Трус

      Сидя на голове Четвёртого Хокаге (каменной статуи, высеченной в горе), Мизуки держал в руках плоскую коробочку пятнадцать на двадцать сантиметров и быстро нажимал большими пальцами на иллюзорные кнопки, изображающие джойстик от старой приставки. На экране, созданном при помощи хенге, маленький мячик летал то вверх, то вниз, сталкивался с одной из двух платформ, одной из коих управлял шиноби, а другой — его теневой наноклон…       — Можно мне попробовать? — спросила Тен-Тен, одетая в красные свободные штаны и белую рубашку, неплохо скрывающую вполне оформившуюся фигуру молодой девушки.       — Разумеется, — передав коробочку подруге, блондин придвинулся к ней ближе и приобнял правой рукой за талию, устраивая свою голову над её левым плечом. — Чакры должно хватить ещё на несколько часов.       — Здорово, — благосклонно отнесясь к столь близкому контакту с мужчиной, куноичи немного поёрзала на своём месте, удобнее устраиваясь под боком джонина и сосредоточила свой взгляд на игрушке. — Ты не думал продавать их?..       «Даже если бы у меня была технология, позволяющая производить такие штуки массово, да ещё без раскрытия техники наноклонов, я бы не стал этим заниматься», — мысленно ответил бывший учитель академии, возвращать коего на прежнее место не стали ни Третий Хокаге, ни занявшая его место Пятая (что вполне логично, так как он уже скомпрометировал себя связью с даймё, который полез не в своё дело, из-за чего их отношения с Конохой несколько охладели).       «Мне чертовски повезло… или не повезло. Я даже не знаю, стало бы ли хуже, если бы меня назвали нукенином», — мысленно вздохнув, Мизуки слегка усмехнулся.       — Это не электроника, Тен-чан, — прозвучал его спокойный голос. — А создавать кристаллы, чтобы записывать в них информацию и хранить чакру я не умею.       — М… Вроде бы наложница… Саске-сана обладает как раз геномом кристалла, — несколько покраснев лицом, всё же произнесла молодая куноичи. — Я думаю, Мизуки-кун, если ты к нему обратишься, то он согласится помочь. Ты же был его личным наставником? А как говорил Гай-сенсей: учителя не бывают бывшими.       — Тут ты права, — вынужденно признал блондин, который не хотел признаваться, что побаивается новоявленную девушку Учихи, пусть ту и проверили как менталисты с обычными дознавателями, так и ирьенины, не найдя ничего опасного. — По правде… я не хочу этим заниматься. Есть куда более важные дела…       — Так бы и сказал, что просто ленишься, — хмыкнула девушка, несильно ткнув мужчину локтем. — Смотри не растолстей, а то после ухода из академии ты только в госпитале и подрабатываешь. Тц… Проиграла.       Подхватив пискнувшую собеседницу на руки, шиноби усадил её на свои колени спиной к себе, сцепляя пальцы рук в замок на животе.       — Чакра ещё есть, так что — можешь отыграться, — заметил Мизуки, а затем предложил: — Ну, или я могу внести в технику изменения и мы будем играть друг против друга… Что скажешь?       — Хм… — куноичи поёрзала на коленях у мужчины, затем откинулась спиной ему на грудь и заявила: — Давай сыграем… на желание.       «И это кто кого ещё соблазняет», — хмыкнул блондин, но спорить не стал, приступив к некоторой трансформации игры.       …       Глубоко дыша и прижимаясь всем телом к боку обнимающего её мужчины, Тен-Тен лежала на футоне под тонким одеялом, устроив голову на широкой мускулистой груди. Тело горело и приятно ныло, а в голове клубился туман недавнего наслаждения…       Куноичи была молодой, но отнюдь не глупой: наивность в их профессии удаётся сохранять только тем, кого целенаправленно не допускают до грязи. После того как с ней поговорил Гай-сенсей, объяснив ситуацию во всех подробностях, в качестве примера приведя Нейджи-сана (главного красавчика их года обучения в академии), розовые очки окончательно разбились: какие бы чувства у неё ни были к Хьюге, но вот становиться в лучшем случае официальной любовницей, детям которой на лоб поставят рабские печати, девушка не собиралась.       Предложение капитана присмотреться к Мизуки-сенсею сперва казалось насмешкой: всё же Тен-Тен помнила его по академии, из-за чего не испытывала восторгов. Впрочем, ходили слухи о том, что он изменился, да и в повседневной жизни мужчина мог отличаться от того образа, что сохранял на работе. Так что под давлением со стороны Зелёного Зверя согласие на свидание было дано…       «Было правда здорово. Особенно весело было следить за тем, как Гай-сенсей, Ли и Рару-чан подстраивали всякие случайности», — улыбка скользнула по губам куноичи, заставляя плотнее прижаться к партнёру.       …А потом Мизуки исчез, как раз в то же самое время, когда на Хокаге-сама было совершено нападение неизвестного. Долгое время мужчина считался то ли погибшим, то ли пропавшим без вести, из-за чего девушка находилась в несколько… неоднозначном положении. Когда же она почти решилась попробовать присмотреться к кому-нибудь другому, беловолосый блондин триумфально вернулся: совместная операция сил даймё и хокаге против предателей из «Корня» долго обсуждалась в Конохе, обрастая всё новыми подробностями. После этого Сарутоби-доно сложил с себя полномочия, уступив место своей ученице, а в Листе начались реформы, медленно меняющие устоявшийся уклад жизни.       Тен-Тен не стала тянуть или строить из себя непонятно что: минувшего времени ей более чем хватило на раздумия, а потому она прямо спросила Мизуки о том, готов ли он взять на себя ответственность. Время, как сейчас понимала девушка, было подобрано удачно, в результате чего сейчас она уже была почти женой главы молодого, но перспективного клана Рьюнин, что давало неплохие гарантии вполне светлого будущего. А любовь…       «Мне с ним интересно, он красив, умён и силён. Ну, а то, что бабочки в животе не порхают — как нибудь переживу».       …       Лёжа на спине на футоне, одной рукой обнимая прижимающуюся к нему голую девушку, Мизуки смотрел в потолок спальни и думал. Так как жилплощадь, выданную как учителю академии, пришлось оставить, а гостеприимство даймё имело границы, ему пришлось приобрести небольшой домик, который был защищён барьерами и печатями, раздобытыми в том числе и через неконинов.       Блондин боялся… многих вещей. Пожалуй, чтобы перечислить все его страхи, не хватило бы и пары блокнотных листов.       Бывший уже учитель академии, за последние месяцы неплохо нарастивший очаг чакры, благодаря чему по голой силе уже находился где-то между чунином и джонином, знал, что рано или поздно за джинчурики начнут охотиться монстры, которым ему вовсе нечего противопоставить. И даже если отбросить угрозу конца света, к которому мир толкает организация безумцев, возглавляемая парнем с ЧСВ бога и силами стирать города, Учихой со способностью проходить через предметы и неким растением, способным шпионить где угодно незаметно для всех, оставались обычные нукенины, сумасшедшие учёные, дикие биджу и прочие монстры. Даже имея наноклонов и десятикратно больший объём внутренней энергии, новоявленный глава клана совершенно не хотел встречаться ни с кем из этих существ… чего избежать попросту не получится.       «Убийство Данзо — это поступок, который не даст мне жить спокойно. Если не Хирузен отомстит за старого друга, то кто-нибудь другой попытается прикопать. А я додумался ещё и с девушкой молодой связаться, которая серьёзные планы на будущее строит. И ведь на кошек проблемы не скинешь: даже если они не станут распрашивать, откуда у меня информация и согласятся помочь, то… возиться с моей охраной днём и ночью точно не будут», — вспомнив собственные мысли о том, чтобы облагодетельствовать всех и каждого, чтоб обиженных и обделённых не осталось, сейчас они казались такими наивными и далёкими от реальности, что хотелось закрыть лицо ладонями (а ведь прошло не так и много времени).       …Мизуки боялся многих вещей. Одной из них была наложница Саске-куна, носящая имя Гурен. Тихая, послушная своему покровителю, весьма красивая, она не выходила за пределы кланового квартала Учиха и почти никому не попадалась на глаза.       Казалось бы, чего такого особенного в молодой женщине, которая захотела обрести лучшую жизнь в Конохе, да ещё под своеобразным крылом богатого мальчишки? Если бы не память, твердящая о её беззаветной верности Орочимару, то Рьюнин даже поверил бы… наверное. Впрочем, дополнительной причиной для подозрений является то, что этой куноичи не получается подсадить наноклонов: в её организме постоянно находится небольшое количество сенчакры, которое поступает через заблокированную печать, а то и вовсе вырабатывается изменённым опытами организмом.       «Её проверили всеми возможными способами. Даже Саске гендзюцу использовал, пусть и не ультимативное, так как опасается потерять глаза окончательно. Но… Я не верю, что она ушла от Орочимару, который решил не пытаться захватить Учиху, коего больше не защищают ни брат, ни «Корень», — проскользив ладонью по спине задремавшей девушки, блондин мысленно рассмеялся от пришедшей в голову картины (всё же, лёжа в постели с одной красоткой, думать о другой — это почти анекдот).       Не стоило забывать и про Сарутоби-старшего, который не простит подобную пощёчину, да и другие старейшины с удовольствием ему помогут. Месть стариков может прийти в самый неожиданный и неудобный момент, а единственный способ этого избежать — ударить на опережение. Но…       «Теперь я буду убивать всех, кто хотя бы в теории мне угрожает?» — мысль пугала сама по себе, так как грозила полным сломом старых приоритетов, которыми Мизуки руководствовался раньше.       Ещё одной проблемой было фактическое отсутствие работы: в госпитале его принимали с распростёртыми объятьями, пусть Сенджу и сумела усадить на место главного врача свою ученицу, но вот постоянного заработка учителя больше не было, как и миссий, на которые можно было ходить. Тем временем новоявленному клану требовался источник дохода, коим пока что мог стать Панацелин…       «Мне нужны союзники, сторонники, просто друзья. Пора попытаться собрать вокруг себя тех, кому я могу доверять, а уже вместе с ними и пытаться изменить мир… Хе-хе-хе. А ещё, на самый крайний случай, нужно начать искать способ побега в другой мир: желательно — не параллельный», — вспомнив обрывки сведений об альтернативном мире, где Четвёртый Хокаге был совсем не четвёртым, да и вроде бы даже не каге, молодой мужчина признал, что жить там тоже не сильно хочет (да и не примут его).       С союзниками было тоже негусто: с Хьюгами, после того как началась вся эта суматоха с Данзо, отношения разладились, так как Хиаши не понравилось участие даймё в делах Листа, да и если они узнают про опыты с выращиванием бьякуганов, то сильно расстроятся (возможно — смертельно для одного вроде бы джонина). Саске, скорее всего, поддержит сенсея, как и его вассалы, но из-за Гурен там могут возникнуть проблемы. Третьего из числа союзников вовсе можно было переносить во враги, а следовательно, и союз из толстяков, блондинов и лентяев.       «Попытаться набрать в клан бесклановых, пообещав им некоторые улучшения организмов? Может, ещё и с неконинами поговорю, чтобы выделили своих контракторов», — вновь вернувшись мыслями к Саске, бывший учитель академии решил, что нужно в самое ближайшее время разобраться с этой шпионкой Орочимару — хотя бы договориться о нейтралитете.       После некоторых сомнений Рьюнин решил, что и к союзу сенсоров тоже следует совершить визит вежливости. В конце концов, он вполне может с ними договориться, пусть и не как друзья, а как деловые партнёры.       «Тем более, у меня есть причина: волнуюсь о судьбе учениц», — настроение немного повысилось, и Мизуки решил, что пора отдохнуть перед завтрашним днём.