Трус

      Когда на арену были вызваны Хината и Гаара, находившийся рядом с Хокаге Мизуки ощутимо напрягся. В памяти как наяву встали кадры мультфильма, демонстрирующие то, что должно было произойти с Ли-куном (а ведь его успел спасти Майто Гай).       «Как же так? Кто позволил выставить принцессу Хьюг против этого малолетнего маньяка? Куренай… Она не сможет её защитить: гендзюцу тут бесполезны», — закусив кончик языка, беловолосый блондин стал лихорадочно соображать, пытаясь придумать план спасения ученицы, что было особенно тяжело из-за его нынешнего статуса АНБУ.       — Если посчитаешь нужным, Мышь-кун, можешь вмешаться в бой, — прочитав реакцию подчинённого, чему не стали помехой ни скрытое лицо, ни комбинезон, скрывающий всё тело, милостиво разрешил Хирузен, предполагая тем самым, во-первых, заслужить дополнительные очки лояльности молодого мужчины, а во-вторых, если угроза жизни принцессы действительно будет, показать Хиаши готовность защищать его семью.       На то, что другие селения могут быть недовольны вмешательством в поединок со стороны АНБУ, Сарутоби закрыл глаза: в конце концов, чем бы схватка ни закончилась, кто-то останется недоволен. Впрочем, самолично он вмешиваться тоже не собирался.       …       При помощи техники работы с сознанием заблокировав страх, который ей внушал подросток с кровавыми волосами и символом «Любовь», нарисованном на лбу, молодая куноичи приготовилась к бою. У неё были придуманы несколько тактик сражения как с одиночным, так и с численно превосходящим противником, так что теперь следовало выбрать наиболее удобный вариант.       Прозвучал сигнал к началу и под ноги полетела дымовая шашка, бьякуган активировался и мир выцвел, приобретя при этом необычайные объём и детализацию. Пальцы левой руки сложили печать, а в следующий миг рядом появилась копия Хинаты, тут же схватившая брошенные ей кунаи со взрывными печатями. В то же время Гаара вскинул руки, даже не думая складывать ручные печати, а подчиняющийся его воле песок рванул из-под ног генина вперёд единой волной, грозя накрыть собой облако дыма.       Позволив теневому клону воспользоваться собой, как трамплином, чтобы перелететь через ниндзюцу противника и броситься в лобовую атаку с кунаями наготове, Хьюга тут же применила шуншин, уходя вправо… а затем и для того, чтобы появиться за спиной красноволосого парня.       Песок, будто бы имея собственную волю, хлынул назад, накрывая собой копию и сжимаясь вокруг неё, заставляя хрупкую оболочку из чакры лопнуть. Тут же химе активировала взрывные печати, выигрывая ещё секунду-другую недоумения противника, а сама применила технику Шестнадцати Ударов Небес.       Комбинация прошла как по нотам, и даже странная защита, не позволяющая видеть тенкецу, не сильно помешала девочке, под конец серии ударов отвесившей шиноби Песка удар ногой, дабы отбросить тело. Только вот отлетевший вперёд Гаара даже не упал на арену, а оказался подхвачен вернувшимся к нему песком, после чего встал на землю с прежней маской невозмутимости на лице, но дикой яростью в глазах.       «Песчаная броня не пропустила мою чакру», — отметила молодая куноичи, разрывая дистанцию и ускользая от удара своеобразного молота, опустившегося на её прежнюю позицию.       Тут же шиноби Песка создал из подчинённой ему стихии подобия рук, которые рванули за Хьюгой с удвоенной скоростью, заставляя её применять шуншин снова и снова. Впрочем, девочка не растерялась, так как страха не испытывала из-за своей техники, а тактику боя против бронированных противников отрабатывала… в том числе и на Конохамару, бессовестно пользующемся барьерными печатями.       Ускользая от новых и новых атак в последние мгновения, чем создавала иллюзию того, что едва успевает избежать гибели, Хината метала в Гаару кунаи, вонзающиеся в землю неподалёку от его ног. Когда количество метательного железа в подсумках иссякло, она сложила ручную печать и произнесла:       — Кац!       Громыхнул взрыв, поднявший целую тучу из мельчайших песчинок, что скрыла от посторонних взглядов происходящее внутри. Впрочем, бьякуган позволял Хьюге оценить успешность своей атаки до того как это сумеют сделать все остальные.       «Не получилось?» — промелькнуло в голове брюнетки, когда она поняла, что генин Песка даже не сдвинулся с места (ударные волны пришли с разных сторон).       Техника усиления Пяти Вдохов работала вовсю, наполняя тело силой и лёгкостью, ускоряя мышление и обостряя чувства. Благодаря этому куноичи применила шуншин ещё до того как Гаара закричал от смеси боли и ярости, а пропитанный его чакрой песок обрушился на добрую треть арены. С одной стороны то, что врага удалось ранить, радовало, так как это означало, что его вообще можно победить, но с другой… количество потраченных на это печатей удручало, так как повторить свой успех до пополнения боезапаса не представлялось возможным.       Химе клана Хьюга понимала, что ей следует сдаться: противник оказался слишком неудобным, а риск не стоил возможной победы. Однако же как обидно было осознавать, что единственное преимущество Гаары, которым являлась его непробиваемость, разом нивелировало как разницу в скорости, так и в мастерстве с тактическими ходами. Впрочем, это же напомнило ей, что нужно больше внимания уделить тренировкам техник, позволяющих наносить более разрушительный точечный урон.       «Одна техника у меня есть», — напомнила себе Хината, вновь создавая теневого клона и в то же время накидывая на себя технику маскировки.       Пусть шансов на победу было и немного, но куноичи не собиралась подводить учителя и клан. Воспользовавшись очередным отвлечением внимания, из-за которого противник повернулся к ней спиной, девочка шуншином сократила дистанцию и, ускорившись выбросом чакры из ног, нанесла удар правой рукой, пальцы которой были сложены в подобие наконечника копья…       …       Мизуки выхватил из подсумка запечатывающий свиток, единым движением разворачивая его и прикладывая к символу активации. Высвобожденный поток воды, заранее напитанной чакрой токубецу-джонина, устремился к двум фигуркам подростков, но… не успевал.       Дикий вопль боли пронёсся над ареной, а затем девичья фигурка скрылась под слоем песка, волнами хлынувшего к красноволосому мальчику, схватившемуся за сломанную руку. Ощущение жажды крови накрыло помещение, заставляя даже бывалых джонинов покрыться мурашками, но беловолосый мужчина не обратил на это внимания, при помощи шуншина перемещаясь к ученице, выпавшей из размякшего песчаного кокона сломанной куклой.       Затуманенным от боли взглядом Хината посмотрела на наставника, подхватившего её на руки (чего делать было нельзя), её губы шевельнулись, словно бы она пыталась что-то сказать, а затем на них выступила алая кровь.       Во все стороны ударили плотные, словно камень, песчаные колья, от коих мужчина успел уйти, унося с собой потерявшую сознание куноичи, а тем временем позади грохот только нарастал, символизируя продолжение боя, но уже с новыми участниками. Только вот учителя академии, чувствующего, как в голове бьют барабаны, а в груди горит адское пламя, это мало заботило: первое место занимала мысль о том, что нужно как можно скорее оказать помощь и спасти принцессу… чего бы это ни стоило.       …       — Уведите генинов; задержите представителей Суны; оцепите башню, — скинув свой плащ, отдал приказы Сарутоби Хирузен, твёрдым шагом приближаясь к ложу, из которого Хокаге наблюдал за поединком.       Верные АНБУ исчезли, будто их и не было, а Профессор впился взглядом в силуэт человекоподобного енота, стремительно формирующийся вокруг сына казекаге. Сейчас, когда биджу вырвался (или был выпущен?), ветеран нескольких войн шиноби прекрасно узнал его чакру, что совершенно не добавляло хорошего настроения и миролюбия.       «Кто-то серьёзно облажался… Во всяком случае я надеюсь, что это была только ошибка, а не диверсия», — подумал про себя старик, складывая серию ручных печатей.       Убивать мальчишку было нельзя, хотя видит Рикудо — очень хотелось. Однако же смерть сына Тени Песка могла серьёзно осложнить политическую обстановку, ну а если удастся вернуть его живым, то союзнику придётся ещё немного потесниться.       «А если выяснится, что это была целенаправленная диверсия, то Суна может лишиться своего джинчурики уже официально. И другие великие селения это стерпят… Тем более, что Водопад тоже имеет своего джинчурики, и при вливании некоторых средств сможет претендовать на место Суны», — все эти размышления, происходящие в фоновом режиме, совершенно не мешали действовать расчётливо, жёстко, но осторожно.       Созданный из чакры водный дракон впечатал находящегося в процессе высвобождения джинчурики в почву арены, создавая кратер, заполненный грязью, а затем техника стихии молнии копьём вонзилась в рукотворное болото. Даже Профессор не мог себе позволить разбрасываться подобными дзюцу бесконечно, но желаемого эффекта он достиг: песчаная броня сползла с обмякшего мальчишки, позволяя приблизиться к нему и применить печать подавления.       …       Тело девочки было уложено на операционный стол и избавлено от одежды и оружия. В башне Леса Смерти дежурили только чунины из госпиталя, из-за чего брать на себя ответственность пришлось лично Мизуки. Впрочем, в данный момент его это волновало в последнюю очередь.       Так и не сняв маску, а лишь накинув на себя халат, беловолосый мужчина заставил руки светиться медицинской чакрой и отдал команду наноклонам, находящимся в его организме. Те спруты, которые были заблаговременно помещены в организм ученицы, уже активно её лечили, за счёт чего удалось избежать обширных кровотечений.       «Держись, принцесса… Не смей умирать!» — погрузив собственный разум в своеобразный транс, токубецу-джонин приступил к планомерному устранению повреждений, берясь сперва за те, которые угрожали жизни, а затем уже и здоровью.       Секунды складывались в минуты, а те в свою очередь превращались в часы. Наноклоны штопали сосуды, собирали по частям сломанные кости, сращивали порванные мышцы и сухожилия…       В операционную кто-то заглядывал, но был выгнан ассистентами, запретившими мешать работать АНБУ-сама. Сам же «великий целитель» прыгал выше своей головы, тратя всю запасённую за месяцы подготовки чакру. Когда ситуация стала уже не настолько напряжённой и разум немного разгрузился, в белокурую голову пришла здравая, но порядком запоздавшая мысль, что начинать операцию в том же здании, где начинает бушевать джинчурики — это не такая уж и хорошая идея.       «Но ведь там был Хокаге… и не было Орочимару… наверное. Ай… Что уж оправдываться? Я просто не додумался ни до чего лучшего», — мысленно посетовав на собственную недальновидность, учитель академии продолжил свой труд по лечению одной принцессы…                   ***       Мысли Орочимару ворочались в голове медленно и неохотно: встреча со вторым (а если подозрения по поводу Тоби верны, то и третьим) живым Учихой закончилась… неудачно. Даже более чем неудачно — катастрофично!       Очнуться в связанном состоянии, внутри дерева, да ещё с больной головой, как от пьянки с Джирайей после третьей мировой войны — это не то, о чём хочется кому-либо рассказывать. Ну, а если учитывать, что причиной подобного прискорбного положения был подросток-генин…       «Если кто-нибудь узнает, то моей репутации конец», — удивительно чёткая мысль сформировалась в больной голове, то и дело выдающей сигналы об совершении логических ошибок.       — Этот мелкий засранец… посмел меня отвергнуть, — процедила сквозь зубы Орочимару, прячущаяся в одном из малых убежищ на территории страны Огня. — Я к нему со всей душой, а он…       Мысли закружились водоворотом, а в разум постучалось осознание, что она что-то не так помнит.       «Зачем я вообще пошла в Коноху? Убить сенсея и заполучить Учиху. Зачем мне Учиха? Я хотела его тело. Всё логично. А зачем женщине тело мужчины? Всё логично», — несмотря на то, что цепочка рассуждений казалась стройной, подсознание упорно шептало, что что-то тут не так.       — Ненавижу Учих…