«Разве в жизни всякого из нас
не встречаются коротенькие главы,
кажущиеся сущим пустяком,
но воздействующие на весь
дальнейший ход событий?»
Уильям Теккерей
«Ярмарка тщеславия»
***
«Зелье номер 113
Широко использовалось в XIX веке, пока не попало в число запрещённых. Состав: перья болтрушайки, сироп арники, состав: перья болтрушайки...»
Флоренс заметила, что читает одну и ту же строчку только тогда, когда не заметила третьего ингредиента в составе яда. Последние двое суток она проводила в Запретной секции, обложившись книгами и блокнотами, иногда позволяя себе втихоря сделать глоток кофе из шейкера, который она с помощью заклинания незримого расширения прятала в кармане кардигана. Слизеринка перевела взгляд в сторону окна, за которым небо уже было усыпано звёздами. Снейп поднялась с места, упаковуя блокноты, перья и два фолианта в сумку, желая поскорее исчезнуть из библиотеки. Перебросив кожаный ремешок через плечо, Флоренс выскользнула из Запретной секции, с шумом закрывая за собой дверь. На каникулах это место пустовало. Редко можно было заметить учеников, что выписывали цитаты для проектов, которые задавал на каникулы Профессор Бинс. Девушку вполне устраивало одиночество, иногда сопровождаемое в компании Малфоя, который вечно ворчал о том, что ничего дельного она в этом месте не найдёт. Прошло буквально пару дней, а она уже умирала от недостатка информации и чувства безвыходности. Сейчас ей просто хотелось поскорее закрыться в своей комнате, уткнуться носом в подушку и проспать до начала завтрака, на мгновение забыв обо всём. Сегодня она как обычно после ужина сразу сбежала в библиотеку и теперь чувствовала себя ужасно истощённой. Даже кофе не помогал ощутить хоть каплю бодрости. Флоренс проскользнула в общую гостинную, минуя сидящих в креслах слизеринцев, надеясь как можно скорее скрыться из поля зрения. Остатки железной маски распались ровно в тот момент, когда за ней захлопнулась дверь в ванную комнату, которую она делила со своими однокурсницами. Чёрная сумка приземлилась на мраморную зелёную столешницу, в которую была врезана раковина. Руки слизеринки пытались найти опору, пока она вслушивалась в звук вытекающей из крана воды. Она была на грани. Ей хотелось плакать от чёртовой усталости, джде не от чувства опустошения, которое словно болезнь образовалось в её сердце и теперь разносилось по всему телу. Дверь в ванную комнату с шумом распахнулась и Флоренс готова была себя проклясть за то, что не заперла её. — Это женская ванная, Малфой, — сдавленным голосом сказала девушка, пытаясь заставить предательские слёзы не вытекать из глаз. Она посмотрела на него сквозь отражение в зеркале, но затем мгновенно опустила взгляд. — Мне плевать, — отрезает парень, зачёсывая волосы назад. — Уходи, — шепчет она, чувствуя горячую жидкость, что скоплялась в уголках глаз. Драко не двигается, всё так же перекрывая спиной выход из комнаты. Его взгляд до безумия спокоен, поза совсем расслабленная, он делает вид, будто ничего не происходит. Складывалось впечатление, что Малфой вёл себя так, будто находился на одном из благотворительных приёмов, в которых он был ни капельки не заинтересован, но ради приличия приходилось играть. — Ты ведь знаешь, что я в любой могу сделать это, — говорит парень таким тоном, будто беседовал с ребёнком. — Я уверена в своём решении на все сто, — она делает большой вдох. — Именно по этой причине ты сейчас плачешь? — его бровь скользит вверх, как и уголок губ. Ты невыносим, Драко Малфой. Она произнесёт это в голове, но никогда не позволит сказать воочию. Ни за какие деньги. Флоренс пытается нормализовать дыхание сквозь стекающие по щекам слёзы и ей казалось, что этот процесс был бесконечным. Ей хотелось истерически рассмеяться от того, что она, никогда не проявляющая слабости на публике, сейчас плакала прямо перед самым заносчивым парнем, которого она только могла знать. Снейп не может держать себя в руках. Всё рушится. Драко делает шаг вперёд, и это, кажется, толтко усугубляет ситуацию. — Блять, Малфой, — она сдавленно смеётся, прикрыв руками глаза. — Поплачь, станет легче, — его голос бьёт в голову не хуже зелья против похмелья, и Флоренс кажется, что её окунули с головой в леляную воду. Как же она чертовски устала. Головная боль только усиливается, сосредотачиваясь в области лба. Возможно, у неё был жар. — И это ты мне говоришь? — усмехается она. — Человек, вечно скрывающийся за стенами из оклюменции, говорит мне отпустить эмоции. Драко, не будь лицемером. Она даже не заметила, как соскользнула с грани, которая разделяла каждое их действие, позволив себе назвать его по имени. Ей было настолько херово, что даже постоянно стоящие ментальные стены её не спасали. А должны ли вообще спасать? Флоренс Снейп всегда копила все эмоции в себе, чтобы потом расплакаться в какой-то из подобных моментов. Обычно приступы истерики сопровождали её в душе, из-за чего у слизеринки выработалась идиотская привычка всегда открывать кран воды, когда чувствовала себя херово. Чтобы не было слвшно, как она истошно рвёт себе глотку рыданиями. Она ненавидела, когда её жалели. Подобное отношение к жалости появилось у неё в лет шесть, когда ей надоели сочувствующие гостьи бабушки, которые вечно говорили о том, как жаль, что у Флоренс нету матери. Она же попросту не понимала масштаб трагедии, которая по её мнению была высосана из пальца. Окружающие думали, что она ежедневно убивается из-за смерти матери, что она чувствует себя одинокой, неполноценной. Но это было не так. Флоренс никогда не чувствовала отсутствия Лорены Розье в её жизни. Даже с нехваткой отцовского внимания ей было трудно представить наличие у себя обоих родителей. Это казалось настолько далёкой мыслью, что Флоренс совсем не позволяла себе задумываться об этом. Каково это, когда мама пишет тебе письма во время учёбы, присылает сладости и выпечку, как это делала Нарцисса Малфой? Возвращаться домой и знать, что кто-то обнимет тебя, распросит о прошедшем дне, приготовит тебе ужин, казалось ей чем-то инородным. Мама... У неё могла быть заботливая мать, Флоренс была уверена в том, что она бы её очень сильно любила. Но всё, что она после себя оставила — имя, которым нарекла новорождённую дочь перед тем, как уйти. Флоренс Аделайн Снейп, что за примитивщина? Наверное, мать ей собиралась дать свою фамилию, потому что Розье гораздо лучше сочиталось со значением, вложенное в имя. Флоренс, что означало цветущая, так же имея вариацию обоятельная, Аделайн, что означало благородная. Слишком вычурный смысл, не под стать ей самой. «— Чтобы полукровка носила фамилию Розье? Не смешите меня. Кем бы она не являлась, она всё равно будет оставаться Снейп. Такой же мерзкой, как и её отец.» Мэрджори Розье сказала эти слова кому-то из своих гостей именно в тот момент, когда семилетняя Флоренс стояла за дверью. И теперь эта реплика будет преследовать Снейп каждый раз, когда она будет пытаться поверить в то, что она действительно чего-то стоит. Сейчас же её разрушал Драко Малфой. Одним лишь своим присутствием опустошая её. Флоренс вытирает рукой мокрые щёки, игнорируя однокурсника, подходит к сумочке и достаёт из неё два фолианта. — Перейдём к делу, — тон её голоса вновь становится спокойным, и она садится прямо на столешницу, опуская тяжёлую книгу к себе на колени. — Я вычитала о кое-каком яде, а именно о Зелье номер 113. Полагаю, ингредиенты будет найти сложно, но думаю, ты с этим справишься. — Я? — с наигранным возмущением в голосе переспрашивает Малфой. — Ну не я же! — цокает языком в попытках найти нужную страницу. — Или ты хотел свесить на меня всю грязную работу? — А может быть и хотел. Тем более не мой отец великий зельевар. — Напоминаю, что мой отец передал половину своих сбережений Слизнорту, так как больше не преподаёт Зельеверение, — отрезает слизеринка, перелистывая страницы дальше. Малфой берёт в руки другой фолиант. — Почему ты не хочешь приготовить другое зелье? Скажем то, в котором более доступные ингредиенты. Яд Пьера Карлоса, например? — он проводит пальцами по корешку старинной книги, будто пытался загладить все неровности. — У зелья Пьера Карлоса горьковатый привкус, его легко вычислить, а ты ведь не хочешь, чтобы твой план сорвался. Ты бы знал эту информацию, если бы перестал пиздеть на уроках с Забини. Бровь Драко скользит вверх, а губы расцветают в ухмылке. — А ты бы хотела, чтобы я сидел с тобой, Флоренс? — глаза хитро сверкают, когда он устанавливает с ней зрительный контакт. Господи. Снейп должна сделать вид, что не услышала и засмущаться. Должна ведь? Но видимо слизеринка напрочь игнорировала устоявшуюся в обществе модель поведения между парнем и девушкой. Потому что она была Флоренс, мать вашу, Снейп и всегда делала всё по-своему. Потому что она могла. — Только если господин Малфой не упадёт лицом в грязь, подсев к полукровке во время урока, — слизеринка давит в себе смешок. — Мне нравится, когда ты называешь меня господином, — уголок его губ вновь тянется вверх. — Спасибо, я учту, что больше так называть тебя не следует. Мгновение. Расстояние между ними смешное. Он стоит почти впритык к её ногам, на которых покоился справочник о всевозможных ядах. Флоренс боялась оттолкнуться от стены, к которой прижималась спиной сидя на столешнице. Она могла уловить нотки его парфюма. И этот чёртов зрительный контакт. Глаза, которые напоминали разбивание волн о скалы где-то на севере Исландии. Небо, которое грозило вот-вот и ударить молнией о землю. Если присмотреться, то можно было заметить, как углублялся цвет серой радужки ближе к зрачкам, усиливая насыщенность серого. В дверь спальни кто-то начинает стучать, и Флоренс вздрагивает, мгновенно захлопнув свой фолиант. — Ты спишь с кем-то помимо Забини? Удивлён, — бросает Малфой, нарочно провоцируя девушку. Флоренс не ведётся. Она соскальзывает со столешницы, попутно произнося: — Спрячься. Слизеринка выходит из ванной, замирая на половине пути. — Это в твоих же интересах, Малфой. — Прячешь меня, как своего любовника? — Снейп хочется стереть его ухмылку, но вместо этого показывает средний палец, захлопывая за собой дверь. Флоренс подходит к выходу из спальни, тянет ручку двери на себя. На пороге стояла Флора Кэрроу в одном махровом розовом халате и с зубной щёткой в руках. — Привет, Флоренс, — робко произнесла она, переступая с ноги на ногу. Безумно раздражающее действие. — У нас в комнате почему-то не работает душ. Я думаю, это проделки Муфалды, но не суть. Можно ли принять душ в твоей комнате? Сука. Судьба словно насмехалась над Снейп, которая почувствовала резкое желание поступить с одной из близняшек Кэрроу так же, как и с Мариэттой. И чёрт возьми она еле сдерживалась, когда пальцы коснулись древка палочки, что покоилась в кармане брюк. — Я готовила в ванной зелья для проекта по зельельеварению. Давай я сейчас быстро уберу и ты через пять минут зайдёшь? — уголки губ расплываются в лёгкой улыбке. Она играла. Притворялась, что её действительно заботит помощь Флоре. Кэрроу кивнула попрощавшись со Снейп, и та наконец-то смогла спокойно выдохнуть, прижавшись спиной к двери. — Малфой, у тебя есть пять минут, чтобы смыться отсюда нахер, — прокричала она, отталкиваясь руками от своей опоры. — Не думаю, что Флора будет в восторге от принятия совместного душа с тобой.***
После Нового года прошло буквально пару дней. Драко удалось попросить своего домового эльфа раздобыть ингредиенты для зелья, чему Флоренс была несказанно рада. Осталась только одна единственная проблема. Подходящего помещения для приготовления яда у них не было. Снейп не смогла бы заниматься приготовлением в ванной комнате, потому что до конца каникул было около недели и её соседки по комнате должны были вот-вот и вернуться. Вариант спален отпал почти сразу же. Заброшенные кабинеты не могли гарантировать конфиденциальности, поэтому этот вариант также не рассматривался. Но в один момент Драко предложил нечто иное, но несмотря на своё безумие, идея казалась почти гениальной. Почти. Флоренс прижала к груди сумку, затаив дыхание. На стене материализовались чёрные завитки, что в скором времени образовались в большие двери. Малфой, до этого времени стоящий с закрытыми глазами, толкнул ручку, пропуская слизеринку во внутрь комнаты. Внутри было несчитаемое количество хлама, начиная от старейших пыльных книг, заканчивая фарфоровыми сервизами. Шкафы и стулья, заброшенные друг на друга, возвышались над двумя однокурсниками, формируя своеобразные башни. Казалось, что подобные возвышения вот-вот и рухнут, но в то же время становилось понятно, что уборкой тут точно никто не занимался. Всё было ужасно грязным и Флоренс казалось, что она вот-вот и закашляется от уровня пыли, пока не заметила большой лакированный шкаф, чёрная дверца которого казалась до блеска начищенной. — Что это? — спросила Снейп, кивая в сторону предмета. — Исчезательный шкаф, — ответа не стоит ждать долго, но Флоренс чувствует подвох. Драко слишком прямолинеен. Его настроение резко переменилось и в последние несколько дней парень казался особо напряжённым. — Возьми котёл и займись приготовлением зелья. Флоренс послушно кивнула, понимая, насколько абсурдным было её действие. Но в этой ситуации она попросту давила свой характер, сдерживаясь. Ей нужно было расположить к себе Драко Малфоя, а не дерзить ему по любому поводу и без. Хотя, возможно, ему нравилась дерзость? Чёрт... Слизеринка двинулась в сторону указанного места, попутно доставая флаконы с ингредиентами. Зелье должно было готовиться в течении нескольких недель, а права на ошибку у неё не было. Она садится на пол, поджимая под себя ноги, рассматривает котёл, думает, с чего начать. Иногда даже самая заученная и отточенная тактика могла давать слабину, и именно сейчас Флоренс казалось, что её охватило такой степени волнение, что она забыла, как говорить. Сначала стоило выжать сок трёх дремоносных бобов, используя ребро лезвия ножа, дабы плод не выскальзывал из рук. Аккуратными движениями Снейп расправилась с первым пунктом в приготовлении яда, наблюдая за тем, как сок скатывается по дощечке в котёл. Дальше стоило помешивать варево против часовой стрелки, постепенно добавляя мелко нарезанный корень асфоделя. Через тридцать минут нужно было уменьшить температуру огня и дать незаконченному зелью настояться четыре часа перед тем, как добавить первую порцию из перий болтрушайки. Девушка обхватила руками колени, бросая взгляд в сторону циферблата часов, чей чёрный ремешок опоясывал её запястье. Четыре чёртовых часа. Взгляд слишком уставший, почти избитый. Убить всю ночь на первый этап приготовления яда, который, возможно, даже не будет действовать, было довольно опрометчивым решением. Но Флоренс не была бы собой, если бы не удостоверилась в «идеальности» собственного плана. Вокруг неё всё пыльное и грязное, поэтому прижиматься к какому-либо предмету спиной ей не хотелось. Она опустила голову на колени, делая большой вдох. Ей нужно было провести здесь всю чёртову ночь, чтобы в спокойствии пройти первый этап в приготовлении яда. Флоренс Снейп всегда подходит к делу тщательно, просчитывая каждую мелочь. Ей хочется идеальности во всём, хочется, чтобы количество ошибок было сведено к минимуму, а вся работа шла гладко, как нож по маслу. Но в жизни так не бывает. Всегда находятся вмятины на казалось бы идеально гладкой поверхности, мелкие вкрапления появляются на однотонных обоях, тушь неровным слоем ложится на ресницы. И она прекрасно понимала это, но ничего не могла с собой поделать. Флоренс уничтожала себя чёртовым стремлением к идеальности, потому что попросту не могла принять факт того, что имела право на ошибку. Синдром отличника, так ведь это называют маглы? Чувство, которое возникло у неё при неизвестных обстоятельствах в самый неожиданный момент. И теперь оно съедало её заживо. Девушка делает глубокий вдох, поднимается с пола. Ей нужно размяться, нужно на мгновение позволить себе забыть обо всём окружающем, очистить разум. Шаг за шагом слизеринка отдалялась от котла с зельем, погружаясь в свои блуждания комнатой. Интересно, насколько она была большой? Флоренс отпихает ногой книгу, которая чуть не свалилась ей на голову с какого-то сооружения из стульев и старого рояоя. Под грязной обложкой виднеются золотые витьеватые линии.«Темнейшие в мире ритуалы»
Снейп садится на корточки, подбирая книгу, делает несколько шагов вперёд. Одним взмахом палочки очищает какое-то кресло, умощаясь в нём. Обложка была ужасно потрёпаной, и если честно, Флоренс ужасно сомневалась в том, что корешок не отвалится, если она сейчас раскроет книгу. Но всё-таки стоило рискнуть.СОДЕРЖАНИЕ
Раздел первый. Ритуалы на крови ст. 3—10 Защита поместья при помощи крови ст. 11—26 Защита рода ст. 27—32 Непреложный обет ст. 33—40 Клятва на крови Мимолётного взгляда на содержание первого раздела хватило, чтобы Флоренс почувствовала тяжесть в груди. Ей казалось, что тёмная магия просочилась сквозь пожелтевшие страницы и теперь проникала в кожу слизеринки через прикосновение. Энергетика исходящая от книги была поистине убийственной. И дело было не в том, что Флоренс пугало воздействие тёмной магии, нет. Её пугало то, что жизнь подталкивала людей к пропасти. Она стояла за спиной, убеждая спрыгнуть. Змея искусительнтца. Кто там говорил о справедливости? Кто говорил о том, что в жизни всё даётся легко? Ни черта. Магический мир жесток, намного суровее, чем магловский. Войны здесь кровожаднее, страшнее. Именно по этой причине люди решались на отчаянный шаг. Ритуалы на крови с надеждой защитить себя и свою семью. То, чем не пренебрегали аристократы, силясь уберечь свой род. Снейп уверена, что ни под каким давлением не сделала бы этого. Заключая подобную сделку, ты только усугубляешь ситуацию, теряешь частичку себя. Интересно, откуда эта книга вообще здесь взялась? Кому пришло в голову спрятать подобного рода литературу в Выручай-комнате? — Сука, — ругается Малфой где-то вдалеке. Снейп еле слышит слова, но всё-таки разбирает их. Поднимается с кресла, прячет под ним книгу, идёт в направлении однокурсника. — Тебе помочь? — Мне не нужна твоя помощь, — отчеканил Драко, в который раз пытался вправить металическую деталь в механическую часть шкафа. — Иди и займись зельем. — Оно должно настоясться около четырёх часов перед тем, как приступить к следующему этапу, — Флоренс стряхивает пылинки с плечей. Слизеринец ничего не отвечает, проводя пальцами по дверце шкафа. Медленно, почти выжидающе, словно за этим действием должна была последовать какая-то реакция. — Куда ведёт этот шкаф? — осторожно спрашивает она, с опаской делая шаг вперёд. — Неважно, — он вновь проводит пальцами по шершавой поверхности. — У тебя совсем другая задача. — Но я обещала помогать тебе. И я выполню своё обещание, чтобы доказать свою верность, — Флоренс знает, насколько бредово звучит сказанная фраза, но ей нужно произвести нужный эффект. Она была уверена, что Малфой не был одним из тех, кто ведётся на мнимое подчинение, но парень развернулся к ней боком, демонстрируя профиль. — Да неужели? — его бровь с издёвкой скачет вверх. — У Флоренс Снейп всё-таки сломался её стержень? — А ты хочешь проверить? — Хочу ли я? — Драко будто намеренно расстягивает слова, оборачиваясь к ней всем своим корпусом. — Мне стоит всего лишь пожелать и ты сломаешься, а я и бровью не поведу. Флоренс чувствует его приближение, затаивает дыхание. Сердцебиение учащается и она чувствует, как странное ощущение разливается жаром по её телу. Это был азарт. Тот момент, когда игра начинала постепенно затягивать и ты входишь во вкус. Ей нравилось наблюдать за тем, как он реагировал, за тем, как он медленно поддавался её влиянию. С каждым шагом, с каждой искрой, мелькнувшей в его серых, как небо перед грозой, глазах. — Стоит сказать, ты даже пытаться сопротивляться не будешь, — он касается рукой её плеча, пока пальцы задевают кожу на шее. — Удачи с зельем, Снейп, — прошептал он ей на ухо перед тем, как оставить её в Выручай-комнате наедине со своими мыслями. Его запах всё ещё витал в комнате, пока Флоренс прижималась лопатками к какой-то колоне, переводя дыхание. Блять.***
Драко понимает, что с Исчезательным шкафом всё четно только тогда, когда попытался уже в какой раз переместить яблоко через своеобразный портал, который организовывал предмет интерьера. Подобные шкафы пользовались особой популярностью в военное время, и в основном служили в качестве чёрного хода на случай, если из здания нужно было экстренно выбраться. Что происходило с ним сейчас оставалось загадкой, которую Малфой обязан разгадать. Запустить пожирателей через шкаф и устроить переворот в Хогвартсе было изначальным планом, но затем всё начало медленно идти не так, как бы Драко хотелось. Он начал рассматривать этот вариант тогда, когда разузнал подробнее о том, как близнецы Уизли отправили по нему Монтегю, от чего слизеринец застрял в пространстве межлу Хогвартсом и «Горбином и Бэркесом». В тот момент Малфою казалось, что вот он — идеальный способ посеять панику и посреди тотального хаоса избавиться от директора. Но проблема была в том, что шкаф было трудно починить. Парень не мог понять, что пошло не так с механизмом сооружения для перемещений, из-за чего буквально ночевал напротив шкафа. Он ходил в библиотеку ежедневно, будто надеясь, что на страницах книг внезапно появится ответ, который он так долго искал. Но чуда не происходило, и с каждым днём отчаяние поглощало Драко сильнее. Он выдохнул, опустив взгляд. Как же ему было чертовски херово. Парень перевёл взгляд в сторону. За грудой старой мебели стоял старинный диван, который Малфой очищал от пыли каждый раз, когда приходил сюда. Девушка на нём мирно спала, подложив руки под лицо. Слизеринцы спали по очереди, выработав чёткий график сна. Пока Флоренс варила зелье, Драко отсыпался на диване, а затем она его будила и он шёл дальше пытаться разгадать загадку Исчезательного шкафа. Каштановые локоны спадали ей на лицо, щекоча кончик носа. Снейп спала в позе эмбриона, переодически вздрагивая сквозь сон. В Выручай-комнате было невероятно холодно. Малфой подошёл ближе к ней, присаживаясь на корточки прямо перед лицом спящей девушки. Рукава зелёного свитера натянуты до пальцев. Опять. За столь короткое время Драко успел уже несколько раз подметить то, что Флоренс постоянно натягивает рукава на ладони в попытках согреться. Поистине идиотская привычка. Слизеринка будто не до конца осознавала красоту собственных рук, намеренно стараясь спрятать их в ткани. Она прижимает колени ближе к себе, немного хмурится. Беззащитность. Вот, что выражает её умиротворённый вид, пока она спит на старом диване. Было вообще удивительно то, что она продолжала спокойно спать после того, как склонялась над котлом с ядом. Флоренс Снейп точно ещё не до конца осознаёт то, что делает. И Драко прекрасно понимал, что когда осознание накроет её волной, она сломается. А пока он просто снимет с себя пиджак, наложит на него согревающее и укроет её, оставляя наедине. Опять. Находиться рядом с ней было невыносимо. Особенно в те моменты, когда она была столь уязвимой. Драко чувствовал вину, которая застилала всё перед его глазами. Потому что Флоренс уже дошла до точки невозврата, совсем не подозревая этого. Малфой не мог смотреть ей в глаза. Его тошнило от самого себя. Он зачаровывал мотыльков, чтобы те будили её вместо него. Потому что Драко просто не мог сделать это самостоятельно. Только не с ней. Он приходит в спальню ближе к полуночи, с удивлением замечая спящего Тео. После «откровенного» разговора между друзьями повисло напряжение. Нотт не понимал Малфоя, а тот его в ответ. Этот год был тяжёлым для них обоих, и от этого их дружба начала трещать по швам. У каждого была своя боль, свой переломный момент, когда жизнь не кажется прежней. Мальчик, у которого не было выбора и мальчик, которого бросили все близкие. Общее горе должно было сплотить их, но эта история никогда не была шаблонной. Здесь всё иначе. По крайней мере Драко знал, что всё шло в точности противоположно правильному. Стоит сказать, что у Тео было не самое здоровое отношение к собственной личной жизни. Наверное, всё началось с глубокого детства. Да, именно с этого и стоило начать повествование о Теодоре Нотте. Вилфорд Нотт женился в сорок четыре на молодой и красивой француженке по имени Женевьева де Авриль, которой на тот момент только недавно исполнилось двадцать два. Новоиспечённая миссис Нотт поистине любила своего супруга, в то время как он относился к их браку больше как к должности. Её любовь была настолько безграничной, что она готова была подарить ему наследника, даже игнорируя родовое проклятие, из-за которого роды могли стать крайне рискованными для неё. Но Теодор Вилфорд Нотт всё-таки появился на свет второго апреля 1980 года в прекрасный солнечный день. Его рождение стало для Ноттов одновременно грандиозным днём и началом конца. Женевьева начала сильно болеть, часто страдая от мигреней, которым буквально не было конца. Из-за этого воспитанием юного наследника занимались его няни. В доме Ноттов не было домовых эльфов, что для столь уважаемой в обществе семьи считалось странным. Но Вилфорд Нотт вечно отшучивался на этот счёт, скрывая правду. Когда Тео только исполнилось пять его мать вновь забеременела. У неё должна была родиться дочь, но судьба распорядилась иным образом. Катание на лошадях закончилось для миссис Нотт плачевно. Женщина упала со своего коня, сильно ударившись головой о брусчатку. Падение закончилось потерей ещё нерождённого ребёнка. Из-за сильного кровотечение её состояние ухудшилось, а через несколько часов она скончалась прямо на глазах супруга и сына. Как бы врачи не старались, Женевьеву спасти не удалось. Драко помнил, как Нарцисса Малфой поздно вечером сообщила ему, что мама его друга Тео отправилась на небеса и стала ангелом. Для пятилетнего мальчика было трудно понять, что такое смерть и тогда он ещё не осознавал того, какую рану гибель миссис Нотт нанесла его другу. Вилфорд Нотт казнил всех лошадей, которые пребывали в его конюшне, а в скором времени настолько погрузился в себя, что перестал уделять внимание сыну, которому так не хватало родительской заботы. Няни для маленького Теодора менялись по щелчку пальцев. Мистеру Нотту не нравилось большинство из них, для него ни одна женщина не была идеальной заменой матери для подростающего наследника. В первые годы Тео было трудно смириться с потерей матери. И с каждым годом боль росла и росла, медленно разбивая маленького мальчика, который каждое утро проходил мимо материнской комнаты, надеясь увидеть её родной силуэт. Постепенно боль сменялась разочарованием, пока не переросла в желание отомстить судьбе. Нотт начал искать во внимании окружающих его студентов Хогвартса ту недостающую частицу себя, которой ему так не хватило в детстве. Постепенно желание быть в центре внимания у однокурсников превратилось в стремление быть интересным для каждой однокурсницы. И он терялся в безрассудных отношениях, не осозновая всю серьёзность своих поступков. Он лишился девственности на начале пятого курса, проведя свою первую ночь в объятиях шестикурсницы из Рейвенкло. Её звали Арабель, и Тео называл её «ma chérie» при любом удобном случае. Их отношения продлились недолго. После месяца вспелсков из чувств, Теодор заявил, что они расстались из-за бесконечных разногласий, но Блейз потом узнал, что пассия их с Драко друга завела отношения с каким-то гриффиндорцем, а Нотт попросту не мог признать того, что ему отказала девушка. Его следующей жертвой стала Пэнси. Малфой не знал, что именно привлекло её в Тео, но суть была далеко не в этом. То, что было между ними было сложно назвать здоровыми отношениями. Скорее всего это были самые обыкновенные эмоциональные качели, которые слизеринка не выдержала, порвав с Ноттом первой. Наверное, именно после этого Нотт начал искать замену Паркинсон. Драко знал, что парень жалеет. Так было всегда. Он был одним из тех, кто бил первым, а потом получал сильнее. Ещё и ещё. Тео сначала делал, а потом думал, и несказанно жалел тогда, когда всё уже было давным-давно упущенно. Его характер играл с ним в злую шутку, и Малфой не раз пытался уберечь друга. Но Теодор Нотт был непреклонен в своих решениях. Пока эйфория блуждала его кровью, мозг парня наотрез отказывался мыслить трезво. Когда-то это его погубит, Драко не сомневался. Наши эмоции — слабое звено. И если Тео продолжал поддаваться чувствам, то Малфой уже попросту отчаялся. Жизнь кромсала его на куски, как и запах вишни, который как назло въедался в каждую поверхность. Его личный ад.***
Флоренс изучает Драко любопытным взглядом, сидя напротив него на полу Выручай-комнаты. Она прислонилась спиной к колоне, в то время как Малфой прижимался к дверце Исчезательного шкафа, оперев левую руку о согнутое колено. Их игра в «гляделки» длилась уже несколько минут. Обычно они молчали, пытаясь скоротать время в те моменты, когда никому из них не хотелось спать на чёртовом диване. Им было попросту не о чем говорить. Это было сродне возвращению в то прошлое, когда им обоим только стукнуло пять лет, и им приходилось пересекаться на приёмах в поместье Розье. В детстве они не разговаривали. В основном буравили друг друга взглядами, но не больше. Флоренс даже помнила, как Нарцисса Малфой отчитывала сына за то, что тот не интересуется у юной леди, как она провела лето. Забавно, что спустя годы ничего не изменилось. Они всё так же не разговаривали. Их общение сводилось к обмену колкостями, не больше. — Давай сыграем в игру? — Флоренс нарушает молчание первой, ощущая как слюна в миг становится вязкой. Драко смотрит на неё с непониманием, но в его глазах мелькает что-то подозрительно опасное. — Что за игра? — Три вопроса. Я спрошу у тебя то, что интересует меня, ты спросишь у меня то, что интересует тебя, — она кладёт ладони на согнутые колени, которые до этого прижимала к себе. — Без лжи, только правда. Всё, что происходит в Выручай-комнате, остаётся в Выручай-комнате. Это место хранит тайны, не так ли? Флоренс играет с огнём. Это то же самое, что и пихать тигру в морду палку, ожидая, когда хищник среагирует. И он срывается. — Давай. — Ты первый. Малфой смотрит на неё, слегка склонив голову. Думает, некоторое время изучая её лицо. Флоренс начинает чувствовать, как учащается сердцебиение. Она ожидает чего-либо, самых изощрённых, самых тяжёлых вопросов. Перед ней всё ещё сидел Драко Малфой, а не Блейз Забини, которому можно было в любой момент излить душу. Снейп чувствовала себя настолько некомфортно впервые после рождественского приёма у Слизнорта. Только к нынешнему времени она уже свыклась с мыслью о том, что у этой игры не было другого исхода. Кто-то должен был пасть. И это только дело времени, когда кто-то решит сдаться первым. — Что между тобой и Блейзом? — вопрос до безумия абсурден, и Снейп пытается найти в этой лёгкости подвох. Девушка натягивает рукава водолазки до фаланг пальцев. Слишком неуместный вопрос, по крайней мере из уст Драко он казался таковым. — Ничего, — отвечает она спокойным тоном. — Между нами сугубо дружеские отношения. Он испытывает чувства, но не ко мне. Драко прикрывает глаза и начинает приглушённо смеяться. — Он разобьёт тебе сердце, уверяю, — Малфой вновь встретился с ней взглядами. — Быть «другой женщиной» у Блейза Забини... — он издаёт смешок. — Звучит чертовски нелепо, не правда ли? — Я ничего не чувствую к нему, моя амортенция не имеет запаха. — А я-то думал, что она пахнет огневиски. — Иди к чёрту, — Флоренс кое-как сдерживает смех. — Твой вопрос, — парень уворачивается от летящей в него подушки, которую девушка подобрала с пола. Секунда. — Кого мы должны отравить? Маска мгновенно скрывает прежние эмоции Драко. Его глаза становятся бездушными, а челюсть напрягается. Она подловила его. Именно в тот момент, когда он меньше всего ожидал. Тогда, когда ей следовало бы потерять бдительность. Но правила игры были давно изучены, и Флоренс строго их придерживалась. Правило первое: всегда быть на чеку. — Думаю, если я отвечу, то ты разочаруешься в каждом, кто когда-либо что-либо значил для тебя, — отвечает он ледянным тоном. — Уж лучше жить в обмане, чем осознавать правду, которая балластом будет тянуть тебя ко дну. — Когда я предлагала тебе свою помощь, я говорила, что готова на всё. — Иногда я начинаю сомневаться в решении Распределяющей шляпы. С твоей инфантильностью тебе бы намного лучше подошёл Гриффиндор. — Что я ещё, чёрт возьми, должна сделать, чтобы ты начал верить мне? — она чувствует, как постепенно начинает срываться. Блять. Он выводил её на эмоции и делал это самым изощрённым способом, которым только мог. И Флоренс сдавалась. Она чёрт возьми расстворялась в его разрушительной ауре, позволяя медленно уничтожать себя. Её маска спала к ногам первой. — Я помогаю тебе лишить жизни человека, о чём вообще может идти речь? Мы ночуем не в спальнях, а на блядском диване в Выручай-комнате уже который день. Я готовлю чёртов яд, из-за приготовления которого в прошлом столетии казнили человека, — её внимание уже всецело было на его лице. — Разве я не заслуживаю знать, ради чего я ежедневно рискую? Драко сводит брови к переносице. — Ради чего ты рискуешь? — издаёт смешок. — Среди нас двоих рискует только один человек и это я. — Да неужели? — Перестань идти на эти гиперболизированные жертвы, я не заслуживаю этого, — продолжает говорить более мягко, но в голосе всё равно мелькают металические нотки. — Прекрати... — Флоренс пытается его перебить, но Малфой стоит на своём. — Я не заслуживаю на жалость, Снейп. Я не тот человек, которому стоит сочувствовать, слышишь? Она не отвечает, продолжая молча смотреть на него, будто всё это время собиралась с мыслями. — Хватит оправдывать меня всякий раз, когда тебе хочется увидеть свет во тьме, — продолжает Драко. И Флоренс не выдерживает. — Прекрати заниматься самобичеванием. Пре-кра-ти, — она прикрывает глаза, надавливая на них ладонями и делая глубокий вдох. — Ты намного лучше, чем хочешь казаться. — Не обманывай себя, ты ведь знаешь, что всё на самом деле иначе. Флоренс хмурится, качает головой. Её взгляд всё ещё прикован его лицу, но слизеринка кажется загнанной в угол. — Так скажи мне. Скажи мне, что с тобой не так, — её голос вздрогнул. И именно в этот момент начался обратный отсчёт до того момента, когда бомба взорвётся. Десять. Малфой смотрит на неё с прищуром, будто переваривая информацию. Девять. На его лице вновь появляется железная маска. Восемь. Он касается кончиками пальцев пуговиц на пиджаке, растёгивая их. Семь. Драко стягивает пиджак, аккуратно откладывая его в сторону. Шесть. Флоренс в недоумении поднимает бровь, изучая действия парня. Пять. Он снимает серебряные запонки. Четыре. Слизеринка чувствует, как бешено колотится сердце. Наверное, то же самое ощущали маглы, когда катались на американских горках. Три. Малфой берётся за край рукава чёрной рубашки и смыкает вверх. Два. Змея медленно выползает из черепа. Чёрная татуировка контрастирует с бледной кожей. Один. Это сродни полёту. Флоренс закрывает глаза, качает головой, надеясь, что картинка рассеется прямо перед её глазами. Она хочет открыть глаза и увидеть, что Драко всё ещё сидит на полу перед ней и шутит о её с Блейзом дружбе. Но всякий раз, когда мы надеемся, что что-то происходит не на яву, это оказывается правдой. Ужасной, пропитанной гнилью, правдой, которая начинает кромсать тебя на куски. И от чего-то Снейп чувствовала истошный страх. Драко Малфой — Пожиратель смерти. Ей следовало бы догадаться изначально. Его отец был преспешником Того-кого-нельзя-называть и теперь сидел в Азкабане. Вот она — недостающая часть пазла, которая завалялась где-то под коробкой. Теперь всё стоит на своих местах, но от этого Флоренс становятся ни на грамм легче. Ситуация усугубляется, когда она открывает глаза и смотрит прямо на Малфоя. Блять. Наверное, ей ещё никогда не приходилось испытывать подобного отвращения к кому-либо. Драко запутал её, ввёл в заблуждение и теперь что-то хлёсткой пощёчиной возвращало Флоренс в чувства. Она позволила ему заставить на мгновение поверить в тот образ, который она выстраивала годами. Но как обычно история оказывалась намного глубже, чем казалась изначально. Избалованный мальчишка из богатой семьи теперь не казался прежним. Теперь она знала лишь одну вещь. Драко не врал, когда говорил, что он — монстр. — Такую правду ты хотела услышать? — его голос будто разрезает воздух между ними. Паника становится более ощутимой. Флоренс заводит руку в карман, касаясь древка палочки. — Петрификус Тоталус! — Малфой успевает среагировать куда быстрее её, и девушка чувствует, как конечности непроизвольно склеиваются с телом. Она заваливается не сумев удержать равновесие и палает на бок. Сквозь волосы, что спадали ей на лицо, девушка наблюдала за тем, как парень поднялся с пола, неспеша приближаясь к ней. Он присел на корточки прямо перед её лицом. Убрал пальцами тёмно-каштановые волосы, заправляя их за ухо. — Я так и не ответил на твой вопрос, — его глаза сверкнули, заставляя Флоренс ощутить страх, пробегающийся позвоночником. — Мы должны убить Дамблдора. Это ведь ты хотела узнать?