Лисья свадьба.

По дороге к дому Ёна кицунэ думала о том, что это ее решение слишком эгоистично. Выбор был сделан, и как обычно, не обсудив его ни с кем, Ёми готова была идти до конца. Было жестоко так поступать с лисом, но его хотелось сейчас. Хотелось больше всего на свете просто увидеть его. Возможно даже поговорить. Хотя, о чем им вообще можно было говорить? Это глупость, вздор. Они не могли найти общий язык столько сотен лет, с чего бы им говорить сейчас. Чем ближе Ёми подъезжала к дому Ёна, тем сильнее разрывало ее грудную клетку от боли. Тело лисы сопротивлялось этому спонтанному визиту. Метки на пахучей железе и на безымянном пальце стали острой болью покалывать и обжигать тонкую кожу. Ёми напряжённо перебирала варианты дальнейшего развития событий. За свою жизнь она не боялась, но внутри тревога за Ёна разъедала уверенность кицунэ. Когда Ёми выходила из машины — ей стало совсем не хорошо. Сухость во рту, шум в ушах, все тело становилось ватным, силы покидали кицунэ с каждой секундой. В глазах медленно начало темнеть, Ёми практически наощупь дошла до переулка и в одно мгновение она оказалась лежащей на асфальте без сознания. Открыла глаза кицунэ от трупного запаха, к которому давно привыкла. Лиса сразу поняла, что это очередное приглашение Энма, от которого нельзя отказаться. Говорить с ним не хотелось, но внезапно для себя, среди запахов смерти, лиса почувствовала забытый и заваленный пылью тысячи лет, запах таежных трав и болезненной скорби. Ёми, не доверяя собственному носу, устремилась к источнику аромата. Проходя в главный зал дворца Энма лиса чувствовала себя более чем уверенно. Но вся уверенность исчезла, когда кицунэ увидела гостя тронного зала. — Мама? — сорвалось с губ Ёми. — Ох, вот и ты, моя дорогая лисичка… — с лицемерной улыбкой сказал Энма. Ёми застыла на месте, не в силах пошевелиться. Перед ней, в центре тронного зала, на кресле сидела Морена, родная мать Ёми, славянская богиня смерти. — Что здесь происходит? — все еще не веря в происходящее, спросила она. — Пришло время платить по счетам. Лисичка за волка. Такой был уговор. — с упоением сказал Энма. Ёми смотрела на худое и смертельно-бледное лицо матери, пыталась заставить себя посмотреть ей в глаза, но не могла. Как и не могла до конца принять происходящее. — Убери с нее эти ужасные следы. — недовольство указала Морена на пахучую железу Ёми. Энма щелкнул пальцами и с кицунэ разом исчезли все метки. — Теперь ты свободна в своих выборах и чувствах. Могла бы догадаться, что волк не твоя судьба. Это лишь сделка богов. Нужны ли тебе, Цукиёми-но-ками мои извинения? Или сразу перейдём к тому, что ты не усвоила ни одного урока? — спокойно спросила Морена. — Мне нужны объяснения… немедленно. — прокричала Ёми. — Объяснения… вы с Хотэру были связаны нашей сделкой. Сейчас каждый из нас получил то, что хотел и вы оба свободны. Твое время в мире живых выходит, Цукиёми. Началось время змея. Исполни то, что задумала. Иначе смысла в твоем появлении не было. Ты теряешь свои силы, божество иллюзий, не способное распознать обман. — строго и монотонно ответила Морена. — Где ты была все это время? — держась изо всех сил, спросила Ёми у матери. — Я присматривала за тобой, но по условиям сделки я не могу покинуть мир мёртвых. Зато ты можешь. Возвращайся, Цукиёми-но-ками, ты в ответе за множество жизней. Мы скоро снова встретимся. И я хочу, чтобы ты не разговаривала меня. — произнесла Морена и, взмахнув костлявой рукой с серебряным окровавленным серпом, вернула Ёми в переулок у дома Ёна.        Лису ужасно мутило, ей хотелось выть от всего, что только что с ней произошло. От слов матери. От того, что ее решение, действительно, верное. От того, что придётся прощаться. «Все не так… все не так, как они говорили. Тэру не истинный. Метки — дешёвые трюки Энма, на которые я повелась. Я совсем перестала чувствовать свои силы. Земная жизнь отнимает божественное. Мама заключила сделку с Энма. Преследуя свои цели, они пожертвовали собственными детьми, семьёй. Можно ли вообще говорить о прощении? Лучше бы они оба сгинули.» — ностлось в голове Ёми.

***

Поменяв все планы, лиса бросалась в клуб к Тэру. С ним нужно было обсудить то, что произошло, это честно по отношению к нему и к себе. До клуба кицунэ добралась совершенно «на автомате». Ее больше не тянуло той неведомой силой, которую Ёми ошибочно считала любовью. Тэру ждал лису у бара. Символично было закончить там, где все началось, замкнуть цикл. — Ты в порядке? — спросила Ёми усаживаясь за бараный стул рядом с альфой. — Не знаю. Боль ушла и без нее стало слишком спокойно. Рэм сейчас звонил, сказал, что спокойно переносит любые запахи. Я чувствую себя слишком странно. Будто я так долго пытался заполучить самую дорогую игрушку, но как только я смог ее себе позволить — точно такие игрушки стали раздавать на улице всем желающим и абсолютно бесплатно. Прости, Ёми, за такое сравнение. — поделился Тэру, не глядя на лису. — У меня была встреча… с твоим отцом и моей матерью. — спокойно начала Ёми. — Семейный ужин, почему меня не позвали? — ядовито выдавил Тэру. — Ты знал, что мы не истинные? — серьёзно спросила кицунэ. — Нет, но я понимал, что отец в этом замешан. Истинные или нет — я благодарен тому, что пережил с тобой и тебе за нас. Но… я не держу тебя рядом. Не хочу. — также серьёзно ответил Тэру. — Почему ничего не сказал? — с ноткой разочарования спросила кицунэ. — А что я должен был сказать, Ёми? Мне не хотелось тебя отпускать, ни как девушку, ни как лекарство от головных болей. Эгоизм? Да. Жестоко? Да. Но я болше не держу тебя. — импульсивно ответил альфа. — Я, действительно, не останусь. Но не столько с тобой. У этой жизни на меня другие планы. Тэру, посмотри на меня, пожалуйста. — попросила лиса, осторожно касаясь руки волка. — Прикосновение совсем другое. Ощущается слишком пусто. — сказал Тэру, переведя взгляд на уставшее лицо Ёми, усмехнувшись и убрав руку в сторону. — Спасибо тебе за первую любовь, хоть и такую отравленную. — лиса в последний раз взглянула в чёрные глаза волка и оставила на его щеке лёгкий поцелуй. Это невесомое прикосновение заставило болезненную горечь растекаться по всему телу Тэру. На щеках Ёми альфа увидел несколько блестящих слез, которые хотел смахнуть, оставляя на их местах поцелуи, но стиснув зубы, он просто ее отпустил. Полюбил ли волк лису на самом деле — останется его личной тайной, ровно до тех пор, пока он не встретит свою истинную и ее запах не залечит все шрамы, спрятанные под грудной клеткой. Прощание оказалось слишком болезненным процессом для Ёми. Повторять подобное больше никогда не хотелось бы, но лиса приняла решение, что всю боль она унесёт с собой. Снова захотелось виски и уткнуться в плечо к Ёну. О том, что прощаться предстоит и с ним, и с Раном — кицунэ не хотела даже думать.

***

«Весь день пошёл наперекосяк, вся жизнь пошла наперекосяк. Какого черта… ничего же сложного, просто помириться с братом, разобраться с Имуги и вернуть себе Ёми. Жить втроём, как раньше. Нужно просто выбрать самый безопасный для всех способ.» — рассуждал Ён, уплетая мятное мороженое. В доме было неуютно из-за того, что пусто. Лису хотелось бы сейчас ворчать на брата и любоваться тем, как Ёми готовит свое фирменное блюдо, пританцовывая и напевая любимую песню. Это была бы семья. Такая, о которой каждый из них мечтал. Ближе к ночи внутри Ёна загорается недобрый огонёк беспокойства и ожидания. Лис успокаивал себя тем, что ждать ему нечего и некого, что все, кто мог бы его так волновать сейчас находятся в безопасности и под присмотром. Однако все нутро тянуло куда-то подальше от дома, к кому-то конкретному. Ён набрал номер Юри и убедился, что с Раном все в порядке. Как бы то ни было, Юри постепенно, но положительно влияет на Рана и Ён этому несказанно рад. Невеста Улитка в безопасности с Рюдзином. Оставалось проверить только Ёми, но от одного имени на дисплее телефона сердце пропустило удар. Еще один удар сердеце Ёна пропустило от внезапного звонка в дверь. Ёми стояла прислонившись к двери, ее естественный запах амаретто смешался с запахом виски, бутылку которого кицунэ держала в руке. По щекам текли слезы, которые лиса всячески пыталась спрятать. Подняв, на застывшего в дверях Ёна, свои ледяные и полные отчаяния глаза, Ёми пару минут молча сверлила его взглядом. «Она так просто врывается ко мне ночью? И почему я не могу просто послать ее?» — проносится в голове лиса. Еще пара минут молчания и взглядов глаза в глаза и нарастающее чувство страха. — Мне не о чем с тобой разговаривать в таком состоянии. Иди домой. Тебя ждут. — первым нарушил тишину Ён. Но лиса даже не пошевелилась, в ожидании чего-то. Лишь спустя несколько секунд опустила глаза и отошла от двери. «Мне так жаль. Я жалею, что мы знаем друг друга, жалею что все так… жалею, что наша последняя встреча наедине такая.» — скулила внутри себя Ёми. Но Ён сорвался, сорвался окончательно, забывая про все, затягивая лису внутрь дома и дверь закрыва, чтобы на нее никто, кроме него не смотрел. Ее такую хотелось еще сильнее, свои следы хотелось оставить по всему ее телу поверх волчьих, в глаза смотреть, сжимая тонкую шею, наконец-то услышать ее хрипловатые стоны. Ён у двери кицунэ зажал, пытался успокоится, мысли свои в порядок привести, но ее горячие губы впиваются в губы лиса, руками хватаясь за его плечи, Ёми попыталась стянуть с него белую футболку. — Остановись. — шепчет Ён задыхаясь. — Почему? — Ёми в глаза ему смотрит, растворяясь в них. — Твой волк… — сквозь зубы начал лис. — Я все позже объясню, но сам посмотри. — Ёми показала пустю пахучую железу и руки, на которых совсем недавно были метки. — Но… как? — не поверил глазам Ён. — Правда хочешь поговорить? — спросила Ёми, всматриваясь в медово-карие глаза. Ён подхватил лису на руки, донес до кровати, прижал лопатками к пледу и снова поцеловал. Наконец-то дико и страстно, быстро и не сдерживая себя, в пальцах сжимая рыжие пряди. Ёми не хотелось больше сопротивляться, она сама тянет футболку со своего тела, разрывая поцелуй. Ён, ни на секунду не желая отпускать от себя лису, снова за поцелуем тянется, пальцами быстро расстегивая ремень на своих джинсах, пуговицу и молнию, стягивая одежду, и шипит, когда длинные худые пальцы Ёми обхватывают его уже полностью возбужденный член. Лис быстыми движениями стянул с кицунэ оставшуюся одежду. Рука Ёми быстро двигалась по твердой плоти, лиса широкими мазками вылизывала родинки на крепкой бледной шее Ёна. Лис прикрыл глаза, стиснув зубы, внутри у него все дрожало от возбуждения. Да, именно этого он ждал с их первого поцелуя на Снежной Горе. Именно такую Ёми хотел увидеть: на грани здравого смысла, чтобы крышу срывало обоим одновременно, чтобы инстинкты захватили сознание, и так хотелось, чтобы такой лису больше никто не видел. Ёми резко перевернулась и оказалась сверху, двигаться начала в такт, срывая все тормоза, прикусывая кожу на шее лиса. Ён в ладонях сжимал ягодицы кицунэ до красных отметин на нежной коже. Осторожно пальцы проникли между половыми губами, сразу два легко проскользнули внутрь, не встретив сопротивления. Ёми просто не могла себя контролировать с Ёном. От него будто внутри все предохранители слетели вместе с инстинктами самосохранения. И хотелось только одного, чтобы лис скорее оказался внутри. Хотелось его пометить укусами и следами красными, чтобы все знали, что он с ней, но сама себя останавливает, потому что все это неправильно и скоро ее самой не будет. Ён пальцами быстрее двигает, дает привыкнуть к темпу, но пальцы выскальзывают, Ёми сама подставляется. Но руки дрожат, как и все тело, поэтому лис помогает ей, надавил на бедра резко и полностью заполнил кицунэ собой. Ёми выгнулась в спине, нама начала двигать бёдрами, так ярко ощущая всю горячую длину в себе, и громко застонала. Лис сильнее сжал её бедра, подстроился под ритм и двигаться навстречу начал. Ёми ладонями упирается в плечи Ёну и открывает глаза. Встречает взгляд лиса, который горит желанием, и сама еще больше разгорается. С ума сходят оба от того, что происходит, не сводя взгляда друг с друга, Ёми стонала от каждого глубокого проникновения. Ён каждую деталь запомнить пытался, как бледная кожа лисы блестит от пота, как ледяные глаза бликуют, когда девушка смотрит на него, как рот ее приоткрыт, и видны острые белоснежные маленькие клычки, которыми Ёми прикусывала нижнюю губу. Лиса двигалась быстро и резко, поднимая и опуская бедра, упирается в плечи Ёну. Рыжие волосы облепили лоб и лис с наслаждением провёл по ним пальцами, зачесывая назад. Кицунэ опустилась и снова начала вылизывать шею лиса, его пахучую железу, застонала глухо, цепляя зубками упругую кожу. Ён стал быстрее двигать бедрами, вбиваться сильнее, потому что лиса приподнялась, давая ему больше свободы. Лис слышал, как она стонала и рычала ему в кожу, просила и мучалась запрещая себе следы на нем оставлять. Ёми, чтобы отвлечься от желаний метку оставить, поцеловала лиса в губы резко и с нажимом, потом спустилась ниже, начиная вылизывать кожу над левым соском, осторожно прикусила. Ён громко застонал, Ёми поднялась, выгнулась, когтями впилась в кожу на плечах лиса. Оргазм, такой сильный и мощный, накрыл все тело, вспышками перед глазами понеслось удовольствие. Все тело накрывают волны наслаждения и облегчения, Ён замедлил движения и остановился, когда кицунэ упала на него, и громко выдохнула. Лис гладил бледную спину Ёми, ждал, пока она отойдет от оргазма. Он почувствовал, как кицунэ тянется к его шее, снова пахучую железу вылизывает. Ён ее за поцелуем тянет, на этот раз мягким и не напористым. — Теперь расскажешь? — разрывая поцелуй спросил лис. — Может, оставим разговоры на утро? — утыкаясь в шею Ёна, спросила кицунэ. Лис лишь крепче прижал Ёми к себе и улыбнулся. Кицунэ же, в этот момент прокляная свою слабость, пыталась подобрать слова для утреннего разговора.