Мышонок

С тех самых пор я и вернулся к своему привычному образу жизни. Каждый день издевался над этими неудачниками, угощал ежедневно «чудесным напитком». Вот только мышонок так и не стал для меня очередным обычным безликим неудачником, поэтому я стал его просто игнорировать. Вот такой вот долбанный хэппи-энд для долбанной истории. Чёрт, ну почему это должен быть всегда именно я? Почему у меня не может быть обычная, скучная, ничем не примечательная жизнь? - Дорогой, может, пригласишь на Рождество к нам того милого мальчика? Хотя он, наверное, захочет провести весь день со своими родителями. - Нет, - я мотаю головой. – Я не хочу его приглашать. - О, милый, - мама смотрит на меня и улыбается, - вы что, снова поссорились? Ты должен обязательно помириться с ним. - Но это он виноват. - Ох, Дэвид, он, наверное, так же как и ты, просто боится сделать первый шаг. На самом деле он сделал первый шаг. Но вот только совсем не к примирению. *** Я натыкаюсь на него в туалете. Мышонок стоит около умывальника и приглаживает волосы. - Эй, мелкий. Он резко разворачивается и смотрит на меня немного удивлённо. - Я? Я усмехаюсь. Прямо какое-то дежавю. Мы снова одни и снова в мужском туалете. - Да, не подумай, что я снова к тебе хорошо отношусь или что-то в этом духе, просто… Всё дело в моей матери. Она уже задолбала меня своими «какой же твой друг хороший мальчик» и прочим…Короче, она хочет, чтобы ты пришёл к нам на Рождественский ужин. Ничего, если ты не сможешь … - Нет… Я приду. - Хорошо. Я смотрю на мелкого. Он снова стоит с опущенной головой. Мы довольно долго молчим, пока мышонок не шепчет: - Дэвид. - Что? – не слишком вежливо отзываюсь я. Он смотрит на свои слегка потёртые кроссовки. Обычные сине-белые Найковские кроссовки. Совсем не модные, жутко дорогие, дизайнерские кроссовки. Хотя Курт больше предпочитал носить НЕ кроссовки. - О том дне, я… - Я никому не скажу, если ты об этом. Он трясёт головой: - Да, конечно. Спасибо. Возможно, это было лишь моё воображение, но мне показалось, что мышонок хотел сказать совсем другое. Но действительно ли я хотел услышать то, что он собирался мне сказать? Дэйв Карофски, какой же ты трус. *** - О милый, я так рада, что ты смог придти. Без тебя Дэвид совсем расклеился. Сидит в своей комнате все выходные и играет в приставку. - Мам! - Но это правда. Мышонок слегка смущённо опускает взгляд и достаёт из-за спины букет каких-то цветов: - А это…вам, миссис Карофски. Вот дурак. Цветы зимой. Они же, наверное, дорогие. Мама ещё больше улыбается: - О, дорогой, это было совсем не обязательно. И я же говорила уже, зови меня Дженнифер. - Она осторожно забирает букет у мышонка. – Пойду, поставлю в воду. А ты пока проходи, устраивайся поудобнее. Чувствуй себя как дома. Мелочь тоже расплывается в улыбке: - Спасибо. Эта его доброта… Она меня бесит! Мелочь проходит за мной в гостиную. - Хочешь помыть руки или что-то в этом духе? Мышонок кивает головой: - Конечно. - Я не понимаю, как тебя отпустили родители? – спрашиваю я его, по дороге в ванную. – Неужели есть родители, которые не достают своих детей всем этим «Рождество – это семейный праздник», «Нужно проводить его вместе»..? Мышонок слегка нервно проводит рукой по волосам. Не то приглаживая, не то наоборот. - Наверное, мои родители исключение. - Чувак, ты даже не представляешь, как тебе повезло. Он выдавливает из себя слегка нервный смешок: - Да, наверное. *** Мы сидим за столом и ждём, когда же мама принесёт с кухни индейку. Мой отец с лёгким любопытством разглядывает мелкого. - Так ты значит друг Дэвида? Мышонок предсказуемо смущённо опускает взгляд: - Мы…учимся вместе. Отец кивает. - Я думаю, я должен представиться, - он приподнимается со своего места и протягивает мышонку руку. – Пол Карофски. Мышонок немного неуклюже и робко поднимается следом и пожимает протянутую руку: - А я Микки, сэр. Микки Стоун. Отец кивает и снова усаживается за стол: - И чем же ты занимаешься после школы? Спорт? Мышонок устраивается на самом краешке стула и нервно сжимает и разжимает рукава своей рубашки. Белой рубашки. Вот позёр. - Нет, сэр. Простите. - Что тогда? Хоровой кружок? - Отец! Тот невозмутимо смотрит на меня: - Дэвид, я просто интересуюсь. - А вот и я, - мама вплывает в комнату с подносом, на котором красуется просто потрясающего запаха индейка. – О чём вы тут без меня болтали? Дэвид, поможешь мне? Я встаю со стула, подхожу ближе к маме, забираю из её рук поднос и ставлю его на стол. - Как раз спрашивал у нашего гостя, чем тот занимается в свободное время, - безмятежно отзывается отец. – И не поёт ли друг Дэвида в Хоре. - Одноклассник, - шёпотом поправляет мужчину мышонок. – И я не очень хорошо пою. - О дорогой, не беспокойся об этом. Дэвид вот тоже никогда не умел петь. - Мам! – я отрываюсь от разрезания индейки и с лёгким осуждением смотрю на неё. – Не обязательно ему это всё рассказывать. Отец смеётся: - Он прав, дорогая. Похоже, ты смущаешь нашего мальчика. Я украдкой бросаю взгляд на мышонка. Он УЛЫБАЕТСЯ!!! Вот же, улыбчивый идиот. А затем снова возвращаюсь к «терзанию» нашего ужина. - Дэвиду вообще не везёт с этим «Хором» в вашей школе. Вспомнить хотя бы того мальчика… - Мам, - предупреждающе произношу я. - А что с ним было не так? – интересуется мелочь. Какого чёрта он не мог просто промолчать? Какого он не мог просто держать свою варежку закрытой?!! - О, это были довольно сложные времена для Дэвида. Он угрожал этому несчастному мальчику, Хаммелу. Из-за этого Дэвида чуть не исключили. Это было несколько недель назад, неужели ты не слышал об этом. - Простите, я сам не так давно перешёл в эту школу. Я даже никогда не видел этого Хаммела. - О, дорогой, он… - Хватит! – я ударяю кулаком по столу. – Мам, я действительно не хочу, чтобы вы говорили о Курте. Через несколько секунд я качаю головой, поднимаю ладонь и тру лоб: - Простите. Мать и мышонок смотрят на меня слегка испуганно и обеспокоенно, а отец просто смотрит, так внимательно, будто всё знает, всё понимает… Это всё меня просто убивает. И вдобавок делает ещё и долбанным параноиком. *** Ужин проходит сначала в лёгком напряжении, а затем обстановка постепенно налаживается и воздух словно разряжается. Родители даже шутят и мышонок так мило смущённо улыбается… Как умеет только он один. Так…мило. После ужина, после очередной порции сладких и добрых слов, мы с мышонком поднимаемся ко мне в комнату. Мышонок молча входит за мной и закрывает за собой дверь. - У тебя очень милая семья. Я киваю и прохожу к окну. Я чувствую себя так некомфортно рядом с ним в одной комнате. - Дэвид, - он тихо подходит ко мне, но я не поворачиваю голову и продолжаю смотреть в окно. Снег. Наверное, это потрясающе, когда в Сочельник идёт снег. - Кто такой Курт? – я слегка вздрагиваю. - Никто. - Дэвид. Я резко оборачиваюсь и со злостью кричу: - Я сказал НИКТО! Мышонок стоит так близко и мне как никогда сильно хочется ударить его. Но после Курта… Как я могу? Я ударяю кулаком об стену. - Больно? – спрашивает мелкий, бережно беря в свои руки мою большую ладонь. Я начинаю смеяться. Почему он всегда должен быть таким? - Не причиняй себе боль. Если ты хочешь, можешь причинять боль мне. Всё в порядке. Я не против. Я со злостью вырываю свою ладонь из его рук: - Чёрт возьми, парень, что с тобой не так? В чём твоя проблема? Почему ты всегда так добр ко мне? - Потому что я люблю тебя. Я качаю головой и тихо прошу: - Уходи. Пожалуйся, уходи. Мелкий кивает и выходит, осторожно закрывая за собой дверь. Я буквально падаю на стул. В своей жизни я любил только одного человека, люблю только одного человека. Этого чёртова педика, Курта Хаммела.