Тенью детства

      В городе постепенно зажигались огни, уличные фонари, висевшие на извилистых железных ветвях, загорались ярко-жёлтым светом, озаряя улицы. В домах окна почти не светились, все граждане собрались на праздник у главной площади, вымощенной мелкой плиткой. Толпа людей проходила мимо лавок торговцев, что сегодня могли получить прибыль размером с месяц работы. Немудрено, ведь они так улыбались каждому прохожему и подзывали к себе, предлагали попробовать самодельные сладости, показывали разный чай из собранных на лугах неподалёку. Щёки Нины ещё горели от выпитого вина, а сама она восхищённо смотрела по сторонам, удивляясь тому, как живут люди далеко от Ребелио. Они с природой на «ты» в отличие от жителей больших городов. — Ты кольцо сняла, — начал Порко, высказав очевидный факт вместо вопроса, чтобы начать разговор о том подарке Марселя. — Не совсем, — Нина остановилась и немного оттянула ворот блузки, нырнула под одежду двумя пальцами, подцепила шнурок. Перед глазами Галлиарда предстало то самое колечко. — Это из сапога? — он усмехнулся, заметив, что украшение висит на потрёпанном шнурке из ботинка. Видимо, в части ничего другого не нашлось. — Да, — Белл стыдливо опустила глаза и неловко улыбнулась, — ни у кого не было цепочки или верёвочки.       Порко задумчиво облизал губу и глянул куда-то за Нину, что-то выискивая взглядом. Бросив «сейчас», он направился к лавке, где продавались яркие безделушки. Немного подвинув двух дам своим приходом, Галлиард бегло осмотрел представленный ассортимент и вынул пару купюр из кармана, собираясь заплатить за тонкую серебряную цепочку в цвет кольца. Нина уже хотела заправить шнурок обратно под блузку, как краем уха услышала слова торговца. В следующее же мгновение Порко стоял, держа одну руку в кармане, а вторую вытянул вперёд. — С прошедшим, — только и произнёс он, глядя куда-то в сторону. С возрастом про дни рождения как-то забывали, да и зачастую ни у кого не было настроения праздновать, тем более война в стране, не хотелось давать солдатам лишний повод выпить.       Изумлённая Нина открыла рот и похлопала горящими глазами, а затем расплылась в благодарной улыбке. Её рука неуверенно потянулась к подарку, взяла. Белл ещё рассматривала цепочку какое-то время, словно не верила, и только после этого перевесила кольцо и надела на шею. Порко успел уйти и теперь шагал где-то впереди, почёсывая затылок. Он готов был поклясться, что кончики ушей горят от смущения. — Спасибо! — воскликнула Нина и прыгнула на его спину, обвивая шею руками. — Эй! — Галлиард пошатнулся, удержал равновесие и повернулся к ней боком. — Со спины не нападают. — Первый и последний раз, — она усмехнулась и опустила руки, но тут же прижалась к его груди и сцепила круг на его талии. — Ладно уж, — Порко вздохнул и накрыл ладонями её плечи, несмело обнял. Уголок губ пополз вверх.       Хотелось постоять так ещё хоть немного, но подошедший Райнер покашлял и отвлёк их. Нина сразу отстранилась и подняла на него глаза. — Я нашёл, где табак продают, — он поправил бутылку вина, которую носил всё это время. — Ой, точно, — Белл встрепенулась и еле сдержалась, чтобы не шлёпнуть себя по лбу. Совсем забыла, что нужно купить офицерам сигареты.       Тёмная-тёмная ночь легла на военную часть, возле тусклых фонарей порхали мотыльки. Нина стояла, прислонившись к стене, и глазами водила по шее Порко, нависшего над ней. Выпила в городе, как бы случайно брала его за руку, а по дороге в расположение и что-то пьяно шептала на ухо. Порко далеко не железный, чтобы отпустить Нину спать после её недвусмысленных вздохов. Напряжение пульсом звенело в ушах, не давая думать ни о чём другом, кроме приоткрытых губ напротив. Она вздрогнула, когда горячее дыхание щекотливо обожгло кожу шеи, и покрылась мурашками, чувствуя, как Порко обнажил зубы. — Н-Не надо, — шёпотом попросила Нина и прикусила губу. Не хотелось, чтобы на шее красовался укус, который увидят все. — Так останови меня, — он шумно усмехнулся и за талию придвинул её ближе, заставляя прижаться грудью.       Как же колотилось её сердце рядом с ним, и Галлиард чувствовал. Либо она сейчас что-то сделает, либо синяк от его зубов увидят все. Порко остановился в миллиметре, когда ладошки обхватили его щёки и настойчиво приподняли. Нина вытянулась на носочках и неловко дотронулась его губ своими, зажмурилась. Ему нужно не так. Большой палец лёг на подбородок, требовательно опустил вниз, заставляя приоткрыть рот. Она вздрогнула, когда язык Галлиарда оказался внутри, тело тряхнуло от вспышки возбуждения, желание неуловимо пробежалось по коже и в тот же миг испарилось. Нина оттолкнула Порко, встретилась с его глазами и тут же опустила взгляд. — Мне… — Белл не понимала, что хочет сказать. Вновь промямлить «мне пора» и слинять? — Пора? — словно уловив эти мысли, он усмехнулся, прочёл на лице робкое беспокойство и сделал шаг назад. — Да, надо спать, — Галлиард потёр шею и задумчиво отвернул голову, стараясь не смотреть на вздымающуюся от сбившегося дыхания грудь.       Одним на радость спокойным утром Нина брела между бараков и попутно застёгивала рубашку, наспех накинутую при выходе из женской казармы. Праздники праздниками, но пора возвращаться к службе. Она остановилась возле домика, где жили подчинённые, тревожно поправила хвост и подняла руку. Едва её пальцы коснулись ручки, как дверь распахнулась и из казармы вылетел элдиец. Он ойкнул и выпрямился по струнке перед своим лейтенантом, ожидая указаний. Но Нина пришла не за ним, ей нужен тот, что младше, который поддался панике и перестал слушать приказы во время нападения. — Где Йохан? — она встала на носочки, чтобы заглянуть за спину солдата, и пробежалась глазами по койкам. — Тренируется, — подчинённый указал куда-то за домики, — я тоже скоро пойду, — торопливо добавил юноша, боясь, что его отчитают за безделье. Отчего-то Нину удивлял подобный тон солдат, но она говорила со старшими по званию ровно так же. Вселяющая ужас субординация. — Спасибо, — Белл кивнула и развернулась, но идти не спешила, что-то её задержало. Немного помявшись, она добавила, — позови остальных, нужно разобрать ошибки.       За такое короткое время подготовить отряд новобранцев задача тяжёлая, но выполнимая. Пять лет ощутимо прошли не зря для Нины, оставалось вложить в головы подчинённых все эти знания. После нападения стало ясно, в какую сторону ей продолжать обучение. Поле потерпело изменения, где-то остались неглубокие ямы от снарядов, где-то не было травы. Недалеко от окопов лежал Йохан и держал винтовку, смотрел в прицел и не шевелился. Нина подкралась к нему сзади и облизала приценивающимся взглядом. Вроде положение правильное, а ствол всё равно колеблется. — Почему дрожишь? — спросила она, немного испугав солдата неожиданностью. Плохо, что не слышит шаги со спины, самой беззащитной части тела.       Йохан дёрнулся и обернулся, опуская оружие на землю. Его глаза беспокойно забегали. — Страшно, товарищ лейтенант, — ответил юноша и виновато поджал губы. — Мне тоже, — Нина понимающе кивнула и отвела глаза в сторону, — все боятся. Но тело должно быть отдельно от страха, иначе пуля полетит мимо.       Ей тяжело давалось находить слова, которые призваны успокоить солдат. У самой ещё недавно поджилки тряслись при одной мысли о фронте, только и спасали опытные руки, развитые бесконечными занятиями по стрельбе. — Идём, надо повторить кое-что, — она махнула рукой и направилась к окопу, где ещё недавно им приходилось укрываться от снарядов.       Йохан спешно поднялся на ноги, а затем прыгнул следом за Ниной, та молча вытянула ладони и пару раз сложила пальцами, призывая передать винтовку. Солдат так и поступил. Белл приняла удобное положение, прислонилась грудью к стенке окопа и взглянула в прицел. — Винтовка не касается укрытия, — тихо сказала она и поставила палец на курок, — приклад к плечу, в землю упираемся локтями, но не левой кистью, — продолжала Нина, ощущая, как Йохан обводит взглядом её руки. — Знаешь, почему? — Чтобы пули не отклонялись в сторону, — солдат кивнул, вспоминая прошлые немногочисленные тренировки, которые удалось провести до нападения. Его вдруг осенило. Он же совсем растерялся, когда пришли враги. Видимо, лейтенант заметила его ошибки. И это в такой-то опасной обстановке? — Молодец, — Белл выдохнула, хоть что-то ей удалось донести до подчинённых. — Рука — идеальный упор для винтовки, не забывай об этом. — Так точно, — Йохан смотрел, не моргая, пытаясь запомнить, как правильно держать оружие. — А стоя, — она отстранилась от стенки и одну ногу переставила назад, равномерно распределяя вес тела на обе ноги, — поворачиваемся вполоборота и левой рукой держим только за ствольные накладки, не за магазин. Иногда… — Нина немного тряхнула оружие, чтобы ремешок упал, и положила на него левый локоть, находя небольшую опору, — …делают так для большей устойчивости.       Ученье ученьем, но нужно показать и на практике. Белл закрыла один глаз, вторым посмотрела в прицел, навела винтовку куда-то в поле. Йохан проследил за её движениями и перевёл взгляд, пытаясь отыскать цель лейтенанта. Затаив дыхание, она начала плавно нажимать на спусковой крючок до тех пор, пока не прозвучал выстрел, а за ним звонкий стук металла. Попала в небольшой обломок, оставшийся от танка, вероятно, его оставили, когда разбирали беспорядок после атаки. Солдат в восхищении открыл рот, края губ поползли вверх. Он хочет научиться так же.       На обеде в столовой возились солдаты с подносами, занимали свободные места, если везло садились с теми, с кем общались больше всего. Некоторые, в основном рядовые и младшие офицеры, брали тарелки и уходили на улицу, садились, где попадётся. Порко занял стул для Нины рядом с собой, как они и договорились. Только он подумал, что снова эта малявка опаздывает, как она появилась в дверях и порхнула к раздаче, где один военный клянчил добавку у кашеваров. Галлиард повернулся и положил руку на спинку стула, наблюдая за происходящим. — Не будь жмотом! — воскликнул крепкий мужичок средних лет со шрамом на щеке. — Я мож на этом свете последний день хожу, а ты, кухарка, куска хлеба жалеешь, — он недовольно махнул ладонью и нахмурился. — Убавь гонор, — хмыкнул полноватый повар и сложил сильные руки на груди, — таких как ты, бог забирает последними, — он выпрямился, делая самый грозный вид, что мог выдавить из себя. — Давай живее, только смотри, лишнего миллиметра не отрежь, — мужчина потёр руки и вздёрнул подбородком. — Чтоб ты подавился! — повар сдался и громко стукнул ножом по дощечке, отрезая кусок ржаного хлеба, который после кинул солдату.       Когда Нина, наконец, уселась рядом с Порко, то устало откинулась на стуле и отряхнула испачканную в пыли рубашку. Горячая еда — одна из немногих, если не единственная, радость на войне. Здесь начинаешь ценить самые обычные вещи. Кто-то с улицы закричал: «По-очта! По-очта!» Многие расплылись в счастливых улыбках и выбежали наружу, считая, что день сегодня вполне удался. Каждому было важно получить весточку от родных и горячо любимых людей, чтобы подпитать силы и волю к новому бою. На стол перед Галлиардом упал небольшой конверт, а солдат, принёсший его, молча прошёл мимо к столу, за которым сидел. — От мамы? — Нина привстала, упёршись предплечьями в стол, и попыталась увидеть имя отправителя. — От любовницы, — ухмыльнулся Порко и взял конверт, покрутил. — Да тебе в жизни никто писем не напишет, — метнула она и вновь откинулась на стуле, гневно сунула хлеб себе в рот. — Как же, — Галлиард помахал перед её лицом письмом, а затем вздохнул и принялся открывать конверт, — от мамы это, от мамы. — О, — Нина отложила кусок, отряхнула крошки с ладошек и довольно заулыбалась, — что пишет? — прожевав, спросила она.       Порко не ответил, уже начал читать слова, написанные аккуратным почерком, только местами бумага поцарапана от сильного давления ручкой. Мама переживает за них, передаёт и сообщение отца, который не очень-то любит сидеть над письмами. После второго письма госпожи Галлиард, Нина стала понимать, откуда ноги растут. Что сын, что папа — оба упорно не пишут письма. Так и выходит, что Белл отчитывается за Порко, а госпожа Галлиард за супруга. — Что там? — беспокойно переспросила Нина, когда заметила, как Порко мягко улыбнулся уголком губ и сжал письмо.       «… Нет ни единой минуты, чтобы мы за вас не беспокоились. Вернитесь с победой, любимые дети…» — Скучают, — ответил он, облизал нижнюю губу и отвёл взгляд, накрыл дрогнувший рот тыльной стороной ладони. В глазах мелькнул влажный блеск.       Белл переменилась в лице, заметив, как Галлиард старательно пытается скрыть тяжёлые переживания, смешавшиеся с воспоминаниями о тихом доме. С трудом давались ему ответные письма, как бы лишнего не сказать, чтобы не нагнать больше тревоги. Она знала, всё понимала, писала сама. Здесь все тоскуют по родному городу, родителям, детям и по любимым девушкам, а письма последних особенно вдохновляют бойцов на новые подвиги.       Ладони Нины накрыли руку Порко, опустившую письмо на стол, пальцы мягко погладили кожу, местами покрытую мозолями от тренировок. У него снова трясутся руки едва уловимо для чужих глаз. Военные справляются, но каждый вернётся домой другим человеком. Родные скажут: «До войны он чаще смеялся, всегда улыбался», — и будут правы.       Спустя время командование решилось нанести ответный удар Альянсу, ранним утром Воины вместе с двумя офицерами сидели за потрёпанным деревянным столом командира Магата. На пожелтевшей карте стоит лампа, озаряющая комнату на пару с просыпающимся солнцем. Полковник с повязкой на глазу сидел, откинувшись на стуле, и покуривал сигарету. Под его началом служила Нина, поэтому за ней он обязывался следить в оба глаза. Порко выжидающе скрестил руки на груди и уже начинал догадываться, что за план приготовил командующий. Зик поправил очки и глянул на карту приграничного города, что был захвачен в начале войны. Собираются вернуть, но какой ценой? — Действовать будем по проверенному плану: над городом высадим с дирижабля вас троих, — Магат поднял руку с карандашом и указал на всех Воинов, кроме Пик, на которую перевёл уже палец, — а ты вместе с солдатами прорвёшь линию обороны. Чёртовы альянсовцы приготовили для нас пушки, предположительно, с противотитановыми снарядами, — он хлопнул по столу и рухнул на стул. — Их должен устранить отряд стрелков, ясно? — его суровые глаза устремились на Нину. — А… каким образом? — она и вправду не совсем понимала, как ей вместе с другими молодыми ребятами в большом городе, полном врагов, незаметно занять позиции и устранить угрозу. — Пойдёте со вторжением, как откроется коридор — войдёте в город, — объяснил командир Магат и мельком глянул на полковника, что скучающе пялился в окно. — Другие солдаты вас прикроют, ничего обещать не буду, но как минимум половину артиллерии вы обязаны уничтожить, — он нарочно выделил слово, подчёркивая, что от этого зависит успех перехвата и жизни драгоценных Воинов.       У Порко напряглись желваки, он сжал челюсть и перевёл взгляд с командира на Нину, ладонь непроизвольно дёрнулась снова. Потупив глаза, Белл обдумывала сказанное. Лезть в самую гущу вместе с отрядом, который только вчера осознал, что находится на войне? — Это же верная смерть! — в ужасе воскликнула Нина и подскочила, уперев ладони в стол. — Отставить! — рявкнул полковник и выпучил глаз. Пепел с сигареты в его пальцах упал прямо на земле, рука задрожала в подступающем гневе. — Умереть за Марлию, особенно для таких выродков, — он кинул взгляд на жёлтую повязку, — подарок с небес!       Молиться о войне, быть смертоносным оружием, желать убить всякого, кто посягнёт на славную родину. Так говорили профессора, так говорят здесь, так будут говорить там. Где есть вера, будут и сомнения, от которых Нина, как думала, отказалась. Страшно умирать в столь раннем возрасте, но в мире, полном несправедливости, бесполезно искать хоть какой-то смысл. Безоговорочно исполнить долг, как настоящий солдат — вот, что она должна сделать. — Так точно, извините, сэр, — тихо ответила Нина и вернулась на место.       После собрания она выскользнула первая и исчезла с глаз Порко, который хотел с ней поговорить. Вплоть до полудня гнетущее напряжение не отпускало, всё вокруг, словно в тумане. Жёсткая койка в казарме сурово упиралась в спину, Нина сверлила потолок бездумным взглядом, пока дверь не распахнулась. Внутрь залетела девчонка и молча показала пальцем на улицу, не зная, как передать словами то, что случилось. Порко набедокурил? Белл тут же вскочила на ноги и побежала к дому командования, откуда вышел недовольный Галлиард. Он пытался попросить Магата пересмотреть план, чтобы потерь было меньше. Не вышло.       Нина схватила Порко за рукав и повела за собой туда, где их никто не услышит. За бараками пусто, все на обеде, кроме них двоих. Солнце в зените, светит так ярко, целуя кожу горячими лучами. Но им не до этого. — Ты что, хочешь, чтобы тебя скормили претенденту получше?! — воскликнула Белл, схватив его за рубашку на груди и тряхнув. В ответ молчание. — Так и не перечь им! — А ты умирать хочешь?! — Порко повысил голос и резко отмахнул от себя руки. — Так иди и подыхай там! — выплюнул он, не сдержавшись. — Назло тебе не подохну! — выпалила Нина, сжав кулаки. — И буду называть тебя Покко до конца твоих дней! — добавила она, зажмурившись, чтобы загнать подступившие слёзы.       Галлиард выпрямил брови, расслабил лицо, какое-то мгновение осмысливая её слова. И это угроза? С его губ сорвался смешок. Вот ведь мелкая. Он провёл ладонью по волосам Нины, невесомо погладив, и убрал прядь за ухо. Только бы вернулась живой, а там пусть зовёт, как хочет.