понимал, что зомби застали их всех врасплох и сложно было что-то говорить. С другой стороны, Уилл прошел немного вперед, ближе к входной двери, чтобы убедиться, что она была не заперта изнутри. Усилием воли Уилл заставил себя уняться. Они все чужие люди и нужно было думать о своей шкуре. Это нисколько не шло в сравнение со встречей с Аланой, женщиной, которая искренне помогла ему. Он прекрасно понимал, что где-то в гостинице оставалась Марго, возможно, единственный друг Аланы. Поравнявшись с дверью, Уилл услышал шаги, настойчивые, словно кто-то бежал. Он настраивал револьвер и приготовился выстрелить. Как вовремя. Слух его не подвел. Появившийся зомби застонал, когда Уилл выстрелил один раз в живот, а второй раз в голову. При таком сильном ливне видимость искажалась и вблизи трудно было разобрать что-то, но прищурившись, Уилл увидел, что из тьмы бегут к нему навстречу другие ходячие. Уилл понял, что дорога назад закрыта. Ее больше нет. Пришлось бежать к деревьям, но на звук дробовика он всё-таки обернулся и увидел тень, несущуюся к выходу из ада. Сложно было разглядеть, кто же именно бежал, но он удачно пролез между сетчатой решеткой. Мэйсон? Марго? Уилл не успел подумать, как следует, но ринулся вслед за тенью, одной рукой прикрывая лицо от дождя. Он бежал по размокшей земле, попадал в лужи, но несмотря на неудобства, продолжал не сдаваться. В голове пустота, но Уилл знал, что совершил немало ошибок и бежал вопреки здравому смыслу. Прямо перед ним приземлилась птица, похожая на ворону с бешеными глазами, у которой из пупырчатого тела с гнойными нарывами, торчало несколько перьев. Она подняла в воздух облезлые крылья и не успела сделать шага. Уилл попал ей в прямо в раскрытый клюв, разорвав тем самым голову на множество частей. Уилл не стал смотреть за спину. Как бы не так, шанс увидеть Ганнибала был минимальным. Зомби выходили из запасных дверей, из главных, падали из окон, словно гостиница наполнилась мертвыми телами и в любой момент могла взорваться. Уилл пролез не хуже своего предшественника между стеной забора и проволокой, снова оглядываясь. Куда бежать? В той стороне, откуда он пришел, стоило присмотреться, как мелькали силуэты зомби. Медленные, они через десять минут будут у ворот, и такая встреча не станет лучше утренней. Уилл никогда не страдал патологической боязнью перед лицом смерти, перед сотнями лиц зомби, но во тьме надвигающейся бури всё оно видоизменилось и здорово искажалось. Он посмотрел в противоположную сторону, откуда пришел и решил идти туда же. Тот, кто вышел перед ним был смекалистым и Уилл понимая, что дорога вела не к близко расположенным домам, в очередной раз стер с лица воду и замер. Перед ним был спуск в метро.