845 г.
Тот день был полон беспечной радости, чарующая природа цвела, но дни весны убегали так же быстро, как детство. Воспоминания былых дней утекали сквозь пальцы, на плечи ложился тяжёлый груз ответственности перед родиной. Словно на прекрасном безоблачном небе где-то вдали плыла рассеянная туча — единственная, кто омрачал этот день. За семейным ужасом, когда родители поздравляли старшего сына с получением силы титана, младший сидел, потупив взгляд, и старался не фыркать. Сердце, увы, никогда не позабудет, каково трепетать в страдании. Чему быть, того не миновать. Слова Марселя пронеслись мимо, прошли сквозь, рассыпавшись эхом в пустоте. Порко сидел на кровати, поправлял подушку. Замер. Ему не послышалось? — Повтори, — он медленно взглянул на брата, — что ты сейчас сказал? — Я сказал командиру Магату, что Нина сомневается в учениях профессоров, — понурый Марсель опустил голову. Прошёл восторг, завяли детские мечты — это война, здесь по-другому быть не может. Мгновенная злость одолела Порко, подхватила его, поставила на ноги и толкнула к брату. Руки сцепились на воротнике пижамной рубашки. — Ты же предал её! — выкрикнул он, спавшие родители мало его заботили в тот миг. — Знаю! — Марсель поджал губы, горькие слёзы застилали глаза. — Она ведь теперь… — Порко беспокойно бегал взглядом из стороны в сторону, нужные слова находились с трудом, — … никогда не станет Воином! Пальцы усилили хватку, Марселя тряхнули, предательская слезинка выскользнула, скатилась по щеке. — Зачем?! Светлые пряди беспорядочно упали на лоб, закрыли глаза, что сверкали гневом в тусклом свете лампы. — Я… — Марсель подавился застрявшими в горле словами. — Что?! Порко не понимал, не мог принять того, что родной брат мог так поступить с той, о ком грезил ночами. — Не хочу, чтобы она возвращалась на войну, — он собирался, должен признаться. Если не сейчас, то уже никогда. — Ничего не могу поделать с собой, — Марсель поднял глаза, полные безграничной досады. — Люблю её, наверное. — Когда любят, — Порко осёкся и стиснул зубы. Много ли сам знает о таких тонких чувствах? — Когда любят, палки в колёса не ставят. — А ты хочешь, чтобы она попала на передовую? — голос Марселя стал тише. Руки ослабили хватку, затем и вовсе отпустили. Кровать прогнулась под весом двух братьев. Порко свесил руки между ног, мимолётную злость сменила далёкая печаль. Теперь ничего не сделать, остаётся смириться и верить, что весёлые дни ещё настанут в нелёгкой жизни. Всё мгновенно, всё пройдёт. И горе, и радость — всё. Настоящее уныло, а будущее неизвестно. Отчаяние? Как бы ни так. Нужно жить дальше, должно быть, лучшее впереди. — Я понял тебя, — Порко убрал волосы наверх, — ей ничего не скажу. — Спасибо, — Марсель вытер влажную щёку и натянул улыбку. — Но ты настоящий доносчик, — он хмыкнул и усмехнулся краем губ. — С такими в армии разговор короткий, да? Они пихнули друг друга локтями и обменялись смешками. Пускай бегут года, меняя нас и всё вокруг. Пускай не гаснут души тех, чей образ навеки выжжен под кожей. Светлой памятью останутся те дни, когда все были вместе, и тот, чьё доброе и смелое сердце не знает границ. Мирного сна желаю тебе, однажды нам суждено увидеться в нём. А до тех пор, клянусь на твоём смертном одре, что проживу жизнь так, чтобы в день нашей встречи не жалеть ни о чём.848 г.
Дни, что ушли безвозвратно, мокрой осенью дышали тогда. Вокруг улыбались ребята друг другу, деля пополам беззаботное детство. Дворовые забавы, детские игры, заливистый смех. И Порко вместе с ними на поле бегает, пытается мяч в ворота забить. Вроде весело, но что-то не так. Нет той, кто постоянно крутится рядом. Он осмотрелся в надежде увидеть её и не ошибся, Нина стояла в стороне и наблюдала за ним. Приятно знать, что есть кто-то, кто в даже самый пасмурный день захочет увидеться. — Пойдёшь играть? — Порко остановил игру, поймав мяч руками. — О, нет! — взвыл один мальчишка недовольно. — Только девчонок нам тут не хватало! — Толька девчонак нам туть не хватало! — громко передразнила Нина и упёрла в бока кулачки. Галлиард усмехнулся, она сегодня в хорошем настроении. Радует. — Эй, не смешно! — мальчик сложил руки на груди и нахмурился. — Не бойтесь, я не играть пришла! — крикнула в добавок Белл и улыбнулась. — Порко, у меня дело к тебе. — Срочное? — он ударил по мячу и снова словил. — Неотложное! — Нина махнула рукой, подзывая к себе, и шагнула в сторону. Порко вздохнул и передал мячик любителям-футболистам. И что могло случится такого, что нужно отвлекать посреди игры? И вот она стояла возле дерева с поломанными качелями и мялась, и юбку мяла к тому же. Щёки порозовели, в глаза упорно не смотрит. Галлиард дёрнул ногой и убрал руки в карманы. И как долго будет длиться затишье? Он пришёл посмотреть, как образуются новые складки на платье? Волосы у неё опять растрепались, точно бегала против ветра весь день. Зачем только в хвост собирает, всё равно, что с распущенными ходить. Сердце Нины так громко стучало, отзываясь пульсом в ушах. — Чего звала? Помолчать вместе? — Порко поднял бровь, ожидая объяснений, что там за «неотложное дело». — Нет, — она помотала головой, — ты с той самой… ну… целовался? — С той самой? — Галлиард призадумался, и его осенило. Ах да, наплёл же ей что-то там про девчонку недавно. — А-а, конечно, как без этого? — А меня научишь? — Нина вцепилась пальцами в ткань, что кожа начинала белеть. — Целоваться что ли? — Порко не то, чтобы удивился, но явно не ожидал. — Угу, — она робко кивнула. — Ну, давай, — Галлиард потёр шею, стушевавшись. Это, безусловно, всё здорово, только он не рассчитывал услышать от неё таких просьб. Глянул на руку, кольцо Марселя на месте. Может брат не обидится? Всего-то раз, в целях учёбы и практики не помешает. Ладонь скользнула по тонкому подбородку, Порко сделал шаг навстречу, наклонился. Только бы Нина не поняла, как ему сейчас волнительно на душе. Надо же быть уверенным перед ней, показать, какой он умелый. Ойкнув, Белл накрыла его рот сразу двумя ладошками и смущённо моргнула распахнутыми глазами. Она поцеловала руку там, где должны были быть губы Порко. Так быстро и коротко, но от всего сердца, что давно билось и просило сделать хоть что-то навстречу. Ушла она так же быстро, ничего не сказав. Галлиард посмотрел ей вслед и глупо улыбнулся, потёр кончик носа. Что за девчонка…850 г.
Глубокий вдох привёл Нину в чувства. Тело пробила мелкая зябкая дрожь, голова нетрезво кружилась, затёкшие руки болезненно мёрзли. Секунда за секундой возвращались мысли, а за ними чудовищный ужас. Взгляд упал на обнажённые ноги с фиолетовыми синяками над лодыжками. Нина попыталась шевельнуться, но молниеносная боль пронеслась вспышкой. Ноги… сломали? Чтобы не сбежала? Горькая безнадёга захлестнула в мгновение, но тут же сменилась страхом, когда сидевший в шатре мужчина подошёл. Смуглая кожа, чёрные, как смоль, волосы и такие же глаза. Вражеский офицер вынул револьвер и наставил на Нину. Боится, что превратится в титана, раз элдийка? Тогда зачем в плен брать было? Он что-то сказал, сложно разобрать, вроде спросил. Белл не ответила, опустила глаза, сверилась с ощущениями. На ней только армейская рубашка, даже белья, кажется, нет. Суровый крик, точно гром, испугал напряжённую Нину. Мысли путались, а сердце колотилось нездорово сильно. Она не помнила, что случилось, когда её вывели из города, сколько дней прошло с тех пор. В душе таилась одна крохотная надежда: лишь бы не вкололи ничего подозрительного. Тогда дела будут ещё хуже, чем сейчас есть. Офицер вновь крикнул, обращаясь к кому-то снаружи. В палатку тут же сбежал солдат, такой же смуглый и злой. Пока они говорили, Нина осматривалась, насколько позволяло её сидячее положение. Разодранная одежда валяется на земле, погоны срезаны, лежат на столе. Будет допрос. Белл предчувствовала и боялась не своим страхом, животным, как загнанный зверь в лапах у хищника. Завязанные за спиной руки саднили. Звонкая пощёчина вернула в суровое настоящее. — Хайван, — сказал пришедший солдат, сел на корточки и вынул нож, блеснувший лезвием в утреннем свете, — тебя приговорить к смертной казни. Ты знать? Нина молчала, безвольно смотрела вниз и ждала, что будет дальше. Носа коснулся холодный кончик ножа. — Тебя расстрелять так, как ты расстрелять наших, — он схватил её за хвост и сильно потянул назад. С губ сорвалось невнятное болезненное мычание. — Ты готов к этому? Враг резким движением руки отрезал волосы над резинкой. Короткие пряди свалились на лицо, закрыв уши и щёки. Нина стиснула зубы, глазам нарочно показали хвост, который мгновение назад был на голове. Она продолжала молчать, а тело продолжало изнывать от неудобного положения и боли. Порез и гематомы на ноге при любом малейшем движении напоминали о себе. Нина слабо морщилась и дрожала от холода, предчувствие вопило, что это только начало. — Струвер взят, два титан уничтожено, — военный откинул волосы куда-то на землю и приставил лезвие к подбородку. Белл не выдержала, взглянула на него глазами, полными страха и неверия. Как взят? Как уничтожены? И Порко тоже? Они же всё сделали для победы, всё шло по плану, такого не может быть. Переводчик довольно ухмыльнулся. — А-а, обидно, калтак? Поддалась чувствам, повелась на слова. Досада охватила тревожное сердце, Нина невольно приподняла голову, чтобы уйти от ножа. Что же делать? В их части врагов тоже пытали, она не участвовала в этом, лишь знала, что такое есть на войне. На таких ногах сбежать не получится, даже ударить вряд ли сможет. Мелькнула мысль о том, что стоило умереть ещё там, чтобы не оттягивать неизбежный момент. Слёз нет, но грудь щемит от осознания, что конец близок. Так ли стоило прожить отведённое время? — Есть вариант, — солдат спустился ножом ниже, подцепил пуговицу на рубашке, отрезал. — Сделаешь, как я сказать? — он метнул на неё безразлично суровый взгляд. Нина сжалась внутри, почти не дышала. Что от неё нужно? Разве не информация? Рубаха распахнулась, военный немедля разрезал майку. Ткань с треском разорвалась на молочной груди. Липкие мурашки пробежались по коже, разум тряхнуло немыслимым ужасом. Нетерпеливый офицер выругался и что-то рявкнул подчинённому, тот хладнокровно ответил, не переставая просверливать глазами пленницу. Спрятаться некуда, нечем прикрыться, её жадно осматривают, водят взглядом по голой груди. — Мне нужен ответ, — сказал военный и поднялся, закатал рукава. — Дислокация флота. Где? — он проговорил каждое слово и кинул нож на стол офицера. Поёжившись, Нина бросила на него короткий взгляд и отвернула голову. В море и так положение Марлии шаткое. Белл примерно знала, где что находится, но упорно молчала, да и думала о другом. Жив ли Порко? Она жалела, что не настояла в тот день, что не призналась, когда было время. Засомневалась, забоялась. Было бы чего бояться, когда худшее случится здесь. Враг взял бутылку спиртного, задумчиво покрутил. Краем глаза Нина заметила, что солдаты кивнули друг другу. Не за победу же они пить собрались. Что тогда? Не успела Белл опомниться, как резкий удар ногой повалил на землю. Сухие руки коснулись бедра, глаза сверкнули свирепой ненавистью к элдийке, словно перед военным чудовище в шкуре ягнёнка. Даже в Марлии смотрели не так озлобленно, вся неприязнь инструкторов, профессоров, офицеров — малая часть той ярости, которой пропитан мир к сыновьям Элдии. Как же хорошо было на славной родине. — Где. Дислокация. Флота? — повторил враг бездушным голосом и вцепился в ногу, насильно развёл. Горлышко бутылки сверкнуло, Нина спрятала глаза, чувствуя, как одинокая слезинка покатилась вниз. Не выдержала — сломалась, ей до безумия страшно. Цепочки с кольцом нет на шее, письмо Йохана скорее всего нашли и забрали. Что нужно было сделать, чтобы не допустить такого исхода? Хотелось извиниться перед Порко за то, что не сдержала слово. За то, что раньше встретит Марселя. Снаружи раздались крики, офицер выглянул из шатра и метнулся к оружию. Переводчик остановился, сжал бедро и повернулся. Донеслись первые выстрелы, бутылка полетела в сторону и с треском разбилась. Нина подняла голову, пытаясь увидеть, что там случилось. Солдаты выбежали на улицу, яркая вспышка света озарила палатку сквозь полотно. Радость, громкая и необъяснимая, затаилась в груди. За пленными пришли, их не оставили. Как же благородно марлийское командование, нужно обязательно отблагодарить, как заживут ноги. Рядовой в белой форме забежал в шатёр и при виде Нины закинул винтовку на плечо. — Товарищ лейтенант, уходим, — он схватил нож со стола и кинулся развязывать верёвки на руках. — А Порко? — словно в бреду спросила Белл. — Где Порко? — Господин Галлиард, — рядовой на момент осёкся, чтобы подхватить её на руки, — сейчас сражается там. Нина держалась за плечи солдата, пока тот нёс её к остальным. Забытые слёзы застилали глаза, сквозь мутную пелену она смотрела через спину рядового туда, где Порко рвал и метал всё вокруг, разгоняя врагов. Живой. Какое же счастье. Его оглушительный рёв, полный желания мстить, настиг каждого. Крепкие зубы терзали наспех приготовленную технику, в клочья разрывали металл. Альянс не рассчитывал на ответное нападение Марлии. Лучи золотого солнца согревали беспокойную душу, озаряли, возвращая к жизни. Нина не сводила влажного взора с Галлиарда, что оставался тусклым пятном вдали. Суматоха проходила сквозь неё, ничего больше не имело значения. Чёрствое покрывало укутало нагое замёрзшее тело, руки перестали дрожать, даже боль отзывалась иначе, глухо, словно в тумане. Оставшийся день в дороге, прошёл незаметно, как сон. Нина не помнит, спала ли в машине, когда стихли выстрелы. В родной казарме и койка мила. Обезболивающее медленно отпускает, обе ноги перевязаны, на тумбе стоит пустая тарелка. Мучительно долгий день подходит к концу, оставляя в сердце надежду, что с рассветом прибудет спокойствие. Нина вздрогнула, когда дверь резко открылась. Влетел солдат с серой повязкой на плече, сжал кулаки и бросился на изнурённую Белл с криками. — Из-за тебя Эзра умер! Осознание пришло позже, чем пальцы сцепились на шее. Эзра? Точно, парень из её отряда, весёлый такой. Нина обессиленно подняла руку, чтобы оттолкнуть рядового, не смогла. — Мой брат не заслужил такой смерти! — он тряс её, забываясь в порыве печальной злобы. — И такого лейтенанта! Только последняя гнида сдаться в плен добровольно! — солдат не рассчитывал силу, сжимал, как придётся. Ладони упёрлись в грудь рядового, Белл даже сказать ничего не может в ответ, а воздуха не хватает. Он хочет задушить офицера, несмотря на жестокость трибунала. Война у всех отнимет братьев, отцов и мужей, не отставит ничего человеческого и живого. Все сходят с ума от горя, винят, кого попадётся. Нина из последних сил царапнула ногтями его руку почти до крови. Свои не лучше чужих. Знает об этом ещё с приюта. — Я тут носки принёс, — заявившийся в казарму Порко на мгновение остановился и тут же метнулся к рядовому, рывком оттолкнул его. — Какого хера?! — Я не закончил! — взревел солдат и замахнулся. Галлиард не собирался церемониться с ним, хорошенько проехался по лицу кулаком, успокаивая. Тряхнув рукой, он выпрямился и поправил волосы. Давненько не приходилось давать кому-то в морду. — Вали, пока ноги целы, — на выдохе пригрозил Порко. Рядовой злостно выплюнул кровь у ног Галлиарда и поторопился уйти, вытирая слюну с разбитой губы. — Спасибо, — тихо поблагодарила Нина, отдышавшись. — Сочтёмся, — он сел на край койки, — и как так выходит, что я второй раз за день вытаскиваю твою мелкую задницу из неприятностей? — Порко покачал головой и осторожно приподнял ноги Белл, положил на свои. — Это у тебя мелкая задница. Галлиард усмехнулся. Остались ещё силы огрызаться, видать, не всё так и плохо.