Миками
Понедельник должен был все расставить по местам, поэтому Миками упорно его ждала. Он наступил, но тянулся как патока, терпеливо и медленно, словно намеренно. Девушка молчала и ждала, ждала и молчала – давала сестре пространство. Но время шло. Адзуми-старшая старалась не начинать неудобный разговор первой. Терпение падало. День медленно перевалили за вторник, Миками по-прежнему ждала, молчала и в дополнение нервничала: Хоори молчала утром, молчала по дороге в школу, молчала и сейчас, за обедом. – Видели бы вы, какой данк он забил! – расхваливал Хаяма достижения Адама на последней тренировке. – Ты так на первый состав выйдешь очень скоро! – Да, второгодки у нас действительно талантливые, – поддержала разговор Фуюка. – Видели бы вы Хоори на паре по японскому. Пока староста класса 3–2 рассказывала, как Адзуми-старшая заработала высший балл в классе на еженедельной викторине, Миками старалась отвлечься и наслаждалась моментом. Аномальный апрельский зной по-прежнему не сходил – на обед ребята собрались во дворе, в тени от деревьев, на просторном пледе. Тихий шепот листьев нарушало мерное пение птиц, а солнце, жгучее и яркое, отражалось огнями в глазах. Легкое головокружение. Бриз. – Это было нечто. Ри-чан, ты что, всю ночь учила? – Насколько я понял, такое не в стиле Адзуми, – улыбнулся Рео, и добавил, легким движением смахнув прядь волос со своего лица: – Не то, чтобы я в тебя не верил, милая, просто констатирую факт. Словно все шло своим чередом: ребята говорили, Хаяма и Адам смеялись. Голоса успокаивали. Рядом был брат… и сестра. Все словно шло своим чередом. Хоори усмехнулась: – Как вечером в книгу уткнулась, так только утром голову и подняла, Хаяма-кун. Рядом с ней – два нетронутых онигири. Адам прыснул, но быстро спрятал смешок за банкой содовой. «Не готовилась она к занятиям», – стрельнуло в мыслях у Миками. Девушка слишком сосредоточилась на смеющихся голосах, плывущих облаках и пробирающем до костей тепле, чтобы уловить сарказм в словах Хоори. «Ее дома не было полночи». Не выкупил и Хаяма: – Не надо так мучать себя! – баскетболист резко подскочил на ноги. – Оценки того не стоят, ты посмотри на свои круги под глазами, а потом что будет, а? В этот раз Адам не стал прятать смешок, а в открытую засмеялся. За ним подтянулись и остальные. Взрывной поток веселья вывел из оцепенения Миками. – Котаро! – сквозь смех пыталась собрать Ёри разлетевшиеся по пледу жестяные банки, которые не выдержали эмоционального всплеска Хаямы. – Шутит она, успокойся. Хоори-сан спала всю ночь как младенец. Плед безнадежно сдвинулся: онигири старшей Адзуми резво покатились по траве, перевернулись и многочисленные пустые упаковки из-под рамена Эйкичи. Небуя не обратил на это никакого внимания: – Да вы чертовы гении, семейка, – подытожил баскетболист. – Хотя кое-кого вы мне напоминаете. Хаяма, все еще немного смутившийся, прыснул от смеха, а Рео и Фуюка предусмотрительно успели скрыть усмешку за ладоням, но осторожно покосились на Акаши. – Ну, знаете ли… – улыбнулась Миками. – С Императором вряд ли кто-то сравнится. Сейджуро улыбнулся, но никак не прокомментировал слова друзей. Он единственный из присутствующих оставался в спортивной форме и резко контрастировал на фоне всех остальных. «Он говорил, что после обеда у него тренировка третьего состава». Вскоре все затихло, и ребята, прибравшись, вернулись к обеду. Нависшую тишину нарушали лишь постукивания палочек. Фуюка оказалась первой, кто прервал затянувшееся молчание: – Кстати… Хоори-сан. Что тебе вчера сказали в администрации? «Спасибо, Фуюка, хоть кто-то должен был это спросить». Стук палочек затих. Ребята отвлеклись от еды и замерли в немом ожидании. Акаши нашел взглядом Хоори. Собранный и сосредоточенный, как всегда, капитан баскетбольной команды словно готовился считывать ее реакцию. – Да ничего особенного. «Сама невозмутимость!» Камеры были сломаны, свидетели ничего не видели, я – все еще ничего не помню... – Дело будет расследовать полицейское управление? – уточнила староста. – Им никто не будет заниматься. Секундное молчание – и повисший в воздухе вопрос Миками: «Как это?». Хоори продолжила: – Директор предложил замять инцидент, я согласилась. – Замять? – переспросил Акаши. – Замять. – Выражение лица Хоори оставалось беспристрастным. – Мы договорились на выплате компенсации, чтобы я не давала ход разбирательствам. – Репутационные риски для Академии уж слишком велики, чтобы давать ход такому мутному делу... – согласился Мибучи. – Директора понять можно. – То есть… – Адам говорил медленно, и Миками чувствовала, как в нем волнами поднимается гнев. – Какой-то подонок на тебя набросился, а школа решила просто «замять»? «Теперь я тебя понимаю». В этот момент Адзуми-младшая осознала, почему Хоори все это молчала. «Ты боялась реакции?» – Этой реакции я и боялась. «Как очевидно». – Ри-чан, но… – Никаких «но»! – девушка слегка повысила голос. – Я не дам ход делу. Тема закрыта.Хоори
«Наверное, мне не стоило так поступать», – сомневалась Хоори. Звонок на пары спас от объяснения с друзьями, и она поспешила уйти. Сказывалась боль в руке. От недосыпа слипались глаза: мерный рассказ преподавателя словно убаюкивал. Девушка прикрыла веки и увидела образы. Они уже посещали ее вечером в понедельник. В доме у отца. «Мать всегда твердила, что я должна чувствовать боль», – вспоминала Хоори, подходя к лестнице. Девушка осторожно ступила на первую ступеньку, прошлась ладонью по перилам. «Она говорила, боль – моя самая большая сила». Едва заметно, но рука подрагивала. Еще два шага вверх – и Хоори замерла. «Боль я чувствую постоянно». Минута за минутой, нарочито медленно и вдумчиво девушка поднялась на второй этаж. Она огляделась. «Папа… снял дом, похожий на наш старый в Румынии. Такой же… двухэтажный». С первого этажа до второго – ровно 12 ступеней. Правую руку начало саднить. «Эти фантомные боли… я чувствую до сих пор». – Вставай. «Мне было 10 тогда». Одно короткое слово. «Вставай». Это все, что сказала мать, после того удара. Он был настолько сильный, что Хоори, не удержав равновесие, рухнула с лестницы. Кости пересчитали каждую ступеньку. В ушах звенело, но эти шаги она слышала. Мерное постукивание маминых каблуков. Опасное. Десятилетняя Хоори, замерев от шока, пыталась пошевелить правой рукой. Адзуми Аяно ухватила дочь за волосы и резким движением подняла на ноги. «Плакать было нельзя». – Через боль, – строго сказала она. – Боль – твоя самая сильная энергия. «Ты потомственный маг, – вторила Хоори слова матери, острые, как лезвие. – Ты управляешь энергией». – Все в мире – энергия, – строгий голос Адзуми Аяно натянуто звенел в воздухе и, разлетаясь словно эхо, отпечатывался в памяти. – Энергия есть у воды, огня, земли и ветра. У света и тьмы. Энергией наделен каждый человек и каждая душа. «И ты обязана ее подчинить». – И ты обязана ее подчинить. Хоори видела десятилетнюю девочку на дрожащих ногах словно наяву: настолько воспоминания были сильны. «Эта девочка – я». – А теперь… – спокойно произнесла мать, медленно подходя ближе. – Закончим наше сегодняшнее занятие. – Нет… – сипло пропищала девочка, забиваясь в угол. – НЕ-ЕТ! И окна взорвались. Полумрак комнаты озарили тысячи осколков, Хоори закрыла глаза. – Хоори? – обеспокоенный голос вытащил девушку из пелены воспоминаний. Девушка огляделась. Окна целы, внизу – никого. – Ты не предупреждала, что заглянешь, я бы встретил. – Здравствуй, папа. Прозвенел звонок, урок закончился. Хоори открыла глаза.Хаяма
«Почему нельзя просто поговорить?, – злился Хаяма, но все также продолжал идти. Он прошел по коридору, завернул за угол, минул восточное крыло. – Зачем постоянно исчезать? Он преодолел еще два лестничных проема, прошел вдоль по длинного ряда кабинетов и замер у приоткрытой двери. В помещении горел свет. «Почему просто не сказать правду?!» – сокрушался баскетболист. После обеда Хаяма не спускал глаз с Хоори: внезапное бегство с обеда его беспокоило. Последующие намеренные исчезновения на переменах уже злили, а что по-настоящему приводило в ужас – реакция Миками. Разговор с ней был короткий: – Ми-чан, мы должны поговорить с ней! – взмолился Хаяма. – Она вечно уходит, где ее найти? – Захочет есть – придет домой, – отрезала Адзуми-младшая и, отвернувшись, добавила: – В библиотеке посмотри, а я домой. – Ты уверена? Вопрос остался без ответа. Миками не говорила напрямую (как это для них типично!), но он видел. «Что-то сильно ее беспокоит». Видеть девушку такой лаконичной и безразличной было... «Неуютно, что ли». Хаяма поймал себя на внезапной мысли, что хочет увидеть снова ее улыбку. «Но проблемы нужно решать по мере их поступления, – так баскетболист решил для себя, – сначала поговорю со старшей сестрой». – Заходи, Котаро. – От тебя мурашки по коже, Ри-чан, – честно признался Хаяма. – Ты как поняла, что это я? – Почувствовала твою ауру. – Что? – Да увидела тебя в открытой двери, ты же не прозрачный, – усмехнулась Хоори и похлопала по месту на диване рядом с собой. – Садись со мной. – Все шутки твои! В библиотеке больше никого не было: в полумраке помещения Хоори выглядела расслабленной и спокойной, словно обеденного инцидента не было. Книга, лежащая у нее на коленях, была раскрыта на середине. Она медленно перелистывала страницы одной рукой. Если бы не вторая, обездвиженная рука, парень сам бы решил, что ему почудилось... вообще все. – Что читаешь? «Книга явно не из библиотеки», – обратил внимание Котаро. – Японская мифология. Эта книга из нашей семейной библиотеки в Румынии. В детстве я любила ее читать на ночь. – Это... интересно, – замялся Хаяма: – Наверное. – Не любишь легенды и мифы? «В точку!» – Сложно сказать... – Он рассмотрел рисунке на открытой странице и продолжил: – Не понимаю я это. Ёкаи, духи и все такое – мне сложно поверить в то, что я не видел. Честно говоря, я даже в храм неохотно хожу. Не верю, что молитва может исполнить желание. – Спасибо за искренность, – Хоори мягко улыбнулась. – Не могу сказать, что разделяю твое мнение, но буду рада развить нашу дискуссию позже. «Это так она мастерски намекает, чтобы я ушел?» – Слушай, Хоори... У Котаро была цель и давать заднюю он был не намерен. «Нужно ее разговорить!» – А в Румынии много знают про Японию? Хоори перестала листать книгу, закрыла и положила рядом с собой: – Котаро, – ее взгляд задержался на настольных часах, – ты же не культурные диалоги пришел сюда вести в такое время. И правда – на часах половина девятого. Отличники давно оставили свои методички, в клубе садоводства уже несколько часов горят ультрафиолетовые лампы и даже Акаши закончил административную работу в клубе. А он – здесь. В полумраке библиотеки. – Ну... – Хаяма предпринял попытку придумать убедительную причину тут находиться, но покорно сдался: – Да. Ты права. Хоори положила ее в сумку. – Ты хочешь обсудить произошедшее на обеде? – О тебе все беспокоятся, Ри-чан. Хаяма не сводил взгляда с непроницаемого «как всегда» лица подруги. Иногда она меня пугает даже больше, чем Акаши», – лихорадочно размышлял баскетболист. «Чем-то они даже похожи», – парню было сложно выдержать созданную молчанием Хоори паузу, поэтому погрузился в свои рассуждения. Настолько, что не услышал тихого: – Знаю. Но и ты меня пойми, Котаро. – Что? Хоори откинулась на спинку дивана и заговорила: – Когда мы были маленькими, мы с Миками жили на отшибе Бухареста. Ходили в школу. Близнецы с японскими именами в восточно-европейской стране, – на этом моменте девушка взяла паузу. Котаро был уже поражен – это самый длинный монолог Ри-чан, который он когда-либо слышал. Нервно сглотнув, она продолжила: – Я ненавидела школу. Мы изучали язык, историю Валахии, Османской и Римской империй, на факультативах – читали что-то на турецком. – Ты чувствовала себя... не своей? – Миками было все равно, я – словно жила в клетке. Это была чужая страна с чужой историей. Меня тянуло домой. День переезда сюда – самый счастливый в моей жизни. – Твои родители наверняка видели, как ты страдаешь, – Хаяма в знак поддержки положил руку однокласснице на плечо, – почему не перевезли тебя раньше? – Работа мамы, – коротко ответила Хоори. «Ее взгляд... переменился». Баскетболист хотел много чего спросить, но промолчал. Чувствовал, что нужно промолчать. – Я сильно бунтовала. Рвала учебники, грубила одноклассникам, не иностранцев. Из-за этого со мной не общались. Хоори поднялась с диванчика и подошла к одну. Котаро видел ее глаза, отражающиеся в стекле. Она смотрела на него. – К чему это я? Снова пауза. – Здесь я начала чувствовать себя... если не полностью живой, то хотя бы не такой мертвой. Мне нравится учиться в школе. Узнавать больше об истории страны. И меньше всего я хочу снова стать... – «Той самой чудачкой», о которой шепчутся в коридоре? Хоори улыбнулась: – Да. Пусть все замнется, и мы по скорее вернемся к нашей обычной жизни. Заваленным контрольным, совместным обедам и горам домашки. Хоори улыбалась. «Но почему твоя улыбка такая натянутая? – Я хочу наверстать то, что пропустила... дома, – ее надрывистый голос звучал все тише, пока не опустился до шепота: – Я так хочу успеть побыть нормальной... Хаяма решительно поднялся с дивана: – Та-а-к! – бодро воскликнул он. – Отставить слезы, подруга, я тебя понял. Баскетболист взял Ри-чан за руку, схватил их сумки с дивана и повел ее к выходу: – Что-то мы засиделись, уже поздно. Пойдем-ка я провожу тебя домой, заодно прогуляемся. Хаяма улыбнулся подруге самой широкой улыбкой и крепче сжал ее руку. «Спасибо, что была со мной искренней. Я правда эту ценю». – Погода для прогулки и правда чудесная. Хоори улыбалась, словно прочитав его мысли. В этот раз – действительно искренне.Фуюка
«За что мне все это?» – недоумевала староста. Ей предстояло сказать всему классу, что столовая не будет работать всю следующую неделю. А значит – столкнуться с реакцией. Негативная, резко негативная, весьма негативная – нужное подчеркнуть. Причину, из-за которой кафетерий перестал функционировать, администратор по учебной работе ей не назвал. «По техническим причинам, значит...» – напряженно думала староста, перебирая кипу бумаг в учительской. Перспектива столкнуться завтра с разными оттенками «негативного» пугала. Сильно больше, чем должна. «Распечатать объявление, сделать анонс мероприятия, подготовить спортивный зал к соревнованиям... – мельтешило в ее мыслях, – да и проект по физике. Реферат по истории. Норматив». Девушка села на стул, напряженно массажируя голову. Гудело. Тугие косы стягивали кожу. Стресс и напряжение ощущались острой болью в пояснице. Согнувшись пополам, Фуюка села. «Хоть бы никто не зашел...» Желание курить зудело на языке, в нёбе и подкорке. Стоило Ёри подумать об этом желании, как оно плотно засело в мыслях намерением. Намерение так и норовило превратится в действие. Разгон – доля секунды. «Черт, нет, я же в школе», – нашептывала как мантру девушка, но зуд усиливался. Я в школе, я не могу курить тут! «Ты же сильнее этого». Она резко поднялась, позволяя острой боли пронзить поясницу насквозь, и подошла к копировальной машине. «Объявление. Анонс» Нестерпимый зуд смыкался на горле. Девушка сглотнула. «Реферат. Проект». Мысли возвращались к сигаретам, пачка предательски оттягивала карман пиджака, словно весила центнер. «Не отвлекайся от задач, ты сильнее этого». Прошибал пот. С губ старосты сорвался непроизвольный стон, но звук открывающейся двери его поглотил. - А-а, Фуюка-сан, вы все еще тут? – преподаватель истории дружелюбно улыбнулась девушке, пройдя к своему столику. – Вы в последнее время частно задерживаетесь. Ёри резко выпрямилась и натянула на лицо широкую улыбку: – Да, моя помощница в последнее приболела, поэтому я все сама. – Я так понимаю, пропуски Канахары-сан сказываются не только на ее успеваемости, но и на административных обязанностях. «Ага. Только чем она болеет, непонятно...» – Но не переживайте, – продолжила учительница. Она уже собрала свои вещи и направлялась к выходу. – Грипп лечится за пару недель, ваша подруга скоро к вам вернется. «Если все было бы так просто». Дверь захлопнулась. – К черту, – тихо выругалась староста, ловко выудила пачку и вышла. – Поймают – и пусть. Облегчение приносил каждый шаг, проделанный от учительской в сторону заднего двора. Девушка надеялась затесаться в углу между мусорными баками и залом дзюдо и уничтожить как минимум половину пачки до того, как ее поймают. Намерение придавало шагам легкость и уверенность. – Să te fut! До этого момента. Фуюка, резко завернув за угол на одних каблуках, врезалась в человека. Устоять на ногах не удалось – обе девушки, пошатнувшись, упали на пол. – Смотри, куда идешь! – Миками, ты? Несколько долгих секунд подруги смотрели друг на друга, пока Миками не заговорила первой: – Извини за ругательство. – Все хорошо. – Да уж, как неловко. Фуюка помогла подняться однокласснице, и они вместе направились к выходу. Адзуми – домой, Ёри – под предлогом ее проводить. «Благо, успела спрятать пачку в карман пиджака». – Не поздно ли ты задерживаешься, Фуюка-сан? – Да это потому что Канахары нет. Кстати... – напряженно выдохнула староста и обратилась к Миками: – Мне очень нужен совет, на самом деле. Девушка отрывисто кивнула, и Ёри продолжила: – Что-то происходит с Канахарой... – Она же просто болеет, что с этим не так, – внезапно пребила Миками. «Чего так резко?» – недоумевала Фуюка. Она намеревалась задать несколько вопросов относительно ее состояния, но решила закончить мысль. – Ее мама говорит, что грипп, но я сомневаюсь, – неуверенно продолжила Ёри. – Она очень много ела в последние дни, но при этом похудела сильно. – Ну, до анорексии доведет себя и загремит в лечебницу. – Адзуми! – Фуюка резко остановилась и притянула подругу к себе. – Ты что несешь?! Лицо Миками исказилось от злости. Она высвободила руку из хватки Фуюки и отвернулась. Плечи дрожали. Казалось, это гнев был неожиданным для нее самой. – Что, Фуюка? – огрызнулась она. – Бесите меня все. То Хаяма носится с Хоори как с принцессой, то ты – с Канахарой. С ними все нормально, да отстаньте вы от них просто! Голос младшей Адзуми-младшей сорвался на глухой крик, скрежещущий сквозь сомкнутые зубы. – Миками, господи... «Что происходит?» – Просто отвали, Фуюка. Она ушла, оставив Ёри одну посреди коридора наедине со своими мыслями.Акаши
Акаши Сейджуро застал Фуюку Ёри, курящей около спортивного зала. Девушка сидела на выгоревшей пожелтевшей траве и выглядела нервно истощенной, эмоционально возбужденной и дико уставшей. – Фуюка-сан, ты перепутала спортзалы: курящие теснятся обычно у клуба дзюдо. Староста дернулась, резко подскочив на ноги. Выпавшая из пальцев сигарета затухла, оставляя за собой шлейф тонкого дыма. «От ее собственного напряжения загорится трава», – отметил Сейджуро. – Акаши-кун... – Все нормально. Он сел на траву и похлопал по месту рядом с собой. Девушка устроилась рядом. – Поговорим? – Не знаю... – девушка замялась, обдумывая и взвешивая следующие слова. – У меня был странный разговор с Миками и... Слишком много навалилось. – Если тебе нужна помощь в старостате, просто попроси меня, – парень не давил и не спрашивал что случилось. – Я найду тебе помощника или возьму часть твоих административных обязанностей. Фуюка всхлипнула: – Мне жаль, что ты видишь меня такой. «Ты имеешь право быть слабой». – Ты – это ты. И ты остаешься моим другом в любом состоянии. Девушка слабо улыбнулась, но слезы продолжали полосить ее щеки. Она потянулась к карману пиджака, но вовремя себя одернула, схватив одну руку за другую: – Ты не расскажешь... об этом? – Нет. Если ты сейчас пойдешь со мной. Он поднялся сам, подал руку Фуюке и повел ее в спортзал. – Ты серьезно? 10 минут спустя Ёри стояла на баскетбольной площадке, уже переодевшись в спортивную форму. 1-на-1 с Акаши Сейджуро. Молчаливые пустые трибуны – их единственные зрители. Девушка едва ли сдерживала истерический смех: – Я против Императора? Акаши улыбнулся: – Это дружеский матч, Фуюка-сан, – парень встал в оборонительную стойку. – Пробуй. Девушка почувствовала поднимающуюся волну из коктейля эмоций внутри себя. Она поднималась бесконтрольным потоком. Ёри улыбнулась. «Главное, не сдерживай этот азарт». 3 удара мечом – и девушка бросилась в бой. Одна обводка вправо, вторая – Фуюка решила брать скоростью. Акаши отбил атаку около самого кольца. Мяч улетел на другой конец площадки, ребята бросились за ним. – Ну уж нет! – воскликнула староста. Они шли почти вровень, но капитан баскетбольной команды оказался на секунду быстрее. Он перехватил мяч и устремился обратно к кольцу. Фуюке единожды удавалась выбить мяч из рук Акаши, но преимущество к нему постоянно возвращалось. – Так нечестно! Ты бывший капитан и тренер баскетбольной команды! – засмеялась Фуюка, когда парень забил данк. – У меня даже шанса не было. Набегавшись, она с удовольствием плюхнулась на трибуну, распластавшись по ней всем телом. – Зато теперь ты улыбаешься. Акаши сел рядом с ней на скамью и подал воду. – Так это и был твой план? – девушка не могла сдержать улыбки и стукнула его кулаком по плечу. – Спорт также помогает справиться со стрессом, как и сигареты, Фуюка-сан. «Так ты избавишься от зависимости» Ёри замерла. Акаши понимал ее смятение, поэтому не ждал от нее ответа и продолжил сам: – Я показал тебе решение, но решение должна принять ты. – Акаши-кун, я... Фуюка не успела закончить мысль. Раздался шум. Не рядом с ними, но определенно в этом здании. «Битое стекло». Акаши сразу подумал о вазе, которая стояла не его столе в тренерской. – Это в тренерской, – Фуюка пришла к такому же выводу. Едва ли они успели приблизиться к кабинету, как дверь распахнулась. На пороге оказался растрепанный парень в школьной форме. Дышал он тяжело, руки лихорадочно поправляли волосы: – Коширо? – Акаши узнал в высоком черноволосом юноше одного из игроков второго состава. – Что ты здесь делаешь? – Господи, – выдохнула Фуюка. Вместо с Коширо в кабинете была Миками.