Unmei

Ята не заметил, как наступил следующий день. Всю ночь он сидел за ноутбуком, записывая всё то, что ему так неожиданно удалось вспомнить. Он старался извлечь как можно больше подробностей и сохранить их все. Каждый момент, проведенный с родителями. Запах первой весны и ослепляющая белизна первого снега. Звуки, образы, ассоциации, эмоции - всё что угодно. Теперь, когда всё это вернулось в его голову, Мисаки осознал, что воспоминания - это самое дорогое, чего у него никогда не было. Некоторые моменты шокировали его. Некоторые - наконец, расставляли все точки над "и". Он вспомнил, как несколько раз в его дом приходил тот мужчина - Мунаката Рейси, который и был потом виновен в пожаре. Мисаки тогда был с матерью в своей комнате. Он чувствовал страх в глазах мамы, чувствовал напряженную атмосферу, пока Рейси разговаривал с его отцом. Он не слышал о чём, но он знал - что-то неладно. И он вспомнил Сару. Маленькая девочка, которую все боятся, которая боится своей жизни. Тогда она была совсем иной. Она была просто несчастным ребенком, над которым издевались дома, который не мог найти общий язык с другими детьми. Тогда она вызывала у него жалость, непонимание. Эта её идея о самоубийстве - Мисаки и сейчас не мог её понять. Ему всегда казалось, что самоубийство - это слабость, и он себе эту слабость позволить не мог. Он всегда шел вперед, сжигая все на своем пути. Впрочем, он и не был обладателем столь жестокой и суровой судьбы. Ята записал всё то, что вдруг заполнило зияющую дыру в его памяти. Он не мог позволить себе еще раз потерять вновь приобретенное. Ближе к полудню его силы иссякли. Боль в груди все не переставала, а голова раскалывалась от перенапряжения. Мисаки лежал на полу и просто пытался упорядочить свои мысли. Но на самом деле кое-что его сейчас волновало немного больше, чем воспоминания, которые теперь уже были надежно спрятаны в просторах нулей и единиц. Сару. Она всё никак не шла из его головы. Постоянно он вспоминал её внезапный поцелуй, краснел, вертелся, старался отвести мысли в другое русло... Он упустил те годы, когда она из несчастного ребенка превращалась в бессердечую тварь. Яте не давала покоя её месть - её способ жизни. Все эти годы она жила одним только желанием прикончить Мисаки, но он до сих пор жив. Вероятно, месть не была бы местью, не пойми Ята в чём же он виновен. Сама идея мести была близка Мисаки. Он был обязан отомстить Мунакате, уничтожившему его семью, дом, разрушившему его жизнь. Но это никогда не было смыслом его жизни. Месть была просто одной из важных задач, в то время как у Фушими было всё наоборот. Выживание было нужно лишь для отмщения. Ей приходилось жить, чтобы достигнуть цели. Такая жизнь казалось Мисаки неправильной. Просто не укладывалось в голове - как можно так жить? Но отмщение... Постоянные мысли о нём заставили Мисаки пристраститься к самой идее мести - око за око, зуб за зуб, смерть за смерть. И ему было за что мстить. Рейси должен был ответить не только за уничтоженную семью Ятагарасу. На нем лежала ответственность за превращение Сару из ребенка в тварь. Мисаки признал уже и свою к этому причастность. Он всё еще верил в свою правоту, но именно он тогда поселил в душу маленькой девочки помимо боли, страданий еще и ненависть. И он был готов загладить свою вину, он был готов превратить Фушими в нормальную девушку, хоть и знал, что это уже невозможно... Он знал, что не будет прощен. Он уже почти смирился с тем, что Сару прикончит его, хоть и не был до конца уверен в том, что она способна на такое... Весь этот груз, вся ответственность и вина, свалившиеся на плечи парня, тяжесть новых воспоминаний и абсолютное непонимание того, что же делать дальше. Мисаки уже был готов подохнуть от руки Фушими. Но всё же у него осталось одно большое незаконченное дело. Мысли, безустанно сновавшие туда-сюда по голове Мисаки, никак не дававшие ему покоя, вдруг начали затихать. Ята уснул. Ему снова снился огонь. Но этот огонь был совсем иным нежели прежде. Он не ранил, не обжигал самого Мисаки, но медленно уничтожал Мунакату Рейси. Ята видел его боль, его слезы, слышал мольбы о прощении, но ему было плевать. Он наслаждался своей местью и продолжал жечь Рейси ярко-алым пламенем, которое он сам и создал, до тех пор пока убийца не превратился в горстку пепла. Наслаждаться чьей-то болью - это было чуждо Мисаки, но в этом сне всё было совсем не так, как в реальности. Мунакаты больше нет в живых, и он уже больше не сможет сгореть в пламени ненависти Яты, не сможет признать свою вину и сдохнуть с честью. Хотя какая там честь у такого ублюдка... Алый огонь развеялся, сон растворился в пучине реальности, когда прямо над ухом Мисаки зазвонил телефон. Его разбудил входящий вызов от Акио. Тот звал выпить в честь Нового Года, о котором Мисаки вспомнил только в этот момент. Часы показывали восемь вечера, планов у Яты, как всегда, не было, да и напиться действительно хотелось - особенно после минувших событий. День, которого не должно было быть, не давал парню покоя, и он хотел уже дать отдохнуть своей голове. К тому же, Акио сказал, что вечеринка намечается грандиозная (впрочем, как всегда), обещалось много народу из школы. Да, Ята тайно надеялся пересечься с Сару. Ему нужно было понять - что будет дальше? Они правда забудут этот день, и с виду будет казаться, что всё на своих местах? Это было просто невозможно. Одевшись как можно более прилично, Ята отправился в коттедж родителей Акио, где и состоялась Новогодняя вечеринка. Весь вечер он отчаянно искал Фушими и пил. Он пил постоянно - всё, что только попадало ему в руки, не заботясь ни о вкусе, ни о градусе, стремясь просто забыться. Надеясь проснуться утром всё с той же ненавистью к Фушими и всё с той же зияющей дырой в памяти. Вся эта чертовщина оказалась невыносимо тяжелым грузом, всё казалось слишком неправильным и сложным. Вечер удался на славу. Пьяный Мисаки творил странные вещи и развлекал толпу, то и дело тщательно высматривая кого-то из действительно большой толпы людей. Фушими так и не пришла, а вот напиться вдрызг Яте всё же удалось. Примерно в четыре часа утра парень проснулся почти трезвым на диване в гостиной Акио. Его надежды не оправдались, и Мисаки пожалел, что не выпил больше. В голове всё так же вспыхивали воспоминания детства, а мысли о Фушими вместо ненависти вызывали скорее напряжение и очень неправильно заставляли парня краснеть. В доме было тихо - все гуляки уже заснули в самых неожиданных местах и позах или разъехались по домам. Кое-как собрав часть своих вешей, Ята покинул коттедж и нетвердым шагом пошел по направлению к дому. Всё вокруг было словно в тумане, а в голове творился невыносимый беспорядок. Шаг за шагом, квартал за кварталом, поворот за поворотом. И вот он стоит как вкопанный посреди улицы, уставившись на увеливавшуюся в размерах лужу крови. От шока он не был способен соображать, да и воспаленный мозг с трудом обрабатывал информацию. Он с трудом сдерживал всё съеденное и выпитое внутри, отчаянно надеясь остаться незамеченным тем, кто свершил такое с человеком. Над телом мертвого мужчины, которое уже было избавлено от рук, стояла темная фигура. Уличный фонарь отчаянно пытался рассеять тьму, но ему это плохо удавалось, и в мигающем белом его свете сверкал окровавленный клинок в руках убийцы. Мисаки, не смея шевелиться, стоял, пытаясь понять, что делать дальше. Неизвестный повернул голову и уставился на внезапного свидетеля сверкающими от безумия ярко-синими глазами. - Мисаки~, - отвратительно знакомым голосом произнесла фигура. Звезда школы. Пример идеальной девушки. Сарухико Фушими медленно слизала кровь со смертоносного клинка и неспешно приблизилась к Яте, каждым шагом заставляя его отстраняться и в результате вжав его в холодную кирпичную стену, за которой кто-то мирно спал... Фонарь перестал пытаться осветить улицу и неожиданно погас, оставив три фигуры стоять в кромешной тьме. Ята не видел ничего, он ничего не соображал, и в его голове больше не осталось ни единой мысли. Он лишь завороженно уставился на невыносимо ярко сверкающий в свете бледной луны клинок, находящийся слишком близко к его шее. Вдруг его мозг снова заработал. Причем заработал с огромной скоростью, словно зависший компьтер нагоняет упущенное. Сарухико Фушими по ночам расчленяет людей Отмена Принять Повторить попытку Он просто выбрал "принять". И в этот момент всё стало слишком просто, слишком понятно - Сарухико Фушими по ночам расчленяет людей. Казалось, будта эта информация всегда была в его голове. Казалось, что так и было всегда. И безрукий труп в луже крови уже больше не казался чем-то аномальным, как и сталь, готовая в любой момент рассечь его глотку. Она стояла слишком близко к нему, всматриваясь в его лицо глазами, наполненными только ненавистью и удовольствием. Фушими разглядывала каждую эмоцию на его лице и смеялась над ним. Смеялась над тем, что он умел чувствовать, и эти чувства сейчас уничтожали его. - Знаешь, Мисаки, - она кровожадно улыбнулась, увидев на его лице отвращение к собственному имени, - теперь я могу убить тебя. Поверь, я сделаю это гораздо красивее и гораздо больнее, чем досталось ему, - она указала на безрукий труп в луже крови. - Прямо сейчас и здесь я наконец свершу свою месть. Её губы изгибались в форме неизменной улыбки сумасшедшего, глаза наполнились одним лишь безумием. Ята смотрел на её глаза, рассматривал губы, едкую улыбку, шею, ключицы... Сейчас он, наконец, был абсолютно спокоен. Он сделал свой выбор. На этот раз именно он наслаждался сменой выражения лица Фушими. Она всё стояла рядом, медленно выводя лезвием узоры на шее Мисаки, едва касаясь кожи, предвкушая еще одно убийство. А он всё смотрел в её глаза. До тех пор, пока безумие в её глазах не сменилось чем-то иным. И вот это уже показалось смирившимуся со своей смертью Яте слишком странным. Медленно двигающиеся по небу облака заслоняли луну, заставляя глаза девушки менять цвет от иссиня-черного до нежно-голубого. От дикого безумия и ликования к спокойствию. Фушими вдруг отошла от Яты, убрав клинок. Презрительно щурясь, она посмотрела в его ошарашенные глаза и, повернувшись спиной, подошла к трупу. - Знаешь, ты мне пока не нужен. Мне тут завершить кое-что еще, вообще-то, нужно. Тебя я могу прикончить в любой момент. Её голос слегка дрожал. Мисаки понял. Чёрт возьми, конечно, он понял! Но милосердие убьет её. Милосердный поступок, который она вдруг решила совершить, наполнит её чувством невыполненного долга - вины перед самой собой. Она превратится в монстра, жажда крови которого никогда не утихнет. На нём сейчас лежит и без того большая ответственность за боль и страдания Фушими. И он не собирался от неё убегать. Он продолжал стоять на месте, прижавшись к стене. - Ты идиот? Я сказала, что ты мне не нужен. Проваливай и никогда не.. - - О нет, Фушими-сан, - он не дал ей договорить, - ты свершишь свою месть. Девушка резко обернулась на его слова, не выпуская, однако, из рук истекающий кровью увесистый кусок того, кого совсем недавно еще можно было назвать человеком. Раскаленным янтарем сверкали во тьме глаза парня. Неужели он нашел то, что ему нужно? Она ошарашенно молчала. Он кивнул на её клинок: - Только сначала помоги мне свершить мою. Последнее желание смертника