Глава 5
11 июля 2022 г. в 05:41
— Я должен знать, как это произошло, Галина? Что-то подсказывает мне, что ты не по своей воле приняла свое превращение.
— Едва ли, — усмехнулась она, — я была в Праге. Семья, которая наняла меня на короткий срок для своего отпуска, не смогла обеспечить установку колец до того, как мы отправились в их загородный дом, и не уведомила нас об этом. Это была обыкновенная оплошность, но поскольку это была не моя команда, а я была просто дополнительным наемным работником, мне и в голову не пришло задавать вопросы менеджеру службы безопасности. Мы не предвидели приближения атаки, и хотя это было всего лишь несколько изгоев, работавших вместе ради разовой операции, они расправились с нами без особых хлопот. Я и еще один страж были лишними людьми в команде, нанятыми только на время семейного отпуска, поэтому нас считали расходным материалом, когда семья сбежала.
Горечь в ее голосе была такой острой, что я сам почувствовал ее вкус. Или, возможно, это было потому, что я мог сочувствовать тому, что, когда дело доходило до дела, жизни стражей мало что значили для тех, кто обладал реальной властью.
Но сейчас власть в моих руках, а не в их. Они больше не контролируют мою жизнь. Мысль была приятной; не совсем обнадеживающей, но определенно приятной.
— Они превратили нас обоих, хотя Даниил продержался недолго, — то, как она произнесла его имя, наводило на мысль, что она могла иметь какое-то отношение к его кончине. — Какое-то время я путешествовала сама по себе, вроде несколько месяцев, но быстро поняла, что никогда ничего не добьюсь своими силами. Причина, по которой морои и дампиры всегда могли сдерживать нас, заключалась не в королевской крови, магии, свете или любой другой ерунде, а просто в количестве. Они объединились и обрели силу. Если бы мы сделали то же самое, мы могли бы легко одолеть их за короткий промежуток времени. Итак… вот мы и здесь.
— Вот ты где, — поправил я, отдавая должное ее достижениям. — Это кажется достаточно логичной идеей, и реализовать ее не должно было быть так уж сложно. Я не могу себе представить, что ты первая, кто пытается создать империю.
— О нет, я не первая, кто пытается или добивается успеха. Однако я не стремлюсь к мировому господству. Некоторые хотят свергнуть моройское правительство или уничтожить королевскую династию. Кто-то хочет на самом деле создать новый мировой порядок или религию, хочешь верь, хочешь нет. Лично меня больше интересуют личный комфорт и богатство.
Ее почти легкомысленное отношение было совсем не похоже на ту строгую дисциплинированность, которую я помнил. Она была суровой на тренировках, хотя и разумной и прямолинейной, но теперь в ней была какая-то загадка. Что еще хуже, она заставляла меня чувствовать себя немного настороженно, как будто я шел среди высокой травы, зная, что где-то там затаилась змея. Что я знал наверняка, так это то, что если бы Галина была змеей, ее укус был бы ядовитым. Она была и всегда будет смертельно опасной.
— Итак, если ты занимаешься этим не ради мести или славы, зачем ты это делаешь? Как ты все это делаешь?
— Все ради денег и власти, Дмитрий, — она снова наполнила свой бокал, предложив выпить и мне, и Натану. — Что касается моей операции, то она состоит из двух частей. Мы выполняем кое-какие работы по контракту здесь и там. У нас много людей, и когда требуются другие услуги, мы с радостью посылаем добровольцев за солидную плату. Моим людям платят, и мы зарабатываем несколько хорошую репутацию в более широком сообществе. Что касается большей части моего бизнеса, я готова поделиться ей только в том случае, если ты планируешь остаться с нами.
Посвящение моей жизни, моей вновь обретенной свободы так поспешно кому-то другому вызвало у меня это скручивающее внутренности чувство. Мне была ненавистна мысль о том, чтобы быть под чьим-то каблуком, но я также знал, что это был мой лучший шанс получить то, что мне было нужно. Одного взгляда на ресурсы или, по крайней мере, на признаки ресурсов, которыми располагала Галина, было достаточно, чтобы убедить меня в том, что это был самый логичный вариант для меня. С неприятным привкусом возможного сожаления я согласился.
И улыбки, которую она одарила сразу после этого, было достаточно, чтобы вызвать у меня некоторые опасения. Кинжалы, которые Натан, казалось, посылал в мою сторону, тоже не помогали.
— Что ж, добро пожаловать в наши ряды, Дмитрий. Однако, прежде чем я смогу полностью доверять тебе, есть небольшая формальность, с которой нам нужно будет покончить.
— Бумажная волокита? Контракт о конфиденциальности?
Тихий смех вырвался наружу, нарушив ее почти идеально накрашенное лицо.
— Не совсем. Боюсь, это немного более существенно, чем это. Я требую полной лояльности от тех, кто работает на меня. Я требую клятвы на крови.
— На крови? — я никогда не слышал, чтобы стригои пили друг у друга. В моройской культуре это не просто осуждалось, это считалось полным табу — не совсем каннибализм, но сродни ему. Дампиры иногда позволяли полакомиться собой, но обычно это делалось с очень сексуальным подтекстом, и это само по себе делало акт чем-то грязным, о чем редко говорили в вежливой компании. На самом деле, единственный раз, когда я когда-либо был свидетелем чего-то подобного, сделанного с полной самоотверженностью, был, когда Роуз добровольно отдала свою кровь Лиссе, чтобы придать ей сил, пока они были в бегах, и когда ей нужно было исцелить Кристиана.
— Прости меня, но это звучит крайне неортодоксально.
— И твои постоянные расспросы с каждым мгновением становятся все менее милыми, — Галина одним большим глотком допила остатки своего второго бокала вина, прежде чем перегнуться через подлокотник кресла. — Возможно, это вышло из моды, но кровь — это то, чем наш вид был связан веками. Даже дольше. Единственная причина, по которой морои сегодня предпочитают не скреплять свои обещания кровью, заключается в том, что они придерживаются более мягкого подхода к жизни. Это сделало их слабее в долгосрочной перспективе, но это в наших интересах, так что…
Ее слова улетучились вместе с движением накрашенных ногтей. Я никогда раньше не видел их ухоженными, и я вспомнил, как Роза вела себя при дворе, позже комментируя, как это было глупо, когда краска так быстро облупилась на тренировках. Казалось, роскошь нетронутых, отполированных ногтей больше не была вне сферы моего бывшего наставника.
— Даже стражи когда-то давали клятву на крови, Дмитрий. Конечно, это должно быть что-то, что даже ты можешь оценить.
Хотя тон Натана был принижающим, он был прав. Моя бабушка рассказывала истории о золотом веке Стражей, задолго даже до ее рождения, когда морои сражались бок о бок со своим стражем. Стражи клялись в верности морою клятвой на крови, семьи мороев и дампиров часто росли бок о бок, и дружба завязывалась в молодости с крепкими узами. С ними обращались как с равными, а не как со скотом, которым можно было торговать по прихоти, или как с пушечным мясом, которое отправляли умирать, когда это было удобно.
— Я слышал истории, но некоторые сказки слишком фантастичны, чтобы в них поверить. Честно говоря, я немного больше удивлен, что ты знаешь о них.
Он бросил на меня свирепый взгляд, бормоча что-то об «Истории мороев», прежде чем Галина прервала его.
— Дети, пожалуйста, ссорьтесь в свое свободное время. Вопрос в том, готов ли Дмитрий полностью посвятить себя делу?
Я зашел так далеко, уже оставив то, что знал раньше, и отправившись в этот комплекс. Я знал, что если уйду, то, скорее всего, недалеко. Я начал подозревать, что Натан может способствовать моей кончине, если я попытаюсь уйти в этот момент. Я зашел так далеко, что уже согласился присоединиться к ней, так что же такое клятва крови на данный момент?
Я быстро укусил себя за запястье, точно так же, как это сделал Натан за несколько мгновений до того, как он обратил меня, и предложил мое запястье Галине.
Мой подарок был встречен минутой молчания, прежде чем она и Натан оба разразились жалостливой насмешкой.
Было очевидно, что я допустил какую-то неизвестную оплошность, но мое чувство самосохранения было единственным, что удерживало меня от того, чтобы разозлиться из-за того, что я стал объектом их шуток.
— О, только не здесь. Это должно быть сделано при свидетелях. Я думаю, самое время представить нашему дому нашего нового воина. Что ты об этом думаешь, Натан?
Он все еще был явно взволнован моим промахом, но подавил смех, чтобы согласиться с ней и предложить свою помощь. Он полез в карман куртки за носовым платком, украшенным монограммой с теми же инициалами, которые я запомнил по пещере, и протянул его мне, чтобы вытереть кровь, стекающую по моему запястью.
— Не волнуйся, мы купим тебе упаковку таких же для тебя. Если ты все еще будешь питаться, как раньше, они тебе понадобятся.
— Слишком агрессивный? — спросила Галина через плечо, ожидая у двери.
— Жестокий, — ответил Натан. — Прошло много времени с тех пор, как я видел столько крови за одно убийство.
— Хм, — она оглядела меня с ног до головы. — Звучит многообещающе.
Натан открыл ей дверь, и она подождала еще мгновение, еще раз оглядев меня, прежде чем выйти и провести нас по коридорам. Она нажала несколько кнопок на своем телефоне, и по коридорам разнесся звон колокольчиков, сопровождаемый звуками людей, двигающихся вместе, пока мы, наконец, не вошли в большой зал из белого мрамора.
Стригоев было гораздо больше, чем я первоначально предполагал, может быть, около семидесяти пяти или больше. Это не считая человеческой поддержки, которую она также имела в поместье. Я ожидал, что их будет максимум несколько десятков, может быть, близко к числу тех, кто напал на Академию, за вычетом потерь, которые они понесли. Теперь я видел, что это была лишь малая часть сил Галины, которые она использовала. Кроме того, я предположил, что была часть стригоев, которую я здесь не видел, так как кто-то должен был охранять комплекс.
— Дамы и господа, сегодня в наши ряды вступил новый член. Дмитрий Беликов — мой старый друг, студент из моей прошлой жизни. Будьте уверены, мы можем ожидать от него многого, и я ожидаю, что вы будете относиться к нему с величайшим уважением. Он пришел к нам из Академии Святого Владимира, и его переход на нашу сторону существенно пошатнул их систему безопасности, — несколько одобрительных возгласов заглушили ее голос, и она подождала мгновение, пока они успокоятся, — Он путешествовал сам по себе, чтобы, наконец, принести присягу нашему делу.
Одобрительные возгласы раздались снова, громче, чем раньше.
На этот раз она обратилась лично ко мне.
— На колени, Дмитрий.
Мое колебание было заметно, но только ей. Хотя когда-то я полностью доверял ей, с каждым мгновением становилось все яснее, что женщина, которую я когда-то знал, была уже не тем человеком, который сейчас требует моей верности. Мой наставник всегда была немногословна, и никогда не произносила речей, призывавших других в армию. Она была человеком бережливости и необходимости, а не непристойной роскоши.
Однако одно, похоже, не изменилось: она была не из тех, кто проявляет милосердие.
Ее глаза придавали мне силы, когда я отказывался прогибаться еще мгновение, упрямо сопротивляясь. Я мог понять, почему ей нужны были свидетели; это не только способствовало возбуждению в ее доме, но и удерживало тех, кого заставляли подчиняться, от нарушения правил.
Зная, что откладывать больше бесполезно, я склонился перед ней, едва уловив ее довольную улыбку, прежде чем склонил голову. Я уже собирался снова предложить ей свое запястье, когда ее рука почти по-матерински погладила меня по щеке. Галина, возможно, была самым близким мне человеком, похожим на мать, когда я был в Академии Святого Василия, но раньше я бы никогда не назвал ее отношение ко мне материнским. Время от времени она давала советы, но это было очень буднично и никогда не сопровождалось той любящей мягкостью, которую могла предложить такая женщина, как Альберта. Нет, этот жест был волком в овечьей шкуре.
В тот момент, когда эта мысль промелькнула у меня в голове, ее пальцы оказались в моих волосах, откидывая мою голову в сторону и обнажая шею с той же грубостью, с которой я снова и снова падал на мат во время наших тренировок в Академии.
Одна из интересных вещей, которые следует отметить в укусе стригоя, заключается в том, что, хотя он может быть невероятно приятным из-за добавления эндорфинов, это не обязательно. Он также может быть невероятно болезненным. Даже мучительным. Все это было полностью в руках кусающего. На людях, дампирах и мороях мы можем использовать принуждение, чтобы изменить то, насколько ужасающим или приятным является укус. Общаясь друг с другом, я узнал, что это всего лишь вопрос добавления эндорфинов или их отсутствия в самом укусе.
В своей собственной игре власти Галина решила испытать меня.
Мне пришлось сдержаться, чтобы не напасть, когда ее клыки впились в плоть моего горла. Я мог видеть, как Натан и несколько других подошли ближе, когда мое собственное рычание прозвучало при неожиданном нападении, хотя я был уверен, что Галина была более чем способна расправиться со мной самостоятельно, если бы она действительно этого захотела.
Но пока она крала свою кровавую цену, цену своей клятвы, мои руки вцепились в ткань моих штанов. Я скрежетал зубами, отчаянно блокируя любой другой звук. Это было всего лишь мгновение боли, я страдал гораздо хуже, но тот факт, что мне приходилось сидеть и терпеть это, не сопротивляясь, был мучительным. Однако это было не так унизительно, как когда она наконец отстранилась, погладила меня по щеке и тихим шепотом, который мог слышать только я, произнесла:
— Хороший мальчик, Дмитрий.
Собаки. Вот кем мы были для нее.
Мгновение спустя Натан был рядом с ней, ее маленькая комнатная собачка, с кроваво-красным носовым платком для нее. Она чопорно промокнула губы платком, больше похожая на какую-то королевскую особу, чем на ту, кого я знал в своем прошлом. Только когда она закончила приводить себя в порядок, она, казалось, снова заметила меня.
— Встань, Дмитрий, и вступи в наши ряды.
Зал аплодировал мне, или из-за меня, или просто из-за волнения. Мне было все равно, почему они аплодировали в тот момент. Меня больше беспокоило то, что только что произошло между мной и Галиной, потому что, несмотря на первоначальную мысль о моем везении попасть сюда, теперь я боялся, что попал в смертельную ловушку.