«Дети показывают свои шрамы, как медали. Для влюбленных шрам — это секрет, который скоро будет раскрыт»
Леонард Коэн
***
В воздухе засел больничный запах, пропитавшийся травами и настойками. Взгляд слизеринки скользит по бутыльке с бадьяновым раствором. Она уверена, что Малфою он не поможет — раны слишком глубокие. Наверное, несколько больших шрамов были лучшим, что могло с ним произойти после того, как он потерял огромное количество крови. Флоренс приходит сюда перед уроками — намного раньше, чем заявятся Блейз с Тео. Она чувствует большую нужду в этих грёбаных нескольких минутах. Ей просто нужно убедиться, что он в полном порядке. — Как ты себя чувствуешь? — спрашивает она, замечая, что парень не спит. Он уставился пустым взглядом в потолок, совсем не реагируя. Его лицо всё ещё бледное, а он выглядит ещё более уставшим, чем в прошлый раз. — Хреново, — отвечает он. — Всё время думаю о том, что надо было прикончить Потера. Флоренс скользит взглядом по нему, присаживаясь на стул рядом. — Сильно болит? — Очень, — он наконец поворачивает голову на неё. Снейп чувствует неприятное ощущение внутри. Прошлая ночь была отвратительной для них обоих, и этот горький привкус, кажется, всё ещё был на её губах. Она скользит взглядом по лицу парня. Его глаза такие же уставшие, до безумия вымотаные, но не пустые. Флоренс видит в них то же, что и вчера. Будто они навсегда стали заложниками той ситуации. Её рука накрывает его ладонь, длинные пальцы касаются шершавой кожи. — Мне просто интересно, какой хернёй меня чуть не убил Поттер. Где он это вычитал? — губы Драко дрогнули, но в этом изломе не было ничего доброжелательного. Флоренс кусает внутреннюю часть щеки. Поттер. Он знал слишком много, видел то, что ему не следовало, но с этим слизеринка разберётся потом. — Знаешь, меня это тоже напрягло, — внезапно произносит она, стараясь сохранять спокойствие в голосе. — Он использовал заклинание, которое изобрёл мой отец. Драко издал смешок, а затем мгновенно поморщился от боли. — Ты в порядке? — спрашивает она. Малфой касается рукой рёбер. На его лице всё ещё застыло выражение боли, и он ещё несколько секунд лежал поморщившись. — Ничего страшного, — произнёс он спустя время. — Ты говорила с отцом об этом? — Когда мы тащили тебя в лазарет. Он не дал мне чёткого ответа, — Флоренс взглянула на Драко. Брови парня свелись к переносице. — Поттер не Эджком, он знает слишком много, — говорит Малфой. — Хотя без весомых доказательств ему вряд ли кто-то поверит. — Единственный, кто ему не поверит — мой отец. А вот остальные... — Тебя волнует мнение остальных? — бровь парня летит вверх. — Меня волнуешь ты. Слова слетают с губ слишком легко, и Флоренс мгновенно жалеет об этом. Она едва ли не вздрагивает, словно её только что облили кипятком. Снейп никогда не была достаточно смелой, чтобы признать подобное, а уж тем более сказать вслух, но сейчас, кажется, что-то всё-таки произошло. Слизеринка видит это в его изменившемся взгляде, и, наверное, именно это её и пугает. Хотя, эта тревожность была достаточно приятной. Её ладонь выскальзывает из его, и она поднимается с места, собираясь уйти. — Я приду потом вместе с остальными. Скоро начнутся уроки, не хочу опаздывать, — в спешке произносит она, надеясь исчезнуть поскорее. — Будь осторожной. Она кивает, направляясь к выходу. В коридоре её встречает большая толпа третьекурсников, и девушка старается обойти их стороной. В итоге ей удаётся добраться до лестницы, и поднимаясь по ступенькам наверх, девушка улавливает взглядом знакомый силуэт. Казалось, что сама удача была на её стороне. Поттер шёл по ступенькам, направляясь на этаж выше. В полном одиночестве. Какое же приятное совпадение. Флоренс ускоряет шаг, поднимаясь с ним на один уровень. — Нам нужно поговорить, — начинает она, даже не глядя на него, но было очевидно, что слова адресуются парню. Её голос полон раздражения, и слизеринка даже не замечает, насколько сильно меняется за посоедние несколько минут. В конце-концов, всё зашло слишком далеко, а единственный свидетель всё ещё оставался живым. Гарри взглянул на неё. — Мне кажется, всё и так достаточно очевидно, — произнёс он. — Есть вещи, о которых мы оба можем промолчать ради своего же блага, — Флоренс стреляет в него взглядом. Поттер хмыкает. — Боишься, что папочка узнает, что его прилежная девочка совсем не такая? Снейп сцепляет зубы. — Ты практически убил человека. — Кто из нас настоящий убийца, так это твой парень, — ей не нравится его взгляд. — Не говори вещи, о которых не знаешь, — огрызается она. — Да ты что? — брови Гарри ползут вверх с притворной невинностью. — А как же Кэти Белл? Тоже назовёшь это несчастным случаем? — Поверь мне, самая глупая вещь — верить во что-то только из-за того, что ненавидишь человека, — она старается держаться ровно. — Поэтому я и предлагаю тебе эту сделку. — Мне кажется, я всё-таки откажусь. Флоренс начинает чувствовать накатывающее раздражение. Ну неужели можно быть настолько идиотом? — И тебе посоветую перестать прикрывать его зад, пока следующей жертвой не стала ты, — он кажется абсолютно серьёзным, и это начинает бесить ещё сильнее. — Я никому не сказала, что это был ты, — Снейп говорит это, понимая, что нельзя упустить последний шанс. — Ты ведь знаешь, если узнает кто-то, кому не следует о том, что ты сделал вчера... Гарри напрягся, но виду не подал. — Твоя ситуация не лучше моей, — отвечает он. — Да неужели? — хмыкает слизеринка. — Если ты думаешь, что слизеринцы бегут, словно портовые крысы, когда кого-то из нас ранят, то ты ошибаешься. Иногда в нас верности друг другу больше, чем в гриффиндорцах, — её взгляд скользнул по лицу Поттера. — Мне воспринимать это как угрозу? Флоренс едва сдерживается, чтобы не вздохнуть. — Как хочешь. Но я бы расценила это за деловое условие. Молчание взамен на молчание.***
Драко кажется, что скоро он сойдёт с ума от скуки. Вместо глубоких ран на груди остались большие шрамы, которые ещё не до конца зажили, из-за чего он оставался в лазарете. В Мэноре он бы так долго не отходил от подобной травмы, всячески игнорируя сильные спазмы. С Тёмным Лордом никогда нельзя было показывать слабость. Но сейчас, когда перед ним постала прекрасная возможность пропустить ещё несколько дней учёбы, потому что швы всё ещё расходились, он считал глупостью терпеть боль, чтобы вернуться в подземелья. По крайней мере, единственным недостатком было то, что в одиночестве было легче морально убивать себя. Блейз приходил к нему дважды, принося с собой тщательно упакованые в салфетку сендвичи, которые были гораздо лучше той еды, которая появлялась у него на тумбочке по какому-то странному распорядку. Забини говорил, что Ургхарт безумно злой, и был даже в шаге от того, чтобы исключить Малфоя из команды, но весомых аргументов не было. Разве что у Майлза, у которого по словам друга появилась внезапная ненависть к Драко. Парня это лишь смешило. Блетчли даже не знал, насколько всё плохо для него. Он ещё не знал, что всё было хуже невинного похода на ужин к Слизнорту. Драко ужасно это забавляло. Иногда ему даже хотелось, чтобы про него и Флоренс узнали. Чтобы их застали целующимися на одной из вечеринок посреди танцпола. Возможно, в душе ему хотелось бы, чтобы у них было больше, чем одно обещанное им лето. Возможно, Малфою хотелось бы, чтобы она принадлежала лишь ему. Флоренс приносит ему свой плеер, и для Драко это кажется единственным спасением, хоть он и сам не до конца уверен, как правильно им пользоваться. Наверное, он обходится с этой штуковиной слишком неосторожно, потому что засыпает с ней как минимум трижды и в таком положении его находит то Помфри, то Пэнси с Тео. Спустя четыре дня Малфой вернулся в свою комнату. Он стоял в ванной комнате перед зеркалом, встряхивая мокрые волосы полотенцем. Взгляд скользил по отражению. Четыре всё ещё алых шрама теперь рассекали его грудь. Драко никому не говорил, что это был Поттер, соврав друзьям, что он не видел лица того, кто на него напал. Разумеется, он бы хотел сказать правду, но Флоренс попросила его солгать, а он не мог ей в этом отказать. В конце-концов, от этого зависело их будущее. Он понимал, что был на грани разоблачения. Возможно, это значило, что нужно было как можно скорее расправиться с Дамблдором и исчезнуть. Но это было не так. Глубоко внутри Малфой понимал, что корнем всех его проблем была Флоренс Снейп, которая была единственным, что могло его удержать от того, что он собирался сделать. Но Драко был реалистом, и понимал, что единственное, что у него осталось — около трёх месяцев для того, чтобы попытаться почувствовать себя живым. Шрамы всё ещё болели, когда он касался их с помощью смоченой в бадьяновом расстворе марли. Он накладывает на грудь повязку, решив, что будет не совсем приятно, если раны опять начнут кровоточить и выпачкают белую рубашку школьной формы. Из ванной он выходит уже полностью одетым, замечая, что из всех соседей проснулся лишь Тео, который, к большому удивлению парня, стоял с намокшими после душа кудрями. — Куда ты в такую рань? — удивлённо спрашивает Нотт, всё ещё сидя на своей кровати. — Хотел размяться перед завтраком. Всё равно долго не просплю. Тео бросил на него подозрительный взгляд, и Драко едва сдержался, чтобы не закатить глаза. — А ты когда успел в душ сходить? — спросил Малфой, надеясь, что диалогом можно было отстрочить неизбежное. — К Майлзу в комнату сбегал, пока ты там масочки на волосы наносил или что ты обычно там так долго делаешь. Скрабируешь ножки? Драко едва сдержался от появления раздражения на своём лице. — Не хотел встревать в вашу дружбу, — огрызнулся Малфой. Тео издал смешок. Наверное, его полное безразличие было именно тем фактом, что так раздражал Малфоя. — Да что вы так друг на друга взъелись? — психанул Нотт. — Ладно там разборки из-за квиддича, но сейчас я абсолютно тебя не понимаю. — Я просто не понимаю, как ты водишься со всяким сбродом, — фыркнул Малфой. — Мне кажется, у тебя начинается помутнение рассудка на почве ревности. — Прости? — Драко, хватит всех принимать за долбаёбов, — спокойным тоном начинает Тео. — В прошлый раз я смолчал, потому что не хотел начинать ссору. Но всё слишком очевидно. Малфой понимал, к чему вёл друг, и от этого становилось невозможно. Он никогда никому не признается в том, что происходило. Ни за что. — Ты слишком зациклен на этом, — отрезал парень. — У меня складывается впечатление, булто если я действительно начну встречаться с девушкой, ты всё равно не успокоишься. Потому что везде видишь её. — Хер тебя знает, запретный плод сладок, — хмыкнул Нотт. — Значит ты плохо меня знаешь, — во взгляде Драко появляется холод. В конце-концов, он ненавидел то, что его друг был прав. Он и сам не знал, как так произошло. Наверное, даже с трудом бы вспомнил момент, когда всё стало настолько очевидно. Для него всё казалось естественным, будто так и должно было быть, будто влюбиться в неё было чем-то правильным и до боли очевидным. Порой он даже считал, что иного конца после всего, что между ними произошло и быть не может. Возможно, в итоге он всё равно получил бы её, словно приятный бонус в конце игры. И когда сама мысль о неправильности всего происходящего приходила ему в голову, Драко будто намеренно это игнорировал, считая, что уж лучше чувствовать себя живым рядом с Флоренс Снейп, нежели мыслить трезво, но без неё. Она оказывала на него странное влияние, и он прятал абсолютно все свои моральные ценности куда-то вглубь себя, напрочь игнорируя все принятые устои, которые должны были впитаться в него с материнским молоком. В какой-то момент он даже успел забыть, кем она была. И сейчас, когда Тео не спрашивал — утверждал правду, Драко чувствовал дискомфорт. Его взгляд был сосредоточен на глазах друга, и уверенность внутри, кажется, всё ещё не пошатнулась. Но было что-то, что неприятно царапало грудь изнутри. Наверное, это был страх. Но явно не тот, что лип к позвонрчнику и отдавал неприятной дрожью по телу. Это было чувство, которое охватывало его всякий раз о том, когда он думал о том, что станет с его матерью, если он провалит задание. Что-то, что он мог бы принять за заботу. Своими прступками он ставил её жизнь на кон. — Брось, под этой правильностью всегда что-то скрывается, — было до конца непонятно говорил ли Тео о Драко или о Флоренс, но Малфой знал лишь одно: эти слова отталкивали его от победы на несколько грёбаных футов. — Если тебя так интересует, что скрывается под её правильностью — беги и проверь, — огрызнулся парень. Уголок рта Нотта скользнул вверх. — Не хочу оказываться на месте Блетчли. Драко вопросительно выгнул бровь, будто спрашивая без слов. Словно не имел и малейшего понятия, что происходило. — Придурок влюбился, а теперь ноет, что девчонка резко стала холодной, — ответил Тео. — Сомневаюсь, что я являюсь причиной этого холода, — хмыкнул Драко в ответ. Если честно, он был без понятия, что говорить. В любом случае, их и так почти что поймали. Рано или поздно кто-то ещё заподозрит, ну или вовсе увидит. — Решайте с Майлзом его проблемы без моего участия, – наконец-то произнёс Малфой. — Драко, завали ебало, я спать хочу, — промямлил Блейз в полусонном состоянии. Взгляды парней метнулись к Забини, который лежал с всё ещё закрытыми глазами. — Не влазь, — шикнул Тео. — Вы уже достали, — пробурчал в подушку Блейз. — Ссоритесь, как старые супруги, — сказал он, наконец-то принимая стдячее положение. Драко закатил глаза. Он взял школьную сумку со своей кровати и направился к выходу из комнаты. Будто ничего и не произошло вовсе. Малфой идёт на Астрономическую башню, зная, что Флоренс будет ждать его там. Холодный воздух пробирается под мантию, и парень едва уловимо морщится. Он замечает стоящую девушку практически сразу. Она смотрела на него, скрестив руки под рёбрами. Её школьная сумка валялась у чёрных ботинков, которые особенно бросались в глаза в сочетании с её школьной юбкой. Флоренс слегка склонила голову в сторону, и уголки её губ дёрнулись. — Долго ждала? — усмехнулся он, медленно приближаясь к ней. — Ну раз я ещё не дрожу от холода... — в её глазах метается что-то заговорщическое, и она кое-как скрывает улыбку. Драко подходит к ней почти вплотную, зарывает пальцы в её тёмные волосы, проводя ими сквозь них. Ему нравилось то, как она смотрела на него своими практически чёрными глазами, будто Малфой был единственным, что имело значение для неё. Её взгляд был мягок как никогда, и когда Драко оставил на её губах едва ощутимый поцелуй, ему казалось, что мир на мгновение замер. — Я принёс тебе твой плеер, — произнёс он, отстраняясь. Парень достал устройство из своей школьной сумки, протягивая его ей. Снейп взяла двумя руками плеер, наклоняясь за своей сумкой, чтобы спрятать его в один из карманов. — Как ты себя чувствуешь? — Шрамы ещё болят, — отвечает слизеринец. — Не могу сказать, что они выглядят прям так уж уродливо, но думаю, что как-то тебе их покажу. Губы девушки вздёрнулись в усмешке. Она положила ему руки на плечи, притягивая ближе к себе. — Думаешь, меня смогли бы отпугнуть несколько шрамов? — вопросительно выгнула бровь Флоренс, явно играясь. Драко самодовольно усмехнулся. — Мне нужно было что-то заподозрить, когда тебя не испугала моя метка. — Тогда я думала, что ты убьёшь меня, — хмыкнула она, но в её голосе прозвучала доля лукавства. В тот момент она выглядела напуганной, но вела себя достаточно смело. Порой ему казалось, что скрывать страх было её идиотской защитной реакцией. — Я тоже так думал, — честно ответил он, в очередной раз очерчивая пальцами её скулу. Ему показалось, что на мгновение девушка затаила дыхание, и в воздухе повисло что-то недосказанное. Что-то, что они оба чувствовали, но решались промолчать, чтобы не испортить момент. В конце-концов, эта история никогда бы не закончилась чем-то хорошим. — Сомневаюсь, что ты бы решился. Ты не кажешься человеком, который действует импульсивно, — она на мгновение отвела взгляд. Драко рассмеялся, слегка отклонив голову назад. — Мне кажется, я действую импульсивно настолько часто, что будет даже сложно сосчитать все ситуации по пальцам. Флоренс закатила глаза. — По крайней мере, ты бы вряд ли зашёл дальше стёртой памяти, — продолжила она. — В прочем, оставлять свидетелей достаточно опасно. Малфой свёл брови к переносице. — О чём ты? — с недоверием спросил Драко. — О Поттере. Он едва повёлся. Было забавно наблюдать за тем, как он плохо анализирует выгоду предложения, — её ответ до безумия непринуждённый, и парня это напрягает сильнее. Он уверен, что она что-то недоговаривала. — Если он что-то тебе сказал... — уж было начал он, но Флоренс мгновенно его оборвала. — Это не имеет значения. Брови парня скользнули вверх на долю секунды, застыв в быстром удивлении. Снейп склонила голову вправо, словно о чём-то раздумывая. В её взгляде что-то мелькнуло, и Драко расценил это за призыв к действию. — Ты права, — произнёс он спустя несколько секунд раздумий. На серой радужке что-то вспыхнуло буквально на одно мгновение, а затем уголок губ едва уловимо дёрнулся. — Единственное, что имеет значение происходит именно сейчас. Драко подался вперёд, чувствуя, как ладонь девушки скользнула по его шее в момент, когда его губы опять коснулись её.***
Происходящее напоминает Флоренс старую игру. Они прячутся ото всех, находя новые скрытые от ненужных глаз места. Их словно резко накрыло волной, и двое слизеринцев стали зависимы от друг друга. Будто без этих прикосновений, разговоров ни о чём, часов молчаливых объятий больше ничего не существовало. Флоренс сидит на подоконнике, в то время как Драко расположился между её ног, опустив голову ей на плечо, уставившись пустым взглядом в стену. Пальцы девушки зарылись в его светлые волосы, и она продолжала выводить замысловатые узоры на его затылке. Иногда было так важно просто побыть в тишине, находясь в каком-то заброшенном кабинете, зная, что вряд ли кто-то найдёт их здесь. Флоренс вслушивалась в размеренное биение сердец, чувствуя на своей ключице тёплое дыхание сквозь тонкую ткань рубашки. Её кожа покрылась мурашками. Она чувствовала неправильность происходящего кончиками своих пальцев, и от этого у неё перехватывало дух. Ещё одно мгновение, и она сойдёт с ума. Прикосновение к коленке едва ощутмое, но Снейп напрягается сильнее. Кожу словно сводило. Наверное, её тело всё ещё не привыкло к тому, что кто-то чужой касался её вот так. — Ты просил перестать спасать тебя, — внезапно произнесла она, на мгновение прикрыв глаза. — Но как мне быть теперь? Драко ничего не отвечает ещё некоторое время, а потом бормочет что-то в район её шеи. — Наша договорённость закончилась, — ответил он, и тёплое дыхание обожгло кожу. — Ты ничего мне не должна. Да и я не хочу, чтобы ты вмешивалась во всё это. Ты и так достаточно много для меня сделала. Флоренс кое-как скрыла усмешку. Малфой был неисправим. — Ты видишь для меня причину резко остановиться и тихо наблюдать за тем, как всё летит к чертям? — тихо спрашивает девушка. — Я не хочу, чтобы ты пострадала, — признание звучит слишком спокойно, и Снейп кажется, что её дыхание на мгновение замерло. Её пальцы перестали двигаться и буквально на долю секунды она застыла. В этих словах было слишком много сказано. В конце-концов, за эти несколько месяцев в жизни слизеринки произошло очень много всего, и сейчас, находясь рядом с Драко настолько близко, слушая его признание, она чувствовала, что что-то шло не так. Внутри что-то острр кольнуло, и Флоренс прекрасно понимала, что это было. У них не было будущего. Это было горькой правдой, которую рано или поздно нужно было признать, но влюбляясь в него, девушка совсем не думала о том, что будет потом. Он значил слишком много для неё, и в итоге хорошо обдуманный план по разведке информации закончился этим. Всё вышло из-под контроя практически сразу, и Снейп, кажется, почти не жалела об этом. — Это монета с одинаковыми сторонами. Исход всегда один и тот же, и мы, к сожалению, ничего не можем изменить. Малфой поднял голову, впервые за последние пятнадцать минут заглядывая в её глаза. Слова Флоренс вызвали у него реакцию, и девушка ненавидела то, что появилось на его серой радужке. — Раз уж исход в любом случае один, — медленно протянул он, на мгновение отводя взгляд на её шею, чтобы потом опять посмотреть ей в глаза, — тогда давай насладимся этим по полной? Его глаза были наполнены болью, а излом губ не заставлял сердце биться чаще. — Просто будь рядом, — выдохнула Снейп, обнимая его и укладывая голову ему на грудь. Она чувствует себя слабой, и ненавидит себя за это. Происходящее кажется ей чем-то на подобии насмешки судьбы. Будто она с самого рождения была обречена на то, чтобы терять всё в момент, как только это получала. Из груди парня вырвался болезненный вздох, и девушка мгновенно отпрянула. — Прости, я забыла про раны, — уж было начала она, но Драко мгновенно её оборвал. — Ничего страшного. Повисло молчание, и слизеринка опустила взгляд на его грудь, словно обдумывая что-то, а затем опять посмотрела на парня. — Можно?... — поинтересовалась она, так и не договаривая вопрос, в то время как рука уж было дёрнулась к пуговицам у его воротника. Уголок губ парня дёрнулся. — Так и знал, что ты захочешь меня раздеть, — усмехнулся он, ослабляя хватку галстука, а затем и вовсе стягивая его через голову. Флоренс едва ли сдерживает желание закатить глаза. Её руки всё ещё неуверенно потянулись к пуговицам. Она делала это медленно, в то время как её взгляд скользнул к его глазам. Ей казалось, что лишней секунды зрительного контакта хватит, чтобы она поддалась ему. Его пальцы всё ещё выводили круги на её коленке. Это сбивало с толку. — Ты так говоришь это, будто имеешь что-то против, — она продолжила вынимать пуговицы из петельки одну за другой. Малфой закатил глаза, но усмешка на его губах оставалась неизменной. — Возможно, тогда я не смогу держать себя в руках. Флоренс оторвала взгляд от пуговиц, сталкиваясь с ним. Грёбаная искра на его серой радужке прошибла её насквозь. Мерлин. — Продолжай, — тихо сказал Драко, взглядом указывая на место, где замерли её руки. Девушка мгновенно опустила глаза, продолжая растёгивать рубашку до пупка. Хотя этого вполне было достаточно, чтобы увидеть красные полосы на его груди с ещё засохшей корочкой раны. Она скользнула рукой под его рубашку, слегка отодвигая ткань. Её взгляд изучал каждый сантиметр его шрамов, покрывающих подтянутое тело. Малфой был выдающимся игроком в квиддич, поэтому не было никаких сомнений, что он будет находиться в идеальной форме, практически напоминая вылепленную скульптуру кого-то из греческой мифологии. Вдох. Она подняла взгляд на парня, когда он коснулся её ладони, поднося пальцы к ранам. — Можешь не бояться прикасаться, — его голос казался тихим и размеренным, и это сводило с ума. Неровности на коже ощущались шершавыми под подушечками её пальцев. Драко провёл её рукой медленно вдоль шрама, всё ещё держа её кисть своими пальцами. Девушке казалось, что она причиняла ему боль каждый раз, когда притрагивалась к его ранам. Он показывал ей свою уязвимость, но она всё равно чувствовала его преимущество над ней. — Мне нравятся твои шрамы, — внезапно произносит она, бегло поднимая глаза на парня. Она не могла долго держать зрительный контакт, когда на неё смотрели вот так. Усмешка на его губах остаётся неизменной. — Что ещё тебе нравится? — тихо спрашивает он, и Флоренс знает, что поддастся. — Ты. Его пальцы зарываются в её волосы, и губы парня обрушаются не её собственные. Другая рука всё ещё выводит круги на её коленке, и Флоренс кажется, что мир под её ногами расходится на части. Наверное, она ничего не желала настолько сильно, как Малфоя. Девушка чувствовала привкус ментоловой жвачки у себя на языке, наверное, именно такими на вкус были ошибки. Яркими, прошибающими тело от головы до кончиков пальцев, с едва ощутимыми неровностями под подушечками пальцев. Флоренс знала, что всё закончится плохо, но от этого её азарт рос всё сильнее. Какая разнца — они всё равно останутся ни с чем.***
Красная помада ложится слишком плешиво, и Флоренс наносит ещё один слой на нижнюю губу в надежде, что макияж будет выглядеть хотя бы немножечко лучше. Вечеринка уже давным-давно началась, но Снейп всё ещё возилась перед зеркалом в ванной. — Ты ещё не идёшь? — спрашивает Пэнси, останавливаясь в дверном проёме. Снейп переводит на неё взгляд, откладывая помаду в косметичку. На Паркинсон было поистине шикарное чёрное платье, усыпанное блёстками, которое идеально сидело на её фигуре. Пэнси была немного ниже Флоренс, но из-за огромной любви к высоким шпилькам, она всегда казалась выше на фоне подруги, предпочитающей ботинки с плоской подошвой. — Мне не нравится помада, — заявляет Снейп, опять поворачиваясь к зеркалу и подправляя безымянным пальцем контур. — Давай помогу, — Пэнси приближается к ней, доставая помаду из косметички. Она касается своими холодными пальцами подбородка слизеринки, удерживая его на месте, а другой рукой поправляет контур. Флоренс замирает, наблюдая из-под полуприкрытых век за движениями подруги. — Посмотри, — Паркинсон выпускает её подбородок, кивая в сторону зеркала. Снейп изучает себя взглядом всего лишь несколько секунд перед тем, как повернуться к подруге и сказать: — Спасибо. Девушка кивнула, переводя взгляд на зеркало. В глазах Пэнси что-то мелькает, и Флоренс не нравится эта эмоция. — Флоренс? Полное имя. Это плохой знак. — Да? — она чувствовала, что от неизбежного их разделяет одна секунда. — Возможно, ты ещё не была готова открыться мне и рассказать, может, не следует давить на тебя, но я заметила кое-что, — произнесла она в манере, более присущей Дафне. — Мы ведь подруги, ты всегда можешь поделиться со мной тем, что с тобой происходит. — Пэнс, ты меня пугаешь, — с губ Флоренс слетает истерический смешок. Паркинсон цокает языком, закатив глаза. Вот теперь она больше напоминает себя. Но от этой перемены легче не становится. — Скажи честно, что между тобой и Драко? Флоренс заливается смехом, не до конца различая, были ли слова подруги вопросом или утверждением. Разумеется, такая реакция слизеринки была обычным фарсом. Этой игре могли бы позавидовать актрисы какого-то забитого театра на окраине Лондона, хотя может, даже кто-то попрестижней поверил бы в натуральность этого смеха. — Салазар, Пэнси, я бóльшей глупости ещё не слышала. Ладно думать, что у меня что-то было с Забини. Но Малфой. — Я не тупая, — огрызается Паркинсон. — Если вы оба думали, что наебать Тео с десятого раза получится, то со мной такой трюк не прокатит... — Та-а-ак, — прервала её речь Снейп, — а с каких это пор вы с Тео опять близко общаетесь? — Сейчас не об этом. — Как раз об этом, — надавливает Флоренс. — Мы ведь тут приписываем подругам непонятные романтические связи. Пэнси закатывает глаза. — Случайно заговорили об этом в библиотеке, и знаешь, у меня сложился пазл. — Просвяти меня, — Снейп вскидывает брови, и в этом движении чувствуется манера её отца. — Сначала Драко говорит о подруге, которая не чувствует запаха Амортенции, потом ты буквально спустя некоторое время дублируешь эту фразу. Вы оба часто не ночуете в спальнях, вечно исчезаете, вас на вечеринках даже нету. А потом я прихожу к Драко, застаю его спящим и нахожу твой плеер у него в руке. Слишком много совпадений, не находишь? Флоренс знает, что это поражение. Пэнси всегда прямолинейна, и осень часто именно этой своей чертой она заводит людей в тупик. И сейчас Снейп знает, что любое, даже хорошо обдуманное заранее оправдание, будет звучать как жалкая отмазка. — Ты права, нас кое-что и правда связывает, — виноватым тоном произносит она, улавливая перемену во взгляде подруги. — Но я тебя уверяю, — продолжила она после непродолжительной паузы, — это не переходит черт дружбы. Пэнси выглядит так, будто уже готовится возразить, но Флоренс её опережает. — Мы сблизились на каникулах, у нас оказалось много общего, но ты ведь знаешь, что Драко — крёстник моего отца. Было бы странно, если бы мы не общались вовсе. Ложь давалась ей слишком легко в этот момент, и когда взгляд подруги внезапно смягчился, Флоренс чувствует, как тяжесть спадает с плечей. — Фло, — Пэнси касается тёмных волос Снейп, заправляя за ухо локон. — Ты ведь знаешь, что я бы никогда не осудила, если бы вы с Драко всё-таки были вместе. Да, наверное, даже странно представить такое, но всё равно я была бы счастлива за тебя. Даже если бы это был он. Девушка подняла взгляд на Паркинсон, чувствуя, как в горле образовался ком. Ну нет, она не должна была расстрогаться от такой мелочи. Флоренс едва ли улыбается, притягивая к себе подругу для объятий. Внезапно ей стало настолько сильно неприятно из-за собственной лжи, что появилось ощущение всё-таки признаться. Но в любой успешной партии всегда будут какие-то жертвы, и Снейп готова на них пойти. Даже если это будет стоить ей внезапно появившейся совести.***
Для Драко это всё сродне игре — они прячутся ото всех, как только выпадает возможность провести время вместе. Они частенько засиживаются в библиотеке, передавая друг другу небольшие записки через книжные стеллажи. Для Малфоя это кажется совсем неестественным — он чувствует, что его мир резко перевернули, и теперь всё происходило словно в каком-то сюрреалистичном сюжете. Наверное, неправильность происходящего должна была отпечататься на кончиках его пальцев в момент, когда он впервые подпустил Флоренс слишком близко к себе. Иногда ему даже казалось, что происходящее не могло быть просто влюблённостью, ведь в его голове это имело абсолютно другое значение. Словно это была связь двух искалеченых душ, не более, провальная попытка найти в ранах друг друга утешение, несмотря на то, что конец давным-давно был предсказан. Ему это напоминало любовь между смертельно больными. У них был срок годности. В один момент всё закончится, и чувства погаснут вслед за тем, кто уйдёт первым. Он мог часами думать о том, что он скажет ей, когда она спросит об убийстве. Разговор об этом так или иначе зайдёт, но вот съезжать с темы настолько естественно, как это делала она, он не мог. Поэтому ложь будет лучшим выходом, по крайней мере, пока он сам не сделал свой выбор окончательно. Возможно, он и правда никого не убьёт. Возможно, соврав, Драко действительно найдёт выход. Возможно... — Драко, ты меня слушаешь вообще? — Блейз выглядит крайне недовольным, и Малфой мгновенно поднимает на него глаза. Забини стоял сзади диванчика, на котором раскинулся Драко, уперевшись локтями в спинку и рассказывая о чём-то последних минут десять. — Он очень занят раздумьями о том, какой шампунь приобрести для сохранения идеального блонда, — издаёт смешок Тео, щёлкая зажигалкой — простое баловство, которым он занимался последние минут десять. Малфой лишь раздражённо прикрыл глаза. — А тебе хотелось бы, чтобы я думал о том, с каких пор ты опять липнешь к Пэнси? — произнёс он максимально непринуждённым тоном. Блейз присвистнул. — Ничего я не липну. Мне всего лишь было не с кем сидеть, потому что кое-кто решили сделать подставу, — сказал Тео, как бы наглашая, кем были те неизвестные личности. — Представляешь, Драко? Да это просто поразительно! — с театральным шоком на лице взглянул на Малфоя Забини. Драко кое-как подавил смешок. — Понятия не имею, какую бредятину несёт Тео, — пожал плечами он, едва сдерживая ухмылку. Нотт цокнул языком, а затем опять щёлкнул колёсиком зажигалки. — Надеюсь, твои волосы сгорят, — полным радости голосом сказал Блейз, отталкиваясь от спинки дивана, на котором лежал Драко. — Ты куда? — приподнялся на локте Тео. — Планы, — ответил итальянец, хотя всё и так было очевидно — не заметить стоящую вдалеке Дафну было невозможно. Уголок губ Малфоя непроизвольно тянется вверх. Порой ему кажется, что он выглядит точно так же, когда просыпается ещё задолго до рассвета, чтобы просидеть с Флоренс на Астрономической башне до того, как коридоры заполнятся учениками, идущими на завтрак. Наверное, всё-таки между ним и Блейзом ничего общего нет — другу не приходится скрываться ото всех, им с Дафной не стоит бояться, что подростковая влюблённость понесёт за собой серьёзные последствия. Драко же практически не может выбросить из головы мысль о том, что произойдёт, если кто-то узнает. Каким будет его наказание за эту связь? Но когда он сидит на полу Астрономической башни, проводя длинными пальцами вдоль её волос, пока её голова покоится на его плече, парню даже кажется, что игра стоит свеч. Она просто молча сидит рядом, практически никак не реагируя. Лишь кончики её пальцев игогда касались его собственной руки, покоившейся у него на коленях. Флоренс поджимает ближе к себе ноги в чёрных гольфах, надетых поверх капроновых колготок, цвет которых сливался с её кожей. Малфой замечает, что её руки холодеют. Конечно же, согревающие чары, которые она наложила на своё пальто её холодных ладоней ни за что не согреют. — Мы можем уйти, если тебе... — Всё в порядке, — обрывает его Флоренс, прижимаясь к нему ближе. — Тем более я не хочу, чтобы мы расходились так рано. Уголок губ парня непроизвольно скользит вверх. Она только что завуалировано сказала, что хочет побыть рядом ещё немного. Молчание продолжается. Драко продолжает перебирать её шелковистые волосы прядка за прядкой, отчего ему кажется, что запах вишни навеки застрянет на кончиках его пальцев. Взгляд изучает её ноги, только сейчас улавливая просвечивающую красную полосу под тканью колготок чуть выше её колена. Он касается свободной рукой ещё не до конца зажившего шрама, слегка поглаживая его. — Когда ты это так? — спрашивает он, разглядывая идеально ровную линию. Флоренс вздрагивает то ли от неожиданности вопроса, то ли от его прикосновения. — В ванной, — произносит она, и ему кажется, что слизеринка едва дышит. — Уронила несколько тюбиков со средствами, один видимо оказался слишком острым. Драко едва уловимо хмурится. Он ей верит, но в душе закрадывается сомнение. А вдруг?... Нет, он бы увидел за столько времени вместе. Рано или поздно он бы заметил тонкие полосы шрамов на её теле, если бы она и правда причиняла себе вред таким образом. Малфой знал, что она предпочитала другие методы, и один из них лежал около неё на холодной плитке. На блокнот с рисунками девушка даже не смотрит, ведь её взгляд словно сосредоточен лишь на его пальцах, поглаживающих рану сквозь ткань колготок. Ему кажется, что он слышит, как у неё спёрло дыхание. Драко нравится наблюдать за тем, какими разными бывают её реакции на прикосновения. Иногда она вздрагивает, иногда напрягается, иногда задерживает дыхание. Для Малфоя всё это в новинку — чувствовать и слышать то, как его действия приносят другому человеку удовольствие. Внезапно ему в голову приходит идея. Он поднимается с места, заставляя девушку одарить его удивлённым взглядом. Драко протягивает ей свою ладонь. — Давай потанцуем? — спрашивает он, зная, что эту идею Флоренс вряд ли оценит. Но девушка хватается за его руку, поднимаясь с пола. — Без музыки? — её бровь в удивлении вздёрнулась вверх. На губах Малфоя играет усмешка, когда он притягивает её к себе ближе, позволяя руке скользнуть на её талию. — Я могу спеть, — отвечает он, кое-как сохраняя серьёзность на лице. Снейп улыбается, опуская взгляд. — Будешь отпевать мои барабанные перепонки? — спрашивает она, и Драко резко проворачивает девушку у себя под рукой. Они танцуют в полной тишине, и ему нравится наблюдать за тем, как на мгновение её лицо становится беззаботным. Драко ловит себя на мысли о том, что ему не хочется, чтобы она чувствовала себя несчастной. Он надеется, что обещанное лето в магловском магазинчике произойдёт. Ему хочется притащить ей полную корзину роз под дом, чтобы она встретила его с двумя растрёпаными косичками и в клетчатых штанах, которые так любила. Он хочет, чтобы она улыбнулась ему, как делала это сейчас. Он хочет, чтобы ничто не мешало ему касаться её, целовать её, любить её. Внезапно Драко разворачивает её спиной к себе, склоняясь к ней. Его губы останавливаются где-то в районе её скулы. — Маглы раньше завоёвывали города ради женщин, — произносит он ей в ухо. — Чем я хуже? Парень чувствует, как она дрожит, и это заводит его сильнее. Салазар, какое же влияние она на него оказывала. — А кто сказал, что ты хуже? — прошептала она. — Возможно, в том, что ты сейчас рядом со мной есть что-то большее, чем подвиги в прошлом. Драко хмыкнул, едва уловимо касаясь губами её шеи. Она вздрогнула — такую ласку девушка чувствовала на себе впервые. Он прижал её ещё ближе к себе, убирая пальцами свободной руки тёмные локоны. Ему нравилось целовать её шею, ведь это абсолютно стоило этих полуприкрытых век и открытых в немом стоне пухлых губ. Её пальцы сцепились в замке поверх его собственных, которые до этого покоились на её талии. — Если сюда кто-то зайдёт... — на предыхании произносит она, и Драко едва ощутимо зацепил нежную кожу зубами. — Плевать, — отвечает Малфой, оторвавшись. Он оставил поцелуй у неё за ухом, чувствуя, как пылает её кожа. — У нас так чертовски мало времени, чтобы не идти на риск. Флоренс прикрывает глаза, чувствуя его плечо под своим затылком. Драко зарывает свои пальцы в её волосы, разворачивая лицом к себе. И, наверное, целуя её, ему удаётся прочувствовать кончиками пальцев всю неправильность происходящего, оставшуюся шрамами на его коже.