Трус

      Шимура Данзо смотрел на молодого беловолосого шиноби, застывшего в дверном проходе между коридором и единственной комнатой (аскетичная обстановка импонировала главе «Корня», который и сам не слишком любил всю эту излишнюю роскошь). Оперативникам его спецслужбы не удалось поймать неконина, которая жила в этой квартире в то время, как Мизуки уходил на задания, но и ожидать проблем с её стороны не следовало: в конце концов, здоровой ей сбежать не получилось.       «Жаль. Было бы проще, если бы её захватили. Впрочем, после сегодняшнего это уже не имеет значения», — старик прикрыл шаринган, взор коего помутился из-за перенапряжения каналов циркуляции чакры.       Почему второй по влиянию в Конохе человек вообще решил использовать столь важный ресурс, как глаз Шисуи Учиха, против бескланового токубецу-джонина? Причин для этого было несколько: во-первых, этого шиноби к себе демонстративно приблизил Хирузен Сарутоби; во-вторых, у него имеется влияние на учеников академии и наследников кланов, что можно будет использовать в будущем; в-третьих, неожиданно продемонстрированный талант в ирьендзюцу, по словам специалистов «Корня», мало уступающий Цунаде Сенджу, подобраться к которой гораздо сложнее; в-четвёртых, что было решающим фактором, Мизуки сумел восстановить работоспособность шарингана после того, как им была применена запретная техника. Одна только возможность применять котоамацуками не один раз за довольно долгий период, а едва ли не на регулярной основе определённо стоила всех рисков.       «Как же хорошо, что я не снял наблюдение с этого парня и его окружения», — мысленно усмехнулся Данзо, уже давно не позволяющий себе демонстрацию подобных эмоций открыто.       — Мы договорились, Мизуки-кун? — тоном, будто бы они только что вели какой-то диалог, спросил пожилой шиноби, за время действия техники успевший забросить несколько ложных воспоминаний в голову хозяина квартиры, в совокупности создающих эффект того, что блондин является оперативником «Корня» под прикрытием, по доброй воле своего добродетеля не носящим никаких печатей.       — Хай, Данзо-сама, — ответил собеседник, склонившись в поклоне… а затем в комнате взорвалась светошумовая печать.       Старик успел соскочить со своего сидения, переместившись к окну, попутно пинком отправляя предмет мебели в предполагаемом направлении, где должен был находиться учитель академии. В то же мгновение действовать начали бойцы «Корня», скрывавшиеся под техниками маскировки.       — Он ушёл, Данзо-сама, — сообщил очевидное один из двух подчинённых, стоя на том месте, где должен был находиться наглый молокосос, каким-то образом умудрившийся избежать воздействия шарингана.       «Невозможно. Я ведь точно видел, что закладки легли в его память», — хмуро глядя перед собой, Шимура старался найти причину неудачи, но быстро отбросил это дело.       — Переходим к плану «Б», — коротко приказал старик.       Пусть он и был уверен в том, что котоамацуками сработает, но подготовился и к неудачному исходу операции: уже был готов смертник, который сыграет роль диверсанта, заброшенного в сердце Конохи по приказу Орочимару, чтобы совершить покушение на третьего Хокаге. И пусть придётся на некоторое время пересадить себе другой глаз с дефектом, из-за которого он и носит повязку для окружающих, но глава «Корня» был готов пойти на малую жертву.       «Но всё же… как ты смог побороть внушение? Неужели эта техника не столь совершенна, как мне казалось? Слишком редко я мог использовать этот глаз, чтобы узнать все его особенности».                   ***       Вывалившись из техники обратного призыва на траву, Мизуки пружинисто поднялся на ноги. Со стороны он выглядел напряжённым и готовым к бою… если бы не остекленевший взгляд зелёных глаз, невидящим взором уставившихся точно перед собой.       — Живой и… почти здоровый, — констатировала серая кошка, одетая в подобие синего платья, сидящая на широком пне. — Мизуки-кун, ты меня слышишь?       — На меня было наложено гендзюцу, Некономи-сан, — монотонно ответил человек при помощи техники чревовещания. — Не уверен, что смогу справиться с воздействием. Сейчас телом управляет ниндзюцу.       — Мря… — протянула кошка, правой передней лапкой почесав за ухом. — А Рару-чан ещё жаловалась на скуку. Она, кстати, сейчас в госпитале лежит. В сознание ещё не приходила: уж больно газ, которым её травили, ядрёный оказался. Повезло, что она успела призыв отменить…       На полянке, находящейся позади деревянной стены, за которой слышались звуки повседневной деятельности деревушки неконинов, установилось молчание. Лишь ветер, шелестящий листвой высоких деревьев, да немногочисленные смелые птицы, разбившие гнёзда на верхних ветвях крон создавали свою неповторимую мелодию.       — Гендзюцу, значит… — муркнула кошка. — Рассказывай подробности: будем думать, как тебе помочь.                   ***       Саске мчался по крышам домов в сторону резиденции Хокаге, чувствуя как шумно в груди стучит сердце. Солнце уже окрасило горизонт закатными лучами, которые придавали всему окружающему пространству некую мрачную торжественность, но любоваться этим зрелищем совершенно не было ни времени, ни желания.       Неконины, передавшие сообщение от сенсея, что на него напал некий человек с шаринганом (описание прилагалось), заявившиеся прямо на тренировочный полигон Учиха, где наследник клана отрабатывал исполнение скопированных техник, пробудили в душе подростка волнение и ярость. Первым делом он осведомился о состоянии наставника, на которого воздействовали каким-то неизвестным гендзюцу, последствия коего ещё непонятны, из-за чего его и не отпускают домой кошки-медики, а затем кинулся доложить Хокаге о случившемся.       «Кому, если не главе селения, стоит об этом знать?» — решил для себя брюнет, взяв с собой из клана двоих чунинов, просто для уверенности в себе и весомости в глазах других.       То, что додзюцу его клана используется посторонними, не было секретом для Саске: раз уж Какаши открыто владеет шаринганом, то где гарантия, что нет других? Но это не отменяло той злости, которую вызывал данный факт. Ну а то, что при помощи глаза его родственника был нанесён вред человеку, столь многое давшему лично брюнету, заставлял кровь кипеть в жилах…       Однако же планы пришлось пересматривать, так как уже на подходе к резиденции Каге Конохи Саске увидел следы боя: пятна копоти от применения катона, разбитые стёкла и черепица с крыш, разбросанные цветные тряпки, цветы, обломки каких-то деревяшек усеивали площадь. Тут и там сновали АНБУ, с разных сторон подтягивались джонины и чунины, виднелись лица любопытных зевак (последних не отпугивала даже перспектива оказаться под ударом техник).       — Дальше нельзя, — сообщил шиноби в маске белки, появившийся перед брюнетом.       — Что это значит? — нахмурился подросток. — Я — Учиха Саске, глава великого клана. Я хочу знать, что здесь произошло.       АНБУшник некоторое время помолчал, а затем ответил:       — В резиденцию Каге пытались проникнуть диверсанты, один из которых замаскировался под старейшину нашего селения, а двое других — под наших коллег… — мужчина замялся, а затем закончил тоном, не позволяющим иных трактований: — Большего я рассказать не могу, Учиха-доно.       — У меня есть информация для Хокаге-сама, — заявил подросток. — Мне было передано сообщение о том, что на моего наставника, Мизуки, совершил нападение человек с шаринганом. Подробности я могу рассказать только Хокаге-сама.       — Подождите, — попросил Белка, сложил серию ручных печатей и рядом с ним появился теневой клон, тут же побежавший в башню, а почти через минуту боец АНБУ заговорил вновь: — Следуйте за мной, Учиха-доно. Хокаге-сама готов вас принять.                   ***       За окном уже стояла глубокая ночь, но Сарутоби Хирузен даже не думал отправляться отдыхать: покушение, устроенное то ли старым другом, то ли бывшим учеником, занимало все мысли, так что даже любимая трубка с лечебным сбором не помогала расслабиться. А ведь будь его охрана менее бдительной, или же он сам — более беспечным, то сейчас в морге госпиталя Конохи лежало бы не тело неизвестного шиноби с лицом Шимуры и глазом Учиха, а его собственное.       «Зачем это могло понадобиться Данзо? Не думает же он, что сам сможет стать Каге после меня, тем более настолько откровенно засветив своё лицо в убийстве? Скорее уж похоже на Орочимару, который решил одним ударом поразить несколько целей: убить старого учителя, скомпрометировать главу «Корня» и заполучить ирьенина, способного восстанавливать додзюцу. Мизуки-Мизуки… если бы твой ученик не рассказал о своём глазе, то я бы упустил эту информацию. А ведь обещал больше не скрывать таких секретов, как Панацелин… Или же это один секрет? Может быть при помощи техники создания Панацелина он и вылечил шаринган? Ну да неважно: вернётся из мира призыва, и я всё узнаю», — мысленно сделав пометку, Третий Хокаге вернулся к невесёлым мыслям.       Покушение было наглым: убийца открыто пришёл в резиденцию главы селения и, миновав посты охраны, что не решились его задерживать, почти проник в кабинет. Повезло, что дежуривший в это время Хьюга заметил несоответствие в чакросистеме и поднял тревогу, но… Даже так двойник умудрился не только вырваться на оперативный простор, но и погиб в бою, не позволив себя захватить.       «Орочимару потратил шаринган на то, чтобы захватить Мизуки-куна. А это значит, что он считает его достаточно ценным. Или же змей достиг успеха? Кто знает, какую именно технику на нём применили», — выдув облачко дыма, принявшее вид хмурого лица Второго Хокаге, глава Конохи только покачал головой.       — Я слишком стар для всего этого, — посетовал старик, встретившись взглядом с портретами предшественников. — Осуждаете? А ведь мне одному пришлось сидеть в этом кресле дольше, чем вам, вместе взятым.       «Нужно прекращать разговаривать с собой… и нужно вызвать Иноичи. Сколь бы полезен ни был Мизуки в перспективе и на деле, учитывая его неожиданно раскрывшиеся навыки в ирьендзюцу, держать рядом с собой потенциально опасного шиноби я не могу. АНБУ должны быть полностью лояльны мне», — приняв решение, Хирузен откинулся на спинку кресла и выдохнул новую струю дыма, которая была похожа на огненного дракона, коего проглотило дымное лицо Тобирамы-сенсея.                   ***       Неконины не были специалистами по гендзюцу, но благодаря плотной работе с кланом Учиха, который специализировался в данной области благодаря своим глазам, волей-неволей набрались определённых знаний. То, что новому их контрактору при помощи додзюцу внедрили посторонние воспоминания, они поняли достаточно быстро, что подтвердили и теневые клоны, внедрённые в тело человека и перехватившие управление над ним.       Вырезать лишние воспоминания было можно, но это не гарантировало стопроцентного успеха, так как закладки могли быть ещё и скрытыми, а потрошить свою голову Мизуки никому позволять не собирался. Пришлось предложить вариант с установкой блокирующих закладок и обучение ментальным техникам, чтобы в будущем самостоятельно всё поправить.       А тем временем в госпитале лежала белая кошка, надышавшаяся применённой бойцами «Корня» отравой…