Джонхан все плыл и плыл под водой, уходя все дальше ко дну, не желая даже головы высовывать на свет. Его хвост тускло поблескивал в темноте, разгоняя в стороны крошечные пузыри от стремительного движения. Джонхан не смел даже немного приостановиться и разобраться, где находится. Он двигался по наитию, куда глаза глядят, словно за ним была погоня. Но на самом деле за ним гнались лишь его собственные мысли. Мысли, которые черными воронами кружились в голове и не давали ему покоя. Русалка погрузился еще глубже, где температура стала заметно холоднее, и новые ощущения легкого покалывания на коже наконец отвлекли его.
Через некоторое время он уловил подводное течение, решив следовать за ним, потому что в детстве мама часто ему рассказывала, что через их Подводное Царство проходят все теплые воды с каждого уголка планеты, именно поэтому русалки обосновались здесь множество лет назад.
И действительно, спустя еще некоторое время, Джонхан заметил вдалеке коралловые своды дворца и множество домов из ракушек, окружавших его. Он остановился резко, застыв на месте, смотря на все эти знакомые места так, словно его здесь не было очень долго. Он ведь должен был что-то почувствовать, но, приложив руку к сердцу, не ощутил ничего, кроме пустоты. Родной дом больше не казался ему таким уж родным, однако плыть ему больше было некуда.
Джонхану казалось, что отец должен был волноваться за него так сильно, что места себе не находил, подняв на уши весь свой народ. Ведь именно так поступают родители, когда их дети бесследно исчезают? Оказалось, что в Царстве было достаточно спокойно, и это смутило русалку, снующую по подводным улочкам к виднеющимся впереди белым стенам королевского дома.
— Джонхан! — тритон заметил своего сына, обеспокоенно оглядев его с головы до ног, но мало обратив внимание на шрамы на руках, зато тут же отметив отсутствие волшебного камня в волосах, — Где Цветок Океана?!
Джонхан обомлел, потеряв дар речи. Отец мог задать ему так много разных вопросов, но почему-то спросил именно этот, даже не связанный с его сыном. Его волновала только сохранность сокровища, получается? И если бы ему принесли бездыханное тело сына, но зато с заколкой в волосах, он, наверное, даже обрадовался, что его ребенок-герой пал смертью храбрых, защитив достояние подводного мира.
Русалка нахмурился, отплыв в сторону, поджав губы. Тритон всегда был такой. Он и свою жену едва ли оплакивал, тут же переключившись на мысли о том, как сохранить Цветок Океана. И, когда маленький Джонхан рыдал так сильно, что море чуть не стало мертвым от количества возникшей соли, отец лишь погладил его по плечу, сказав, что его мать отдала жизнь за самое главное сокровище этого мира.
— Если это все, что ты можешь мне сказать, я пойду отдохну.
Джонхан собирался уплыть прочь из этого места, которое в эту секунду было столь ненавистным, что в животе замутило, но отец поймал его за тонкое запястье, развернув к себе.
— Ты ничего не понимаешь, Джонхан!
— Ну так соизволь объяснить, отец!
Они повысили голоса друг на друга, вперившись угрюмыми взглядами, не собираясь отводить их, словно так могли сломить друг друга и убедить в чем-то.
Первым сдался тритон, отводя взгляд, потерев пальцами лоб и зажмурившись, будто его мучила ужасная мигрень от всего происходящего. Отец Джонхана тяжело вздохнул и стал говорить поучающим тоном, видя в сыне маленького ребенка, задающего глупые вопросы к очевидным вещам.
— Для начала скажи, где Цветок Океана? Ты его потерял в море? Или он в руках человека?
— Я отдал его, — просто ответил Джонхан, у него так и чесался язык огрызнуться в ответ на каждую реплику, произнесенную отцом.
— Кому? — настойчиво повторил тритон, — От твоего ответа зависит очень многое, Джонхан, прекрати так себя вести.
— Вести себя как? Это тебе стоит пересмотреть свое поведение! Твоего сына не было в царстве далеко не один день! И знаешь, где он был? Ты не спросил, а я расскажу. И возможно тогда у тебя исчезнут все вопросы, если они вообще хоть раз появлялись в твоих мыслях! Я был пойман пиратами и поднят на корабль. Я был напуган и не знал, что делать! Мой хвост превратился в ноги, когда высохла вся влага. Я думал о самом плохом, но на этом корабле обо мне позаботились так, как ты едва ли заботился! Эти пираты оказались благородными людьми, которые готовы были положить жизнь за меня, спасая из лап другого пирата. Я чуть не умер, но один замечательный капитан вдохнул в меня жизнь, новую, красочную, невероятную. И я отдал ему Цветок Океана. Потому что он заслужил иметь это сокровище в своих руках.
Джонхан вспылил. Это был край его сдержанности, и эмоции наконец нашли свой выход в этой тираде-исповеди. Он тяжело выдохнул, раскрасневшись, сжимая руки в кулаки, сердито дергая сверкающим хвостом. Волосы его растрепанно окружали его лицо, привнося в его образ обозленности и даже ярости.
Тритон без единой эмоции выслушал своего сына, ни один мускул на его лице не дрогнул, и голос его был тверд и строг:
— Цветок Океана должен оставаться всегда на дне морей и океанов. И это не моя прихоть.
Джонхан закатил глаза, и уже давно уплыл бы прочь, если бы не тяжелая хватка отца. Он дернул рукой в попытке отмахнуться, когда услышал то, что не хотел бы услышать.
— Сам волшебный камень утягивает за собой на дно каждого, кто им обладает. Потому что его первоначальный владелец был предан морю. Он дает силу, бесспорно, с ней можно поиграть, но в конечном счете за нее приходит расплата. Расплата жизнью.
Джонхан побледнел, и сердце его сжалось так, что было сложно дышать, он повернулся к тритону с большими глазами, в которых плескался неподдельный ужас. Ужас осознания приближающейся неминуемой опасности, нависшей над тем, кому он безрассудно отдал Цветок Океана.
— Хочешь сказать, что Джошуа умрет? — едва различимо произнес русалка, и эти слова набатом застучали в висках, как похоронный марш. Он выхватил руку из ладони тритона, хотя тот уже не держал его столь крепко.
— Он не должен умереть, папа! — воскликнул уже громче Джонхан, — Я найду его.
Русалка уже поплыл в спешке из дворца, когда отец окликнул его.
— Джонхан! Береги себя. И этого капитана, если он дорог твоему сердцу. Твою мать я не смог уберечь, не повторяй моих ошибок.
Джонхан кивнул, губы предательски задрожали, но ему некогда было лить слезы. Он шмыгнул носом, на ходу сорвал несколько плотных водорослей, завязав свои волосы в хвост, и поплыл вверх, чтобы осмотреться над водой и попытаться понять, где искать "Карат" и его экипаж.
Небо над головой зловеще темнело, и грозный ветер подгонял высокие, мощные волны, которые с пеной обрушивались на берега и скалы. Джонхан не увидел ни одного корабля в открытом море, и потому нырнул под воду, направляясь дальше, периодически выглядывая и все больше беспокоясь из-за стремительно меняющейся погоды.
***
— Капитан! — Сынкван пытался перекричать шум непрекращающегося дождя и бури, заставших "Карат" в самом сердце Южного Моря, — Волны почти достигают палубы корабля, если так продолжится - мы уйдем под воду.
— Все должно быть хорошо! Корабль выдержит. Цветок Океана об этом позаботится, — Джошуа был непоколебимо уверен в силе волшебного камня. Но другие опасались этого чуда, будучи уверенными только в своих силах, а не в каких-то необъяснимых явлениях.
— Я едва удерживаю штурвал, капитан, — Мингю боролся с водной стихией, пытаясь удерживать корабль на плаву, который качало из стороны в сторону так сильно, что он кренился почти на 90 градусов, боковыми бортами касаясь воды.
— Паруса опущены! — Дино, вымокший до нитки, возник рядом с Джошуа, Реми, прятавшийся в кармане жилета парнишки, тихо пищал, пугаясь подобной сырости, — Что еще прикажете?
— Укройтесь в каютах, пока я поговорю с Уджи и Вону, — Джошуа отпустил матросов и юнгу, а сам с трудом дошел по мокрой палубе, в ужасной качке, до каюты помощника капитана.
— Мы очень рискуем, Джошуа, — Уджи встретил капитана хмурым видом со скрещенными на груди руками, — Если корабль перевернется, то мы в любом случае окажемся в воде, пусть даже судно и уцелеет.
— Я могу помочь Мингю у штурвала, но с этим штормом что-то не так. Мы чем-то прогневали море, и возможно дело в Цветке Океана, — Вону читал множество книг и был способен соотнести некоторые явления и события, уже происходившие в прошлом, — Все, у кого так или иначе значился камень, погибали именно на кораблях.
— Ты слишком много легенд читаешь. Разве не логично, что те, кто посвятил жизнь морю, умерли именно так. Нам нечего бояться, мы проходили через многое, и нас застигали шторма не один раз. Сила - в нас. А камень лишь небольшой гарант удачи, как талисман.
Слова Джошуа казались вполне убедительными, и все пришли к выводу, что стали надумывать плохое лишь потому, что в последние дни было много насыщенных событий, порой необычных, как появление русалки, а порой изнуряющих, как битва с командой "Виктори". Мингю и Вону проложили курс, чтобы выбраться из зоны шторма, каждый из экипажа был готов помочь в чем угодно.
Джошуа снял заколку с волос, устремив хмурый взгляд в бесконечную тьму, окружавшую их, освещаемую лишь короткими всполохами молний. Горизонта не было видно, все слилось в единый цвет, и лишь белесые пенистые кромки волн хоть как-то давали понять, где вода, и где - безучастное небо.
Докем ушел проверить, прочно ли держатся швартовые и якорные устройства на баке в носовой части корабля, и никак не ожидал, что одна из цепей будет лежать не плотно, и подобьет его под ноги при очередном наклоне корабля. Матрос вскрикнул, соскальзывая по залитой дождевой водой палубе к самому краю, цепляясь за борт в самый последний момент.
— На помощь! Человек за бортом! — Сынкван заметил, в каком положении оказался его друг, державшийся дрожащими руками за деревянный фальшборт. Джошуа среагировал первым и бросился на помощь. Дождь застилал глаза, ветер неприятно прижимал к телу вымокшую до нитки одежду, утяжеляя ее и сковывая движения. Капитан ухватился за веревки, тянущиеся с реи, а сам протянул руку Докему.
— Скорее! Хватайся! — выкрикнул Джошуа, и Докем из последних сил попытался ухватиться своей рукой за протянутую. Удержаться одной рукой и так было сложно, а в штормовых обстоятельствах почти невыполнимо. Матрос стал терять хватку, а потому Джошуа пришлось отпустить веревку, чтобы схватить парня обеими руками. Он рывком затянул Докема, оттолкнув подальше от края. Тот прокатился кувырком, тяжело дыша. Он повернул голову, чтобы убедиться, что с капитаном тоже все хорошо, и его глаза округлились. Огромная волна, выше корабля, приближалась к ним как жуткий бестелесный монстр, готовый поглотить все на своем пути.
— Капитан! Берегитесь! — в ужасе закричал Докем.
Последнее, что увидел Джошуа, - как на него, на краю корабля, обрушивалась с оглушающим шумом черная вода, закрывшая собой даже небеса. Он сжал в ладони заколку с камнем, и был поглощен волной, утянувшей его за собой.
На его плечи словно что-то давило всем весом, не давая всплыть или пошевелиться. Его оглушило этой волной. В наступившей панике Джошуа открыл рот, хлебнув приличное количество морской воды, хлынувшей в легкие. Он не мог задержать дыхание, лишь бил руками и ногами, теряясь в пространстве, но надеясь, что всплывает вверх. Перед глазами была пустота. Он не мог сказать, где был верх, а где был низ. Грудь разрывало огнем, Джошуа был на грани жизни и смерти, и последнее, о чем он подумал - был Джонхан. В следующей жизни он хотел бы переродиться русалкой. Чтобы быть с ним.
— Джонхан, — одними губами произнёс Джошуа, выпуская последние пузырьки воздуха. Его глаза закрылись, и тело медленно стало опускаться ко дну, в холодный одинокий мрак этого богом забытого места.
***
Джонхан, в очередной раз вынырнув из воды, заметил на юго-востоке черные тучи, тяжело повиснувшие почти над самым горизонтом. Это был эпицентр шторма. Сердце его тревожно забилось, взметнув ворох мыслей, как ветер, который жутким холодом веял с того направления.
— Джошуа, — прошептал он, уходя обратно под воду, поспешив в ту сторону, вложив все свои силы в как можно более скорое достижение увиденного места.
