Тенью детства

850 г.

      Тот поздний тёмный вечер выдался на редкость холодным, снег не переставал идти, устилая землю и окровавленные тела погибших солдат белым ковром. Видимость плохая, почти нулевая. Ветер вьюжно хлестал девичьи щёки — разыгрывалась метель. Нина съёжилась и натянула на нос воротник из жёсткой ткани, но даже это не помогало согреться. Окоченевшие руки почти не чувствовали лежавшую в них винтовку. Бой ещё не закончен, а силы уже на исходе. В окопе было ещё несколько солдат, один бежал с большим рюкзаком, служившим телефонной связью с командованием, ещё пара сидели и дрожали. Громкий рёв, взрыв, грохот. Нина переглядывается с товарищем, тот ранен, прижимает руку к животу. — Это конец, — в бреду шепчет он, выпучив глаза, — мы здесь подохнем. — Отставить, — слабо говорит Белл уже не приказным тоном, не верит самой себе.       Обстоятельства складывались не лучшим образом, скорее худшим. Синие пальцы сжимают оружие, Нина чертыхается и частично вылезает из окопа, смотрит в прицел. Снег застилает обзор и ей, и врагам. Очередной рёв и грохот звучит в паре метров. Она жмурится, куски ледяной земли летят в её сторону. Нужно поскорее закончить, чтобы вернуться домой. Целится, задерживает дыхание, палец готов нажать на курок. Звучат тяжёлые шаги, из-за которых земля содрогается. Что-то не так. Белл резко отстраняется и смотрит вдаль, щурится и снимает воротник. Снег расступается, перед ней спина титана. Тёмные волосы метает ветер, острые и крепкие ногти впиваются в отвердевшую землю. — Марсель! — кричит Нина, вылезает из окопа и достаёт пистолет. — Команды не было!       Не отвечает, нечеловечески ревёт и прыгает в самую гущу сражения, в лавину грозного жара, разбрасывая тела врагов. Она цыкает и тревожно озирается по сторонам, удивительно чисто вокруг. Один враг хрипит и тянется рукой к небу, снежинки падают на его окровавленное лицо и таят. Белл спускает курок, добивает раненного и поворачивается к Марселю, услышав звук испарения титанической плоти. Он вылез, отрываясь от тела, и уставился заплывшими глазами на Нину. Свит сплёлся с рёвом снаряда. Прямо на её глазах нечто огромное прилетает в Марселя, сбивает Воина. Страшное мгновение тянется вечность, на ватных ногах Белл бросается к нему. — Марсель! — вновь звучит её крик.       Она подскочила на кровати и накрыла влажные щёки пальцами. Слёзы? Сон? Нина повернулась на шорох и увидела заспанного Порко со спутанными волосами. Он устало смотрел на неё и не моргал. С улицы доносился шум ливня, молния на короткий миг осветила комнату, за ней прогремел глухой раскат грома. Белл покрылась мурашками и потёрла плечи. Холодно.       Точно, сегодня они вернулись домой по приказу командования. У ворот лагеря их встретили родители Порко, госпожа Галлиард со слезами на глазах особо любовно обняла Нину, за которую боялась больше всего. Если сын хотя бы выглядел крепким и внушал уверенную надежду, что обязательно выживет и вернётся, то Белл в сравнении с ним казалась ещё совсем юной девчушкой. Их и не собирались отправлять на новую войну так скоро, положение Марлии вынуждало бросить все силы, имеющиеся в запасе. Без титанов они проигрывали сражение за сражением, теряли множество рядовых и офицеров, близилось поражение.       Господин Галлиард настоял, чтобы Нина поужинала с ними, может из тоски по старшему сыну, может из тёплых чувств к самой девочке. Всё же у неё не было дома в привычном понимании, а пустая квартира вряд ли отличалась приветливостью. Неловкость постепенно отступала, хоть Белл до сих пор чувствовала, что должна чем-то отплатить. Если долг перед родиной для неё не значил ничего, то долг перед теми, кто позаботился о ней, показал, какой бывает любовь родителей, — важнейшая обязанность. Во многом заслуга Марселя, что ей здесь рады, он больше всех, да ещё и огромным воодушевлением рассказывал о какой-то «забавной девчушке из класса». — Чего орёшь? — недовольно прохрипел Порко и поднялся, чтобы закрыть окно. — Кошмар приснился? — Да, — Нина вытерла лицо и опустила голову.       Он что-то прошептал и плюхнулся обратно в кровать, кутаясь в одеяло. Белл смяла простынь, сердце до сих пор судорожно сжималось в груди, тянуло и тяготило. Сон выглядел таким настоящим, ощущался кончиками пальцев. Страх не отпускал, гром напоминал грохот снарядов. Даже здесь, дома у Галлиардов, после фронта нагнетала тревога. Их вызвали в штаб, завтра нужно пойти. Они оба думали, что вернулся Марсель, но кровать его занята одной только Ниной. Непросто же так в срочном порядке отправили домой, значит, что-то случилось. Мысли не давали покоя. Нина убрала одеяло, посмотрела на спину Порко. Решилась, встала. — М? — он непонимающе повернулся, не открывая глаз, когда рядом легли. — Ты чего вдруг? — Холодно, — пояснила Белл и залезла под одеяло. — Только не говори, что грозы боишься, — сонно пролепетал Галлиард и закинул на неё руку. — А как в людей стрелять, так самая перва… — Порко! — перебила она и пихнула его в живот. Обижаться на него глупо, не со зла же говорит, хоть иногда и затрагивает неприятные темы. — Намордник бы тебе, да потуже.       Галлиард шумно усмехнулся и притянул её ближе, дрёма приятно вскружила голову, а тепло чужого тела разморило совсем. Его нос уткнулся ей в шею, пахнет вкусно, чем-то очень знакомым, домашним. Нина отодвинуться не рискнула, задержала дыхание и прикрыла глаза. Вместе спокойнее, но почему сердце так бьётся? И только с Порко оно колотится, оживает вновь после потери товарищей из училища, после ухода Марселя, после передовой.       Плевать ей хотелось на тех несносных мальчишек из приюта, где они и что с ними — не так уж и важно. За стенами гетто марлийцы, а там за морем другие элдийцы. И все эти люди в едином круговороте ненависти друг к другу, но сама Нина здесь с Порко, что мирно сопит под боком и иногда сквозь сон обнимает. Она улыбнулась и сморгнула слёзы, прижала его к себе. — Слишком крепко, — промямлил Галлиард сквозь сон. — А! — Белл не ожидала ответа, смутилась и немного отпрянула. — Да не возись ты, — недовольно пробубнил он и придвинул её обратно, — так теплее.       Как-то раз посреди ночи Порко не спалось, виной тому был пустой желудок и странный разговор перед сном. Он решил похвастаться, что нашёл себе подружку, во всех красках описал и рассказал, как что, где-то слукавил и выдумал, чтобы подзадорить Нину, падкую до всяких романтичных историй. К его удивлению, она не смутилась и не заинтересовалась, скорее обиделась. А на его расспросы, что не так, отвернулась и бросила: «Может я тоже хочу!» Хочет чего? Галлиард лежал и думал, что это значит. Хочет так же или хочет с ним? Он расплылся в усмешке. Конечно же хочет с ним. С кем же ещё?       А затем Порко вспомнил о брате. Марсель… вот придурок, слинял на остров, бросил их тут двоих, а сам наверняка там девчонку нашёл. Нет, не мог же он так с Ниной, там всё серьёзно было. Насколько это могло быть в том возрасте. Да и не с островными дьяволами же романы крутить. Энни, конечно, с ними, но они вряд ли друг друга волнуют в подобных делах. А может вообще заняты только миссией, никто же ничего не рассказывает. Так и мучился Галлиард в размышлениях, насколько правильно с его стороны отвечать на чувства Нины. И с каких пор он решил, что эти чувства к нему? Или хотелось, чтобы были к нему… — Нина, — Порко не выдержал потока мыслей и глянул на соседнюю кровать. — М? — даже не повернулась. — Спишь? — он сел на кровати. — Мгм, — согласно промычала Белл. — Есть хочу, — уведомил Галлиард, ответа не последовало. — Пойдёшь со мной на кухню?       Конечно, можно и одному сходить, но какой в этом интерес? Тем более уже разбудил её. — Ладно, — Нина медленно поднялась и потёрла глаза, — давай только быстро.       Их ещё тогда отец отругал, назвал сына тараканом и отправил обратно в кровать. Насупившийся Порко плёлся в постель, а Белл смеялась над новым прозвищем и ещё пару дней называла его «Таракан Покко». Пусть лучше так, чем дуется непонятно на что, устал он голову ломать над тем, что у неё на уме. Их же, этих девочек, не поймёшь.       Утренний холодный штаб встречал вместе с военными, которые суетливо бегали по зданию, собирали бумаги, кричали друг на друга. Что-то случилось, подсознание это отчётливо понимало, но сознание отказывалось принимать. По всей видимости, что-то очень плохое и очень серьёзное. Даже у ворот ничего не сказали, только поздоровались. Порко и Нина надеялись встретить прибывших Воинов в полном составе, но на глаза попадались только марлийские солдаты в молочных мундирах, их тревожные лица и нервные возгласы. Теперь стало неспокойно и им двоим, недоброе предчувствие перерастало в настоящий страх. — Где остальные отчёты?! — крикнул юноша коллеге и завернул за угол, встречаясь с двумя настороженными элдийцами. — Что за переполох? — Порко остановил его, преградив путь. — Вы вовремя, сейчас начнётся собрание, — глянув на повязки, сказал он, переминаясь с ноги на ногу. — В кабинете командующего Магата вас уже ждут. — Собрание? — Галлиард отошёл и посмотрел на Нину, понимающую не больше. — Ты иди, я догоню. — Посто…       Она не успела остановить его, Порко похлопал по плечу и поспешил удалиться. Что ж, идти так идти. Белл нашла нужную лестницу, стала подниматься, с этажа выше донёсся скрип открывающейся двери. Она ускорила шаг… — Райнер? — неуверенно спросила Нина и замерла посреди коридора, увидев старого товарища.       Его едва ли теперь можно назвать тем мальчишкой, что плакал у дерева после удара Порко, что трясся от страха больше остальных. Высокий, крепкий, повзрослевший. Даже взгляд не перепуганный, скорее хмурый и серьёзный. При виде Нины он заметно выпрямился, напрягся. Она тоже другая, как-никак девушка, смотрит на него не так, как в тот день, когда передали силу титанов новому поколению. Его слова задели её тогда, а сейчас Нина даже рада, что Райнер живой. — Привет, — он попытался выдавить дружелюбную улыбку, но понимал, что ему предстоит сказать кое-что очень важное и болезненное.       Хотелось оттянуть этот момент, отложить в долгий ящик, может даже не возвращаться вовсе к словам, застрявшим в горле. За пять лет на острове Браун как-то смог справиться с потерей товарищей, пережить и продолжить путь, ведь дома ждёт мама, родные. Но как быть с теми, кто был здесь все эти годы? — А где остальные? — Нина беспокойно огляделась, в коридоре только они вдвоём.       Она надеялась, что друзья сейчас в кабинете Магата, непринуждённо общаются с командованием, обсуждают результаты операции. Хотелось бы верить в это. Губы Райнера растянулись в линию. Он взял на себя слишком много тогда, хотел стать героем, как просили офицеры в училище, как требовала Марлия. Заметив перемены на его лице, Белл почувствовала, как бледнеет. Странное ощущение страха охватило её. — Марсель, Энни и Бертольт… они втроём не вернулись.       С каким трудом ему дались эти слова, если бы перед ним стоял Порко, и то было бы легче. Тот бы не стал церемонится, высказал всё, что о нём думает, может ударил бы. И Райнер знает, что заслужил, вина неподъёмным грузом давила на плечи все эти годы. Ответ, произнесённый так медленно, словно звучавший против воли самого Брауна, задел тайные, не потревоженные ранее, струны в душе Нины. То есть как не вернулись? Каждая струна натянулась в ожидании и вот-вот порвётся. — Только ты… выжил?       Она не верила. Губительным огнём обожгло юное сердце. Как мог умереть Марсель, который был одним из лучших среди кадетов? Он ведь… всегда только и делал, что обдумывал действия наперёд, мог с наименьшими потерями добиться цели. Подступившие слёзы обожгли веки, губы неестественно задрожали. Невозможно! Быть такого не может! Её обуяла невыносимая тревога, а пальцы затряслись так, как не тряслись никогда в жизни. — Не знаю, жива ли Энни, её схватили.       Нездоровый, сдавленный смешок сорвался с губ Нины. Свирепая, необъяснимая ненависть охватила грудь изнутри. Все они заблудшие дети, загнанные жертвы идеалов вышестоящих, и элдийцы на острове расправились с ними. А если профессор был прав? Если даже намёк на нападение послужит началом уничтожения всего остального мира? Тогда не только Марсель и Бертольт погибнут, но и Пик, Порко… Нина стиснула зубы. Нельзя позволить островитянам разрушить мир, ни в коем случае. — Понятно.       Всё, что смогла выдавить она из себя. Потухший взгляд упал на кольцо. Поженятся, когда увидятся… теперь только на том свете. Воспоминания о дружных кадетских днях годами отзывались в сердце чем-то приятным и теплым, а сейчас омрачали, опустошали. Тогда было иначе. Да, было сложно, но не так. Всегда были те, кто помогал, вытаскивал из передряг, они вместе шли к общей мечте, сквозь раны и потери. Всех кадетов учили любить смерть, учили хотеть умереть во имя Марлии. И, быть может, умереть было бы куда проще, чем осознавать, что очаровательный Марсель больше никогда не улыбнётся и не поморщит розовый нос. — Мы смогли вернуть Зубастого, — тихо произнёс Браун, сердце сковало тисками вины, неподъёмной и пожирающей. — К-Как? — Нина подняла глаза, уставившись на Райнера в горестном недоумении, еле сдерживая слёзы. Как? Командование ведь всё предусмотрело. — Я могу с ним увидеться? — Не знаю, — Браун отвёл взгляд, сжав кулаки настолько, что короткие ногти впились в ладони. — Ты хоть что-то знаешь в этой жизни, Райнер? — послышался голос Порко с лестницы, тон его удивительно холодный, сухой. — Ты всё слышал? — Райнер стиснул зубы и отвёл взгляд. — Конечно, придурок, я же не глухой, — Галлиард остановился за Ниной и убрал руки в карманы, словно этим можно подавить разгорающуюся ярость, вцепившуюся ледяными пальцами в душу.       Белл не видела его лица, но каждой клеточкой тела чувствовала — он злится, ощущала кожей, как отчаянная злоба заскреблась внутри него, царапая до крови тупыми когтями. Больно. Как же больно. Воздух в коридоре в миг стал затхлым, спёртым, напряжение росло, не останавливаясь. Сейчас что-то будет. Побледневшая Нина прикусила губу, справляясь с подступающими слезами. — Прости… — Да что прости?! Сдалось мне твоё нытьё, думаешь? — сурово шипел Порко, начиная подходить к Райнеру. — Как объяснишь, что из всех четверых остался только ты? — он проговаривал каждое слово, приближаясь шаг за шагом. — Перестань, — Нина взяла его за плечо, с трудом собрав волю в кулак, нужно остановить Порко. — Собрание уже началось.       Галлиард уже повернулся, собираясь рявкнуть и на неё. Пусть стоит в сторонке и не лезет со своей добротой. Но влажные ресницы и взмокшие глаза Нины заставили сердце вздрогнуть, отмереть. Лучше не при ней. Порко резким движением вырвал руку из слабых пальцев и поплёлся в кабинет командующего. Белл шустро шмыгнула за ним, даже не посмотрев на Райнера. Сейчас нужно пережить ещё одно испытание — выслушать командира.       В небольшом кабинете за «т»-образным столом сидел Магат, разбирая принесённые жёлтые бумаги, присланные офицерами с фронта. Напряжённая обстановка висела в комнате ещё до прибытия троих опоздавших: на Пик лица нет, Зик нервно постукивает пальцами. Порко приземлился на стул рядом с Пик и выжидающе уставился на командующего. Нина тихонько зашла и села к Зику. Пришлось отставить эмоции на второй план, такова жизнь военных. — Ситуация складывается весьма сложная и неожиданная, — издалека начал командир, мельком осматривая документ за документом. — Я бы сказал, крайне херовая, — цыкнул он, всё же перейдя к делу. — Операцию на Парадизе можно считать проваленной, сражение со Средневосточным Альянсом продолжается в большей степени на воде. Наши силы почти разгромлены, Марлия потерпела неудачу сразу с двух сторон. Как ни прискорбно, но сейчас мы ничего не сможем сделать, — командир сжал листок, скрипя зубами. — Что будет дальше? — Зик скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула. — Сейчас набрали новую сотню кадет, — Магат выдохнул и отложил бумаги, опустил голову на переплетённые в замок пальцы. — Мы вернём Зубастого титана в строй, подготовим армию и дадим ответ Альянсу новыми силами на суше, где у нас пока есть преимущество. Нам не вернуть двух титанов, а другие страны уже ведут противотитановые разработки. Нельзя допустить того, чтобы положение Марлии в мире пошатнулось. — Дети тоже пойдут на войну? — Пик понимала, что в тот раз им очень повезло, передовую они так и не увидели до становления Воинами, но сейчас совершенно иной расклад дел, печальный для страны. — Да, теперь на самую настоящую, нам нужны любые силы, — командир кивнул и перевёл взгляд на Порко, который почти не следил за разговором. — Галлиард, завтра тебя вызовут, будь готов.       Он не среагировал, Фингер несильно пнула его по ноге, сейчас не самое лучшее время обдумывать случившееся. — Так точно, — машинально ответил Порко, буравя стол взглядом. — Извините, сэр, — тихо начала Белл, как же ловко привил ей эту привычку хмурый профессор. — Да, — Магат перевёл на неё взгляд. — Как так вышло с… Зубастым? — она на мгновение хотела спросить про Марселя, но не смогла произнести его имя сейчас. — Чистый титан, сожравший Марселя, сдался добровольно, — командир невольно обратил внимание на то, как Порко с досадой сжал кулаки. — Добровольно? А где сейчас этот человек? — Нина еле сдержалась, чтобы не подскочить. — С ним можно увидеться?       Пик лишь отчасти могла понять желание подруги встретиться с убийцей старого друга, вряд ли она собирается мстить, да и ей не дадут этого сделать. Поговорить по душам? Даже звучит смешно.