Песнь Короны и Вируса

05.06.299 г. от з.Э. Сир Давос стоял у королевского шатра и смотрел на то, как камнеметы отправляют один снаряд за другим в сторону Глубокой Норы. Резиденция дома Лидденов не была типичным замком в его понимании. Нора, как и многие другие твердыни Западных земель, раскинулась под землей, пожалуй, даже обширнее, чем над ней. По сути, замок строился прямо поверх шахты, в которой предки Лидденов добывали золото, серебро и медь задолго до того, как андалы пересекли Узкое море. Со стороны крепость выглядела достаточно скромно. Предместье в несколько акров, окруженное невысокой стеной, и замок лорда в центре на холме. Внешнюю стену они взяли в первые же дни, сожгли предместье вместе с септой — и намертво уперлись во вторую линию обороны. Давос никогда не бывал внутри Глубокой Норы, но те, кто бывал, описали ему интерьер достаточно подробно. За воротами был настоящий лабиринт из коридоров, кладовок, кухонь, казарм и конюшен. Даже старые, выпотрошенные до последней крупицы руды штольни Лиддены обустроили и тоже превратили в жилые помещения. Им удалось захватить несколько пленных, допросить их — порой очень жестко — и те сообщили, что внутри крепости осталось больше четырехсот защитников. Против них король Станнис выдвинул около сорока тысяч мечей. Но даже стократный перевес ничего не мог им дать, пока ворота оставались целыми. Просто махнуть рукой на этот замок и идти дальше они тоже не могли — Нора полностью контролировала Золотую дорогу, ведущую прямиком в Утес Кастерли, расположенный в шестидесяти лигах к западу. И, что еще хуже, пока они не могли прорваться внутрь Глубокой Норы, люди Лидденов могли свободно из нее выбираться. Они знали, что здешние холмы перекопаны множеством туннелей, которые жители Запада рыли на протяжении веков. За последние две недели враги трижды устраивали вылазки, обстреливая лагерь с тыла зажженными стрелами, устраивая пожары и распугивая лошадей, а потом неизменно исчезали в подземных катакомбах, оставаясь совершенно безнаказанными. Некоторые предлагали найти какой-нибудь ручей и перегородить его, чтобы вода заполнила подземелья и с Лидденами случилось то же самое, что сделал в свое время лорд Тайвин с Рейнами. Но даже если бы такой ручей нашелся, у них бы все равно ничего не вышло. Потому что Глубокая Нора, несмотря на свое название, находилась на высоком холме. Единственным путем внутрь для них были ворота из цельного дуба двухфутовой толщины, за которыми, судя по всему, была навалена огромная баррикада. Но даже если воинам удалось бы каким-то чудом их сломать… Те, кто знал план замка, сказали, что дальше начинается узкий извилистый коридор, который еще в нескольких местах преграждается деревянными и железными воротами. А еще там полно ловушек, волчьих ям и тому подобных сюрпризов. «Быстрая дорога к медленной смерти», — мрачно подумал Давос. Оставалось лишь держать западников в осаде и ждать, пока они проголодаются как следует. Лагерь их войска раскинулся на холмах и долинах вокруг Глубокой Норы. Королевский шатер стоял примерно в полумиле от внешней стены, на возвышенности, откуда он мог наблюдать за всем происходящим. И каждый раз, когда очередной камень влетал в ворота, Давосу казалось, что зубы короля скрипят в унисон с этим треском. Сам он удостоился чести поставить свой шатер рядом с королевским, хотя его пришлось разделить с еще тремя рыцарями — сиром Джеральдом Говером, сиром Корлиссом Пенни, сиром Ормундом Уайлдом и их оруженосцами. Его сын Деван спал вместе с королем, его вторым оруженосцем Брайеном Фаррингом, пятью рыцарями Королевской гвардии и кое-кем из самых доверенных слуг. Сир Давос за свою жизнь видел немало военных лагерей. Но этот… Он был не таким, как все. Хотя отныне, думал он, воевать в этом мире будут именно так. Раньше, например, он никогда не видел разбросанных повсюду велосипедов — ездоки обычно бросали эти механизмы там, где останавливались. Первое время вестеросцы не верили, что такая конструкция вообще способна ездить. Ну как, спрашивается, можно устоять всего на двух колесах? Но потом убедились, что можно. Убедились, в основном, благодаря молодежи, которая в любом мире всегда охотно пробует что-то новое. И очень быстро их охватил какой-то безумный ажиотаж. А когда королевское войско выступало в поход на запад, они реквизировали едва ли не всех «железных коней» в Королевской Гавани. И никто не удивлялся тому, что даже самый последний из простолюдинов мог рассчитывать получить собственное транспортное средство. Не всем, конечно, такое нравилось. Некоторые рыцари выражали недовольство тем, что простые солдаты вдруг взяли — и получили вещи, способные догнать и даже обогнать любого боевого коня. Король на их ропот никак не реагировал. Для него единственным весомым аргументом было то, что армия всегда движется со скоростью самого медленного солдата и несколько выигранных дней во время марша перевешивали в его голове все прочие доводы. Однако позже, когда они застряли под Глубокой Норой… Все выигранное время полетело псу под хвост. Еще одной новинкой военного дела стала «Ярость». Огромный воздушный корабль стал прекрасным паромом, курсирующим между ними и столицей, он легко пролетал сотни лиг туда и обратно каждый день — часто даже не по одному разу. Он привозил нужные в походе вещи и провиант, включая свежие фрукты и зелень, а обратно отвозил больных и раненых. Конечно, сорокатысячную армию один корабль не мог прокормить, но, с учетом того, что Ланнистеры, отступая, выжигали все за собой в радиусе дюжины лиг от Золотой дороги, он оказался хорошим подспорьем. Что до раненых… Не все они пострадали от ланнистерских лазутчиков. Не далее как неделю назад не слишком умный, но весьма тщеславный племянник лорда Баклера, наблюдая за тем, как техники чужаков заливают в железное чрево «Ярости» таинственную жидкость из больших черных бочек, решил, что если он сам ее выпьет, то тоже сможет летать. В каком-то смысле он оказался прав. Когда его нашли, лорд Баклер уговорил короля и летающих людей взять его в столицу ближайшим рейсом с очередной партией раненых. И все-таки его откачали. Когда камнеметы на время прекратили работу, Давос услышал слабый гул, разносившийся над холмами. Первой его мыслью было, что это «Ярость» вернулась, потом он понял, что нет — гудение было немного не таким, более высоким. И он не ошибся: через некоторое время над ними пролетел самолет меньшего размера с серебристым корпусом и зелеными крыльями. Имя его угадать было нетрудно — тем более, что во всем Вестеросе насчитывалось пять воздушных машин. «Эддард Старк» покружил над лагерем какое-то время, выбирая место для посадки, пока не завернул на восток и опустился на ближайшую ровную площадку. Прибытия гостей пришлось ждать больше часа. На зов короля откликнулся не сам Робб Старк, но леди Кейтилин, окруженную верными знаменосцами и рыцарями, Давос узнал сразу. Всех их Станнис позвал к себе в шатер. И его тоже позвал. А кого сегодня не было в королевском шатре, так это летающих людей. Большую часть времени пилоты, инженеры и солдаты американской армии, обслуживавшие «Ярость», держались возле нее. Король выделил ему сотню стражников и столько же слуг, но те все равно старались держаться наособицу, за помощью к вестеросцам почти никогда не обращались, говорили со всеми вежливо, но достаточно отстраненно, действовали так, как считали нужным, ни с кем не советуясь, но и в чужие дела тоже не влезали. В общем вели себя так же, как и любые другие иноземные наемники. Это все равно не задавило слухов о том, что король сам стал прислужником чужеземцев, но слегка их приглушило. И на том спасибо. Давос занял свое обычное место возле короля, между сиром Мендоном Муром и сиром Дамоном Пейджем. Вскоре в шатер вошел лорд Карон, который представил гостей и провел их внутрь. Кейтилин Старк держалась со всем достоинством вдовы высшего лорда — медленно подошла к королю, сделала приветственный реверанс с абсолютно спокойным выражением лице. — Ваша милость. — Леди Старк. Благодарю за визит. — Дом Старков счастлив служить вам, ваша милость. — Мне жаль, что пришлось встречать вас в такой обстановке. Армии в походе не всегда достает удобств, к которым вы привыкли. Как поживает ваш сын? — Не нужно извинений, ваша милость. Мой сын и двадцать пять тысяч его людей осаждают Золотой Зуб, — в ее голосе прорезалась нотка гордости, а остальные собравшиеся в шатре довольно загудели. — Мы выдвинулись сразу, как только лорд Болтон и его войско присоединились к нам. Меньше чем через неделю мы окружили замок со всех сторон, но кастелян лорда Леффорда оказался очень упрямым и отказался сдаться. Если боги будут милостивы, замок падет уже скоро. — Я понимаю. Лиддены оказались не менее упрямыми, миледи. Можно даже поспорить, кто из нас первым достигнет Утеса Кастерли, — Станнис произнес это без единого намека на улыбку, однако некоторые засмеялись в ответ на его слова. Они еще какое-то время обсуждали план кампании против Запада, прежде чем леди Кейтилин пропустила двух своих спутников вперед. В одном из них Давос узнал Теона Грейджоя, вместе с ним вышла молодая женщина, не слишком на него похожая, но по сюртуку с кракеном на груди в ней можно было узнать леди Ашу, его сестру. Они оба опустились на колени перед королем. — Теон Грейджой, — начал Станнис. — До сих пор ты верно служил нашему делу. Ты сражался за нас под Риверраном и на Золотой дороге. Скажи мне, почему твой отец не отвечает на мои призывы? — Я не знаю, ваша милость. Я бы мог сказать, что он испугался, но… Железнорожденные никогда ничего не боятся, — ответил Теон. — Поэтому он, скорее всего, просто проявил упрямство. Он всегда был таким. И ему не хочется преклонять колено перед тем, кто когда-то разбил его флот… Причем сразу весь. — Я знаю, что у твоего отца нет причин меня любить. Но поверь, мысли о том, что Бейлон Грейджой не испытывает ко мне привязанности, не вызывают у меня бессонницы, — снова несколько человек засмеялось. — Тем не менее, его корабли были бы мне очень кстати. Прямо сейчас Королевский флот огибает Дорн. И скоро мы сами осадим Утес как с суши, так и с моря. Однако на побережье есть немало городов и замков, которые только и просят, чтобы их разграбили, — он повернулся к Аше. — Почему ваш отец отказался от такого предложения? Набеги на Запад обещают богатую добычу. Аша, которая после возвращения с той стороны Кольца вела себя непривычно тихо, ответила не сразу. И тон ее был весьма осторожным. — Мой отец… Он не верит новостям, которые мы получали из зеленых земель в последние месяцы… ваша милость. Все эти сказки о волшебном Кольце и городе-из-света по ту сторону… Он запретил даже говорить обо всем этом в стенах Пайка. И плавать на материк тоже запретил. — Тогда как вы здесь оказались? — спросил король. — Не затем ли, чтобы положить ваш меч к моим ногам? На лице Аши, наконец, появилось привычное ей выражение дерзости и непокорности. — Боюсь, мне придется разочаровать вас, ваша милость. Я верна только моему отцу. И не мне принимать решение, кому служить. Чтобы Железнорожденные встали на вашу сторону, убедить надо не меня, а его. А я явилась сюда лишь затем, чтобы узнать, насколько можно верить этим байкам. Среди собравшихся в шатре поднялся гневный ропот. Давос услышал, как сир Доннел Локк пробормотал что-то об измене, но король не слушал никого. Он смотрел только на сына и дочь лорда Бейлона. — Вы кажетесь мне умной женщиной, леди Аша. Вы сами видели мир летающих людей, видели мою армию… и вещи, которые они нам дали. Вам известно о разгроме войска Тайвина в Королевской Гавани. Назовите хотя бы одну причину не присоединиться к нам? — У меня ее нет, ваша милость, — после нескольких мгновений раздумий ответила она. — Я считаю, что вы должны победить. И то, что вы в таких условиях даете нам право разграбить Западные земли, имея возможность взять их в одиночку… Это очень щедрый подарок. И это соответствует традициям Железнорожденных. Поэтому, если вам интересно, что я думаю… Я думаю, что мой отец должен присягнуть вам и предоставить вам наши корабли. Станнис молчал секунд десять, глядя ей в глаза. — Тогда убедите его, — это был приказ, а не просьба. — Хорошо, ваша милость, — ответила Аша. — Я вернусь на Пайк и найду способ убедить его. — Ваша милость, — вмешался Теон. — Прошу вашего дозволения отправиться вместе с ней. Нам двоим он поверит скорее, чем… — Нет, — отрезал король тоном, не терпящим возражений. — Ты останешься со мной… В гостях. — Ваша милость… — зрачки Теона расширились. — Я ехал вместе с Роббом Старком от самого Винтерфелла… — И сражался вместе с ним. И хорошо сражался. Поэтому я не причиню тебе вреда, несмотря на то, что твой отец фактически совершает измену, отклоняя все мои просьбы, — сказал Станнис. — Твой отец уже восстал однажды против моего брата. И тебя взяли в качестве страховки на случай, если он решит повторить это. И пока он не докажет свою верность, ты останешься здесь. И если он вдруг решит ударить нам в спину, если он встанет на сторону Тайвина… Король не договорил, оставив окончание предложения висеть в воздухе. И снова повернулся к Аше. — …Не забудьте напомнить ему об этом. — Не забуду, ваша милость, — ответила Аша, стараясь не смотреть на своего побледневшего брата. А король, еще раз смерив их суровым взглядом, снова обратился к Кейтилин Старк. — Леди Кейтилин, приглашаю вас сегодня отужинать со мной. И ваших спутников тоже. К Золотому Зубу вы можете вернуться и завтра. — Благодарю, ваша милость, — леди Кейтилин внезапно изменилась в лице, словно что-то вспомнила. — Прошу меня извинить, но… Я привела с собой еще одного человека, который вернулся на днях из… Кольца Владыки… И он очень просил встречи с вами. Леди Кейтилин повернулась к седому рыцарю-северянину позади нее, который согласно кивнул и ввел в шатер еще одного человека. Он был дородным, но достаточно крепким, а его лицо почему-то напомнило Давосу мастера над полетами Стеврона Фрея. И как только нового гостя представили, он понял, что не зря напомнило. — Это Мерретт Фрей, ваша милость, — сказала леди Кейтилин. — Девятый законный сын лорда Уолдера, рожденный его четвертой женой, леди Амареей Крейкхолл. Мерретт тут же опустился перед королем на колено. — Ваша милость, я очень польщен тем, что вы согласились меня принять… — Вы из Мельбурна? — спросил Станнис. — Что вы там делали? — Я получил все, чего искал, и даже более того, — Мерретта буквально трясло от распиравших его чувств. — Летающие люди преподнесли мне великий дар. Дар исцеления. Они избавили меня от моего недуга. — Какого недуга? — Моей головы, ваша милость… — Мерретт, казалось, был удивлен его вопросом. — Понимаете… Когда я еще мальчишкой был… Я служил у лорда Крейкхолла… И король Эйрис послал нас против Братства Королевского леса. Я сражался там вместе с сиром Эртуром Дейном, сиром Барристаном Селми, даже с Цареубийцей… Спросите сира Барристана, он подтвердит! — Я уверен, что вы показали себя с лучшей стороны, — нетерпеливо перебил король. — Давайте к делу. Что за недуг, от чего они вас исцелили? — Я… Простите, ваша милость. В этом лесу меня ударили булавой по голове. Шлем сразу на куски, а я… просто провалился в темноту. Как потом оказалось, я две недели провалялся в беспамятстве, многие думали, что я умру… Но Господь, видимо, решил, что мой путь в этом мире еще не окончен… И вернул меня к жизни. Я выжил, но с тех пор меня мучили ужасные головные боли. И мне из-за них пришлось оставить службу. Я вернулся в Близнецы, женился, завел детей… У меня их четверо уже… Один сейчас в Винтерфелле воспитывается, ваша милость… — он посмотрел на леди Кейтилин и она согласно кивнула. — Но я всегда задавался вопросом, ваша милость: почему я тогда не умер? Ради чего? Ради того, чтобы жить в мучениях? Он опустил глаза. — Я должен признаться вам… Я жил во грехе. Спасаясь от мук, я топил их… в выпивке… — он огляделся по сторонам и постучал сводом ладони по макушке, словно пытаясь выбить из нее горькие воспоминания. — Приятно видеть, что летающие люди продолжают творить чудеса, — сказал Станнис. — Их целители спасли жизни сотен моих храбрых воинов и рыцарей. И Робб Старк, я уверен, мог бы сказать то же самое. А вас я приглашаю разделить мою вечернюю трапезу… И рассказать подробнее о вашем исцелении. Долго ждать не пришлось. Слуги начали заносить в шатер столы и стулья, а затем тарелки и кувшины с вином. Деван имел честь наливать самому королю и сидевшей рядом с ним вдове лорда Эддарда. Конечно, по меркам королевской трапезы ужин был весьма скромен, но, как уже говорил Станнис, армии в походе не всегда достает удобств. Брат и сестра Грейджои сидели где-то далеко внизу, между лордом Матисом Рованом и сиром Артуром Окхартом. Еще дальше уселся Мерретт Фрей, рядом с сиром Доннелом Сванном. Лорд Баклер перед едой вознес молитву Владыке Света — и ужин начался. Вскоре шатер наполнился привычным шумом и разговорами, настолько сдержанными, насколько это допускало присутствие короля Станниса. Давос, как всегда, держался возле короля. Он знал, что это очень почетное место, желанное для многих, но время от времени все его мысли занимала только боль в суставах. Он неловко переминался с ноги на ногу, пока остальные вели разговоры между собой. Станнис разрезал ножом жареную курицу и протянул отрезанный кусок леди Кейтилин. И что-то говорил — так тихо, что его могли слышать только Давос и еще несколько ближайших к нему человек. — Ваш сын храбро сражался за мое дело, миледи. И вы многим ради него пожертвовали. Пожалуй, больше, чем любой из великих домов. — Благодарю вас, ваша милость, за добрые слова. — Великая жертва и великая верность заслуживают столь же великой награды, — сказал Станнис, внимательно глядя в глаза леди Кейтилин. — Любой человек, знакомый с историей, знает, что когда Эйгон пришел в Вестерос, лишь дорнийцы нашли в себе силы устоять перед ним. Они даже сбили дракона Рейнис и ее саму над Пеклом, и истребили войско Завоевателя в своих бесплодных песках. Но история могла пойти и иначе. Север мог бы поступить иначе, если бы Торрхен решил сражаться, а не поехал на юг и не преклонил колено. Он мог остаться на Севере и сражаться до последнего. Да, Винтерфелл, скорее всего, сгорел бы, и многие другие замки в его королевстве тоже. Но Эйгон и его вторая сестра погибли бы в снегах. Наверняка в его войске нашелся бы один умелый лучник, способный подстрелить Вхагар или Балериона… Север мог остаться свободным, как и Дорн. — Мне кажется, вы правы, ваша милость. Север мог сражаться… — Кейтилин замялась. — Но я понимаю, почему они решили смириться. Они боялись не за свои замки, а за свои сердцедрева. Они очень их ценят. А Эйгон, придя на Север и неся с собой пламя и кровь, уничтожил бы все, что они сохранили после вторжения андалов. — Это верно, — кивнул Станнис. — Однако спустя какое-то время драконы исчезли. А Север остался — остался все таким же отдаленным и неприступным. И дружба между моим братом и вашим мужем скрепляла наш союз лучше чего бы то ни было… Но теперь они оба покинули наш мир. Вы знаете, что я далеко не всегда соглашался со свои братом, не всегда его поддерживал. Но это… Дружба и союз со Старками, я считаю, была лучшей мыслью из всех, что когда-либо посещала его голову. И очень жаль, что она привела вот к таким последствиям. Леди Кейтилин моргнула. — Да, ваша милость… Я понимаю. Санса была очень рада, когда узнала о помолвке. Она так хотела стать королевой… — И если бы она стала, это сослужило бы королевству хорошую службу, — кивнул он. — Я ни разу не встречал ваших дочерей, миледи, но все, кого я спрашивал, уверяют, что Санса первая красавица на Севере, как и ее мать. Я уверен, что она не только красива, но еще и умна и добра. Джоффри не заслуживал такой жены — даже если бы он был законным сыном моего брата… — Я… Вы мне льстите, ваша милость. — Я знаю, что вы преданы мне, поэтому я и позволяю себе говорить с вами на столь важные темы. До меня дошли некоторые слухи из Риверрана. О том, что некоторые из лордов Севера начинают сомневаться в том, верную ли сторону они выбрали, — голос Станниса стал еще тише и Давос изо всех сил вслушивался, пытаясь понять, что он говорит. — Очень многие идут за мной лишь потому, что ненавидят Ланнистеров. Но когда месть свершится, кто-то может задаться вопросом, зачем вообще подчиняться Железному Трону? — Я не знаю, кто вам такое сказал, ваша милость, но даже если кто-нибудь и вел такие разговоры… Это просто пустая болтовня. Уверяю вас, Винтерфелл всегда был вам верен. — Я очень надеюсь, что это правда, миледи. Хотя… Я все понимаю. Если смотреть с точки зрения вашего сына… Его дед уехал на юг и безумный король сжег его заживо. Потом его отец уехал на юг и безумная королева приказала его убить. Теперь новый король призывает уже его. И он идет. И рискует своей жизнью. Любой человек на его месте поневоле задумывается: не слишком ли много от нас требуют? Может, хватит уже иметь дела с югом? — Безумный король мертв, ваша милость, а Серсея гниет в темнице… — Вы думаете, я не знаю, какие обо мне ходят слухи? — перебил он. — Что я кукла в руках летающих людей или демонов из другого мира… Конечно, это все чушь. Но многие люди готовы этому поверить. И я хочу быть уверен в том, что Винтерфелл не дрогнет. Вы знаете, каким способом это можно гарантировать. Она знала. — Что вы предлагаете, ваша милость? — Железный Трон мой. На Драконьем Камне сидит Ширен, как наследница престола. Но кому останется Штормовой Предел? Им сейчас некому править. — У вашей милости есть претендент на эти земли? — Только один. Мой племянник, Эдрик Шторм. — Я видела его, ваша милость, — Кейтилин вспомнила коронацию. И Давос тоже вспомнил. — Да, он бастард. Но бастард признанный — Роберт сам назвал его сыном. А еще обученный мейстером и мастером над оружием. Он силен и хорошо развит для своих лет. И весьма красив — со слов дам, знающих его лично. Хотя, возможно, это обычная лесть. — Ну… Мне кажется, не просто лесть, ваша милость, — возразила Кейтилин. — Он очень похож на своего отца. — Я собираюсь узаконить его, когда придет время, — продолжал Станнис. — Он станет лордом Штормового Предела, а в дальнейшем, если я вдруг погибну в битве, а Ширен… Если с ней тоже что-нибудь случится, он сможет унаследовать и Железный Трон. Так что недостатка невест у него не будет. — Вы предлагаете выдать Сансу за него? — Это был бы прекрасный союз. Они ведь примерно одного возраста, верно? Да, возможно, в этом случае королевой ваша дочь так и не станет, но леди Штормового Предела — тоже неплохо. Да и к столице это намного ближе, чем Винтерфелл. — Я… Поговорю с ней, ваша милость, — медленно ответила Кейтилин. — Разумеется, поговорите. Здесь, в отличие от других дел, нам спешить некуда. Они оба еще очень молоды, а моей главной целью пока остается Утес Кастерли. Но обговорить все можно и заранее, для нашего с вами удобства. — Это очень любезно с вашей стороны, ваша милость. Мне кажется, они могли бы стать прекрасной парой. — А ваша вторая дочь? Она ведь обещана кому-то из Фреев? — продолжал король. — Да, Элмару Фрею, младшему сыну лорда Уолдера. — Пожалуй, это самая высокая плата, которую когда-либо собирал лорд Фрей за проход через Близнецы. — Думаю, вы правы, ваша милость, — без особой радости в голосе ответила леди Кейтилин. Станнис отрезал еще один кусок курицы. — Если вы не против… Я выдвину еще одно предложение. Конечно, я не могу настаивать, мне нужно одобрение и другой стороны… Но идея мне кажется хорошей. — Какая идея, ваша милость? — Ваш сын. Он ведь не женат пока? И ни с кем не помолвлен, насколько мне известно? — Нет, ваша милость. — Как и Маргери Тирелл. И мне уже несколько человек намекнули на то, что они прекрасно друг другу подходят. Леди Старк моргнула несколько раз — такого она услышать точно не ожидала. — Да, она… безусловно, прекрасна, но… Согласится ли лорд Тирелл на их союз? — Поэтому я и говорю, что надо обсудить их брак всем вместе. Таргариенов больше нет и нам необходимо связать все великие дома между собой, иначе королевство может расколоться еще сильнее. Джон Аррен хорошо это понимал. Поэтому и пытался связать брачными узами Утес Кастерли и Штормовой Предел. И то, что его попытка провалилась, не значит, что мы должны опускать руки. Баратеоны, Тиреллы, Старки… Мне интересно, кто бы мог составить подходящую партию для вашего брата? Или вашего племянника в Орлином Гнезде? — Я не знаю, чего хочет моя сестра, ваша милость. Она не отвечает на мои письма. Эдмар же… Лорд Уолдер мог бы помочь нам и в этом, ваша милость. У него много дочерей, созревших для брака. И знаете… он прямо говорил, что хочет выдать одну из них за Робба. Говорил, пока не увидел пролетавший над Близнецами воздушный корабль. И понял, что его он хочет еще больше… Ужин продолжался. Тарелки и кубки постепенно пустели. Вечер готов был смениться ночью и Станнис уже собирался всех распустить, когда Мерретт Фрей вдруг поднялся со своего места и быстро зашагал к королю. — Простите, ваша милость, — он опустился перед ним на колено. — Могу ли я осмелиться… попросить вас об одном одолжении? Станнис нахмурился, глядя на него сверху вниз. — И каком же? — Ваша милость, — Мерретт склонил голову еще ниже. — Мне всего тридцать шесть… Да, я уже немолод, но и не настолько стар для того, чтобы силы покинули меня. Из-за той истории в Королевском лесу я вынужден был покинуть службу… И рыцарского титула я так и не получил… Но я хочу служить вашей милости, отдать свой меч вашей воле… — он оглядел собравшихся лордов и королевских гвардейцев. — Я понимаю, что должен начать с того места… И если кто-нибудь из ваших рыцарей согласится взять меня в оруженосцы, чтобы я мог заслужить то, чего был лишен все эти годы… Я был бы очень вам благодарен и служил бы вам верой и правдой. Среди собравшихся лордов возникло замешательство. Станнис оглядел своих королевских гвардейцев — ни один из них не выглядел готовым принять этого человека к себе на службу. — Я так понимаю, что моя Королевская гвардия полностью укомплектована оруженосцами, но на моей службе немало и других рыцарей… Он продолжал обводить взглядом собравшихся в шатре. Давос не сразу обратил внимание на то, что взгляд короля остановился именно на нем. — Сир Давос, у вас ведь нет сейчас оруженосца? — Нет, ваша милость, — честно ответил он. — Мерретт рвется себя проявить. Согласитесь ли вы взять его на службу? Теперь на него смотрели все. А Давос смотрел на Мерретта Фрея. Потенциальный оруженосец был минимум на полголовы выше него и почти вдвое тяжелее. «И зачем мне, спрашивается, оруженосец?» — мысленно спросил он себя. Давос привык сам чистить свои сапоги и стирать постельное белье, а что до сражений — последний раз он брался за меч в ту ночь, когда погиб сир Бейлон Сванн. «Я контрабандист, а не рыцарь», — чуть было не ответил он. Но слова, сорвавшиеся с его уст, были другими: — Конечно, соглашусь, ваша милость. — Вот и отлично, — Станнис поднялся из-за стола, давая понять, что вопрос решен. Следом поднялись и его знаменосцы. — Возможно, Владыка Света и в самом деле пощадил его жизнь ради какой-то великой цели. — Вла… владыка? — Мерретт, лицо которого только что выражало абсолютное счастье, вдруг поник, оглядел свиту короля и будто только сейчас заметил, что половина из них носит багрово-красные рясы. Все замолчали. — Ты же сам сказал, что Владыка Света решил оставить тебя среди живых! — с легким вызовом в голосе напомнил ему Ричард Хорп. — Нет, я… — Мерретт замялся и зачем-то схватился рукой за висевший на его шее амулет, представлявший из себя простой крест, кажется, даже не металлический, а деревянный. — Я не знаю, действительно ли мы говорим об одном и том же Владыке, ваша милость, — продолжил он. — Но я точно могу сказать, что Бог един, что Он есть, и что Он коснулся меня… Даже когда Семеро от меня отвернулись… Человек, который исцелил меня… Врач… хирург… Когда все закончилось… Он отвел меня в свою септу… То есть нет, не в септу. Они называют это место часовней, ваша милость. И молятся там… Вот, что они мне дали… Он стал торопливо копаться под своим плащом и вытащил оттуда маленькую книгу в синей обложке, на которой был изображен точно такой же крестообразный символ, как и на его амулете. Мерретт протянул книгу королю, но тот не сделал ни малейшей попытки взять ее и тогда Давос, стоявший рядом, понял, что это должен сделать он. В конце концов, этот человек был его новым оруженосцем… Давос взял книгу и открыл ее. Последние несколько месяцев он учился читать, выкраивая для этого каждую минуту свободного времени. Буквы были очень мелкими и идеально ровными — он знал, что так умеют писать только летающие люди. И начал читать вслух, медленно и неуверенно: — Авраам родил Исаака. Исаак родил Иакова. Иаков родил Иуду и братьев его…