И я поверю тебе

      В документах из приюта Сяо Чжань нашёл имена своих опекунов, хотя он и так их помнил, номер телефона, который в данный момент уже был не действителен, и адрес. Они с Ибо решили попытать удачу и просто поехали по старому адресу, в надежде, что супруги Чжоу за столько лет не переехали.       — Раньше дом мне казался больше, — хмыкнул Сяо Чжань, когда они подъехали к месту.       — В детстве всё воспринимается иначе, — Ибо улыбнулся и нажал кнопку звонка.       Дверь открыла невысокая, пышных форм женщина в домашних штанах и футболке с аляпистыми цветами.       — Здравствуйте! Вы к кому? — осведомилась она, настороженно разглядывая двух молодых людей.       — Здравствуйте! — Сяо Чжань слегка поклонился. — Вы Чжоу Юймин?       — Теперь моя фамилия Лу.       — Возможно вы меня не помните, меня зовут Сяо Чжань, я...       — Боже мой! — хозяйка дома всплеснула руками, а потом прикрыла ладонью рот. — А-Чжань! А я всё думаю, на кого же… Это правда ты? Простите. Вы.       — Госпожа Лу, извините за столь неожиданный визит, но не могли бы вы уделить мне немного времени, я пытаюсь кое-что разузнать о своём прошлом, и, возможно, Вы бы смогли помочь мне.       — Ко... Конечно... Я... Проходи... те, — лицо женщины всё ещё выражало крайнюю степень удивления, граничащую с шоком. Ибо даже заволновался, не станет ли ей дурно.       — Вы не против, если мой друг тоже войдет?       — Ван Ибо, — представился тот.       Лу Юймин провела их в гостиную, усадила на старенькую софу, а сама скрылась на кухне заварить чай.       Сяо Чжань огляделся, снял свою коричневую кожаную куртку и остался в черной рубашке с воротником-стойкой. Ибо даже усмехнулся: высокий, красивый, утончённый, с природным и профессиональным чувством стиля, Сяо Чжань смотрелся совершенно чужеродно в этом интерьере, переполненном дешёвой мебелью разных стилей и беспорядочно расставленными, не сочетающимися между собой, декоративными элементами.       — Вот, угощайтесь, — Лу Юймин поставила на стол поднос с небольшим чайником, чашками и тарелкой с миндальным печеньем. — Поверить не могу, что Вы, действительно, здесь. Такой взрослый, такой красивый.       — Много лет прошло, — ответил Сяо Чжань на первое её замечание, проигнорировав комплимент.       — Как? Как Вы живёте? — было видно, что женщина чувствует себя неловко. — У Вас всё хорошо? Как Вы устроились, где работаете?       — Всё хорошо, спасибо, — Сяо Чжань взял в руки чашку, которая очевидно была частью сервиза, передававшегося из поколения в поколение. — Работаю дизайнером. Как вы? — он обвёл взглядом комнату и задержался на фотографии подростка. — Ваш сын?       Госпожа Лу сразу просияла и расправила плечи.       — Да, моя гордость и надежда — Лу Ифань. Подарок судьбы, лучший сын на свете.       У Ибо внутри будто обдало холодом. Он перевёл встревоженный взгляд на Сяо Чжаня, но тот сидел совершенно спокойный, никак не отреагировав на слова своей несостоявшейся матери.       — А-Фань мой родной сын, — залепетала Лу Юймин. — Я имела в виду, что родной ребёнок — это ведь совершенно другое, чем приёмный.       Женщина сама как будто бы поняла, что сказала что-то не то и попыталась сгладить свои слова, но Ибо ощущал, что она делает только хуже, и его единственным желанием было, чтобы она наконец замолчала.       — Я понимаю, не стоит так волноваться, — дружелюбно ответил Сяо Чжань и равнодушно продолжил пить чай.       Ибо не понимал, действительно ли его не задели эти слова, потому что уже прошло столько времени с тех пор, как он жил здесь, или же это просто холодная маска, чтобы не показывать истинные эмоции.       — Сяо Чжань, — женщина опустила взгляд и пальцем начала водить по ободку своей чашки. — Я, правда, должна перед Вами извиниться. То, что мы вернули Вас в приют, тогда казалось единственным правильным решением, но мне всё равно очень жаль, что Вам пришлось пережить подобное. Понимаете, Ваша амнезия сначала показалась нам очень удачным стечением обстоятельств. Вы ничего не помнили о прошлой жизни и родителях, поэтому мы думали, что это здорово, как будто с чистого листа.       Ибо слушал и не верил, что женщина говорила серьёзно. Тем временем она продолжала:       — Но Ваши кошмары и крики по ночам... Было довольно тяжело, учитывая, что Вы не помнили, что Вам снилось. Я готова была с этим бороться. Я ведь сидела у Вашей кровати по ночам, гладила Вас, успокаивала, пела Вам колыбельные.       — Да, я помню, госпожа Лу, — Сяо Чжань слегка кивнул. — Спасибо. Я, правда, просыпаясь, не помнил, что меня напугало во сне, и страх сразу уходил, но ваше присутствие рядом, ваши объятия и колыбельные были тогда мне приятны. Я чувствовал Вашу заботу.       — Я была против того, чтобы Вас вернуть, — продолжила Лу Юймин. — Но мой муж был непреклонен. То, что Вы говорили о нем, заставляло его беситься от ярости, и когда он поднял на Вас руку, я поняла, что будет лучше вернуть Вас назад.       Ибо застыл на последних её словах. Муж этой женщины действительно поднял руку на Сяо Чжаня, своего приемного сына? Что она имела в виду таким подбором слов? Он толкнул его? Ударил один раз или?..       «Не один раз», — нашел ответ на свой вопрос Ибо, переводя взгляд на Лу Юймин, которая стыдливо опустила глаза в пол. Внутри всё сжалось в комок.       — А ведь Вы тогда были правы, — усмехнулась она, но в этой улыбке не было радости. — Я всё думала, почему он так резко реагировал на Ваши слова. Считала, что его задевает чувство несправедливости по отношению к себе и напрасные обвинения, но всё оказалось не так. Его задевала правда. Когда Вы говорили, что мой муж меня не любит, а любит «другую тётю, которая приходит в гости поболтать», я была возмущена не меньше супруга, слыша такую нелепицу. Ведь она моя подруга. Ну, в смысле, была ею. Я тогда пыталась Вас убедить, что Вы ошибаетесь, но Вы упорно твердили, что это правда. С того момента муж и взъелся. Теперь я понимаю почему. Дело было не в уязвленной гордости. Не знаю, где уж Вы их застукали или что подслушали, но Вы говорили правду.       — Мне жаль, что я был прав, — Сяо Чжань поднял глаза и посмотрел прямо на женщину.       — Видимо, судьба у меня такая, — усмехнулась в ответ госпожа Лу, — не везёт мне с мужчинами. С первым я, как всё узнала, сразу развелась. Через год встретила своего второго супруга. Кстати, причина того, что я не могла забеременеть, оказалась в бывшем муже. Во втором браке это получилось легко, и я родила Ифаня. Он, действительно, моя радость, не то что его отец. Сначала показался мне достойным мужчиной, но на деле оказался просто неудачником, мечтателем, который не мог даже обеспечить семью. Потом ещё и запил, и я в конечном счете подала на развод. Не знаю, как от такого никчемного человека мог родиться такой хороший мальчик, как Ифань. Он точно вырастет достойным мужчиной, не чета его папаше. Вы знаете, он самый первый по успеваемости в классе! Идёт с большим отрывом от своих одноклассников. Ещё и ушу успевает заниматься, спортсмен он у меня. Мужчина ведь должен быть сильным. В этом году он заканчивает школу и будет поступать в медицинский. Станет врачом — уважаемым человеком, с достойной профессией, не то, что у его отца. И у нас, наконец, будет хорошая жизнь, а не существование, когда денег хватает только на самое необходимое.       Поток восхваления Лу Ифаня прервался хлопком входной двери.       — О, а вот и мой сын вернулся! — обрадовалась женщина. — А-Фань, познакомься, это Ван Ибо и Сяо Чжань, мой… — женщина запнулась, потупив взгляд. — Мой старый знакомый.       — Добрый день, — поклонился подросток. — Приятно познакомиться.       Это был невысокий, немного угловатый, как почти все в этом возрасте, мальчик с глубоко посаженными глазами и коротко стриженными волосами.       — Присоединишься к нам? — спросила госпожа Лу и сделала приглашающий жест.       — Простите, к сожалению, у меня очень много уроков, — Лу Ифань ещё раз поклонился и отправился наверх.       — Дела прежде всего, — довольно улыбнулась его мать. — Так что Вы хотели узнать?       — Понимаете, — начал Сяо Чжань, — я ведь так и не вспомнил ничего из своего детства до того, как меня нашли. В приюте остались записи обо мне, но это незначительные и сухие факты. Вот я и подумал, может быть вы вспомните, рассказывал ли я что-то, возможно во сне, или хоть какие-то обрывки воспоминаний.       — Если честно, то я ничего такого не припомню, — задумчиво протянула Лу Юймин. — Вы, вообще, не очень-то много разговаривали. Иногда шептали после пробуждения, что за Вами придет монстр, но я отвечала так, как мне посоветовали в приюте. Успокаивала, что монстров не бывает и, что это всё Ваше воображение. Во сне Вы действительно кричали, но либо своё имя, либо звали родителей. Простите, Сяо Чжань, я, правда, вряд ли смогу Вам помочь.       Они ещё немного поболтали, но особого результата это не принесло, так что спустя ещё минут двадцать, Сяо Чжань и Ван Ибо попрощались с хозяйкой и покинули дом.       Отъехав на приличное расстояние, Сяо Чжань вдруг довольно резко произнес:       — Ибо, нам нужно вернуться.       — Зачем? — он повернул голову и непонимающе посмотрел на Сяо Чжаня.       — Поворачивай! — Сяо Чжань слегка повысил голос и посмотрел через плечо на удаляющийся дом.       Ибо понял, что объяснений не будет, и послушно развернулся. Как только они припарковались, Сяо Чжань выскочил из машины и быстрым шагом пошёл к входной двери. Проигнорировав звонок, он принялся стучать.       — Вы что-то забыли? — недоуменно спросила хозяйка дома.       Сяо Чжань, не ответив на её вопрос, прошёл внутрь и устремился на второй этаж. Ничего не понимая, Ибо, поклонившись, извинился перед растерянной женщиной и побежал за ним.       — Как ты собираешься это сделать? — Ибо услышал прогремевший в тишине вопрос.— Вскроешь вены, спрыгнешь с крыши? Какой способ ты выбрал?       Сяо Чжань стоял перед распахнутой дверью в комнату Лу Ифаня и сверлил мальчишку взглядом. Ибо смотрел на разыгравшуюся перед ним сцену и отчаянно ничего не понимал.       — Чжань-гэ, ты чего? — попытался он прояснить для себя ситуацию, но Сяо Чжань проигнорировал вопрос и продолжил ждать у Ифаня ответ на свой.       — Что здесь происходит? — все трое наконец заметили Лу Юймин, пытающуюся отдышаться после быстрого подъема по лестнице.       — Происходит то, что ваш сын: спортсмен, отличник и будущее светило китайской медицины — в шаге от того, чтобы свести счеты с жизнью. Да, Лу Ифань?       — От... Откуда Вы? — парень испуганно сжался в своём кресле.       — Не важно, откуда я знаю, — Сяо Чжань чуть смягчил свой тон. — Важно почему ты это решил. Почему ты думаешь, что это единственный оставшийся выход?       — Я не могу, — Ифань опустил голову и уставился на свои руки.       — Зачем Вы это делаете? — Лу Юймин гневно смотрела на вернувшегося гостя. — Для чего Вы говорите такие ужасные вещи? Пожалуйста, покиньте наш дом немедленно!       — Я не уйду, пока он не расскажет Вам причины.       Голос Сяо Чжаня был ровным и спокойным, но Ибо чувствовал в нём металлические нотки, прошибающие холодом.       — Причины чего? — взвилась Лу Юймин. — Придуманного Вами... Я даже вслух этого произносить не хочу. У моего сына нет причин совершать такие ужасные вещи! Он умный и перспективный! Он станет врачом, уважаемым человеком. Не то, что его папаша! Он лучший в своем классе! Самый умный!       — Нет! — вдруг выкрикнул Ифань, прервав поток хвалебной оды своей матери, вскочил со своего кресла и сделал шаг вперед, но потом, видимо стушевался и замер, снова опустив голову.       — Что нет? — недоуменно уставилась на него госпожа Лу.       — Я нет... — было видно, как парню тяжело давалось подбирать слова. — Я не... я не лучший в классе. Го Лонгвей сейчас на первом месте, а Цао Джи вторая. Я скатился на третье место. Мам, прости. И я не сдам все экзамены на отлично, как ты говоришь всем своим знакомым тётушкам. Я не смогу, мам.       Ифань так ссутулился, что даже стал казаться меньше. Он стоял посреди комнаты, напротив своей матери и двух совершенно ему незнакомых мужчин, и пытался оправдаться за то, что он не гений.       — Но ты не говорил… — растерянно пробормотала Лу Юймин.       — Потому что не хотел, чтобы ты смотрела на меня так, как смотришь сейчас.       — Ничего, ничего, сынок. Мы найдём репетиторов, продадим что-то и наймём хороших учителей, — женщина в своей манере попыталась утешить сына. — Тебе надо поднять оценки, иначе ты не сможешь поступить в медицинский.       — Да не хочу я в медицинский! — парень наконец поднял голову и, смотря матери в глаза, высказал, наверное, первый в его жизни, протест.       — Не хочешь? Но ты с детства хотел стать врачом. С детства играл в доктора!       — В детстве! В детстве, мам, а не с детства! — Ифань как мог пытался достучаться до матери. — Я в три года играл в доктора, а ты решила, что я будущее мировой медицины!       — Все в детстве играют во врачей, — вмешался в разговор Ибо. — Как и в продавцов или полицейских. Просто потому, что эти профессии понятны ребёнку, а ещё так дети неосознанно пытаются побороть свой страх перед медицинским кабинетом.       — Мам, — Лу Ифань немного успокоился и стал говорить тише. — Я не хочу быть врачом. Мне не нравятся ни анатомия, ни химия. Это не моё. Я правда не хочу посвящать этому жизнь.       — И что же тебе нравится? — с явным сарказмом в голосе спросила Лу Юймин.       — Мне нравится литература, — ответил Ифань, игнорируя тон матери. — Китайская и мировая. Особенно европейская. Она так отличается от привычной нам…       — Литература?! — Лу Юймин чуть не подавилась слюной, пытаясь показать, как смешны ей слова сына. — И кем ты станешь, почитывая романы? Сможешь стать гениальным писателем или будешь невостребованным и безработным?       Ибо подумал, что если она сейчас добавит «как твой папаша», то он наплюет на все свои принципы и впечатает её в стену. К счастью, женщина не стала продолжать.       — Вы не услышали главного, — наконец вступил в разговор Сяо Чжань, и Лу Юймин даже слегка вздрогнула, видимо забыв, что он тоже здесь. — Ваш сын так сильно боялся разочаровать Вас, что готов был свести счёты с жизнью, лишь бы не слышать всего того, что вы сейчас говорите. Он решил, что если умрет, когда Вы им так восхищаетесь, то и останется в вашей памяти таким, и Вы сможете рассказывать всем вокруг, каким идеальным был Ваш ребёнок, а вину спихнуть на школу, социум или что там ещё придёт вам в голову в качестве оправдания. Когда Вы говорили нам о нем, Вы сказали, что он ваша единственная надежда, единственное правильное в жизни. Вы переложили на него ответственность за свои неудачи и назначили его тем, кто их исправит. Это невыносимая ноша для любого взрослого, не то что для ребёнка.       Лу Юймин растерянно хлопала глазами и то открывала, то закрывала рот, как рыба, выброшенная на берег.       — Мы пойдем, — смягчившемся тоном произнес Сяо Чжань. — Поговорите с сыном, госпожа Лу.        Они уже спустились вниз, когда их снова окликнула хозяйка дома.       — Сяо Чжань, постойте, — Лу Юймин неуверенно дотронулась до плеча Сяо Чжаня в попытке его остановить. — Я кое-что Вам не сказала. Когда Вы приехали к нам, в Ваших вещах был какой-то золотистый кулончик. Как я поняла, с ним Вас и нашли. Вы сказали, что не носите его на шее, потому что в приюте не разрешают из-за правил безопасности. Тогда я предложила убрать его в свою шкатулку, и Вы согласились. Когда вы уезжали от нас… кхм… когда мы возвращали Вас обратно в приют... кулон в шкатулке не нашелся, и Вы уехали без него. Оказывается, мой бывший супруг думал, что кулон имеет ценность и хотел попробовать продать его, поэтому перепрятал. Впоследствии выяснилось, что никакой материальной ценности он не представлял. В общем, этот кулон всё ещё у меня. Если он Вам нужен...       — Я буду очень признателен, если Вы отдадите его, — Сяо Чжань ответил совершенно спокойно, а Ибо почувствовал, что, если ещё хотя бы десять минут проведёт рядом с этой женщиной, его стошнит.       Лу Юймин скрылась в доме и, вернувшись спустя несколько минут, отдала кулон. Можно было, наконец, покинуть этот дом.       — Как ты узнал, — спросил Ибо, сверля взглядом спину Сяо Чжаня, когда они подошли к машине.       — Узнал что?       — Как ты узнал, что парень собирается покончить с собой? — Ибо чеканил каждое слово своего вопроса.       Сяо Чжань, наконец, медленно повернулся и пожал плечами.       — Догадался.       — Ты меня за идиота держишь? Ты видел его всего пару минут! Чудеса дедукции? Как ты узнал, что парень решил выпилиться, если даже его мать была уверена, что он в порядке?       — Ибо, это просто догадка, которая оправдалась, к тому же ты сам видел эту мать, — Сяо Чжань говорил спокойным голосом, смотря прямо в лицо, не отводя взгляд, но Ибо был уверен, что ему врут.       — Отлично, — он не собирался сдаваться. — Повезло с этим парнем. Тогда как насчет приюта? Откуда ты узнал, что те мальчишки что-то скрывают? Как ты нашёл девочку на той стройке, если она не отзывалась? Повезло? Ты такой фантастически везучий?       Сяо Чжань по-прежнему не отводил свой взгляд, но и не говорил ни слова. Казалось, что в его глазах отражалась какая-то фатальность, какое-то принятие неизбежности. Как будто сейчас произойдет что-то, чего уже нельзя будет изменить или отменить. Но Ибо уже не мог остановиться. Ему нужна была правда, и он должен был её получить.       — И последний вопрос. Как ты узнал про пожар в моем доме? Ты уехал! Почему вернулся? Как. Ты. Узнал, Сяо Чжань?       Его молчание действовало на Ибо, как красная тряпка на быка. Сяо Чжань больше не отпирался, он просто молчал.       — Скажи мне! Как ты делаешь это?       — И что даст мой ответ? — Сяо Чжань наконец отреагировал на вопросы Ибо. — Появится ещё один человек, который будет смеяться надо мной или опасаться меня?       — А ты рискни! Ну! Что? Ты предсказываешь будущее? Читаешь мысли?       — А если я скажу, что да? — Сяо Чжань криво улыбнулся. — Ты мне поверишь?       — Я поверю тебе, — Ибо ответил быстро и уверенно. — Я поверю тебе, Чжань-гэ.       Сяо Чжань непонимающе уставился на Ибо, как будто ища что-то в его глазах, а потом опустил голову и закрыл глаза. Ибо решил, что ответа не будет, и уже хотел развернуться и сесть в машину, когда Сяо Чжань всё-таки заговорил.       — Я не читаю мысли и не вижу будущего. Я чувствую эмоции других людей.       Ибо замер и очень серьёзно посмотрел на него.       — Как чувствуешь?       — Как ты чувствуешь свои, так я чужие. Я чувствую каждую эмоцию человека рядом с которым нахожусь, будь то гнев, радость, счастье, обида, зависть или что-либо другое. Когда людей рядом слишком много, я чувствую все их эмоции разом.       — Поэтому ты избегаешь толпу? — Ибо вспомнил, как Сяо Чжань каждый раз негативно реагировал, если они шли туда, где было скопление людей.       — Да, — во взгяде Сяо Чжаня читалась благодарность за понимание и догадливость. — Отвечу сразу на твои последующие вопросы. Мне хватило всего пары минут рядом с Лу Ифанем, чтобы понять, что он испытывает отчаяние, смирение и одновременно решимость. Этакий эмоциональный коктейль суицидника. Я не хотел вмешиваться в дела чужой семьи, но подумав, решил что так будет… ну не знаю, правильно? С мальчиками в приюте всё ещё проще. Все переживали и боялись за жизнь Хан Сюин, но именно от них еще разило виной и сожалением. Саму девочку я нашёл так же — просто почувствовав страх и надежду, которые заставляли её сидеть неподвижно среди строительного хлама. И тебя в день пожара я тоже почувствовал. Это и есть моя правда, которую ты просил. Я ощущаю чужие эмоции… Вместо своих.       — Вместо? — Ибо не понял этой последней фразы.       — Вместо, — повторил Сяо Чжань. — Я не чувствую свои. Если точнее, то что-то всё же чувствую, но мало. Как будто у моих эмоций есть предел, доступный небольшой диапазон, за который они не могут выйти. Вместо злости я ощущаю небольшое раздражение, вместо страха — беспокойство, вместо счастья — чуть приподнятое настроение.       — Подожди, — прервал его Ибо. — А как же твои кошмары? Это же страх, значит эмоция.       — Тут всё сложнее, — ответил Сяо Чжань. — Когда я просыпаюсь, то почти не помню, что мне снилось, только какие-то вспышки. И мне не страшно, но при этом смяты простыни, сердце стучит, как ненормальное, и даже выступает пот. Так что все признаки кошмара есть, а страха, именно как эмоции, нет. Не знаю, как лучше объяснить.       — О... — Ибо, кажется, пытался собрать в кучу всё, что сейчас услышал. — Я читал, что психопаты не испытывают эмоций.       — Бо-ди! — Сяо Чжань рассмеялся. — Ладно, с «патом» ты попал, только не психопат, а эмпат. Психопаты как раз-таки имеют свои эмоции, у них трудности только с социальными их проявлениями, типа раскаяния, вины, сочувствия. У меня же всё одинаково глухо. К тому же психопаты не способны к спонтанной эмпатии по отношению к другому человеку, а у меня этого хоть отбавляй       — Я смотрю, ты прям анализ сравнительный провёл, — усмехнулся Ибо.       — Любой бы на моем месте провёл, — ответил Сяо Чжань уже серьёзно. — Когда понимаешь, что с тобой что-то не так, что ты неправильный, то пытаешься хоть как-то для себя это объяснить.       — Ты не неправильный! — выкрикнул Ибо, но поняв, что отреагировал слишком бурно, повторил, понизив тон. — Ты не неправильный.       — Ты и правда мне веришь, — казалось для Сяо Чжаня это стало настоящей неожиданностью. — А насчет неправильности… Посмотрим, как ты будешь думать, продолжая общаться со мной и зная, что я считываю каждую твою эмоцию.       — Я верю тебе, и я буду общаться с тобой так же, как и до этого. Ты и раньше рентгенил мои чувства. От того, что я теперь это знаю, ничего глобально не изменилось.