Песнь Короны и Вируса

11.07.299 г. от з.Э. Рай. Вот единственное слово, которым он мог описать это место. Как бы ни надрывались СМИ, расписывавшие в красках истории о войне и смертях, о жестоких рыцарях и жутких монстрах, даже о демонах и призраках-убийцах… Ничего из этого Эллиот в глаза не видел. Да, разумеется, ему пришлось отказаться от многих привычных удобств, вроде смартфона, а интернет здесь использовался только для служебных надобностей. Да и город этот, если честно, вонял хуже сортира на автовокзале в глуши на Среднем Западе… Все это были мелочи. Построить нормальную канализацию, организовать Wi-fi — и это место можно будет считать почти пригодным для жизни. Но все это было неважно. Потому что в раю канализация не нужна — на то он и рай. А что такое рай в его понимании? Очень просто. Место, где любая женщина готова отдаться тебе за пару плиток «Херши». Проблема неуставных отношений между солдатами и местными жителями — а точнее, жительницами — существовала всегда. А любопытство с самого начала времен было присуще мужчинам, взявшим в руки оружие и покинувшим родной дом. И знание о том, сколько стоят местные женщины и девушки, очень быстро перестало быть тайной. Разумеется, командование старалось пресекать контакты своих подчиненных с туземцами — как, впрочем, и всегда. И, опять же как всегда, это было бесполезно. Лейтенант, командовавший их взводом, подходил к этому делу спустя рукава. Эллиот готов был руку на отсечение дать, что этот «счастливо женатый» говнюк и сам регулярно наведывается в одно из заведений, где продавалась любовь — которые работали здесь совершенно легально. Сам он, в промежутках между сменами на охране посольского квартала и сопровождением конвоев на маршруте «Кольцо — столица», бегал туда при каждом удобном случае. Обычно ему удавалось попасть на Шелковую улицу, где располагался местный квартал Красных фонарей, раза два в неделю. Конечно, многие представительницы древнейшей профессии в этом городе выглядели так, что Эллиот не позарился бы на них даже после трех бутылок. Казалось, что они никогда не видели ванны, их одежда и волосы кишели вшами, у некоторых от этих самых волос остались редкие клочки, у кого-то не было зубов, кто-то в тридцать лет выглядел на семьдесят с лишним… Но к ним эти, прости Господи, куртизанки, даже не подходили. Потому что они в их глазах были не просто мужчинами с деньгами. Они были «летающими людьми», высшей расой, принесшей им чудесные дары, в том числе шоколад, кофе, картофель и водку. И лучшие публичные дома распахивали перед ними свои двери. Эллиоту нравилось заглядывать в «Морскую звезду» или «Голубую жемчужину», но лучшим, по его мнению, был все же бордель мадам Катаи. Сегодня он взял одну из тех новеньких, с лиловыми глазами и платиново-белыми волосами — таких на Земле нигде не встретишь. Солдат не был уверен, есть ли этой девчонке восемнадцать лет — судя по тому, какой мягкой была ее кожа, скорее всего, нет. Но здесь это, кажется, никого не заботило. И все же… «Господи Иисусе, она же просто охрененная!» Там, на той стороне, эта красотка моментально бы стала звездой Victoria's Secret и зашибала бы многомиллионные контракты. А вот он… Он, скажем так, был на противоположном конце шкалы. В подростковом возрасте личная жизнь Эллиота находилась в полукоматозном состоянии — и то, что ему вообще удалось лишиться девственности, нельзя было назвать иначе как чудом. Целыми днями парень зависал на пикаперских пабликах и форумах, пытаясь найти решение своей проблемы, постоянно листал «Тиндер» и откликался буквально на всех, кого видел — но с их стороны откликов приходили считанные единицы. Да и те, кого он все-таки вытаскивал на свидание, оказывались больше похожими не на принцессу Лею в плену у Джаббы, а на самого Джаббу. И когда ему подвернулся шанс вырваться из привычного окружения, он, особо не раздумывая, завербовался в армию и с тех пор почти не общался ни со старыми приятелями, ни даже с семьей. Особенно после того, как его сестра-потаскуха залетела неизвестно от кого, выскочила замуж, через пару лет развелась и успела за это время подсесть на мет. «Да и пошли они все…» Теперь, наконец, жизнь повернулась к нему светлой стороной. И он, оказавшись в фэнтезийном мире, мог найти в нем девушку своей мечты и трахнуть ее за плитку шоколада и полбутылки «Смирнофф». Сначала они выпили по стакану, чтобы расслабиться. Затем она взяла бутылку и осторожно вылила несколько капель на свое тело, после чего принялась слизывать жгучий напиток языком, таким длинным и гибким, что он невольно подумал: «Может, они действительно инопланетяне?» Или, возможно, работорговцы проводили какую-то селекцию рабынь для утех, как на Земле выращивали нужные породы собак… Иначе как объяснить, что у девчонки-подростка выросли такие охрененные сиськи? Мало того, что размер, как у Памелы, так еще и форма просто идеальная… Дома он бы был уверен, что это силикон. Но на Планетосе до его изобретения оставалось еще несколько веков… Рай… Девушка, с которой он сегодня развлекался, попала в заведение Катаи не так давно, уже после того, как он перепробовал всех, кто работал здесь раньше. Несколько дней назад в гавани бросил якорь корабль одного из «вольных городов», где, несмотря на название, правили работорговцы. Капитан передал местным властям послание от магистров их города, в котором те предлагали мир и дарили в знак своих добрых намерений сотню лучших постельных рабынь. Корабль задерживать не стали, отпустили с миром — разумеется, конфисковав «груз». И объявив ему, что он теперь волен идти куда угодно. Спустя пару дней все столичные бордели были переполнены юными красавицами с белыми, словно серебро, волосами. «Это рай…» — в очередной раз подумал Эллиот. В такие минуты, полные покоя и удовлетворения, он обычно начинал размышлять о перспективах на будущее. Например, о том, как могли бы выглядеть его дети, рожденные одной из этих беловолосых цыпочек с пурпурными глазами. «А ведь я мог бы просто купить одну из таких — и забрать с собой», — думал он. — «А там… Чем черт не шутит, может, я и женился бы на ней!» В прошлом он и представить себе не мог, чтобы жениться на проститутке. Но когда он встретил среди них такое чудо… Конечно, были трудности. Например, эта девчонка совсем не понимала по-английски. Ну и хрен с ним, она ему нужна не затем, чтобы разговаривать. То, чего ему от нее было нужно, она умела делать в совершенстве — отменно трахалась, умела готовить и прекрасно выглядела. Разговоры — это уже дополнительная опция, без которой запросто можно обойтись. «Я ведь и ей тоже лучше сделаю», — убеждал себя Эллиот. — «В любом случае, лучше спать с одним парнем, чем со всеми подряд… А я бы о ней позаботился как следует». Вот только в его плане переправить эту девчонку в Штаты был один нерешаемый вопрос: как это сделать? Кенгурушники тщательно обыскивали каждый транспорт, проходящий через портал, но армейские конвои иногда пропускали почти без досмотра — если, конечно, там не было товаров, запрещенных к передаче в руки туземцев. Так или иначе, проблему нужно было решать. И лучше всего поскорее. Через два месяца планировалась очередная ротация, после которой ему, возможно, придется покинуть город. «А если я вернусь через несколько лет… это чудесное место запросто может исчезнуть к тому времени», — понимал он. Нужно было ковать железо, пока горячо. Но как? Переодеть в военную форму и засунуть вместе с остальными в БТР или «Хаммер»? Тогда, в любом случае, придется сговориться с остальными. Но он найдет способ убедить сослуживцев. Все так или иначе были в этом завязаны. Он знал, что прямо сейчас Алек, его напарник, лежит в соседней каморке и сладко стонет, пока Алаяйя, хозяйская дочка, скачет на нем сверху, выжимая из бедного парня все соки. Что уж тут говорить — Вестерос в плане доступной девчатины был даже лучше Таиланда и Филиппин. «Как Восточная Азия, но с белыми девушками», — он подумал, что этот слоган им стоит писать на брошюрах для туристов. Поначалу американские солдаты держались осторожно и ходили по городу вчетвером или впятером, не меньше. И даже когда заходили в бордели, пока одни развлекались с девушками наверху, другие дожидались их в общей комнате, болтая или играя в карты с другими шлюхами — но при этом держа оружие наготове. Но сейчас они расслабились. Хотя от презервативов не отказывались — не хватало еще подхватить какой-нибудь инопланетный СПИД, даже если девка, которая им тебя заразит, будет на десять из десяти. Сегодня они наведались в бордель Катаи вдвоем — и та сразу приняла их, ведь они были ее постоянными клиентами. И все же его M4 стоял рядом с кроватью, на расстоянии вытянутой руки — даже расслабленный выпивкой и близостью этой белобрысой сучки, он старался не терять бдительности. Невероятно гибкий язык девушки коснулся его паха. И он содрогнулся всем телом, уже понимая, что долго не продержится. Так и случилось. Он почувствовал легкий укол стыда, но ничего не мог поделать — слишком уж эта девчонка была хороша. А она, довольно улыбнувшись, принялась слизывать белые капли, пролившиеся ему на живот, словно это был сладчайший из всех нектаров. «Блин, где же их учат таких…» — Эллиот вдруг подумал, что начинает понимать, почему полтора века назад половина Америки восстала против другой, когда президент решил отменить рабство. Если у южан были такие умелицы… «А через сто пятьдесят лет гребаные фемки затащили нас в болото». Девушка что-то сказала, Эллиот не понял ни единого слова, но ему было на это плевать. Она встала и вышла из комнаты, а он остался лежать, усталый, но безмерно счастливый. Через минуту или около того она вернулась и снова потянулась за бутылкой водки. Краем глаза он заметил, что она налила им еще по стакану. — Ладно, давай, — сонным голосом сказал солдат, когда она протянула ему один из стаканов. — Но это последний, лады? Мне на смену через восемь часов… Они чокнулись, он осушил свой стакан в два глотка и откинулся на спину, любуясь ее точеной фигуркой. «О, да… Даже в порнухе ни разу такое чудо не видел… А ведь она может стать моей женой… Если только придумаю, как протащить ее на ту сторону… Если получится… Я смогу каждое утро… вот так любоваться ей… Когда проснусь… хррр…» Эллиот и сам не заметил, как заснул. Он так никогда и не проснулся. *** Ракета блестела в лучах утреннего солнца. По случаю первого в истории этой планеты космического запуска собралась большая делегация из обоих миров. Событие и в самом деле обещало быть эпохальным, несмотря на то, что ракета выглядела по земным меркам не очень внушительно. Илон Маск все-таки уступил пальму первенства Питеру Беку — на стартовой площадке готовился к пуску не «Дракон», а «Электрон» сверхлегкого класса, который казался таким тонким, что обычный человек мог обхватить торчащий в небо ствол двумя руками. Не все могли поверить, что семнадцатиметровая железная игла весом чуть больше школьного автобуса сможет забросить полезный груз за пределы планеты. Но с другой стороны, они ведь не на Луну лететь собрались. Стартовая площадка была собрана на скорую руку всего за несколько недель после завершения работ на автостраде, ведущей к побережью. Естественно, ни о каких запусках тяжелых ракет с этой платформы и речи не шло, а масса полезного груза «Электрона» измерялась в лучшем случае двумя сотнями килограмм. Впрочем, этого было более чем достаточно для кубсатов с мощными камерами и передатчиками. За несколько дней эти приборы заснимут всю поверхность Планетоса, сделав больше, чем им удалось добиться за несколько месяцев аэрофотосъемки. Отсутствие нормальных аэродромов и трудности с поставками топлива в новый мир привели к тому, что спустя год после открытия Кольца шестьдесят процентов его поверхности оставались неизученными. Конечно, оставались опасения того, что запуск будет задержан или вовсе сорвется. Причины того могли быть не только технические, но и политические. Ракета была американской — и некоторые другие страны очень настойчиво интересовались, какие данные будут собирать спутники, которые она запустит, и кому они будут отсылаться? Все нации Земли требовали доступ к полученной информации. И не только они. Как быть, если, например, тот же Станнис попросит дать ему карту его мира? И куда она может «утечь», если они ему ее дадут? Работорговцам в Эссосе? Железнорожденным, которые сейчас разоряли Западные земли? А что, если они найдут какой-нибудь новый континент, неизвестный вестеросцам — скажем, в Закатном море? Что будет, если Лорд-жнец отправит туда весь свой флот спустя год-другой? Над всем этим они ломали голову давно. Но сейчас Файфилд больше всего думал о том, что случилось буквально на днях. И пока большинство собравшихся смотрели в одну сторону, он косился в другую — откуда к побережью подъезжала колонна черных «Хаммеров». Из одного из них вышел Салливан, посол США. Он выглядел крайне усталым. Скорее всего, этой ночью он почти не спал. Или совсем не спал. — Нашли? — коротко спросил Файфилд. За те три дня, что прошли с момента исчезновения двух солдат из охраны американского посольства, которых хватились на утренней пересменке, они только их поисками и занимались. И успели перерыть весь город вверх дном. — Да. Нашли, — мрачно кивнул американец. — Все плохо? — То, что от них осталось, выловили из реки. В основном. — В смысле, «в основном»? Салливан огляделся по сторонам — и только когда убедился, что их никто не подслушивает, ответил: — Головы. У них не было голов. — Ничего себе… — Их мы нашли буквально час назад. На пиках. В пяти милях от города на Золотой дороге. — Ланнистеры? — Файфилд даже не пытался скрыть своего отвращения. — Возможно. Мадам Катаю мы арестовали, как и всех ее проституток. — Она, кажется, уверяла, что они ушли около полуночи? — Она лжет. Криминалисты все осмотрели. Эти идиоты оставили везде отпечатки пальцев — в том числе на подходах к тайному лазу, спрятанному в одной из комнат. Кто-то проник к ним… Правда я не уверен, живы ли они сейчас. — И куда ведет этот ход? — В какую-то старую конюшню в четверти мили от заведения. — И откуда в этом городе столько тайных ходов… — покачал головой Файфилд. — Я понятия не имею и мне не интересно. Слава Богу, что вестеросцы не смотрят ни «Спецотдела», ни «Копов». Так бы они догадались стереть отпечатки пальцев. Или перчатки надеть. И черта с два бы мы их нашли. Но мы взяли пальцы у всех ее девок — и если среди них были соучастницы… мы скоро это выясним. — Остается надеяться, что мы нашли все норы в наших посольствах, — заметил Файфилд, вспоминая, как они впервые зашли в Королевскую Гавань в прошлом году. Дома, выделенные Малым Советом, тоже имели несколько потайных ходов. Естественно, службы безопасности тщательно их осмотрели — и в первые же недели отыскали большинство из них. И как минимум три раза натыкались на прячущихся в подвалах и тайных ходах маленьких детей, которые подслушивали работников посольств. Они так и не успели рассказать об этом королю, а дети, как только попадались с поличным, обычно сбегали и заваливали за собой туннели. И больше не появлялись. «Пташки Вариса, ну конечно… У нас свои подслушивающие устройства, а у них свои». Файфилду было интересно, что случилось с бывшим начальником шпионской сети. Последние несколько месяцев никто не видел его и не слышал о том, что с ним могло случиться. — Надеюсь, среди ваших людей нет таких идиотов, как те двое… И они не шляются вот так… — произнес Салливан, глядя на ракету. — Мы всех предупредили. — Хорошо. Если вдруг решите создать новых проблем, подходите к делу творчески. Не надо повторять наших проколов. Файфилд огляделся. На берегу собрались знатные вестеросцы, над которыми слуги держали зонтики, чтобы прикрыть их от солнца в эти последние теплые деньки перед холодным сезоном. Он посмотрел на Маргери Тирелл и ее женскую свиту. Некоторые из ее спутниц были одеты в платья с таким глубоким вырезом, что в них можно было разглядеть пупки. «Если уж знатные дамы у них так одеваются… Чего, спрашивается, удивляться, что солдаты бегают по борделям?» — подумал посол. — Мы, конечно, встряхнем как следует наших вояк. Да и они сами вряд ли будут в самоволки бегать в ближайшее время. — Знаете, что мне любопытно? Почему они не оставили их в живых, — добавил Файфилд. — Из них получились бы ценные заложники. Кто-нибудь уже взял на себя ответственность? — Им не нужны заложники. Это было предупреждение нам всем, — заявил Салливан, обводя тяжелым взглядом толпу вестеросцев. — С некоторыми… просто невозможно договориться. Они улыбаются тебе в лицо и держат за спиной ножи. Лорд Тирелл уверяет, что ничего не знает. Сир Джаселин и его городская стража вроде как пытаются что-то раскопать… Но можем ли мы им доверять? Они стояли чуть поодаль от остальных, дожидавшихся, пока обратный отчет дойдет до нуля. Файфилд вспомнил, каких трудов стоило объяснить вестеросцам, что они вообще собираются здесь сделать. «Летающие корабли» — это они понимали. А вот ракету… Лорд Тирелл, которому Салливан пытался объяснить, что это «машина, которая летает очень-очень высоко», так и не понял, зачем она нужна, но запрещать запуск не стал. И даже сам пришел посмотреть, как это произойдет — вместе с половиной двора. Присутствовали также лорды Флорент и Селтигар из Малого Совета. И, конечно, сир Стеврон с целой ватагой родственников. Представители Земли в основном держались у расставленных на берегу армейских палаток. Диктор-новозеландец из Rocket Lab уже отсчитывал от десяти — Файфилд без труда уловил акцент киви даже сквозь громкоговоритель. И почему-то именно этот местечковый говор развеивал в его глазах большую часть торжественности всего происходящего. А потом со стороны платформы раздался грохот и свист. Ракета, опираясь на столб пламени и дыма, стала подниматься вверх, а рев, издаваемый ей, даже за полмили заглушал любой реактивный самолет. Далеко не все представители Вестероса смогли выдержать такое. Некоторые кричали от страха, кто-то затыкал уши и отворачивался — однако в целом они восприняли это куда лучше, чем думал Файфилд. Он опасался, как бы они не затоптали друг друга в панике… Но все обошлось. В конце концов, они же не «Сатурн» запускали. Ракета, поднимавшаяся все выше, постепенно заворачивала на восток. — Весьма впечатляющее зрелище, милорды! — услышал он вдруг чей-то возглас. Оглянувшись, Файфилд увидел небольшую группу людей, судя по всему, моряков, которые незаметно подошли к толпе зевак. Человек, возглавлявший их, выглядел… мягко говоря, своеобразно. Он был одет во все черное, если не считать бордового плаща, однако хорошие доспехи, покрытые чеканкой, похожей на чешуйки, выдавали в нем аристократа. Кожа его была бледной, волосы и борода — черными. На поясе висел меч, а левый глаз скрывала черная повязка, что навевало ассоциации с фильмами типа «Пиратов Карибского моря». «Пират» подошел к послам, отчего охранники настороженно повернулись в его сторону. У него тоже было сопровождение — четверо человек, которые явно не были вестеросцами. Двое совершенно черных, как смоль. Еще один — приземистый и волосатый иббениец, маленький и очень толстый, почти круглый. Последний и вовсе имел пятнистую бело-коричневую кожу. Файфилд и Салливан недоуменно переглянулись. — Рад встрече, милорды. Так вы и есть те самые летающие люди? — вопрос, заданный незнакомцем, был скорее риторическим. — И мы приветствуем вас, милорд. Ваш герб… Это ведь кракен Грейджоев? — вежливо поинтересовался Файфилд, задержав взгляд на нагруднике гостя. — Конечно, сир, чей же еще? — развел руками он. — Я имею честь быть Эуроном из дома Грейджоев, капитаном «Молчаливой». А с кем я говорю? Файфилд представился, после чего спросил: — Вы ведь брат лорда Бейлона с Железных островов, не так ли? Я встречался с вашими племянниками, Теоном и Ашей. — О, это замечательно. И как поживают мои дражайшие родственники? — Думаю, у них все хорошо, милорд. Мы пригласили их обоих посетить Мельбурн за Кольцом. — Вот как? Они рассказывали вам обо мне? Поделитесь, будьте любезны? Послы иного мира снова переглянулись. — Все, что они сказали… Это то, что вы уплыли с островов некоторое время назад. Надолго уплыли. Это правда? — Конечно, правда, сир. Я ходил до самого Асшая и вернулся назад, посетив по пути еще сотню интересных мест. — Вы торговец, милорд? — поинтересовался Салливан. — Естественно! — весело рассмеялся Эурон. — Самый скромный из торговцев, милорды. Только деньги у меня железные… Он потер ладони друг о друга и Файфилд вдруг заметил, что его губы имеют странный синеватый оттенок. Некоторые из вестеросцев, проводив взглядом ракету, тоже заметили появление новых гостей и переключали свое внимание на них. А Эурон, казалось, купался в обращенных на него взглядах. — Я ходил по Дымному морю, когда впервые услышал об этом чудесном Кольце! — провозгласил он, глядя на север, где из-за горизонта торчал край черной арки. — Поначалу я не верил. И всем, кто разносил лживые слухи, вырывал языки. Но другие все продолжали твердить о летающих кораблях, о войне и горе в Закатных землях… Тогда меня самого стало грызть любопытство. И вот я, наконец, собственными глазами узрел это чудо! Он громко рассмеялся, раскинув руки так, словно хотел обнять их всех. Салливан и Файфилд еще раз переглянулись. Потом посмотрели на людей, стоящих за спиной своего капитана. — Это ваша команда? — спросил посол Австралии. — Они явно не из Вестероса. — Нет, конечно, а что в этом такого? — сказал Эурон. — Я всегда считал, что уроженцы зеленых земель слишком слабы, чтобы стать хорошими моряками. Я собрал свою команду со всех сторон света. С севера и юга, с востока и запада. Я выбираю самых лучших. Только настоящие мужчины могут выдержать путешествия по морям под моим началом. — Этот человек… Он с Соториоса? — поинтересовался Файфилд. Они потратили несколько месяцев на составление этнической карты Планетоса, включив туда все группы от иббенийцев до наатцев и итийцев. Браавос, где сходились почти все дороги мира, помог им в этом куда больше Вестероса. Но Соториос до сих пор оставался для них большим белым пятном. — Да, именно оттуда. Вы нигде не найдете таких крепких людей, как там, посол… Да, он туповат. Но силен телом. А когда разозлится… Лучше вам этого не видеть. Я видел, как он ломал врагам хребты голыми руками… — Эурон говорил это так, словно рассказывал нечто прекрасное. В этот момент он был похож на опытного и прожженного продавца подержанных автомобилей. — Боюсь, мы никогда раньше не встречали уроженцев Соториоса, — сказал Файфилд, с интересом разглядывая пятнистого гиганта. Тот никак не реагировал на него, но смотрел очень внимательно и в его взгляде посол мог разглядеть недоверие, недоумение, враждебность… и голод. — Он не говорит, — сказал Эурон. — Никто из них не говорит. — Понимаю. — Клянусь честью, я проплыл половину мира — и вот, наконец, я совсем рядом со своей целью. И вдруг слышу о том, что на моем пути выросла преграда. Скажите, посол, что мне нужно сделать, чтобы пройти через ваше чудесное Кольцо и попасть в спрятанный за ним город Мельбурн? — Ничего особенного, милорд, — ответил Файфилд, загоняя вглубь грызущее его сомнение. — Во-первых, вам понадобится разрешение вашего сюзерена, который, в свою очередь, должен получить одобрение короля… — Вы о моем брате? Но он в тысяче лиг отсюда, — напомнил Эурон. — И знаете… Мне почему-то не кажется, что он испытывает ко мне братскую любовь. — Тогда вы можете обратиться непосредственно к королю или к лорду-деснице. — К кому? К этому жирному цветочнику, у которого роза вместо хрена? — снова рассмеялся Эурон. — И он, стало быть, хранитель и страж Кольца? Послы в очередной раз переглянулись. — К сожалению, таковы правила, милорд. Мы признаем короля Станниса и его десницу правителями этих земель. И если вы хотите пройти по этим землям к Кольцу, они должны поручиться за вас как за честного и верного подданного, либо как уважаемого гостя Железного Трона. — То есть я должен буду встать на колени перед этим жирным слабаком и признать себя его подданным? — Эурон, кажется, и сам не понял до конца, чего от него хотят. И для чего. — Вы требуете от меня очень тяжелой вещи… Кланяться этому… человеку… Это, поверьте, чересчур. Но если предположить… Что я и в самом деле это сделаю… Вы меня пропустите? — Ну… Следующим шагом будет посещение посольства, где мы рассмотрим вопрос о выдаче вам паспорта и визы, — объяснил Файфилд. — Рассмотрите… А что именно интересует летающих людей? — поинтересовался Эурон. — Если коротко, мы были бы рады иметь дело с честным и верным своему слову человеком, стремящимся узнать что-то новое и не практикующим то, что считается у нас неприемлемым, — ответил Салливан. — Например, работорговлей. Эурон расхохотался еще громче. — Работорговлей? Я? Мне известно, что вы не соглашаетесь торговать с работорговцами. Все магистры и архонты от Тироша до Кварта на ушах стоят… Они проклинают вас и обвиняют во всех грехах… А я смеюсь над их дуростью. — То есть сами вы не работорговец, милорд? — уточнил Файфилд. — Полноте, милорды! Эурону Вороньему Глазу не нужны рабы. И нет у работорговцев врага страшнее меня! Вы знаете, сколько рабов я освободил за годы плавания? Сотни! Каждый из тех, кто ходит по морям в моей команде — свободный человек, который ступил на мою палубу по доброй воле. Часто — прямо из трюма работоргового судна. Тех же, кто не хочет плавать со мной… Я просто отпускаю. Он улыбнулся еще шире, продемонстрировав послам золотой зуб. — Я отпускаю их и напутствую благословением Утонувшего Бога. Ибо нет в этом мире человека более благочестивого, нежели Эурон Грейджой. С этими словами капитан ушел, продолжая посмеиваться. Его моряки ушли следом за ним, так и не проронив ни слова. Люди, собравшиеся на берегу — как вестеросцы, так и земляне — проводили его взглядом, о чем-то перешептываясь между собой. — Чувствую, с ним мы не оберемся проблем, — тихо произнес Салливан. Файфилд, не отрывая взгляда от удаляющейся спины Эурона Грейджоя, молча кивнул.