ocean's flower

— У русалочки был лишь один вечер, чтобы принц вспомнил в ней свою спасительницу. Но была она нема, и не могла сказать ему о том, что это она тогда смогла его вытащить на берег, когда его корабль потерпел крушение во время шторма. А принц помнил лишь ее чудесный голос, которым теперь обладала злая колдунья, обратившаяся красавицей. Не могла русалочка разлучить принца и колдунью, и оставалось ей горько смотреть на то, как ее возлюбленный держит другую за руки, танцует с ней в вихре вальса и целует в румяные щеки. Время близилось к полуночи, и вышла русалочка на утес, возвышающийся над черным неспокойным морем, волны которого разбивались о камни внизу. Долго смотрела русалочка вниз, и стекали по ее лицу соленые слезы. Слишком сильно она полюбила принца, и не жалела о том, что хоть немного смогла побыть с ним рядом, на суше, лишившись всего прочего. Часы на дворцовой площади пробили полночь. Русалочка шагнула вперед, в пропасть. Там, внизу, волны окутала белая пена, и исчезла в лунном свете. Сонхва внимательно слушает приглушенный голос Хонджуна. Всегда, когда он что-то рассказывает, он поглаживает его волосы, играет с прядями пальцами, зарывается в них, вызывая приятные ощущения. Так же и сейчас, Сонхва лежал на его коленях и слушал занимательную историю о русалке, так отчаянно любившей глупого принца, и пожертвовашей всем ради пары вечеров в его обществе, где он считал ее немощной и болезной. Хонджун задерживает ладонь на голове Сонхва, и его взгляд устремлен к черному горизонту, ожидающему не скорого восхода солнца. — Знаешь, о чем я подумал? — внезапно спрашивает Хонджун, и Сонхва поднимает голову с его колен, взглянув серьезно на капитана, — Русалки знают все. Надо найти их. И узнать про Цветок Океана. — Зачем это тебе? — помощник капитана склоняет голову набок. Челка скрывает почти полностью его левую сторону лица, и никто не знает, что он прячет под ней. Команда пыталась это выяснить поначалу, в разговоре или каким-то физическим способом, но капитан пригрозил отрубить руки каждому, кто коснется Сонхва, а потому больше никто даже близко не приближался к нему. — Разве ты не понимаешь, Сонхва? Только подумай, что нас ждет, если в наших руках окажется Цветок Океана! — Хонджун ухватился за веревки, держащие паруса, и вскочил на корму, взмахнув рукой, — Несметные сокровища будут в наших руках! Мы будем выходить в море и перед нами будут расступаться все корабли. Мы будем быстрее всех, сильнее всех. Несокрушимые и непобедимые. У нас не будет врагов, нас просто будут бояться, в страхе бежать прочь. И весь мир будет у наших ног! Лихорадочный блеск сверкает в глазах капитана и недобрая улыбка растягивается на его лице. Он спрыгивает на палубу и настигает Сонхва, все так же сидящего на скамье, хватает его за руки и поднимает, обняв за плечи и развернувшись с ним к носу корабля, который рассекал воды, двигаясь только вперед. — Капитан Ким Хонджун и его "Виктори" станут легендой. Мы разобьем всех остальных пиратов в прах, уничтожим без следа, чтобы напомнить одно важное правило: капитан может быть только один. И я буду капитаном семи морей! Хонджун смеется ликующе, не замечая грустного и обеспокоенного взгляда Сонхва, при этом совершенно мимолетного, потому что в следующую секунду он ухмыляется и кивает, приобняв капитана за талию. — У тебя все будет, Хонджун. Я сделаю для этого все возможное, — и пусть его голос тихий, но твёрдая уверенность всегда таится в нем, когда дело касается капитана. Сонхва готов на такие вещи, о которых Хонджун даже не подозревает, да что там, его верный помощник и сам не может предположить, какими устоями готов поступиться, но, если потребуется - он убьет всех и умрет сам, и никак иначе. — Опять у капитана сумасшедшая идея? — Сан лениво потягивается на деревянной койке, пока Уён - его верный друг и напарник, подслушивает разговор, высунув голову из двери их матроской каюты. — Про какой-то цветок говорит, — ветер доносил до Уёна лишь отрывки разговора, а ближе подбираться ему не очень то и хотелось. — Неужели подарит его Сонхва? Ах, наш капитан наконец стал романтиком! Созрел! — с улыбкой отмечает Сан. — Теперь про какое-то могущество говорит, — комментирует Уён. — А, нет, беру слова назад. Он все такой же черствый сухарь в отношении своего драгоценного помощника. И как Сонхва его терпит? — Сан закидывает руки за голову. — Значит так, останавливаемся в ближайшем порту и выполняем две задачи, — на утро капитан Хонджун расхаживает перед своей командой, заложив руки за спину, — Узнаем про Цветок Океана. И узнаем про русалок. Минги переглянулся в недоумении с Чонхо. Задавать вопросы капитану они конечно же не стали, в конце концов, его голова была полна спонтанных, порой невыполнимых, идей. Переубедить его в чем-то было невозможно, а потому оставалось только узнать уже впоследствии о его целях и более конкретных планах. — Сонхва, возьми с собой Минги и Чонхо, нужно выведать, где последний раз видели русалок. Здесь, в порту, точно найдутся свидетели. Сан и Уён идут со мной, расспросим местных о Цветке Океана. Солнце нещадно палило, находясь в самом зените, Уён бесконца вытирал пот, стекающий огромными каплями по лицу, а Сан тяжело вздыхал, обмахиваясь рукой. В центре этого приморского городка, среди стоящих плотными рядами домов, было невыносимо душно, и даже редкий ветер не освежал и не спасал от жары. Уён пихнул Сана локтем в бок, указав на местный бар, где алкоголь лился рекой, был слышен звон стаканов и хлопки открытых пробок и крышек. — Капитан! Может мы в бар зайдем? Там местных много наверняка, кто-то что-то авось и знает про этот ваш Цветок, — Сан окликает Хонджуна, замедлив с Уёном шаг, бросая жадные взгляды на людей, попивающих напитки на деревянной веранде. — Давайте разделимся, быстрее же будет, — добавляет Уён, уже готовый упасть и взмолиться обойтись без поисков неизвестного чего и неизвестно где. Но стоит Хонджуну обернуться и одарить двух матросов таким убийственным взглядом, что они сразу забывают и о баре, и о жаре, и их бросает в холод, пробежавший своими ледяными пальцами вдоль позвоночника. Они без лишних слов направляются дальше, пока не встречают владельца гостевого дома, который любезно общался с двумя иностранцами сразу на двух языках. Вот кто мог набраться слухов сам того не подозревая, и нарочно их не выспрашивать, а просто получать между делом в приятной беседе. Вот только владелец гостевого дома дело с пиратами иметь не хотел, и как только завидел их троицу, тут же спешно попрощался с гостями и скрылся в здании. — Мирно разговаривать он не хочет, да? — Хонджун сплюнул под ноги и вытащил из-за пояса начищенный кортик, зарядив его, — Поговорим по плохому. Хонджун ворвался внутрь, выбив дверь с петель ногой, пальнув первым залпом в потолок. Гости, бывшие в холле, в панике с криками разбежались или спрятались за предметами мебели. Владелец испуганно выглядывал из-за деревянной стойки, а когда Хонджун запрыгнул на нее, и оторвал его от земли, схватив за грудки, так и вовсе чуть не испустил дух. — Куда вы так спешно ушли, господин? Мне так хотелось с вами поговорить, — Хонджун вскинул брови, поигрывая в руке кортиком. — Простите, не заметил, — промямлил бледный владелец, неуклюже болтая ногами, — Вы хотели бы расположиться здесь? Хонджун расхохотался, отпустив несчастного, но тут же спрыгнул к нему по ту сторону стойки, прижав его к стене с какой-то мрачной картиной с ромашковым полем. К его подбородку тут же было приставлено дуло кортика. — На кой черт мне здался твой сарай? Ты мне вот что скажи, что наслышан о Цветке Океана? — Я... Я ничего не знаю.., — владелец дрожит, откинув голову, пытаясь избежать холодного дула, — Правда! Тут останавливаются простолюдины, не заинтересованные в сказках, а вам нужны знатные люди! Сан и Уён остановились у дверей, наблюдая в стороне за хаосом, который вечно приносил за собой капитан. Они мысленно пожалели этого бедняка, который раздражал Хонджуна уже одним своим невнятным бормотанием. — Здесь останавливается как раз тот контингент, который мне нужен! Морские путешественники не такие богатые, как вы думаете. Так вот, что они говорят о Цветке Океана? Спрашиваю еще раз. Он будет последним. Хонджун терял терпение. Он вообще не отличался спокойным нравом. Он не любил людей, не способных дать четкий и внятный ответ. А еще он не любил тех, кто врал. И прямо сейчас все звезды сошлись именно с этим владельцем гостевого дома, хаотично бегающего глазами по сторонам с мольбой о помощи, которую никто оказывать не хотел. — Если тут есть кто-то, кто знает о Цветке, прошу подойти сюда! — он крикнул звенящим от напряжения голосом, — Я то ничего не знаю! Это мне не интересно! Даже если бы мне говорили, это вылетело из головы! Раздался выстрел. Кто-то громко закричал. По картине растеклись капли крови. Хонджун отступил на шаг, задув дым тянущийся из кортика, и грузное тело владельца повалилось на пол. Все, кто еще был в холле, с воплями побежали прочь, растолкав Уёна и Сана. Те поморщились, когда Хонджун платком вытер с лица брызги крови, затолкав его небрежно в нагрудный карман. — Вылетело у него из головы, кх. Идём дальше, узнаем у кого-нибудь еще, — капитан прошел мимо матросов, и Уён с Саном стиснули зубы, выходя следом. Сонхва и Минги поджидали их на улице, им гадать не пришлось, куда пошел капитан, потому что из мест его пребывания всегда доносился нехороший шум, вот и сейчас, толпа пробежала мимо двух высоких пиратов, едва ли удосужив их вниманием. — Что-то выяснили? — Хонджун осматривает на свету свой белый камзол, расшитый золотистыми узорами, и хмурится; ровно тогда Сонхва приближается к нему, услужливо вытирая красноватые следы, испортившие одежду. — Последний раз русалка была замечена в море Росса, сидела на скале, а приметив корабль - спрыгнула в воду, — отвечает Минги, — Чонхо уже прокладывает маршрут на "Виктори". А еще... Не успевает Минги закончить фразу, как между Хонджуном и Сонхва пролетает черный какаду, как стремительная тень, и присаживается последнему на плечо. — Какого дьявола! Это ещё что такое? — Хонджун отступает на шаг, осматривая птицу, у которой перья словно лощеные, сияют на солнце. — Он увязался за мной, и, я.., — Сонхва пытается подобрать слова, но Хонджун лишь отмахивается, не собираясь тратить много времени на разговоры. — Только пусть не достает криками, если он вообще издает какие-либо звуки, — птица на замечание Хонджуна щелкает клювом, приподняв крылья, — Он что, чем-то недоволен? Ты, птица, смотришь на капитана! И если что-то мне не понравится, я пущу тебя на мясо! Хонджун размахивает пальцем перед какаду, а тот, не задумываясь, прикусывает его клювом, заставляя капитана взвизгнуть. Сан и Уён закрывают рты, пытаясь не захохотать в голос. Минги хмыкает, отвернувшись. Этот какаду еще покажет, кто здесь главный. — Сонхва! — Хонджун встряхивает рукой, одаряя помощника хмурым взглядом, а тот прикрывает птицу от него ладонью. — Цветок Океана, капитан, мы еще не разобрались с ним, — напоминает Сонхва, чтобы отвлечь. Хонджун всю дорогу косится на грозную птицу, которая всячески щелкает клювом и хохлится, смотря исподлобья совершенно недружелюбно. — Зажарю тебя, гадкий попугай, — ворчит Хонджун, получив в ответ громкий птичий вскрик.