Песнь Короны и Вируса

05.08.299 г. от з.Э. — Это правда, миледи? Едва Кейтилин Старк вышла из своего шатра, к ней тут же повернулось несколько лиц из собравшейся рядом небольшой толпы. А вопрос исходил из уст Хала Моллена, капитана гвардии Винтерфелла, которому Робб поручил охранять ее. — Какая правда, Хал? — спросила она, изображая непонимание на лице. — То, что говорят о Королевском флоте… И о Теоне, миледи, — последнее он добавил с сомнением в голосе. Кейтилин оглядела собравшихся. Со всех сторон на нее смотрели встревоженные лица. Она поняла, что скрывать правду от них бесполезно. Они уже и так почти все знают — или предполагают нечто худшее, чем то, что было в действительности. — Да, боюсь, что это правда, — вздохнула она. И добавила мысленно: «Вот только далеко не вся…» Многие громко зароптали в ответ. Она слышала ругань и проклятия в адрес Железнорожденных, но уже не слушала. Леди Кейтилин пошла через лагерь в сопровождении Хала. Робб перед ужином созвал еще одно совещание для высших лордов и командиров — тех, кто был в курсе случившегося и безуспешно пытался сохранить все в тайне. Но увы, весть о разгроме флота, гибели сира Имри Флорента и побеге Теона разнеслась по войску быстрее лесного пожара. А Золотой Зуб до сих пор не сдавался, как и последние два месяца. Лагерь Старков и Талли раскинулся на многие лиги, но они не рисковали углубиться в Западные земли, оставив в тылу крепость и войско Леффордов. Пока она шла, начал накрапывать дождь. Это случалось все чаще, дни становились дождливыми, а ночи холодными. «Зима близко…» Она шла к командирскому шатру, над которым высоко трепетало знамя с лютоволком. Но еще выше торчал медный штырь с перекладинами, который удерживали тонкие проволочные растяжки. Кейтилин даже не пыталась сделать вид, что представляет, как это работает и зачем нужна эта «антенна» — она просто знала, что нужна и от нее тянулись провода к черному ящику «радио», за которым ухаживал старый мейстер Виман. Летающие люди объяснили ему, как пользоваться этой штукой. Еще за несколько шагов леди Кейтилин поняла, что согласия между участниками собрания нет. Громче всех орал и ругался, разумеется, Большой Джон Амбер, проклинавший последними словами Теона и его отца. Мрачный Робб, сидевший рядом с ним, одной рукой почесывал за ухом Серого Ветра, а второй держал бутыль с элем. Кейтилин обратила внимание на то, что лютоволк ее сына вырос еще больше со времен битвы на Золотой дороге — сейчас он был размером с пони, а его голова закрывала колени Робба целиком. Желтые глаза зверя подозрительно оглядывали всех собравшихся и Кейтилин была уверена, что у этой подозрительности есть весомые причины. Все остальные участники встречи пребывали в чем-то среднем между дикой яростью Большого Джона и хмельной апатией ее сына. Эдмар скорчился в кресле во главе стола, сжимая в руке кубок с вином, и ей казалось, что он сейчас просто рухнет или на стол, или под стол. Некоторых из речных лордов здесь не было вообще — прежде всего, тех, чьи земли граничили с морем. Не далее как вчера лорд Джейсон Маллистер попросил у Эдмара разрешение покинуть войско, чтобы укрепить Морскую стражу для защиты от набегов с Железных островов. И брату ничего не оставалось, кроме как согласиться. И сегодня утром они как раз уезжали. Зато здесь было сразу несколько Фреев во главе с самим сиром Риманом, сыном Стеврона и внуком старого Уолдера, вторым в очереди наследования титула лорда Близнецов. И от нее не укрылось то, что их выцветшие плащи были скреплены пряжками в виде горящих сердец с силуэтом Близнецов по центру. После того, как отец их обширного семейства принял новую веру, едва ли не все его потомство последовало за ним в первые же дни. «Сначала Уэнты, теперь Фреи…» — с тревогой думала Кейтилин. Два крупных дома Речных земель уже приняли Красного бога. Да еще лорд Берик со своей бандой, говорят, до сих пор гуляет по долине Трезубца… Рядом с Фреями сидел Русе Болтон, все такой же невозмутимый и холодный, как и всегда. Воплощенная противоположность пылающему от ярости Джону Амберу. Кейтилин не могла припомнить, сказал ли Русе хоть слово за последние дни, с тех пор, как они узнали об измене Железнорожденных. Но она не могла не вспомнить ту ссору, которая возникла несколько недель назад, вскоре после того, как лорд Дредфорта прибыл со своим войском в Риверран из Харренхолла. «Ты нас всех позоришь, Болтон», — она хорошо помнила, с каким грозным видом нависал над ним Большой Джон. Он был на целую голову выше Русе и гораздо шире в плечах, но тот ничуть не боялся. «Прошу простить меня, милорды, но я не знаю, чем я мог вас опозорить», — ответил он своим обычным тихим голосом, который был едва слышен в дальних углах Большого зала. — «Если вы про наемников, которых я казнил, среди них почти не было вестеросцев. Благородных, даже Ланнистеров, я взял в плен, надеясь взять за них выкуп. Менее родовитым предложил Стену или просто отпустил. А эти «Бравые ребята» давно известны дурной славой. Тайвин привел их сюда лишь затем, чтобы внушить жителям Речных земель страх. И то, что они здесь творили… Они сполна заслужили мой приговор». «Кем они были — вестеросцами или чужеземцами — это нас не касается, лорд Болтон», — сурово возразил Робб. Она вспомнила, как ее сын сидел на высоком месте рядом с Эдмаром… И так сильно напоминал ей молодого Неда. Даже голос был похож. Она была очень этому рада. И надеялась, что его слово будет таким же весомым, как и у его отца. Его слово уже набирало вес, несмотря на то, что ему было всего пятнадцать. — «Вы содрали с них кожу живьем. Мой отец запрещал свежевать живых людей и вы должны это знать». «Лорд Эддард запретил снимать с людей кожу на Севере, милорд», — холодно возразил Русе. — «Я на Севере и не снимал». «Не держи нас за дураков, Болтон!» — рявкнул Большой Джон, заглушая поднявшийся в зале ропот. — «То, что ты творишь, бросает тень на того, кто нами правит! Король сильно разгневан на нас из-за тебя!» «Я много раз спрашивал, есть ли в Речных землях или еще где-то закон, прямо запрещающий снятие кожи с казнимых. Никто его не нашел», — спокойно ответил Русе. «Его нет потому, что так никто прежде не делал», — возразил сир Вилис Мандерли, наследник лорда Вимана. — «Кто будет запрещать то, что, по его мнению, никто не делает?» Многие северяне продолжали неодобрительно коситься на Болтона, а вот лорды Речных земель, как она помнила, отнеслись к его поступку намного более терпимо. «Если я вызвал ваше недовольство, милорды, примите мои искренние извинения за это… Но я по-прежнему считаю, что поступил правильно. Все эти люди были насильниками, убийцами и грабителями…» — его серые глаза остановились на Роббе. — «Если вы хотите проявлять к людям милосердие, лорд Старк, думаю, вы без труда найдете тех, кто это заслуживает это милосердие сильнее, чем эти». «Решать, кто заслуживает моей милости, я буду сам, милорд», — угрюмым голосом ответил Робб. «А я, например, рад, что этих людей больше нет», — вклинился в разговор ее брат. — «Эти Бравые ребята такое вытворяли… Даже Гора не совершал подобных зверств. Поэтому я хочу поблагодарить вас за свершенное правосудие, лорд Болтон… Хотя, возможно, было бы разумнее просто обезглавить их всех. Или повесить. Потому что ко мне уже обратились летающие люди… Они тоже были очень недовольны увиденным», — Кейтилин вспомнила смущенное выражение его лица. — «Они назвали ваше поведение дикостью… и как-то еще». «Дикостью, милорд? Вот, значит, как…» — Болтон медленно оглядел собравшихся в зале лордов. — «Интересно, а когда мы, лорды Вестероса, вдруг решили преклонить колени перед этими летающими людьми? Перед теми, кто появился из ниоткуда и решил, что может решать, как нам жить дальше? Решать, кто из нас цивилизованный человек, а кто нет?» — Русе обвел ледяным взглядом всю комнату. — «Когда? Или я что-то пропустил?» «Летающие люди — наши друзья и верные союзники», — возразил лорд Блэквуд. — «Они помогли нам выстоять против Ланнистеров, их целители продолжают лечить наших сынов и братьев…» Некоторые из собравшихся стали кричать «Да!» «Он прав!», но большинство хранили молчание. «Опасные вещи вы говорите, милорд», — обратился к Болтону сир Марк Пайпер. — «Порой мне кажется, будто вы уже готовы перебежать на сторону Ланнистеров!» Болтон с ледяным взглядом медленно повернулся к молодому рыцарю. «Ланнистеры жестоки и коварны, сир. Но они родились в том же мире, что и я, и мы все. Они живут здесь со времен Первых людей. Тайвин Ланнистер сильный и опасный враг, но эти чужаки вызывают во мне куда больше тревоги, чем он. И я подозреваю, что каждый из вас чувствует то же самое, хоть и не признается в этом…» — он снова оглядел зал. — «Что вы будете делать, когда станете им не нужны? И они всех вас назовут дикими?» И никто не мог найти вразумительного ответа на его слова. Кейтилин хорошо запомнила эту тяжелую тишину в зале. Сейчас те же самые люди собрались за столом в шатре, слушая стук дождя над головой и пытаясь решить, что им делать дальше. Сама леди Старк стояла у входа, не вмешиваясь, просто слушая. — Милорды, Железнорожденные продолжат разорять и сжигать наши прибрежные земли, как делали всегда, во все времена, — провозгласил лорд Вэнс. — Но это ничего не меняет. Скоро король осадит Утес Кастерли. И даже если морская блокада провалится и Ланнистеры смогут получать подкрепление с моря… Рано или поздно король построит еще один флот и Тайвин окажется в ловушке. И ему ничего не останется, кроме как сдаться. — Я согласен, — кивнул лорд Блэквуд. — Когда мы, наконец, возьмем Золотой Зуб, Холмы Пендрика попадут под наш контроль — и после победы эти земли отойдут нам по воле короля, — он огляделся. — Разбиваем врага, забираем добычу, возвращаемся домой — и еще успеем последний урожай собрать. Сразу несколько человек согласно загудели и только лорд Джонос Бракен, сидевший с противоположной стороны стола, резко вскочил на ноги. — А как же лорд Берик? — воскликнул он. — Не знаю, как вы, а я, после того, как мы закончим здесь, возьму своих людей и пойду выслеживать этого разбойника! — Вы назвали его разбойником? — возмутился Риман Фрей. — Осторожнее со словами! Лорд Берик распространяет святое слово Владыки по воле Его, короля Станниса и леди Мелисандры… — Не собираюсь выслушивать проповеди от Фреев! — отрезал Бракен. — И даже если король отверг веру, дом Бракенов останется верен нашим богам. И я скорее умру с мечом в руке, чем увижу, как горят наши септы! — А ведь этого человека когда-то послали принести правосудие Горе, — вспомнил лорд Лаймонд Гудбрук. — И он не справился. Это пришлось делать нам. Но он вместо этого принялся жечь септы. В моих владениях сгорели уже три и деревенские жители в ужасе… Он прав, — Гудбрук повернулся к Эдмару Талли. — Лорд Берик должен вернуться в Марки, где ему и место. Пусть жжет там что хочет и молится кому хочет… Кейтилин заметила, как сильно сдал ее брат в последнее время. Создавалось впечатление, что пока его знаменосцы спорили между собой, все их претензии били лично его — словно удары. Сейчас он, взмокший от волнения, переводил взгляд с Бракена на Гудбрука и обратно. — В каких преступлениях вы обвиняете лорда Берика? — спросил Талли. — Этот человек сжигает святые септы, милорд, — ответил лорд Джонос. — Уже почти полсотни, от Черноводной до Красного Зубца. Вы знаете, что он сделал в Каменной Септе? Как это можно назвать, кроме как преступлением? — Милорд! — сир Риман вскочил на ноги. — Войну с врагом нельзя назвать преступлением! Как и искоренение измены! Вы должны знать, что Каменная Септа была одним из мест сбора так называемых «Сынов Воина». Между нами и столицей находились сотни вооруженных врагов! И лорд Берик на прошлой неделе перебил их, как собак! В ответ раздалось сразу несколько голосов, перекрикивающих друг друга, и Эдмару потребовалось больше минуты на то, чтобы восстановить тишину. — Одно дело — это сражаться с изменниками, — обратился он к сиру Риману. — Но зачем он врывается в деревни, где живут мирные жители, и сжигает их святыни? Как вы это объясните? — Мирных жителей никто не трогает! — запротестовал сир Риман. — Они сами, по велению сердца, приняли Владыку Света, как это сделали леди Уэнт и мой глубокоуважаемый дед. Они сами разрушили языческие святилища и зажгли на их месте священные огни, чтобы услышать из них слово Владыки… Ропот стал еще громче. Бракен буквально сжигал Фрея взглядом, которым обычно смотрел на лорда Вранодрева. Эдмар же смотрел то на одного, то на другого. — В каких еще преступлениях обвиняется лорд Берик? — спросил он. — Грабежи? Разбои? Убийства? Изнасилования? — Есть такое, милорд, — включился в разговор лорд Теомар Смоллвуд. — Его люди месяц назад изнасиловали крестьянку недалеко от Падучего Водопада. Вот только… — он как-то сразу поник. — Лорд Берик сам арестовал насильников… и сжег их заживо тем же вечером… — Видите, милорды? Видите? — воодушевился сир Риман. — Берик Дондаррион несет справедливость всем, даже своим воинам, так же, как Торос несет слово Владыки… И вы называете этих людей разбойниками? Да эти разбойники справедливее многих из вас! — А как же сир Уиллас Вуд? — не успокаивался Бракен. — Рыцарь Речных земель, добрый и верный. Которого я не раз принимал в своих чертогах. Берик убил его в Харренхолле! — Это был суд поединком! — тут же ответил Черный Уолдер, бастард сира Римана. — Это не убийство! — Это было грязное колдовство, призванное обмануть волю богов! — еще сильнее разъярился лорд Бракен. — Его брат, сир Викон, видел это — и рассказал мне все. Он приехал ко мне в замок с несколькими верными людьми. Они клялись, что лорд Берик сам позволил ударить себя в грудь, чтобы Торос смог снова поднять его… — он обвел всех собравшихся безумным взглядом. — Красный жрец… он обладает какой-то темной силой. Повисла тишина, которую вскоре нарушил громогласный хохот с той стороны, где сидел лорд Блэквуд. — Я всегда знал, что Бракены на редкость легковерные люди! — провозгласил он, наливая себе еще эля. И кое-кто рассмеялся вместе с ним, что взбесило лорда Бракена еще больше. Он открыл было рот, чтобы ответить, но его опередил Большой Джон. — Я ни разу еще не встречал человека, способного обмануть смерть… Но если и встречу, я не хочу быть его врагом, — он повернулся к Роббу. — Меня не волнует этот Красный бог. И когда эта проклятая осада закончится, мои люди вернутся домой. Зима не за горами, а мой дядя пишет, что одичалые лезут прямо через Стену. И с каждым новолунием их становится все больше. Многие из северян поддержали его. Речные лорды пытались было возразить — и Кейтилин поняла, что пора включиться в разговор и ей. — Милорды, боюсь, у меня недобрые вести, — сказала она и к ней повернулось множество лиц. — Вести из Простора… Ясноводная крепость пала. — Замок, где родилась королева? — обеспокоенно переспросил сир Вилис. — Как это случилось, миледи? — Хайтауэры прорыли подкоп под стенами и атаковали одновременно оттуда и через пролом в стене. Вчера замок был взят. Сир Колин Флорент, дядя королевы, взят в плен. Как и ее кузен Алекин, и некоторые другие. Лорды встревоженно переглянулись. — Это и в самом деле тревожные новости, миледи, — сказал Галбарт Гловер, лорд Темнолесья. — Но у короля тоже есть знатные заложники, и их немало. Крейкхоллы, Бейнфорты, Браксы, Леффорды… — Боги, да половина западников сидит у нас в темницах! — воскликнул Марк Пайпер. — И среди них Серсея Ланнистер. Не отчаивайтесь, милорды. Мы все равно побеждаем. — Да, миледи, эта новость, конечно, невеселая, но и не страшная, — отмахнулся Большой Джон. — И король может не бояться за жениных родственников. Мне другое интересно. С какой стати это должно волновать нас? — Потому, лорд Амбер, — Кейтилин пристально посмотрела ему в глаза, — что через две недели Хайтауэры и Ланнистеры могут занять Хайгарден. А если он падет, они двинутся маршем на Королевскую Гавань, где смогут посадить Мирцеллу на трон. И мы, находясь здесь, ничего не можем с этим сделать. Снова поднялся ропот, в котором громче всех звучали слова Римана Фрея. — Но мы должны что-то с этим сделать! — воскликнул он, с огнем в глазах глядя прямо на Кейтилин. — Мы должны выступать на Хайгарден! Немедленно! Там решается судьба королевства! Кейтилин, не ожидавшая такой поддержки именно от Фрея, растерянно моргнула, но продолжала наблюдать за реакцией остальных. Лорды Речных земель выглядели встревоженными, северяне — скорее даже ошеломленными. — Мы и так уже ушли слишком далеко! — возразил Большой Джон. — И я, как уже сказал, когда закончу здесь, верну своих людей домой. Пусть южане сами воюют за свой юг. — Я не преклонюсь перед Ланнистерами! Никогда больше не преклонюсь! — тут же выкрикнул сир Марк, глядя ему прямо в глаза. — А вы… Вы же присягали своему королю! Я не знал, что для Амберов любая клятва есть пустой звук… — Зима близко, мальчик… — негромко ответил ему Амбер. И многие из северян — Гловеры, Толхарты, Карстарки — открыто поддерживали его. Потом их взгляды обернулись к Роббу, который — это было ясно видно — не знал, что им всем ответить. Он переглянулся с матерью, она ответила ему ободряющим, как ей казалось, взглядом и чуть заметно кивнула. Тогда Робб поднял руку, требуя тишины. — Милорды, — начал он, оглядывая всех собравшихся. — Да, лорд Амбер прав. Мы прошли долгий путь на юг, но я не забыл, кто именно убил моего отца, и кто предал его. Я не поверну назад, пока не буду уверен в окончательной победе над Ланнистерами. Он внимательно посмотрел в глаза Большому Джону, который немного поутих и ответил уже спокойно: — Милорд. Хайгарден защищает лорд Тарли. Тот самый, кто помог нам в битве на Золотой дороге, в Риверране и Шепчущем лесу… Или не помог? А то я запамятовал. Если он и правда нам помогал, тогда мы должны поспешить на помощь ему… Верно я говорю? Раздалось несколько голосов: «Да!» «Правильно!». Робб нахмурился. Посмотрел на Эдмара, но у речных лордов было не больше желания идти на юг, чем у северян. «Они все устали от войны», — понимала Кейтилин. — «Урожай перед зимой их волнует больше, чем защита Хайгардена». И Эдмар тоже это понимал. — Милорды! — в очередной раз воззвал он. — Я знаю, что большинство собравшихся здесь со мной согласятся. Речные земли пролили и без того много крови. К тому же приближается зима. И Железнорожденные снова разоряют наши берега. Мы должны закончить эту войну как можно скорее. Он угадал настроение своих знаменосцев. Среди них прокатился гул одобрения, но был еще и сир Риман. Он быстро огляделся вокруг себя, словно ища кого-нибудь, кто не обрадовался заявлению сына лорда Риверрана, прежде чем снова взглянуть ему в глаза. — Тогда Фреи пойдут на помощь Хайгардену сами, даже если Талли и остальные этого не сделают. Потому что мы верны нашему королю. Эдмар дернулся так, словно его ударили по лицу. — Талли тоже ему верны, — ответил он. Но больше ему добавить было нечего. Спор продолжался еще довольно долго: обсуждалось то, сколько людей сможет собрать лорд Рендилл, успеют ли вмешаться дорнийцы, и что, в конце концов, сделают рыцари и лорды Долины Аррен. И уже глубокой ночью, когда стол был завален пустыми кубками и кружками, все стали расходиться. Кейтилин обратила внимание на то, что брат ушел самым последним и пошла за ним. Его шатер находился в нескольких минутах неспешной ходьбы. В ночной темноте она видела множество костров и вдохнула знакомый запах готовящегося ужина. Где-то играл на арфе бард, но с такого расстояния она не могла узнать песню. Оставив Хала у входа, она зашла в походное жилище брата. Эдмар как раз наливал себе очередной бокал вина. Заметив Кейтилин, он предложил выпить и ей, но она отказалась. Тогда он сел, поднес кубок к губам и осушил его одним большим глотком. А когда он опустил посуду и посмотрел на сестру, она увидела, что его лицо почти сравнялось по цвету с арборским напитком. Редвины, кстати, тоже до сих пор оставались в стороне от войны и их запасы вина уже начинали истощаться. Тишина затянулась. — Все идет не так, как мы ожидали, — осторожно начала Кейтилин. — Э… — махнул рукой Эдмар. — Разве это войско? Это сброд, сестра… — он вертел в пальцах кубок, глядя на него так, словно это было какое-то сокровище. — Тогда им нужен предводитель, чтобы вести их к цели, — Кейтилин шагнула вперед. — И им должен быть ты. Ты сын Хостера Талли. Прикажи им то, что считаешь нужным — и они пойдут за тобой. — А что я считаю нужным? — спросил он. — Наши поля сожжены. И засеять их для нового урожая больше некому, — он отвел взгляд и выдохнул. — Когда эта осада закончится, мы уйдем. У нас нет другого выхода. — А как же Фреи? — не уступала Кейтилин. — И если Хайгарден падет, война не закончится, а затянется… — Да нет им никакого дела до Хайгардена! — внезапно рявкнул Эдмар. — Им не Хайгарден нужен, а Риверран! — Что? — оторопела Кейтилин. — Ты о чем… — Я получил послание от леди Мелисандры, — Эдмар говорил это так, словно готовился признаться в чем-то ужасном. — Она призывает меня принять Владыку Света. Вот это уже было для нее сюрпризом. — И ты… ты отказал ей? — спросила она, не зная, какой ответ пугает ее больше. — Я не ответил, — признался Эдмар. — Но… До меня доходят слухи из Близнецов. Король хочет, чтобы я принял Владыку и взял в жены кого-нибудь из выводка старого Уолдера. Иначе… Он допускает, что верховным лордом Трезубца после смерти нашего отца станет Уолдер Фрей. Что он и его потомки станут новыми сюзеренами Речных земель. Потрясение Кейтилин переросло в гнев. — Он? — воскликнула она. — Вот этот… старый хорек? Покойный лорд Фрей? Ты… Ты шутишь, да? Скажи, что это шутка! — Люди, которые мне об этом сообщили… Я знаю, что им можно доверять, — ответил Эдмар. — Но как так можно? Мы ведь ничем не провинились перед королем, перед Железным Троном! Триста лет Талли правили этими землями… Эдмар посмотрел ей в глаза. — Правили — но не царствовали, Кэт, — прямо сказал он. — Талли никогда не были королями Трезубца. Бракены, Блэквуды, Маллистеры — все они были. Пусть и недолго. Но мы нет. Пока не пришли владыки драконов. — Да, мы не были королями, — не стала спорить Кейтилин, а потом крепко схватила его за руку. — Как и Фреи. Как и Тиреллы. Как и Баратеоны. — Вот только все они поддерживали королевский дом во всем и всегда… — покачал головой Эдмар. — Станнис видит, что у меня нет власти над моими людьми. И если я покажусь ему недостаточно верным, ему ничего не стоит найти другого, более решительного и лояльного… А я понимаю, что идти сейчас на Хайгарден сродни самоубийству. Мы уже выжаты досуха. Но Фреи пострадали от войны меньше прочих. И они вполне могут попытаться. И если они найдут хоть каких-нибудь союзников и поведут их на юг… Возможно, король сочтет их более достойными. — Нет… нет, нет, этого не может быть! Мой сын… Он поехал на юг ради тебя, ради памяти отца! Он не будет сидеть сложа руки и позволять Фреям узурпировать… — Ты вернешься домой, — мертвым голосом начал Эдмар. — И он тоже. А когда он уйдет, я потеряю остатки влияния, Кэт. И чтобы этого не случилось… — он наклонился вперед, сжимая ее руку, — …я вижу один-единственный выход. Кейтилин, когда поняла, к чему он клонит, в ужасе отшатнулась, представив себе, что должно быть дальше. — Ты готов вот так взять — и сжечь все септы в Риверране? Выгнать септонов и септ? Она вспомнила юность, все дни, которые она вместе с братом и сестрой проводила в септе. А потом — с мужем, в богороще. Вспомнила праздники, где матери и девы, воины и отцы чтили своих божественных покровителей. Вспомнила радость свадеб и грусть похорон. Вспомнила запах горящих свечей и речетативы из «Семиконечной звезды». Когда она вышла замуж, ей было очень горько оставлять все это позади, но Нед все понял — и воздвиг в Винтерфелле септу специально для нее. Это была одна из вещей, за которые она его действительно любила. Она вспомнила и лорда Хостера, который сейчас уже не вставал с постели и ждал смерти. — Наш лорд-отец лежит на смертном одре. И ты, едва заняв его место, хочешь отказаться от веры предков? От богов, которые хранили нас тысячу лет? Кейтилин и сама понимала, какую боль причиняет близкому человеку. Но она была слишком зла, чтобы сдерживать себя. Эдмар же, не в силах больше сдерживаться, закрыл лицо руками и молчал какое-то время. — Эдмар? — не отступала она. — Что ты будешь делать? Он убрал руки от лица и посмотрел на нее осоловевшим взглядом. Медленно покачал головой. — Не знаю, Кэт… Я правда не знаю… Кейтилин снова задумалась. — Северяне тоже хотят вернуться домой… Но они верны Роббу. И если он решит пойти на юг, больше половины из них согласится пойти с ним. И кое-кто из речных лордов тоже. — А что ждет твоего сына в Хайгардене? — спросил он. — Новые битвы еще на триста лиг дальше от дома? Кейтилин очень тщательно взвешивала слова для ответа. Целую минуту она размышляла, прохаживаясь туда-сюда, думая о сыне и других своих детях. Все они были в безопасности в Винтерфелле, пусть даже Бран остался калекой, а Рикон был все еще почти младенцем. В прошлом месяце она летала на корабле Робба на Север, чтобы несколько дней побыть вместе с детьми. Дар летающих людей, за который она была очень им благодарна. Тогда же и состоялся ее разговор с Сансой о возможной помолвке с Эдриком Штормом. И она помнила, как окаменело лицо дочери. «Бастард?» — сразу спросила она. — «Как Джон Сноу?» Кейтилин оставалось только надеяться на то, что девочка рано или поздно смирится с этим. Арья своей партией оказалась недовольна еще больше, особенно с учетом знакомства с Малым и Большим Уолдерами, новыми подопечными Старков. «Не хочу я замуж за Фрея! Они все дураки!» Кейтилин тут же отчитала дерзкую дочь, сказала: «Ты даже в глаза не видела Элмара, а он хороший, он оруженосец самого лорда Болтона, вы были бы прекрасной парой…» И мысленно добавила о том, что, возможно, Арья со временем даже полюбила бы его — как она сама полюбила ее отца. Обе ее дочери создавали новые проблемы, каждая по-своему. Конечно, она понимала, что это ее бремя как матери, но она никогда не переставала беспокоиться об их будущем. Она вспомнила и их разговоры с королем, когда летала в их лагерь во время осады Глубокой Норы. А если еще вспомнить Робба… И тут ее осенило. Решение было настолько очевидным, что она сама поразилась тому, как не додумалась до этого раньше. Она остановилась, резко развернулась к брату — и тот оторопел при виде ее торжествующей улыбки. Которую ему в последние недели приходилось видеть все реже. — Кэт? — ошеломленно спросил он. — Я знаю, что мы сделаем, — заявила она.