«Что сейчас могло казаться слишком громким? Только тишина. Тишина, в которой тебя разносит на куски, как в безвоздушном пространстве.»
Эрих Мария Ремарк
«Триумфальная арка»
***
Драко нервно выдыхает. У него едет крыша, он чувствует это. Ветер ерошит волосы, парень стоит сгорбившись и смотрит на пыльные стёкла теплиц, в которых всё ещё горел свет. Он не может перестать думать о том, что становится слишком нервным, слишком подозрительным, слишком злым. Малфой сильно изменился. Он уже кое-как мог узнать в своей прошлогодней версии самого себя. Казалось, в нём что-то потухло. Ему было невероятно плохо. Драко больше не чувствовал себя комфортно в компании друзей. В какой-то момент даже рядом с Блейзом ему было невыносимо тяжело. Он часто исчезал, закрываясь в собственных мыслях, часто терялся среди собственных переживаний. Его больше не смешили шутки, Малфой вообще, кажется, забыл, каково это — улыбаться. Неоднократно Тео подмечал его расстроенный вид, он часто пытался вытянуть Драко на прогулку после уроков или же поиграть вдвоём в квиддич на поле. Но всё прежнее больше не радовало слизеринца, не грело его душу. В какой-то момент он почувствовал себя более чем одиноким. Малфой не мог сказать, что ему не нравилось одиночество, но всё резко изменилось, и он, кажется, вновь почувствовал невероятное опустошение. Всё было из-за грёбаной Флоренс Снейп. Из-за этого надменного изгиба губ, из-за этих тёмных, словно чёрный шоколад, глаз. Драко казалось, что она разрушала его изнутри. Всё пошло к чертям в ту ночь в библиотеке, и парень нуждался в маховике времени, чтобы вернуться в прошлое и предотвратить этот момент. Его пугала её проницательность. Ему было хорошо рядом с ней, он чувствовал себя спокойно, а затем ему искренне начало нравится общаться с ней. Границы стирались, и сугубо сотрудническая деятельность переростала в приятельство. В какой момент пересекаться с ней по вечерам в Выручай-комнате стало чем-то обыденным? В какой момент её присутствие стало частью его рутины? Драко не знал, да и в принципе ему казалось, что знать это он не хотел вовсе. Ещё один шаг назад, и у него окончательно поедет крыша. Малфой чувствовал растущую зависимость. Он понял, что ищет взглядом её в Большом Зале, что не против, когда в классе не остаётся свободных мест и она садится к нему. Они делают вид, что нейтрально относятся к друг другу, притворяются, что их ничего не связывает, но тем не менее, сидя на задней парте, Драко нравится наблюдать за тем, как она сдерживает смех, читая подкинутые им же записки. Но теперь она исчезла. Уходя с Астрономической башни, Малфой ловит себя на мысли о том, что было бы неплохо пересектись с Флоренс сейчас. Хотя бы на минуту. Разговор завяжется сам с собой, обиды забудутся, и они будут продолжать работать над общим делом. Но это не происходило. Они продолжали избегать друг друга, тесно пересекаясь только около Выручай-комнаты или квиддичного поля. Честно признаться, парень был действительно удивлён тем, что она всё ещё стремилась ему помочь, несмотря на то, как он относился к её помощи. Он не раз замечал её присутствие в Выручай-комнате в качестве новых записок около котла или оставшегося приторно вишнёвого запаха. Их отношения стали особо натянутыми, и Драко поражался тому, как Снейп умело исчезала оттуда, где находился он сам. Пока в один момент он не застал её за приготовлением зелья. В тот день Флоренс казалась особо нервной, и могло сложиться впечатление, что девушка была на грани срыва. Она перебирала в пальцах тонкую серебряную цепочку, разглядывая варево в котле. Взгляд уставший, рукава рубашки закатаны. Девушка даже не замечает его, когда он садится рядом. Ей, кажется, и вовсе наплевать. Она подавлена, но совсем этого не скрывает. — Я был не прав, — произносит он первым, подгибая одну ногу под себя. Снейп поднимает взгляд не сразу, сначала сверля им яд, а уже потом смотря на него. Малфой не может уличить ни единой эмоции на её лице. Флоренс слегка склоняет голову, продолжая молча смотреть на него. — Я наговорил лишнего, но всё ещё считаю, что не заслуживаю твоей помощи, — продолжил он уже более твёрдо и уверенно. — Драко, послушай... — Нет, ты не понимаешь, — спокойно перебил её он. — Просто мне кажется, что у меня уже едет крыша с этим всем и ты единственная, кто меня действительно понимает. И мне не хочется, чтобы ты тратила время на это по какой-то неизвестной причине просто потому, что в твоём понимании я заслуживаю твою помощь. Слизеринка кажется совсем не удивлённой его словам. Будто ответ с самого начала вертелся у неё в голове, но тем не менее, она его всё-таки перебивает. — Драко, можешь меня выслушать? — аккуратно спрашивает она, и её тон в голосе напоминает ему собственную мать. Малфой выдохнул, кивая. Он отводит взгляд, закидывает голову, глядя в потолок. Внутри что-то ёкнуло. Он выговорился, но стало только хуже. — Яд уже готов. Её слова эхом отбились у него в голове, и Драко словил себя на желании переспросить её. В душе он надеялся, что ничего не получится. В какие-то моменты слизеринец действительно верил, что уж лучше выберет смерть, нежели убьёт кого-то. Даже, если в его понимании этот человек заслуживал смерти. Парень бледнеет. Безразличие на его лице на мгновение сменяется безудержной паникой. Это конец. Малфой чувствует, как до неизбнжного остаётся ещё чуточку времени. Ещё немного, и он дотянется до него рукой. Порой достаточно одной секунды, чтобы разрушить человеческую жиэнь. Одно неправильное решение, одно неверно сказанное слово. Иногда достаточно одной лишь клятвы, которую ты не можешь исполнить. В такие моменты всё катится к чертям, и зачастую собственную жизнь мы рушим сами. И вот теперь Драко испытывает это на себе во всех своих красках и проявлениях. Он чувствует на себе жалостный взгляд Флоренс, сидящей рядом, но парень не может взглянуть на неё в ответ. Малфой опускает голову на колени, зарываясь пальцами в волосы. Ему хочется содрать их вместе с кожей. — Сука. Снейп аккуратно касается его спины, и от этого жеста парню становится только хуже. Он ненавидит жалость, особенно ту, которую проявляла она. Эту молчаливую, полную утешающих прикосновений жалость. И всё это было вовсе не из-за того, что он считал, что не заслуживал это. Нет. Всё было потому, что Малфой ненавидел чувствовать себя слабым. Он поднимается с ног, расправляя складки на брюках. — Дай мне минуту подумать, — его голос глохнет. Флоренс не отвечает. Она продолжает молча смотреть то на него, то на котёл. Словно сейчас, в эту самую секунду, у них действительно появился хоть какой-то выбор. Забавно наблюдать за тем, как два идиота придумывают идеальный план убийства, а затем всё рушат из-за внезапно проснувшейся совести. И Драко успокаивала только мысль о том, что Флоренс ни за что не станет его подталкивать на убийство, как и ни за что не станет отговаривать. Ей попросту плевать, и это наверное было тем, что нравилось в ней Малфою больше всего. Идеальная права рука, не задающая лишних вопросов. — Мы можем подлить яд в медовуху, — внезапно произносит Снейп, и Драко мгновенно оборачивается на её голос. Парень хмурит брови, уставившись на её лицо. Он пытается обдумать её предложение, но мозг как на зло не хочет соображать. — Нам нужно раздобыть бутылку медовухи и налить туда яд. Вкус напитка уж точно перебьёт возможное послевкусие зелья. А Дамблдор известен своей безумной любовью к медовухе, так что можно подсунуть бутылку либо ему напрямую, либо через кого-то из преподавателей, — пояснила девушка. Её идея казалась гениальной, но в то же время опасной. Не было чётких гарантий, что всё пройдёт так, как следует, а у Драко не было достаточно времени. — Кто, кроме твоего отца и Макгонагалл достаточно близок к Дамблдору? — вопрос скорее риторический, но Снейп незамедлительно отвечает: — Слизнорт.***
— Как ты думаешь, Драко действительно встречается с грязнокровкой? — тихо интересуется Дафна, роясь в косметичке. Тео и Блейз решили устроить вечеринку в честь дня Святого Валентина, и Флоренс с самого начала не хотелось идти. Её пугала тишина. Каждый день обмениваясь с Драко взволнованными взглядами, она начала понимать, что её пугает неизвестность. Они больше не могли контролировать план, и не было ничего хуже этого ощущения. Теперь же вечеринка кажется ей очередной свалившейся невовремя проблемой, но не пойти она не могла. — Даф, я честно уже не знаю, — выдохнула Пэнси, выводя красным карандашом контур губ. — А почему сразу с маглорождённой? — непринуждённо поинтересовалась Флоренс, мигом ловя на себе два удивлённых взгляда. Она отрывается от прокрашивания ресниц, застыв на месте с тушью в руках. Снейп явно довольна воспроизведённым эффектом, и кое-как сдерживает смешок, замечая сконфуженное лицо Гринграсс. — Что? Я просто задала вопрос, — пожала плечами Флоренс, возвращаясь к нижним ресницам. — Фло? — аккуратно начинает Паркинсон. — Мм? — Ничего не хочешь нам рассказать? — Блять, Пэнси. Я и Малфой, ты серьёзно? Я скорее поверю, что мой отец влюбился, чем в то, что... Мерлин, — Снейп кое-как сдерживает смешок от того, что подруга смогла допустить такую мысль. — Я теперь буду переживать ещё больше, — фыркает Пэнси. — Вы не видели мою помаду? Молчание затягивается под дружный поиск чёртовой красной помады. — Даже если Драко и нашёл себе кого-то, то я всё равно рада за него. Он казался довольно грустным в последнее время, а отношения возможно как-то улучшат его состояние, — пролепетала Гринграсс, снимая первую невидимку с тщательно зафиксированого локона. — По нему так сильно ударило заключение отца, не представляю, как он держится. Флоренс почувствовала выбитый из лёгких воздух, застрявший где-то на подходе к ним. Невыносимая тяжесть в груди больше напоминала ощущения после удара бладжером прямо где-то возле солнечного сплетения. Это чувствовалось, как что-то до чёртиков неправильное. Почему именно она знает правду, в то время как самые близкие ему даже не догадываются о том, что происходит по ту сторону спектакля? Почему Драко Малфой доверился именно ей? Почему Флоренс продолжает хранить в себе его тайну, как что-то должное? Будто всё стоит на своих местах, будто так действительно было правильно. Но Снейп ощущала только животное желание кричать. Драко Малфой утопал в самобичевании и тяжёлой ноше, повисшей на его плечах, пока Флоренс не могла сделать ничего, чтобы его спасти. Это напоминало замкнутый круг, в котором ты всегда приходишь к тому, с чего начал. Словно кто-то завёл медленный отсчёт до момента, после которого всё вернётся на круги своя. Флоренс уверена, что пройдут годы, и боль Малфоя перестанет отражаться на её душе. Пройдёт время, и она станет равнодушной, она начнёт спокойно спать по ночам, перестанет думать о том, какая опасность грозила её отцу. Возможно, спустя десятки лет она больше не будет чувствовать тревогу. Но а пока Снейп продолжала жить с ноющей раной на сердце, потому что в её понимании ни один человек не заслуживал то, через что проходил Драко Малфой. Каким бы куском дерьма он бы не был. — Не удивлюсь, если и сегодня он будет сидеть с кислой миной, — хмыкнула Пэнси. — Даже вот Тео не уходит в себя настолько сильно, как Драко. — Ситуацию Тео не выносил Пророк на всеобщее обозрение. Клянусь, прошлым летом я видела лицо Малфоя чаще, чем когда-либо ещё, — возразила Флоренс. Паркинсон пожала плечами. — Возможно, ты права. Но не думаю, что Драко вот так резко начало волновать общественное мнение. Снейп чувствовала жизненную необходимость сменить тему. Хотя бы на минуту не говорить о том, что терзало её мысли множество бессонных ночей. Её взгляд скользит к зеркальному отражению. На ней был тёмно-синий топ, состоящий из корсета с достаточно объёмными длинными полупрозрачными рукавами, усеянными подобием десятков серебряных звёзд. Чёрная облегающая юбка на высокой талии была до середины бедра, и Флоренс была удивлена тем, что у неё до сих пор не возникло желание прикрыть ноги. Она довольно редко носила платья и юбки, считая это самой некомфортной одеждой в мире, но сейчас в её голове явно что-то щёлкнуло, и теперь всё было будто вверх тормашками. Единственная вещь, напоминающая о том, что с разумом Снейп всё было пока что в порядке — громоздкие чёрные ботинки. Пэнси несколько раз пыталась переубедить подругу, что лучше надеть лодочки, но Флоренс наотрез отказалась, решив, что после вечера у Слизнорта те туфли вообще стоит сжечь. — Фло, помоги завязать бант, — попросила Дафна, убирая шелковистые блондинистые волосы со спины. На ней было зефирно-розовое платье, плотно обтягивающее бёдра и в принципе казавшееся совсем непримечательным. Только вот талия была затянута толстым поясом, который нужно было завязать в красивый бант на пояснице. Снейп аккуратно коснулась концов ленты, мысленно прикидывая, каким именно образом завязать этот бант так, чтобы это выглядело презентабельно. Внезапный стук в двери нарушил гробовую тишину. — Заходи, — крикнула Пэнси, справляясь с застёжкой туфель. В комнату заглянула Астория. Младшая Гринграсс была маленькой копией своей сестры с такими же шикарными волосами, которые были совсем на парочку тонов темнее. Светлые глаза, бледная кожа, тонкие губы, длинные коричневые ресницы — Астория больше похожа на фарфоровую куклу, особенно, когда на ней было воздушное голубое платье, только подчёркивающее её миниатюрность. Девушка робко поправила прядь волос, будто её и так идеальная причёска успела испортится по дороге в спальню шестикурсниц. Рядом с сёстрами Гринграсс Флоренс казалось, что она жила в клишированном фильме, где девушки просыпаются по утрам с идеальной укладкой и лёгким макияжем. Без отёков на лице и головной боли. Будто вся аристократия находилась в утопическом мире, где всё вокруг было идеально вылизанной картинкой. Как локоны Астории, которая, кажется, привезла в Хогвартс всех домовых эльфов из семейного поместья. — Блейз просил передать, что если вы сейчас же не спуститесь, то он позовёт на вечеринку Снейпа, — сказала Гринграсс. Пэнси рассмеялась, прикрыв рот ладонью. — Я разве не в числе приглашённых? Странно... — кое-как сдержала смех Флоренс, затягивая бант на пояснице Дафны. — Тори, передай Блейзу, что... — уж было начала старшая Гринграсс, но была безцеремонно перебита сестрой. — Забини дал вам ещё пять минут,— произнесла Астория, вновь скрывшись за дверью.***
Драко сверлил взглядом стакан с огневиски, будто пытаясь его загипнотизировать. — Я удивлён, что из них всех Астория — самое понимающее и пунктуальное лицо, — хмыкнул Забини, лениво потягивая напиток из своего стакана. — Мерлин, сними этого идиота со стола, — фыркает Малфой, кивая в сторону Теодора Нотта, который пытался разобраться с настройкой музыки, стоя на одном из столов. Блейз кое-как сдержал смешок. — Дай ему оторваться как следует, — итальянец закинул ноги на журнальный столик. — У него трудный период. Драко усмехнулся. Все говорили об этом так, будто не замечали очевидного, и с одной стороны слизеринец был очень этому рад. — Мерлин, где твою сестру и её подружек носит? — поинтересовался Забини у вошедшей в гостинную Астории, обернув голову в её сторону. Гринграсс лишь пожала плечами, направляясь в сторону сестёр Кэрроу. Итальянец театрально выдохнул, принимая ещё более вальяжную позу, чем до этого и устремляя свой взгляд в потолок. — Клянусь, я напьюсь сегодня до безпамятства, и потом Филч найдёт меня пьяным в зюзю где-то около Астрономической башни, — пробурчал Блейз, и Драко не смог не сдержать ухмылку. — Не выносишь без Дафны и минуты, да? Забини раздражённо цокнул языком. — Ой, иди нахер. То, что Блейзу симпатична Дафна, Драко понял ещё месяц назад. Итальянец нередко устраивал шоу, подобное просьбы сказанной Астории, ведь даже дурак понял бы, что все эти лишние телодвижения были ни к чему. Если Тео всё-таки притащил ради забавы Амортенцию, то Малфой готов поставить двадцать галлеонов на то, что половина уловленых Забини запахов будет напоминать парфюм Дафны Гринграсс. — Если хочешь подкатить к ней, то стоит перестать обжиматься с Флоренс. Не думаю, что кто-то помимо меня осведомлён в тонкости ваших отношений, — уже более серьёзно, но всё ещё с желанием подъебать произнёс Драко. — А ты ревнуешь, да? — Тео схватил Малфоя за плечи сзади, и парень вздрогнул, из-за чего огневиски чуть не пролилрсь на ткань брюк. — Блять, Тео, ты хоть предупреждай, когда подходишь, — выругался Драко, поднимаясь с дивана, чтобы освободить другу чуточку места. Нотт перевалился через спинку, нелепо забравштсь на диван. Он свесил ноги с подлокотника, опустив голову на колени Малфоя. — О, неужели вы соизволили прийти, — театрально развёл руками Забини, поднимаясь с места. — Вы должны гордиться тем, что ради вас я задерживаю всё веселье. Пэнси демонстративно закатила глаза, хватая друга за плечо. — Давай пошли, пока мы все тут не поумирали от твоего милосердия, — усмехнулась она, утягивая друга куда-то в толпу. Эта вечеринка была в три раза скучнее, чем благотворительные вечера в поместье Малфоев, но Драко сохранит эту мысль у себя в голове до тех пор, пока наконец-то не окажется один. Проходит около тридцати минут перед тем, как парень смог вырваться из компании друзей, скрывшись якобы в поисках порции пунша. На самом же деле он плюхается на кожаный диван, стоящий под стенкой, безцеремонно уставившись взглядом в толпу. Внезапно место слева от него прогнулось под чьим-то весом и из-за размера дивана Малфой мог почти что ощутить чью-то голую лодыжку. Флоренс Снейп сидела рядом, устало закинув ногу на ногу. Она выглядела сногсшибательно в этом наряде. Синяя ткань контрастировала на светлой коже в кучу с тёмными волосами, которые поддавались естественной им укладке. Взгляд скользнул ниже. Чёрная ткань юбки слегка собралась на бёдрах, оголяя длинные ноги ещё больше. Чёртовы ноги. Будто они были единственным доказательством того, что где-то на затворках сознания Малфой считал Флоренс Снейп привлекательной. Словно тонкие щиколотки, скрытые кожей ботинков, были единственной вещью, которая цепляла его взгляд. Драко понял, что смотрит на неё до неприличия долго, поэтому незамедлительно отрывает взгляд, переводя на танцующую в трёх метрах от них толпу. — Вечеринка отстой, — заявляет он в нелепой попытке начать диалог. — Не могу не согласиться, — едва скрывая улыбку произнесла Флоренс. — Я не выношу все эти шумные сборища, честно. — Что ж, я тоже, — тихо согласился парень. — Тошнит как и от аристократической похабщины, так и от этого... — он сделал паузу, чтобы подобрать нужное слово. — Хаоса, — предложила вариант Снейп. Малфой кивнул в ответ. — Они конечно мои друзья и всё такое, но я не выношу эти сборища. Слишком много идиотов на квадратный метр. — А я не выношу этот праздник, — выдохнула Флоренс, слегка съехав вниз по спинке дивана. Она поправила края слегка задравшейся юбки. Драко проследил взглядом за этим движением, не замедляясь снимая пиджак. Он протянул его ей, аккуратно накрывая тканью оголённые колени. — Эм... Спасибо, — слишком робко для самой себя произнесла слизеринка. — Почему ты не выносишь этот праздник? — вернулся к теме разговора парень. — Тебя, по крайней мере, не засыпают конфетами с амортенцией. Флоренс едва ли сдержала смешок. — Я посмотрела бы на тебя, если бы за тобой увязался Блетчли со своими дешёвыми подкатами, — отрезала она, кладя руки поверх его пиджака. — Оу, — протянул Малфой. Драко был уверен в чувствах Майлза Блетчли на все сто, и теперь, когда это самолично подтвердила Снейп, внутри в него ликовал один слизеринец. Разумеется, она нравилась этому идиоту. Не просто же так он устроил тот цирк с шахматами на каникулах, не просто же так увязался за ними в Хогсмиде. Рыжий идиот, поверивший в то, что такая, как она обратит на него внимание. А обратит ли? Была ли всё-таки Флоренс Снейп в своём роде особенной? Да, однозначно. Возможно, она не пользовалась особой популярностью и была до своего времени достаточно непримечательной, но так или иначе было в ней что-то благородное. Благородно-простое, сотканное из чистого милосердия и снейповской холодности. Что-то среднее между её строгим отцом и женщиной, которую Драко никогда не доводилось знать, да и самой Флоренс тоже. — Этот идиот предложил мне сходить на свидание в кафе мадам Паддифут. Малфой кое-как сдержал смешок. — Я думал, что никто кроме Браун и Чанг там не осувается, — признался он. — Я тоже, но как оказалось мои глаза напоминают ему шоколадные пирожные оттуда, — Флоренс произнесла это с таким выражением лица, будто только что съела целиком три лимона. — Салазар, меня сейчас вырвет, — театрально прикрыл ладонью лицо Малфой, из-за чего вызывал смех девушки. Она была красивой, когда улыбалась. Когда смеялась искренне, без этой напыщенной фальши. С едва заметной ямочкой на левой щеке, с прикрытыми глазами в обрамлении густо накрашенных ресниц. Будто он слушал перезвон десятков бокалов с шампанским, пузырьки которого всё ещё лениво поднимались вверх. — Тебе к лицу синий, — внезапно для себя произнёс он, изучая взглядом её лицо. Девушка показалась ему удивлённой. Её взгляд на мгновение метнулся к его лицу, а затем мгновенно вернулся изучать толпу. Она изумлена, и парень искренне удивлён тем, что ей не говорили подобного прежде. — Спасибо? — фраза звучит совсем неуверенно, и Драко улавливает то, как она нервно сжимает в пальцах ткань его пиджака. И вновь молчание. Малфою кажется, что этим комплиментом он испортил всё. Они опять зашли в тупик, и их диалог остановился на мёртвой точке. — Я так переживаю из-за происходящего, — нарушает тишину Флоренс. — А если что-то пойдёт не так? — Ты не должна переживать из-за этого. Это только моя проблема, — убеждает её слизеринец. Девушка издаёт нервный смешок. — Но я-то соучастница. Драко делает вдох, прикрывая глаза. Не лучшая тема для разгрвора, особенно в таком месте. Но на вечеринке другим студентам не было до них никакого дела. — И всё бы ничего, но и ещё эти вечные поручения старостам, бессоница в купе с тренировками. Я вымоталась, — честно признаётся она, и её пальцы сжались на ткани сильнее. — Знаю, что у тебя проблем побольше моих, но... — Нет, — обрывает её парень, и Снейп дарит ему полный удивления взгляд. — Ты спасала меня, терпела столько времени и теперь я обязан помочь тебе. Мы ведь изначально договаривались, помнишь? Её глаза мокрые, и она вот-вот заплачет. Слизеринка смотрит на него, и Драко кажется, что коричневая радужка блекнет от дрожащих слёз. Он касается её руки. Прикосновение к тёплой коже обжигает, и Малфой сжимает девичью ладонь в успокаивающем жесте. Это не помогает. Слеза всё-таки срывается с ресницы и стекает по щеке, оставляя за собой след из маленьких чёрных комочков туши для ресниц. Она прикрывает глаза, сжимая его руку в ответ. Её грудь вздымается, а затем слизеринка выдыхает. Со стороны может показаться, что она плачет из-за нахлынувших от алкоголя эмоций, но Драко знал, что она трезва как стёклышко. Поплачь, станет легче. Теперь её глупая фраза щёлкает воспоминанием у него в голове, и Драко по-свойски обхватывает её свободной рукой за плечо, притягивая к себе для объятий поддержки. На её волосах всё ещё ощутимы остатки вишнёвого парфюма, и девушка обнимает его в ответ. Он чувствует её тепло, и на душе становится легче, словно тяжёлый груз наконец-то спал с его плечей. Флоренс была рядом, этого было достаточно. — Знаешь, на меня так всё навалилось, и я не думала, что буду сейчас вот так плакать просто потому, что мне некому об этом рассказать, — она вытерла безымянным пальцем мокрый уголок глаз. Это была первая девушка на его памяти, которая не думала об испорченном макияже в момент катящихся по щекам слёз. Она в принципе была до банальности простой, но тем не менее, это и служило её отличием среди других. Пока все пытались удлинить ноги с помощью пары новых каблуков, подчеркнуть грудь и талию тугим корсетом, вытерпеть отвратительно неудобное платье, чтобы впечатлить семикурсника, который на них даже не посмотрит, Флоренс оставалась самой обыкновенной версией себя. Играющей в квиддич, носящейся в своих зелёных пижамных штанах отовсюду и ругающейся с Ургхартом перед тренировками, потому что она получает невероятное удовольствие от превосходства над противником. Она была просто Флоренс Снейп. В массивных ботинках, с вечным запахом вишни в волосах и идеально собранными волосами. Помешанная перфекционистка с простейшим желанием быть услышанной. Она была Флоренс Снейп, и для Драко этого достаточно, чтобы сказать, что она стала единственной, кому он действительно доверял.***
Солёный привкус карамели таял на кончике языка. Флоренс набрала на десертную ложку ещё чуточку мороженого, мгновенно отправив его в рот. — Помнится, ваша матушка была довольно способной в рисовании. Почему же она бросила свой бизнес? Она создавала очаровательные сумочки, — обратился к Блейзу Слизнорт, вытирая губы салфеткой. — Ну я был довольно проблемным ребёнком в детстве... — издалека начал Забини, но был так безцеремонно прерван подругой. — Едва ли сейчас что-то изменилось, — достаточно тихо, но при этом так, чтобы услышали остальные, сказала Снейп. Итальянец окатил её самым угрожающим взглядом, на который только был способен, и Флоренс подавила смешок. — Мне говорили профессора, что вы как-то заявились на урок профессора Амбридж в женской юбке, — заметил Гораций, набирая мороженое на ложку. Снейп проследила взглядом за противоположной частью стола, где даже Поттер едва ли сдерживал улыбку. — Она предъявила Флоренс за ношение брюк, потому что такой внешний вид не подобает леди. Я решил её проучить, — с горящей в глазах гордостью произнёс парень. — Да неужели? — искренне удивился профессор. — Что ж, значит вы очень поддерживающий друг, мистер Забини. — Благодарю за столь лестное замечание, — кивнул Блейз. — Лично я не вижу ничего героического в этом поступке. Только напыщенная безмозглость, — Кормак Маклагген облизнул мизинец, по которому стекал карамельный сироп, неотрывно глядя на Гермиону Грейнджер. Флоренс демонстративно скривилась, улавливая этот жест. В такие моменты этот гриффиндорец до боли напоминал ей Майлза Блетчли, и она уже не знала, что хуже: симпатизировать кому-то из них или быть ими же. — А так глупо флиртовать с девушками это конёк всех гриффиндорских отпрысков или ты всё-таки исключение? — прищурилась Снейп. Гриффиндорец насмешливо взглянул на неё. — Ну с твоим отцом на тебя никто даже не взглянет, — усмехнулся он. И этого было достаточно, чтобы Флоренс смогла выплеснуть на него весь свой яд. Блейз уже дёрнулся, чтобы послать парня куда подальше, но подруга остановила его лёгким прикосновением руки. Она разберётся сама, ведь реакция Кормака её до жути забавляет. Словно кот, ещё долго играющийся с мышкой, который будет продолжать это до тех пор, пока она окончательно не вымотается. — Дорогой мой, если внутри тебя всё ещё живёт надежда, что чистая кровь и дядя-дружок Скримджера делают из тебя приличного человека, то ты глубоко ошибаешься, — её губы растягиваются в самой приторной улыбке, и она откидывается на спинку кресла, скрещивая пальцы на груди в тёмно-синем кардигане. — Мисс Снейп, давайте поговорим о чём-то другом, — уж было начал Слизнорт, но попытка была донельзя наивной. — Но мы ведь здесь говорим о наших связях, не так ли, профессор? — выгнула бровь слизеринка. — И мистер Маклагген явно готов зарекомендовать себя перед нами. Ну же, Кормак, мы тебя все внимательно слушаем. Парень съёжился, и Флоренс самодовольно усмехнулась. Вот она — исконно слизеринская солидарность, ведь пусть они и были в глазах гриффиндорцев змеями, но всегда были готовы порвать друг за друга. К концу ужина Снейп окончательно теряет интерес, решив уйти с мероприятия пораньше. Кабинет Слизнорта находился на одном из верхних этажей, поэтому девушке предстояла длительная одиночная прогулка замком перед тем, как она всё-таки доберётся до подземелий. Она зевнула, выходя в залитый светом факелов коридор. Слизеринке нравились одиночные прогулки. Ещё несколько минут раздумий о том, что она приняла неправильное решение. Не это ли проявление человеческого фактора — бояться, что ты допустил ошибку, если конечно Флоренс толковала этот термин правильно. Всё начиналось с детства, когда Снейп уже поняла, что её ошибка — чистота крови. Это было чем-то, на что она никак не могла повлиять, но в душе пятилетняя она жаждила однажды проснуться чистокровной. Девочке хотелось быть нормальной в глазах бабушки, пока ей это не осточертело. И вот теперь, от этого всего осталась только призрачная оболочка, изредка напоминающая о том, что это общество всегда было против Флоренс Снейп. Она вздрогнула, обхватив себя руками. Девушка шла особо не торопясь, размеренно шагая вдоль коридора. Её мысли были заняты слишком многим, и это отвлекало. Ей нужно расслабиться, поэтому она сворачивает с пути, меняя курс. Астрономическая башня встречает её звериным холодом, прошибающим до костей. На скулах проступают мурашки, зубы стукнулись, девушка вздрогнула. В полутьме видно только очертания силуэта, который сгорбившись смотрел вниз. Она не видит ни лица парня, ни его светлых волос, но почему-то она уверена, что это был именно он. Словно слизеринка уже рефлекторно могла определить его глазами, даже не затрудняясь. Ведь Драко Малфой всегда был слишком предсказуем для неё. Будто он был марионеткой, а Флоренс боролась в этой игре за все верёвочки, отчаянно пытаясь вырвать из их рук Волан-де-Морта, Малфоев и её собственного отца. Как ребёнок, который хотел за ночь прочитать всю сказку, чтобы не томить себя ожиданиями следующего вечера и продолжения. Чтобы манипулировать, Снейп нужно было крепко ухватиться за каждую верёвочку, а не ощущать фантомные нити в ладонях. Шаг. — Ты опять пришла, — звучит слишком безлико, и слизеринец распрямляет плечи. Флоренс пронзил холод, и ей кажется, что всё происходит вовсе не физически. Ей достаточно заглянуть ему в глаза, где лунный свет туманил серую радужку, которая казалась ей поистине мёртвой. В конце концов, они оба останутся ни с чем... — А разве должна быть причина того, что я пришла к тебе? — произносит она, вздрагивая. Ей невероятно холодно, но на душе слишком паршиво, чтобы воспользоваться самыми банальными согревающими чарами. Шаг. — Я думал, ты не выносишь меня, — хмыкает парень, снимая с себя пиджак и укрывая им женские плечи. Его взгляд меняется, пробегаясь по её телу, словно оценивая. Как обычно распущенные тёмные волосы, аккуратными локонами спадающие на грудь. Тёмно-синий кардиган, привычные чёрные брюки. Шея пустует, губы покусаны, на ресницах едва заметен тонкий слой туши, которая слегка осыпалась под глазами. Ничего нового. — Нет, ну разумеется, я польщён тем, что ты взяла во внимание то, что мне нравится синий цвет на тебе, но твоё здоровье всё-таки важнее, а ты собралась тут мёрзнуть, — усмехнулся он, взмахом палочки накладывая на неё согревающие чары. Флоренс раздражённо вскинула брови и мысленно поблагодарила всех существующих богов за то, что в лунном свете не было заметно её пылающие щёки. — Ты слишком высокого мнения о себе, если думаешь, что я начала одеваться для тебя, — фыркнула она, просовуя руки в рукава его пиджака. Она ощутила то, как её тело буквально тонуло в чёрной материи, обволакивающей её теплом. Девушка приподняла подбородок, глядя на парня снизу вверх. Его взгляд насмешливый, а в серой радужке мелькает издёвка. И это ужасно раздражает. — Знаешь, могла и сразу сказать, что я нравлюсь тебе, — с наигранной обидой произнёс он. — Оу, прости. В следующий раз сама поцелую тебя без предупреждения, идёт? — прищурилась она. — Только если при всех в Большом Зале. Воздух из лёгких выбивается, словно её грудь только что насквозь пробила пуля. Флоренс чувствует, как внутри всё сжимается и её вовсе не от страха окатывает холод. На мгновение ей удаётся ощутить остроту лезвия, по которому она так бездумно ходила. Ей хватит одного шага в сторону, чтобы напороться, и, разумеется, это произойдёт. Иначе она не была бы самой собой. Это ощущается резко. Серая радужка темнеет, и Снейп улавливает свой взгляд в его расширенных зрачках. Драко наклоняется ближе к ней, и это расстояние невыносимо. Всё не должно быть так. Она чувствует запах его парфюма ещё более отчётливо, в какой-то момент ей даже кажется, что он обволакивает её полностью. Кожа покрывается мурашками, смотреть Малфою в глаза становится всё более невыносимо. Они будто двигаются по кривой, и оттенки их общения меняются с каждой секундой, запуская необратимый механизм. Флоренс ощущает это как первый глоток вина, когда ты ещё не до конца прочувствовал вкус, но тем не менее, тебя уже привлекли ноты. Драко Малфой был чёртовым хорошо выдержанным вином, стоящим как целое состояние, но при этом удивляющим невероятным послевкусием. Блять. Флоренс выдыхает, чувствуя скопление мурашек на рёбрах. В этот момент будто всё рушится. Десятки башен падают, и куски бетона валятся с огромной высоты, разбиваясь у подножья. Словно в одно мгновение вокруг раздалась череда взрывов. Один. Яркая вспышка, пронзающая окатившим жаром. Два. Губы сохнут, и девушка рефлекторно облизует их. Три. Расстояние кажется сокращается ещё на пару дюймов. Четыре. До неизбежного остаётся чертовски мало времени. — Спокойной ночи, — издевательским тоном произносит Малфой, обходя её и исчезая во тьме. Он оставил её одну. Пылающую от желания и несчастную от несправедливости.***
Флоренс делает глоток пунша, глядя в потолок. Она сидит на диване под стенкой в ровно том же месте, где и в прошлый раз. Но уже сама. Мысли путаются, ей невероятно одиноко и девушке поскорее хочется подняться в спальню. Она устала от шума, от поздравлений с победой в матче с Рейвенкло, от внимания. Слизерин одержал желаемую победу, но сразу после этого Малфой ушёл в Больничное крыло и так и не вернулся. Сегодня утром он был слишком бледным, так что это неудивительно. Всего-то какая-то болезнь, но Флоренс почувствовала эту необходимость просто обменяться парой фраз. Глупое желание. Она чувствовала какой-то сдвиг, будто вещи больше не стояли на своих местах. Что-то, что сопровождало каждый вздох собранными на рёбрах муршками. Что-то, усложняющее дыхание. Что-то с запахом древесины и мяты. Девушка прикрыла глаза. Ей нужно собраться, она устала, а в голову лезут лишние мысли. Всё не должно быть так. Грань смазалась, как красная помада, оставившая кривой след над верхней губой. Но если алый след всегда можно было с лёгкостью убрать, то назад вернуть черту между ней и Малфоем уже было невозможно. Всё пошло по отклонной, и будь слизеринка умнее — сопоставила все риски. Но сейчас она сидит на диване одна, поддавшись глупым воспоминаниям и думая о том разговоре. Ему нравился синий на ней. Деталь, застрявшая в голове и сместившая всё в сторону. Наверное, любой девушке было бы приятно, так ведь? Но Снейп чувствовала, как уголки губ невольно вздрогнули. Медленный вдох. Ей нужно взять себя в руки. — Можно сесть рядом? — указал на диван Майлз Блетчли, зажав в руке бутылку с пивом. Флоренс резко подняла на него взгляд, кивнув. Ей было душно в этой комнате, ткань футболки прилипла к мокрой спине, создавая неприятное ощущение на коже. Словно в секунду её окатило жаром от волнения, и теперь она хотела отвлектись от этого ощущения разговором с Блетчли. Инфантильная попытка не думать о том, о чём не следовало. — Ты играла великолепно, — робко произнёс парень, и Флоренс уже могла ощутить, в какое русло уйдёт разговор. Раздражение, не большее. Подобное она чувствовала только с Кормаком, каждый раз замечая, что его идиотизм рос в геометрической прогрессии. — Спасибо, — улыбка вышла слишком фальшивой, но Майлз этого даже не заметил. — Ты тоже неплохо сыграл. Они сначала молчат, и Снейп уже успевает отставить стакан в сторону. Вдох. — Я считаю, что это была потрясающая игра. Если бы Малфой конечно не тупил, а то снитч вот-вот и оказался бы у Чанг, — он сделал глоток из бутылки. — Вообще честно не понимаю, как его Ургхарт до сих пор не убрал из команды. Как ему только сходит с рук то, что он не приходит ни на матчи, ни на тренировки? — Он заболел, ему тяжело было играть в полную силу. Блетчли перевёл на неё удивлённый взгляд. — Ты тоже его выгораживаешь? Флоренс изумлённо выгнула бровь. — Не выгораживаю, но и не осуждаю. — Фло, понимаешь... — Флоренс, — поправила его она. — Флоренс... У нас с тобой много общего. И я уверен, что тебе тоже не нравится, когда эти детки богатых родителей всегда получают желаемое, в то время как мы ждём своей очереди в низах. Я уважаю Слизнорта за то, что он не приглашает большинство из них в свой клуб, потому что деньги не дают им таланта, — Майлз сделал ещё один глоток. — Значит, ты плохо его знаешь, — тихий комментарий подавляется смешком. — Прости? — переспросил он её. — У меня слишком много общего с этими «богатыми детками», — Снейп поднялась с дивана, обхватив себя руками. — А теперь я пойду спать, потому что невероятно устала. — Я обидел тебя? — Нет, мне просто действительно лучше лечь спать. Сегодня был тяжёлый день, нужно хорошенько отдохнуть. Но Флоренс не идёт в спальню, оставаясь сидеть на ступеньках. Она опускает голову на колени, чувствуя бешеную потребность обнять кого-то. Впервые за столько времени. И только вишнёвые ноты табака её успокоили, когда Блейз присел рядом. — Что этот придурок хотел от тебя? — слишком серьёзно для себя спросил он, поднося сигарету к губам. — Адрес твоей мамы, — буркнула она, чувствуя толчок в плечо. — Ай, больно! Забини насмешливо выгнул бровь. — Блетчли так будешь говорить, — фыркнул он, получая ответный пинок по ноге. — Эй, ну ты ещё и подерись со мной. Тогда-то твой отец и узнает, какая ты злая сука на самом деле. — Я? Злая? — наигранно подняла брови она. — То есть с сукой ты всё-таки соглашаешься? — издевательски улыбнулся он, выпуская дым изо рта. — Я люблю тебя, — внезапно вырвалось у Флоренс, и она положила другу голову на плечо. — Ты знаешь, как называется психическое отклонение, когда человек признаётся в любви тому, кто только что его оскорбил? — с напыщенной серьёзностью произнёс Забини. — Может быть меня возбуждают оскорбления, — в шутку произнесла она. — Ну Блетчли так делать не будет. Он будет боготворить тебя и свой пресс, — рассмеялся парень, обнимая подругу в ответ. Флоренс пырснула смехом, утыкаясь носом в мужское плечо. Они смеются под медленно обволакивающий сигаретный дым и отголоски музыки из гостинной. И всё будто на долю секунды становится на свои места. В эту секунду дышать становится легче, и Снейп больше не думает о своих переживаниях, не думает о Майлзе и даже мысли не пропускает о яде. Ничего, что бы тревожило её душу. When the night has come And the land is dark And the moon is the only light we'll see До них с Блейзом долетают лишь отрывки строчек из песни, но вскоре итальянец начинает самолично напевать мелодию. — Давай потанцуем? — предложил он, испепеляя сигарету невербальным Инсендио. Флоренс издала смешок. — На лестнице? — Тут аж целый квадратный метр пустой площадки без ступеней, а мне чертовски нравится эта песня, — проговорил он, поднимаясь с места. — Тем более я не хочу, чтобы ты грустила, — он протянул ей ладонь, и Флоренс приняла её. Они поднялись на ноги, сначала по-идиотски глядя друг на друга, а потом Забини первым подал руки. Его ладонь оказалась на её лопатках, и Флоренс вспомнила, что на четвёртом курсе перед Святочным Балом Макгонагалл сделала Блейзу несколько замечаний из-за того, что он якобы не различал талию и спину. So darlin', darlin', stand by me Oh, stand by me Он покружил её, и Флоренс едва не слетела со ступени, со смехом хватаясь за его плечо. Они раскачиввлись в до жути нелепом такте, скорее высмеивая танец, чем пытаясь его повторить. Что-то до безумия глупое, но такое по-детски наивное. Что-то, что объединяло только их. — Флосс, знаешь, на самом деле я желаю тебе только наилучшего, — фраза звучит, как что-то, что обычно следует перед стёбом, и девушка недоверчиво выгибает бровь. — Но? — Но Майлз заслуживает встречаться с Миссис Норрис, уж прости, — рассмеялся он, проворачивая Снейп специально, чтобы та не успела отреагировать. Но слизеринка в ответ лишь залилась смехом. Блейз Забини был самым лучшим человеком на земле в этот момент, и Флоренс была безумно благодарна ему за то, что он просто был рядом. Забавно, что ещё год назад, когда на пятом курсе они впервые начали общаться, она даже не представляла, насколько близким другом он ей станет. Забини ей как брат, которого у неё никогда не было. Он был кем-то, кто смешил её, когда хотелось плакать, кем-то, кто всегда мог поддержать её даже самую безумную идею. Блейз никогда не был идеален, но было в нём что-то притягательное, что-то, что объединяло их двоих. Как магнит, тянущийся к металлу. Но в табачном запахе и обволакивающей мелодии уже какой-то другой песни Флоренс знала, что её сердце сейчас не здесь. Оно бьётся в другим месте. Там, где всё правильное становилось неправильным.***
Больничное крыло пропахлось запахом трав, и Флоренс едва уловимо вздрогнула. Девушка сжала в руках небольшую коробку ещё крепче, делая шаг вперёд. Забини попросил её сходить проведать Малфоя вместо него, потому что ему назначили отработки на этот день, а Снейп оставалось только сделать вид, будто не собиралась это сделать с самого начала. Она стоит, как последняя идиотка посреди больничного крыла, сжимая в руках коробку и делая вид, что оказывает должное. Будто она не думала об этом всю ночь перед сном. Слизеринка проходила мимо коек. Было раннее утро, и в этом месте было достаточно тихо, хоть и ближе к концу лазарета виднелось несколько сидящих около больного людей, на которых Флоренс даже не обратила внимания — головная боль была слишком сильной, а окружающие её люди волновали девушку меньше всего. Среди больничных коек Малфоя было заметить слишком легко. Он лежал в своей тёмно-синей пижаме, не моргая глядя в потолок. Его внешний вид был не из лучших — мешки под глазами были совсем тёмными, кожа была болезненно-бледной, а губы пересохшими. Парень даже не вздрогнул, когда Флоренс аккуратно присела на край кушетки, с осторожностью складывая ладони на дрожащих от холода коленях. — Как ты? — спросила она, слегка склонив голову на бок. — Паршиво, — хрипло произнёс он, наконец-то переводя на неё взгляд, но всё так же не двигаясь. — Я уже был готов попросить Помфри отправить меня в Мунго. Флоренс отвела от него взгляд. — Меня отпаивают какими-то зельями в попытке восстановить силы и сбить температуру, я уже сбился со счёту, сколько выпил, — продолжил он спустя секунду молчания. — Ещё и вечером какого-то идиота притащили. Не знаю, что произошло, но было слишком много возни. И слишком большое желание попросить убить меня Авадой Кедаврой в тот же момент. Флоренс грустно улыбнулась, переставляя коробку на тумбочку. — Я принесла тебе сладости, подумала, что тебе захочется чего-нибудь такого. Знаешь, в Сладком королевстве оказывается достаточно неплохое миндальное печенье. У тебя ведь нет аллергии?... — Спасибо, — перебил её Драко, и уголок его губ приподнялся. — Но ты слишком сильно мною опекаешься. — Это называется забота, Малфой, — усмехнулась она. — Это называется идиотизм, — перебивает её он. — Знаешь, это почти то же самое, когда ты любишь неизлечимо больного человека, зная, что пока ты горишь внутри, с каждым днём он медленно потухает. Снейп смотрит на него с непониманием. — Это вовсе не одно и то же, — качает головой она. — Нет, — обрывает её он. — Ты бросаешь мне спасательный круг, заранее зная, что я утону. И мне бы хотелось, чтобы ты поняла это до того, как станет поздно. Флоренс ничего не ответила. Она прекрасно это понимала. Знала, что рано или поздно Драко погрязнет в саморазрушении, а ей так и не удастся его спасти. Он должен был стать проходной точкой, способом спасти отца, но теперь она сидит на краю его койки, глядя в эти болезненно-серые глаза. В какой-то момент Драко Малфой начал что-то значить для неё. Словно в его существовании появился какой-то смысл для неё, и теперь Снейп с ужасом для себя замечала, что скучает по их разговорам. Это осознание рушило её, дробило изнутри рёбра и застревало отголоском в голове. Тебе не всё равно. Снейп сжала в пальцах простынь, чувствуя тяжесть в груди. — Драко, я... Внезапно из своего кабинета вышла мадам Помфри, шумно хлопнув дверью. Женщина была в сопровождении троих профессоров и директора. Помфри выглядела чересчур взволнованной, как и двое преподавателей. Только Северус Снейп казался абсолютно безразличным, хоть и брови были сведены к переносице, а взгляд оставался подозрительным. Макгонагалл вооплощала всю свою строгость, но даже за ней было легко разглядеть обеспокоенность в женских глазах. Слизнорт создавал впечатление перепуганности, а вот Дамблдор... В руках директора Хогвартса была чёртова бутылка медовухи, и Флоренс было грех не узнать ёмкость, в которую самолично налила яд. Блять. Малфой накрыл её ладонь своей, сжав её пальцы. Они подумали об одном и том же, даже не встречаясь взглядами. Их план накрылся в очередной раз.