Кровавые обещания. Взгляд Дмитрия

      Мне потребовалось меньше недели, чтобы выяснить, где она прячется. Она была с группой молодых студентов-дампиров, некоторые из которых были из моего родного города. Не было ничего неслыханного в том, что молодые люди решили стать изгоями вместо того, чтобы завершить свое образование и стать назначенными стражами, особенно, когда они понимали, что быть стражем означает совсем не то, что рассказывали в Академии. Одно неудачное обвинение, и становится совершенно ясно, что жизнь стража еще менее гламурна, чем представлялось изначально. Кто-то из выпускников ищет славы, а не порядка, которого требует от них Совет Стражей, и одного этого достаточно, чтобы отказаться от своего знака обещания. Молодые женщины, которые не подавали надежд, но все же продолжали сражаться, встречались еще реже. Они, как правило, оказывались в… других ситуациях. Либо в коммунах, подобных моей семье, либо в том, что можно назвать только борделями. Тот факт, что Роза оказалась в компании такой же молодой девушки, как и она сама, был любопытен, но почти утешал. Первобытная часть меня ненавидела видеть ее в окружении только парней, которые, вероятно, были так же подвержены ее чарам, как и любой из студентов Святого Владимира.       Я выслеживал ее несколько ночей, наблюдая, как группа уничтожала одиноких стригоев, охотящихся за своей едой. Было ясно, что она возглавляла группу, и они без колебаний выполняли ее команды. Несмотря на это, у нее, похоже, не было четкого мотива или стремления найти меня дальше. Она убила одного или двух из тех, кого они поймали в ловушку, но часто предлагала остальным последнее убийство. Чаще всего она позволяла себе минуту или две увлекательной пытки, вопросов-ответов, прежде чем передать пресловутый факел одному из других для последнего удара.       Эта своего рода разведка оказалась очень полезной на нескольких фронтах. В дополнение к тому, что я оправился от шока, увидев ее во плоти, и проверил свою способность быстро находить ее, это дало мне возможность наблюдать за ней и замечать вещи. Возможно, самым важным было то, что она почти чувствовала мое присутствие, когда я был рядом. Или, не меня конкретно, а любого стригоя. Она упоминала, что раньше могла видеть призрак Мейсона, и как он предупредил ее перед нападением, но это было что-то другое. Она рассказывала остальным, когда кто-то из нас был рядом, и чуть не поймала меня в первый день, когда я нашел ее и подошел слишком близко. С тех пор я был уверен, что буду держаться подальше, пока не узнаю, что поблизости есть кто-то еще, прежде чем приближаться к ней. Если понадобится, я незаметно направлю ее к цели, чтобы понаблюдать за ней в действии. Она была такой же свирепой, как и раньше, очевидно, продолжая тренироваться, несмотря на то, что уже несколько недель не была в Академии. Она готовилась к битве и не собиралась приходить неподготовленной.       Она даже узнала об алхимиках, вызывая их для очистки и лечения, когда один из ее соратников был ранен, хотя никогда не оставалась поблизости, чтобы поговорить с ними. Для меня это был еще один кусочек головоломки: она пряталась.       Когда я решил сделать свой ход, мой план был прост. Все, что мне нужно было сделать, это вывести ее из равновесия. Я делал это снова и снова в наших спарринг-матчах, и тот же принцип сработает и здесь. Её мышечная память была хороша, но не настолько, чтобы Роза работала на автоматизме. Было заметно, что ее группа процветает за счет Розы, и, нарушив это, я смогу, наконец, найти фатальный недостаток, которым можно воспользоваться.       Один из ее постоянных товарищей по команде выбыл из строя из-за травмы, так что это было одно очко в мою пользу. Тогда я просто убедил других стригоев в этом районе держаться подальше. Несколько ночей без каких-либо нападений взволновали остальных и заставили ее нервничать, заставив насторожиться. Все, что мне было нужно, это доля секунды, чтобы настороженность превратилась в самодовольство.       В какой-то момент это случилось со всеми. Каждый страж когда-нибудь делал эту ошибку: смотрел вдаль, контролируя горизонт, когда они должны быть сосредоточены на своем подопечном, или задавался вопросом, были ли они достаточно внимательны, проверяя линии защиты до такой степени, что им приходилось возвращаться, чтобы проверить снова. Но эти стражи не были мишенями. Иногда эти маленькие ошибки заканчивались катастрофой, чаще всего они были просто напоминанием о том, что им нужно быть более осознанными. Так или иначе, момент слабости Розы будет стоить ей жизни.       Я наблюдал за ее квартирой в слабом свете заходящего солнца, находясь под защитой переулка. Теперь было почти достаточно темно, чтобы я мог свободно передвигаться, поскольку единственным источником света были сумерки и уличные фонари, но было еще слишком рано для появления Розы и остальных. Единственная причина, по которой я был здесь сейчас, заключалась в том, что Натан и остальные ехали в клуб на кормежку, а я решил не составлять им компанию. Едва я вытащил свою книгу, чтобы потеряться в страницах, как запах Розы привлек мое внимание, превзойдя запах других прохожих. Если бы я не следил за ней в течение нескольких дней, я, возможно, смог бы не заметить ее, но теперь я мог выделить ее из толпы за милю.       Она плотнее запахнула куртку, обнажив лишь намек на серебро из импровизированной кобуры на бедрах. Один из парней, которого я узнал из ее группы, шел с ней, смеясь и игриво подталкивая ее, прежде чем обнять ее за плечи так, что мне захотелось преждевременно выскочить из своего укрытия. То, как она улыбнулась ему, не помогло, ее глаза загорались, когда они разговаривали друг с другом.       Я наблюдал, как они прошли вместе небольшое расстояние, быстро вернулись с третьим человеком — девушкой из их группы — и вернулись к своему зданию. Странный вой остановил всех нас, отвлекая наше внимание.       Бездомная женщина, которую я заметил ранее, лежала на спине, подняв руки и ноги в воздух. До этого она спала на скамейке, став для меня легкой мишенью для кормления, если бы в то время это позволяло солнце, но, похоже, теперь она окажется еще более полезной. — Я сейчас приду, — голос Розы эхом разнесся над почти несущественным дорожным потоком, неуклонно двигаясь ко мне, когда она пересекала улицу, чтобы пробраться к несчастной женщине. Она была достаточно близко, чтобы с легкостью почувствовать меня, но в этот момент ее разум, очевидно, был отвлечен чем-то другим. Что-то в этой женщине подкупало ее, и мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что это был тот самый момент: наш момент.       Роза протянула руку, чтобы помочь ей, вдохновив сумасшедшую женщину на внезапный разговор о снах и рыбе и о том, как она узнала, что звезды сделаны из золота, и однажды она поймает их для Розы в свою сеть. Когда старуха начала танцевать, используя свое пальто как бальное платье, я начал двигаться дальше. Ее движения и пение были более чем достаточным отвлечением.       Я остановился только тогда, когда услышал смех Розы. Это заняло полсекунды, но я не слышал этого звука, казалось, уже много лет. Ты не можешь этого сделать. Ты не можешь убить ее.       Я выбросил эту мысль из головы, вспомнив, зачем пришел сюда. Роза была здесь, чтобы убить меня. Галина ясно дала понять, что нужно сделать. Мне нужно закончить это. Роза не могла вернуться сюда в поисках меня. Ей следовало держаться подальше, но она этого не сделала. Мне нужно было покончить с этим здесь и сейчас. — Давай, дитя, потанцуй со мной! Мы станем королевами звезд! — Простите, мне нужно идти, — Роуз начала пятиться, все еще глядя на нее, когда она двинулась назад к своему дому с улыбкой, которую можно было бы подарить милому беспокойному ребенку. — Но звезды! Они сияют! Они… — голос женщины внезапно оборвался, когда она узнала меня. Кто-то, возможно, проигнорировал бы меня из уважения к проходящим мимо незнакомцам, но я обнаружил, что те, кто зарабатывал на жизнь, наблюдая за движением людей на улицах, как правило, замечали, когда вещи не подходили друг другу должным образом. Стригои были воплощением этого описания.       Но было уже слишком поздно. Я уже был прямо позади Розы, когда она развернулась, ее ладонь мгновенно нашла кол, который тут же был направлен к моему сердцу. Возможно, если бы она нанесла удар так же быстро, ей бы это удалось. Но она этого не сделала. — Нет…       Ее кол не сдвинулся ни на миллиметр. Ее глаза блуждали по моему лицу, вызывая странный жар, который теперь казался чуждым моему телу. Я чувствовал, как она воспринимает меня — каждое различие, каждое сходство — и в одно мгновение смиряется с этим. А потом ее рука задрожала. Не для того, чтобы убить, а в нерешительности. — Роза, — ее глаза метнулись к моим, умоляя меня, как будто я мог сказать ей, что делать в этот момент. — Ты забыла мой первый урок: бей, не колеблясь.       Ее глаза расширились как раз перед тем, как моя рука ударила ее в висок, мгновенно лишив ее сознания. Прежде, чем она упала, я поймал её и зашипел, когда упавший из её рук кол скользнул по моему предплечью. Тот факт, что она даже не защищалась от меня, почти обесценивал все наши уроки, но я мог почти посочувствовать, когда поднял ее и перенес нас под защиту теней. Мне было бы так же легко свернуть ей шею, но я этого не сделал. Я не мог. Не сейчас, когда она так на меня смотрела. В тот момент я был так же беспомощен, чтобы убить ее, как и она — чтобы убить меня.       Даже сейчас, когда она была совершенно беззащитна, я не мог. У меня была мысль превратить ее, когда Галина приказала мне «исправить» ситуацию, но она была быстро отброшена. Галина ясно дала понять, что хочет, чтобы Роуз и, желательно, остальные были убиты. Она смирилась с тем, что другие были незначительным неудобством, когда я сообщил ей, что они функционировали только под руководством Роуз, но это, казалось, только укрепило то, что Роуз нужно было убить быстро и не задумываясь.       Я убрал волосы с глаз Роуз, проверяя пульс на ее шее и дыхание на губах, пока обдумывал свои варианты. Я мог бы убежать, взяв Роуз с собой, но у меня не было ни ресурсов, ни средств, чтобы далеко нас увести. И если я не собирался убивать ее сейчас, что, как я знал, было невозможно, у меня был только один выбор: убедить Галину в ее ценности.       Я усадил Роуз в машину, пристегнув ее ремнем, прежде чем накинуть свое пальто на ее спящую фигуру. Она слегка пошевелилась, расслабляясь, когда нашла воротник моего пыльника и прижалась к нему. Я наблюдал за ней еще мгновение, стараясь не позволять этому действию вызывать слишком много мыслей, прежде чем закрыть дверь и скользнуть на водительское сиденье. Дорога к Поместью никогда не казалась короче, пока я пытался придумать, что я мог бы сказать Галине, чтобы оправдаться. Пренебрежение прямым приказом было немыслимо, и ложь ей только усугубила бы ситуацию.       Но разве правда была бы лучше? Что я был влюбленным дураком? Я побежал, чтобы быть подальше от нее, а она последовала за мной? Я бы не убил ее, а она не убила бы меня? Это звучало как какая-то романтическая трагедия. Когда ворота Поместья приветствовали меня, я понял, что это должно быть сделано.       Мы были в логове льва, и я был единственным защитником Розы, и я чувствовал, что моя настороженность растет почти так же сильно, как в мой первый день здесь. Возможно, даже больше. Я уже мог заметить один или два вопросительных взгляда, когда я поднял ее безвольное тело из машины и направился в здание, и чем больше людей замечали нас, особенно то, что она была дампиром, несмотря на то, что мое пальто прикрывало ее бессознательное тело, тем больше и больше шепотов пробегало по коридорам. В таком случае я не удивлюсь, если Галина узнает о нашем приезде до того, как я доберусь до ее кабинета.       Я глубоко вздохнул и постучал в дверь Галины, дождавшись ее разрешения, прежде чем войти. Если бы она отказала в моей просьбе, я не был уверен, что бы я сделал. — Ты её прикончил? — спросила она, неопределенно кивнув на сверток в моих руках. Я не сомневался, что она, вероятно, могла бы услышать сердцебиение Розы, если бы попыталась. Она надеялась, что я сам ей все расскажу. Вместо этого я прочистил горло и крепче обнял Роуз. — Я пришел, чтобы обратиться с просьбой.