Дьявол внутри

Джино Бракато сидел на стуле возле кровати, безразличным взглядом уставившись в окно. Потом он посмотрел на неподвижную фигуру под одеялом. Ни на звонок в дверь, ни на телефон он не обращал внимания. Его одежда пахла парфюмом любовницы и ему было наплевать на свой внешний вид. Все его внимание было приковано к его супруги. Он собирался отвезти ее в любой реабилитационный центр, где взялись бы помочь наркоманке, но когда он вернулся домой, было уже поздно. Как бы он ни тряс и ни бил ее, Эрис не реагировала. Пакетик белого порошка на тумбочке, возле самой ее головы, говорил красноречивее любого объяснения. Она нашла-таки выход, сбежав от него. Ни вернуть ее, ни отправиться следом он не мог. – Господин Бракато? – в комнату постучала няня. – Видите ли, мне очень нужно вам кое-что сказать, пожалуйста. – Что такое? – он приоткрыл дверь, оставив маленькую щелку. – Звонил Ваш отец, уже много раз, он хочет поговорить с Вами. Он чем-то очень встревожен. Госпожа Бракато хотела бы, чтобы я принесла малыша? Она любит проводить с ним время по утрам. – Нет! Жена плохо себя чувствует и не хочет, чтобы ее беспокоили. Не води к ней моего сына, а всем горничным скажи, чтобы держались от спальни подальше. – Да, сэр. Простите, что побеспокоила. Едва няня вышла, в спальню ворвался Джованни. – Когда, черт подери, я звоню тебе, поднимай трубку! – закричал он с порога. Потом остановился и презрительно ухмыльнулся, бросив взгляд на женщину в смятой постели и кокаин на тумбочке: – Знаешь, в чем твоя беда? Совсем своих домашних распустил, мальчик мой. И жена твоя должна понимать, что не положено валяться в кровати в девять утра. Пора бы тебе дать бабе понять, кто в доме хозяин. – Она мертва, – прошептал Джино. Он закрыл лицо руками, силясь не разрыдаться перед отцом. Несмотря на все проблемы между ними, он любил Эрис и никогда представить себе не мог, что их отношения могли так закончиться. – Вот дерьмо, – спокойно произнес Джованни. – Что произошло? – Она донюхалась до смерти. Меня вчера ночью дома не было, а когда я пришел, она уже ... Папа, что же мне делать теперь? Отец отвесил ему оплеуху, так что Джино едва не повалился на пол. – Для начала соберись и говори как мужчина, которого я воспитал, а не как бессильный ублюдок. Что делать ? Избавиться от нее, а всем сказать, что она пропала. Джино, если они найдут ее здесь, ты сядешь, вне зависимости от того, что на самом деле произошло. Приходи скорее в себя, потому что сейчас, среди бела дня, ты тут ничего поделать не сможешь. У нас большие проблемы, мне нужна твоя помощь. – Что случилось? – Твои братья все куда-то подевались. Я объехал их дома, проверил все места, где они могли быть, никого из троих не нашел. И если Стефано и Михаэль постоянно влезают во всякое дерьмо, то уж Фрэнсис не стал бы заставлять меня ждать. Мы ведь сегодня утром должны встретиться с кланом Луи, и он собирался ехать со мной, – Джованни стал трясти сына за плечи. – Когда ты последний раз их видел? Джино с ужасом вспомнил о последнем звонке Стефано, и на него безжалостно обрушился груз вины. Джино бессильно плюхнулся на кровать. Если с братом что-то случилось, отец никогда не простит, что он позволил себе поставить женщину выше семьи. – Я видел его вчера днем, мы были все вместе, – солгал он. – С тех пор я от них ничего не слышал. – Иди в душ. Переоденься, – приказал Джованни. – И не забудь запереть дверь, нам не нужно, чтобы тут кто-нибудь разгуливал, пока нас нет. Ночью, когда найдем твоих братьев и разрулим дела, придумаем, как быть с твоей небольшой проблемой. По крайней мере, большинство тех, кто знал твою жену, знали и то, что она была конченой наркоманкой. По ней никто и тосковать-то не будет. «Кроме меня», – подумал Джино, оглянувшись на женщину, которую когда-то любил. ********** – Думаешь, это просто уловка, чтобы отвлечь нас от чего-то более серьезного? – спросила Клэр. – Я уже столько ошибалась в последнее время, что боюсь делать какие-либо предположения, – Шелби внимательно изучила всех, кто оказался рядом с Кейн, и не нашла возможной угрозы. За столиком в Café du Monde, Кейн сидела одна. – Такой я видела Кейн лишь однажды, когда она первый раз встретила Эмму, после ее возвращения в город спустя четыре года. Клэр сделала еще один снимок Кейн, тихо пьющей кофе и выключила фотоаппарат. – Сделай-ка небольшой перерыв, у нас кажется технические проблемы, – она подмигнула Шелби. – Спасибо, Клэр. Послышался знакомый шум Французского квартала. Шелби открыла дверь минивэна, который в этот раз гордо нес на боку логотип местной компании, занимающейся ремонтом канализации. Увидев, как Эмма вошла в кафе и направилась к столику Кейн, Шелби замерла, едва ступив на тротуар. Мгновенно позабыв о своих планах, она вернулась в минивэн, взяла у Клэр наушники и стала ждать, когда на другой стороне улицы завяжется интересующий ее разговор. – Хочешь обсудить это? Кейн покачала головой и опустив взгляд, стала водить пальцем по ручке белой кружки. Рядом стояло блюдечко с нетронутыми шоколадными кексами, которые были знаменитым блюдом заведения. – Просто захотелось кофе, да? – Типа того, – Кейн взяла кружку и поднесла к губам. – У меня многое связано с этим местом. Кейн незаметно скосила взгляд в сторону микроавтобуса на противоположной стороне улицы, прикидывая, кто еще кроме Шелби мог прослушивать ее разговор. – Это только мое место, в отличие от клуба или бара. Я обычно приходила сюда с рассветом, сразу после паба, проводив тебя домой. Наблюдала за людьми. А ты жила тут неподалеку, – она показала на один из переулков через дорогу. – Я смотрела на то, что происходит у них, и это помогало мне понять, что происходит здесь. – Кейн поднесла руку к груди с левой стороны, где сердце. – Мне пора, – сказала Эмма. Кейн взяла ее за запястье. – Подожди. Ты здесь одна? – Как и ты, так что не надо нравоучений, ладно? – Иногда девочка моя, сколь бы мы с тобой не были похожи, главным является то, что делает нас разными. И я здесь совсем не по той же причине, что и ты. Эмма вырвала руку, отпрянув всем телом, спиной ударяясь о спинку высокого стула. – Я думала, мы достигли компромисса! – В плане того, что за обиды, нанесенные кем-то другим я буду отыгрываться на тебе? – Нет, что ты не будешь изолировать меня от происходящего, – Эмма положила руки на стол ладонями вниз. – Что будешь относиться ко мне как к чему-то большему. – Я не могу говорить о вещах, о которых ничего не знаю. Я не могу завести тебя куда-нибудь, откуда сама не найду выхода. Понимаешь? – Нет! – Вот пожалуйста, что называется, приплыли. А если не понимаешь, то как ты можешь довериться мне? Или настолько доверяешь? – Да, настолько, – ответила Эмма без тени сомнения. – Я не хочу разрушить все то доверие, что мы смогли построить с тех пор, как я вернулась. Но и не хочу оказаться в стороне от этой части твоей жизни, как раньше. Прежде чем давать какие-либо обещания, Кейн достала мобильный и набрала дяде Джэрвису. Трубку снял Лу. – Café du Monde, и побыстрее. Похоже, мадам-головная боль ушла без Меррик. А ведь после случая в примерочной, она должна была стать хоть чуточку бдительнее. – Ты обещала мне, я тебе поверила! – обескуражено проговорила Эмма. Не желая привлекать излишнего внимания, Кейн подцепила стул Эммы за ближайшую ножку и подтащила к себе. – Я многое обещала. Но и ты тоже, – в глазах Эммы было достаточно боли, чтобы сердце Кейн сжалось, но она продолжила. – А теперь послушай меня. И поверь пожалуйста, сейчас не время и не место, чтобы говорить об этом. – Но, Кейн! – Эмма, я устала говорить об этом, – сказала она с нажимом. Еще одним быстрым движением Кейн ближе придвинула к себе стул с Эммой. После неприятного скрежещущего звука по цементному полу, микрофон не улавливал ни слова, настолько тихо велся разговор. Шелби и Клэр наблюдали за тем, как Эмма встала и едва ли не бегом покинула кафе, пресекла улицу обогнув пару машин, и направилась куда-то в сторону Джексон-Сквер. Она дошла до Собора Св. Луи, когда Кейн схватила ее за руку, привлекла к себе и прошептала что-то еще. Эмма пыталась вырваться, но Кейн не отпускала. – И помни о том, что наша задача только наблюдать, – предупредила Клэр, когда Шелби взялась за ручку двери. – Кейн не так проста. А вот Эмма похоже, больше продолжать этот разговор не собирается. Послышался отчетливый, громкий звук пощечины. Кейн стояла ошеломленная и с таким видом, как будто следующей жертвой должна была стать Эмма. Они больше не обменялись и парой слов. Подъехал черный автомобиль и остановился на перекрестке. Лу вышел из задней двери. Бросив на Кейн гневный взгляд, Эмма зашагала к машине. Она больше не оборачивалась, как и Кейн, направившаяся в противоположную сторону. – Джо, ты ее видишь? – спросила Клэр, заводя мотор. – Цель наближаеться в церковь. Никак, решила покаяться и начать новую, нормальную жизнь? – усмехнулся Джо. Они с Лайонелом сидели на скамейке, с уверенностью в том, что за оградой забора и густыми кустами, Кейн их не заметила. – Пока оставайтесь на месте, я сообщу куда она направится. Мы с Лайонелом идем внутрь. – Но только помните, что она знает вас в лицо, – вклинился голос Шелби. – Не волнуйтесь. Мы сегодня косим под туристов. Она нас не узнает. – Они пересекли прилегающий к храму зеленый скверик, где всегда было полно художников, уличных музыкантов, танцоров и туристов. К удивлению агентов, Кейн прошла вглубь храма к одной из исповедален. Они знали, что Кэйси католики, но и предположить не могли, что когда нибудь увидят Кейн в этом месте. У той двери, за которой скрылась она, зажглась лампочка, означавшая, что следующему придется подождать, а Кейн уже стояла на коленях в ожидании пастора. – Хотел бы ты послушать, о чем они там говорят? – спросил Лайонел. – В суде ничто из этого силы не имеет, но чисто ради развлечения… Да, конечно. Мы так долго за ней гоняемся, что мне начинает казаться, будто я уже знаю о ней все, что можно. Но сегодня что-то явно не так, а вот что именно? Выйти из дома, одной… Редко она это делала, хотя, казалось бы, ничего странного. Монашка, стоявшая неподалеку от них, приложила палец к губам и сверкнула глазами. Потом улыбнулась, чтобы сгладить немое замечание. А внутри исповедальни тем временем деревянная шторка уползла в стену. В памяти Кейн ожило множество эпизодов прошлого, едва она увидела лицо мужчины по ту сторону решеточки. Падре Эндрю Гудман и отец Кейн, учились в одной группе в колледже, и несмотря на то, что их жизненные пути разошлись кардинальным образом, Эндрю остался надежным другом. Многие годы он подтрунивал над Далтоном, мол, тому нужен был приятель с такими высокими связями, чтобы помочь выбраться из разных проблем. Похоронив Далтона, его жену и детей, Эндрю перестал шутить, теперь он молился за Кейн и ее семью. – Остались еще благословения для проклятых, падре? Эндрю улыбнулся и наклонился ближе к решеточке. – Бог никогда не проклинает, дитя мое. Он любит тебя, невзирая на то, что как тебе кажется, ты сотворила много зла, – он поднес ладонь к решеточке. – Я рад, что все еще имею на тебя какое-то влияние. И благодарю, что приняла мое приглашение. – Ты всегда давал мне приют, как тихая гавань, – Кейн тоже поднесла руку, с наслаждением ощущая тепло ладони святого отца. – Совсем испортился прогноз погоды? – Враг прибывает к моим берегам и приносит шторм. – Ты пришла рано, мне еще предстоит несколько исповедей. Могу я попросить тебя об одолжении? Твоя мама оценила бы. – Хорошо, конечно, – Кейн была в изумлении, но не показывала этого. – Когда выйдешь, прочти пять раз «Богородице-дево, радуйся» и пять раз «Отче Наш», за меня. А если у тебя есть свободное время, я с удовольствием попил бы с тобой утреннего чаю. – Я все что угодно сделаю, лишь бы мама там, наверху, улыбнулась глядя на меня, – пошутила Кейн. – Конечно, если вдруг услышишь страшный грохот в ближайшие пару минут, не пугайся, это меня громом наконец разразило. Молитвы читались легко, Кейн помнила каждое слово с тех пор, как еще совсем ребенком слышала их от матери. Та, как любая добрая католичка, хотела, чтобы когда дети начнут говорить, они обратились к Богу. Кейн признавала себя верующей. Какая-то часть ее души хотела надеяться, что существуют и рай, и ад, даже если однажды ей предстояло там оказаться в ближайшем соседстве с теми, кто будет страдать за боль, причиненную ее близким. Джо и Лайонел были в шоке, увидев, как Кейн склонилась перед алтарем, сложив руки. Они с удивлением наблюдали за движениями ее губ, узнавая слова молитвы. Поведение Кейн оказалось для агентов чем-то новым, интересным и едва ли постижимым.