ocean's flower

В этой битве сошлись не только люди, но будто сами корабли развернули бой друг с другом. Когда в воздухе перестали грохотать пушечные залпы, два судна на полном ходу направились навстречу друг другу. Их борта почти соприкоснулись, когда "Карат" проходил по левую сторону от "Виктори". — На абордаж! — прозвучал приказ капитана Джошуа. Веревки с железными крюками со свистом проносились над головами, острыми концами впиваясь в деревянные балки гротмачты и фокмачты. Команда капитана Хонджуна слаженно шла на опережение, не давая матросам перебраться на палубу "Виктори". По сетчатым ванты ловко вскарабкались Ёсан и Сонхва, с зажатыми между зубами короткими кинжалами, чтобы одним движением перерезать веревки. От команды "Карата" это был всего лишь отвлекающий маневр, потому что пока Дино мешал неприятелям, Сынкван и Докем развернули длинный мостик в сторону корабля противника. Громко свистнув, они подали сигнал юнге обрубить канат. Сходня с грохотом упала, пробив палубу "Виктори", прочно зацепившись за нее. Могло показаться, что команда Джошуа смогла обескуражить команду Хонджуна, но не тут то было. На подмосток, с обеих сторон, выскочили члены обоих экипажей, с мечами наперевес, готовые сразиться здесь и сейчас, но не допустить ступить врагу на собственный корабль. В ближнем бою они использовали негласно холодное оружие, зато рулевые на "Карате" и "Виктори" были в руках с кортиками, чтобы открыть огонь по каждому, кто появится непрошенным гостем на суднах. — Уже нашел Цветок Океана, капитан? — Хонджун стоял под черными парусами, смотря изподлобья на Джошуа, — Тебя не учили делиться? Мы одного поля ягоды. — Не сравнивай нас, Хонджун, — капитан Джошуа обнажил увесистый меч, с вызовом смотря на своего противника, — Даже если камень у меня, тебе его не видать. — Не говори глупостей. Ты умрешь, и драгоценность станет моей, — Хонджун дико усмехнулся, оскалив зубы, — А где же второе сокровище? Не вижу миловидной русалки среди твоего сброда. — Его ты не увидишь никогда. Океаны и моря слишком обширны и величественны. А русалки умеют скрываться, хотя, кому я это рассказываю, ты и сам все прекрасно знаешь, — Джошуа махнул рукой, нахмурившись. Жестами обозначил для команды позиции и противников, которых они возьмут на себя. — То, что я хочу, я всегда получаю. И ты убедишься в этом, когда я растопчу тебя и всех, кто выбрал твою сторону, — Хонджун бросился вперед, меч сверкнул в его руке, в глазах пылала ярость; Джошуа был более хладнокровен, но все же сжал плотнее резную рукоять, стиснув зубы, со звонким лязгом отбивая первый удар, в который была вложена немалая сила. Лицо Уджи окрасила пугающая улыбка, когда он столкнулся мечами с Сонхва. Капитаны и их помощники словно взаимодополняли и заменяли друг друга, являя собой разные нравы и взгляды на события. Сонхва ловко ушел от удара, отскочив на недосягаемое расстояние. Боковым зрением он старался следить за ходом действий Хонджуна и Джошуа, чтобы при необходимости поспешить на помощь. Он не мог напрягать сильно плечо, размахивая мечом направо и налево, а потому его тактика была в уклонении и защите. Нападение ему еще понадобится, но нужно было истощить врага. Уджи, как хищный зверь, не прекращал выпадов мечом то с левого, то с правого фланга, загоняя Сонхва на верхнюю палубу. К нему на помощь хотели поспешить Юнхо и Ёсан, но им преградили путь Сынкван и Докем. — Дино, держись позади, все будет хорошо! — Сынкван крикнул юнге, — Оставайся на "Карате" и помогай Мингю! — Мы здесь управимся, — Докем переглянулся с другом и кивнул, направив меч на матросов. У Юнхо и Ёсана недовольно скривились лица, но пришлось сражаться по навязанным условиям. Хонджун и Джошуа не уступали друг другу ни в силе, ни в ловкости. Они парировали удары, перемещаясь по кораблю легкими, но уверенными шагами. Один раз Джошуа зацепил лицо Хонджуна, оставив неглубокую царапину, в ответ капитан "Виктори" задел острием рукав кафтана противника. Сонхва несколько раз пытался пробиться к своему капитану, но ему и шага в сторону не давал ступить Уджи, дикой рысью бросаясь наперерез. — Отвлекаешься, так и головы лишиться можно, — Уджи зацепил сережку Сонхва, и длинная цепочка упала, рассыпавшись мелкими камнями, словно подтверждая его слова. — Сначала дотянись, — Хва фыркнул, все же шагнув вперед для нападающего маневра, резанув рубаху Уджи, почти задев его грудь. Ёсан, оставив на Юнхо двух матросов, незаметно оказался позади к Дино, хватая его со спины, прижимая лезвие к его горлу. Паника отразилась даже не в глазах юнги, а в глазах Сынквана и Докема, заметивших произошедшее. Юнхо выхватил кортик, угрожающе направляя на Докема, матросы не растерялись, направив и свои револьверы на врагов. — Давайте же, стреляйте, если такие смелые. Но тогда и вашему другу конец, — Ёсан буквально прятался за своим живым щитом, взятым в заложники. — Я разберусь с ним! — Дино выкрикнул это для успокоения замеревших матросов, переводящих револьверы с Юнхо на Ёсана и обратно. И действительно, в ту же секунду он резко ударил затылком парня прямо по носу, и пока он потерял ориентацию, выкрутился из-под его руки, следующий удар нанеся ногой прямо в живот Ёсана, который повалил его с ног. Юнга оказался хорош в рукопашном бою, чем обескуражил матросов "Виктори". Минги решил действовать смелее, а потому стал крутить штурвал, чтобы привести в движение корабль, он хотел, чтобы "Карат" разбился, утянув за собой на дно весь свой экипаж, а потому нужно было тащить его за собой, пока было абордажное скрепление. Мингю оказался внимателен к подобным вещам, и был готов выровнять ход, впрочем, как бы корабль не качало на волнах, сколько бы раз он не бился о чужие борта, он оставался удивительно целым, словно был сделан из крепких, непробиваемых досок. Разразился ливень. Вода заливала палубу, брызги волн достигали небывалой высоты, но это не останавливало ни одну из команд. Все были мокрые с головы до ног. Кровь стекала по руке Джошуа, белый кафтан Хонджуна окрасился алым у правого бока, оба капитана тяжело дышали, и начавшийся дождь застилал глаза. Они в который раз схлестнулись мечами, испепеляющими взглядами смерив друг друга, и отскочили в стороны, но только чтобы снова в опасном вихре со звоном и свистом пытаться рассечь друг друга сверкающими лезвиями. Джошуа совершал один выпад за другим, и Хонджун, под его натиском, отступал назад, отражая атаки с особенным усилием. Со средней палубы они перемещались к верхней, и деревянные ступеньки были крутыми и небольшими в ширину, капитану Хонджуну нужно было уследить за слишком многими вещами, и в какой-то момент он запнулся, повалившись на деревянный пол. Он хотел подскочить на ноги, но лезвие капитана Джошуа уже было направлено на его сердце. — Ну же, убей меня, если сможешь, Ваше Благородие, — Хонджун смотрел на Джошуа снизу вверх, кривя губы в ухмылке, опираясь на локти, — Духу то хватит? Джошуа перехватил плотнее меч, по которому стекала дождевая вода, чистая как зеркальная гладь, в нем отразилось его бледное, безэмоциональное лицо. Он не собирался колебаться, решительности ему было не занимать. — Хонджун! — Сонхва выкрикнул, заметив безвыходное положение капитана. Он быстро оценил обстановку, поняв, что полагаться ему не на кого, и тогда перешел в активное нападение, орудуя мечом с такой скоростью, что Уджи еле поспевал отражать удары. Каждая минута была на счету, и он не мог долго возиться с помощником Джошуа. Сонхва свистнул, подзывая на помощь свою птицу. Какаду вылетел из ниоткуда, атаковав Уджи своими большими крыльями и массивным клювом. Он отвлекся, и у Сонхва выдалась возможность поспешить на помощь Хонджуну. Но стоило ему вбежать на мостик, соединявший корабли, как раздался выстрел - пуля пролетела мимо в опасной близости, и Сонхва пригнулся, выругавшись под нос. Мингю не собирался подпускать его близко к капитанам. Последовал еще один выстрел, на этот раз поодаль - это Минги, оставив свой штурвал, перемещался по кораблю, надеясь пристрелить чужого рулевого. Под градом пуль, Сонхва перебрался на "Карат", бросил короткие взгляды по сторонам, и, не найдя помех, выпрямился и со всех ног бросился к Хонджуну, над которым нависала смертельная опасность в лице капитана Джошуа и его меча. Счет шел на секунды. Шаг Сонхва заменяла впечатляющая скорость размаха оружия. Он не успевал. Но должен был успеть. И даже если не отразить удар своим мечом, то хотя бы... — Сонхва! Хонджун в ужасе выкрикнул, когда перед ним возник парень, закрыв его собой от холодного острия. Острия, которое пронзило его тело насквозь. На лицо Хонджуна, искаженное болью, закапала алая кровь. И Сонхва упал в его руки бессильно, закашлявшись, сплевывая темно-бордовые сгустки. Хонджун был уверен, что больше не заплачет никогда. Но в этот момент по щекам его текли слезы, смешиваясь с каплями дождя. Он смотрел на заметно ослабевающего на его глазах парня, и не мог ничего сделать. Его руки были залиты красным, вся их одежда приобретала размытый красный оттенок. Губы Хонджуна дрожали, когда он аккуратно обвил парня руками, прижав к себе. — Прошу, Сонхва, умоляю... Только не умирай... Не оставляй меня, Сонхва. Я так много не успел тебе сказать, — голос капитана подрагивал и срывался, он словно укачивал своего помощника в объятиях, пока в груди его клокотала кровь, стекающая с уголков губ, — Сонхва... Хонджун сорвался на рыдания, и крик его души был слышен абсолютно каждому на обоих кораблях. Высоко в небе протяжно закричал черный какаду, почувствовав тяжелую участь своего хозяина, и спикировал вниз, опустившись на плечо Хонджуна. Сонхва с трудом открыл глаза и выдавил слабую улыбку. Взгляд его был полон отнюдь не боли, но глубокой печали и волнений, смешанных с нотками тепла и заботы. — Я ни о чем не жалею, Хонджун. В тысячах жизней я выберу этот исход, не изменив своего решения. Я всегда был готов защитить тебя. Ценой всего. Включая собственную жизнь, — помощник протянул руку, прижав ладонь к щеке Хонджуна. Мокрая челка открыла его шрам на лице, и капитану стало еще больнее на сердце. Этот человек, умирающий на его руках, спасал его не раз, а что сделал для него сам Хонджун? — Прошу, береги силы, ничего не говори. Все будет хорошо, Сонхва, все... — Хонджун, — голос помощника хрипел от застоявшейся крови, — Я этого не говорил, но... Ты особенный человек для меня. Хонджун качал головой, захлебываясь слезами. Он дрожащими пальцами поглаживал лицо и волосы парня. — Я люблю тебя. Всегда буду любить. Даже если не буду рядом с тобой. Сердце Хонджуна, некогда замеревшее, заржавевшее, сначала забилось, набрав ход, пропуская гулкие удары, а затем оборвалось, разбившись на тысячи мелких осколков. Он наклонился к лицу Сонхва и прижался к его холодным губам своими. Пусть с привкусом железа и дыханием смерти, но в этот поцелуй было вложено абсолютно все. И когда Хонджун прекратил чувствовать под пальцами слабый пульс на шее парня, он снова взглянул на его, теперь уже, безмятежное спокойное лицо. Брови, которые он так часто хмурил, распрямились, и губы так и застыли в полуулыбке. — Глупый, почему ты ушел так рано. Ты так и не услышал, что я тоже люблю тебя, — Хонджун крепче прижал бездыханное тело Сонхва к себе. У него не осталось сил на борьбу, они словно ушли вместе с его помощником, забрав абсолютно все стремления, к которым он шел. Он словно резко остановился после длительного, изнуряющего забега. Куда он бежал и зачем? Были ли его цели оправданы всеми теми жертвами, которые он принес? Или он бежал совершенно не туда, не в ту сторону? Движимый эгоистичными, сиюминутными желаниями, он терял на ходу гораздо более ценные вещи в поисках одного единственного, возможно даже нереального, эфемерного сокровища. Теперь Хонджун оглянулся назад, на пройденный путь, и глубокое чувство досады и разочарования, бесполезности, вцепились в его душу. Он бегал по кругу, уверенный в своей силе и правоте. И только лишившись одного единственного светлячка, озаряющего его путь, он осознал, в какой беспросветной тьме находился. Джошуа, опустив оружие, отошел на шаг, опустив взгляд. Чужую кровь смыло дождем, но ему казалось, что он с головы до ног покрыт густой горячей алой жидкостью. Он ненавидел убивать, потому что в такие моменты ненавидел себя. Защищал он себя или других, ни одна смерть не могла быть оправдана в его глазах. Так самоотверженно любить могли немногие. Но Сонхва любил. И теперь лежал окоченевшим трупом в руках дорогого человека. Хонджун поднялся на ноги, все так же держа его у груди. Черный какаду беспокойно вился вокруг, но не кричал. — Видимо, такова моя участь, капитан, — внезапно произнес Хонджун, обращаясь к Джошуа. Тот поднял на него взгляд, впервые отметив столь живые, человеческие эмоции на тусклом лице, — Кара небес за все грехи и ошибки. — Мне жаль, — приглушенно пробормотал Джошуа. — Позволь мне уйти. Джошуа кивнул, вложив меч в ножны. Этот сигнал восприняли обе команды, тут же разоружившись. Каждый вернулся на свой корабль. Абордажный мост вытянули из разбитой палубы "Виктори". Теперь корабль выглядел не пугающим, а траурным, со своими черными парусами, под которыми стояла команда во главе с капитаном Хонджуном, прижимающим к себе Сонхва. Они долго смотрели с капитаном Джошуа друг на друга. Каждый в своих мыслях, они пытались осознать произошедшее. Целый и невредимый, "Карат" под серыми парусами двинулся в другую сторону от "Виктори". Теперь их путям нет нужды пересекаться.