И я поверю тебе

      Чем ближе они подъезжали к приюту, тем тише и задумчивее становился Сяо Чжань. Ибо хотел было спросить, о чём тот думает, но решил, что лучше сейчас не лезть и оставить его наедине с собственными мыслями. Поэтому он лишь сильнее сжал руль и продолжил ехать.       — Мне там не нравилось, — вдруг сам прервал тишину Сяо Чжань, как будто угадал любопытство Ибо. — Я не смог найти друзей или хотя бы приятелей, чтобы не быть одному. Скорее всего, это была моя вина. Я был довольно странным ребенком: не помнил ни своих родителей, ни кто я, ни откуда. К тому же нёс всякий бред про монстров. Дети сторонятся таких в лучшем случае, в худшем — дразнят. Мне достался второй вариант. Нет, ты не подумай, они не делали ничего ужасного, просто считали меня дурачком и не скрывали этого. Была, пожалуй, только одна девочка, которая иногда общалась со мной — Мэйли. Чуть младше, примерно на два года. Не то чтобы мы прям дружили, просто она ко всем относилась дружелюбно, не кривилась, если нас ставили в пару в играх и не отсаживалась от меня на другой конец стола в столовой, как другие. Её родители погибли в автокатастрофе, а у родственников как-то сразу нашлась куча причин, почему они не могли её забрать. От нехватки места до вдруг обнаружившихся тяжёлых заболеваний. Мэйли все же повезло, её довольно быстро удочерили и, в отличие от меня, не вернули обратно. Но без неё я остался там совсем один.       — Тебя усыновляли? — удивился Ибо. Он действительно так мало знал о жизни Сяо Чжаня, тот так редко открывался, что Ибо жадно хватался за каждую информацию, которой Сяо Чжань готов был с ним поделиться.       — Оформили опекунство с последующими планами на усыновление. Я несколько месяцев прожил в семье, но потом кое-что случилось, и меня вернули.       — Что произошло? — Ибо не понимал, что чувствует сейчас больше: злость на этих детей и несостоявшихся родителей, обиду на несправедливость или щемящую жалость и желание обнять того маленького Сяо Чжаня и спрятать от всего мира. — Что такого может сделать ребёнок, чтобы его вернули, как не подошедшую вещь?       — Приехали, Ибо, — Сяо Чжань совершенно безэмоционально кивнул в сторону двухэтажного здания, выкрашенного в бежево-оранжевые цвета.       Ибо про себя даже усмехнулся. Представляя приют, он думал о старинном особняке, чуть ли не населенном привидениями. На деле же им оказалось ничем не приметное здание, чуть на окраине города, обнесённое довольно высоким забором.        Припарковав машину, они пошли к воротам. После тёплого и уютного салона на открытом пространстве их неприятно пронизывал противный холодный ветер. Сяо Чжань поёжился и слегка втянул голову в плечи.       — Тебе холодно? Давай вернемся к машине и достанем из багажника куртку, — предложил Ибо, в очередной раз удивившись тому, какой Сяо Чжань мерзлявый.       — Не надо, всё нормально, я не успею околеть, тут близко.       Ибо не стал настаивать.       Дойдя до ворот, Сяо Чжань нажал на маленькую чёрную кнопку. Дверь долго не открывали. Наконец, во двор выбежал полный мужчина невысокого роста и вопросительно посмотрел на звонивших.       — Здравствуйте! Меня зовут Сяо Чжань. Я вырос в этом приюте и хотел бы встретиться с директором, у меня есть к ней несколько вопросов. Я звонил, и мне сказали можно приехать сегодня, — обратился Сяо Чжань к человеку, которого Ибо в своей голове назначил кем-то вроде сторожа.       — Простите, — мужчина как-то растерянно посмотрел на говорившего, — сейчас не самое удобное время для посещений. Может вы приедете завтра?       — Извините, — влез в разговор Ибо, приукрашивая действительность буквально на ходу, — но мы приехали издалека, специально позвонив заранее. Завтра нас уже не будет в городе.       Мужчина неопределённо помялся, но потом всё-таки открыл ворота.       — Проходите.       Зайдя за ограждение, они сразу направились ко входу в здание. Сяо Чжань снова поёжился, и Ибо почему-то подумал, что возможно в этот раз это реакция уже не на холод.       Едва открыв дверь, оба сразу почувствовали, что здесь было что-то не так: дети толпились в холле, а взрослые заметно нервничали. «Возможно мы и правда не вовремя», — подумал про себя Ибо, но, посмотрев на Сяо Чжаня, который всё ещё ёжился и вдобавок хмурился, решил не озвучивать свою мысль вслух.       Встретивший их мужчина тем временем подошел к женщине в сером костюме и что-то шепнул ей на ухо. Она обернулась, поправила очки и засеменила в сторону гостей.       — Здравствуйте, меня зовут Лан Су, я директор этого приюта.       — Сяо Чжань. Мы общались два дня назад по телефону.       — Ван Ибо.       — Ах, да, — кивнула женщина, — я помню. Вы хотели узнать какие-то подробности своего пребывания здесь. Пожалуйста, извините меня, но быть может вам…       — Мы всех опросили, госпожа Лан, никто не видел Хан Сюин, — миниатюрная женщина в квадратных очках, то и дело съезжающих с носа, испуганно смотрела на директора приюта, ожидая реакции.       Лан Су неопределенно дернула плечами, сердито посмотрела на говорящую, как будто просила замолчать, а затем перевела взгляд на молодых людей.       — Ещё раз прошу прощения. Я помню о нашей договоренности, но у нас тут кое-что случилось, и было бы лучше, если бы вы вернулись завтра. Я попрошу вас проводить, — женщина уже собиралась развернуться и уйти, но Сяо Чжань её остановил.       — Что здесь произошло? — спросил он, тоном и интонацией давая понять, что ожидает чёткого ответа на свой вопрос. Ибо даже немного опешил. Непривычно было видеть всегда мягкого и дружелюбного Сяо Чжаня таким требовательным.       Женщина немного помялась, видимо взвешивая все за и против, но потом всё-таки решилась.       — Наша воспитанница Хан Сюин, пропала, — нервно теребя манжет, начала объяснять Лан Су. — Когда старшая воспитатель пришла будить детей на завтрак, её в комнате не оказалось. Так что мы сейчас все заняты поисками и я, как понимаете, не могу уделить вам внимание, простите.       — Где полиция? — прервал её речь Сяо Чжань.       Женщина подняла на него взгляд, в котором читался явный испуг.       — Мы пока не обращались в полицию. Ищем своими силами.       — Ребёнок пропал вчера, а вы до сих пор не вызвали подмогу для ее поисков? — влез в разговор Ибо. У него в голове не укладывалось, как такое может быть.       — Они не хотят поднимать шум и навлекать на себя проверки, — ответил Сяо Чжань за стушевавшуюся женщину.       — Всё не так! — с явной обидой в голосе попыталась переубедить их Лан Су. — Мы думаем она пропала под утро. Может приснился кошмар, и она спряталась где-то. Персонал и ребята из старших групп прочесывают каждый угол. А проверки… прошу, не будьте такими циничными, мы тут боремся за каждый юань от государства и спонсоров, чтобы содержать детей в нормальных условиях. Подобная история, преданная огласке, ничем хорошим для приюта не обернется.       Ибо рефлекторно огляделся вокруг и подметил, что приют действительно выглядел более чем достойно. Ухоженная территория снаружи, припаркованные велосипеды и самокаты, хорошая детская площадка, добротный ремонт внутри. Да и дети выглядели опрятными и хорошо одетыми. Похоже женщина не врала, говоря, что они тут стараются создать все условия для комфортного проживания сирот. Только это всё равно не оправдывало для него замалчивания такой серьезной ситуации.       — Простите, но у меня, правда, больше нет времени на разговоры, — прервав размышления Ибо, в очередной раз попыталась закончить разговор Лан Су.       — Мы можем помочь с поисками? — внезапно предложил Сяо Чжань, чем сильно удивил Ибо. Тот был уверен, что Сяо Чжань настоит на обращении в полицию, а не поддержит сомнительную инициативу с самостоятельными поисками. — Скажите где ещё не искали, и мы поможем. Но, если девочка не найдется в ближайший час, мы сами позвоним в полицию.       Ван Ибо не стал спорить и кивнул, показывая, что тоже присоединится к поискам. Он уже хотел, как и сказала директор, обойти ближайшие дворы за территорией приюта, когда Сяо Чжань внезапно притормозил у выхода. Задумчиво коснулся указательным пальцем кончика носа, развернулся и направился к трём мальчикам, лет девяти-десяти, стоявшим в сторонке и о чём-то тихонько перешёптывающимся.       — Ничего не хотите сообщить? — строго спросил Сяо Чжань, подойдя к ним. Все трое начали испуганно переглядываться и наперебой говорить, что ничего не знают. — Вам действительно лучше признаться сейчас. Что бы вы ни сделали, возможно ещё не слишком поздно всё исправить.       Наконец один из мальчишек не выдержал и, потупив взгляд, заговорил:       — Мы просто пошутили, даже не думали, что она поверит. Сказали, что если она ночью придет в строящееся здание через два квартала от приюта, никому об этом не сказав, то там её будет ждать мама.       Ибо опешил. Так значит девочка действительно пропала ещё ночью, и судя по всему, провела её в полном одиночестве на стройке.       — Идём, — скомандовал Сяо Чжань, обращаясь к Ибо.       Почти бегом они преодолели расстояние от приюта до нужного здания. Это был многоквартирный дом, строительство которого, судя по виду, давно заморозили на неопределённый срок.       — Хан Сюин! Хан Сюин! — парни пробирались сквозь груды мусора и, не переставая, звали девочку. Они обшарили уже большую часть территории, но её нигде не было. Ибо чувствовал подступающую панику. Что если они опоздали? Что если с девочкой что-то случилось? Что если те мальчишки соврали, и она, вообще, не здесь? Он почувствовал, как Сяо Чжань положил руку ему на плечо, чуть сжимая.       — Мы найдём её, Ибо, но ты должен успокоиться, — от этого простого жеста, и правда, стало чуть легче.       Сяо Чжань огляделся по сторонам, затем прикрыл глаза, как будто ему и самому нужна была передышка, а через несколько секунд уверенно направился за лестницу.       — Мы там не смотрели.       Перебравшись через огромные балки, они обошли недостроенную шахту лифта и оказались в небольшом закутке, заполненном мешками со строительным мусором. Сяо Чжань уверенно обошёл синие пакеты и застыл, смотря перед собой:       — Хан Сюин.       Ибо быстро подскочил к месту, где стоял Сяо Чжань и увидел маленькую девочку, закрывающую лицо ладошками.       — Сюин, — он сделал несколько шагов навстречу и присел на корточки. — Хан Сюин.       Девочка наконец убрала ладони от лица и посмотрела на Ибо.       В приюте сказали, что ей шесть, но она была такая маленькая и хрупкая, что Ибо дал бы ей меньше. Она сидела, подогнув колени и опершись спиной о стену. В бежевой вязанной кофточке и домашних тапочках. «Вот почему в приюте думали, что она не уходила за пределы территории, — подумал Ибо. — Она не взяла верхнюю одежду и обувь».       — Вас прислала моя мама? — девочка доверчиво посмотрела сначала на Ибо, потом на Сяо Чжаня. — Она задерживается? Мне нужно ещё её тут подождать?       Ибо как будто в горло вбили железный штырь, мешающий говорить. Он смотрел в большие черные глаза и судорожно искал в своей голове ответ.       — Я всё сделала, как мне сказали. Ушла ночью и никому не сообщила. Думала, она уже будет здесь, когда я приду, но, наверное, её что-то задержало. Я взяла с собой свои рисунки, надеюсь, маме понравятся, — девочка подняла с пола несколько слегка помятых листочков и протянула Ибо. — Я везде рисовала её: как мама обнимает меня, как мы вместе гуляем в парке, как мама печёт мне тортик на день рождения. Как думаете, мама не обидится, если я нарисовала её неправильно? Я ведь никогда её не видела.       Ибо казалось, что он сейчас задохнется. От жалости к девочке, от злости на тех мальчишек, но в первую очередь на себя, на свою неспособность найти нужные слова.       — Хан Сюин, прости, твоя мама не придёт, — каждое слово давалось с огромным трудом.       — Но я всё сделала, как сказали ребята, — насупив бровки, затараторила девочка. — Я так ждала этой встречи, так хотела её увидеть, — она часто-часто заморгала тёмными длинными ресницами.       Сяо Чжань, стоявший всё это время чуть в стороне, подошёл и присел рядом с Ибо, взяв в свои руки ладошки малышки.       — Сюин, посмотри на меня…       — Я что-то сделала не так? Мама обиделась и не хочет меня видеть? — крупные капли слез упали на рукава свитера Сяо Чжаня.       — Я знаю, что всё то время, что ты провела здесь, тебе было очень страшно. Ты расстроена и растеряна. Не понимаешь, что сделала не так. Винишь себя за то, что мама тебя оставила, и сейчас тоже не захотела прийти.       — Но они ска... Они ска... за.. а.. ли… — девочка не смогла договорить, сорвавшись на рыдания.       — Хан Сюин, — Сяо Чжань поймал её взгляд, — те ребята что-то перепутали. Твоя мама не могла попросить прийти тебя ночью одну в такое жуткое место. Она бы не подвергла тебя такой опасности. Ты не сделала ничего неправильного, ты не виновата.       — Я так хочу, чтобы у меня была мама, — Хан Сюин уже захлебывалась рыданиями.       — Знаю. Я тоже рос в приюте, — Сяо Чжань соединил маленькие ладошки и накрыл их сверху своими. — Твоя мама не сможет прийти, но и тебе нельзя больше тут оставаться. Это, действительно, очень опасное место, — прижал ребёнка к себе. — Тише, тише… — он обнимал плачущую девочку, пачкающую его свитер слезами и соплями, и нежно гладил по голове. — Хан Сюин, знаешь, когда я жил в приюте, то там делали очень вкусное какао, до сих пор помню. Скажи, его всё ещё подают в обед?       — Да, — ответила девочка, шмыгая носом.       — Угостишь меня? Я очень хочу опять его попробовать.       — Хорошо, — взгляд Хан Сюин стал заинтересованным, и она перестала шмыгать.       — Воспитатели и ребята очень беспокоились за тебя, когда ты ушла, и очень скучали по тебе. Пойдём?       Девочка кивнула и доверчиво обняла Сяо Чжаня за шею.       Вернув малышку в приют, они наконец смогли поговорить с директором. Оказалось, что весь персонал за столько лет сменился, и нет никого, кто бы помнил Сяо Чжаня. Зато в архиве до сих пор хранились личные данные воспитанников тех времён.       Бегло просмотрев документы и сделав копии, Ибо и Сяо Чжань решили, что если в приюте они не нашли живого свидетеля детства Сяо Чжаня, то можно поехать к его приёмным родителям. Их данные тоже хранились в этой папке.       Попрощавшись с госпожей Лан и с Хан Сюин, парни направились к машине.       — Мелкие гадёныши, — не выдержал Ибо, когда, сев за руль, снова увидел за забором тех троих мальчишек. — Как они могли так поступить с маленькой девочкой?       — Ибо, они сами ещё дети, — Сяо Чжань покачал головой и поудобнее устроился в кресле.       Когда они были рядом с Хан Сюин, Ибо казалось, что Сяо Чжань чувствовал и понимал девочку гораздо лучше него. Но теперь складывалось ощущение, что ему как будто всё равно.       — Как ты можешь их защищать? — не унимался Ибо. — Они не просто подшутили, они выбрали самый болезненный, самый жестокий способ, дали ей надежду. Как ты не понимаешь?       — Я понимаю. Ты прав, это действительно было очень жестоко. Но мы не знаем, почему они стали такими. Ты знаешь, что у детей-сирот часто бывает расстройство привязанности?       — Нет, — удивился Ибо, ведь он и правда никогда о таком не слышал.       — Когда рождается ребёнок, он не может позаботиться о себе самостоятельно, поэтому кричит, плачет и таким образом зовёт на помощь. На этот зов приходят взрослые — его родители, тогда ребёнок чувствует заботу и защищённость, начинает полагаться на них и доверять им. Так формируется привязанность, которая впоследствии влияет на развитие личности и способность выражать эмоции, строить с людьми отношения. Когда нет этой стабильной связи с родителями или теми, кто их заменял, возникает расстройство привязанностей. Часто оно выражается в боязливости, настороженности, плохом взаимодействии со сверстниками и даже агрессии. Мы не знаем, как эти мальчишки тут оказались, и что было с ними до этой ситуации и, в принципе, до попадания в приют.       — А у тебя? — вопрос вырвался быстрее, чем Ибо успел подумать. — Прости, я херню сейчас спрашиваю, извини.       — Не извиняйся, — Сяо Чжань успокаивающе улыбнулся. — Это вполне закономерный вопрос. Если честно, то я не знаю. Привязанность или её расстройство формируются в первые годы жизни, а я их как раз не помню. Не знаю, были у меня родители, или я их придумал, а если были, то любили ли, заботились ли обо мне. Хочешь орешки? — Сяо Чжань достал из кармана маленький пакетик кешью и протянул Ибо.       — Что? А... да, спасибо, — Ибо сначала даже не понял, о чём его спросил Сяо Чжань, так быстро и равнодушно тот перевёл тему.