«Давно известно: мы причиняем боль тем, кого любим. Но часто бывает и наоборот...»
Чак Паланик
«Бойцовский клуб»
***
Флоренс чувствует опустошение. Она возвращается в спальню девочек поздно с заплаканными глазами и запахом сигарет, въевшимся в её одежду и волосы. Ей было слишком больно, чтобы сейчас опять надевать маску и делать вид, что всё в порядке. Слизеринка толкнула дверь в спальню, чувствуя на себе взгляд Пэнси, молчаливо сидящей на своей кровати. Снейп знала, что не сдержала своё обещание в очередной раз. Она медленно валилась в пропасть из-за собственной лжи, и теперь сталкивалась с прямыми последствиями. — Где остальные? — поинтересовалась Флоренс, чувствуя, что ей нужно взять себя в руки. — Дафна ещё не вернулась. А Милисента и Трейси в гостинной, наверное, — Паркинсон встряхнула полотенцем мокрые волосы. Дверь распахнулась резко, и Снейп вздрогнула от неожиданности, мгновенно оборачиваясь. Гринграсс казалась намного опустошённей, чем была до этого. Её взгляд опущен, пальцы подрагивали, лицо казалось раскрасневшимся от слёз. Слизеринка была разбитой вдребезги, и Флоренс прежде никогда не приходилось видеть её такой. — Даф, всё нормально? — обеспокоенно спросила Пэнси, бросая взволнованный взгляд на подругу. — Нет, — тихо прошептала она. — Всё очень... Плохо... Всё прошло хуже некуда. Она села на кровать Паркинсон, поджимая под себя ноги. Флоренс подсела к ним, чувствуя неприятное ощущение внутри. — Мы с Блейзом расстались, — заявила Гринграсс, уткнувшись мёртвым взглядом в ножку комода. — Что? — удивлённо переспросила Пэнси. — Я бросила его. Сегодня ночью. На том же месте, где впервые поцеловала, — продолжила девушка. — Но почему? Разве ты ещё вчера не говорила мне о том, как безумно счастлива с ним? — нахмурила брови Паркинсон. — Мои родители решили, что мне нужно выйти замуж сразу по окончанию Хогвартса, — печально произнесла Дафна. — Они нашли мне супруга. И это не Блейз. — Салазар, — прошептала Флоренс, касаясь ладони подруги в успокаивающем жесте. Гринграсс на мгновение застыла, и с её светлых ресниц скатилась слеза. Только сейчас, хорошенько приглядевшись, Снейп смогла заметить, насколько красными были глаза слизеринки. Она, кажется, проплакала ещё некоторое время перед тем, как вернуться в спальню, и винить её было не в чем. Судьба каждой аристократской девушки была поистине трагичной. Все они выходили замуж в юном возрасте, только в редких случаях заключая брак по любви. Их растили с самого начала для того, чтобы они были не только примерными леди, но и матерьми, а также жёнами. Красивая обёртка, изящная статуэтка, которую не стыдно показать в высшем обществе. Они росли холодными и закрытыми, преданными своей семье и фамилии мужа. Девушки ставали покорными, смирялись со своей участью, в конце-концов оставаясь в золотой клетке до конца своих дней. Будто из этой неизбежности не было никакого выхода вовсе. И это считалось нормой. Будто отказаться от любви и чувств было чем-то вроде должного. Жизнь в долгу перед семьёй, родителями, фамилией, происхождением. Вечный спектакль с восковыми куклами, которые казались настолько идеальными, что было аж тошно смотреть. Когда-то Флоренс думала, что Дафна тоже такая. Но потом оказалось, что за вуалью из идеальных по диаметру локонов и накрахмаленных белых чулков скрывалась ранимая девочка со своими мечтами и переживаниями. Наверное, именно тогда Гринграсс показалась ей настоящей. В день, когда их столкнули обстоятельства. Возможно, случайность была самым лучшим способом обрести новых друзей. И сейчас, сидя около неё, Снейп чувствовала прилипшое к телу сочувствие. Но язык попросту не поворачивался, чтобы произнести банальное «мне жаль». В последнее время вокруг происходило слишком много плохого и реакции на самые страшные вещи ставали всё более безразличными. Наверное, их прощание с детством не должно было быть таким. — Как это произошло? — аккуратно начала Пэнси, словно боялась хотя бы одним словом надавить на Дафну. — Пока мы жили в Франции, родители пытались делать вид, будто ничего не происходит вовсе. Они продолжали активно вести свою светскую жизнь, устраивать приёмы, посещать выставки и аукционы. Знаете, это ведь так нелепо, не правда ли? — как-то грустно улыбнулась девушка. — Блейз слал мне не самые позитивные письма, внутри меня всё крошилось при мысли о вас. Всё же, жить в неведении оказалось намного страшнее. Гринграсс замолчала. Её взгляд на мгновение потух. — Они просто позвали меня в гостинную. Ровно так же, как и звали, чтобы сообщить о возвращении в Хогвартс. И... Знаете... В ту ночь я впервые почувствовала себя преданной, — её голос дрогнул, и слизеринка едва утихомирила желание расплакаться. — Кто он? Тот парень... Мужчина? — с опаской спросила Флоренс, уже сама сомневаясь на счёт возраста будущего супруга её подруги. Если окажется, что он старик — её стошнит прямо на пол. — Он француз. Его зовут Венсан де Леви, и он старше меня всего на четыре года. Мне ещё повезло, если так подумать, — грустно улыбнулась Гринграсс. — Его семья очень влиятельна среди французских магов. Дядя Венсана французский Министр Магии, отец спонсирует квиддичную сборную, мать владеет модным бутиком, а его сестра в прошлом году вышла замуж за владельца драконьего заповедника в Румынии. Ну и самое главное — он чистокровен. — Если ты захочешь избежать брака, то я помогу, — твёрдо заявила Пэнси Паркинсон, мгновенно бросая взгляд на Флоренс. — Мы поможем. — Мне уже никак не помочь. Я выйду замуж за него уже в следующем июле, всё было давно решено. Флоренс нахмурила брови. — Твои родители не одобрили бы кандидатуру Блейза? — задумчиво поинтересовалась она. — Нет, — качнула головой Гринграсс. — Моим родители нужны связи, а Блейз никогда не будет в их глазах на одном уровне с Венсаном. Да и наверное никто уже не будет. В комнате повисло молчание, обдав неприятным скрежетом уши. Ситуация была слишком дерьмовой для слов, и Снейп понимала, что никак не сможет поддержать бедную девушку, которая уже была в шаге от истерики. Её мучало грёбаное чувство дежавю. Словно полгода назад всё было так же — Флоренс приходит в спальню после встречи с Малфоем, замечая Пэнси с мокрыми волосами, которые она время от времени стряхивает, затем в комнату вбегает Дафна... Правда тогда, в её воспоминаниях она была счастливой. Её глаза всегда горели, когда речь заходила о Блейзе Забини, но не сейчас. — Но с Блейзом зачем ты порвала сейчас? Разве ты наоборот не должна стремится быть с ним всё оставшееся время? — Пэнси аккуратно коснулась плеча Дафны, и та взглянула на неё. — Тогда всё будет только хуже. А так... Я смогу отпустить всё раньше, ведь... — она всхлипнула, в итоге всё-таки позволяя слезам взять верх над собой. — Я никогда не была настолько разбита, как сейчас. Флоренс обняла девушку, чувствуя, как внутри что-то сжимается. Не остатки ли её сочувствия решили проснуться прямо сейчас? Грёбаная эмпатия, которую девушка пообещала себе похоронить после того, что было с Драко. Чтобы больше никогда не испытывать к кому-то жалость, чтобы не быть уязвимой из-за собственных эмоций. Уж лучше быть бесчувственной сволочью, чем сочувствовать всем и каждому. Уж лучше носить маску, нежели искать в себе остатки чего-то живого. Слизеринка отстраняется, надеясь остаться проигнорированной. Внутри горит безумное желание раскрушить всю спальню к чертям. Уничтожить каждый кусочек идеально выглаженного балдахина, сжечь каждое пёрышко подушки. Сравнять грёбаную комнату с землёй. Нет, не комнату. Хогвартс. Словно вся её боль шла по наростающей, и теперь Флоренс с ужасом оглядывалась назад, замечая то, насколько далеко зашла. И это ведь ещё даже не половина пути, а её руки, кажется, уже полностью перепачканы кровью. Не чужой, а её собственной. Кровью её искалеченой души. Дверь в ванную закрывается, и с щелчком оклюменция исчезает с лица. Точно также было в Портофино — грёбаный нервный срыв, который нашёл очередной триггер. Воспоминание, решившее объявиться в самый неподходящий момент. Напоминание о том, насколько хладнокровно Снейп сжимала в своей руке сердце того, кого любила. Она открывает кран, и струя воды бьёт в умывальник. Перед глазами мелькает знакомая картинка. Пальцы на бледной шее, полный злости взгляд серых глаз, наглая ложь, так просто слетевшая с уст. Как часто она репетировала это признание? Насколько усердно она пыталась добиться правдоподобности? Флоренс прижимает кулак к груди, чувствуя, как начинает медленно задыхаться от слёз. Грёбаная слабачка. Она слишком долго была безразличной, слишком долго пыталась держаться, позволяя ножам пронзать её насквозь. Будто это было нормальным, будто всё должно было быть именно так. В последнее время Флоренс слишком часто плачет, но слёзы совсем не помогают. Издевательство. Она чувствует себя наркоманом, которому стало мало одной дозы. Её боль стала зависимостью, а грехи — адом. Снейп шла по раскалённым камням, позволяя им обжигать её ноги, и кажется, что до конца она так и не дойдёт. Стук в дверь. Снейп останавливает воду, медленно поднимая заплаканные глаза на своё отражение. Мерлин, её лицо полностью красное. Никто не должен был видеть её настоящей. — Я в душе, — крикнула она, надеясь, что Пэнси поверит. — Ты оставила полотенце на кровати, перестань врать, — ответила Паркинсон. — Открой дверь. Слизеринка нервно закусила губу, сдерживая желание выругаться. Она открыла дверь, бросая взгляд на подругу. Будто ничего не было, будто она не проходила сквозь ад. — Флоренс, — обращается Пэнси. — М? — Нам надо поговорить. Снейп закатила глаза. — Брось, ты меня решила измучать этой самой банальной фразой? — Прекрати вести себя так, будто ничего не происходит, — шепчет слизеринка. — Ты обещала, что не поступишь, как Драко. — Но видимо, мне пришлось поступить именно так, как это сделал он, — отрезала Флоренс. — Расскажи мне, как это случилось. Пожалуйста. Давай поговорим, давай я помогу тебе, прошу, — умоляющим голосом произнесла Паркинсон. — Я не могу, — дрожащим голосом произнесла Снейп. — Когда-то, когда война закончится, ты всё узнаешь. А пока... Она отвела взгляд в сторону, делая большой вдох. Слова давались трудно, а в горле застрял ком. — А пока я намерена бороться до конца, потому что хочу жить.***
Драко постукивает пальцем по парте, отбивая известный лишь ему такт. Взгляд устремлён в неровности деревянного покрытия, а назойливое тиканье часов медленно выводило его из себя. Он игнорирует сидящую рядом Пэнси, чувствуя, что желание говорить отсутствовало. Ему в принципе не хотелось ничего. Дверь хлопнула, и Малфой отвёл взгляд от парты, переводя на окно. Солнце всё ещё ярко светило в какой-то глупой насмешке о том, какой радостной была его жизнь ещё несколько лет назад. Будто природа пыталась таким образом поглумиться над его болью. — Меня зовут Амикус Кэрроу, — проигнорировав приветствие, начал новоиспечённый преподователь. — И на этом уроке мы не будем пользоваться учебниками. Драко усмехнулся. Ну как же, у этого идиота была приготовлена своя программа. — Если я скажу, что не считаю этот предмет бесполезным, то я совру. Вы не нуждаетесь в защите, пока не представляете из себя опасность, — мужчина присел на край своего стола, наблюдая за учениками с наигранно-напыщенным выражением лица. — Профессор, — поднятая рука и ледяной, практически металический тон. Флоренс Снейп привлекает к себе внимание. Её осанка ровна, плечи расправлены, а поднятая рука даже не вздрогнет. Непринуждённое выражение лица и решительность в глазах. Вот именно такой представала она перед остальными. Словно ей хотелось, чтобы каждый человек в чёртовом кабинете прочувствовал то, насколько сильно она изменилась. — Что же мы тогда будем делать на ваших уроках, раз уж вы отказываетесь обучать нас защитным заклинаниям? — этот вопрос скорее провокация, нежели заинтересованность, и Драко знал, что таким образом Снейп всего лишь тешила своё самолюбие. Будто страха не существовало для неё вовсе. — А от чего же вы собираетесь защищаться, мисс Снейп? — насмешливо спросил Амикус. — Ну как же, — удивлённо вскинула брови девушка. — От подонков, которые занимают должности, что им не положены. Тонко. Флоренс играла со львом, тыча ему пальцы прямо в глаза. Будто её совсем не волновало наказание. Ведь она всегда была безнаказанной. Теперь её покрывал не только отец, а и публичное убийство Родольфуса Лестрейнджа. Знали ли остальные ученики о произошедшем? Драко полагал, что нет. Возможно, подозревали, что слизеринка замешана в чём-то. Какой отец, такая и дочь. Но лишь Малфой знал половину от всей правды, поэтому и намеревался узнать остальную её часть. Девушка только лишь продолжает невозмутимо смотреть, когда учитель отталкивается от парты, делая три шага вперёд. Её губы на мгновение дрогнули в усмешке, но та в мгновение была поглощена невинностью. — Мисс Снейп, мне кажется, что ваше поведение не соответствует нормам, — спокойно произнёс мужчина, но в его лице промелькнула нотка жестокости. — Правда? А мне показалось, что я задала вполне резонный вопрос, — Флоренс коснулась цепочки с клятвой на шее, медленно проворачивая её между пальцами. Амикус фыркнул. — Мне стоит провести беседу с вашим отцом по поводу вашего некорректного поведения. — Ну, вы можете попробовать. Сомневаюсь, что что-то изменится, — тихо произнесла она. На лице Кэрроу появилось выражение полной злости, и он заметно сцепил зубы. — Профессор, возможно, вы всё-таки начнёте урок? — без капельки страха спросил Тео. Взгляд мужчины метнулся к Нотту. — Что за беспредел происходит?! — рявкнул Амикус, будто готовясь испепелить взглядом каждого, кто находился в кабинете. Драко даже не дёрнулся, его это лишь смешило. В очередной раз Кэрроу проявлял себя, как не особо умного и сдержанного человека. Годы идут, ничего не меняется. — Значит так! Ещё раз кто-то хоть слово лишнее вякнет, и я не пощажу никого. Даже тех, кто молчал.***
Флоренс достаёт карандаш для губ из кармана школьной сумки. Она аккуратно намечает контур, наслаждаясь тишиной уборной. У неё было ещё несколько минут перемены перед очередным до безумия скучным уроком. Слизеринка заполняет карандашом губы, стараясь сделать всё максимально аккуратно, пока не замечает знакомый взгляд в зеркале. — Малфой, тебе не кажется, что женский туалет — не лучшее место для времяпровождения парня на перемене, — усмехается она. — Что за цирк ты устроила? — ледяным тоном спросил Драко, делая шаг вперёд. Слизеринка чувствует его скользящий взгляд на себе, и ей становится неприятно. Она выпрямляет спину, делая большой вдох перед тем, как вступать в дискуссию. — Мне просто было скучно, — пожала плечами Снейп. Флоренс поражалась тому, насколько безразличной оставалась. Она медленно теряла себя, и чтобы почувствовать себя живой шла на риск. Ей было достаточно спровоцировать конфликт с человеком, который мог спокойно её убить, чтобы сейчас чувствовать в себе остатки человеческого. Возможно, ей и приходилось собирать себя по частицам каждое утро, но только почувствовав угрозу, она вновь чувствовала себя настоящей. Снейп стала зависимой от грёбаного адреналина, и ей казалось, что слезет она с него нескоро. — Ты хоть понимаешь, насколько это опасно? — цедит Малфой, и девушка едва сдерживает смешок. Она понимает, что её совсем не цепляют его слова. Будто единственным смыслом её жизни была попытка спасти шкуры близких, а не желание выжить самой. Будто больше ничего не держало её на ногах. — Меня это не интересует, — отрезает она, а затем прячет карандаш для губ обратно в сумку. Драко хватает её за локоть, больно дёргая на себя и поворачивая к себе лицом. — Не боишься, что кто-то зайдёт сюда? — с наглостью во взгляде спрашивает слизеринка. — Не заговаривай мне зубы, — шипит он, сжимая её локоть сильнее. — Разве ты не понимаешь, что я не должна отчитываться перед тобой за каждое своё действие? — спрашивает она. — Мы ведь решили, что так будет лучше — существовать по отдельности. И знаешь, мне не совсем понятно твоё желание менять свою позицию каждые несколько часов в зависимости от происходящей ситуации. — Да, ты не должна отчитываться перед мной, ты обязана, — подчеркнул он. — И своим поведением ты рано или поздно сведёшь себя в могилу, а я, как твой наставник... — Ты, как мой наставник, не должен ввязываться в то, что тебя не касается, — перебивает его Флоренс. — Хватит прикрываться обязанностями и делать вид, будто это всё вынуждено. В его взгляде что-то меняется, и ей кажется, что он стал более жёстким. — Ну же, Драко, признай, что ты это делаешь из-за собственного желания, а не из-за того, что так тебе говорят обязанности или клятва. Она знает, что сделает ему больно. Хотя нет, Флоренс этого и добивается. Возможно, причинив ему невероятные внутренние страдания, ей станет легче бороться со своими собственными. Возможно, если он начнёт её ненавидеть, всё станет проще. Ведь пройдёт время, и в его серых глазах Снейп больше не увидит прежней искры, и они перестанут быть особенными. Когда-то даже его имя не будет иметь для неё значения. Они не будут больше, чем обычными знакомыми. Она забудет, какой кофе он пьёт, а он забудет о том, что она рисует в худшие моменты своей жизни. Она забудет о его прикосновениях, а он не вспомнит звучание её голоса. Когда-то, спустя время, всё будет как раньше. Они закончат эту партию и мирно разойдутся, оставшись друг другу никем. — Причём здесь клятва? — спрашивает он, полностью игнорируя её слова. — Разве ты ещё не заметил, как на тебя действует этот кулон? — Флоренс касается цепи на его шее, медленно проворачивая ту в своих пальцах. — Не замечал, как тебя начинает душить или обжигать каждый раз, когда ты наблюдаешь за тем, как я оказываюсь в опасности? Разве ты не понял, что цепь воспринимает твоё молчание в стороне, как нарушение клятвы? Серые глаза замирают, уставившись в её собственные карие с осознанием всей той чертовщины, которая происходила всякий раз, когда они оказывались на краю пропасти. — Тогда, на операции, когда ты истекал кровью, помнишь? В тот день клятва обожгла меня, потому что я бездействовала. Трёх секунд было достаточно, чтобы оставить след на моей шее от непослушания. Разве ты не чувствовал подобного, м? Драко молчит, просто глядя на неё и словно думая о чём-то своём. — Чувствовал, — согласился он. — Но тогда я не обратил внимания. — Не обратил, потому что твои действия исходят не из клятвы, а из чувств, — шепчет она, зная, что лезвие было и так вогнано по самую рукоятку.***
За обедом он даже не смотрит на неё. Не хочется. На Трансфигурации он отсаживается на первую парту, надеясь, что избежав зрительного контакта с её силуэтом, ему станет легче. Хотя бы на время урока. Но стоило Макгонагалл зайти, как всё пошло не по плану. — Мистер Малфой, Мисс Снейп, вас ожидают в кабинете директора. Это срочно, — бесстрастно произнесла женщина. Чёрт. Драко молча кивнул, направляясь к выходу из кабинета. Он заметно напрягся. Что-то определённо было не так. Парень слышит её шумные шаги за своей спиной. Они держатся по отдельности, им больше не о чем говорить. Кабинет директора встречает их непривычной серостью. Драко показалось, что понадобилось несколько лет, чтобы эти стены утратили краски, а общая обстановка комфорт. Теперь это место напоминало своей мрачностью любую из комнат его родного поместья. Северус Снейп стоял спиной к выходу, молча глядя на один из портретов. Словно его не смущали ни близнецы Кэрроу, ни вошедшие дочь с крестником. Всё это настораживало ещё больше, и Малфой на мгновение затаил дыхание. — Поттер и его двое друзей ворвались в Министерство, — произнёс директор. — Тёмный Лорд уже ждёт вас. Нужно поймать троицу. Драко с непониманием взглянул на крёстного. — Мы отправимся в Мэнор? — переспросил он. — Именно. Я позабочусь о том, чтобы до понедельника обязанности старост школы выполняли другие ученики. Амикус, Алекто, на ваши уроки я отправлю замены, а за порядком в Хогвартсе будет следить Филч, — приказным тоном заявил Снейп. — Можете воспользоваться камином в моём кабинете. Малфой был первым, кого поглотили зелёные языки пламени. Он знал, что сейчас все будут на взводе, особенно Тёмный Лорд. Поэтому ему стоит только лишь молча согласиться. Оказавшись в холле, он заметил множество Пожирателей, казавшихся настроенными на битву. Парень скользнул в толпу, намереваясь отыскать мать первее, чем направиться к Волан-де-Морту. Сейчас у него были абсолютно другие приоритеты. Но она нашла его раньше. Женщина зашла в комнату, мгновенно встречаясь с сыном взглядами. Её лицо показалось Драко измученным, и он взволнованно взглянул на неё. — Мам, — прошептал он. — Солнышко, давай поговорим, но не здесь, — она коснулась его щеки, и в её взгляде что-то дрогнуло. — Скажи сейчас, — наставивает парень. — Кикимер вернулся, мои догадки подтвердились, — тихо произнесла она. Драко нахмурил брови, отводя взгляд. — Ты хочешь сказать, что... — Да, поэтому я попрошу тебя сделать кое-что, — с мольбой в глазах прошептала она. Он сделал большой вдох, понимая, к чему клонила Нарцисса. Её просьба будет слишком опасной для них всех, но Малфой всё равно её выполнит. Ведь он не Люциус, и он всегда сдерживал обещания. — Возьми Флоренс и отправтесь на Гриммо. Я вас прикрою, скажу, что вы прочёсываете лес около Брайтона. — Она со мной не пойдёт, — отрезал парень. — Ей нельзя доверять. — Драко, я пообещала Северусу позаботиться о ней. Она не плохой человек, просто... — Она предаст нас, — прошипел он. — Разве ты этого не понимаешь? Мы не можем никому доверять. Это слишком опасно. — Эта тайна ничего не значит, — умоляющим голосом прошептала мать. — Солнышко, пожалуйста, сделай так, как я прошу. Драко сцепил зубы. Он знал, что не мог отказаться ровно также, как и не мог согласиться. Его взгляд метнулся в сторону в поисках копны тёмных волос и изумрудного слизеринского галстука. Она должна мелькнуть перед его глазами назойливым белым пятном, но этого не происходит, и в итоге он молча направляется сквозь толпу в то место, куда могла пропасть эта идиотка в самый решающий момент. Он застаёт её в спальне, завязывающей шнурки на ботинках. Тёмные волосы собраны в тугую косу, заколотую шпильками в низкий пучок, тёмная мантия слегка съехала с правого плеча. Флоренс Снейп выглядит настроенной на любое испытание, и Малфой даже не удивляется этому боевому настроению. Словно она всегда была такой. Её скомканая школьная форма валяется у кровати, оставшись только блёклым напоминанием о том, кем она на самом деле была. Взгляд тёмных глаз метнулся к нему, и парень замер. — Я ещё не успел озвучить наше задание, — начал он, наблюдая за тем, как длинные пальцы завязывали бантик на шнурках. — В любом случае я готова ко всему, — произнесла она, заканчивая со сборами. — Куда нас отправят и с кем? Опять в Эдинбург? — Нет, — отрезал он. — Наше задание имеет абсолютно другую цель. Скажем так, оно секретное, и не должно разглашаться. Для остальных Пожирателей мы с тобой ушли в лес около Брайтона. — А на самом деле? — продолжила допрашивать слизеринка. — Узнаешь потом. Я буду через несколько минут здесь, мне нужно переодеться в форму. Жди.***
Они аппарировали в какой-то переулок, и Драко мгновенно прижал её к стене какого-то дома, с опаской глядя на толпу детей, что шагала вдоль улицы. — Где мы? — прошептала Флоренс, чувствуя его дыхание у себя на лице. — Тихо, — процедил он, взглядом провожая идущую компанию. — Нас не должны заметить, это магловский район. Он слегка отстранился от неё, но в его руке всё ещё был зажат её локоть. — Мы возле дома Грейнджер? — спросила она. — Перестань задавать вопросы и просто следуй за мной, — шикнул на неё он. Флоренс обижено поджала губы, понимая, что парень не шутит. Её бесило непонимание ситуации, и она чувствовала себя совсем беспомощной с отсутствием какой-либо информации. Но тем не менее, слизеринка решила послушаться. Драко держал палочку напоготове, двигаясь максимально аккуратно. Они выскользнули из-за угла, направляясь вперёд по улице безо всякой опаски. Будто они не были в мантиях, и сейчас не было окончание уроков у всех школьников. Слишком опрометчиво, ведь их легко могли заметить. Слева был небольшой сквер, показавшийся Снейп каким-то неухоженным. Хотя, кажется, после сада в Мэноре даже работы лучших садовников покажутся ей неаккуратными. Они остановились напротив одного из домов. Драко последовал вперёд, поднимаясь по ступенькам к двери номер двенадцать, и несколько раз стукнул палочкой по ней. Дверь открылась, впуская двоих слизеринцев в дом. — Северус Снейп? — спросил знакомый громкий голос, и Флоренс вздрогнула. Внезапно из коридора выскочила белая фигура фантома, движущаяся на них. Альбус Дамблдор казалось совсем не изменился с их последней встречи, и девушка вздрогнула от такой реалистичности. Но вдруг её взгляд метнулся к Драко. Казалось, что линяя его челюсти стала ещё острее от сжатых зубов. Его брови поднялись в выражении полного непонимания, в некой расстеряности. В серой радужке она уловила сожаление. Это был взгляд, которым он смотрел на неё, когда плакал в туалете перед тем, как его грудь пронзила Сектумсемпра. Ведь он действительно сожалел. Драко не хотел этого ни на Астрономической башне с дрожащей палочкой в руках, ни в Выручай-комнате. И Флоренс прекрасно знала. Словно прикоснувшись к нему, она могла бы почувствовать все неровности его души. — Я не убивал тебя, — хриплым голосом выдавил из себя парень. Услышав это, фигура ускорилась и разбилась о них, исчезнув полностью. — Всё хорошо? — аккуратно поинтересовалась она, замечая его взволнованное выражение лица. — Более чем, — холодно ответил он. Флоренс сделала вдох, понимая, что Малфой ни за что не станет с ней настоящим. — Чей это дом? — Это поместье Блэков. И как оказалось, Поттер всё время был тут, — он аккуратно толкнул дверь на кухню, осматриваясь. В его руках крепко зажата палочка, что означало готовность к схватке. Девушка ощутимо напряглась. Этот старый дом с потёртыми обоями и обшарпанной мебелью совсем не смахивал на родовое поместье величайшего из магических родов. Казалось, что от былой роскоши ничего не осталось вовсе, словно здесь не один десяток лет не было никого, даже домовых эльфов. Здесь было до жути неуютно, хотя до Мэнора даже этому побитому жизнью дому было далеко. Флоренс проскользнула в комнату следом за Малфоем. — Какое Поттер имеет значения к этому дому? Он ведь не Блэк, — продолжила допрос она. — Сириус передал всё имущество ему. Ты ведь на личном опыте знаешь, что даже против изгнанных наследство мимо не пройдёт, — он даже не оборачивается — просто направляет палочку на комод с полной готовностью выстрелить заклинанием. Флоренс чувствует себя, словно в вакууме. Будто она не имела никакого значения, будто всё проходило сквозь неё. Девушка сжимает палочку слишком крепко, уже не зная, откуда ждать подставу. Пока она лишь поворачивается к парню спиной, делая маленький шаг назад. — Что мы должны сделать? — интересуется она, не сводя глаз с двери. — Ты сделаешь то, что я попрошу, когда придёт время, — Драко сделал ещё один шаг вперёд, и под его ногой скрипнула половица. — А можно поконкретнее, Малфой? В прошлый раз, когда ты промолчал... — В прошлый раз, когда я промолчал, я взял вину на себя. Но ты об этом не узнала, потому что твоя цепочка не могла жечь, — перебил её он. Снейп знала, к чему он вёл, но реагировать не стала. Только не сейчас. — Хочешь повторить неудачный опыт? — спросила она, переводя палочку на другую часть комнаты, готовясь к атаке. Преимуществом в том, что они стояли друг к другу спинами было то, что они не видели лиц друг друга. И Флоренс была бы безумно рада, если бы Драко не видел расстеряность, выползающую из маски безразличия ещё несколько минут. — Я бы отказался от тебя и передал бы Долохову, если бы мог, — по его голосу можно было сделать вывод, что парень крайне раздражён. — Если бы хотел, — поправила его она. Флоренс танцевала над пропастью. Она ходила по самому краю, расставив в стороны руки в какой-то глупой попытке не потерять равновесие. Ведь один неровный шаг мог стоить ей жизни, а с ней девушка слишком сильно любила играть. Она смотрит ему в спину уже безо всякого интереса. С глупой искренностью и фразой «так было надо». Ведь, поступи она иначе, они были бы вместе. Возможно, Драко был бы для неё той недостающей опорой, которую она всё время искала. Возможно, падать было бы не так больно, если бы он ловил её в нескольких дюймах от асфальта. Но всё было далеко не так. С горькой примесью отчаяния и полным отсутствием желания идти дальше. Словно каждый зрительный контакт сопровождался неподсильными муками, вырезающими следы на её спине. Словно каждым прикосновением он прожигал её кожу насквозь, оставляя кровавые отпечатки собственных пальцев. Он вырвал её душу. Вогнал нож, провернув его на триста шестьдесят. Будто Малфой вырезал грёбаную картину на её коже. Он мстил ей. За каждую грёбаную ложь, за каждую фальшивую улыбку, за каждый момент, который она уничтожила, который отравила. Словно Флоренс совершила непростительный грех и теперь была обречена на вечные страдания. Нет, она давно не лавировала над пропастью. Она уже была в ней. Летела, чувствуя, как свистит ветер в ушах. Сумасшедшая. Безумная. Вот до чего она докатилась, решив, что сдаваться на полпути — глупо. Вот, почему сейчас она чувствовала острую боль из зияющей в груди раны. Вот, для чего она всё это делала. Ради грёбаного саморазрушения и любви, чьи скользкие пальцы обвились вокруг её шеи. Блять. — Кикимер, — позвал Драко, но ответ так и не раздался. — Кикимер! — гаркнул он, и его дыхание участилось. Снейп напряглась, чувствуя, как неистово колотится её сердце. — Раз дом принадлежит Поттеру, то и эльф больше не подчиняется тебе, — произносит она, переводя палочку в другую сторону. — Эльфы подчиняются каждому Блэку без исключений. — Я думала, твой отец накажет Кикимера за предательство, — продолжила она. — У Люциуса даже палочки нет. Он ещё более беспомощный, чем сквибы, — фыркнул парень. — Кикимер, выходи, где бы ты не прятался. — Ты ведь и сам знаешь, что есть уйма способов нанести вред без заклинаний. — Он бы не стал марать руки об эльфов. Тем более о тех, кто ему не подчиняется. Внезапно раздался щелчок, и что-то влетело в комод. Слизеринцы мгновенно перевели взгляд на шум. — Мне оглушить его? — спросила она, уже готовясь выстрелить заклинанием. — Нет, — прошептал он, медленно приближаясь к фигуре. Кикимер валялся среди разбросаных столовых приборов и полотенец, пытаясь выбраться из их оков. Его дряблые руки разгребали весь хлам, а сам он выглядел крайне оскорблённым. — Хозяйка Блэк всегда говорила, что дети Сигнуса вырастут неблагодарными, — ворчал он. — Хозяйка Блэк... — Мерлин тебя подрал, Кикимер, где тебя носило? — Драко схватил эльфа за его одеяние, поднимая того резко вверх. — Кикимер ничего не скажет, — замотал головой эльф. — Кикимер ничего не видел. — Мне плевать, что ты прислуживал Поттеру, — выплюнул он, явно теряя контроль. — Малфой остановись, — девушка попыталась высвободить эльфа из его рук. — Скажи мне, что ты хочешь сделать. — Тебя это не касается, — процедил он, даже не поднимая на неё взгляд. Девушка напряглась. Её раздражал тот факт, что ей не нравился его внезапный холод. Будто что-то изменилось по щелчку. Резкое отвращение. Резкое возвращение к старту. Нет, намного дальше, ведь на начале этой истории они не были врагами. Они были всего лишь незнакомцами, а сейчас Драко, кажется, возненавидел её. И она позволит ему это сделать. Грёбаное сумасшествие. — Тогда зачем я тебе здесь? — Знаешь, я тоже задаюсь этим вопросом. Но так уж вышло, что кое-кого очень сильно беспокоит твоя безопасность, — его губы искривились в ехидной усмешке. — Если бы меня не уговорили, то сейчас ты бы подыхала где-то в лесу с отрядом Долохова. Уверен, он бы отомстил тебе за твой острый язык. Флоренс прикусила внутреннюю часть щеки. — В следующий раз передашь этому попечителю, что я уже достаточно взрослая, чтобы позаботиться о своей безопасности самостоятельно. — У меня нет времени на твои истерики, — выдыхает он, отпуская эльфа. — Нам надо обойти всё поместье. А ты, Кикимер, даже не смей двинуться с этой комнаты. Иначе присоеденишься к украшениям на стене из голов твоих предшествеников.***
Обшарпанная дверь спальни приоткрылась, когда Флоренс осторожно толкнула её. На ней висела табличка с аккуратной надписью «Не входить без ясно выраженного разрешения Регулуса Арктуруса Блэка». Девушка оглянулась перед тем, как войти. Будто её всё ещё останавливало что-то, кроме любопытства. Драко сказал, что они останутся здесь на ночь, поэтому у Снейп было достаточно времени, чтобы осмотреться и найти ответы на свои вопросы без лишних глаз. Она вошла в комнату, почувствовав слегка затхлый запах. Спальня чем-то напоминала её собственную в Хогвартсе из-за исконно слизеринской цветовой гаммы, но тем не менее была намного роскошней. Над кроватью было много приклееных к стене вырезок из газет, которые напоминали ей о куче хлама, которую она прятала под кроватью Мэнора. Видимо, этот Регулус в своё время тоже занимался сбором информации, как и она. Флоренс подошла ближе, рассматривая текста подробнее. Каждая статья посвящена Тёмному Лорду. Каждая. Грёбаная. Статья. Словно Блэк был чёртовым фанатиком. Девушка подняла взгляд выше, замечая на стене герб Блэков, который несмотря на слой пыли всё ещё казался величественным. Снейп поднесла к нему руку, едва касаясь его, будто боялась оставить отпечатки пальцев на нём. Взгляд опустился ниже, к прикроватной тумбочке с фотографией на ней. Она аккуратно взяла рамку в руки, разглядывая изображение слизеринской сборной по квиддичу. Флоренс не была уверена, кем из этих парней являлся Регулус, но одного человека из этой группы она узнала. Она не могла не узнать. Синие глаза, пшенично-светлые кудри волос, спадающих на лоб, озорная улыбка, напоминающая ей её собственную. Эван Розье, кажется, и вовсе не поменялся со времён тех портретов в родовом поместье, где ему не больше восьми лет. На этой фотографии он даже напоминает ей чем-то Нарциссу Малфой, и девушка невольно вспоминает, что эти двое взяли от генов Розье всё самое лучшее, всё самое светлое. — Убери свои грязные руки, — прокричал на неё Кикимер, сердито приближаясь к ней. Флоренс положила фотографию на место, подняв руки вверх в капитуляционном жесте. — Ты чего так взвёлся? Заметь, это Малфой тебе угрожал, не я. — Уйди из комнаты моего хозяина! — гаркнул эльф. — Ну и где же твой хозяин сейчас, м? — её голос полон раздражённости. Она присаживается на кровать, бросая взгляд на домовика, который опустил взгляд. Внезапно всё словно меняется. Она всё понимает по его глазам. — Он умер? — аккуратно спросила слизеринка, чувствуя свою вину за то, что надавила на Кикимера. Эльф не ответил. — Кикимер, что случилось с твоим хозяином? — она слезла с кровати, присаживаясь на корточки перед эльфом. — Хозяин Регулус был хорошим. Он был истинной гордостью семьи, в отличии от хозяина Сириуса, который своим прступком разбил моей хозяйке сердце, — он шмыгнул носом, а его голос звучал приглушённо. — К-когда хозяину Регулусу исполнилось шестнадцать, он присоединился к Тёмному Лорду. Хозяин всегда этого хотел. Он... Он так радовался, так... Так гордился... В глазах старого ворчливого эльфа собрались слёзы, и Флоренс почувствовала сожаление. — Что было дальше, Кикимер? — Через год после вступления в ряды... — сквозь слёзы произнёс эльф. — Хозяин Регулус пришёл на кухню, и он позвал Кикимера к себе. Хозяин хотел поговорить с Кикимером... Он сказал, что Волан-де-Морту нужен эльф. Снейп почувствовала, как ногти впились в нежную кожу ладошек. Кажется, она нашла очередную зацепку. — Хозяин предложил ему Кикимера. Он сказал, что это большая честь, и что Кикимер выполнит все приказы Тёмного Лорда, а потом вернётся домой. Флоренс прикусила язык от чувства несправедливости. Мерлин, всё всегда начиналось именно так. Большая честь. Словно в каждом ёбаном слове она видела того забитого и замкнутого светловолосого парня, задыхающегося от рыданий. Словно каждое слово отправляло её в самое начало. В их первых разговор на Астрономической башне, в первый момент, когда она поняла, что он не такой уж и мерзавец. В день, когда он плакал, прижимаясь к её телу. И это ведь даже не было адом. Всего лишь начало. Испытательная версия, которая лишь частично ознакамливала с тем букетом страданий, который им приподнесут чуть позже. И вся жуть была в том, что Драко не был первым таким. И не будет последним. — Что было дальше? — сдавленным голосом спросила она. — Кикимер отправился к Тёмному Лорду. Он не сказал, куда они идут. Там... В том месте было озеро и пещера, и ещё одна, и ещё одно озеро... Кикимер всхлипнул. — На острове была чаша, полная зелья. И Тёмный Лорд... Он велел Кикимеру выпить его, — эльф вздрогнул. — Кикимер горел изнутри. Кикимер молил о пощаде, звал хозяина Регулуса, но у Тёмного Лорда это вызывало лишь смех. Он бросил медальон в чашу, наполнил её зельем и оставил Кикимера одного. Умирать. — Что это за медальон, Кикимер? — Кикимер так хотел пить, что пошёл к озеру, — проигнорировал её вопрос эльф. — И его утащили под воду мертвецы. — Но как же ты выбрался оттуда? — Ки-кикимера позвал х-хозяин Регулус, — он содрогнулся в рыданиях. — Он очень встревожился, запретил Кикимеру покидать дом. А затем, одной ночью он пришёл к нему. Хозяин был странный, он попросил Кикимера отвести его в ту пещеру. Повисло молчание, которое нарушил очередной всхлип. — Хозяин достал из кармана медальон... Такой же, как и у Тёмного Лорда, — он замолчал, задыхаясь в слезах. — Он велел Кикимеру поменять медальоны, когда чаша опустеет... И он сказал Кикимеру идти без него... Идти домой, и никогда... — он опять всхлипнул. — Никогда не говорить хозяйке о том, что с ним случилось... Никогда не говорить, что хозяин Регулус сделал... Флоренс почувствовала застывшие слёзы в глазах. Слёзы по мёртвому мальчику, чьего лица она никогда не знала. Салазар, она едва сдержалась. — Что случилось с медальоном потом? — Кикимер... Кикимер пытался его уничтожить, но на нём не было ни царапинки, — всхлипнул он. Снейп поднялась с пола, чувствуя, как грёбаное осознание прилипло к позвоночнику. Словно разгадка была совсем рядом, а ответ крутился на кончике языка. Блять. Она понимала, что для Волан-де-Морта этот медальон был чем-то важным, раз он прятал его так трепетно, а какой-то мальчик отдал за него свою жизнь. Значит, в таком украшении было намного больше значимости, чем можно было представить. — Кикимер, у меня есть для тебя одна просьба, — внезапно произнесла она, глядя в одну точку. — Ты сможешь нарисовать этот медальон, если я дам тебе карандаши? Эльф поднял на неё свои напуганные глаза. — Кикимер не умеет рисовать. — Тогда давай ты опишешь мне его, а я буду рисовать его при тебе, чтобы ты смог меня подправить? — с надеждой в глазах спросила Снейп. — Мисс Снейп очень напоминает Кикимеру хозяина Регулуса. Кикимеру это не нравится, — проворчал старый эльф, шмыгая носом. — Кикимер принесёт карандаши. Флоренс благодарно улыбнулась, чувствуя, как внутри что-то сжалось.***
Драко курит сигарету, наблюдая за тем, как кольца дыма растворяются у портретов семейного гобелена. Многовековая история, которая оборвалась два года назад, когда погиб последний, носящий благородную фамилию Блэков. А был ли во всём этом смысл? Было ли что-то ценное в громких словах девиза? Он делает затяжку, едва касаясь пальцами нарисованной ленты с собственным именем под портретом его матери. От Блэков не осталось ничего. Они утратили своё влияние и статус, утратили свою громкую фамилию. Даже поместье теперь было обычным старым и неухоженным домом. И только хрустальные люстры напоминали о былой роскоши, только они свидетельствовали о том, что здесь когда-то были шикарные приёмы, что здесь произошёл не один десяток бракосочетаний, что здесь смеялись люди с бокалами игристого в руках. Словно это место оставалось живым только с отблесках позолоченных ручек дверей и фарфоровых вазах. Всему красивому суждено рано или поздно умереть, ведь даже оно никогда не было вечным. В этих стенах хранилась история, но от неё остался только лишь мизерный гобелен с десятком выжженых портретов детей, что разочаровали своих отцов. Если бы у Малфоев был такой, Драко не сомневался бы в том, что его лицо было бы выжжено. Нет, это не сделал бы Люциус, он бы сжёг свой портрет сам. Ведь он был один свидетелем своего предательства. Ведь только он один был виноват во всех бедах происходящего. Очередная затяжка, и очередное блядское желание сжечь этот дом к чертям, словно его стены были прокляты. Он тушит сигарету о буквы с собственным именем, наблюдая за тем, как на белом рисунке остаётся ярко-чёрный след. Если он не мог сжечь себя у Малфоев, то сделает это хотя бы здесь. Как маленькое напоминание о том, каким он трусом на самом деле был. Драко вышел из комнаты, закрывая за собой дверь. Он направляется в гостинную, посчитав эту комнату за лучший вариант для сна. Дверь скрипнула, но спящая на диване девушка даже не дёрнулась. Она лежала головой на подлокотнике, а её колени были согнуты. В пальцах всё ещё зажат карандаш, а блокнот вот-вот и упадёт ей на живот. Линии её лица расслаблены, пучок давно распущен в растрёпанную косу, мелкие прядки спадали ей на лоб и глаза, но спящая Флоренс никак на это не реагировала. Драко тихо подошёл к дивану, на котором она спала, присаживаясь рядом на корточки. Он аккуратно вытягивает из её пальцев карандаш, а затем убирает блокнот. Но его взгляд привлекает рисунок, а точнее несколько маленьких картинок, некоторые из которых были полностью перечёрканы. Перевернув страницу назад, Малфой понял, что она совершила множество попыток изобразить смутно знакомый ему медальон. Его брови свелись к переносице, а взгляд заскользил по грифельным линиям. У него было чувство, будто он что-то упускал. Парень бесшумно поднялся на ноги, откладывая блокнот и карандаш на кофейный столик. Он взглянул на неё в последний раз перед тем, как уйти. — Не уходи, — прошептала она, и он оцепенел. Драко замер на месте, наблюдая за тем, как она переворачивается на бок, всё ещё не открывая глаз. — Пожалуйста, — она обхватывает себя руками, скручиваясь калачиком. — Всё в порядке? — спросил Малфой, чувствуя, как медленно напрягается. Ответ так и не слышится, и парень не может быть до конца уверенным, что девушка находилась в сознании. Возможно, она бредит сквозь сон. Но в итоге жалость сыграла своё, и Малфой аккуратно коснулся её плеча. Он приподнял её корпус, усаживаясь на место, где она лежала и укладывая её на свой торс. Его пальцы зарылись в её волосы, погладивая их в успокаивающем жесте. Драко опять сдался, поддаваясь ей. В очередной раз он позволяет чувствам взять над собой вверх, понимая, что не смог продержаться и дня. Это всё глупая клятва. Да, определённо она, а не слезинка, растанувшая у него на груди. Нет, это не любовь, да и назвать это ею было довольно сложно. Грёбаная зависимость, заставляющая его каждый раз возвращаться к Флоренс Снейп. Возможно, это было его личным наказанием — терпеть её присутствие, зная, как сильно ему хочется прикоснуться к ней. Наверное, эта история закончится плохо. Наверное, когда-то их удушат их собственные чувства.