И я поверю тебе

      — Вставай, всю жизнь проспишь! — Ибо раздвинул тяжёлые шторы, и яркий свет ударил Сяо Чжаню прямо в глаза.       Вчера вечером они сняли небольшой номер апартаментного типа, с двумя кроватями, ванной комнатой и закутком, служившим кухней.       — Ибооо, — Сяо Чжань недовольно просипел сонным голосом и нырнул с головой под тёплое одеяло. — Зачем будишь в такую рань? Наши поиски всё равно зашли в тупик.       — Сегодня мы не будем играть в сыщиков, а пойдём развлекаться, — ответил Ибо, довольный своей идеей. — Собирайся, мы идем в скейтпарк.       — Как-то прохладно для этого, не находишь? — заворчал Сяо Чжань из-под одеяла.       — Поэтому мы идём в крытый. Чжань-гэ, не тупи. Умывайся, одевайся, завтракаем и выдвигаемся.       — Я собираюсь пересолить твою порцию, просто чтоб ты знал, — буркнуло одеяло.       Завтрак Сяо Чжань, конечно, не пересолил. Наоборот, расстарался так, что Ибо, объевшись, чуть не передумал выходить куда-то из номера. Удивительно, как Сяо Чжаню удавалось в таких походных условиях, на крохотной кухне и из минимального набора продуктов готовить такие интересные и вкусные блюда.       Дав себе несколько минут передохнуть после плотного завтрака, они поехали в скейтпарк.       Ибо не зря выбрал для посещения скейтплощадки именно это время. Он помнил, что Сяо Чжаню некомфортно среди толпы, а в будни, в первую половину дня, парк был почти пустой. Вот только, как ни уговаривал Ибо взять напрокат скейт для Сяо Чжаня, тот упорно отказывался, аргументируя тем, что плохо держит баланс. В конце концов, удалось сойтись хотя бы на самокате.       И надо сказать, что Сяо Чжань не соврал. Даже стоя на ногах, этот человек не отличался природной грацией и ловкостью, не то что на колесах. Он становился то одним боком на самокат, то другим, пытаясь разобраться какая нога у него ведущая. Со стороны это выглядело настолько забавно, что Ибо не удержался от улыбки. Потом Сяо Чжань решил, что всё должно постигаться на практике, схватился крепко за руль, резко выдохнул и тронулся с места. Он семенил ногой, отталкиваясь от напольного покрытия, но самокат предательски не хотел держать равновесие и ехать прямо. Честно говоря, Ибо даже стал переживать, что его затея неудачная.       — Слушай, Чжань-гэ, если тебе это совсем не в кайф, то мы можем вернуться в апартаменты или просто прогуляться.       — Ну уж нет, — ответил Сяо Чжань, поправляя шлем. — Я так просто не сдамся. Этой адской штуковине на колёсиках не сломить мой дух!       Ибо прыснул со смеха и крикнул:       — Тогда догоняй!       Они провели в скейтпарке целый час. Сяо Чжань и правда оказался очень упорным. Если падал, то насупливался, как ёжик, фыркал, поправляя шлем, но упрямо снова лез на горку.       Спустя ещё час Ибо всё-таки удалось уговорить его встать на скейт. Конечно, ни о каких склонах речь не шла, но он даже смог научить Сяо Чжаня самым простым, детским трюкам. Ибо легонько придерживал его, показывая, как лучше поймать баланс, и поражался, насколько Сяо Чжань в его руках смотрелся хрупким, почти воздушным. Казалось, что талию можно обхватить руками, а обе кисти одной своей. Он весь был будто сделан из тонкого стекла, и Ибо поймал себя на мысли, что Сяо Чжаня хочется оберегать, о нём хочется заботиться.       После парка усталые и голодные они зашли в ближайшее кафе. Пока Ибо выходил отзвониться родителям, которые со вчерашнего дня безуспешно пытались узнать, как у их сына дела, Сяо Чжань уже сделал заказ.       — Я не знал, что ты захочешь, поэтому просто выбрал то, что показалось вкусным и не острым. Ещё заказал двойную порцию кинзы, — он кивнул на стол, где уже были расставлены блюда.       Поразительно, как хорошо Сяо Чжань подмечал даже самые мелкие детали. Всё, что Ибо хоть раз упоминал, будь то любимая зелень или непереносимость острого, Сяо Чжань запоминал и, по возможности, старался угодить.       — Я же говорил, что на скейтах будет весело и здорово! — наливая себе в стакан воды и самодовольно играя бровями, заявил Ибо.       — Бо-ди, ты же понимаешь, что мои «весело» и «здорово» довольно, ну... ограничены? — виновато улыбнулся Сяо Чжань. — Но мне правда понравилось. И было приятно отвлечься и расслабиться, — после секундной заминки он добавил: — А еще комфортно, когда не надо скрывать, кто ты есть.       — У всех есть секреты, я вот темноты жуть как боюсь и фильмов ужасов тоже.       — На самом деле многие боятся, — заметил Сяо Чжань, подмигнув. — Просто стесняются сказать.       — Каково это? Чувствовать эмоции других и не чувствовать свои? — осторожно спросил Ибо.       — Сложно сказать, — Сяо Чжань на минуту задумался и почесал нос, видимо подбирая слова. — Я не то чтобы совсем не испытываю собственных эмоций. Я просто знаю, что они не такие яркие, как у других. Если тебе будет проще понять, то представь шкалу от нуля до десяти, где ноль — это полное отсутствие эмоций, а десять — их нормальное присутствие. Вот у меня где-то три, — Сяо Чжань хихикнул этим своим абсолютно дурацким смехом, который приводил Ибо каждый раз в восторг, и продолжил: — Я как будто чувствую зарождение эмоций, поднимающуюся волну, а потом стоп, как вода текущая по реке, неожиданно наталкивающаяся на плотину.       — А чужие? — Ибо действительно хотелось понять, но он немного переживал, что давит на Сяо Чжаня, выпытывая его ощущения.       — Чужие я чувствую как десять из десяти. Не скрою, иногда это помогает. Даже в работе дизайнера. Например, жена описывает дом своей мечты, а рядом кивает муж, которому, я точно знаю, это не нравится. И тогда я аккуратно подбрасываю идеи и ловлю их эмоциональную реакцию. Но, в большинстве случаев, это тяжело. Когда чувствую злость другого человека в себе — это неприятно. Или ощущаю радость, эйфорию, а потом понимаю, что она не моя, что у меня нет причин для веселья, и это чувство чужое. Ну и в толпе довольно некомфортно, слишком много разных эмоций перемешанных между собой, как на американских горках. Если честно, то часто это напрягает.       Ибо невольно спроецировал последние слова на себя, задумавшись, насколько большой дискомфорт он сам неосознанно доставляет Сяо Чжаню.       — Интересно, твои родители тоже были эмпатами? — перевёл тему Ибо в другое русло.       — Хороший вопрос, Бо-ди, я сам тоже уже об этом думал.       — Ну, по крайней мере, мы теперь знаем, что твои родители были буддистами, — резюмировал Ибо, дожёвывая остатки кинзы.       — Почему? — удивился Сяо Чжань и недоуменно посмотрел на Ибо, как будто тот ему открыл какую-то великую тайну.       — А стали б они тебе на шею вешать кулон с колесом Дхармы, не будучи буддистами? — не менее удивленно ответил вопросом на вопрос Ибо.       Сяо Чжань приподнял с груди кулончик, отданный госпожой Лу, и посмотрел на него со всех сторон. Ибо никак не мог понять, что он делает.       — Чжань-гэ, что ты его крутишь? Колесо Дхармы — это вот эта круглая штука на фронтальной стороне, — он ткнул пальцем в изображение.       — Так, ты либо меня разыгрываешь, либо я сошел с ума... ну либо ты. Тут нет никакого рисунка. Ни колеса, ни чего-то другого, — Сяо Чжань снял кулон и на ладони протянул, показывая ближе.       — По-моему, прикалываешься тут ты, — Ибо демонстративно закатил глаза.       — Желаете ещё чего-нибудь? — прервала их разговор подошедшая официантка.       — Нет, спасибо, всё было очень вкусно, — вежливо отозвался Сяо Чжань и улыбнулся.       Девушка собрала пустую посуду и уже направилась в кухню, как её окликнул Ибо.       — Постойте, скажите, пожалуйста, как называется рисунок на этом кулоне? — Ибо жестом попросил Сяо Чжаня раскрыть ладонь.       — Это же колесо Дхармы, — она коротко пожала плечами. — Наверное, самый распространённый символ буддизма.       Ибо уже собирался победно ухмыльнуться, когда заметил, что Сяо Чжань хмурится и растерянно крутит кулон.       — Эээ, Чжань-гэ? — Ибо показалось, что он его сейчас из транса выводит. — Ты правда не видишь?       — Нет, — Сяо Чжань покачал головой и наконец оторвал взгляд от кулона.       — Всё чудесатее и чудесатее, — задумчиво процедил Ибо. — Ладно, пойдем.       Ибо оплатил счет, и они вышли на улицу. Погода к послеполуденному времени ухудшилась, и начал моросить противный дождь. Пришлось ловить такси. На метро было бы гораздо быстрее, без пробок и светофоров. Но до него ещё надо было дойти, а Ибо, как только они вышли на крыльцо, заметил, что Сяо Чжань уже ёжится от ветра и вот-вот заклацает зубами.       Расплатившись с таксистом, Сяо Чжань уже было потянулся к ручке дверцы, но резко развернулся и протянул таксисту кулон, повторяя вопрос Ибо, который тот ранее задавали официантке:       — Простите, мы никак не можем вспомнить, как называется этот символ. Вы не подскажете?       Таксист взглянул на кулон, потом как-то странно посмотрел на Сяо Чжаня.       — Вы забыли, как называется крест? — всё ещё скептически косясь на странных пассажиров, ответил таксист. — Это крест с распятым на нём Иисусом.