Прошло два дня.
Незаметно подкрался последний срок дачи присяги. Молодые дворяне к полудню уже заполонили тронный зал, ожидая появления Лорда Дракона, который явился только спустя час. Все ахнули! Этот наглец, чтобы еще больше поиздеваться над народом, пришел нарядный! В ярко-зеленом кафтане с дутыми плечиками рукавов, в темно-красных штанах. Небольшой широкий каблук черных сапогов громко стучал по плитке тронного зала, оставляя за собой след из громкого эхо. За ним тянулся шлейф от багровой мантии, обитой пушистым белым мехом у ворота. Питайя плюхнулся на трон, широко расставив ноги и хлопнув обрубленным хвостом по полу, что заставило всю оживленную гурьбу дворян смолкнуть и перевести взгляд на нового повелителя. — Ах, гляньте, как вас-с много, — из ухмыляющейся пасти выглядывали язычки двуцветного пламени. — Умные печеньки, — обращенный дракон был доволен тем, как быстро его авторитет признали. Между когтистыми пальцами гуляли широкие ленты большого белого банта, ушки которого падали на грудь. Мякотные волосы Питайи были заплетены в высокий хвост, который у основания был обвернут тремя рядами толстых тугих кос. Выглядел Лорд Дракон во истину по-королевски. Спустя пару минут с гордо поднятой головой вышли Шиповники. Красная и Розовый встали с каждой стороны трона. Переполненный зал ахнул и центром внимания стал уже не дракон, а эти двое. Дуэт чувстовал тяжелые и изумленные взгляды на себе. От них будто чего-то нетерпеливо ждали. Розо ухмыльнулся. Они ждут, что сейчас он выйдет в центр, произнесет пламенную речь о том, что истинный дворянин королевства Холлиберри никогда не прогнется под узурпатором, что он возглавит бунт против чудовища на троне? Чем дольше длилось молчание, тем больше присутствующих, кажется, понимали, что их фантазии не претворятся в реальность. На их лицах проступили шок, отвращение, бурлящий гнев, контролируемый из последних сил, однако никто не посмел высказать свое негодование открыто.Пока что.
Что было после того, как все пришедшие дворяне отдали присягу, лучше не вспоминать: это полноценная погоня. Представьте себя на месте простого обывателя, который стал свидетелем того, что за двумя печеньками бежит настоящая толпа других дворян, и эта сцена так напоминает нагонную охоту. Пришлось охране поместья даже применить оружие, чтобы разогнать бушующую молодежь.***
На следующий день, не скованная запретами покидать дом, Джем гуляла по рынку Грандберри. Ее немного тревожили взгляды, которые ловила спиной, однако девочка не придала этому значения. Быть может печеньки просто оценили красоту нового платья, но постеснялись сказать вслух? Джем улыбнулась этой мысли и продолжила свою прогулку, привествуя всех теплыми словами, пока на нее не попала холодная вода из фонтана. Юная дворянка вытерла лицо, а потом увидела причину резко поднявшихся брызг: две девочки толкнули другую в него. Шиповниковую это сразу возмутило, и она вытянула плачущую жертву из фонтана, став чуть поодаль от девочек задир. — Эй! Что вы делаете? — Джем приобняла пострадавшую за плечи, встав впереди нее. — Так нельзя! Что она вам сделала? Ответом был гогот. Заговорила девочка в желтом платье: — Ах, вы гляньте, предательница решила поиграть в благородную героиню, спасая такую же дрянную девчонку! Ее подружка в оранжевом платье лишь поддакивала. Уже ясно, кто держит главенствующее положение в этом дуэте. Джем непонимающе захлопала глазами и сделал шаг назад. Это такая странная нападка... Что произошло? Она покрутила головой; кажется детская ссора привлекает лишнее внимание взрослых, но останавливать разборки они не собираются. — Что это еще значит? С чего это я предательница? — Джем надула губки, сильнее сжав плечи девочки в голубом. Главная задира всплеснула руками. — Тебе хватает наглости притворяться невеждой?! Видно правду говорят, что Шиповниковое лицемерие не знает границ! Сначала продали нашу родину, поджав хвосты, а теперь играют в святых! Выбора у них не было против дракона, ага, щас! — обозленная ровесница стала идти в сторону отступающей Джем, у которой во рту застряли слова возражения. — Тоже мне, самый приближенный дом к королевской семье, самый древний, — девочка специально растягивала слова, придавая насмешливой, напыщенной интонации еще больше язвительности. — Семейка трусов и подлецов, вот вы кто! Вы должны были первыми закричать, что эту поганую ящерицу нужно гнать! А вы продали свою честь — нет, честь каждого дворянина! — Ах! Джем толкнули на пыльную дорогу. Больно...Больно не от того, что платье и волосы теперь грязные, а от этих гнилых слов. Кем себя возомнила эта девочка, чтобы оскорблять ее семью!? Внутри нее вскипела злоба, а в глазах заблестели слезы. Плакать, когда ты в гневе — комбинации хуже не придумать, потому что тебя автоматически перестают воспринимать всерьез. — Да?! — Джем сейчас вообще не контролировала то, что она говорит, и отсутствие знаний о ситуации, из-за которой все обозлились на ее семью, не смущало; сейчас самое главное защитить их честь. — Так ты думаешь?! А что ты предлагаешь сейчас сделать?! Прыгнуть ему в пасть, чтобы загладить вину и вернуть себе честь?! Или позволить закидать себя камнями, чтобы вам лучше стало?!— теперь уже в наступление шла Джем; озадаченные задиры встали как вкопанные. — От клейма предателя отмыться проще, чем воскреснуть! Взмыли безе-голуби, налетевшие к дорожкам, в надежде на что-то поживиться. Шлепок. Громкий такой, звонкий. У Шиповниковой Джем тряслась рука, которая оставила красный след на щеке девочки в желтом платье. Она даже пошатнулась. Джем громко шмыгнула носом, вытерев склизкую влагу с носа. Подружка задиры подбежала к ней, вытирая слезы, валившие градом с покрасневших глазниц. Кажется она что-то кричала Джем, но та обратила внимание на притихшую от шока прошлую жертву в голубом, которая переминалась с ноги на ногу. Да она босая! — Где твои туфли?— задала Джем вопрос несвойственным ей низким, тихим голосом. Не услышав внятного ответа, но поняв, что оранжевое и желтое платье с этим связаны, "предательница" сняла свои новые беленькие туфли с красным бантом на носике и передала ей. — Надевай, — увидев, что заикавшаяся девочка пыталась отнекиваться, Джем всучила их ей в руки, крикнув громче и авторитарнее: — Сказано тебе взять! Бери! — Спасибо! — владелица голубого платья поклонилась, прижимая подарок к себе. Джем ничего не ответила, а повернула в сторону дома, не обращая внимания и на то, что взрослые стали перешептываться о произошедшем. Ее эта ссора опустошила, девочка громко шмыгала носом, задыхаясь от недавней истерики. На полпути домой она остановилась. Задумалась над словами задиры. Джем вытерла глазки и стала разговаривать сама с собой, возобновляя путь после короткой передышки: — Не нужно было на нее кричать, и тем более бить, — сдавленный шепот изгонялся из еле двигающихся губ. — Она просто повторяла за взрослыми. Отцы, матери… Та девочка верит им на слово, не пытаясь смотреть в корень проблемы. Впрочем, дети всегда должны поддерживать родителей, но…С другой стороны, разве плохо хотеть выжить? Что вообще произошло? Что за ящерица и... Ах. Мне болит голова, — Джем на минуту закрыла лицо руками, глубоко вздохнула, а затем похлопала себя по щекам, давая команду собраться. Джем блуждала около поместья еще несколько минут, и наконец-то решилась войти внутрь. Вся пыльная и грязная, так еще и без туфель. Испортились ее новенькие белые колготки. Как эту неприглядную картину объяснить папе с мамой? Джем решила незаметно прошмыгнуть к себе, спрятав свой неподобающий вид. А ей даже и стараться не пришлось. Все были слишком заняты другими более важными делами, и даже сестры мамы, которые обычно всегда сидели с малышкой, если та оставалась одна, суетливо бегали из двери в дверь. Кажется впервые Джем почувствовала себя одинокой в своей большой семье. Девочка даже предпочла бы, чтобы ее обругали за то, что она похожа сейчас на бродяжку, а не на леди из благородного дворянского рода, чем сидеть одной в своей комнате, незамеченной. Подкралась ночь. В ее комнату даже никто не зашел пожелать сладких снов. Без поцелуя папы или объятий сестер засыпать так тоскливо... С камнем на душе, Джем смогла уснуть, однако сладкая нега не продлилась долго: окно с треском разбилось, а у ее кровати приземлился кирпич. Послышалась стрельба. Девочка была так напугана, что даже не шевельнулась и только накрылась с головой, даже не встав в кровати, чтобы узнать причину такого грохота. Но судя по тому, как нечто приземлилось на пол, это что-то тяжелое. Джем еле-еле сдерживала слезы и подступившие к горлу всхлипы. Она заставила их проглотить, потому что к ее комнате быстро сбежались остальные жители дома. Распахнулись двери, и вошли, судя по шагам, ее сестры, кузен и отец. Увидев кирпич, все ахнули. — Вот ведь суки! — закричала Красная, не беспокоясь, что она может разбудить младшенькую свои неистовством. — Посмотрите, что тут! И записка!— по ней девушка пробежалась глазами и сквозь зубы процедила:— Сволочи. Вот, гляньте, что написано! Джем не знала, что там было, но раз уж на минуту было слышно только громкий стук сердца в груди в комнате полной печенек, то что-то неприятное. Красная зарычала и вышла из комнаты тяжелым шагом, крича, что она прямо сейчас пойдет разбираться с этим. Ведь одно дело угрожать взрослым, совсем другое проворачивать подобное с беззащитным ребенком. — Я сама им голову размозжу этим кирпичом! — угроза раскатом грома прошлась по дому. Зашуршали юбки ночных сорочек, кажется остальные сестры побежали за стремительно удаляющейся Красной. Девушки старались отговорить ее от этой затеи. Наконец-то перестали молчать мужчины. Заговорил любимый папа Шиповниковый Настой, после долгого тяжелого вздоха: — Нужно распорядиться об увеличении охраны. Розо, останься здесь, на случай, если малышка проснется... Я даже не знаю, как нам теперь жить. Ох, Бог Десертов, за что ты обрушил на нас такое наказание? — Знаешь, дядя...— Розовый Шиповник заговорил, расхаживая кругами,— я думаю ей больше не стоит выходить из поместья. Так будет безопасней, пусть и несправедливо к ее энергичной натуре. Отец Джем хмыкнул. Обычно, когда он так делал, то тер пальцами кончик уса. — Это не лишено смысла. Но как это преподнести? Я не хочу заставлять мою малышку бояться того, что происходит. Однако без знания того, что происходит в королевстве, она будет думать, что этот запрет является каким-то наказанием. Джем зачахнет в четырех стенах, сад ситуацию не улучшит. Для нее все королевство было домом. А теперь этот дом оккупирован драконом, а нас и вовсе ненавидят...Я не понимаю наш народ, — продолжал размышления Настой. — Ведь в итоге 97% всех дворян дали присягу Питайе. Но вся эта ненависть обрушивается только на нас. — Им просто нужен тот, на кого можно сорваться. Все так сложно...— Розо прикусил губу.— Завтра я что-нибудь придумаю, дядя. Идите. Тяжелые шаги отца удалились, а Розовый Шиповник подвинул стул и сел на него, наблюдая за бугорком тела двоюродной маленькой сестренки, который был обтянут одеялом, но и он ушел примерно через час. Джем так и не смогла уснуть в ту ночь. Эта подслушанная информация, ссора у фонтана, — она узнала то, что знать не должна. Девочка чувствует себя обманутой, но при этом понимает, что так родственники проявляют свою заботу с беспокойством. От того Шиповниковой Джем было еще больнее притворяться несведующей, ведь теперь она их обманывает. Все так удивились по утру тому, как спокойно девочка приняла известие о запрете покидать территорию поместья. Но Джем время от времени деланно капризничала, будто "забывая" об этой договоренности. Семья, в которой все друг друга обманывают во благо... Печальное зрелище, ведь этого самого блага нет.