-Чай будешь?

Страница 3-4 Он некоторое время пытался понять, куда делся источник тепла, потом всё же решил открыть глаза. У подобия плиты Маркус пытался что-то то-ли вскипятить, то-ли сварить. Сайм про себя отметил что у него довольно (офигенно!) красивая спина, он был в трениках, без футболки. "И как ему не холодно?" - подумал Саймон. Последние 2 слова он случайно произнёс вслух. Его сосед повернулся и сказал "Не, я уже привык" - а потом негромко, но искренне рассмеялся. Потом он присел перед ним на корточки и сказал ему почти в лицо: "Маркус", - причём сделано это было одновременно с тем, как он (Маркус) провел пальцами чуть-чуть касаясь его подбородка. Потом он отклонился, и снова легко рассмеялся, и повернулся дальше заваривать чай. Саймон так и полулежал, пребывая в лёгком оцепенении. Голос Маркуса вывел его из небытья: "Чай будешь?" - спросил он, не поворачиваясь. Саймон отметил как красиво ходят у него лопатки под кожей. "Эй, ты в порядке?" - спросил Маркус, на этот раз он повернул голову в его сторону. Саймон только сейчас заметил, что у него золотистый, почти жёлтые глаза." Д-да, я в порядке, положи пожалуйста 2 ложки сахара в чай?" - сказал Саймон, и для пущей убедительности попытался состроить щенячьи глазки. (pov Маркуса) Маркус проснулся и почувствовал на себе чьи то руки, и ноги, и голову. Он был уверен что Саймон проснётся, или уже проснулся. По крайней мере если Саймон "спит", то это, наверное, по его желанию, хотя он присмотрелся в лицо соседа, слишком спокойное, слишком невинное, точно спит. Маркус осторожно положил свою ладонь ему на щеку, такой беззащитный, такое солнышко. Он робко поцеловал его в щёчку и тут же отвернулся. Минут 5 ещё он краснел в кровати, а потом решил всё - таки встать. Решив сделать чай (всё равно другой еды в доме не было), он довольно долго провозился с старой плитой, но в конце концов он смог включить её. Поскольку пижаму он не носил, чтобы не ходить перед соседом в одних трусах, соизволил надеть треники. Примерно через минуту-две он услышал голос, самой собой это был Саймон. Его голос был мягким, но немного хрипловатым. Саймон спрашивал не холодно ли ему, но звучал это вопрос как кусочек мысли, Саймон думал о нём? Ах да, надо же познакомиться. Маркус подошёл к кровати и ответил, что ему не холодно, привык уже. И тут он подумал что знакомство можно сделать поинтереснее, чтобы запомнилось. Ну а что может быть лучше чем немного сблизиться с соседом? Маркус присел, чтобы быть на одном уровне с Саймоном, между ними оставалось сантиметров 20. "Ну, теперь можно и знакомиться", - он повёл вверх от кадыка почти до губ, одновременно полушепча свое имя. После этого он чуть менее секунды любовался лицом Саймона, у которого появилось лёгкий милый румянец. Маркус легко и искренне рассмеялся. Он быстро встал, и пошёл доваривать чай, очень быстро, ведь у него тоже появился румянец, гораздо сильней чем у Маркуса. Следующие минуты 2-3 он пытался согнать с лица румянец, более менее удачно. Чайник вскипел. "Чай будешь?" - не дождавшись ответа он решил перестроить: "Эй, ты в порядке?". На этот раз он решил повернуть голову и чуть не покраснел ещё раз: редкие лучики солнца  попадали на волосы и ресницы его солнышка, делая его чуть светящимся. По волшебному подсвечивались его глаза, так, что они у краёв вспыхивали голубым, а в середине были колодцы из серого гранита. У него сердце, кажется, забилось сильнее. Когда он своим офигенным голосом ответил ему, да ещё и запинаясь "Оо, заикается, значит волнуется?" усмехнулся про себя Маркус. Он налил себе и Саймону чай и шутливо спросил: "В кровать подать, или сам возьмёшь?", на этих словах он повернулся к своему солнышку (он уже не отрицал этого, зачем, если и так всё понятно?). Саймон всё таки встал и подошёл к подобию плиты. Маркус осторожно передал ему кружку. Сев за стол Маркус наблюдал за полусонным Саймоном. И когда он начал падать на стол, он успел подставить руку. "Скоро это превратится в привычку" - подумал Маркус, перенося его в кровать. Поскольку Маркус решил что слишком много переживаний из - за соседа, он решил пойти в душ. Прохладные струи воды едва ли могли сбить настрой мыслей Саймона.