— Покко, — протянула раскрасневшаяся Нина и обвила шею, прижалась к его нагой груди, — я хочу тебя.
Он стоял и, не моргая, смотрел в стену. И как всё пришло к этому? Ещё пару минут назад Порко собирался спать, уже лежал под одеялом в нагретой койке. А теперь запах алкоголя смешался с запахом женского тела, девичье тепло опьяняло не хуже того, чем Нина успела наклюкаться. Она вытащила его из казармы среди ночи ради этого?
— Прямо сейчас, — добавила Нина спустя короткое молчание с обоих сторон.
Нет, Галлиард, конечно, не против таких предложений, но в нынешней ситуации эти слова звучат, как предсмертное желание. А ведь сказала, что назло ему не умрёт. Всё равно страшно. Ему тоже. Он выдохнул и резко прижал Нину к стене, послушные губы потянулись к нему.
— Какая нетерпеливая, — усмехнулся Порко, нарочно оттягивая момент, но Белл и впрямь не собиралась ждать, почти вцепилась в него, да так требовательно, что отказывать сил нет.
Он утянул Нину в поцелуй, обжигающий разум жгучим зноем, низ живота сладко свело от нахлынувшего желания. Её губы пленят, и он поддаётся, с каждым новым мгновением рядом теряя самообладание. А она и рада, только настойчивее прижимает к себе и млеет, подаваясь вперёд. Руки спускаются на спину, ведут ниже, касаются ягодиц. Порко готов вцепиться, содрать одежду к чёртовой матери, заставить стонать так, чтобы пришлось затыкать рот. И Нина ждёт, льнёт отзывчивым телом к сильной груди, молча просит продолжить. Он не может. Не сейчас.
Будь проклят тот момент, когда Порко отстранился и увидел, с каким желанием смотрела она на него. И как же согревали мысли о том, что такой похоти никто, кроме него, не удостоился. Нина облизала губы, в глазах мелькали алкоголь с возбуждением и тихий вопрос. Почему же остановился?
— Продолжим… — Галлиард смолк, услышав свой хриплый голос, и шумно сглотнул, — …когда вернёшься, — он отвернулся и большим пальцем вытер с нижней губы слюну.
Нина прислонилась к стене и громко вздохнула. И что сказать? Хочет создать ещё одну причину, чтобы она не погибла там? Порко и так стал для неё этой причиной, только усложняет сейчас.
— Ловлю на слове, — прошептала Белл ему вслед.
Галлиард даже не взглянул, не смог бы себя пересилить во второй раз и уйти. Она была готова, когда не был готов он. В любой другой обстановке, но не тогда, когда Нина считает, что уходит в последний раз на войну. Не позволит. Раз сказала, что умрёт позже, пусть выполняет, как хочет. Хватит с них потерь близких. Хотел не жалеть её, позволить делать, что вздумается. А сам не может последовать своим же словам. Так и вертится мимолётное желание отправить её в отставку насильно, чтобы не лезла в огонь ради него.
Ранним пасмурным утром тысячи солдат ехали на сражение, которое может стать для них последним. Приграничный город окружён крепостными стенами, пробить такую оборону — задача не из лёгких, ещё сложнее проникнуть внутрь и устранить пушки с бронебойными снарядами. Нина попросила отряд проверить готовность оружия ещё раз. Нельзя, чтобы винтовка вдруг подвела. Показать волнение сейчас — вселить тревогу в остальных. И Белл держится, кое-как, но держится. Вынув карту, она разложила её на коленях и ткнула пальцем в середину, привлекая внимание подчинённых.
— Город окружён крепостными стенами, на них, вероятно, и стоит противотитановая техника, — Нина указала на красную линию, что заключает город в кривой круг, — как пехота откроет коридор, мы зайдём внутрь и поделимся: один стрелок на один отряд пехотинцев, они помогут пройти и занять позиции. Зачищать будем по районам, я пойду в самый дальний.
— Почему пехотинцы сами не устранят артиллеристов? — юноша поднял бровь и проверил патронник.
— Во-первых, большинство будет отбиваться на входе и на улицах, — Белл ткнула пальцем на главные ворота города, помеченные на карте, — во-вторых, пушки защищены, если подойти в открытую — расстреляют. В-третьих, на отряд больше, чем из четырёх человек, не пожалеют снаряда. Гораздо эффективнее незаметно убрать их и скрыться.
— Сколько человек защищают одну пушку? — спросил забеспокоившийся Йохан.
— До десяти, мне кажется, — Нина задумчиво начала сгибать пальцы, что-то считая, — насколько я помню, управляют четверо. Не знаю точно, но, наверно, прикрывать их будут два-три солдата, — она нервно поджала губу, понимая, что сомнения в такой ситуации только помешают боевому духу.
— Держим магазины ближе к рукам, парни, — тот, что веселее всех, задорно усмехнулся и похлопал по винтовке. — Особенно те, кто любит мазать.
Всего десять патронов в одном магазине самозарядной винтовки с прицелом. И в эти десять нужно постараться уложиться, потому что времени заменить пустой магазин может не быть. У них в целом не так и много времени, после самого первого выстрела их начнут искать, а если укрытие не самое лучшее, то найдут быстро. Хорошо, что есть те, кто ещё полон радости и оптимизма, хотела бы и Нина поделиться такими же эмоциями с теми, за кого отвечает. Плохо же она справляется с поднятием духа среди солдат, но может это и лучше, чем кричать: «Если не хотите подохнуть, сволочи, идите вперёд!»
Пережить бы этот день поскорее.
Как только солдаты смогли войти в полуразрушенный город, стрелки разделились и последовали дальше с разными отрядами, каждый из которых отвечал за определённый сектор. Они прятались за обломками домов, отстреливались и продвигались к месту, где можно незаметно устранить артиллеристов, которые стоят возле пушек на стенах. Сложнее всего пробраться на другой конец города и остаться в живых, но сейчас, когда полуденное солнце выглянуло из-за облаков, Нина была в нужном районе.
— Дерьмо! Дерьмо! — безумно и громко повторял кто-то далеко в стороне. — Сэр, у него кровь так и хлещет! Долго не протянет.
— Заткнись, мать твою, его не спасти! — сурово крикнул в ответ мужчина постарше.
Как же много погибло при осаде главных ворот. И как же много погибнет в стенах города.
Белл прислонилась спиной к каменной ограде и глянула на капитана отряда, тот высунулся из укрытия вместе с оружием и высматривал врагов. Через дорогу между домов пробежали трое солдат, мужчина открыл огонь по ним, расчистив путь для Нины. Та по кивку поняла, что может идти, и, вынув пистолет бросилась к трёхэтажному дому. Оставалось надеяться, что там никого нет. Она проверяла этаж за этажом, пока не поднялась на последний. Устроившись у разбитого окна, Нина взглянула в прицел винтовки. У пушки сразу шесть человек, двое из них с оружием.
До стены далеко, но попасть в солдат вполне возможно. Только бы не промазать и справиться, как можно быстрее, чтобы в запасе было время на побег. Белл целилась и почти не дышала, каждый орган чувств напряжён до предела, страшно совершить ошибку. Спустив курок, она дрогнула и вернулась к прицелу. Удалось попасть в грудь одного солдата. В голову с такого расстояния целиться бессмысленно, всё равно сможет только задеть, и то в лучшем случае.
Осталось ещё пятеро, которые теперь ищут, откуда стреляли. Пока они искали внизу и открывали огонь по ближайшим домам, Нина ликвидировала второго, а за ним третьего. Ровно половина, но радоваться рано, времени всё меньше и меньше. Промазав из-за волнения, она чертыхнулась и сжала пальцы на оружии. Осталось шесть патронов, а ещё нужно пробить колёса у пушки. Теперь точно нет права оступиться.
Собрав волю в кулак, Нина отпустила лишние мысли, перемешавшиеся со страхом и мольбой, и в короткий миг разобралась с тремя оставшимися врагами. Последние пули устремились в колёса, приводя пушку во временную негодность. Остальные солдаты должны добить тех, кто попытается вбежать на стену и вновь занять позиции. Но это уже не забота Нины, тем более сейчас, когда её заметили внизу.
Раздались громкие крики на другом языке, Белл подскочила с места и бросилась бежать из комнаты в коридор под выстрелы и звон разбитого стекла, осколок которого несильно резанул по бедру. Боли нет, но любой солдат знает, что это лишь временно. Чувства ещё вернутся, когда адреналин в крови успокоится. Нина выбежала из квартиры и метнулась в другую часть дома, дёрнувшись от взрыва гранаты за спиной. Хоть бы подумали, что она умерла и не спешили идти за ней. Рухнув в углу комнаты, Белл шустро сменила пустой магазин и осмотрела ногу. Неглубоко, почти царапина, можно перевязать позже.
Переведя дух, Нина поднялась, посмотрела в окно, скорее дыру в стене, и заметила в соседнем доме подчинённого, который при виде своего лейтенанта криво улыбнулся. Всё не так плохо, если они живы. Элдиец тут же указал пальцем на себя, а затем показал два. Значит, две пушки успел устранить, хорошо. Поджав губы, Белл кивнула и показала, что у неё пока одна. Послышались шаги на втором этаже, за ней всё же пришли. Схватившись за пистолет, она направила ствол прямо в дверной проём, ожидая врагов.
Сразу двое вбежали в комнату, Нина, не раздумывая, открыла огонь по одному. А второй… помедлил, не сразу взялся за оружие, но тут же замер. Винтовка с грохотом упала на пол. Белл отдышалась и подняла глаза. Подчинённый спас её, да ещё и попал прямо в лоб. Настоящий везунчик, только позавидовать можно. Храни всевышний таких удачливых и метких, не одну жизнь сберегут.
— Покойтесь с миром, — на выдохе прошептала Нина и повернулась к окну.
Она поднесла прямую ладонь ко лбу, а затем махнула ей вниз, отдавая честь в благодарность. Элдиец отсалютовал в ответ, довольно усмехнувшись своему подвигу. Он жестами спросил, оставаться ли ему на этом месте. Нина показала крест руками, а затем сделала круг ладонью, призывая сменить укрытие. Подчинённый кивнул и скрылся из виду.
Нужно осмотреть обстановку снизу, чтобы тоже уйти, в этом районе теперь чисто, следует идти в другой на помощь остальным. Нина уставилась в прицел и оценивала, что происходит на стенах, затем на улицах. Пока никого, вся битва возле главного входа в город. Вдруг Белл замерла, увидев вдали размытую фигуру ещё одного подчинённого.
— Йохан? — не веря глазам, вслух спросила она. Рядовой был повёрнут боком и прятался за домом, куда-то целился. — Чёрт, плохая позиция, — шептала Нина, понимая, что Йохан у всех на виду, а это добром не кончится.
В следующий миг в него прилетела вражеская пуля, попав куда-то в живот. Белл в ужасе распахнула глаза. Где-то сидит стрелок! Тогда нельзя выходить прямо сейчас, хоть и нужно скорее помочь раненому. Прикинув траекторию выстрела, Нина пыталась отыскать снайпера, который, возможно, уже знает, где она сидит. Счёт пошёл на секунды. Кто же кому раньше пустит пулю в лоб? Белл шустро осматривала окна ближайших домов, где, предположительно, мог быть стрелок. Нашла! Он тоже направил на неё оружие…
Нужно выстрелить раньше него.
Раньше.
Успеть до…
Палец плавно спустил курок. Нина вдохнула и резко скользнула в сторону, прячась за стену. Секунда, две. Ответного выстрела нет. Пуля попала точно в цель. Как же повезло, Белл чуть не легла здесь замертво. И осознание этого леденило душу. Сердце колотилось так, что грудь болезненно вздымалась, руки потряхивало.
Теперь нужно бежать к Йохану.
Ногой выбив сломанную входную дверь, Нина метнулась на улицу и по памяти побежала в ту сторону, где лежит подстреленный. На глаза попался юный связист, забившийся на первом этаже разрушенного дома. Она резво осмотрелась по сторонам и подбежала к нему.
— Где винтовка? — спросила Нина, понимая, что связист безоружен, и села на корточки.
— Напали, еле ноги унёс, случайно оставил, — бессвязно отвечал юноша и нервно поправлял сползающую каску.
— Работает? — она глянула на рюкзак, из которого свисала телефонная трубка, военный кивнул. — Передай, что проход титанам открыт.
— Так точно, — связист схватился за трубу и стал вызывать командование. — База… База!
Перед глазами молнией пронеслось воспоминание о раненном Йохане, Белл вынула пистолет, проверила наличие патронов и положила его рядом с юношей, а затем поторопилась уйти. Оставлять без оружия солдата не хотелось, это же верная смерть, но и ей самой теперь будет тяжелее. Протянуть бы до прихода Воинов и подкрепления.
Дрожащей рукой Йохан зажимал кровоточащую рану. Нина упала на колени рядом с ним и стиснула зубы. У него кровь изо рта, осталось недолго. Вероятно, пуля задела важные органы. Люди слишком хрупкие, так легко прощаются с жизнью на фронте. Белл опустила голову, понимая, что для него это конец. Её ли это просчёт? Не знает, но думать об этом сейчас невозможно.
— Прости…те, лейтенант, — хрипло подал голос Йохан, едва не закашлявшись собственной кровью.
— Тише, — Нина сбросила рюкзак со спины и нашарила в нём анальгетик, который солдаты порой называли наркотиком из-за того, что бывшие военные часто подсаживались на него, становились зависимы от блаженного благодушия и равнодушного спокойствия ко всему.
Если предстаёшь лицом перед смертью на войне, то единственное желание — умереть, если не быстро, то хотя бы безболезненно. Белл шустро расправилась с упаковкой на маленьком шприце и воткнула иглу в ногу, чтобы лекарство попало в самые мышцы. Одной дозы может не хватить, но это позже. Нина накрыла ладонью поршень и нахмурилась. Слёз нет, хоть убейте, не идут, а на сердце отвратительная, глухая пустота. Боль вернётся, обязательно, в тот момент, когда никто не ждёт.
— Письмо… матушке не успел, — Йохан перепачканной рукой залез под китель и достал листок бумаги, — не успел отправить.
— Отправлю, — она говорила коротко и быстро, боясь, что не успеет донести мысль раньше, чем её перестанут слышать.
Нина судорожно выхватила письмо и зубами сняла упаковку со второго шприца. Вколов ещё дозу обезболивающего, Белл убрала свёрнутую бумажку в карман, губы вытянулись в тонкую линию. Тошнота подступила к горлу так же, как тогда несколько лет назад. Бледное лицо отчаянно зелено сквозь прилипшую пыль, когда глаза Йохана заледенели. Почему же всё так? Ради чего они умирают здесь? Будь проклята война, гори Альянс синим пламенем. Нина подняла голову, чувствуя, как руки обессиленно упали и коснулись земли.
— Дирижабль, — бездумно прошептала она, увидев в небе союзников.
Странная радость, несвойственная тому, что происходит вокруг, растеклась по телу. Надежда, что всё скоро закончится, появилась вновь. Ещё немного и обратно в часть, где казарма покажется роднее, чем дом, а койка мягче, чем уютная кровать. Даже еда будет вкуснее в сотню раз. Не успела Нина прийти в себя и встать, как сзади послышались быстрые шаги и мужской крик. Кажется, враг попросил поднять руки. Она не уверена, но слова отдалённо похожи. Уставшие руки медленно устремились вверх, винтовку с плеча резко забрали и откинули в сторону. Гудевшая голова плохо понимала, что будет дальше. Хотели бы пристрелить — уже бы сделали это.
Яркая вспышка возникла над городом, а за ней земля дрогнула. Кто-то из Воинов начал действовать. Рёв титана отвлёк стоявших за спиной врагов, и Нина успела пожалеть, что оставила пистолет. Хотя при таких обстоятельствах он бы не спас, сзади стоял не один человек.
— Здаваься, — на ломаном марлийском приказали сзади.
Ах да, военные законы. Если солдат складывает оружие добровольно, его убийство становится преступлением. Можно забрать в плен, провести допрос, без насилия, конечно. Только мало кого отдадут под трибунал за нарушение последнего пункта. И вот Нина сидела на коленях и думала, что будет, если сдаться сейчас? По погонам лейтенант, будут спрашивать, если доведут до военной части. Она в сотый раз гневалась на командованием за повышение. А если умереть? Жалко, Порко ведь расстроится, да и остальные тоже. Может будет возможность сбежать…
— Сдаюсь, — довольно громко ответила Нина, чтобы в таком шуме враги услышали и разобрали.
В руки грубо вцепились, опустили и связали чем-то жёстким, что впилось в кожу до боли. Каску скинули, глаза завязали, чтобы не знала, куда поведут. Страх медленно возвращался, окутывая сердце холодной тьмой, боль в задетой осколком ноге звонко заныла. Какой же удивительно-поганый день сегодня.
Но не для всех. К вечеру Марлия вернула город-крепость, стратегически важный объект, в свои руки. Порко отличился на славу, сбил со стены пулемётчика, открыв путь для подкрепления пехоты. Только радость от победы совсем скоро не оставила и следа. Утром пересчитывали потери, обходили город в поисках убитых, чтобы написать их семьям самые ужасные письма. Нины не было в составе живых, не вернулась. Галлиард вызвался помочь солдатам осмотреть улицы и надеялся, что не увидит малявку, которая лежит, испустив дух. На глаза попался солдат с красным крестом на каске, он держал журнал в толстой корочке.
— Всех записали? — Порко подбежал к нему и глянул на заполненную страницу.
— Нет, ещё трое неопознанных мужчин, — уставший врач говорил чересчур размеренно, растягивая гласные, — никаких отличительных знаков, никто не…
— А Нина? — он перебил его, случайно вырвалось. — Нина Белл есть? — дрогнувшим голос уточнил Галлиард, боясь услышать ответ «да».
— Нина Белл… — задумчиво повторил солдат и пробежался взглядом по странице, выдохнул, перелистнул на другую. Порко нервно дёрнул ногой. Невыносимо медленно. — Нет, такую не находили, — он лениво поднял глаза на Воина, мельком посмотрел в сторону, а затем снова на него. — Пропала?
— Не знаю, — Галлиард судорожно лизнул пересохший край губ, — возможно.
— Без вести пропавших что-то много, — врач покачал головой и развернулся на пятках, — в плен что ли взяли? — сам у себя спросил он и зашагал вперёд.
Опустивший голову, Порко вновь поднял её и уставился в спину солдата. В плен? И как быть тогда? Целесообразно ли командованию отправляться на поиски военнопленных? Придётся спросить, чтобы узнать. Ни один моральный закон не позволит остаться в стороне, когда на войне цветут пытки. Кто-то из таких же сдал местоположение военной части раньше. Не им же умирать в лесном пожаре. Хотя в тылу врага, скорее всего, намного хуже.
