Песнь Короны и Вируса

26.07.299 г. от з.Э. по вестеросскому календарю Сира Кивана Ланнистера пригласили во дворец архонта только после заката. В последнее время тирошийцы опасались вести такие дела днем. Последний раз он был в этом городе лет сорок назад, бойким шестнадцатилетним юнцом, еще только посвященным в рыцари после битвы на Ступенях. Война Девятигрошовых королей в ту пору выглядела в его глазах грандиозным приключением, которое не могло забыться никогда. Сейчас она казалась далеким и почти даже приятным сном, детали которого расплылись во что-то малоразборчивое. Зато Тирош совсем не изменился, он выглядел точно так же, как и в его воспоминаниях. Огромные черные стены из оплавленного камня, сравнимые разве что со стенами Волантиса. Четырехсотфутовая Кровавая башня, величайший из маяков, уступавший лишь своему собрату в Староместе. Банки и торговые картели, окружавшие гавань, которые любили сравнивать себя с браавосийскими — и почти всегда в свою пользу. Он миновал многочисленные святилища и храмы, выстроенные вдоль Драконьего Пути. Некоторые из них вплотную соседствовали с публичными домами, что ему казалось чем-то немыслимым. Рабы ему на пути встречалось как минимум втрое чаще свободных горожан — как всегда. В какой-то момент Кивану показалось, что само Кольцо Неведомого было всего лишь сном — настолько обычным казался ему этот город. Но потом он сам увидел, что изменения пришли даже сюда. Прежде всего, он обратил внимание на то, как опустели невольничьи рынки. Обычно живой товар из Спорных земель шел сюда широким потоком. Но потом в одночасье эта река взяла и иссякла. А те, что шли со Ступеней и островов Василиска, превратились в едва сочащиеся ручейки. Понятно, почему магистры так всполошились. Когда на войне проливалась чужая кровь, находились и те, кто этой кровью насыщался. А теперь, когда все вдруг изменилось, они ощутили, что дело всей их жизни рушится. «Если только они не начнут новую войну…» Киван почти не сомневался в том, что война будет. Оставалось лишь решить, какое место в ней займет его семья. И что вообще ее ждет. Лансель, его старший сын, был обезглавлен в Красном Замке по приказу обезумевшего короля. Виллем сначала попал в плен к Роббу Старку, а затем, если верить слухам, был выкуплен летающими людьми и с тех пор никто не знал, где он и что с ним происходит. Мартин, его брат-близнец, отправился на войну вместе с кузеном Джейме. Лишь маленькая Жанея, которой недавно исполнилось три года, была в безопасности. Пока была. Он знал, что Дорна бросила их поместье в Ланниспорте, взяв с собой дочь и все ценности, и сбежала к брату на Утес. Знал он и о том, что она каждый день зажигала свечи в септе за него и за обоих сыновей, которых с ней сейчас не было. И молилась за них семь раз в день — его жена была очень благочестивой женщиной. Он знал, что Тайвин их не бросит. Братья полагались друг на друга с детства, но он опасался, что есть обстоятельства, против которых бессилен даже такой сильный человек, как Тайвин. Глубокая Нора, Золотой Зуб… Он понимал, что ни одна твердыня не может держать осаду вечно — даже такие. И что Железнорожденные уже разоряют их побережья. И что Утес скоро будет окружен. «И тогда никто из моих близких не будет в безопасности…» Три месяца назад он покинул Ланниспорт. И эти месяцы были довольно неприятными. Они наняли два быстрых торговых судна, «Леди Алисента» и «Мирахам», чтобы переправить его, брата архонта и нескольких вассалов Ланнистеров на западное побережье Эссоса. Первые восемь дней они шли по суше, сойдя с Океанской дороги сразу за Крейкхоллом. И когда Киван после долгого марша вдоль берега уже начал отчаиваться, они нашли нужный скалистый мыс, где их поджидали корабли. Капитан сразу взял их на борт и когда они миновали Бандаллон, резиденцию дома Блэкбаров, в дюжине лиг к югу, брат лорда Тайвина вздохнул с облегчением. Потому что теперь до самого Староместа они пойдут мимо владений, присягнувших Хайтауэрам. Через шесть дней они миновали Черный Венец и вошли в залив Шепотов. Раньше он не раз бывал в Староместе, но впервые на его памяти город выглядел настолько… военизированным. В гавани к ним на борт поднялась вооруженные люди, которыми командовал сир Гюнтор, третий сын лорда Хайтауэра, а теперь еще и командующий городской стражей — сира Морина Тирелла по понятным причинам из Староместа изгнали. Гюнтор вызвался лично сопровождать Кивана и Джолло Мэллориса в Староместе. Ланнистер слышал о том, что лорд Лейтон уже десять лет не покидает своих покоев. И когда он попытался подняться к нему наверх, то сразу понял, почему. Потом он несколько дней мучился от боли в суставах. Лорд Лейтон Хайтауэр, которому было уже за шестьдесят, встретил их в своем солярии. Его волосы и борода были полностью седыми, но взгляд, к облегчению Кивана, оставался ясным и разумным, а иссохшее от возраста тело сохраняло стальную решимость. — Семь благословений вам, сир, и вам, магистр, — тепло поприветствовал он гостей. — Семь благословений и вам, милорд. — Приветствую вас от имени архонта и сердечно благодарю за прием, добрый господин, — отозвался Джолло. Хозяин башни познакомил гостей с двумя своими детьми — старшей дочерью Малорой и младшим сыном сиром Хамфри. — Станнис обратился к темным силам, — начал старый лорд, указывая на кучу писем на столе, якобы отправленных его агентами из Королевской Гавани и других мест. Он говорил долго и закончил так: — Ведьма в его совете говорит, что это ее бог сотворил Кольцо. Но это все обман… Она сама его вызвала. И теперь летающие люди являются в наш мир по ее воле. Именно поэтому она первым делом сожгла Великую септу — со всеми, кто был в ней. Теперь она готовится сжечь Старомест, если мы ее не остановим. Так говорят Праведные. Так и есть. Киван за этот год выслушал много теорий о том, как возникло Кольцо и кто в этом виноват. То, что он услышал здесь, звучало не хуже любой другой гипотезы. — Возможно, это так, милорд, — сказал он, обращаясь то ли к Джолло, то ли к лорду Лейтону. — Никто из живущих людей не знает, как именно оно было сотворено. — Если кто в этом и виноват, то только она. Даже до Староместа доходят слухи о том, на что способны асшайские тенезаклинатели. Они отдали свои души Неведомому в обмен на некую великую силу. Кто-то просит взамен красоту или вечную юность. Кто-то погибель своим врагам… Или силу для мести им. Возможно, Красная женщина попросила все и сразу, — Лейтон посмотрел на Кивана. — Я слышал, что вы с братом однажды разговаривали с этими… людьми. Сир Киван напрягся. Ему не хотелось об этом вспоминать. — Сир Барристан настоял на этих переговорах. Он представлял их сторону… Они хотели, чтобы мы вернулись в Утес Кастерли и заключили мир. И я очень рад, что мой брат не послушал их. Так мы бы потеряли еще и Мирцеллу. И все было бы кончено. — Да хранит Отец нашу добрую королеву, — лорд Лейтон положил руку на сердце. — Очень жаль, что ее братья ушли в мир иной. Возможно, цели Роберта были праведными, когда он поднялся на восстание против Безумного короля. Я всегда так думал. И теперь его дочери предстоит сделать то же самое с новым безумцем на троне. Я надеюсь, что он скоро предстанет пред судом Отца и молюсь, чтобы Матерь оказала милосердие благородному сиру Барристану. Он хороший человек… По крайней мере, тот, кого я знал. И мне горько осознавать, что он поддался лжи. Увы, я уже не надеюсь, что он переживет эту войну. Его конец будет суровым, как у Роберта, Ренли и Эддарда Старка. Везде, куда приходят «летающие люди», является хаос… И все, кто решает служить им, обречены утонуть в нем. Станнис стал их темным наместником, но нашлись добрые и верные люди, которые сбросят его с трона. — Я не могу выразить словами, как сильно мы благодарны вам за помощь, милорд, — ответил Киван. — Мой брат шлет вам самые теплые приветствия, как и королева. Без Хайтауэров мы были бы окружены со всех сторон и потеряли бы всякую надежду на победу. — Мне отрадно слышать ваши добрые слова, сир Киван, но я всего лишь исполняю свой долг. Таргариенов больше нет и если Баратеоны не в состоянии защитить Веру… Этим должен заняться кто-то другой. Дом Хайтауэров веками оберегал веру в Семерых, и я не стану тем, кто откажется от этого святого долга, — он указал старческой рукой на сира Хамфри. — Возьмите с собой моего сына, сир Киван. Посетите сначала Лис, там живет моя дочь. Пусть она и опозорила нашу семью своим поступком… Но в наше неспокойное время не стоит беспокоиться о таких мелочах. Она помнит, кто она есть. И поможет вам. Они обсуждали свои планы до глубокой ночи. Мэллорис пытался убедить их плыть прямо к Тирошу, но они уже знали о том, что большая часть Королевского флота покинула Черноводный залив и Кивану вовсе не хотелось повстречать их где-нибудь на побережье Дорна. Сир Гюнтор предложил пересесть на летнийские корабли, которые как раз стояли в Староместе и при попутном ветре могли обогнать любое вестеросское судно. Предложение они приняли, следующие два дня переносили груз и багаж на «Красный шафран» — теперь сир Киван шел по морю на этом корабле. А потом отчалили и на всех парусах понеслись к востоку. Путешествие до Эссоса заняло у них еще больше месяца. Вместо попутного ветра их ожидал либо мертвый штиль, либо сильная непогода, готовая обернуться бурей. В какой-то момент их отнесло почти на сотню лиг от берега — точнее капитан сказать не мог. Весь этот месяц они не встречали никого, кроме облаков и одной стаи дельфинов, которая однажды начала резвиться вокруг их судна. И все на борту — вестеросцы, тирошийцы, летнийцы, матросы и пассажиры — целый день любовались случайными попутчиками. И даже бросали им в воду рыбу из запасов пищи, хотя не знали, как долго продлится их плавание и хватит ли им припасов. Наевшись, дельфины упрыгали прочь, больше не думая о встреченных ими жителях суши. А Киван еще долго вспоминал о них с теплотой. Когда он уже поверил в то, что они заблудились и обречены погибнуть в море от жажды, голода или очередного шторма, впереди, наконец, показалась земля. А еще через два дня они причалили в гавани Лиса. Сойдя на берег, Киван от души отблагодарил капитана, несмотря даже на то, что он потребовал тройную плату за такой опасный переход в открытом море. Встретившие их лисенийцы сразу сопроводили гостей в особняк Трегара Ормоллена. Линессу Хайтауэр сир Киван не встречал уже лет десять — в последний раз они виделись как раз на турнире в Ланниспорте, где сир Джорах Мормонт выиграл все свои схватки и получил в награду ее руку и сердце. Сейчас ей было лет тридцать, но она все еще выглядела молодой и прекрасной. Со светлыми волосами и кремового цвета кожей она вполне могла сойти за дочь дома Ланнистеров. «Но глаза у нее все равно хайтауэровские», — подумал он. Младшая дочь лорда Лейтона приняла их очень тепло, Киван и остальные провели в особняке три дня и три ночи, отдыхая после плавания. Сир Хамфри много разговаривал со своей сестрой, а Киван и Джолло в основном проводили время с Трегаром и другими магистрами. Слухи и новости стекались в Лис со всех сторон света. Они знали об уничтожении Харренхолла летающими людьми, о разгроме кхаласара под Пентосом с помощью магии огня и грома. И о прибытии в Королевскую Гавань большого количества Красных жрецов, провозгласивших Станниса истинным королем. Но то, что происходило за морем, мало волновало горожан. Они, как и все соседи, торопливо собирали войска, вербовали наемников и мобилизовали рекрутов. По слухам, Браавос готовился к военному походу на Норвос и помешать ему мог только превентивный удар со стороны Триархии. На четвертый день Трегар предоставил им два корабля, на которых они поплыли дальше на север. Еще две недели они петляли между Ступеней, пока, наконец, у берегов Спорных земель их не встретила тирошийская галера. Ее капитан был рад встретить Джолло и дальше они шли до города вместе. Путешествие, наконец, подошло к концу. Следующие дни он почти безвылазно сидел в доме Джолло. Магистр не был женат, что не мешало ему обзавестись несколькими наложницами, которые успели родить ему не менее десятка детей. Усадьба была битком набита слугами, служанками и плачущими детьми, и каждую ночь они пировали и пили, празднуя возвращение из путешествия на другой конец мира. Кивану выделили удобную комнату, а на пирах он возлежал рядом с хозяином дома. И он не мог не обратить внимание на то, что даже самый последний из его рыцарей в особняке Мэллориса жил и спал лучше, чем он, брат верховного лорда, в своем доме в Ланниспорте. Иногда он почти забывался, где находится, но вовремя приходил в себя, замечая татуировки на лицах рабов и статуи богов, расставленных во многих комнатах и особенно в домовом святилище. Не их богов. Валирийских. Сиракс и Вхагар. Вермакс и Шрикос. Их имена он знал в основном как драконов династии Таргариенов, не задумываясь о том, в чью честь они были названы. И сейчас не мог сказать, какой из богов за что отвечал. Понимал лишь по статуям. Вон тот, например, был богом неба. Вот богиня охоты. Вот боги урожая, моря и красоты. Жители Фригольда поклонялись очень обширному пантеону и его наследники продолжали цепляться за эту веру, чему Киван мог только удивляться. «Как можно поклоняться богам, которые отвернулись от них? Которые превратили их родину в пепел и прах?» Он совсем не был рад, когда Джолло однажды позволил себе выбрать для него женщину. Сир Киван обнаружил ее в своей постели, когда шел спать после особо обильного возлияния за ужином. И, чего он не мог отрицать, магистр знал, каких женщин он предпочитает. Миловидная блондинка с вестеросской внешностью, лет двадцати, не больше, гибкая и худая, как тростинка. На мгновение он представил себе на ее месте Серсею, еще молодую, только-только вышедшую замуж. Киван почувствовал, как кровь начинает приливать туда, куда не приливала с самого начала плавания. Но приступить к делу не решался. Просто сел рядом с ней и заговорил. И она отвечала. Ее звали Джейна и она говорила на общем, пусть и с заметным акцентом. И знала об окружающем мире очень мало. Он спросил, как она сюда попала и она ответила, что ее мать была «закатницей», которая попала в рабство после того, как ее корабль захватили морские разбойники, получила клеймо и была продана в бордель. Там она забеременела и родила дочь, которая, когда подросла, занялась тем же ремеслом. Он спросил, не хотела бы она уйти из этого места, на что получил в ответ недоуменный взгляд: зачем? «Мы хорошо едим и мягко спим в домах удовольствий… Зачем мне уходить?» А еще она радовалась, что не родилась мальчиком. Она знала, что после нее у матери были еще мальчики-близнецы, которых несколько лет назад купил какой-то магистр и забрал с собой на войну в Спорные земли. Больше она их ни разу не видела. И она тоже расспрашивала Кивана о его семье. Он рассказал ей о старшем сыне, которого потерял. О втором сыне, который пропал без вести. О третьем, который отправился в пекло войны. Об опасностях, которые угрожают всем его родным. А пока он говорил, она держала его за руку и гладила по светлым волосам. Он даже пролил несколько слез, за что потом долго себя корил. «Тайвин никогда не расплакался бы, тем более перед какой-то шлюхой…» Излив душу, он прогнал ее и лег спать один. Нет. Он останется верен Дорне. Именно его жена была тем, что заставляло его из последних сил цепляться в этом мире в эти нелегкие времена. И вот, настала судьбоносная ночь, когда его пригласили во дворец. Там собралось множество людей и все они были какими-то подавленными, словно неосторожно сказанное слово могло обрушить на их головы гнев летающих людей из иного мира. Они прошли через окованные стальными шипами двери, прошествовали по темным коридорам, увешанным гобеленами с драконами и гибнущей Валирией. Джолло встретил его у входа и провел сира Кивана и Сира Хамфри в покои самого архонта, которые сами по себе напоминали отдельный роскошный дворец. В здании было много факелов, но из-за черного камня комнаты казались темнее, чем были на самом деле. Он встречал магистров и наемников, жрецов и торговых магнатов, представлявших шесть Вольных городов. Архонт сидел в роскошном кресле, не уступающем по своей вычурности трону. Рядом с ним собралось около дюжины представителей от Лиса, Мира и Волантиса, чуть меньше делегатов прислали Норвос и Квохор. Были и пиратские лорды, правившие своими кусками камней, называемыми Ступенями и временами отдающие дань уважения Тирошу. Были и наемные отряды — десятка два, не меньше. Герольд объявил об их прибытии сквозь несмолкающий гул разговоров всех со всеми, и их сопроводили к местам за длинным столом. Киван слышал, как представляли других. Гило Реган — Длинные Копья. Кровобород — Дикие Коты. Принц-оборванец — Гонимые Ветром. Меро Титанов Бастард — Младшие Сыновья. Прендаль на Гхезн — Вороны-буревестники. Лисоно Маар — Золотые Мечи… Последнее название заставило его напрячься. Он надеялся встретить их командира, которого, как он знал, звали Гарри Стрикленд. Возможно, он все еще оставался в Мире, у своего текущего нанимателя. — Добрые магистры, рыцари и лорды, капитаны и искатели приключений, — начал архонт, когда все, наконец, собрались. Киван плохо знал высокий валирийский, но сир Хамфри, оказавшийся более прилежным учеником, чем он, вызвался переводить слова хозяина встречи. — Мы собрались, чтобы решить, что нам всем делать… Беда, что пришла к нам, очень серьезна. Мы собрались, чтобы защитить себя от великой угрозы, возникшей за морем и перекинувшейся на наш берег. Чума хозалбори, людей-чудовищ, растекается по нашему миру… — он оглядел зал, словно пытаясь заглянуть в глаза каждому из собравшихся. — И, как мне ни горько это признать… Даже во время Рока Валирии, обрушившегося на наших предков, мир не был в такой страшной опасности, как сегодня. Он говорил довольно долго, время от времени обращаясь к некоторым из гостей, которые вставали, говорили минуту-другую-третью и снова передавали слово архонту. Вскоре настала очередь Кивана. — И отдельно хочу поприветствовать сира Кивана Ланнистера, брата лорда Тайвина, Старого льва с Золотой скалы, что пришел к нам из-за Узкого моря. Он дядя законной королевы Закатных земель. Я также приветствую сира Хамфри, сына лорда Хайтауэра из славного Староместа, который пришел искать союза с Тирошем и остальными Вольными городами против злейшего врага. Киван поднялся на ноги, чувствуя сотню пар глаз, направленных на него. У него было время отрепетировать эту часть. — Я приветствую вас от имени своего брата и моей королевы, — начал он на высоком валирийском, осторожно подбирая слова. — Мы ищем помощи у могущественных магистров, чтобы вернуть ее на трон, принадлежащий ей по праву, и навсегда закрыть Кольцо-на-Закате. Мы готовы пожертвовать на это дело все золото Утеса и Староместа и молитвы миллионов праведников в Закатных землях, — он коротко поклонился архонту и вернулся на свое место. Потом трое мирийских магистров, заседавших в совете Триархии, начали требовать немедленно начать поход на Пентос. Их товарищи-лисенийцы пообещали отправить по морю войско на трех сотнях кораблей. Посланник Волантиса заверил, что его город выделит сто тысяч воинов и намекнул на то, что с востока им уже привезли некое невиданное оружие. Синегубый колдун из Квохора утверждал, что стеклянные свечи снова загорелись и он видел в пламени ужасные видения, полные крови и смерти. Пара бородатых жрецов из Норвоса провозгласила Кольцо-на-Закате предвестником конца света, но пообещали, что его не будет, если каждый человек высечет себя до крови и покается в собственных грехах. В подтверждение своих слов они стащили с себя рясы и показали кровавые шрамы, которыми были исполосованы их бледные тела. Ближе к утру хозяин пригласил гостей то ли на ужин, то ли на завтрак. Сотни рабов, вошедших в зал, тут же организовали пир, достойный королевской коронации, и все сразу разбились на десяток групп. Джолло предложил Кивану и Хамфри личную беседу с архонтом — и они обсудили поставку кораблей. Если Мир настаивал на том, чтобы бросить весь имеющийся флот на Пентос, то Тирош и Лис все же проявляли какой-то интерес к событиям на западе и соглашались с тем, что нужно бы и им помочь, вот только не могли определиться с тем, кто этим займется. Они все еще продолжали спорить, когда к ним подошли еще несколько людей. И Киван сразу встрепенулся, увидев вестеросские лица и услышав общий язык. — Сир Киван? Очень рад встретить вас лично. Я сир Ласвелл Пик. Киван кивнул, разглядывая вычурный наряд этого человека и многочисленные золотые кольца на его пальцах. — Вы из Звездного Пика? Я знаком с вашей семьей. Крепкий и рослый рыцарь мрачно улыбнулся. — Когда-то мы владели не только Звездным Пиком… Когда-то мои предки правили Белой Рощей и другими замками, пока узурпатор не отнял их у нашей семьи. Сир Киван было удивился, пытаясь вспомнить о том, какие конфликты случились между Робертом и домом Пиков. Но потом сообразил, что сир Ласвелл называет узурпатором не Роберта Баратеона, а Дейрона Таргариена, а войной, где его родня лишилась многих своих владений, было Первое восстание Блэкфайров. Именно тогда были заложены основы отряда Золотых Мечей, который с тех пор вторгался в Вестерос то ли три, то ли четыре раза — в зависимости от того, что можно было считать вторжением. Ланнистер невольно задумывался о том, сталкивался ли он во время войны на Ступенях с отцом или дедом этого рыцаря. — Рад знакомству. Пусть мы и были когда-то врагами… — Это было еще до меня, — спокойно ответил сир Ласвелл. — Но нам всем известна репутация дома Ланнистеров и вашего брата. Я тоже привел своих братьев, — он представил двух своих спутников как Тормана и Пайквуда Пиков, которые молча кивнули Кивану. Он знал, что большинство Золотых Мечей являются вестеросцами-изгнанниками или их потомками, что только подтвердили фамилии тех, кого представлял Пик — почти все они носили не свойственные валирийцам фамилии вроде Флауэрс, Риверс или Стоун. Но куда больше его заинтересовал их предводитель — капитан роты по имени Лисоно Маар. Этот человек был чистокровным лисенийцем с безусловно валирийской внешностью. — Большая честь познакомиться с вами, сир Киван, — произнес женоподобный капитан на безупречном общем языке. — Это вы оказываете мне честь, — машинально ответил Ланнистер, пытаясь вспомнить, слышал ли он раньше это имя хотя бы раз. — Я знаком с вашим командиром, Гарри Стриклендом… И надеялся, что он тоже будет здесь. — Генерал-капитан Стрикленд вынужден был остаться в Мире, где он готовит наш отряд к бою, — сказал капитан-разведчик. — Получается, что Золотые Мечи направляются на север? — это сиру Кивану совсем не нравилось. — Все уже решено? — Так постановил совет Триархии, — ответил Лисоно. — Золотые Мечи — лучший из наемных отрядов по обе стороны Узкого моря. И Триархия хочет поставить нас на острие атаки. — При всем моем уважении к великим магистрам Триархии… Я считаю, что в этом они ошибаются, — сказал Киван. — Есть еще два десятка наемных отрядов, которые могут возглавить это наступление. В то время как Золотые Мечи известны как изгнанники из Вестероса… Или их наследники. Как вы считаете, где они будут сражаться лучше, с большим воодушевлением — здесь, на чужбине, или на своей потерянной родине? Лисоно Маар отвел взгляд. Огляделся, чтобы убедиться в том, что их никто не слушает. — Это тоже обсуждалось. Вплоть до вашего приезда я не был уверен в том, что наша работа будет продлена. — Можете больше не сомневаться. Королева направила меня именно затем, чтобы предложить вам новую работу. Станнис, новый узурпатор, выдвинулся далеко на запад, на Утес Кастерли. Королевская Гавань совершенно беззащитна и открыта для нападения с моря. Пока открыта… Поэтому лучше вам поторопиться. Лисоно подумал несколько мгновений. — Нам нужны корабли. Не меньше сотни, чтобы переправиться через море. — Архонт заверил меня, что корабли будут, — ответил ему Киван. — Могу я узнать, сколько у вас воинов? — Десять тысяч, сир, — сказал капитан. — Две тысячи конников, из них пятьсот рыцарей. Черный Балак командует лучниками — это еще тысяча. И две дюжины боевых слонов, которым не может противостоять ни один из рыцарей Семи Королевств. — Я наслышан о них, — не стал скрывать сир Киван. — Золотые Мечи известны своей выучкой и отвагой. И все же… — он сделал вид, что колеблется. — Я должен предупредить вас, что Станнис призывает на свою службу темные силы. У него есть Красные жрецы, которые вызывают все эти кошмары через свое Кольцо… — Свое? — Лисоно Маар иронично приподнял бровь. — Вы правда верите, что хозалбори призвали Красные жрецы? Нет, — он покачал головой. — Они на такое не способны. Я-то знаю. Сир Киван старался сохранить спокойствие на лице. — Я слышал разные версии… Могу я спросить, какая из них вам кажется верной? Капитан разведчиков крепко задумался. — Я думаю, боги просто смеются над нами, сир Киван. Когда-то мои далекие предки были простыми скотоводами, которые пасли овец в горах, пока боги не одарили их драконами. Или прокляли, как думают некоторые. Получив эту силу, мы завоевали весь мир, а потом возгордились и боги низвергли нас обратно на грешную землю, — он помолчал еще немного. — Теперь им снова стало скучно и они вновь разыгрывают нас. Я не знаю, к чему это приведет. Но к чему-то должно привести — боги ничего не делают просто так, без цели. Чаще всего — ради наказания злых и награждения смиренных и справедливых. — И вы считаете себя смиренным? — не выдержал Киван, глядя на разодетого наемника, который выглядел роскошнее любой знатной дамы из Ланниспорта. — Может, и нет, сир, — лукаво улыбнулся Маар. А потом добавил, понизив голос. — Но я верю в то, что наше дело правое. Киван воспринял эту реплику как хороший знак. — Насколько мне известно, Золотые Мечи никогда не прерывали договора? — спросил он полушепотом. — Нет, — ответил лисениец и добавил еле слышно: — Но никто из королей Вестероса не предлагал нам вернуться домой…