la solassitude

После отъезда Меранта прошел месяц. Каждый день он собирался написать Одетте, но дальше, чем «дорогая Одетта», он не продвинулся. Слова подобрать было достаточно сложно, просто сказать «я люблю тебя», было глупо и бессмысленно. Когда чувств очень много, их тяжело выразить в словах. Он готовил небольшие спектакли, занимался с девочками. Его метод не менялся - каждую ошибку он исправлял тростью, не пренебрегал резкими словами, чем мог довести до слез, но и к ним он был равнодушен. В каждой девочке он пытался высмотреть хоть что-то похожее на талант, но ни в ком ничего подобного не проглядывалось. Такого огня, как в Фелис, ни у кого не было, ни то что в Марселе, даже в Париже. Фелис часто писала Луи, он активно отвечал. Она рассказывала ему о том, что происходит в опере, изредка затрагивала Одетту. Из последних событий он узнал, что многих девочек женщина повыгоняла из оперы из-за того, что им нужно «познакомить правую ногу с левой, вдруг подружатся». Мерант узнал в словах Одетты одно из своих излюбленных выражений. Подобные мелочи продолжали подогревать его чувства. Шёл второй месяц. Луи прекрасно понимал, что в парижскую оперу ему не вернуться. Из-за этого в груди оседал тяжелый груз. Письма от Фелис поступали все реже, вскоре перестали поступать вообще. Луи почувствовал, что порвал последнюю дорогую ему ниточку. Прошло время. Каждый жил своей жизнью. Мерант в конце концов собрался с мыслями и сел за письмо для Одетты. __________ - Одетта! Тебе письмо, Одетта! - Фелис не постеснялась влететь со всех ног в зал. Дрожащими руками женщина забрала конверт. - Последи. Одетта вышла из зала, ушла в одну из пустых гримёрных. «Любовь моя, Я не писал тебе несколько месяцев, ты не получала ни одной весточки лично от меня. Я долго думал, что тебе сказать. Я не видел тебя уже несколько месяцев. Некоторые люди жестокие и злые, пропитанные корыстью, надеюсь тебя они никак не касаются. Поверь, где бы я ни был, я постоянно тебя вспоминаю и льщу себе тем, что тебе может быть тоже меня иногда не хватает. Как же красиво все начиналось… Моя любовь никогда не перестанет цвести для тебя. Единственное живое, что во мне осталось. После пожара, я не посмел полюбить кого-то другого, да и не смог бы. Я подарил тебе свое сердце перед тем самым спектаклем, а подарки не возвращают. Да оно мне и не нужно, ты обращаешься с ним лучше, чем я, с тобой ему комфортнее. Ты столько лет бережёшь его, хотя сама этого не знаешь. Нигде и ни с кем ему не будет так хорошо, как в твоих руках. Преисполненный нежным чувством, Навеки твой, Луи». Бумага чуть не промокла от слез. Одетта свернула письмо, положила в конверт и вернулась обратно в зал. - Спасибо, милая, - Фелис взглянула на женщину и улыбнулась. «Он все ей сказал». Вскоре на адрес Марсельской оперы было отправлено письмо. «Дорогой Луи, Твоё письмо вызвало во мне бурю чувств - гнев из-за того, что тебя нет рядом, грусть по этой же причине, приятное чувство, преисполненное нежностью, и любовь(?). Я люблю вас, месье Мерант. Пишу, как семнадцатилетняя влюблённая девчонка. Может она все ещё жива во мне. Нам никогда не было нужды ни в чем, никто не цеплялся за карьеру, за деньги. «Нам было достаточно, даже если в огне плясать», как говорится. Выражение имеет как прямой, так и переносный смысл. И оба из них ты прекрасно понимаешь. Ты всегда понимал меня без слов, одним лишь взглядом. Когда-то я закрыла тебя для всех, пыталась сломать, а сейчас я хочу открыть тебя для себя и скрепить старые трещины. Прости меня за все. Фелис скучает по тебе. Как и я. С юношеской любовью, Твоя Одетта». __________ Через месяц произошло то, чего никто не ожидал - министр культуры уволила месье Вокорбея за взятки. Тут нечему было удивляться, такого меркантильного и корыстного человека ещё надо было поискать, но тем не менее эмоциям не было предела. Фелис ликовала. - Мадам Одетта, у меня для вас приятная новость. В связи с отстранением месье Вокорбея, я назначаю вас директором оперы. Одетта молчала - ей нечего было сказать. Первой ее мыслью после этих слов было: «Я смогу вернуть Луи».