Взрыв кровоцветов в лисьем черепе

      Звон каблуков отражался от стен и сильно действовал на нервы. Как же ему надоели все эти формальности. Хвосты подметали и так чистый пол поместья Камисато.       Рин нервно шикнул, когда Аято почти наступил на полы его белоснежного кимоно. Глава комиссии даже дернулся от неожиданности. Видеть лиса в таком скверном расположении духа ему еще не приходилось: уши стояли торчком, хвосты били по бедрам, руки сильно сжимали веер, отчего тот жалобно поскрипывал, грозясь сломаться.       — Ты чего такой нервный? — Аято перешел на бег, стараясь догнать наставника, чей шаг равнялся его трем.       — Жук летучий попался, — Рин повел плечами и прошелся рукой по волосам, пропуская их между пальцами.       У Аято плохо получалось маскировать смех — его выдавало громкое похрюкивание. Веер с хлопком опустился на голову Камисато. Рин фыркнул и развернулся, еще и одним из хвостов хлестнул Аято по ногам.       Злился Рин далеко не из-за того, что Аято потащил его на собрание, которое лису ни в одно место. Отчасти это было, конечно, правда, но это была далеко не единственная причина. Хватало даже подсунутого в документы жука. Это было бы весьма уморительно, если бы жук в какой-то момент не взлетел. А ведь он многоуважаемый член комиссии Ясиро, кицунэ с белой шерстью, воспитавший юную принцессу и образцового наследника клана. И этот же наследник доводит его до сердечного приступа. Седых волос у него было не счесть, а ведь лису всего лишь двести лет. Его мучил лишь вопрос, почему он еще не начал заикаться.       Под монотонный бубнеж Рин дошел до кабинета. Аято отстал уже давно, теперь спешно пытался нагнать разъяренного лиса и изо всех сил старался не наступить на извивающиеся хвосты, выглядывающие из-под кимоно. Как они оставались столь же белыми, учитывая грязь улиц, оставалось даже для самого Рина загадкой.       — Араи-сан!       Рин навострил уши, но так и не повернулся к запыхавшейся служанке, пытаясь нарыть ключи от кабинета. Причину такой спешки отгадать было не сложно. Либо Итто вновь пришел кричать под окнами, что наконец-то нашел самого «крутого», по его словам, жука и теперь им обязательно надо найти жука для Рина. Ибо что это за дела? Оба екаи, но так и не померились силами в сражении оникабуто. Либо… А другого либо не было, скорее всего, опять о’ни пришел его доставать. А потом к нему выйдет Аято, и лис снова найдет у себя в документах жука. Скучно и слишком предсказуемо, но даже учитывая знание этого сценария, жужжащее нечто все равно заставит лиса молиться сегун.       Рин тяжело вздохнул и сжал в руке найденный ключ. Помассировал висок свободной рукой, уже представляя сколькими еще седыми волосами он обзаведется после этой находки, и все же повернулся к ни в чем не повинной служанке.       — Я весь во внимании, но, — он прижал уши к голове, — если там опять этот о’ни, то скажи, что я уплыл в Натлан навсегда и пусть даже не думает меня искать.       Аято недовольно поджал губы, всем своим видом показывая возмущение, но не имея возможности сказать что-то разъяренному екаю. В таком состоянии Рин вообще не посмотрел бы на статус Камисато.       — Там господин Сакамото, — служанка испуганно пискнула и вся сжалась, пытаясь казаться намного меньше и слиться с окружением, — Он требует встречи с Вами.       Рин откашлялся и даже смутился. Сам ведь не так давно размышлял на тему своего статуса, а теперь срывался на бедной девушке. Как-то неловко.       — Прошу меня извинить, — Рин постарался вернуть внутреннее спокойствие и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, — Пригласи его.       — Ты чего так реагируешь? — смотря в след убегающей служанке, Аято подал голос, — И с чего вдруг такая ненависть к Итто?       — Нет у меня к нему ненависти, — Рин отмахнулся, отпер дверь и, наконец, сбросил туфли на огромном каблуке, босыми ступнями прошлепав до стула, — Аято, сын мой, не трогай злую лисичку.       Под столом послышалось раздраженное громкое кряканье, и Рин тут же отдернул саднящую ногу, которую ущипнула недовольная Утка. Птица подлетела и приземлилась прямо на стол с документами, оставив на них большое белое пятно. Рину пришлось приложить слишком много усилий, чтобы поймать и скинуть бедную Утку. Сегодня был один из таких дней, когда все шло по совершенно не так, как надо. Лис помассировал гудящую голову, из груди вырвался болезненный стон. Он прижал уши и откинулся в кресле, закинув вспухшие ступни на стол. Достал из ящика кисэру, но вспомнил, что забыл купить табак. Да что ж за день-то такой?       В проеме показался Сакамото, как всегда заходя без стука. Спасибо, что хотя бы предупредил, были случаи, когда Рина выдергивали с совещаний или во время молитв в храме.       — Друг мой, — лису пришлось практически мгновенно привести себя в надлежащий вид и сесть нормально, — я ведь просил предупреждать.       — Тебе не привыкать, дорогуша, — Сакамото вальяжно прошелся по кабинету, сложив руки за спиной, и чуть не наступил на Утку, — в конце концов, я занятой человек и времени у меня в обрез.       Рина передернуло — к мерзким прозвищам он так и не смог привыкнуть. Птица потерлась об его ногу и подлетела, приземлившись на колени лиса. Руки аккуратно поглаживали белое оперение, Рин давно нашел это занятие весьма медитативным и, когда сильно нервничал, всегда старался гладить Утку, постепенно успокаиваясь. Сейчас его нервировал Сакамото, который при каждом визите оставлял седых волос на голове у лиса вдвое больше, нежели выходки воспитанника.       — И что же тебя привело, Тобио? — Рин особенно выделил имя собеседника, хвосты взмыли в воздух. Когтями лис отстукивал по столу ритм заевшей песни, снимая напряжение, — Я не намерен долго сидеть здесь — у меня много планов.       Сакамото уселся напротив Рина, сложив руки в замок и откинувшись на спинку стула, и закурил. Лис жадно следил за каждым его движением. Выдохнув густой дым, Тобио, наконец, начал:       — Та девка, — он сделал паузу, подбирая слова, — мы ее все же засекли — она прокололась одному из наших.       Повисла тишина. Рин долго думал, кто же эта «та девка», после вопроса о ее личности, сделал вид, что вспомнил и изрек многозначительное «а-а».       Рин прокашлялся и поблагодарил за информацию, уже выходя из кабинета и держа подмышкой спящую Утку. Птица во сне забавно покрякивала и дергала лапкой. Окончательно выпроводить Сакамото из кабинета лису удалось спустя пятнадцать минут уговоров.       Уже издалека он заметил Тому. На секунду Рин замешкался, прошелся рукой по одному из хвостов, приглаживая вставшую дыбом шерсть, и постарался унять бешено бьющееся сердце. Утка уже проснулась и увлеченно разглядывала проплывающие мимо пейзажи, а потом ущипнула лиса подмышкой и вразвалочку пошлепала к присевшему на корточки Томе. Рин всегда удивлялся ее любви к управляющему, возможно, в какой-то степени он даже ревновал. Но об этом лис, естественно, никогда не скажет.       Тома высоко поднял руку, пытаясь привлечь внимание Рина. Его волосы трепал ветер, и лис на секунду остановился в попытке унять сердцебиение и стереть румянец с горящих щек. Вроде взрослый екай, не один раз бывавший в отношениях, но все равно робеет при виде управляющего, подобно человеческим подросткам.       — Привет, я так рад, что ты пришел, — Тома широко улыбнулся, и Рин покраснел еще гуще.       — Да, да, привет, — голос лиса стал значительно выше, он откашлялся, — я тоже рад, что я пришел. Точнее, что ты пришел.       Рин стыдливо поджал хвосты. Еще и в словах путается, идиот. Тома звонко рассмеялся, и Рин проглотил все ругательства, которыми мысленно себя обзывал. Утка во всю резвилась с кошками чуть поодаль, совершенно не пугаясь, а на волосы Томы падали лепестки сакуры, густо цветущий в этом году. Рин аккуратно протянул ладонь и убрал упавшие на светлые волосы листики. Волосы у Томы были жесткие и немного секлись, и Рин сделал пометку, что стоит купить ему тот душистый шампунь, что он видел на прошлой неделе.       — Все в порядке?       Лис поймал себя на том, что уже достаточно долгое время стоит без движений, зарывшись одной рукой в волосы управляющего, и быстрым движением спрятал ладонь в рукав кимоно. Он кивнул, а попытки сохранять невозмутимое лицо каждый раз обращались провалом. Тома тихо хихикнул и наклонился к Утке, достав откуда-то кусочек яблока. Рин чуть наклонил голову вбок, наблюдая за почесываниями птичьего пузика. Утка возмущенно крякала и пыталась отбиться перепончатыми лапками, но, когда Тома убрал ладонь, она застыла и воззрилась на него, всем своим видом показывая, что ждет новой порции почесывания.       Рин чувствовал себя максимально неловко — хоть ему и не впервой быть на свидании, все же обычно эти встречи заканчивались одной проведенной ночью вместе. Но только не с Томой. Лиса до сих пор удивлял факт столь невинной связи с управляющим. Человеческий мальчишка, влюбленный в екая. И кицунэ, влюбленный в ответ. В голове не укладывалось. С начала их отношений прошло всего ничего, но Рин уже точно знал, что вечность он готов отдать лишь ему. Хоть это и звучало столь сопливо и приторно.       От Томы пахло пылью, золой и травами. Несовместимые запахи и вместе весьма раздражали обоняние. А еще его волосы были немного подпаленными и сильно растрепанными. Телодвижения скованными и неловкими, но более открытыми, нежели у Рина. И улыбка. Лис готов был вечно наслаждаться этим запахом, от которого он постоянно чихал, гладить волосы, неприятные на ощупь, смотреть на его телодвижения. И сделать все, лишь бы он всегда улыбался.