Как приручить зомби?

Следующий день выдался пасмурным. Прохудившаяся крыша не спасала от мелких капель дождя, которые разбудили Хакона. Он поднялся с матраса, потянулся, расправив затёкшие от неудобного положения во сне плечи. Оттащив спальное место в сухой угол, мужчина принялся ждать. Вечером наверняка должен объявиться Эйден. Встреча произошла за пару часов до заката. Хакон дремал, привалившись спиной к шершавой стене. Сквозь сон послышалось, как кто-то поскрёбся в дверь и позвал его. На улице ждал Эйден, на этот раз подобравшийся слишком близко. Открыв дверь, Хакон опешил. Заражённый стоял в паре сантиметров от него. Это оказалось скорее неожиданно, чем страшно. Мутант поморщился и попятился назад, спасаясь от света ламп. Чтобы не напугать бедолагу, мужчине пришлось покинуть убежище, спешно закрывая за собой дверь. — Ох, прости, парень, не думал, что ты так близко подобрался. Всё хорошо? Эйден отфыркался, проморгался, но хотя бы не разозлился. Хакон не сразу обнаружил, что его гость что-то держал в руках, прижимая к телу, чтобы не уронить. Прийдя в себя, заражённый медленно приблизился и вложил мужчине в руки ломоть хлеба — не особенно свежего, но вполне себе съедобного. Просто так достать его Эйден не смог бы, продают готовую выпечку в безопасных зонах, а они оснащены губительными для зомби лампами. Значит, украл у вышедшего за пределы убежища человека, либо нашёл в вещах убитого заражёнными встречного-поперечного. Как говорится, еда вкуснее, когда не знаешь, как она готовилась и у кого в руках побывала? — Это всё мне? Какая прелесть. Спасибо, Эйден… Прости, дружище, но сегодня я не смогу угостить тебя тыквой, — пожал плечами Хакон. Кажется, Эйдена это совершенно не расстроило. Он уселся на землю, не сводя заинтересованного взгляда со своего знакомого. Парень подождал с минуту, после чего указал на кусок хлеба. — Что такое? Хочешь, чтобы я поделился? Заражённый отрицательно помотал головой. Хакон догадался, что тот имеет ввиду. — Ты хочешь, чтобы я его съел? Ответ оказался положительным. Тогда мужчина уселся рядом, отламывая от куска кусочек поменьше. — Вчера… Ты был голоден… Поделился со мной… Сегодня я делюсь… С тобой, — ломано произносил мутант, помогая себе жестами донести до собеседника информацию. Получалось лучше, чем в первый раз. Во время разговора Эйден неловко приоткрывал челюсть, не до конца научившись её контролировать. Заметив, что Хакон обращает на это внимание, заражённый почувствовал себя неловко, прикрыл рот руками, ему не хотелось спугнуть единственного друга. Наверное, противно смотреть на зубастую разевающуюся пасть. В который раз поведение мутанта заставляло искренне удивляться. Действия Эйдена явно указывали на то, что он стыдился себя. Однако, будучи заражённым, стоит ожидать неприятия со стороны людей — для них он опасен, возможно даже больше, чем другие зомби. — Не думаю, что тебе стоит переживать по поводу своего лица. Ты симпатичный парень, так что не прячься, — решил подбодрить мутанта Хакон, понемногу угощаясь хлебом. Эйден скромно пожал плечами и убрал руки. Никто не говорил ему подобного прежде. Где-то под рёбрами затрепетало сладкое чувство, схожее с лёгким волнением. Шорох неподалёку заставил насторожиться. Хакон поднялся с места, что было зря, так как спустя мгновение в его бедро вонзилась стрела. Сдавленно матерясь, мужчина упал на землю, при этом чувствуя нарастающую боль. Заражённый бросился к нему, а оказавшись рядом, стал озираться, выискивая стрелка. Ренегаты не заставили себя долго ждать. Во главе со старшим, они гордо вышагивали по крыше в направлении подбитого. Эйден зыкнул на них, закрыл собой пытающегося сдержать болезненные стоны Хакона, грозно рычал в попытке отпугнуть. — Доверили долбоёбу мужскую работу. Сидит с мертвяком чаи гоняет, — загоготал старший, а за ним смехом залились остальные. — Давно надо было от тебя избавиться. Вальц будет очень рад, когда мы доставим ему добычу, — подхватил молодой ренегат, порываясь первым подойти ближе. — Никогда не убиваете человека сразу, дольше чешете языком. Ебучие отморозки, — прошипел Хакон. Дело пахло жареным. Эйден поднялся во весь рост, расправил плечи. Его глаза налились кровью, виднеющиеся вены запульсировали, крылья носа угрожающе раздувались от напряжённого дыхания. Он мог бы разорвать их в клочья в любой момент, но ждал. Надеялся, что они одумаются и отступят? Можно без зазрения совести убивать других заражённых, но людей… Эйден считал, что каждое убийство сокращает грань между ним-человеком и зомби. Ренегаты с абсолютной уверенностью в своих силах вступили в драку. Тем не менее, никто из них не смог даже задеть заражённого. Эйден разрывал человеческие тела, будто они состояли не из плоти и крови, а из ткани и рассохшихся ниток. Алые брызги летели во все стороны, чужие конечности, ещё подёргивающиеся, безвольно падали в кучку человеческого фарша. Хакон, опасаясь попасть под горячую руку, отползал в сторону, иной раз прикрывая глаза, чтобы не смотреть на обезображенные тела и разбросанные кишки. Когда с ренегатами было покончено, Эйден пришёл в себя, вспомнил о раненом друге, хотел подойти помочь, но не увидел в глазах напротив ничего, кроме испуга. Он опять… Опять всё испортил. Мутант взглянул на свои руки, по которым стекала кровь, а под ногтями застревали кусочки человеческой плоти. «Это… Я сделал?» — бессмысленно спросил он у самого себя. — Хакон… Я не… Хотел… Прости… Я защищал… Тебя, — жалобно выдавил Эйден. — Ты спас мне жизнь… Не извиняйся. Блядство… — мужчина смотрел на своё ранение, начинающее тонко сочиться свежей кровью. — Тебе не безопасно… Тут. Поначалу то, что скрывалось за этой фразой, показалось непонятным. Ровно до того момента, как Эйден взвалил Хакона к себе на плечо, подняв тело без особого труда. Мужчина запротестовал, попытался высвободиться, но мутант держал его крепко. К счастью, целью заражённого было всего лишь отвести друга в безопасное по его мнению место. Из-за боли в ноге Хакон не мог сконцентрироваться на дороге, не понимал, в каком они районе, какие здания их окружают. Он смог осмотреться только в тот момент, когда его уложили на старый матрас посреди слабо освещённой комнаты без УФэшек. Долго находиться в темноте Хакон не мог, так как являлся заражённым, как и большая часть взрослого населения Вилледора. К счастью, в сумке имелись усилители иммунитета, которые на определённое время заменят живительный свет. Эйден тем временем осматривал чужую рану, соображая, что с ней делать. Для начала вытащить стрелу под отборную ругань Хакона. Кровь с новой силой полилась из оставленной в бедре дыры — а эту рану иначе назвать было нельзя. Мутант склонился над повреждённым участком кожи, разрывая ткань чужих джоггеров, чтобы ничего не мешало. — Если бы ты знал, как мне достались эти штаны, не рвал бы их так самозабвенно, — ворчал мужчина, стискивая зубы. Что-то горячее и влажное коснулось раны. Хакон слышал, что некоторые сумасброды добавляли в самодельные лекарства слюну заражённых, но никогда прежде не пробовал подобные изыски на себе. Видимо, этот день настал. Эйден осторожно зализывал кровоточащее отверстие, беспокоясь, что резкими мазками языка может навредить. Биомаркер шалил, однако, к удивлению мужчины, рана переставала ныть так сильно, как раньше. Наконец, когда получилось отвлечься от боли, Хакон смог осмотреть логово мутанта. Оно представляло из себя комнату с небольшим спальным местом в виде матраса, разбросанными вокруг вещами, и, что показалось самым милым, парой потрёпанных плюшевых игрушек. — Уютно тут у тебя, малыш. Только, боюсь, я не смогу остаться надолго. Без УФэшек я не протяну дольше суток. Усилителей иммунитета не хватит. В доказательство необходимости находиться на свету, мужчина закатал рукав, показывая давний след от укуса. Эйден с сочувствием взглянул на него, но ничего не сказал. Заражённый ещё несколько раз прошёлся языком по ране, убеждаясь, что кровотечение остановилось, затем отполз в сторону, скромно устраиваясь на уголке матраса. — Зачем… Они пришли?.. Вальц… Я знаю… Это имя… Кто он? — Тебе лучше с ним не связываться, поверь мне. Вальц — конченный псих, которому доставляет кайф копаться в трупах… Не бери в голову… И спасибо за то, что защитил меня, а потом помог с раной. Мутант невнятно что-то прорычал в ответ, укладываясь рядом. Раз его благодарят, значит, не боятся. Устроившись под тёплым боком, он пытался вспомнить, где именно слышал имя Вальца и почему оно так ясно отложилось у него в голове. Кажется, во время раздумий, Эйден даже задремал, урча как домашний кот. Хакон боялся пошевелиться, дабы не потревожить чуткий сон заражённого — разве что потянулся в сумку за усилителем иммунитета. — Если бы ты только знал, малыш, в какую задницу мы влипли… — прошептал мужчина, из головы которого тоже не выходил Вальц. Что он сделает, когда узнает, что его людей разделали как скотину? Хотя его больше будет интересовать, кто конкретно это сделал и в каком направлении скрылся. Погодите… В какой момент Хакон стал говорить «мы», упоминая Эйдена? Так называемая «охота на зараженного» сворачивала совершенно не в то русло.