Легенда о Персефоне

Гавриил ощущал себя… живым. Это первое, что пришло в его голову, когда начало возвращаться сознание. Пожалуй, ощущения были слишком уж новыми. Не чувствовать себя и мир вокруг, а именно очнуться в неизвестном месте в неизвестном положении. Даже во время отдыха на небесах архангел в любой момент времени осознавал себя, ему не было необходимости полностью погружаться в сон, как какому-нибудь смертному. В этот раз всё было иначе. Вместо лёгкости отдыха Гавриил ощущал ноющую боль в теле, особенно в крыльях и плече. Не открывая глаз, он попытался сосредоточиться и понять, что с ним происходит, но вместо этого в голове была звенящая пустота. Глаза пришлось открыть. В красноватом полумраке помещения он смог разглядеть тёмный потолок, поддерживаемый двумя тонкими резными колоннами где-то в ногах. Чтобы лучше видеть то, что было за ними, Гавриил попытался сесть. Тело тут же отозвалось предательской вспышкой боли в крыльях, но она же, эта боль, немного прочистила сознание. Сумев подтянуться чуть выше, в положение полусидя, Гавриил понял, что всё это время лежал на кровати, довольно просторной и даже мягкой, а колонны оказались опорами балдахина. Следующим, что увидел архангел, было крупное животное на краю кровати, сверкавшее на него огромными красными глазами. Несколько мгновений они с Гавриилом внимательно изучали друг друга, а после создание поднялось в воздух с утробным гулом, оказавшись слишком крупным для Земли насекомым, и полетело куда-то в тёмный угол, куда красноватый свет не дотягивался. Значило ли это, что Гавриил не на Земле? В Бездне, конечно! Сознание послушно подкинуло несколько размытых картинок-воспоминаний о торжествующих бесах и бесконечных тесных коридорах. Тогда почему он не в камере пыток? Как его вообще смогли пленить, ведь среди них не было ни одного действительно сильного демона, способного потягаться с архангелом? Оказалось, что Легион вполне способен просто задавить массой. Особенно когда нет необходимости вслух координировать свои действия. Они напали сразу со всех сторон, Гавриил помнил. И кто-то особо ловкий, пока его сотоварищи отвлекали не ожидавшего встречи противника, смог нанести довольно сильный удар по голове. Оглушённый в первые минуты, архангел не смог активно сопротивляться, а завязавшаяся схватка не дала возможности вернуться в Рай. Бесы буквально повисли на нём, не давая подняться, а кто-то из них вдобавок владел адским пламенем. Наверняка, командир отряда. Сгустки пламени были совсем небольшими, не больше снежка, какими кидаются смертные дети во время зимних забав, но ему и этого оказалось довольно. Гавриил пошевелил крыльями, тут же отозвавшимися болью. Что ж, он смог восстановить события, приведшие его в Преисподнюю. Оставалось только понять, каким чудом он оказался в этой постели с относительным комфортом и даже с перевязанными ранами. Гадать, чьим гостеприимством он пользовался, Гавриилу долго не потребовалось. В той стороне, где скрылось насекомое, открылась дверь, впуская свет и невысокого демона. Демонессу. Хотя, конечно, Князь Ада мало походила на женщину внешне. Скорее, на ждущего посвящения в оруженосцы пажа — мужской крой одежды словно с чужого плеча, коротко и неровно остриженные чёрные волосы, да и сама она выглядела по-мальчишески нескладной. На Небесах никогда не позволили бы себе выглядеть подобным образом. — Очнулся, наконец, — Вельзевул не спрашивала, констатировала факт. Взмахом руки зажгла свечи, давая Гавриилу рассмотреть комнату, в которой он оказался. Хотя в первую очередь он разглядывал саму княгиню, гадая, чего можно ожидать от извечного врага. Насекомое — огромная муха, это Гавриил разглядел, когда глаза привыкли к свету, — вернулось следом за хозяйкой и опустилось в кресло напротив кровати. На архангела муха не смотрела, видимо, привыкнув уже к его присутствию. Всё её внимание было приковано к подносу на столике рядом с ней. — Не думала, что ангелы так любят спать. Ты здесь уже дней пять. — Вельзевул прошла к резному сундуку, стоящему впритык к занятому мухой креслу, и практически не глядя достала оттуда перевязочные материалы. Чувствовалось, что делала она это в последнее время часто. — Я осмотрю твои раны. Это была очень странная забота со стороны демона. В её голосе Гавриил не чувствовал теплоты или участия, она говорила сухо и коротко. И при этом он не в пыточной камере, а во вполне сносных условиях. Он ничего не мог понять и решил пока просто подчиняться. В конце концов, сейчас Вельзевул заведомо сильнее него. Первым делом она сняла повязку с груди архангела, старательно прощупав срастающееся ребро маленькими цепкими пальчиками. Гавриил чуть поморщился от неприятных ощущений, но в целом было терпимо. Возвращать повязку на место Вельзевул не стала, видимо, удовлетворившись результатом. — Как голова? — спросила она, продолжив осмотр. — Кружится? — Немного. Гавриилу неприятно было признавать свою слабость, но если верить сказанному ранее, предыдущие пять дней он вообще был в полной власти Вельзевул. И пока что жив. И осматривает она его как заправский медик, явно зная все повреждения. Неужели сама ухаживала всё это время? — Зачем ты это делаешь? — задал вопрос Гавриил. Ему важно было понять, считать ли Вельзевул врагом или союзником. — Удивляешься, что я добрая? — Вельзевул искривила губы в усмешке и принялась разматывать повязку на плече. — Не обольщайся, ты нужен мне живым. Твоя сестрица должна хорошо заплатить за тебя. — Михаил никогда не… — Переговоры уже идут, — оборвала его возмущения Вельзевул и резко дёрнула повязку. — Опять воспалилось! На куске полотна остались красновато-жёлтые следы сукровицы и гноя. Демонесса со вздохом поднялась и направилась в соседнее помещение, не то, откуда появилась. Оттуда донёсся шум бегущей по старым трубам воды. Отсутствовала она минут пять. За это время Гавриил успел бегло осмотреться, стараясь отвлечься от ноющей боли в потревоженной ране. Комната, в которой он находился, была не то чтобы захламлённой, скорее, слишком заставленной, вся мебель находилась впритык друг к другу. И при этом здесь явно жили и регулярно всем пользовались. Спальня Вельзевул? Зачем демону спальня? Придумать ответ на этот вопрос Гавриил не успел. Вельзевул вернулась, держа в одной руке блюдо с водой, а во второй — кинжал, по виду достаточно острый. — Придётся потерпеть, — сообщила демонесса, присаживаясь на край кровати, и усмехнулась. — Можешь кричать, если надо. Гавриил хотел гордо заявить, что даже под пытками не доставит подобного удовольствия ни одному демону, но не успел. Быстрым умелым движением Вельзевул срезала с его плеча кусок загноившейся плоти, и архангелу потребовалось усилие, чтобы сдержаться и не издать ни стона. Он чувствовал, как из раны потекла кровь, слишком горячая. Или это от боли? В Аду действительно боль оказалась в разы сильнее, чем дома, наверху. — Наверное, будет шрам, — слишком спокойно произнесла Вельзевул, принимаясь смывать кровь. Вода в блюде быстро окрашивалась в красный. — Я не умею лечить раны, нанесённые адским пламенем. Нам оно не причиняет вреда. Асмодей говорит, шрамы украшают мужчин. Слабое утешение. Какая Гавриилу разница, что там считает какой-то демон, даже если это член Тёмного Совета. Впрочем, даже если и останется шрам, его это тревожило не более всей ситуации, в которую он умудрился попасть. И что ему теперь со всем этим делать? Вельзевул говорит, что идут переговоры. Значит, Михаил готова согласиться на требования демонов, чтобы спасти брата. Вот только что именно они потребуют? И что за это потребует с него сестра? — Что вы хотите от Михаил? — Гавриил решил не гадать, а задать вопрос прямо. Конечно, княгиня не казалась словоохотливой, но на диалог шла. — Невмешательства, — снова короткий ответ. Вельзевул как раз закончила промывать рану и придирчиво осматривала её. Решив, что от повреждённых тканей она избавилась удачно за один раз и можно бинтовать плечо, она снизошла до пояснения. — Чтобы прекратились ваши явления людям. Особенно массам людей. Крестоносцы прекрасно сведут себя в Ад без нашей помощи, если вы не будете мешать. — Ты думаешь, она согласится оставить Землю без нашего присмотра? — Да присматривайте, кто ж вам запрещает. — Вельзевул пожала плечами и завязала чуть кривоватый узелок на свежей повязке. — Мы не хотим чудесных явлений целым толпам. Отвечайте себе на молитвы и всё такое. Благих вестей, кажется, тоже больше не ожидается… Так вот чего добивается Преисподняя! Им хочется лишить людей божественных чудес. Ну а отдельным праведникам сложнее будет доказать истинность веры и существование Бога. — Если Мама захочет, — Вельзевул произнесла это «Мама» слишком иронично, — Она и сама явит миру достаточно чудес. Повернись, я посмотрю крылья. Раны на крыльях заживали лучше, воспаление было совсем небольшое и не до нагноения. Скорее, просто из-за нарастающей свежей кожи. Гавриил мысленно порадовался, что новой пытки с промыванием ему удалось избежать, хотя под повязками крылья продолжали болеть при каждом движении. Словно адское пламя всё ещё осталось под кожей и пыталось выжечь всю благодать. — С ранами закончили. Завтра снова посмотрю. — Вельзевул отнесла блюдо и кинжал в ванную комнату. Сразу вернувшись, деловито прошла к столику и взяла в руки поднос. — Хватит сил поесть самому? — Что? Зачем? — Гавриил непонимающе посмотрел на княгиню, протянувшую ему поднос. Там обнаружилась глубокая миска, полная жидкости с маслянистыми разводами на поверхности и запахом человеческой пищи. Рядом лежала ложка. — Восстановить силы. Зачем ещё едят? — Вельзевул пожала плечами, жидкость в миске колыхнулась. — Кажется, тебе окончательно отбили мозги, если ты этого не помнишь. — Мне не надо. — Гавриил попытался отрицательно покачать головой, но картинка перед глазами поплыла, подтверждая слова Вельзевул об отбитом мозге. Но не настолько отбитом, чтобы он забыл себя и поддался искушению демона. — Послушай, это хорошая еда, её принесли с Земли. — В голосе Вельзевул послышались нотки обиды, словно она сама лично её добывала. — И она совсем свежая. — Я не оскверняю себя человеческой пищей, — упрямо проговорил Гавриил. Где-то внутри на мгновение всколыхнулось чувство вины, ведь демонесса явно заботилась о нём. Но потом он вспомнил, что Вельзевул властвовала над грехом чревоугодия. Может, это тоже разновидность пытки. — Можешь освятить её, ез-зли так надо, — повысила голос Вельзевул. Она оказалась не менее упрямой, чем архангел. — Если бы мы могли так легко делать воду святой, вы погибли бы уже давно. — Гавриил гордо поднял голову, всем видом показывая, что не притронется к содержимому подноса. — Да твою ж-ж Мать… — протянула Вельзевул, едва сдерживаясь. — Делай как хочешь. Только подохнуть не смей. Жужа, обед! С грохотом поставив поднос обратно на столик, она вышла из комнаты. Муха поднялась в воздух и тёмным гудящим облачком растеклась вокруг миски. Та опустела в считанные мгновения.