"Товарищ полковник, разрешите доебаться!" или "Будни Лебедева и Ткачёва"

Валентин несколько раз моргает, пытаясь сфокусировать взгляд на градуснике. 39,6. Тяжело вздохнув, мужчина падает обратно на подушку, на ощупь находит выключатель и гасит прикроватную лампу — яркий свет до боли режет глаза. Надо было не геройствовать (уж в его-то возрасте), а остаться утром дома, когда только почувствовал первые признаки недомогания. Плохое самочувствие генерал списал на вчерашнюю ссору с одним недалёким гопником, а вот мысли о простуде даже не допустил, но оно и понятно: не болел ведь со школьной скамьи. Валентин пытается устроиться поудобнее, борясь с настойчивым желанием завернуться в одеяло с головой или на худой конец хотя бы просто свернуться в клубочек, чтобы стало хоть немного теплее. Нельзя. Пусть организм борется с температурой, главное сейчас - расслабиться и не мешать ему. Мужчина вытягивается на кровати, глубоко вдыхает и почти моментально проваливается в сон. Что вытащило Артёма из квартиры в одиннадцатом часу вечера он так и не понял. Пришёл в себя уже когда чуть ли не ткнулся носом в знакомую дверь и только тогда осознал: на душе было как-то тревожно. Наверное, проснулись остатки совести, как всегда говорил в таких случаях Валя. Стучит Артём неуверенно: всё-таки вероятность того, что Лебедев всё ещё бесится была крайне велика, а это означало, что ближайшие пару дней попадаться ему на глаза явно не стоило. Парень ждёт минуту, стучит снова, ждёт ещё. На исходе третьей минуты дверь медленно открывается, являя взору Артёма шатающийся силуэт. "Бухой", — первое, что проносится в голове, но потом мужчина заходится в таком приступе кашля, что Артём чуть ли не забегает в квартиру. - Валь, тебе плохо? Врача? Скорую? Лебедев лишь мотает головой, облокачиваясь на стену. Кое-как справившись с кашлем, он шепчет едва слышное "н-нормально" и на этом силы окончательно его покидают. Артём приобнимает Валю за талию, помогая держать равновесие, и прижимается губами ко лбу. - Охренеть, Валь, да ты пиздец горячий.. Он помогает генералу добраться до кровати и убегает за аптечкой. Судя по грохоту и отборному мату, доносящимся из ванной, Артём не только нашёл аптечку, но и свернул на себя ещё две — Лебедев предпочитал хранить лекарства в строгом порядке: отдельно бинты-пластыри; отдельно лекарства на случай гриппа или простуды (маленькая коробочка, да и та полупустая); отдельно — для более серьёзных случаев. Последний чемоданчик был не в пример больше и тяжелее двух предыдущих и, судя по грохоту, именно он и прилетел по светлой макушке. Артём возвращается в спальню, размешивая в кружке порошок. - Валь, выпей. Это от температуры. К удивлению парня, Лебедев даже не сопротивляется, послушно выпивая содержимое, а потом падает обратно в кровать. Балансируя на грани сна и реальности, Валя слышит доносящееся с кухни "окей, гугл, как сварить куриный суп?" и едва заметно улыбается. Когда Артём возвращается в спальню с тарелкой вымученного супа, то застаёт Лебедева спящим. Оставив тарелку на тумбе, парень укрывает мужчину одеялом, осторожно присаживаясь рядом. Он наклоняется, целуя Валю в висок, прижимается губами к горячей коже. Тяжело вздыхает, проводит рукой по волосам, пропуская между пальцев тёмные пряди. Просыпаясь утром, Валя чувствует себя гораздо лучше. Он начинает поворачиваться на бок, но замирает, заметив рядом с собой свернувшегося в клубочек Артёма. На то, чтобы восстановить события прошлого вечера требуется несколько секунд. Вот только как он позвонил Ткачёву, мужчина вспомнить так и не смог. Валя притягивает мальчишку к себе, случайно натыкаясь взглядом на тарелку с остывшим супом. Лебедев улыбается, зарываясь носом в светлые волосы и целуя парня в затылок. - Спасибо, Тёма.