Песнь Короны и Вируса

22.01.2020 г. от р.Х. КОГО ВЫ СЧИТАЕТЕ ЛЕГИТИМНЫМ ПРАВИТЕЛЕМ ВЕСТЕРОСА? СТАННИСА БАРАТЕОНА — 62% МИРЦЕЛЛУ БАРАТЕОН — 16% НЕ ОПРЕДЕЛИЛИСЬ — 22% *** Тирион Ланнистер неловко одернул края подаренного ему «костюма». Раньше он думал, что одежда летающих людей слишком проста, но потом, когда сам начал ее носить, она показалась ему довольно удобной. Во всяком случае, та, что у них считалась парадной. И сегодня он оделся на местный лад. Единственным, что он позволил себе взять из своего мира, был небольшой значок в виде львиной головы, который он прикрепил на лацкан перед тем, как выйти в «студию». Там было так светло, что он почти ослеп в первую минуту. И с трудом мог разглядеть не только «операторов», стоящих за мощными светильниками, но и место, где ему предстояло сидеть. Поначалу все это действо казалось ему каким-то балаганом, но со временем он как следует вник в то, что иномиряне называли красивым словом «медиа». Радио, телевидение, Интернет, Netflix, Youtube, соцсети… Все это только выглядело сложным. На деле все они оказались не более чем королевскими глашатаями и бродячим цирком, которые зачем-то решили работать сообща и получили в свои руки массу новых инструментов для привлечения внимания. Но сами они остались теми же самыми, кого Тирион знал в своем родном мире. «И я знаю, как заставить их петь то, что нужно мне», — думал он. Когда глаза младшего Ланнистера немного привыкли к свету, он разглядел сидевшего напротив смуглокожего мужчину с заостренным лицом, маленькими усиками и черной щетиной на подбородке. Валид Али — вот как его звали. «Один из самых известных журналистов в этой стране», — так его представили Тириону перед «эфиром». Валид смахнул какую-то пылинку со своего пиджака, после чего с улыбкой посмотрел на своего гостя. — Вы готовы, милорд? — Да, благодарю. Он сделал знак оператору, тот произнес: «Пять, четыре, три, два, один… эфир!» — Добрый вечер! — заговорил человек с усиками уже другим тоном, как будто разговаривал с кем-то, кто наблюдал за ним из ниоткуда — и в то же время как бы со всеми людьми сразу. — У нас сегодня в студии необычный гость, прибывший с Планетоса через Кольцо… Тирион Ланнистер, известный, в первую очередь, как сын лорда Тайвина из Утеса Кастерли и дядя самозваной королевы Мирцеллы. Он согласился дать нам интервью и обсудить в прямом эфире недавние события, произошедшие как в Вестеросе, так и на нашей стороне портала. Итак, лорд Тирион, добрый вечер. — Благодарю, сир. Я тоже очень рад быть здесь. — Действительно, Кольцо возникло почти год назад, а судьбоносные события все продолжают пребывать. — Не могу с вами не согласиться. Тем более, что я, к сожалению, оказался одним из последних, кто узнал о существовании Кольца. Первые месяца четыре я пребывал в блаженном неведении, хотя скучать мне тоже не пришлось. — И где же вы пропадали все это время, милорд? — Начну с того, что я путешествовал по Королевскому тракту после знакомства с братьями Ночного Дозора в компании двух прекрасных людей, которых звали Джик и Моррек. Увы, но они расстались с жизнью в ходе неожиданной встречи с леди Старк в гостинице «На перекрестке»… — Надо же… Вы расскажете, что случилось на той встрече? — Ну что случилось… Меня захватили, — просто сказал Тирион. — Захватили? — Ну да, захватили. Похитили, украли, сперли… Как угодно называйте. Сам я этого не хотел, если что. — Нам известно об этом инциденте. Но мы бы хотели услышать и вашу точку зрения. Что могло заставить ее вас похитить? — Мне бы очень хотелось верить в то, что ей так не хотелось со мной расставаться, что она решила убедить меня остаться у нее в гостях подольше таким вот способом… Но, к сожалению, на самом деле это не так. Она еще там, в трактире, заявила, что я, якобы, пытался убить ее сына. Он довольно подробно рассказал об их путешествии в Гнездо, о своем заточении, о пародии на суд, о поединке, об освобождении и побеге из Долины. — Хочу еще заметить, что не так давно леди Старк лично принесла мне извинения за свой поступок. Так что, возможно, она вынесла определенный урок из своих опрометчивых действий. Хотелось бы на это надеяться, — закончил Тирион свой рассказ. Валид сочувственно кивнул. — Да, мы слышали об этой истории, которая, похоже, и положила начало вражде между Старками и Ланнистерами. Впоследствии леди Кейтилин сказала, что считает виновным не вас, а вашего брата Джейме, которого также зовут Цареубийцей… Якобы, это он пытался убить мальчика. — Это очень серьезное обвинение, — сказал Тирион. — Но где доказательства? Их, насколько мне известно, нет. Все, что нам известно — мальчик упал с башни в Винтерфелле. И мне рассказывали, что он всю жизнь любил лазить по стенам. Тут одно из двух. Либо убийца — не будем пока думать, зачем ему это нужно — заранее знал, куда именно он полезет, подкараулил его и столкнул вниз, либо он сам сорвался. Что, по вашему, больше похоже на правду? — Леди Кейтилин утверждает, что ваш брат состоял в кровосмесительной связи с сестрой, королевой Серсеей. И ее сын случайно увидел их вместе… Тирион не смог сдержать смеха — настолько абсурдным ему казался довод. — Знаете, я думал, что сам придумал невероятно абсурдное объяснение, но вы меня далеко обошли. — Но какой смысл ей лгать? — Никакого. Но ей ничего не стоит с чистым сердцем передавать чужую ложь. А в том, что за ней стоит чужая ложь, я уверен на все сто. Видите ли, я тоже этим интересовался и спросил, кто именно намекнул леди Кейтилин на то, что к убийству причастен я. Этим человеком оказался Петир Бейлиш, ее друг детства, который служил мастером над монетой при дворе короля Роберта. Он сказал ей, что кинжал, которым кто-то пытался добить искалеченного мальчика, принадлежал мне. Хотя прекрасно знал, что это не так. Тогда леди Кейтилин, возвращаясь обратно на Север, наткнулась на меня в таверне… И с этого началась череда событий, обернувшаяся войной. — Но зачем этому Петиру Бейлишу так поступать? — Отличный вопрос. Зачем кому-то развязывать войну? Затем, чтобы убить своего врага и взять его добро. Зачем еще воевать? Или чтобы стравить двух человек и подняться наверх по их телам. Когда в стране царит хаос, находятся люди, которые видят в нем шанс преуспеть. И в этом случае… Я не могу отрицать того факта, что ему это прекрасно удалось. Тысячи людей погибли и страна раскололась надвое из-за одной маленькой лжи одного человека. Впечатляющий результат, согласитесь. — Вам известно, где Петир Бейлиш сейчас находится? — Нет. Последний раз его видели перед сражением в Королевской Гавани. Если он не погиб… Значит, где-то прячется и наверняка что-то замышляет. — А королевские дети? Джоффри, Томмен и Мирцелла? — Вы правильно сказали — королевские дети. Вы что, серьезно думали, что если бы они и в самом деле были незаконнорожденными, он годами спокойно жил рядом с ними — и ничего не заметил? И вообще никто ничего не заметил? Просто представьте, что было бы, окажись ваши слова правдой. Вот, у моего брата с сестрой завязался роман. И он продолжался… сколько времени? Десять лет? Пятнадцать? И никто все это время ничего не замечал? Бред какой-то. Вы представляете, сколько человек живет в Красном Замке? И что с того, что у детей короля светлые волосы? Неужели дети не могут иметь сходства с собственной матерью? — Согласно официальной версии, которую признает и наше правительство, все трое детей были незаконнорожденными, — упорствовал Валид. — Рожденными от связи с Джейме Ланнистером. Поэтому, по вашим же законам, первым наследником Роберта после его смерти считается его брат Станнис. Наше правительство признало его легитимным правителем, как и США, Китай, Россия, другие члены ООН… — Но где доказательства? — вопрошал Тирион, изо всех сил рисуя на лице праведное возмущение. — Я задавал этот вопрос послу Файфилду и лично премьер-министру, — ответил Валид. — И они изложили мне следующую версию. Нед Старк узнал об измене королевы. Джон Аррен, его предшественник на посту десницы короля, искал доказательства, встречался с бастардами Роберта, которых было немало — и все они были черноволосыми. А потом внезапно умер. Как мы считаем, не своей смертью. Затем якобы случайное падение с башни Брана Старка как раз тогда, когда король и его окружение гостили в замке. Затем убийца с кинжалом. Затем покушение на жизнь самого короля… — Откуда вы можете знать, как все было, если все перечисленное вами произошло до того, как возникло Кольцо? — Тирион старался сохранять спокойствие. — Если не считать несчастного случая с Робертом… Да, я все еще считаю, что это был несчастный случай. Уж не думаете ли вы, что мои родственники натравили на него кабана? — Оба королевских оруженосца были из семьи Ланнистеров. Лансель и Тирек, ваши кузены. И они, как мы полагаем, намеренно подпаивали короля, чтобы он… — А вы, я смотрю, плохо знаете Роберта, раз думаете, что его можно подпоить против воли… И его оруженосцев тоже не знаете. Одному шестнадцать лет, другому двенадцать. И вы верите, что они участвовали в заговоре? — Тирион покачал головой. — Жаль, что у них самих об этом спросить уже не удастся. Вы, я думаю, сами знаете, почему. Нет. Я считаю, дело было так. Роберт просто перебрал — а пьяные люди, знаете ли, неуклюжи. Хмель никого не щадит, даже королей. Можете убедиться на собственном опыте, если не верите мне. Конечно, ваши люди попытались его спасти, за что им отдельная благодарность… Но потом вы впустили к нему Неда Старка с его бредовыми идеями, и он убедил своего друга в том, что все его дети — бастарды, к тому же кровосмесительные, после чего король сошел с ума и устроил среди них бойню. Хотели вы этого или нет, мне сейчас неважно. Я напомню свой вопрос: доказательства где? — До сих пор мы не нашли ни одной причины не верить показаниям лорда Эддарда. — Но почему? — продолжал напирать Тирион. — Если его супруге вложили в голову ложь, в чем она сама призналась, почему вы считаете, что в его голову не могли? Валид Али помолчал секунду. — Вы считаете, что его могли… — Да запросто! — усмехнулся Тирион. — Королевский двор — тот еще змеятник. Кто бы мог его ввести в заблуждение… — он начал загибать пальцы. — Прежде всего, конечно, Бейлиш и Варис, наш мастер над шептунами, который тоже исчез неизвестно куда. Потом, конечно, Ренли… Он многое мог нашептать на ухо лорду Старку. Вы же сами видели, как сильно он жаждал стать королем. А перед ним был Станнис — и дети Роберта. Кто был больше всех заинтересован в том, чтобы убрать их со своего пути? А потом стравить оставшихся между собой… Просто идеальный вариант, на мой взгляд. Мне он самому даже нравится. А последним шагом должна была стать смерть победителя в этой борьбе, которым оказался Станнис. Даже жаль немного, что Станнис успел раньше. Валид помолчал еще дольше. — Если все упирается в вопрос отцовства… Мы можем его разрешить, если проведем тест ДНК Мирцеллы. Это сразу решит все споры. — Чего? А, это… Да, да, слышал о таком, — усмехнулся Тирион. — Насколько мне известно, вы и не на такое способны. У вас столько чудесных вещей… И среди них есть даже те, кто может определить родословную ребенка, что было бы прекрасно. Однако, насколько я слышал, для этого нужна человеческая кровь? — Вообще-то да, нужна. Но всего одна маленькая капля. Этого более чем достаточно для образца ДНК, по которому мы можем определить, есть ли родство между двумя субъектами. Понимаете, каждый человек уникален, ошибки быть не может, образец ДНК так же уникален, как и отпечатки пальцев… — Так. Давайте-ка еще раз. Вы потребуете у нашей королевы принести в жертву собственную кровь? — медленно спросил Тирион. — Совсем чуть-чуть, — с надеждой в голосе ответил Валид Али. — Это сразу решило бы… — Хотите, я вырежу вам сердце и рассмотрю его как следует, чтобы назвать имя ваших родителей? — спросил Тирион. — Или, может, мы тоже возьмем кровь вашей королевы, чтобы убедиться в том, что она занимает свой трон по праву? А то мало ли что… — То есть вы отклоняете нашу просьбу? — Она возмутительна и оскорбительна, — никто не ощутил бы в голосе Тириона даже малейшей крупицы лжи. — Вы крадете человеческую кровь. С какой стати мы должны отдавать в ваши руки нашу прекрасную королеву? Вы уже взяли однажды ее отца. У нас есть свидетели, подтвердившие, что он умер еще до того, как вы его увезли с собой. Но потом он вернулся… И вернулся уже другим. Какое чудовище вы хотите сделать из Мирцеллы? Валид моргнул раз, другой, третий. — Мне кажется… мы слегка отклонились от темы, милорд, — сказал он. — Хочу вас заверить, что мы не можем воскрешать умерших. Никто не может. И Роберт в тот момент, когда попал к нам, был жив. Да, его ранения были очень серьезными. В вашем мире такие, я уверен, считаются смертельными. Но наши хирурги способны на большее. И то, что они смогли его вылечить, не значит, что они его оживили или подняли или… превратили в зомби тем или иным способом. — Возможно, так оно и было, — не стал спорить Тирион. — Возможно, вы не умеете воскрешать мертвых. Но многие верят в то, что можете. Очень уж много сейчас в Семи Королевствах страха, лжи и недомолвок… Хотя с учетом того, что произошло после появления Кольца, этому удивляться не стоит. Никто в здравом уме не позволит вам прикоснуться к Мирцелле… После всего, что вы уже сделали. — Что ж, милорд. Это ваше право, — кивнул Валид. — Никто не заставляет вас брать у девочки кровь против воли. И верить в результаты ДНК-тестов никто не заставляет… раз уж вы даже представления не имеете, как они работают. Может, вы сами тогда предложите способ доказать родство Мирцеллы и Роберта? — Это же очевидно, — пожал плечами карлик. — Неужели вы думаете, что королева может изменять мужу годами и никто этого не заметил? У нас нет ни одной причины считать ее незаконнорожденной. И теперь, после смерти обоих братьев, она остается единственной законной наследницей трона. Станнис с самого начала ввел в заблуждение лорда Старка, зная о том, что Роберт скорее поверит близкому другу, чем нелюбимому брату. В том, что Старков легко обмануть, мы уже убедились. А он, в свою очередь, убедил вас. И вы, поверив чужой лжи, решили поддержать узурпатора и убийцу родичей… Да еще и демонопоклонника. — Вы имеете в виду так называемого «Владыку Света», известного также под именем «Р’глор»? — спросил Валид, украдкой поглядев на экран суфлера. — У него много имен, — бросил Тирион. — И разницы между ними нет. Они все равно молятся груде дров. — Насколько мне известно, речь идет не о секте дровопоклонников, а о широко распространенной и влиятельной религии, во всяком случае, в Эссосе. Пусть она пришла в ваши земли относительно недавно. Сначала эту веру приняла королева Селиса, затем ее супруг-король… Хотя мы пока не знаем, насколько сильно он уверовал. Во всяком случае, на его коронации присутствовали как септоны, так и жрица огненного бога. — Да, эта… жрица, — последнее слово Тирион произнес как ругательство, — очень полюбила сжигать заживо людей. И вообще все сжигать, что ей не нравится. Сначала это были все септы в Королевской Гавани. Все до единой. А потом… Если я могу верить вашим воздушным картинам… Богороща в Харренхолле тоже сожжена. — Нам сообщили, что леди Уэнт… владелица замка… Приняла в свое сердце Владыку Света, — голос Валида звучал уже не так уверенно, как поначалу. — О, только не говорите, что сами в это поверили, — с улыбкой отмахнулся Тирион. — Ну да, мой отец ее выгнал. А потом Станнис вернул замок ей. И наверняка потребовал что-то вроде «присягни Владыке Света и сожги все прочие святилища… и богорощи, и септы…» Как вам такой вариант? Нравится? — Знаете… не очень, если честно, — признался Валид. — Но с другой стороны, король имеет право решать, как распоряжаться землями под своим управлением… Не мы правим Вестеросом, а он… — Вы сами его поддержали, — не отступал Тирион. — Вы назвали его другом и союзником. Вы продавали ему воздушные корабли и другие уникальные вещи. Если бы он поступал не так, как вам угодно, стали бы вы это делать? И давайте не будем забывать, кто уничтожил половину Харренхолла, обрекая на смерть всех, кто находился внутри. Вы знаете, что случилось после того, как замок пал? — он наклонился вперед. — Русе Болтон, командующий армией северян, взял сотни людей в плен. А потом содрал с пленников кожу и развесил их освежеванные тела по стенам. Тирион мысленно улыбнулся сам себе. Он на самом деле не знал, сколько людей попало в плен и сколько из них превратились в кровавые пугала с герба рода Болтонов. Но звучало красиво. — Вы это были. Вы. Только вы. Вы убили их всех. Без вас этого злодеяния не случилось бы. Конечно, я допускаю, что вы сами не знали, что ждет наших людей… Но теперь, когда знаете, спросите себя: точно ли вы выбрали верную сторону? Точно ли вы хотите быть в союзе с этими? — Если… это правда… Это, конечно, ужасно, — осторожно ответил Валид. — Я ни в коем случае не одобряю подобного… И наше правительство, думаю, тоже. Но, повторюсь, все, что происходит на вашей земле — это ваше внутреннее дело. И мы пока еще воздерживаемся от полномасштабного вмешательства. А без него эта война может тянуться месяцы и годы. И не забывайте, пожалуйста, что зверства имели место с обеих сторон. Мы тоже видели, во что превратились Речные земли после того, как оттуда выбили войска Ланнистеров. Вы для себя можете найти оправдание, что это месть вашего отца за ваше похищение. Но нас это не убедит. И если уж выбирать сторону… Мы скорее выберем тех, кто убивает пленников сотнями, чем тех, кто режет мирных жителей тысячами. — Одно не отменяет другого, — не уступал Тирион. — Список жертв растет. И то, что произошло в Харренхолле… То же самое могло произойти и в Росби, и в Стокворте, хоть мы об этом пока не знаем. Лорд Джайлс, возможно, уступил этому требованию, а вот леди Танда… Очень сомневаюсь. Если они и усидели в своих замках, все септы им пришлось сжечь. — Очень прискорбно слышать такое, но, повторюсь еще раз, это все только ваше дело. Вам решать, кому поклоняться и в кого верить. В Семерых, в Старых Богов, во Владыку Света, в Утонувшего, в Сирот Зеленокровной… — О, отличная позиция, — Тирион напустил в голос немного сарказма. — Вы правда ничего не понимаете? Король и его Красная жрица вас просто используют. Вы ломаете стену Харренхолла, а потом появляются жрецы Красного бога и объявляют, что это сотворил их Владыка, так что все должны быстро-быстро избавиться от прочих святилищ, а то он рассердится и снова грохнет… И люди верят. И избавляются. Вы даете им оружие, знания, силу, а они приписывают все это божественному благословению. И идут по стране опустошительным походом против веры предков. Валид Али помолчал какое-то время. — Я допускаю… что в ваших словах есть доля правды. Но с какой стати нам помогать этой самой вере предков, которая объявила нас демонами из преисподней? А леди Мелисандра… Она с самого начала сама стала искать с нами дружбы и убедила в этом короля. Кого мы должны предпочесть? — Согласен, септоны порой могут перегибать палку… Но они хотя бы не жгут людей живьем. Они просто растерялись. Не понимают, откуда вы взялись. Все люди боятся того, чего не понимают. Очевидно же. — Может, и так, — не стал спорить Валид. — Стоило, конечно, ожидать, что появление подобного феномена вызовет религиозные беспорядки… Они даже у нас возникли. Ладно еще папа Франциск объявил Кольцо Божьим благословением. А мусульмане… У них нет единой точки зрения. Многие из них утверждают, что это знамение, возвещающее о приближении Судного дня… — А вы кому молитесь? — Что? — Кому вы молитесь, Валид? Во что верите вы сами? Он пожал плечами. — Знаете… Я как-то не думал об этом. Люди, искренне верующие в какие-то высшие силы, обычно стараются вписать появление Кольца и мира за ним в свои доктрины. Хотя, по большому счету, ни одна священная книга не предсказывала ничего подобного. И объяснения приходится сочинять на ходу… Сам я не верю в то, что это начало Конца света. — Я тоже очень на надеюсь на то, что следом за Кольцом не явится вторая Долгая Ночь… — Тирион задумался на несколько мгновений. — И все же я бы хотел попросить вас еще раз подумать, верную ли сторону вы выбрали. Кого бы вы предпочли видеть на троне? Станниса, озлобленного на весь мир, чьи последователи сжигают людей заживо, или добрую девочку Мирцеллу, верующую в богов предков? В смысле, в Семерых… — тут же уточнил он. — Если мы найдем способ убедить людей в том, что она настоящая дочь Роберта Баратеона, она сможет объединить Семь Королевств под своим началом. Станнис этого никогда не сделает — особенно сейчас, когда он присягнул своему Красному богу. — Я прекрасно понимаю ваше отношение к Станнису, но ему удалось сплотить вокруг себя большую часть страны. Намного большую, чем Мирцелле, — заметил Валид. — Битву за Королевскую Гавань выиграл именно он. И именно он сейчас идет на Утес Кастерли — а не вы на Красный Замок. Есть и другие причины, по которым моя страна не признает притязаний Ланнистеров. Не забывайте о том, что именно королева Серсея первой нанесла удар. И это ее люди напали на нас в Красном Замке. — Да, были некоторые досадные случайности… — не мог не признать Тирион. — Досадные случайности? — переспросил Валид. — Я признаю, что моя сестра порой бывает очень опрометчива… Но давайте подумаем как следует: кто на кого напал? Может, это Ланнистеры послали своих воинов в ваш парламент — или в Букингемский дворец? Или наоборот, ваши воины ворвались в Красный Замок, где жила сама Серсея и их с королем дети? Кто нападал — а кто просто защищался? Ведущий попытался возразить и они еще некоторое время спорили по этому поводу, прежде чем Валид перешел к другим вопросам. — Несмотря на все прискорбные инциденты, наш мир все еще надеется, что сможет изменить Вестерос к лучшему. Как нам известно, ООН утвердила программу помощи вашей стране в размере 4,4 миллиарда долларов США. Плюс 1,2 миллиарда долларов, уже выделенных восточным союзникам — Браавосу и Пентосу. Эти средства пойдут на улучшение качества жизни вашего народа, в первую очередь, тех, кто пострадал от военных действий и связанных с ней катаклизмов. Мы приняли огромное количество перемещенных лиц, покинувших свои дома после большого пожара в Королевской Гавани. Только в Кэмп-Уайт единовременное население на пике превысило сто тысяч человек. Сейчас там осталось около сорока тысяч — остальные вернулись в восстановленный город… На большом экране демонстрировались кадры из лагеря беженцев, откуда колонны автобусов и грузовиков вывозили «временно перемещенных лиц». Потом — панорамы восстанавливаемой Королевской Гавани. Тирион на все это не смотрел. Он смотрел только на ведущего. И внимательно слушал. — Полевые госпитали в Кэмп-Уайт, а также другие, которые мы развернули в Риверране, Королевской Гавани и Близнецах, спасли сотни, если не тысячи жизней. Мы уже закончили строительство автострады между Кольцом и Королевской Гаванью и заканчиваем еще одну, ведущую к побережью, где будут построены порт и верфь. В столице работает несколько отраслевых клиник. Ущерб, нанесенный городу пожаром и войной, постепенно ликвидируется, мы планируем построить первую в городе постоянную больницу рядом с руинами Драконьего Логова. Красный Замок уже электрифицирован и мы в будущем планируем расширить зону покрытия, используя дизельные генераторы, солнечные батареи и, возможно, ветряки, пока не будут построены большие электростанции. Почти все замки теперь могут общаться друг с другом по радио, которое мы вручили вашим мейстерам… Он еще долго говорил о перспективах «экономического развития» по обе стороны Узкого моря. А Тирион молча слушал. Наконец Валид замолчал и посмотрел на него. — Скажите, милорд… Что плохого может быть в том, что вы сейчас услышали? Просто взгляните, как изменилась жизнь вашего народа, по крайней мере, в тех местах, где мы работаем. И это лишь начало. Король Станнис, за что ему отдельное спасибо, разрешил нам прийти в его страны и принял нашу помощь, тогда как ваша семья с самого начала выступила против. И я хочу задать вам такой вопрос. Если ваш отец выиграет эту войну — неважно, как — и вернется в Королевскую Гавань… Как вы поступите с тем, что мы успели там сделать? Просто все разрушите? Тирион ответил далеко не сразу. — Я, кажется, начинаю вас понимать. Мне… мне очень не хотелось бы, чтобы все закончилось именно так. И мне очень жаль, что между нами возникло такое недоверие. Согласен, в этом есть и наша вина. Но если бы могли найти способ… как-то преодолеть эту пропасть враждебности… — Вы рассматриваете такую возможность? Насколько? — настаивал Валид. — Я должен передать ваши слова моему отцу и королеве. Если вы согласитесь признать ее законной королевой, каковой она является… — он осекся, решив, что сейчас не время напирать на принципы. — Я верю, что моего отца можно убедить. И когда мы победим, мы сохраним все то, что обещал вам Станнис. У вас будет доступ в Вестерос. Если, конечно, мы будем доверять друг другу. — В таком случае, будем надеяться, что доверие удастся восстановить, милорд, — Валид уже готов был закончить интервью. Но Тирион еще не закончил. — И еще одно… Что вы упустили в своей воодушевляющей речи, — вставил он реплику. — Насколько мне известно, так называемый «король» Станнис перед отъездом на войну поручил своим мастеровым восстановить разрушенные дома в столице. И ваши люди оказали им в этом самую обширную помощь. И я за это вам очень благодарен. Но потом я узнал еще кое-что. Известно ли вам, что королева Селиса реквизировала многие построенные дома для того, чтобы использовать их в качестве святилищ своему огненному демону? И он улыбнулся прямо в камеру — совершенно искренне. — Скажите, Валид, это тоже можно считать «экономическим развитием» нашего мира? *** Митч Файфилд стоял в коридоре, сцепив руки за спиной в расслабленной позе. Во всяком случае, он надеялся, что у него получится расслабиться. В этой части крепости Мейгора не было ни украшений, ни даже сидений. И он поймал себя на том, что считает кирпичи в стене и изучает очертания камней, из которых она сложена — просто чтобы убить время. «Сколько мне еще ждать эту сумасшедшую?» — думал он. Посол понимал, что это делается намеренно: пусть посетитель подождет. Чем дольше он ждет, тем меньше твердости в нем остается. И тем яснее он показывает, насколько вы ему важны. Он хорошо знал эту тактику. И не раз сталкивался с ней еще на Земле. Иногда так делали даже первые лица. Весь сегодняшний день он занимался тем, что разгребал последствия того убойного интервью. Первым делом, конечно, обратился к временно исполняющему обязанности главы государства. Тот, чье отношение к «летающим людям» за последние месяцы несколько улучшилось, принял его, выслушал, согласился… Но стоило ему заикнуться о том, что пора бы и осадить огнепоклонников, как лорд Тирелл тут же изменился в лице, засуетился, забормотал что-то вроде «это пусть король решает» — и постарался выпроводить посетителя как можно скорее. Лорд Флорент выслушал его более сдержанно, хотя слова посла его сильно задели — он это видел. А потом спросил, что мешает австралийцам просто вырвать карлику язык, если он доставляет им столько хлопот. К королеве, которая попала под чары Мелисандры раньше всех и глубже всех, он даже обращаться не стал. Оставался единственный вариант — противостоять угрозе в самом ее источнике. И теперь он стоял в коридоре и ждал, пока тени становились все длиннее по мере того, как солнце за окном клонилось к горизонту. И когда он уже готов был обратиться к своему ассистенту и сказать «все, мне надоело, идем отсюда», к ним подошел одетый в красное рыцарь с лысой головой — сир Клейтон, кажется. Он коротко поклонился, извинился за долгое ожидание и провел его в покои мастера над шептунами. Ассистенты и охранники остались ждать снаружи, проводив Файфилда нервными взглядами. Леди Мелисандра сидела в удобном кресле. Письменного стола у нее не было, вместо этого перед ней располагалось нечто вроде журнального столика, вокруг которого было расставлено еще несколько мягких стульев. Погода сегодня была теплой, однако в камине вовсю горел огонь. Хозяйка кабинета пристально вглядывалась в него и, кажется, даже не заметила вошедшего посетителя. И, как ему показалось, видела в огне что-то очень интересное. Потом повернулась к нему. Все в ней было, как он подумал, «ужасно красным». Одежда, волосы, губы, глаза — все. Она радостно улыбнулась при виде посетителя. — Благодарю вас за оказанную мне честь, посол. Присаживайтесь, пожалуйста, — мелодичным голосом пропела она. Файфилд поблагодарил ее в ответ и сел. Комнату нельзя было назвать богато украшенной, но она все равно не была такой пустой, как коридор снаружи. Гобелены на стенах с апокалиптическими сценами, точно такие же, как те, что сейчас украшали тронный зал. На одном из них он узнал древний город Валирию за мгновение до того, как он окончательно провалился в огонь и магму. И на этом фоне как-то странно выглядели артефакты из другого мира. Особенно барный холодильник в углу. Который, кстати, работал, а не просто украшал собой помещение. — Миледи, вы, наверное, знаете, о том, что вчера Тирион Ланнистер дал… интервью австралийскому телевидению. И многое рассказал о войне в вашем мире и претензиях своей семьи. — Знаю, — коротко ответила она и Файфилд согласно кивнул. Несмотря на то, что они не продавали вестеросцам телеприемников и устройств, способных выходить в Интернет, она была мастером над шептунами. Ей положено было все знать. — Интервью вышло… тяжелым, миледи. И его уже посмотрело свыше ста миллионов человек. Я понимаю, что многое из того, что он сказал, было ложью, и что он о многом умолчал… Но в то же время я понимаю, что много людей могут ему поверить… И это повлияет на общественное мнение. — Гнусный карлик всегда лжет, — равнодушно ответила она. — Посол, вы ведь прекрасно знаете, что Станнис — истинный король. Ведь так? — Да, я это знаю. Я не верю в то, что Неда Старка обманули… И вижу, что дети Серсеи совсем не похожи на Роберта. Поэтому мы признаем правоту Станниса. — Ланнистеры хитры и коварны. Когда у них не остается сил сражаться в открытую, они пытаются внести рознь в стан своих врагов, вызывая у них сомнения в собственных делах. — Это так, но нельзя не признать… Что у вас достаточно почвы для сомнений. Конечно, правительство понимает, с кем мы имеем дело. Но общественность, к сожалению, не всегда. Мы признаем Станниса легитимным королем, но если мы хотим эту легитимность сохранить, мы должны внимательно смотреть на его последующие действия. Если он покажет себя достойным правителем, мы обязательно его поддержим. Если же нет… Это, как минимум, придаст веса Мирцелле в качестве альтернативы. И в конце концов… я не исключаю того, что она может показаться кому-то лучшим выбором. Это верно для обоих наших миров. Мелисандра задумалась над его словами. — Я всегда подозревала, что Тирион Ланнистер доставит нам много неприятностей… Почему бы вам просто не заставить карлика замолчать? — Боюсь, это не вариант, миледи, — Файфилд, которого задела та безжалостность, с которой она это предложила, постарался не выдать своих чувств. — Он наш гость. Посол своего отца. Мы чтим законы гостеприимства так же, как и вы. И мы не можем запретить ему общаться со СМИ. И выдворить обратно в Вестерос тоже не можем, поскольку знаем, что здесь ему грозит опасность. Наши законы этого не допускают. — Хорошо. Тогда что предлагаете вы, посол? — Лучший вариант… на мой взгляд… Доказать его неправоту, — осторожно начал он. — Начнем с Харренхолла. Мы видели, что замковая богороща и септа сожжены. Я хочу знать, кто был инициатором. Леди Уэнт? — Сердце леди Уэнт приняло Владыку Света, — уверенно ответила Мелисандра. — И она возжелала принести ложных кумиров Ему в жертву. — То есть… это был ее собственный выбор? — Конечно. А чей же еще? — Простите, конечно, но… в это слабо верится. — Внешний вид может быть обманчив, посол. Особенно в вопросах веры, — развела руками она. — А что вы скажете насчет освежеванных человеческих тел, которые лорд Русе Болтон выставил на стенах замка? — Файфилд решил сменить тему. — Бессмысленное зверство, которую я никоим образом не могу одобрить, — тут же ответила Мелисандра. — Я знаю, что у северян есть некоторые… древние обычаи, которые нам чужды. Как только я узнала о произошедшем, сразу же сообщила об этом лорду-деснице и он написал леди Уэнт, потребовав прекратить это и убрать тела. Сейчас их наверняка уже убрали. «Что ж, хоть чего-то мы добились», — подумал Файфилд. — Прекрасная новость, миледи. Возможно, король мог бы порекомендовать… нет, приказать лорду Болтону воздержаться от подобных актов устрашения. — Я обязательно посоветую ему это, посол. — Я не отрицаю, что это ваша земля, на которой вы живете по своим законам. И догадываюсь, почему лорд Болтон изобразил на своем гербе освежеванного человека. Это ваша жизнь и ваша история. Но если он продолжит подобную практику, мы не станем с ним сотрудничать. И уж точно не согласимся продать ему летательные аппараты или что-то в таком роде. Это наша четкая позиция. — Я с вами полностью согласна. И я понимаю вас лучше кого бы то ни было. Мы оба чужеземцы в Закатных землях. Мы оба видим, какие они есть — дикие и мрачные. И мы оба стремимся направить их к свету. Пусть даже они сами боятся, что этот свет сожжет их. Файфилд не нашел, что ей ответить. — Миледи, вы ведь из Асшая? — Большая часть моей жизни прошла там. — Мы мало знаем об этом месте… Постойте, разве вы не оттуда родом? — Нет. Я родилась в Волон Терисе в устье Ройны, неподалеку от Волантиса. — Как же вас занесло в такую даль? — О, — Мелисандра мечтательно улыбнулась. — В истории моей жизни нет ничего интересного. Меня еще в детстве продали вместе с матерью, потом нас разлучили и меня купил Красный Храм. Там я приняла Владыку в свое сердце и пошла с Его словом по всему свету. Вот и все. Я уже много лет не была в Асшае, путешествуя по миру, чтобы разносить истину и искать ее для себя. И в Вестерос прибыла с той же целью. — Я слышал, что последователи… Р’глора верят в двух богов. — Конечно, — Мелисандра сказала это так, словно подтверждала неоспоримую истину, известную каждому. — Если бы бог был один, мир был бы идеален. Но мы видим, что это не так. Мы расцветаем в объятиях Владыки, но над нами нависает тень Великого Иного, чье истинное имя никогда не должно произноситься. Они всегда воюют между собой. И наш долг… — она многозначительно развела руки. — Бороться с тьмой, держа ее в вечном страхе. — Но если война вечна, какой в ней вообще смысл? — спросил Файфилд. — Если после уборки грязь снова появляется через какое-то время, есть ли смысл наводить чистоту? — улыбнулась Мелисандра. — И потом — есть ли в мире что-нибудь более вечное, нежели война? Война с голодом, война с болезнями, война со смертью… Мы не можем предотвратить наступление зимы, но можем собрать хороший урожай летом, чтобы пережить ее. Чем дольше они говорили, тем сильнее Файфилд терял нить беседы. И тем труднее ему было находить хоть какие-то аргументы в свою пользу. — Ваших последователей с каждым днем становится все больше, миледи. Это действительно впечатляет. Я не стану вдаваться в детали, добровольно они приняли ваши веру или нет… Не мне это судить. Как я уже говорил, это ваш мир. Но я прошу вас задуматься о будущем. Зачем вы расшатываете общество? Тем более сейчас, когда положение вашего короля еще очень нестабильно… — К моему несказанному сожалению, это так, — согласилась она. — И все, что я совершаю, делается во имя Станниса, защитника Владыки, который должен объединить королевство под своим началом. И как можно скорее. Ибо, как любят говорить Старки, зима близко. — При всем моем уважении, миледи… Я не уверен, что правильно вас понимаю, — терпеливо ответил Файфилд. — Зимы приходят в Вестерос регулярно. Ведь так? Чем же эта отличается от всех прочих? — Грядет зима, равной которой не было на протяжении тысячелетий, — Мелисандра говорила совершенно спокойно, без какого-либо намека на волнение, но ее слова почему-то казались очень серьезными. — Лишь Владыка и Его объятия защитят людей, от короля, до самого последнего из слуг. Те же, кто отринут Его объятия, обречены. С самой первой встречи с этой женщиной, Файфилд пытался понять, кто она есть: искусная шарлатанка или фанатичка, искренне верящая в собственные слова. И чем дальше, тем больше он склонялся к последнему варианту, который, мягко говоря, удручал. С аферисткой можно было договориться. Или вывести ее на чистую воду. Но если она действительно во все это верила… — Я… Боюсь, я не очень разбираюсь в вашей мифологии, миледи, — сказал он со всей вежливостью, на какую был способен. — Я всего лишь посол своей страны. Возможно, я просто не мыслю в таких масштабах. Меня интересуют более приземленные вещи. Например, строительство домов для горожан, пострадавших от пожара. Которые, как мне стало известно, королева отобрала, чтобы разместить в них святилища… вашему Р’глору. — Людям всегда нужна вера, — Мелисандра, кажется, даже не поняла, почему он вообще заговорил об этом. — Они должны увидеть истинную славу Владыки. Его силу. Его добро… — Я не спорю, миледи. Но не забывайте о том, что людям попросту негде жить. Половина города лежит в развалинах. Тысячи бездомных ютятся в палатках. Мы выделили вам стройматериалы, специалистов, архитекторов и даже строительную технику… И договорились с королем и лордом-десницей о том, что они будут использоваться для строительства жилых домов. А вы вместо этого начали возводить свои храмы в ущерб нуждающимся. И это может быть расценено как нарушение договора. Теперь вы понимаете, что меня беспокоит? В этот раз Мелисандра обдумывала свой ответ очень долго. Или, может, не обдумывала… а спрашивала у своего бога? Она повернулась к огню в камине и застыла на месте. Надолго застыла. И когда тишина стала совсем уже неловкой и Файфилд готов был задать следующий вопрос, Мелисандра, наконец, заговорила. — Возможно, вы правы, посол. Королева проявила излишнее рвение. Король поступил бы мудрее. Люди должны сначала получить крышу над головой и еду на столе, прежде чем смогут по-настоящему открыть свое сердце Владыке, — с этими словами она повернулась от камина к послу. — Я поговорю с королевой. Пусть строители сначала закончат с домами и только потом возьмутся за святилища. Файфилд слушал ее очень внимательно, пытаясь найти в ее голосе хоть какой-то намек на ложь, лукавство, недосказанность… Не находил. — В таком случае… Благодарю вас за содействие, миледи. Вы оказали мне отличную помощь. Это поможет доказать беспочвенность критики лорда Тириона. — Да. Поможет. Вы правильно обратили мое внимание, посол, — она снова улыбнулась. — Несомненно, вас послал ко мне сам Владыка Света. И я не могу не прислушаться к вашим словам. И если вдруг у вас возникнут другие вопросы такого рода, прошу, не стесняйтесь обращаться ко мне. — Хорошо, миледи, — ответил Файфилд после короткой паузы, оглядывая гобелены на стенах. — Лично у меня нет причин отдавать предпочтение одной вере перед другой. Старые Боги, Новые, Красный бог… Мы готовы сотрудничать с кем угодно, если они… — Не совершают диких зверств, — закончила за него Мелисандра. — Да. Я примерно это и хотел сказать. — Я понимаю, что вы чувствуете. Из того, что я узнала о вашем мире, я поняла, что это мирное и спокойное место. Это правда, что вы в Австралии никого не казните? — Да, у нас уже лет пятьдесят нет смертной казни. — Как же вы тогда останавливаете худших из людей? Убийц, работорговцев, изменников? — Максимальное наказание за любое преступление — пожизненное заключение. Мы их изолируем от общества… навсегда. Или, в редких случаях, почти навсегда. — Вы так милосердны… Я не думаю, что нашим людям было бы достаточно заключения в темнице. — У вас другой мир с другими людьми. В Австралии нам достаточно лишить человека свободы — этой угрозы, как правило, хватает, чтобы он передумал совершать преступление. А здесь… Здесь все и так очень несвободны — по нашим меркам. Поэтому вам приходится искать что-то более радикальное. Но даже если вы наказываете смертью — почему такой? Почему бы вам… я не знаю, не обезглавить преступника вместо того, чтобы творить всю эту жестокость? Я уже спрашивал короля… — Мне тоже некоторые местные обычаи кажутся… чрезмерными, — еще раз улыбнулась Мелисандра. — Я уже говорила вам, посол, что северяне больше не станут свежевать пленных. Или, если вы говорите о сожжениях… Могу вас заверить, что после великой победы истинного короля ни один человек в стенах столицы не погиб от огня. — Это хорошо. Очень хорошо. И я надеюсь, не погибнет и впредь. Или, по крайней мере, это не будет совершаться публично… — «Да у вас есть мозги в голове или нет? Если уж не можете без ритуальных казней, хотя бы не делайте это у всех на виду!» — мысленно кричал он, но говорил совсем другие слова и совсем другим тоном. Однако мастер над шептунами — он готов был в этом поклясться — услышала его мысли. И многозначительно кивнула. И когда Файфилд уже собрался уходить, она вдруг сказала: — Есть еще одна вещь, которую вы должны знать, посол, хотя ваши воздушные корабли скоро и сами все увидят. — О чем вы? — Цареубийца покинул Утес Кастерли. — Вот как? — поднял бровь Файфилд. — Да. Он идет на Хайгарден. — Откуда вам это известно, миледи? — Я мастер над шептунами, — сказала Мелисандра, глядя в огонь. — Я должна знать все. — Тогда… благодарю вас за сведения. Вы сообщили об этом королю? — Разумеется. Его милость полон решимости осадить Утес Кастерли раньше, чем враг сделает тоже самое с домом его лорда-десницы. — Я передам своему правительству, — он встал и направился к двери, но в последний момент Мелисандра снова его остановила. — Я знаю, что вы считаете меня сумасшедшей, посол. Заблудшей душой. Фанатичкой. Пусть и пытаетесь это скрыть, — тон, которым она это произнесла, показывал, что она ничуть не обижена. — Но я бы посоветовала вам воздержаться от таких суждений. Для вашего же блага. Ваш народ появился в этом мире совсем недавно. Вы не представляете, какие тайны он хранит. Будьте осторожны, ибо в этом мире ночь темна и полна ужасов. Файфилд стоял, держась рукой за тяжелую железную ручку, и думал, как она могла все это узнать и что же ему делать с этой странной женщиной. Однако ее последняя фраза парадоксальным образом вернула ему ясность мыслей. — Спасибо, миледи, я это учту, — сказал он. — Но там, откуда я родом, ночи полны света и чудес. С этими словами он вышел из комнаты.