Проклятие русалки

— Боже милостивый, сеньорита, как Вы это терпите? — Прошептала Адель, поднимая голову от ведра, которое держала на коленях. Однако, новый рвотный позыв заставил девушку согнуться над необходимым оборудованием, услужливо выделенном предусмотрительным капитаном. — Кажется, я только что увидела собственный завтрак. Слегка поморщив носик, Мерседес уставилась в иллюминатор, с жадностью поглощая глазами открывавшийся пейзаж. Море. Вот оно, перед ней, во всём своём величии. Лазурная гладь стелилась до самого горизонта, ярко блистая на солнце. Как же ей хотелось быть наверху, иметь больше возможностей для обзора, почувствовать влажный солёный ветер, а не духоту каюты. Однако, Адель строго-настрого запретила ей выходить и постоянно следила своим острым взором за любым передвижением девушки. Обосновывала она свой запрет там, что солнце, как раз стоящее в зените, испортит молочно-белую кожу молодой сеньориты, а от морского ветра она начнёт шелушиться, перестанет быть мягкой и станет обветренной, как у какой-нибудь дворовой девки. Но на самом деле Мерседес прекрасно понимала причину её поведения: матросы. Несмотря на то, что каждый человек на корабле знал об их присутствии и был предупреждён, что девушки находятся под личной защитой капитана, Адель не доверяла матросам. Она была безумно подозрительна по поводу этого, и даже перед сном, помимо того, что закрывала дверь на все задвижки, приставляла к ней стул, подпирая ручку. Мерседес же лишь смеялась с её паранойи, подливая масла в огонь тем, что если кому-то будет нужно — дверь просто выломают, и этот жалкий стул никого не спасёт. Однако, шутка перестала казаться смешной в тот момент, когда служанка повернулась к ней и посмотрела испуганным взглядом. — Пожалуйста, Адель, давай выйдем! — Умоляющим голосом произнесла она отрываясь от рассматривания картины за стеклом. — Это и тебе на пользу пойдёт. Посмотри, как здесь душно. А про запах я вообще молчу! Но вот выйдешь на свежий воздух — и тебе полегчает, ты ведь и сама это знаешь, просто упрямишься, как ребёнок! — А Вы уговариваете как ребёнок! — Пробубнила она, вновь склоняясь к ведру. — Я обещаю, что твоя морская болезнь отступит на второй план, как только ты увидишь, насколько захватывающе выглядит море! — Девушка мечтательно закрыла глаза, прижимая руки к груди. — Я хочу ощутить морские брызги на своей коже, почувствовать дуновение ветра… — Я услышала Вас. — Поспешила заверить её служанка, отставляя ведро на пол и протягивая руку за стаканом воды. — Хорошо, мы выйдем наверх, но только ненадолго! Радостно хлопнув в ладоши, Мерседес принялась искать головной убор — стоящее в зените солнце несчадно раздавало солнечные удары направо и налево каждому, кто осмеливался находиться под ним слишком долго. Вот уже целую неделю они плыли на небольшом торговом судне, направляющемся куда-то в Новый Свет. И, честно признаваясь себе, девушка совершенно не знала, что ей делать дальше. Да, она ушла из дома не с пустыми руками — одно только ожерелье, подаренное ей отцом на её совершеннолетие стоило немало, однако, недостаточно, чтобы прожить на вырученные деньги довольно долго. И сейчас она немного жалела о том, что в порыве гнева совершила этот отчаянный поступок. Однако, стоило ей поделиться своими переживаниями, как Адель тут же заверила её, что всё будет хорошо, словно была готова к такому разговору. Оказывается, где-то там, за океаном, у служанки живут родственники, которые без особых сложностей примут их. Это было дико для Мерседес: в какое же неловкое положение она поставила саму себя, решившись на такой глупый поступок. Но времени не вернуть вспять, и вот сейчас — она уже целых семь с половиной дней плывёт по бескрайней водной глади на борту «Сесилии». И все эти дни её гложет совесть: как там её родители? Плачут из-за её ухода? Злятся? А может, после такого позора они и вовсе захотели от неё отказаться? Нет. Мерседес прекрасно понимала, что сейчас происходит в их доме. Она словно воочию видела картину: безутешно рыдающая мать, истерично заламывающая руки, и поникший, убитый горем отец, в бессмысленных попытках успокоить поглаживающий ту по спине. Она знала, что своим поступком обрекла их на жуткие страдания, и от этого сердце её обливалось кровью. Но, как было уже сказано, прошлого не воротить, и единственное, что сейчас оставалось — это идти на поводу у судьбы, которую, собственноручно выбрала. В длительном ожидании прошла ещё неделя их плавания. Всё это время удача сопутствовала им, а тучи, предвещающие шторм, скрывались за горизонтом так же быстро, как и появлялись. Ветер резво подгонял корабль, а потому, в этот прекрасный солнечный день, когда Адель вновь согласилась на уговоры своей сеньориты, они стояли на палубе, завороженно глядя на то, как ловко один из матросов забирается на мачту, что было весьма странно, учитывая его весьма не маленькие формы. Даже отсюда, снизу, Мерседес видела, как бугрятся и перекатываются под загорелой блестящей от пота и воды кожей его мышцы. На секунду ей показалось, что парень сейчас сорвётся, но он лишь ловко обхватил один из канатов рукой и проворно запрыгнул на марс, вглядываясь куда-то вдаль своим зорким взглядом. — Честное слово, я всё ещё не понимаю, как ему это удаётся. — Произнесла Адель, не отрывая взгляда от молодого человека. — В прошлый раз я думала, что он сорвётся и разобьёт голову, и, когда я вскрикнула от неожиданности, он лишь нахально улыбнулся. — В прошлый раз, говоришь, — ехидно усмехнулась Мерседес, взглянув на подругу, — а я думаю, чего это ты мне так долго воду несла. Служанка покраснела и потупила взгляд, стараясь придумать, что же ответить, однако, от этого неловкого разговора её спас капитан, появившийся на мостике и, заметив девушек, дружелюбно улыбнулся. — Добрый день, мистер Нортон! — Хватаясь за прекрасную возможность перевести разговор, Адель скромно улыбнулась. — Ах, и вам прекрасного дня, юные леди! Кажется, море благоволит нам — такими темпами мы доберёмся до места назначения быстрее, чем я рассчитывал. — Какие прекрасные новости, — Просияла Адель, — а то, кажется, мой организм не приспособлен к подобному виду путешествий. — Поверьте, бывали случаи и похуже. А вот мисс Кастильо держится прекрасно, не так ли? — Взгляд его карих глаз устремился на молчавшую девушку, однако, она не слышала его слов. Взор её был прикован к странному облаку на горизонте. Что-то с ним было не так, но она не могла понять что. Наверное, за последние дни, проведённые с беспокойной Адель у неё и самой разыгралась паранойя, но было нечто в этом облаке пугающее, навевающее какой-то неясный ужас. И, словно в подтверждение её слов, парень, только что так проворно взбиравшийся на марс, громко крикнул: — Капитан, у нас проблема! Тот тут же насторожился, превращаясь из добродушного джентльмена в сурового командира. Схватив свою подзорную трубу, взглянул в направлении, в котором были устремлены взоры доброй половины экипажа корабля. В воздухе повисло напряжение, настолько густое, что, казалось, протяни руку — и можно будет схватить, ощутить, как рука утопает в вязкости этого всеобщего настроения. — Вы видите? — Обратился к нему матрос, спустившись с мачты. — Что это? Я никогда раньше не видал такого… — Дьявол… — прошипел капитан. — Я тоже впервые это вижу. Что за чертовщина? — Капитан, — подрагивающим голосом позвала Мерседес, — что происходит? Вместо ответа, мужчина лишь протянул ей свою подзорную трубу. Стоило только ей взглянуть, как всё тело покрылось мурашками, в горле пересохло, а сердце заухало в груди ночной птицей, отбивая бешенный ритм. На горизонте расползалась тьма, огромная чёрная туча быстро и неумолимо приближалась к ним, и было в этой тьме что-то зловещее. То, насколько быстро она плыла по небу, было просто непостижимо уму: ничто в этом мире не может двигаться с такой скоростью. В считанные секунды налетел ветер, вырывая из рук Адель веер, которым она обмахивалась всего за секунду до этого. Ещё несколько минут — и солнце исчезло, скрываясь за толстым слоем облаков. Прежде спокойное море взволновалось, волны, бившие о борт корабля, с каждым разом становились всё больше, всё выше, вспениваясь, окатывая брызгами с головы до ног. — Леди, я попрошу вас удалиться в вашу каюту. — Обратился к девушкам капитан и, не дожидаясь ответа, быстро откланявшись, принялся отдавать приказы на право и налево, пока перепуганная до ужаса Адель чуть ли не тащила Мерседес за руку. Влетев в каюту, словно ураган, служанка испуганно опустилась на кровать и, обхватив руками колени, уставилась в иллюминатор. От страха она даже не заметила, как морская болезнь прекратила терзать её бедный желудок, оставляя место для нервной икоты. Мерседес же, глубоко вдохнув-выдохнув, попыталась взять себя в руки. Всё будет хорошо. Многие корабли попадали в шторм, и выходили из него потрёпанными, но живыми. Вот и с ними всё будет хорошо, главное, не поддаваться панике. — Мы все умрём… — прошептала вдруг Адель, нервно покачиваясь вперёд-назад. — Это всё кара Божья за то, что я не отговорила Вас от этого побега. — Успокойся, Адель, — девушка присела рядом с подругой, притягивая ту к себе и успокаивающе обнимая, — всё будет хорошо, вот увидишь. Я более чем уверена, что мистер Нортон — прекрасный капитан, а значит, никто не погибнет. — Нет! — Воскликнула девушка, и в ту же секунду небо разрезала белая вспышка, на мгновение заливая всё вокруг холодным светом. — Мы все утонем, разве Вы не чувствуете этого?! Прекрасно понимая, что подруга сейчас не в себе, Мерседес молча продолжала обнимать её, стараясь не обращать внимания на страшные бессмысленные слова, вырывающиеся из уст служанки. — Давай помолимся, Адель. — Произнесла она, беря её ладони в свои, и удивляясь тому, какие они холодные. — Слышишь меня, Адель? Она подняла на неё ничего не видящий взгляд, однако, вслушавшись в мягкий тон, всё же, пускай и сбивчиво, начала повторять слова молитвы, постепенно успокаиваясь и приходя в себя. В какой-то момент она расслабилась, закрывая глаза, переставая вслушиваться в топот десятка ног по палубе. — Amén. — Произнесли они одновременно, взглянув друг другу в глаза. И только сейчас Мерседес заметила, что звук несчадно бьющихся о корпус корабля волн исчез. Более того, корабль не качало, он словно… Стоял на месте? Не до конца осознавая, что же всё-таки происходит, она медленно отстранилась от подруги и неуверенным шагом подошла к иллюминатору. Полная тьма. Это всё, что она увидела сквозь стекло. Бросив ещё один взгляд на служанку, вновь исступленно смотревшей куда-то в стену, Мерседес, накинув на себя плащ, открыла дверь каюты и вышла. Теперь она убедилась окончательно: что-то было явно не так. Мало того, что не было видно ни зги, так ещё и тихо, словно все звуки вдруг исчезли. Такое же ощущение у неё складывалось в детстве, когда мама читала ей перед сном сказку, под которую она почти засыпала, находясь в полудрёме, и потом вдруг — полная тишина. В неясной попытке, она оглянулась, ощущая, как глаза медленно привыкают к темноте. И тут — вновь вспышка яркого света, ослепившая её на мгновение, но девушка всё же смогла разглядеть нечто огромное, стремительно приближающееся к их кораблю. Сильный резкий толчок заставил её упасть, ощущая руками шершавую мокрую поверхность дощатой палубы. И вновь вернулась темнота, так же, как и вернулись звуки. Послышалось какое-то шевеление со всех сторон, словно десятки ног топали по доскам. Наверху кто-то закричал, надрывно и громко, но слова, постепенно превращающиеся в вопль, она разобрать не смогла. Крик смолк так же резко как и начался, но не на долго — вот уже другой человек, где-то совсем рядом, пронзил своим возгласом темноту. Ей стало страшно. Она физически ощутила, как липкие пальцы страха сжимают её горло, забираясь внутрь, холодя сердце, заставляя его почти остановиться, сжимают органы в тугой клубок, а нервы накаляются. Девушка так и продолжала лежать, стараясь не двигаться лишний раз, ровно до того момента, пока отовсюду не начали доноситься звуки сражения и лязг металла об металл. Ноги словно отказали, а потому, Мерседес просто ползла, стараясь спрятаться, в глупой надежде, что кто бы на них ни напал, её не найдут. Она продолжала ползти, ощущая, как руки скользят по чему-то теплому и слегка липкому, но старалась не задумываться об этом. Наконец, почувствовав за спиной какую-то опору, девушка, продолжая во все глаза смотреть в темноту, сжалась в комочек, подтягивая колени к груди и обхватывая их руками. Вдруг, звуки боя стихли, вновь погружая корабль в тишину. И в этой тишине, сидя в своём укрытии, Мерседес изо всех сил прикрывала рот руками, размазывая по лицу чью-то кровь (а она была полностью уверена, что это кровь), в отчаянной попытке сдержать крик ужаса, чувствовала, как всё её тело трясётся от страха, во власти которого находилось всё её существо. Каждый нерв был натянут, словно струна, и только неведомым усилием собственной воли она сдерживала рвущиеся наружу эмоции. Новая вспышка — и палуба осветилась призрачным светом фонаря, непонятно кем зажженного. И то, что предстало перед её глазами, повергло девушку в шок. Вся команда была мертва. Все, до единого. Взгляд невольно остановился на парнишке, за которым она так изумленно наблюдала этим утром: его горло было перерезано от уха до уха. Кровь медленными толчками ещё вытекала из его тела, однако, он был однозначно мёртв: взгляд помутневших глаз был устремлён в небо, а рот раскрыт в немом крике. Ниже рассматривать она не осмелилась, хватило и одного скользящего взгляда, чтобы понять, что умирал он не самой лёгкой смертью. Взглянув себе под ноги, она медленно отодвинулась, стараясь подавить рвотный позыв: прямо возле её ног лежала отрубленная рука с зажатой в ней саблей. Кость, обагрённая кровью, блеснула в свете фонаря, и девушка подняла глаза к тёмному небу, вознося немую молитву Господу. Кто? Кто же сотворил это безумство? Кто пролил кровь всех этих храбрых мужчин, порезав их на кусочки, всех, до единого? Кто так жестоко порешил команду отважных людей, годами бороздивших океан? И тут, за своей спиной она услышала твёрдые шаги. В этой мистической тишине, они прозвучали, словно гром. Оглянувшись, Мерседес обнаружила себя забившейся в угол лестницы, ведущей на капитанский мостик. Первое, что она увидела — это чёрные сапоги, блестящие и влажные от крови. Нервно сглотнув, девушка попыталась взглянуть выше, но обзор закрывали ступени. Трясясь от ужаса, Мерседес старалась хоть немного понять, что же произошло. Конечно, она знала о пиратах, но никогда не слышала, чтобы они нападали так. Быстро налетевший шторм служил прикрытием для этих людей, словно они были в сговоре с ним. А люди ли это вообще? Разве может создание Божье так жестоко убивать себе подобных? — Эй, капитан, посмотрите-ка, а что это за сучка у вас под ногами? — Вдруг послышался голос с мачты, и Мерседес резко вскинула голову. Она не смогла увидеть, кто именно произнёс эту фразу, но явно почувствовала своим затылком чей-то взгляд. Обернуться она не решалась, чувствуя, как всё тело сотрясается от напряжения и приближающихся рыданий, так и рвущихся из груди. Звук шагов возобновился, оповещая о том, что некий капитан, к которому только что обратились, спускается по лестнице. Сердце билось с удвоенной частотой, собираясь выпрыгнуть из груди. От страха девушка прикрыла глаза и начала тихо бормотать молитву. Слова путались на языке, не даря привычного успокоения. А шаги тем временем прекратились, остановившись напротив. — Padre nuestro que estás en los cielos… — шептала Мерседес, задыхаясь от паники. — Не тому богу ты молишься, — раздался тихий, шелестящий, словно накатывающие на песчаный берег волны, голос, — здесь я бог. Открыв глаза и подняв взгляд, девушка почувствовала, как волна ужаса накатила с новой силой, стоило только встретиться с этими серебристыми глазами. Рвано выдохнув, она ощутила, что просто не в силах отвести взгляд, как бы ни старалась: её словно насильно приковали, полностью подчинив волю. Нет, это определённо был человек. По крайней мере, выглядел, как самый обычный человек, но человечности в нём не было. — Встань. — Вновь произнёс он, и к своему удивлению, смешанному с ужасом, девушка поняла, что беспрекословно подчинилась. Он всё ещё смотрел прямо в глаза, словно проникая в самое её сознание. Мерседес почти чувствовала, как он копошится в её голове, перебирая все воспоминания, все эмоции. — Кто вы? — Прошептала она, раскрывая слипшиеся от запёкшейся крови губы, старательно выдавливая из себя слова. Сознание подёрнулось пеленой, и теперь всё, что она видела — это лишь размытый силуэт стоящего перед ней. Чёткими были лишь его глаза, словно весь мир сосредоточился на них. Мужчина усмехнулся, проигнорировав вопрос. Небрежно пнув ногой отрубленную, сочившуюся кровью конечность, он сделал пару шагов к ней, заставляя вжаться спиной в деревянную поверхность двери капитанской каюты. Его это позабавило. Она дрожала, как листок на ветру, но продолжала смотреть в его глаза, не в силах оторвать взгляд. А он, тем временем, продолжал приближаться к ней. На палубе, среди невидимых наблюдателей раздались шепотки и смешки. И вот, когда между ними осталось не больше метра, капитан протянул руку и, взяв девушку за подбородок, произнёс: — Как тебя зовут? — Мария де лас Мерседес Кастильо. — Не раздумывая ответила она, полностью подчинившись этому твёрдому взгляду. — Позволь спросить, Мерседес: ты боишься смерти?