Я направился вниз, в сторону спортзала. Галина сохранила его по нескольким причинам. Бывшие стражи часто находили своего рода успокоение в том, чтобы придерживаться распорядка дня, который у них был в их прежних жизнях, включающий интенсивные физические упражнения. Это также было место, где можно было помочь некоторым стригоям, которых никогда не учили сражаться, научиться нескольким трюкам, чтобы сохранить им жизнь дольше. Галина была не из тех, кто тратит свои инвестиции впустую.
Недавно она назначила меня ответственным за обучение. Это была еще одна задача, которую я поначалу отвергал, чувствуя, что это ниже моего достоинства, но я быстро нашел преимущества такой работы. Помимо того, что это избавило меня от дежурства в охране, это также дало мне возможность познакомиться со многими другими жителями Поместья, а также увидеть их в действии. Я мог видеть, у кого из бывших мороев вообще был какой-либо потенциал, даже если он не проявлялся в боях, и я также мог наблюдать, какие бывшие дампиры потрудились продолжить свое обучение.
Эти активы окажутся очень полезными в ближайшие месяцы. Как только Роза будет обращена, я попытаюсь убедить Галину оставить ее здесь, со мной, возможно, сославшись на то, что наш стиль боя схож и это облегчит обучение. Это позволило бы нам лучше оценить каждого человека. Честно говоря, я бы хотел, чтобы она была рядом, несмотря ни на что. Обычно каждому человеку отводилась отдельная комната, и Роуз, вероятно, предложили бы то же самое, но я не сомневался, что большую часть свободного времени мы будем проводить вместе, наедине и на любой плоской поверхности, которую сможем найти. Горизонтальное расположение было предпочтительным, но не обязательным.
Любой из здешних стригоев был бы быстрее мороя, и все, кроме самого молодого возраста пробуждения, были бы сильнее некоторых дампиров. Некоторые, как Роза, одолели бы любого в тот момент, когда ее обратили, но другим потребовалось бы несколько недель, прежде чем их можно было бы выпустить на волю самостоятельно, не протыкая их колом.
— Вам повезло, — крикнул я, останавливая нескольких человек, которые выполняли основную тренировку, спаррингуя друг с другом. — Почти любая травма, любой порез, любое падение — ты выживешь. Это может быть больно, особенно если тебя ударили колом, но ты выживешь.
Тишина наполнила комнату, только эхо от удара кого-то тяжелым мешком в соседней комнате.
— Большинство из вас знают, что есть только четыре способа умереть. Первого мы избегаем ежедневно.
— Солнце, — сказал кто-то с нескольких рядов сзади.
Я кивнул в знак согласия, расхаживая взад-вперед, как тигр в клетке, ожидая, что попозже угощусь.
— Мы тщательно подбираем время для наших операций, но если у них есть шанс использовать солнечный свет, страж сделает это. Это позволяет им убить вас без особой опасности для себя. Второе — это обезглавливание. Еще один редкий случай из-за силы, необходимой для перелома позвоночника. Если они не смогут оторвать тебе всю голову целиком, ты не умрешь. Сломанные шеи не убивают, — я улыбнулся и повернулся лицом к группе. — Тем не менее, это быстрый способ избавиться от стражей, если вы можете. Вы можете свернуть им шеи, как ветки.
Несколько человек засмеялись, но быстро замолчали, когда я продолжил.
— Третий раньше был довольно редким, но он становится все более распространенным, и я ожидаю, что в ближайшие годы он станет еще более распространенным… огонь. Пользователи огня и стражи показали преимущества совместной работы, чтобы отвлекать и убивать, и если вам не повезет сразиться с одной такой парой, что ж… Я еще ни разу не видел, чтобы кто-то проиграл. Попробуйте сначала уничтожить мороя, а потом идите за стражем. Без этой помощи они просто станут вашей типичной угрозой.
— Наконец, есть зачарованный кол. Это то, с чем вы будете сталкиваться чаще всего, и это то, против чего мы в первую очередь будем тренироваться. Избегание — это ключ к успеху, но вам нужно только самым важным образом беречь свое сердце. Если тебя поцарапают колом, это будет чертовски больно, но ты будешь жить. Если вас проткнут колом в любом месте, вы можете быть ранены в течение минуты или около того, но вы все равно будете в состоянии сражаться. Даже если они целятся вам в сердце, попробуйте повернуть, хотя бы слегка, и они могут промахнуться. Если они промахнутся хотя бы на миллиметр, ты упадешь, но выживешь, чтобы сражаться в другой раз.
— Стражи сражаются в обороне, поэтому они не будут искать тебя. Если ты влип по уши, убирайся, и они не последуют за тобой.
— Какой самый простой способ убить их?
Вопрос прозвучал откуда-то из толпы, но он был вполне обоснованным. К сожалению, на этот вопрос не было простого ответа. То, что могло быть слабостью для одного стража, было силой для другого. Повсеместно существовала одна истина.
— Ты быстрее и сильнее, чем они. Ваш слух и зрение стали лучше. Используйте это. Удивите их, не стесняйтесь. Иди на убийство быстро, и ты будешь жить.
Группа кивнула, многие с нетерпеливыми улыбками на лицах, уже готовые пойти и попробовать кровь своего первого заслуженного убийства.
— Ладно, возвращайтесь к своим упражнениям! Свободны!
Позже мне пришло в голову, что у стражей была еще одна слабость: их подопечные. Они были обязаны защищать мороев, которым они были обещаны своими жизнями, даже ценой своих жизней. Это означало, что морой может быть не только призом в конце битвы, но и оружием. Я больше размышлял над этой идеей, продолжая тренироваться в течение нескольких дней, полагая, что это то, о чем я мог бы рассказать на следующем занятии.
Группы снова объединились в пары, став сильнее и быстрее, чем раньше. Время от времени я вмешивался, корректируя удары или заставляя их объединяться против меня, чтобы проверить их скорость или силу. Они всегда оказывались не на высоте, но это давало им возможность сравнить себя с другими и достичь цели.
Через час я отпустил их. У многих были другие дела, от собственных дежурств до кормления, и я был готов к собственной тренировке.
Сэмюэль вошел как раз в тот момент, когда ушел последний участник моей тренировки. Он посмотрел им вслед, а затем на мгновение встретился со мной взглядом.
— Как поживает новая партия?
— Эх, рано или поздно они будут задействованы в операциях. И либо они убьют, либо сами станут жертвами. Ты же знаешь, как это бывает.
Он усмехнулся, но все равно улыбнулся. Часто это были новые рожденные морои, которые настаивали на том, чтобы отправиться на задание, но не смогли вернуться. Тем не менее, всегда находились те, кто хотел проявить себя, и если это облегчало другим вход и выход живыми, это была жертва, на которую стоило пойти.
— Хочешь поспарринговать? — он спросил.
Сэмюэль был на несколько лет старше, по крайней мере, по стандартам возраста пробуждения. Он был примерно моего возраста, когда его обратили. Учитывая тот факт, что мы были примерно одного телосложения, а он был всего на 3 дюйма ниже ростом, в драке он был достойным соперником. У нас вошло в привычку спарринговать после моих тренировок.
— Конечно, — я повел плечами, разминая мышцы, а затем набросился без предупреждения.
Однако Сэмюэля это не смутило. Он уклонился от меня как раз перед столкновением, позволив своему локтю ударить меня по плечу, достаточно близко к моему горлу, чтобы немного сбить мое дыхание.
Однако я воспользовался этим моментом, схватив Сэмюэля за шею и потянув назад, чтобы ударить его коленом в почку. Ни один из нас не сдерживался и не придерживался какого-либо кодекса поведения. Поскольку здесь не было реального способа убить друг друга, все было честной игрой.
Бой продолжался несколько минут и закончился только тогда, когда я получил хороший удушающий прием сзади и смог занять позицию, чтобы свернуть Сэмюэлю шею. Это вывело бы его из строя на минуту или две и, вероятно, немного разозлило бы болью, которая задержалась бы на час или два, но победа не была бы поставлена под сомнение.
Сидя рядом с распростертым телом Сэмюэля, я обдумал то, о чем думал с тех пор, как вышел из комнаты Розы. В Поместье было не так много людей, которым я доверял — черт возьми, я не был уверен, что доверяю кому–то полностью, — но если бы мне пришлось сказать, что я доверял здесь одному человеку, это был Сэмюэль. Роуз была бы моим очевидным заместителем, когда мы завоюем Поместье, но я не был настолько глуп, чтобы думать, что мы могли бы управлять всем самостоятельно. С кем-то вроде Сэмюэля, который прожил здесь долгую жизнь, я мог бы лучше закрепиться.
Сэмюэль начал двигаться несколько мгновений спустя и толкнул меня, как только обрел контроль над своими руками.
— Будь ты проклят. Я был бы счастлив уступить. Тебе обязательно было быть занозой в моей шее?
Я старался не закатывать глаза, но продолжал настаивать.
— Я хотел поговорить с тобой, и я подумал, что это самый простой способ заставить тебя замолчать на несколько мгновений. Я начинаю уставать от того, как Галина помыкает нами, не вкладываясь в работу сама. Она управляет этим местом, как королева на своем троне, делая нас своими слугами…
— Готовая отрубить нам головы, — закончил Сэмюэль.
— Именно. Наверное, мне интересно, я один сыт по горло, или ты тоже. И если да, то есть ли другие?
Я замолчал, пока Сэмюэль на мгновение задумался. Я знал, что если бы Сэмюэль захотел, у него была вся необходимая информация, чтобы сдать меня Галине прямо здесь и сейчас и убедиться, что мы с Роуз оба заплатили за это. Натан ухватился бы за подобную возможность, но Сэмюэль не был Натаном.
— Ну, я могу сказать, что очень немногие в восторге от идеи, что мы подставляем свои шеи, пока она пожинает плоды. Теперь я вижу, что она обеспечивает Поместье, рабочие места и так далее, но она берет на себя львиную долю. И она, конечно, не боится дать понять, кто управляет шоу.
Я невесело усмехнулся. Форма силы Галины была не столько железным кулаком, сколько чистым унижением. Ей не нужно было тратить свою энергию, чтобы заставить тебя заплатить. Ей не нужно было уничтожать свои инвестиции. Она просто выставит тебя слабым перед всем Поместьем и убьет твою гордость в процессе. Вас могут избегать, понизить в должности, высмеять или подвергнуть каким-либо наказаниям. Никто из них не причинит вам физического вреда, но все они так или иначе заставят вас преклониться перед ней. Она усилила бы свой контроль над тобой и остальными. Некоторые, как Натан, сделали бы почти все, чтобы остаться в ее благосклонности, чтобы предотвратить такой позор.
— И что ты думаешь о том, чтобы понизить ее на одну или две ступени?
Сэмюэль подозрительно посмотрел на меня, до такой степени, что я начал сомневаться в своем решении поделиться какой-либо частью моего плана. Когда он наконец заговорил, эти опасения рассеялись.
— Тебе лучше оставить ее там, где она есть, или будь готов полностью свергнуть ее с престола. Другого не дано, ты понимаешь?
— Я полностью понимаю, — я ухмыльнулся, и его ухмылка отразила мою. — Но я не могу сделать это в одиночку. Для полного переворота мне понадобятся генералы, армии, люди, которые готовы сражаться и вернуться после окончания войны.
— И ты будешь новым королем, я полагаю?
— Естественно, хотя, возможно, царь лучше, — я пожал плечами, зная, что не могу солгать об этом и привлечь его на свою сторону, — Это не значит, что здесь нет места для Великого князя и Личного советника.
Он рассмеялся.
— Просто помни, Дмитрий, последний царь пал.
— И именно поэтому ты мне нужен.
— Что тебе нужно, чтобы я сделал?
— Узнай, кто может быть готов присоединиться к нашему делу. Я уже делаю то же самое. Тем не менее, у тебя лучшие связи с большинством здешних людей. Я также ищу людей на этих тренингах, у которых есть потенциал. У меня также есть сильная связь с Галиной, и благодаря ее доверию я могу найти ее слабое место, чтобы мы могли найти подходящее время для удара.
— Ты действительно думал об этом, не так ли?
Я снова пожал плечами, вставая и протягивая ему руку. Я не осмелился сказать ему, насколько новой была эта идея.
— Я должен сообщить, что сегодня утром я подслушал, как Натан что-то говорил Галине. Он упомянул что-то о твоей девушке и связи.
Я замер, полностью остановившись. Я почувствовал, как у меня свело живот.
— Я не знаю точно, о чем он говорил, и я не мог оставаться рядом, чтобы слушать, но и он, и Галина казались взволнованными этим. Я подумал, тебе следует знать.
Я попытался успокоить дыхание, не позволяя своему гневу и беспокойству проявиться.
— Спасибо. Я позабочусь об этом.
Он кивнул, прежде чем принять боевую стойку.
— Еще один раунд?
— Нет. Мне нужно кое о чем позаботиться. Впрочем, давай завтра, — я уже направлялся к двери, когда снова повернулся к нему. — Хорошо, что ты на моей стороне, Сэмюэль.
***
Я немедленно отправился к Галине, желая посмотреть, с каким ущербом я смогу справиться. Она встречалась с другим человеком, и, хотя у меня была довольно большая власть над ней, это не распространялось на то, чтобы ломать ее дверь по моей собственной прихоти.
Однако мое терпение было на исходе. Через десять минут, все время постукивая каблуком по мраморному полу, я собирался проверить Роуз. В этот момент дверь открылась. Молодая моройская девушка в сопровождении одного из личных людей Галины выходила из комнаты, ее лицо было ошеломленным и более бледным, чем обычно, с легким оттенком красного на воротнике ее рубашки. Галине никогда не нужно было ходить на кормление, чтобы насытиться. Она выбрала самого молодого, самого свежего мороя, которого приводили прямо к ней. Если им везло, они выходили только для того, чтобы поделиться своей кровью через день. Если бы это было не так…что ж, допустим, больше не повезло, чем повезло, когда дело дошло до Галины.
Я проскользнул внутрь в тот момент, когда дверной проем был свободен от ее еды.
— Галина.
— Боже милостивый, — пробормотала она в отчаянии, вытирая рот белой салфеткой с монограммой. — Я даже не могу насладиться едой без того, чтобы кто-нибудь не приставал ко мне. По крайней мере, на этот раз это ты, а не Натан. Он был здесь сегодня три раза.
— Вообще-то, я здесь из-за Натана.
Она закатила глаза.
— Я слышал, он передал тебе кое-какую информацию о Розе?
— Да, информация, которую должен был дать мне ты, если честно. Ты, должно быть, понял, что она была связана с кем-то, и не нужно много времени, чтобы догадаться, с кем именно. Почему ты утаил эту информацию?
— Я предполагал, что это все равно не будет полезно, пока принцесса Василиса не закончит Академию Святого Владимира. Роза может видеть только то, что происходит в данный момент, и даже тогда это не всегда надежно. У нее часто возникали трудности с этой связью.
— Ты не должен ничего предполагать, когда дело касается моих деловых отношений. Меня должны были немедленно уведомить, — ее разочарование неуклонно росло, и рассеять его было крайне важно.
— Я прошу прощения. Отдавая первоначальный приказ убить ее, я не принял во внимание ее связь. Мы понятия не имеем, как на это повлияет пробуждение. Мы могли бы использовать его сейчас, но только если она захочет и сможет в своем нынешнем состоянии.
— О, она способная, — она обвиняюще указала на меня одним из ее длинных наманикюренных ногтей. — Очевидно, эта девушка, наблюдающая за ней, Инна или кто-то еще, видела, как она несколько раз смотрела в пустоту. Очевидно, ничто не может вернуть ее, когда это происходит. В первый раз она даже попыталась встряхнуть ее, думая, что та больна, но Роуз все равно не обратила на нее внимания.
Я глубоко вздохнул, успокаивая свое разочарование по поводу того, почему меня не уведомили о том, что кто-то думал, что она больна. Я также должен был бы провести твердую дискуссию о том, использует ли Роуз свою связь.
— Единственная причина, по которой я вообще узнала об этом, была в том, что она пошла к Натану, и он понял, что происходит. К счастью, он знает, как здесь все устроено, и сразу же сообщил мне об этом.
Моя голова опустилась в притворном стыде, но на самом деле скрывала твердую линию моих губ, и я размышлял о медленной и мучительной смерти Натана.
— Мы могли бы использовать ее и эту связь, но, к сожалению, ты прав. Я сомневаюсь, что на данный момент она смогла бы предоставить больше полезной информации, чем ты, о девчонке Драгомир. Ты не знаешь, где она будет после того, как покинет Святой Владимир, и, по твоим словам, Роза тоже не знает. Я сама допрошу ее после пробуждения и заставлю доказать свою преданность, но я клянусь, если ты утаишь от меня еще одну подобную вещь, будут серьезные последствия.
Я был уверен, что совру о планах Лиссы после окончания школы, зная, что Роуз будет на ее стороне. Конечно, я не ожидал, что эта глупая девчонка так опрометчиво пойдет за мной. И всегда существовала вероятность того, что планы могли измениться по сравнению с тем, что я слышал в последний раз, так что не было большой натяжкой притворяться невежественным в этом вопросе.
— А теперь уходи и помни, что ты идешь по тонкой грани. Я делала тебе поблажки, потому что ты талантлив, но если ты будешь злоупотреблять ими, я могу отнять у тебя все.
Выходя за дверь и направляясь к комнате Роуз, все, что я мог, это с нетерпением ждать того дня, когда я заберу у нее все.
***
Из комнаты Розы донесся грохот и крик. Я побежал, как только услышал это. Роза была далека от попыток сбежать, поэтому я с уверенностью знал, что это было что-то другое, гораздо более тревожное. Тот, кто должен был стоять на страже в коридоре, также таинственным образом исчез, подтвердив мои опасения, что за этими закрытыми дверями происходит что-то зловещее.
Лихорадочно набирая первый код, я нетерпеливо ждал, когда загорится зеленый индикатор подтверждения и щелкнет замок, чтобы отключиться. Раздался еще один хлопок, прежде чем я добрался до второй двери. Эта дверь открылась так же быстро (хотя и недостаточно быстро, на мой вкус), но открылась не так легко. Что-то заблокировало его, вскрикнув, когда мой толчок разбил его о стену.
С Натаном и Инной в поле зрения, и хныканьем, раздавшимся рядом со мной, мне едва хватило взгляда, чтобы увидеть Роуз. Однако более пристальный взгляд на ее состояние привел меня в ярость.
Ее руки были прижаты к животу, лицо покраснело и уже покрылось синяками по крайней мере от одного удара. Свежих следов укусов не было, но что-то еще подсказывало мне, что Натан пытался предъявить ей ложные претензии. Одна из бретелек ее платья была порвана, а юбка разорвана до самой талии. Это в сочетании с расстегнутыми, приспущенными штанами Натана было всем, что мне было нужно, чтобы убить его.
Я сделал один шаг, прежде чем он ухмыльнулся, предупреждая меня одним словом.
— Не надо.
Его маленькая игрушка по-идиотски стояла перед ним, как бумажный щит. У меня тоже не было никаких угрызений совести по поводу ее убийства, особенно после того, как она проговорилась о связи.
— Ты знаешь, что сказала Галина, — самодовольно сказал он, положив руку на плечо Инны. — Прикоснись ко мне, и ты уйдешь отсюда.
Галина предупредила нас обоих о драке после того, как мы подрались в коридоре. Очевидно, мое превосходное мастерство и вспыльчивый характер в сочетании с неспособностью Натана держать рот на замке заставили людей говорить. Недовольство заставляет ее выглядеть слабой, а слабость, конечно, недопустима.
Однако мне не пришлось думать дважды. Я продолжал идти к нему, отталкивая девушку в сторону, пока не услышал, как ее тело ударилось о стену, а вместе с ним и грохот упавшего стула.
— Это будет стоить того, чтобы столкнуться с ее гневом, особенно после того, как я скажу ей, что ты напал первым. Роза, безусловно, несет на себе следы этого, — несмотря на то, что я сбил Инну с ног, я был уверен, что не оставлю физических следов на ее лице. Худшее, на что она могла претендовать, — это боль от удара о стену.
— Ты не станешь, — у него хватило здравого смысла испугаться. Отчаянно указывая на своего маленького фаворита, он сказал, — Она скажет правду.
— Ты действительно думаешь, что Галина поверит человеку? Нет. Когда я расскажу ей, как ты напал на меня из ревности, она отпустит меня. Тот факт, что тебя так легко победить, будет доказательством твоей слабости, — но я уже закончил играть. Я не собирался позволять ему управлять моей жизнью или снова использовать Роуз в своих интересах. — Я отрежу тебе голову и достану кол Розы из хранилища. С твоим последним вздохом ты можешь наблюдать, как она вонзает его в твое сердце.
Однако я знал, что не могу начать войну, пока нет. Мне все еще нужно было выждать время.
— Дважды, — сказал я предупреждающе, — Дважды я отпускал тебя. В следующий раз… в следующий раз ты умрешь.
Он посмотрел туда, где теперь лежали Роза и Инна. Роза, очевидно, пыталась проверить девочку, но ее сочувствие было не чем иным, как недостатком, которым мог воспользоваться любой, включая этого маленького человечка.
— Нет, — сказал он, отступая к двери. — Дважды я оставлял ее в живых. В следующий раз, она сдохнет. Я здесь главный, а не ты.
Девушка, спотыкаясь, поплелась за ним, как раненый щенок.
Я пристально смотрел на тяжелую стальную пластину, пока оба замка не закрылись. За эхом этих щелчков немедленно последовали рыдания, и я обратил свой гнев на плачущего, слабого, упрямого, ни на что не годного ребенка передо мной.
