★
Несколькими годами ранее. — Минхо? Эй, Минхо! Хо-о-о-о! — Что такое, Нинни? — Ты что, опять обедаешь без меня? Университетская столовая. Двое лучших друзей-студентов поглощают вот уже вторую миску риса на каждого, запивая ее газировкой. Минхо — тот, что постарше, с темно-русыми волосами и кошачьим разрезом глаз, и Чонин — близнец лисёнка, с блестящими глазами и лучезарной улыбкой. Оба очень молоды, счастливы и полны энергии... ...А ещё мертвы. Совсем немного. — Послушай, Хо, а у тебя есть мечта? — Интересуется Чонин, допивая свой напиток. Минхо, дожевывая крупу, спешит улыбнуться: — Есть, — он мечтательно закидывает голову, рассматривая ажурный потолок, — я хочу попробовать все. Поработать с тобой, стать профессором, приготовить вишнёвые пончики и переродиться. — Переродиться? — Удивляется Ян, успешно игнорируя все сказанное до, — но разве это возможно, Минхо? Я думал, только жители четырнадцатой.. — Именно, — прерывает Ли, вытирая уголки пухлых губ салфеткой, — для осуществления этой мечты мне потребуется два этапа: умереть, и только после стать человеком. — Не смей! — Чонин обиженно дует щеки, сменяя взгляд обеспокоенным, — я не допущу твоей смерти, дурак! Кто знает, смогу ли я тебя ещё увидеть? Минхо смеётся, хлопая лучшего друга по плечу. — Сможешь, обязательно, — успокаивает Ли, — я вернусь, Нинни. Обещаю, что по исполнению вернусь. — Куда? — Недоверчиво косится Ян, сжимая ладонь Минхо. — Не обещаю, что на свои полномочия и домой, но к тебе то — точно. — Минхо.. — Запомни. Запомни и никогда не забывай, ведь я всегда держу свои обещания. — Точно? — Чуть ли не взвывает Чонин. — Стопроцентно, — улыбается Хо, обнажая ровные зубы, — а ещё я куплю тебе кучу жареной курочки и привезу тебе сибирскую кошку! — Настоящую? — Охает Ян. — Самую-самую! — Восклицает Минхо. Чонин в ответ слабо улыбается, по-теплому, но как-то грустно. Быть может, друга, стремящегося за мечтой, он бы и с лёгкой душой отпустил, но не того, кто заставляет сердце ныть, а пушистые ресницы покрываться солёной влагой. И уж точно не того, любовь к кому среди людей зовётся невзаимной. — И когда ты осуществишь задуманное? — Сердце бешено колотится, желая услышать «никогда». — Не вижу смысла медлить, — пожимает плечами Минхо, — сдам экзамены, поступлю на пост и спрыгну с крыши. Спрыгну с крыши.. — ..думаю, где-то в декабре.★
Господин Ли — влиятельный и известный человек, под чьей властью находились тысячи работников и работниц, а в его владениях числилось около ста торговых точек домашней мебели по всему миру. Он был чрезмерно успешен и богат, имел красавицу-жену, что также держала свою фирму из разряда бьюти индустрии, а вместе они растили прекрасного сына, который отличался от сверстников особым умом и статностью — молодой, привлекательный, так ещё и смышлёный. Он был идеальным, поэтому пользовался особым вниманием среди своих одноклассниц и одноклассников, а позже студентов. Все любили и почитали его — на дни влюбленных ни одна девочка не оставляла его без валентинки, снизу доверху покрытой сердечками, чем вызывала у него лёгкую улыбку с обнаженными белоснежными зубами. Ему нравилось это внимание, а людям нравился он. И все было хорошо, пока не заявился промозглый ноябрь. Все было отлично, пока не наступил тот день. День, когда госпожа Ли была найдена мертвой в своей постели. — Отец! Это твоих рук дело, ведь так?! — Что за бред ты несёшь, пиздюк мелкий? Смеешь обвинять своего отца в таком ужасном деле? Ты, блять, недорос ещё, или реально безмозглый?! Слезы лились из глаз Минхо, словно неконтролируемые. Говорить нормально не получалось, он задыхался: задыхался, смотря на безжизненное тело матери, заляпанное собственной кровью. У ее изголовья ступорил крупный мясной нож, издевательски поблескивая. Этот свет казался Минхо невыносимо ярким, практически неоновым, идиотским до того, что чертовски хотелось жмурить глаза. Жмурить до того, пока совсем не ослепнешь. Из гложащих раздумий юношу вырвала резкая пощёчина: то был отец, чей взгляд стал совсем неузнаваемым — глаза, наполненные яростью, трясущиеся веки и блестящие зрачки, совсем такие, как предательски лежащее лезвие. — Но я видел.. я видел, что это.. — Стоять на месте, это полиция! — Громкий женский голос, до боли похожий на мамин, заставил сменить эту болезненную обстановку. Господин Ли, ранее безразличный, начал строить из себя чувствительного: давил слезы, давая показания, заикался и вопил, впивая ногти в бедра. Минхо тоже делал схожее, словно под копирку. Только не с тем же выражением глаз, а другим. Искренним. В тот роковой вечер основное осталось тайным — смерть Госпожи на СМИ сменилась уходом из семьи и тайным исчезновением, улики, собранные полицией, отправились в мусорный бак, а былая доброта отца и вовсе испарилась. Минхо на полном серьезе засомневался, что она вообще когда-либо существовала. Под давлением с нескольких сторон, мозг юноши постепенно блокировал плохие воспоминания, запоминая лишь факты. Самым важным из них непоколебимо оставалось время и место смерти его любимой и единственной мамы. По прошествии нескольких недель жизнь стала совсем уж невыносимой. Господин Ли, которого Хо перестал звать отцом, чрезмерно пил и клал болт на свое производство, что на этой почве потерпело множество кризисов и упадков продаж. Настроение совсем покатилось к чертям, так что его единственным развлечением оставалась бутылка крепкого соджу и молоденькая служанка. Минхо такой расклад совершенно не устраивал. Ему было до жути обидно за маму, за себя и весь этот чертов мир, который находится под столь сильным влиянием каких-то жалких купюр. Поэтому в один из таких вечеров он, пропитанный ненавистью, заявился к отцу и решил вывести того на разговор, но в стельку пьяный Господин Ли не стал и слушать — накинулся с кулаками, как следует разукрасив сына, ведь тот не смел поднимать руку на отца и мог лишь слабо обороняться в ответ. Давно не секрет, что нетрезвые люди каким-то магическим образом зачастую становятся сильнее. Он слёзно умолял его остановится, не понимая своей вины и того, почему вообще родился. Хо надеялся на лучший исход, на то, что так на отца действует алкоголь, и после длительной реабилитации он пойдет на контакт, за все извинившись. И, быть может, тогда, Минхо бы его простил, крепко обняв со словами «Прости меня, пап. Мы многого натерпелись, и заслуживаем отдыха», но обстоятельства уже решили все за него. В тот самый момент, когда Хо упал на колени, чувствуя, что вот-вот отключится, Господин Ли бросил одну короткую фразу. Просто так, с горяча, не подумав, оплатой которой была лишь собственная неминуемая смерть. Это был я, сукин ты сын! Тишина. Наступила лишь на секунду, ровно до того, как Минхо схватил кухонный нож, толкая отца на кровать: не так давно служанка принесла мясные закуски, дабы угодить своему хозяину и сильнее укрепить место будущей госпожи через постель. Чертовски глупо, нагло и бессовестно. — Ты, жалкий выблядок, такой же, как эта шлюха! Да-да, Минхо, это я про твою дохлую мамку! Про эту дохлую шлюху, ха-ха. Минхо не слышал абсолютно ничего, находясь полностью заворожённым: желто-сероватое сияние уже не казалось таким противным, а лезвие притягивало, словно магнит, так и норовясь впиться в морщинистую кожу. Так и норовясь заткнуть старого придурка.★
Минхо только открывает глаза, как в нос тут же ударяет запах свежего и незнакомого места. Он смутно оглядывается по сторонам, примечая, что находится в аудитории: бесчисленные парты и лавочки, школьная доска и учительский стол, за которым с улыбкой томит светловолосый юноша, пристально его разглядывая. — Проснулся? — Усмехается тот, скрещивая руки на груди. — Проснулся? Где я? — Недоумевает Хо, по привычке учащенно моргая. От неведения в ушах неприятно пульсирует, а в горле появляется невидимый ком. Блондин запускает худощавую кисть в тонкие волосы, играя ломкими прядками. — Ты серьезно, Минхо? — О чем ты? — ..Черт, — незнакомец внезапно начинает смеяться, и в смехе его нет ни капли доброты: лишь ирония, отчаяние и самая малость безумства, — тогда забудь все, что я сейчас ляпнул, Ли Минхо, — он поправляет ворот своей белоснежной рубашки и с натянутой улыбкой произносит, — меня зовут Ян Чонин, и я помогу тебе во всем разобраться, — Чонин прочищает горло, читая искренне недоуменные эмоции с лица Минхо, — и для начала, ты умер, Ли Минхо. Ты сделал это снова, мать твою.★
— Эй, смотри куда прешь, кошатник, — светловолосый юноша, на вид лет двадцати, с ног до головы покрытый веснушками, недовольно ворчит, собирая остатки обеда с пола: Минхо, не заметив, толкнул его, так что щупленький паренёк тут же впечатался в стену, болезненно охая. — Ой, братан, извини! — Ли прикладывает руку к сердцу, прежде чем помчаться тому на помощь: заканчивают они уже вдвоем, решая забить на размазанный по полу соус. Веснушчатый напоследок хмыкает, играя взглядом: переводя его то на Минхо, то на пол. — Феликс, — решает представиться, протягивая липкую руку. Хо с улыбкой пожимает ее в ответ, улыбаясь, — спасибо. — Не благодари, я сам виноват. Было бы эгоистично тупо пройти мимо с моей стороны. Феликс уже собирается уходить, как вдруг его окликают. — Эй! Ты новенький? — С чего взял? — Ну, не знаю, — хмыкает Минхо, — впервые тебя вижу. — Просто я с утренней смены,— невзначай бросает Ликс, разворачиваясь на пятках, а затем показывает свой пропуск, с которого Ли тут же считывает код и одобрительно кивает, — во время еды бегал к Чонину, уламывал на сиги. — Куришь? — удивляется Минхо, — а похож на невинного. — Ещё как, — подмигивает Феликс, хлопая Хо по плечу, от чего тот чувствует странный приступ дежавю, — ладненько, мне пора, у меня встреча. Ещё свидимся, кошатник! — Удачи, курильщик, — бросает Ли, чуть ли не направляясь к выходу: вовремя вспоминает, что очень голоден и все ещё не поел.★
Приятный холодок обжигает спину, играя тонкими волосами. Минхо и Феликс сидят на крыше, свесив ноги и вдыхая запах никотина, исходящий из пухлых покрасневших губ обоих. Потрёпанные кроссовки не блещут чистотой, а грубая кожа пальцев и сбитые костяшки нежностью. Ёнбок неоднозначно хмыкает, готовясь к затяжке очередной мысли, а Ли теребит начатый окурок, неразборчиво лупя вдаль. — Слышал, курильщик, у нас ещё один новенький? — Интересуется Хо, туша сигарету о бетон. — Ага, — хрипло выдает Феликс, — прошлый был симпатичный, довольно, я его мельком видел. Этот второй за неделю. У нас что, серийных убийц поприбавлялось? — Наверное, — Минхо сплевывает неприятный осадок никотина, переводя взгляд на сидящего рядом, — один фиг — мы уже померли. — Хах, чувак, это точно, — внезапно, в голову Ёнбоку приходит одна гложащая мысль, так и требующая вырваться наружу, — слушай, никогда не слышал от тебя историю твоей смерти. Может, поделишься? — Холодно, — строго перебивает Хо, — как-нибудь в другой раз. Пойдем внутрь, тучи сгущаются, простынем. Чонин нас убьет. — Хранишь секреты от друзей, Ли Минхо, — недовольно цыкает Феликс, примечая теплую погоду, — нехорошо, — а затем все же слушается лучшего друга, не желая давить на неприятные темы. Оба в быстром темпе встают, отряхиваясь, и направляются по своим делам: Ёнбок к себе в комнату, чтобы докучать Чану с очередной игрой в нарды, а Минхо на шестой этаж университета, к кабинету триста пятнадцать, чтобы в очередной раз выслушивать наискучнейшую Чонинову лекцию о том, как появилась вселенная девятнадцать и что и как здесь испокон веков устроено. По прибытии в класс, Минхо тут же окликает Ян, с просьбой помощи в презентации. Начало пары — вот-вот, а у него зависает проектор, показывая одну и ту же ошибку. Ли и сам не знает, откуда так хорошо разбирается в программировании, но расправляется со всеми проблемами он в два счета. Нацепив самодовольную улыбку, Минхо спешит обрадоваться предстоящим похвалам, но получает лишь быстрое "спасибо" и новое поручение, в виде "попереключай слайды, пожалуйста, иначе я опять сделаю что-то не так". Как сильно ему бы этого не хотелось, ослушаться он не смеет, поэтому усаживается за Янов стул и принимается монотонно тыкать мышкой, оглядывая аудиторию в поисках причины очередного недоразумения. Спустя буквально пару секунд, он примечает Хенджина: длинноволосый юноша, с внешностью модели и неплохим стилем, спит на парте, явно намеренно игнорируя все происходящее. Ли уже видел его ранее, когда возвращался в общежитие, но на парах он явно впервые. «Бездельник», — проносится в голове у Минхо, прежде чем он успевает перевести взгляд ближе к стене — там, на парте повыше, с кислой миной протирает штаны юноша, до жути сильно похожий на белку-квокку. У него темно-русые волосы, прямой, длинный нос, овальное лицо, небольшие припухлые губы и безумно пухлые щеки, до того, что их, откровенно говоря, хочется пожамкать. Этот незнакомый паренек сразу вызывает у Ли неизведанный интерес, своей, как минимум, внешностью. Что-то между милым животным и горячим красавчиком простреливает в самое сердце, заседая там, по крайней мере, на несколько последующих вечеров. До конца оставшейся пары Ли пару раз бросает взгляд на второго новенького, полностью игнорируя присутствие Хенджина и мутные просьбы Чонина, и улыбается, когда ловит смущённые глаза того в ответ. Минхо знает, что он хорош собой, и видит, что этот милашка в нем явно заинтересован, так что он четко планирует цель — любой ценой завоевать внимание того мальчишки, будь то дружеское или даже просто однокурсническое. К окончанию занятия, когда все ученики покидают кабинет, Ли обнаруживает, что не может сделать того же — долгие гляделки с темно-русым пареньком подействовали на тело самым неприятным образом, вводя его в неловкое положение — откровенно говоря, Минхо чувствует несильный стояк, неприятно стянутый кожаными джинсами. Ли прощается с профессором несильным рукопожатием, и наконец, когда слышит удовлетворяющий хлопок двери, расслабляется. Атмосфера в аудитории не самая лучшая, но деваться некуда: уж лучше так, чем попасться в подобном виде университетским девчонкам и парням, знатно так опозорившись. Поэтому Минхо, не медля, устраивается за учительским столом поудобнее, прикрывает глаза и расстёгивает ширинку: действия сопровождает приятное облегчение, пока до его ушей не доходит чей-то высокий юношеский голос. — Кхм, — темно-волосый кашляет настолько громко, насколько ему позволяет его хронически больное горло, и Минхо буквально вздрагивает от неожиданности, — прости, я не хотел тебе мешать, я просто задумался, и... — О черт, — он резко перебивает, в спешке приводя себя в порядок. Слава богу, этот парень-белка остановил его в нужное время, — боже-боже-боже, как же неловко... — Э-эм, все нормально, я понимаю.. я... ну... — Незнакомец издает нервный смешок, поражаясь, собственно, ситуации, а Ли не может перестать краснеть и мысленно ругать себя за то, что вот так облажался. Пока темно-русый ещё что-то бессвязно бормочет, он пулей вылетает из триста пятнадцатого, слыша лишь клятвы о молчании. Стыд накрывает его со всех сторон, и все, на что Минхо хватает — это пара "спасибо!" в ответ. Ли шастает по коридорам, попутно вспоминая, какая сейчас пара. Он останавливается у лестницы, прежде чем направиться в сорок шестой, и гложит себя мыслями о том, чем же сейчас занимается тот горячий красавчик. А что если он потеряется? Или не знает, куда дальше идти? Или посчитает, что в округе тут все такие ебанутые да и вовсе в обморок свалится? Оставлять его одного — опасно. Но Минхо стыдно.. Чересчур стыдно, чтобы хоть шаг сделать в обратном направлении — поэтому он, глубоко вдохнув, прется на следующую пару, мысленно решая для себя — эта белка, конечно, красивая, но совращать парня, перед которым ты так опозорился — попросту отчаянно, если ты, конечно, не сам Бред Питт или ДиКаприо.★
Вечеринка во вселенной девятнадцать — она такая. Хочешь не хочешь — напиваешься, целуешься, блюешь и стонешь от того, что на утро голова раскалывается, словно по ней ежесекундно кувалдой хреначат. Все студенты университета это знают, и Минхо тоже — он в их числе, так что с участью этой уже давным-давно смирился. Ли, даже зная, что не поддастся сексуальному совращению своих однокурсниц, все равно одевается максимально горячо — темный берет поверх закрученных прядок, такого же цвета рубашка, перетянутая бордовым корсетом с тонкой шнуровкой, узкие черные джинсы с драными коленками и массивные кожаные ботинки, покрывающие щиколотки. Швея ненавидит его, потому что запросы Минхо — всегда самые прихотливые. Музыка приятно отдает в ушах, когда Хо узнает ноты знакомой 3RACHA. Во времена его существования в четырнадцатой вселенной эта кучка рэперов ещё не была столь популярна, а собственных песен у них, не считая каверов, было всего-то около двадцати. Сейчас же, как примечает Минхо, они довольно поднялись — практически каждый новенький попадает сюда под мелодичные композиции 3RACHA, в то время как Ли узнает хрипловатые голоса и каждый раз гадает, не подводит ли его слух — уж очень эти ребята стали популярны. Обстановка в полумраке становится ещё более неизвестной — у Минхо ноет под лопаткой, кажется, назревает что-то новое. И вот! По направлению к бару Ли краем глаза примечает темно-русые прядки и горящие во тьме карие глаза. Хан Джисон, так его, по словам Феликса, зовут, кажется ещё красивее, чем был сегодня в аудитории — широкие плечи и подтянутую грудь облегает темно-фиолетовая шелковая рубашка, а неприлично узкую талию кожаные скинни брюки с еле завышенной посадкой. В его глазах читается неведение: он выискивает кого-то, летая взглядом, пока не натыкается на Минхо: сердечко Ли больно ёкает, и он в спешке отводит глаза, чтобы его не застали врасплох. Ли устраивается на барном стуле и заказывает виски с лимоном, изредка поглядывая на Джисона, который и вовсе не думает перестать так открыто пялится. Минхо это льстит, безумно, поэтому уголки его губ приподнимаются, и тогда Хан выходит из ступора, подвигаясь ближе. — Ты пялишься, — совершенно обыденно цитирует Хо, надеясь на то, что его не узнают. — ...Я знаю, — соглашается Джисон, не находя оправданий, — прости, — и Минхо чувствует, что заинтересовывается в этом прямолинейном парнишке все больше. Хо продолжает играть образ плохого парня: он удивлённо вскидывает брови, и на лице его повторно просматривается легкая улыбка. — Не извиняйся, Джисон, — не в силах грубить этому юноше, лепечет он, мимолётно теряя крутизну. — Как тебя зовут? — Внезапно спрашивает тот, а сердце Ли от этого простого вопроса чуть в пятки не уходит. — Смотря зачем тебе, — щурится он, отпивая виски, — ты намерен трахнуться со мной, или подружиться? — Выдает Минхо, раньше, чем успевает подумать. Кончики собственных ушей густо краснеют, и Ли благодарит прародителя за то, что здесь невъебически темно. — Намерен как-нибудь вместе подрочить в аудитории, — выпаляет Хан, и Минхо буквально выпадает. Джисон явно даёт понять, что он не промах, и Ли это чертовски нравится, но есть одно но: простой человеческий стыд никто не отменял, так что Минхо, дабы не зажать уши и запищать, опрокидывает голову назад, вымещая все эмоции в истерический смех. Утирая невидимую слезу, он отвечает: — Ох, так это был ты... Меня зовут Минхо, — он протягивает руку для рукопожатия, — Ли Минхо. — Ты уже знаешь мое имя, — улыбается Джисон, скрепляя их союз, — но я повторюсь: Хан Джисон. — Приятно познакомиться, Хани, — светится Хо, мысленно удивляясь, что их знакомство проходит приятнее, чем могло было бы быть. — Взаимно, Минхо. Надеюсь, что мы быстро подружимся. Минхо соглашается взглядом. — Хочешь чего-нибудь? — Ли кивает головой в сторону барной стойки, пока остатки спиртного напитка бултыхаются по стенкам стакана вместе с лимонной долькой, — я угощаю. — Разве здесь нужно платить? — Удивляется Джисон, и Хо хихикает в ответ. — Ох, как жаль, я думал, что новичков несложно провести, — он зовёт бармена жестом руки, рассматривая меню, — в любом случае, напитки здесь просто отменные. Попробуешь „кровавую Мэри“? Легко! Минхо никак не мог ожидать, что дружить и общаться с Джисоном будет настолько легко, что смущение и неловкие ситуации отойдут на второй план, а сердечную пустоту заполнит приятное хлопотание крыльев цветных бабочек. И разговоры у них довольно забавные, и смеётся Хан очень даже миленько, да и в целом — вечер проходит на ура, в приятной обстановке, пока не происходит это: Минхо, запутавшись в новых знакомствах, совсем не замечает того, как вливает в себя очередную порцию алкоголя и щеки его краснеют, а язык заплетается все больше, мешая связно мыслить и говорить. Сам того не понимая, Хо тянет опешившего Джисона в центр танцпола, любуясь его красивым лицом: пушистые ресницы, румяные щеки, блестящие русые локоны и небольшие, но маняще припухлые губы, только вот, на последнее смотреть было не обязательно. Улыбаясь во все тридцать два зуба Минхо тогда ещё не подозревает, что решит выдать нечто настолько умное, за что ему ближайшую неделю будет круглосуточно и бесповоротно неловко: — Давай поцелуемся, Хана, — тянет он, и сердце Джисона сжимается до микрочастицы. Хан ненароком краснеет, выпучивая зрачки. Кажется, считает, что ему послышалось. Надеется на то. Чертов Ли Минхо,Нашел очередную причину для того, чтобы как следует опозориться.
★
Наше время. Как говорят среди людей: «Время лечит», и, кажется, в каких-то ситуациях это действительно так. С того самого дня миновало около месяца, и обстановка в университете сменилась на обычную. По углам вновь слышны смешки, Нинни снова собран на своих занятиях, а компашка опять возобновилась: Сынмин, Феликс, Минхо, Хенджин и Джисон, Чан и Чонин пару раз отрывались на этой неделе, что было довольно большой ошибкой. Пить в будни дни — вообще хреново, особенно если утром куда-то надо — будь то на пары, на работу или в больничку. Говоря о взаимоотношениях этих семерых — перемены виднеются, хоть и не столь заметные. На удивление всей шайки, двое скромняжек — папа Крис и мамочка Чонин, начали неким образом сближаться. Чан вообще на вечерней смене, но пиршествует с Яном довольно частенько — вместе смеются, болтают, формальности откинули. Минхо и Хенджин их за это вечно подкалывают, а Сынмин шлёт их нахуй и щипает, мол, наконец-то раскрываются цветочки, не лезьте. Хенджин и Феликс все ещё самая сахарная парочка из самой сладкой дорамы. Они оба души друг в друге не чаят: обнимаются, целуются, спят (видят сладкие сны в обнимку с Кками!) и вообще чертовски клево проводят время, наслаждаясь друг-другом. Свои мелкие обиды Ликс быстро забыл, не сумев долго злиться на своего возлюбленного. В общем-то, как говорит Хенджин: "Я был по девочкам до этого солнышка, друзья. Теперь же я по планетам". Сынмин все ещё гиена-скиталица, или же волк-одиночка, наслаждающийся присутствием себя любимого. Парни не раз пытаются найти ему вторую половинку, но какой там! Они даже его ориентацию выяснить не могут, что уж говорить об отношениях. А Кима это только прикалывает, он показывает друзьям факи и языки, возвращаясь к агрессивной катке в онлайн-игре. — Сынмин! Ты гей, да? Гей ведь?? — Минни! Я видел, как ты смотрел на Кёджи Нуну! Она тебе нравится, ведь так? — Сынмо-о! Я вычитал на сайте, что есть такая ориентация...э... аромантик, кажется. Это когда тебя отношения вообще не ебут. Скажи мне, ты из таких, да? Там ещё асексуалы есть! — Заткнитесь, чайки. Чан! — Да? — Чайник поставь. А вот говоря о Минхо и Джисоне.. Здесь обязательно нужно поподробнее.★
Утро, на удивление, выдаётся довольно неплохим. Хан просыпается в обычном настроении, за все это время успев знатно так привыкнуть к монотонному Хенджинову храпу. Предательски громкий будильник орет какую-то ноунеймовскую песню на всю комнату, и судя по тому, что рингтон сменился, юноши делают вывод: — Новенький! — Орут Хан и Хван в один голос, прежде чем запинать друг-друга одеялом. За последние три недели в университете не было новых учеников на человеческих сменах, за исключением миловидной девушки-китаянки Шэнь-Хэ со своей интернет подругой из Казахстана, Айым. Оказывается, бедняжки наконец встретились, и прямо по пути в кофейню грузовой автомобиль потерял контроль над тормозами (нехватка тормозной жидкости), втаранившись в витрину антикварного магазинчика и, по-совместительству, в девушек. Та, что зовётся Шэнь-Хэ, очень ранимая. Ее подруга только и делает, что ходит с ней в обнимку, успокаивая. Дело в том, что в четырнадцатой вселенной у Шэнь-Хэ остался питомец — забавная золотая рыбка с американским именем Бетси, шести месяцев отроду. Чонин долго извинялся и каялся, оправдывая себя тем, что переносит только сухопутных животных, пропажа которых может казаться правдоподобной — сбежал, потерялся, сорвался с поводка. Но никак не выпрыгнул из аквариума, убежав на плавниках! Только толку — Шэнь-Хэ не слушает его, зовя демоном, а Нинни, тем временем, заработал себе новую кличку среди своей компашки. — Ну наконец-то! Как думаешь, девушка или парень? — Хенджин, получив заряд энергии из ниоткуда, в спешке заправляет постель, накрывая стонущего Джисона с головой. — М-м... Придурок, дай встать-то! — Ре́-еще! Проснись и пой, Хана, сегодня у нас особое задание! — Какое ещё задание, дорогой? Я до сих пор выжатый, как лимон, после того, что тогда Госпожа Кассандра учудила! С ее этими ёжиками.. — Хан недовольно ворчит, вспоминая не очень приятную картину: позавчера на паре по «согласию/отрицанию» профессор Сандра наказала тех, кто валял дурака, распустив по всему кабинету самых настоящих ежей, а у нее их, к слову, тринадцать! Так потом Джисон, Хенджин, Минхо и Наён со своими подружками ползали по всему полу в попытках не уколоться. — Да, весело тогда было, я чуть затылок о парту не рассек, — морщится Хенджин, на секунду затормаживаясь, — стоп, почему я только в одном носке? — Не знаю, — шипит Джисон, направляясь в ванную, — завари лапшу, Джинни. Я безумно голоден.★
— Итак, ребята, как вы уже знаете — сегодняшнее занятие далеко не самое обычное, но только для желающих! Те, кому не понравится идея — продолжат обучение в обычном формате и направятся на пару в сорок шестой. Всем понятно? — Чонин, крутящий меж пальцев синюю шариковую ручку, привычно улыбается, окидывая аудиторию резвым взглядом — считает, все ли на месте, — Сюзи! — Да, профессор Ян? — Не бойся. Я вижу, как у тебя руки трясутся. — Хорошо.. — Девушка поджимает губы, пряча ладони в объёмную флисовую толстовку. Ей все равно ничуть не «хорошо», несмотря на совершенно безобидное личико Чонина — знает она его. — Итак, сейчас я озвучу правила задания, и только после скажу его истинное предназначение. Они довольно сложные и замудренные, так что слушайте внимательно! — Ян немного повышает голос на последнем предложении, стараясь привлечь внимание главных лодырей с последних парт, — эй, Джисон, Минхо! Вы впервые будете участвовать в подобном, советую послушать. — Конечно-конечно, — быстро соглашается Хан, стараясь не запищать во весь голос: Хо, сидящий рядом, щекочет его внутреннюю сторону бедра, прекрасно зная о сумасшедшей фобии. Джисон тихо матерится, царапая миниатюрную ладошку короткими ногтями в ответ. — Отлично, — улыбается Чонин, понимая, что идеальной тишины все равно не добьется, — итак. Ну, для начала скажу, что меня повышают. — Что? — Охает Бомгю, отрываясь от своего намешивания трав. — Профессор Ян, вы сейчас серьезно? — удивляется Хенджин, скрещивая руки на груди, — неужели, вы больше не будете нас обучать? — Мы ведь не сможем без вас, Господин Чонин! — Айым, единственная, кто зовёт его так непривычно, обиженно дует губки, имитируя наигранную обиду. — Именно так! — Соглашается Шэнь-Хэ, сплетая свою ладонь с подругиной. — Тихо-тихо! — Чонин выставляет руки перед собой, стараясь угомонить толпу. Ему безумно приятно от того, что неважно: будь то короткий или долгий срок, студенты одинаково и очень-очень сильно его любят. Они даже дарят ему подарки на человеческие праздники, и узнав, что он не отмечает День Рождения, придумали его сами, устроив большой праздник с кучей разных вкусностей и конкурсов. Нинни также очень больно прощаться с этими породнившимися подростками, но делать нечего: противиться воле верхушки он не может. — Не волнуйтесь, — Чонин, надеясь, что спокойный тон передастся толпе как по блютузу, шепчет чуть ли не беззвучно, — я постараюсь найти в своем расписании окно и устроюсь тренером по плаванию. Оно ведь у вас три раза в неделю, верно? — Да, это так! — Но профессор Ян, мне все ещё грустно.. — Вы лучший! Теперь, я наконец полюблю этот кружок! — Нинни, — забыв о формальностях, тянет Джисон, наконец отдышавшись от проделок Минхо, — так что там с заданием? — Дурак! — Восклицает Сюзи, хмуря брови, — профессор Ян уходит, а ты.. — Ну уходит и уходит, — пожимает плечами Минхо, гораздо больше дорожа их встречами вне рабочего дня, — не во вселенную иную, ведь так? Лучше порадуйтесь за нашего Профессора, балбесы! Он, может, к этому всю жизнь стремился. — Спасибо, Хо, — одними губами произносит Чонин, несильно улыбаясь. На сердце ему вдруг становится неконтролируемо больно, но не от ситуации, а от слов студента Ли. До боли уж знакомо они звучат.. «Не во вселенную иную, ведь так? Ну и хрен с ними тогда». — И правда, вернёмся к вашему занятию, — профессор Ян кратко кашляет, прежде чем начать, — постараюсь максимально кратко: вам предоставляется возможность сдать трехэтапный экзамен, чтобы стать одним из нас. Вы сможете так же перемещаться между вселенными, получите нечеловеческую силу и много других приятных бонусов, но для кого-то все это можно перекрыть одним минусом — вы не сможете вернуться в четырнадцатую вселенную в своем теле больше никогда, — Чонин выдыхает после рассказа на одном дыхании, окидывая учеников взглядом: все серьезные и молчаливые, полностью сосредоточенные на происходящем. Удовлетворившись увиденным, он продолжает: — Естественно, вы получите бессмертие. Будете подобны мне — сами выберете возраст, в котором хотите остаться, и по прошествии многих лет останетесь навсегда молодыми. Вы подписываете контракт с верховными председателями на всю свою жизнь, полностью ее доверяя, — Чонин несильно расширяет улыбку, вопросительно приподнимая брови, — пока понятно? — Вроде.. — Э-э, ну.. — Да какой дурак решится променять свою жизнь на вечную службу? Профессор Ян, неужели, в свое время вы поступили так же? — Нет, — Нинни по-доброму усмехается, — моя история была немножечко другой. Продолжим.. — Эй, Хана.. — Шепчет Минхо параллельно Чониновым рассказам, несильно сжимая Джисонову ладонь. Тот легонько вздрагивает, находясь полностью сосредоточенным. — Да, Хо? — Все же отвечает, хоть и немного заторможенно. — Что думаешь? Черт.. Хан немного огорчённо склоняет голову, примерно догадываясь о мотивах Минхо. Для него это — идеальная возможность, ведь он сможет сохранить свою жизнь и навсегда забыть о неприятных ранах, которые на нем оставила человеческая вселенная. Джисон обречённо выдыхает, понимая, что молчать и врать здесь — бессмысленно, и единственное, что он в состоянии сделать — так это мешать. Валить Минхо так, чтобы у того не было никаких шансов. — Не нравится мне это предложение, — сознается Хан, — но если идёшь ты — то и я пойду. Все равно не смогу пройти, я слишком тупой. Минхо улыбается, пихая Джисона локтем. — Не тупой, но таковым притворишься, — он понижает и без того тихий тон, придавая своим словам большую интимность и конфиденциальность, — я знаю тебя не так долго, но довольно хорошо, Джисон. — Не будь так уверен, — бурчит Хан, а в мыслях поражается тому, насколько Ли проницательный. Из-за неловкого молчания оба вспоминают о Чонине — но тот, как назло, уже завершает свой рассказ. — Итак, раз никто не поднял руку в знак возражения, значит все согласны опробовать удачу. Так как я выполняю обязанности сразу двоих работников, то и вакансий, соответственно, будет две. Поэтому ваши шансы на победу довольно малы, но все же — не переживайте, — Профессор Ян показывает большой палец вверх, ехидно щурясь, — вы у меня все — лучшие. Я верю в каждого из вас. Пока Нинни окончательно не трогает студентов на слезы, он сразу же разбивает всех присутствующих на пары, ведь проходить вдвоем будет наиболее логично и легко. Сплочённость — важное качество для работников, так что и здесь можно найти кучу полезных преимуществ. — Итак, для начала объявляю ваши команды: Первые — Хенджин и Бомгю; — Фу, с этим нариком? — А ты вообще токсик! — Вторые — Шэнь-Хэ и Айым; — Дорогая! — Господин Чонин, вы — лучший! — Третьи — Наён и Сюзи; — Познакомимся поближе, детка! — Ага.. — Четвертые — Сана и Лео; — Серьезно, ты? — Ебать, судьба над нами шутканула. «Учеников остаётся все меньше.. Давай же!» — Пятые — Чанти и Веро́ника; — Неожиданно. — Я только умерла, что вообще происходит.. — И, наконец, шестая пара — Минхо и Джисон. «Минхо и Джисон». — Есть! — Восклицает Хан, не в силах сдержать эмоции — все идёт более чем по плану. — Сона, джекпот! — Светится Ли, — мы с тобой точно соулы, отвечаю. — Не поспоришь, Хо, — Джисон натянуто улыбается, приобнимая Минхо за плечи. «Нет, — твердо для себя решает Хан, чуть ли не тая в тепле чужих рук, — он слишком сильно мне нравится, чтобы так просто лишить его человеческой жизни. Нет, — ещё больше убеждается в своих намерениях Джисон, осознавая, что они обязаны проиграть, — я слишком сильно хочу вернуться назад». Эгоистично, единолично и чутка социопатно, но иначе здесь — просто не получится. — Если все более-менее довольны распределением, поднимите правую руку, — Чонин замолкает, и только увидев, что все выполнили его просьбу, решает продолжить, — прекрасно! Тогда не будем медлить и поскорее начнем первый этап. Скажу сразу, он пройдет в лесу, так что девушки на каблуках могут переодеть сменную обувь, — Нинни вытаскивает небольшую коробку из под стола, которая битком наполнена спортивной обувью, предназначенной для кружка бега, — здесь все размеры с тридцать пятого по сорок второй. У вас, ни меньше ни больше, есть ровно пять минут!